Текст книги "Сталин и Дальний Восток"

Автор книги: Олег Мозохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

В связи с событиями в Китае больше внимания уделялось помощи армии и флоту. Работе по проверке мобилизационных планов и подготовке края к обороне[46]46
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 9-20.


[Закрыть].

19 сентября 1937 г. Люшков, в свою очередь, сообщил в центр свое мнение о партийном руководстве края: «Вообще не чувствуется, чтобы крайком ВКП(б) активно включался сам и мобилизовал парторганизации на активное разоблачение врагов или подхватывал проводимые УНКВД аресты для выявления всех связей. Во всем этом имеет значение стиль работы самого Варейкиса, мало соответствующего обстановке ДВК, – слишком много заботы о себе и своем отдыхе…»[47]47
  Наумов Л. Сталин и НКВД. М., 2007. С. 184.


[Закрыть]

Варейкис, видимо, чувствуя недоверие к себе, поставил перед ЦК и Сталиным вопрос о порядке согласования арестов партийных работников, считая неправильным, когда их арестовывали без согласования даже с первым секретарем крайкома. В доказательство привел один пример: «ночью 24 сентября тов. Люшков (начальник УНКВД) передал мне по телефону, что он должен арестовать бывшего зав. ОРПО крайкома Федина, уехавшего на работу в Уссурийский обком. Я спросил Люшкова: „А почему его надо арестовать?“ Ответ: „Получил приказ тов. Ежова“. Я ответил: „Тогда арестуйте его немедленно“.

25 сентября по установившемуся в крайкоме порядку созвал руководящий состав бюро для обсуждения поступающих за день директив ЦК, запросов с мест и тому подобных возникающих вопросов, требующих немедленного решения или принятия срочных мер. Участвуют обычно: первый и второй секретарь, председатель крайисполкома, Блюхер, Хаханьян, Люшков. На этом заседании из состава перечисленных лиц второго секретаря в данном случае не было (он командирован в Амурскую область). Я сообщил, что ночью мы арестовали Федина, и предложил исключить его из состава крайкома и из партии как врага, но предложил, чтобы Люшков информировал нас, в чем дело. Но он от информации по существу отказался, заявив: „Ничего не могу сказать, арестовать получил приказ“. Доверяя целиком приказам, поступающим от тов. Ежова, мы, разумеется, без колебаний исключили из партии, одобрили санкцию на арест члена бюро, данную первым секретарем ночью по телефону. Само собою, разумеется, и впредь будем без всяких колебаний поступать так.

Однако мне кажется неправильным, когда даже первый секретарь поставлен перед фактом приказа и не имеет возможности вникать в дело по существу. Я допускаю, может быть, исключение, но к чему сводится согласование с секретарем, без знакомства, как в данном случае было, даже с мотивами ареста – к простой формальности. Может быть, это произошло потому, что я недавно выдвигал этого Федина. Тогда тем более недопустимо, я стараюсь придерживаться ленинско-сталинского правила, коль узнаю, что человек двурушник, изменил партии – ответ один – немедленный разрыв и беспощадная борьба с ним – вплоть до расстрела, как бы к такому человеку ранее ни относился. Только так должен поступать каждый большевик, тем более руководитель.

Ясно, что в данном случае я почувствовал некое недоверие, а руководить можно только при полном доверии к тебе, поэтому счел необходимым Вам об этом сообщить»[48]48
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 23–24.


[Закрыть]. 28 сентября 1937 г. Сталин ответил: «Первое. На днях направим в Далькрай требуемых вами работников на секретарские должности. Второе. Приказы Ежова об арестах в Далькрае проходят обычно с санкции ЦК ВКП»[49]49
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 25.


[Закрыть].

Вслед за этим 30 сентября 1937 г. секретарь Далькрайкома Г. М. Стацевич стал информировать Сталина о положении в ДВК. По его словам, за последние полтора месяца секретари обкомов партии Амурской, Уссурийской, Хабаровской, Нижнеамурской областей были арестованы. Ранее во время областных конференций всем им было выражено политическое недоверие за явную связь с врагами, однако под нажимом крайкома ВКП(б) они остались на прежних должностях. Секретарь Сталинского райкома ВКП(б), проваленный на конференции за связь с врагами, был взят Варейкисом к себе помощником, однако позже был арестован. Второй его помощник по военным вопросам Соколов был снят как второй секретарь горкома по тем же причинам и вызывал большое подозрение по своим связям с врагами. В аппарате крайкома существует якобы большая засоренность.

Он далее писал, что Варейкис запретил созывать пленумы тех обкомов и райкомов, где были арестованы секретари, очевидно боясь, что на них будет развернута критика и мобилизация партийных масс на дальнейшее разоблачение врагов. Только этим можно объяснить, что в районах фактически не началась разоблачительная работа по выяснению врагов. Свою записку Стацевич предусмотрительно выслал фельдсвязью.

В другой записке от 2 октября 1937 г. Г. М. Стацевич подробно информировал Сталина о том, что Варейкис не выполнил указания ЦК, чтобы вся работа Далькрайкома ВКП(б) должна была быть пронизана военными вопросами. Сообщалось также, что продуманного плана мероприятий по гражданским учреждениям и перехода их в случае войны к обслуживанию и помощи Красной армии у Варейкиса нет.

Он считал, что «по развертыванию сети госпиталей нужен подробный план с указанием зданий, отводящихся для этих целей, чтобы можно было в 5–6 дней развернуть госпиталь. Такие здания намечены, но их состояние таково, что потребуются месяцы на их оборудование. Куда переселять организации, занимающие сейчас эти помещения, неизвестно.

Особенно остро стоит вопрос о дорогах, имеющих военное значение. Летом во время так называемой „Константиновской заварушки“ с японцами, когда потребовалось подтянуть артиллерию, то из-за отсутствия более или менее сносных дорог артиллерия прибыла к месту назначения с опозданием на несколько часов. Бюро Далькрайкома ни разу не слушало вопроса о местных дорогах, нет конкретного плана ремонта с перечислением участков, кто отвечает за ремонт».

Разоблачение Крутова, Лаврентьева и других требовало от Варейкиса немедленно проверить кадры, ликвидировать последствия вредительства. Однако Варейкис не выполнял решения февральского Пленума ЦК партии.

По его мнению, директива ЦК о том, чтобы в каждой области и крае провести показательные процессы над вредителями сельского хозяйства, до сих пор не выполнена. В связи с этим, по его мнению, совершенно непонятно поведение Варейкиса.

Краевая газета, по мнению Стацевича, не разоблачала врагов. За полтора месяца ни в одном номере газеты не было ни одной статьи, разоблачающей троцкистско-бухаринских шпионов. Все поступающие материалы и письма с разоблачениями врагов не получали огласки. Факты пересаживания с одного места на другое руководителей, обанкротившихся своими связями с врагами, не только не разоблачались на страницах газеты, но некоторые из них получали положительную оценку на страницах газеты за хорошую работу.

Редактор газеты Швер привезен Варейкисом. Федин – зав. ОРПО крайкома, арестован, также привезен Варейкисом, ранее работал у него помощником в Воронеже, затем в Сталинграде был зав. ОРПО. Первый секретарь Амурского обкома Косокин работал с Варейкисом около семи лет. Беккер – первый секретарь Приморского обкома, родственник Варейкиса. Гришенин – заведующий отделом печати крайкома – работал у Варейкиса помощником в Воронеже. Дроздов – зав. совторготделом – также работал помощником у Варейкиса в Воронеже и Сталинграде. Рохлин – второй секретарь Уссурийского обкома – родственник жены Варейкиса. Часть руководящих работников в крае также вызывала политическое сомнение.

Стацевич описал стиль работы Варейкиса, который работал с 11 утра до 6 вечера и очень редко вечерами, и так работал весь аппарат. Напряжения в работе у него не было. Руководство таким огромным и сложным краем было поставлено на самотек. В заключение делался вывод, что Варейкису политически доверять нельзя. «Вся линия и практика его работы построена не на выкорчевывании врагов, а на покровительстве им»[50]50
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 34–43.


[Закрыть].

Сегодня совершенно ясно, что задача по сбору компрометирующей информации на Варейкиса перед Стацевичем была поставлена Сталиным. Самостоятельно заниматься этим он бы не рискнул. А Сталину эта информация, видимо, была нужна для принятия окончательного решения: оставлять Варейкиса у руководства краем или нет.

Компромат, поданный Стацевичем, способствовал тому, что 3 октября 1937 г. Политбюро приняло решение освободить Варейкиса от обязанностей первого секретаря Далькрайкома ВКП(б) ввиду перехода его на другую работу. Исполняющим обязанности первого секретаря Далькрайкома был рекомендован второй секретарь Г. М. Стацевич[51]51
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 304. Л. 110.


[Закрыть].

В свою очередь, заведующий отделом печати и издательств Л. З. Мехлис внес свою лепту, сообщив Сталину, Кагановичу, Андрееву, Жданову и Ежову о том, что редактор газеты «Тихоокеанская звезда» А. В. Швер на протяжении ряда лет был политически тесно связан с троцкистско-бухаринскими шпионами Рябовым и другими. Редактируемые им в разное время газеты воронежская «Коммуна», «Сталинградская правда», «Тихоокеанская звезда» отличались тем, что они носили ярко враждебный подхалимский характер. Никогда в редактируемых Швером газетах не было острой борьбы против троцкистов и правых. Мехлис объяснял это тем, что Швер чужой и враждебный партии человек.

Отдел печати ЦК ВКП(б) внес предложение: за связь с троцкистско-бухаринскими шпионами и засорение редакции «Тихоокеанской звезды» враждебными и политически сомнительными людьми снять Швера с работы редактора и исключить его из партии. При этом прилагался проект постановления[52]52
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 30–33.


[Закрыть].

4 октября 1937 г. Стацевич направил шифртелеграмму на имя Сталина, в которой сообщал, что, обсудив статью в «Правде» от 30 сентября «Кто редактирует „Тихоокеанскую звезду“», бюро крайкома, признав правильным критику редактора газеты Швера и его заместителя Б. Я. Кукуя, исключило их из партии, передав дело Швера органам НКВД.

«Бюро в своем решении констатировало, что такое положение с руководством газетой явилось следствием и отражением отсутствия подлинно большевистского руководства со стороны крайкома ВКП(б) и его первого секретаря Варейкиса. Бюро крайкома и его первый секретарь не выполнили указаний Сталина, данных на февральском Пленуме ЦК о повышении бдительности, о ликвидации идиотской болезни беспечности. Бюро крайкома решило полностью опубликовать свое постановление в местной печати, но поскольку часть решения касается первого секретаря Варейкиса, опубликование задерживаем до ваших указаний. Статья „Правды“ была получена после отъезда Варейкиса на Пленум и обсуждение проходило в его отсутствие»[53]53
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 44.


[Закрыть].

Заведующий отделом печати и издательств Мехлис внес на утверждение ЦК ВКП(б) кандидатуру нового редактора «Тихоокеанской звезды» корреспондента «Правды» по Таджикской ССР Верховского, «который проделал значительную работу и сейчас мог бы быть переброшен на Дальний Восток»[54]54
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 50–52.


[Закрыть].

27 марта 1938 г. Блюхер сообщил Сталину, Ворошилову и Молотову об окончании работы Пленума крайисполкома, созванного для решения вопросов, связанных с севом. Выяснилось, что тракторов в МТС отремонтировано примерно 85 %. По совхозам положение было не лучше. Как в МТС, так и в совхозах неотремонтированные машины требовали серьезного ремонта и запасных частей.

Далее Блюхер писал: «Вчера же узнал, что в результате состоявшегося разговора между Стацевичем и Маленковым 28 марта в Москву должен выехать Легконравов с материалами о состоянии колхозов Дальнего Востока, лично считаю, что выезд Легконравова в Москву возможен лишь только в том случае, если решено разобрать поступившие на него заявления по месту его прежней работы, в которых его обвиняют в покровительстве работавшим в крайисполкоме врагам народа. Эти материалы действительно имеются и Комиссией партийного контроля при ЦК ВКП(б) были пересланы в Хабаровск Стацевичу. Но если вызов Легконравова с этими материалами не связан, то считаю, что Легконравову необходимо на время посевной быть в крае. Отъезд Легконравова из края, бесспорно, скажется на руководстве севом, а самое главное, создаст положение, при котором, в случае срыва плана посева и его качества, трудно будет найти ответчиков за плохой итог посевной, т. к. даст возможность Стацевичу свалить вину на Легконравова, а последнему, в связи с поездкой в Москву, снять с себя вину и переложить на крайком. Поэтому, если нет причин, связанных лично с Легконравовым, то нужно, по-моему, Легконравова оставить в крае, а в Москву вызвать т. Анисимова. В этом случае будут ответчики за ход сева на месте, и дело сева от этого выиграет, а представительство тов. Стацевича в Москве Анисимовым будет обеспечено».

Почему Блюхер переключился с вопросов, связанных с армией, на вопросы сева, не совсем понятно. Наверное, это было связано с ненавязчивой передачей компромата на руководство края.

Далее он сообщил, что армия, сокращая норму выдачи свежих овощей, выделяла краю для посева 5000 т картофеля и 1000 т – Тихоокеанский флот. «Почти столько же, сколько выделяет ТОФ, должны дать пограничники и Дальлаг. Если этого будет мало, то армия за счет сокращения нормы свежих овощей в пайке сможет выделить еще 3–4 тыс. т. Если будет одобрение ЦК, то армия готова была помочь в трактористах и водителях»[55]55
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 65–70.


[Закрыть]. Вот на такие самопожертвования и лишения своих красноармейцев готов был согласиться с одобрения партии маршал Блюхер.

Позже, как и все, Блюхер начинает информировать инстанции. Так, 13 апреля 1938 г. он разговаривал с первым заместителем наркома обороны СССР, членом Главного военного совета РККА командармом 1 ранга И. Ф. Федько «по проводу» и просил срочно передать Сталину следующее: «Мои последние наблюдения за работой и поведением тройки работников, о которой речь шла в моей телеграмме тов. Сталину от 27.3 № 01/0071, эта тройка в указанной телеграмме упоминается в ее конце, – приводит меня к выводу о том, что ей политически доверять нельзя. Эти сомнения закрались у меня давно, мне кажется, что у этих людей, начинающих в своих выступлениях с имени ЦИКа и Сталина и этим кончающих, очень плохие дела на практике, или, во всяком случае, вызывающие очень большое подозрение. Я несколько раз слышал автобиографию этих людей по их выступлениям на собраниях и каждый раз у меня оставались от их рассказов сомнения. Двое главных из них в дни Гражданской войны все время болтались на западном и юго-западном фронтах, работая то в 12 армии, то в Мозыревской группе, то в 16 армии.

Теперь совершенно ясно, что на фронте этих армий работала сильная, хорошо сколоченная и многочисленная группа предателей пилсудчиков. Эта группа предателей для насаждения своих агентов по развалу войск широко использовала польские бюро или польские отделы при наших партийных органах. Один из них, у которого Петр Александрович был перед отъездом из Хабаровска, как будто работал и болтался по этим польским бюро, так как сам он уроженец Двинского или Гродненского районов Польши.

Я упоминаю в разговоре Петра Александровича для того, чтобы установить о ком идет речь. Мои настроения в отношении этих лиц Петр Александрович помнит еще по своей поездке на Дальний Восток, о них в разговоре с ним я и тогда высказывал некоторое сомнение, которое сейчас у меня перерастает в убеждение.

Передаю это сейчас по проводу в связи с только что полученными указаниями, свидетельствующими об обстановке на Дальнем Востоке. Свидетельствующими о напряженной обстановке на Дальнем Востоке. Доклад об этих людях и их делах я имел через 2–3 дня передать шифром, сейчас это ускоряю и свои сомнения и очень большие опасения передаю, пользуясь разговором с Вами.

Прошу передать тов. Сталину, что обоих руководителей, о которых идет речь, следует хорошо и немедленно проверить по их личным делам[56]56
  Имеются в виду Г. М. Стацевич и П. К. Легконравов.


[Закрыть].

Понятно ли Петру Александровичу о ком я говорю?

Говорит тов. Смирнов, понятно, Василий Константинович»[57]57
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 71–72.


[Закрыть].

Политическая возня продолжалась. 31 марта 1938 г. Стацевич направил в ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову копию материала, присланного М. Ф. Шкирятовым в крайком на Легконравова, в котором тот обвинялся в защите лиц, оказавшихся впоследствии врагами народа. Стацевич просил совета, рассматривать ли этот материал на бюро крайкома?

По жалобе Блюхера на отсутствие коллективного руководства в бюро крайкома Стацевич высказал предположение, что во всем этом деле играет негативную роль Легконравов, который занимается интриганством[58]58
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 73.


[Закрыть].

Блюхер 28 марта 1938 г. информирует Сталина и Ворошилова о том, что «Стацевич по возвращении из Москвы часто и не всегда к месту, рассказывает, как он докладывал Вам о тяжелом жилищном положении, в котором находится ОКДВА. Казалось бы, это обязывало его как секретаря крайкома и члена Военсовета армии всячески помогать армии. К сожалению, кроме ни к чему не обязывающих слов, со стороны Стацевича армия реальной практической помощи не видит и не испытывает».

Далее он писал, что, исполняя решение февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), армия пропустила через партийные и политические курсы со сроком от 2 до 4 месяцев 914 политработников. При этом для размещения курсов пришлось закрыть санаторное отделение Хабаровского военного госпиталя. Очередные партийные курсы в 200 чел. собрать негде. Хотя в Хабаровске уже 6 месяцев стоит пустым огромное здание, которое подготовлено для партийных курсов, открыть которые собираются, но собрать никак не могут. Это здание может вместить одновременно и курсы крайкома и 200 чел. наших политработников. Стацевич третий месяц отказывается удовлетворить нашу просьбу под разными предлогами. Последний раз он заявил, что запросил разрешение у Вас и ждет разрешения. В связи с этим Блюхер просил дать Стацевичу разрешение предоставить ОКДВА помещение для 4-месячных партийных курсов Пуарма ОКДВА на 200 политработников. Просил он также выделить дополнительно к ассигнованным средствам еще 4 млн руб. для постройки в Хабаровске здания армейского учебного центра[59]59
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 63–64.


[Закрыть].

В тот же день Сталин ответил: «Первое. Ваши записки получил. Спасибо за информацию. Не допускаю, чтобы Стацевич имел что-либо против Вас, ибо мне хорошо известно его положительное отношение и уважение к Вам. Возможно, что Легконравов ласково мутит воду и мешает Вам разглядеть действительное лицо Стацевича, которого ЦК считает хорошим товарищем и работником. Легконравов способен на такие фокусы.

Второе. У меня нет и не было никакого запроса от Стацевича насчет предоставления ОКДВА помещения партшколы для 200 политработников. Понятно, что я стою за предоставление помещения.

Третье. Легконравов вызван по вопросу о распределении колхозных доходов, а также по некоторым другим щекотливым вопросам, бросающим на него тень»[60]60
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 62.


[Закрыть].

Таким образом, Блюхеру не удалось скомпрометировать Стацевича, но посеять червь сомнения в способностях партийного руководителя удалось.

26 мая 1938 г. Политбюро принимает решение освободить Г. С. Люшкова от работы начальника УНКВД ДВК, с отзывом его для продолжения службы в центральном аппарате НКВД СССР. На должность начальника территориального управления утверждался Г. Ф. Горбач, с освобождением его от должности начальника УНКВД по Новосибирской области[61]61
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 126.


[Закрыть].

В связи с тем, что многих руководителей, в том числе и в НКВД, репрессировали, 1 июня 1938 г. Политбюро провело массовые назначения по НКВД ДВК.

«1. Назначить заместителем начальника Управления НКВД по Дальне-Восточному краю и заместителем начальника Особого Отдела НКВД СССР ОКДВА т. Ямницкого М. С. с освобождением от должности начальника 3-го отдела 2 Управления НКВД СССР.

2. Назначить начальником Управления НКВД по Приморской области ДВК и начальником Особого Отдела НКВД СССР по Тихоокеанскому флоту т. Дементьева В. Ф. с освобождением от должности начальника Управления НКВД по Архангельской области.

3. Назначить начальником Управления НКВД по Уссурийской области ДВК т. Сорокина И. Г.

4. Назначить начальником Управления НКВД по Амурской области ДВК т. Диментмана М. И. с освобождением от должности начальника Управления НКВД по Приморскому краю.

5. Назначить начальником Управления НКВД по Сахалинской области ДВК т. Папивина А. А.

6. Назначить начальником Управления НКВД по Камчатской области ДВК т. Клейменова А. П.

7. Назначить начальником Управления НКВД по Нижне-Амурской области ДВК т. Маевского В. М.

8. Назначить начальником Управления НКВД по Еврейской автономной области ДВК т. Соловьева П. А.

9. Назначить начальником Управления НКВД по Хабаровской области ДВК т. Иванова И. Т.

10. Назначить начальником Особого Отдела НКВД СССР Краснознаменной Амурской военной флотилии т. Утянова И. М.

11. Освободить от занимаемой должности заместителя начальника Управления НКВД по Московской области т. Якубовича Г. М. в связи с назначением его на должность помощника начальника Управления НКВД по Дальне-Восточному краю»[62]62
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 304. Л. 127.


[Закрыть].

4 июня 1938 г. Сталин принимает решение в отношении Стацевича. Он пишет в Красноярский крайком партии С. М. Соболеву: «ЦК ВКП(б) считает, что т. Стацевич не справляется с обязанностями первого секретаря Далькрайкома ВКП(б). ЦК ВКП(б) убедился, что т. Стацевич работает неважно, к севу готовится плохо, военному делу не помогает, хотя об этом ему была дана специальная директива, руководство парторганизацией выпустил настолько, что его удалили с одной райпартконференции.

Обратите внимание на партийный аппарат крайкома и обеспечьте, чтобы в нем было все чисто, так как сейчас, по-нашему, в аппарате крайкома неблагополучно. Также посмотрите партийный аппарат обкомов партии, прежде всего Приморской области и особенно во Владивостоке, так как и там, по-нашему, тоже не чисто.

Информируйте о результатах приемки дел и о принимаемых Вами мерах по укреплению партийного руководства в крае»[63]63
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 304. Л. 128.


[Закрыть].

Соболев 18 июня 1938 г. сообщает Сталину и Маленкову о принятии дел по Дальневосточному крайкому. Естественно, при этом стал «топить» попавшего в опалу Стацевича. Ведь надо же было в перспективе показать свои результаты. По его словам, он получил самые общие сведения о крае. Списка работников аппарата крайкома с описанием их деловой и политической характеристики не оказалось. После того как список был составлен, то Стацевич по большинству работников ничего не мог сказать, обнаружив их незнание. По статистике оказались потерянными ряд первичных парторганизаций. Стацевич не мог объяснить, куда они исчезли. Чистые бланки партбилетов и ключи от сейфов хранились не у Стацевича, как этого требовала директива ЦК, а у двух учетчиков, один из которых проходил по показаниям как заговорщик. Удалось установить, что 11 ответственных работников крайкома и обкомов проходили по показаниям участников контрреволюционной организации или были просто сомнительными, не внушающими политического доверия лицами.

Был арестован зав. финхозсектором Демидов, который сразу стал рассказывать о своей заговорщической работе, стал выдавать других. Также был арестован зав. совторготделом Шапиро и несколько других работников аппарата.

Во Владивосток был послан секретарем Приморского обкома Фомичев с разработанным планом операции по очистке аппарата в Приморской организации.

Соболеву бросилась в глаза «исключительная расхлябанность, распущенность, беспечность». Среди работников аппарата процветали «настроения отдыхать, поменьше работать». Вызов работников вечерами или в выходной день встречается визгом недовольства.

16-17 июня на совещании и во время индивидуальных разговоров с секретарями Соболев поставил перед ними задачи по решительной очистке и укреплению областного, городского и районного партийного и советского аппаратов, особенно в пограничных районах, вниманию и помощи армии, подготовке к уборочной.

Для укрепления краевого аппарата Соболев просил ЦК прислать председателя крайисполкома, зав. ОРПО, зав. сельскохозяйственным отделом крайкома ВКП(б), которого «совершенно нет и отдел фактически не существует»; зав. отделом печати для замены редактора краевой газеты «Тихоокеанская звезда», которым только назначили Г. М. Красильникова; а также второго секретаря и зав. ОРПО Приморского обкома, секретаря Сахалинского обкома.

Ввиду необходимости немедленного снятия ряда секретарей пограничных райкомов просил ЦК о срочной присылке десяти товарищей для укрепления этих райкомов. Как положено, в заключение Соболев заверил, что сделает все, чтобы выполнить полностью поручение ЦК и Сталина[64]64
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 100–102.


[Закрыть].

После того как дела были приняты, он сообщил в ЦК ВКП(б) Сталину и Маленкову о мероприятиях по очистке партийного аппарата.

«Сняты с работы и переданы органам НКВД: второй секретарь крайкома Анисимов, зав. ОРПО крайкома Баринов, оказавшийся маньчжурцем, членом контрреволюционно-троцкистского кружка Радека в Сибири, и четыре ответработника крайкома, кроме того, ряд ответственных и технических работников сняты с работы в аппарате крайкома как не вызывающие политического доверия.

Библиотека крайкома засорена контрреволюционной троцкистской литературой.

Лично проверяя весь состав аппарата Хабаровского горкома и всех райкомов города, партийное хозяйство которых крайне запущено, выявлено и снято свыше 40 чел. ответственных и технических работников, недостойных работать в партаппарате. Среди них: эстонцы, поляки, латыши, харбинцы, колчаковцы.

Занимаемся подбором работников в аппарат крайком. После городской конференции приступило к работе бюро Хабаровского горкома в новом составе. На днях заканчиваем формирование аппарата горкома.

В аппарате Хабаровского обкома снято 5 ответработников. Арестованы заговорщики: председатель Хабаровского облисполкома Вьяшков, зав. ОблЗУ Евдокимов, зав. Облвнуторгом Сенюшкин. Арестован секретарь Сахалинского обкома Беспалько. Снят с работы секретарь Сучанского горкома (Приморская область) Никитин. Снят ряд ответственных и технических работников Уссурийского обкома и Ворошиловского горкома. Засорен партаппарат и редакция газеты Еврейской Автономной области правыми, бундовцами, сионистами, которые в количестве 10-ти чел. также сняли с работы. Проводим проверку партаппарата Дальневосточной ж. д.

Тов. Сталин! Обращает на себя внимание положение в партаппарате Тихоокеанского флота, засоренность его иностранцами: латышами, эстонцами и т. д. Об этом я говорил с членами Военного совета флота, обращал их внимание на необходимость немедленной тщательной проверки штаба и политуправления. Прошу ЦК дать указание о производстве очистки командно-политического аппарата Тихоокеанского флота.

За эти дни провели совещание секретарей парткомов и парторгов первичных парторганизаций г. Хабаровска по вопросу улучшения партработы в организации и укрепления партаппаратов. Провели городское собрание партактива с участием актива строителей по вопросу жилищно-коммунального строительства.

Провели совещание заведующих отделами крайисполкома и руководителей краевых промышленных и торгово-кооперативных организаций с участием секретарей парткомов и парторгов этих учреждений по вопросу о немедленной ликвидации разболтанности краевого советского аппарата, разительного улучшения работы. Работу по очистке партаппарата продолжаем, о нем буду регулярно информировать ЦК»[65]65
  РГАНИ. Ф.3. Оп. 61. Д. 306. Л. 107–108.


[Закрыть].

Сталин, в свою очередь, попросил Соболева:

«ПЕРВОЕ. Сообщите коротко, в каком положении застали организацию и что думаете сделать для улучшения дела.

ВТОРОЕ. Какие меры думаете предпринять, чтобы овощи, картофель производились у вас на месте в достаточном количестве, так как, как вам известно, завоз овощей, картофеля в ваш край не будет больше производиться с 1939 г.»[66]66
  РГАНИ. Ф.3. Оп. 61. Д. 306. Л. 109.


[Закрыть].

В ответ Соболев доложил, что, после того как он приступил к исполнению обязанностей секретаря Далькрайкома ВКП(б), в организации числилось членов ВКП(б) 17 820 чел., кандидатов 6109 чел. За период с 1 июля 1937 г. по 1 июня 1938 г. краевая парторганизация уменьшилась на 3467 чел. Было принято на учет горкомов и райкомов в течение года 10 839 чел. и снято с учета 14 255 чел. В организации отмечалась большая текучесть и слабый рост (с начала возобновления приема в партию было принято по краю 982 чел.). Ряд первичных организаций оказались потерянными, из руководящих работников никто не смог объяснить, куда делись эти организации. Было установлено, что ряд первичных организаций распался.

В результате очистительной работы из аппарата крайкома ВКП(б) было удалено и передано органам НКВД 25 ответственных работников. Соболев также писал, что ему стало ясно «сопротивление и визг работников аппарата, которые были оказаны мне при приеме дел от Стацевича, – аппарат находился в руках врагов». А. М. Анисимов показал, что вражеская работа проводилась им вместе со Стацевичем и другими заговорщиками, орудовавшими в аппарате крайкома.

Отчитался Соболев и по обкомам ВКП(б). Из них наиболее засоренным оказался Приморский. Были сняты и переданы органам НКВД секретарь обкома Н. П. Коротков, зам. зав. ОРПО М. И. Мохов, зав. Культпропом А. В. Коршков, зав. отделом школ и науки К. Т. Галкин, И. В. Колин – третий секретарь Владивостокского горкома и ряд других. Всего было удалено из аппарата обкома, горкома и райкомов г. Владивостока более 60 чел., из которых более 30 арестовано как заговорщики, шпионы, диверсанты.

Из аппарата Уссурийского обкома и Ворошиловского горкома и райкомов было снято 23 чел. Из аппарата Хабаровского обкома – 12 ответственных работников. Из аппарата горкома и райкомов г. Хабаровска – более 40 чел. Из аппарата Амурского обкома и из состава секретарей райкомов области было снято 13 чел. Поездка в Благовещенск привела Соболева к выводу о необходимости замены секретаря Амурского обкома С. А. Макагонова, который вместе с начальником Амурского НКВД М. И. Говличем не вызывал политического доверия. Безапелляционно констатировалось: «Макагонов – друг Стацевича, Говлич ставленник Люшкова. От работы обкома и редакции газеты „Амурская правда“ несет правой практикой».

Из состава ответработников обкома Еврейской автономной области и секретарей районных комитетов было удалено 10 чел., из числа которых «преобладали» сионисты, бундовцы и другие враждебные элементы и заговорщики.

Был арестован бывший первый секретарь Сахалинского обкома Ф. В. Беспалько. Засоренность «обнаружилась» и в обкомах ВКП(б) Нижнеамурском и Камчатском.

Отчетно-выборные собрания первичных парторганизаций, районных, городских и областных не вскрыли орудовавших врагов. Например, из числа делегатов на Приморскую областную партконференцию 22 чел. «оказались» врагами народа.

Соболевым вызывались начальники политотделов железных дорог, водного транспорта, рыбной, пищевой промышленности, гражданского воздушного флота специально по вопросу об очистке политотдельского партийного аппарата. В результате проведенной работы «обнаружилась» большая засоренность и в этих аппаратах заговорщиками и всяким другим контрреволюционным враждебным элементом, особенно по Дальневосточной железной дороге. «Работу по очистке продолжаем», – рапортовал первый секретарь крайкома.