Текст книги "Всеобщая история государства и права. Том 2"

Автор книги: Олег Омельченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 56 страниц)

Доктрина «солидаризма» в праве

Значительные объективные изменения в гражданском праве, связанные с государственным регулированием, более множественным учетом социальных интересов, в итоге – с ограничением индивидуальных частных прав привели юридическую мысль начала XX в. к обоснованию идеи о полном перерождении смысла частного права. Так появилась весьма влиятельная доктрина «солидаризма»,виднейшим представителем которой стал французский правовед Л. Дюги(1859–1928 гг.).

История правовых систем большинства развитых народов, по Дюги, характеризуется единством перемены в направлении «непрерывной и поступательной замены метафизической и индивидуалистической юридической системы иной – системой характера реалистического и социалистического» (Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времени Кодекса Наполеона. Пер. сфр. М. 1919 г.). Основой прежнего права, заложенного знаменитыми революциями XVIII–XIX вв., была абсолютизация частной власти – над вещами, сделками, личной волей. Такой индивидуализм не выдерживает, считал Дюги, соревнования со временем. По его мнению (и многочисленных последователей) рост государственной собственности, разрастание деятельности акционерных многотысячных общества и т. п. – все это неумолимо свидетельствует о социализации права. В основе социализации представление о том, что всякий существует не сам по себе, а должен «выполнять в обществе какую-либо функцию, должен удовлетворять какую-либо нужду».

С этой точки зрения должно быть переосмыслено и содержание идеи о собственности: собственность есть не право, а социальная функция. Поэтому общество вправе и должно вмешиваться в собственнические отношения, поэтому в интересах индивида его якобы неограниченная свобода должна ограничиться. Современное развитие права, показывал Дюги, как раз и свидетельствует о нарастании этих ограничений, вплоть до запретов индивиду произвольно распоряжаться своей жизнью, заниматься опасными играми, предосудительными занятиями. «Собственность есть юридический институт, созданный, как впрочем и все юридические институты, для удовлетворения известной экономической потребности и по необходимости эволюционирует…» – эволюционирует он в направлении безусловного преобладания общественной собственности и такового же интереса.

Это же – содержание общественной целесообразности – главное и в вопросе о правах юридических лиц. Формализм римского права, замечал Дюги, заслуживает всемерного осуждения. Всякое действие правоспособного лица есть юридический и социальный акт, поэтому для общества принципиально: в каком направлении следует волеизъявление. С т. з. солидаризма поддержки заслуживала судебная практика начала XX в., не принимавшая исков из безнравственных, хотя юридически безупречных договоров, из сделок с асоциальной целью (например, по поводу завещаний под условием о невступлении в брак) и т. п. И если корпорация, общество, юридическое лицо действует преимущественно в асоциальных целях (которые при этом могут быть поняты очень широко – вплоть до провокации социальных конфликтов), то государство обязано ограничить права любых субъектов права.

Далеко не случайно перспективные выводы солидаризма были поддержаны сторонниками социализма: и то, и другое направление видели в государственном вмешательстве и возобладании государственного регулирования основной, стратегический путь развития права в XX в.

Всестороннее нарастание степени государственной регламентации, а с этим и значительное ограничение независимости правового поведения субъектов права в важнейших институтах (собственности, договоре, исполнении обязательства и т. д.) были не единственными тенденциями эволюции гражданского права в Новейшее время. Они были преобладающими до середины века, особенно в условиях сначала назревания, затем преодоления последствий крупных мировых войн, мировых социально-политических конфликтов. Однако во второй половине XX в. частное право во многом восстановило свои права, процессы глобального огосударствления если не прекратились, то приостановились, показав и свои отрицательные стороны. Это было особенно важно для того, чтобы публичное право и административное регулирование, с которыми преимущественно связана деятельность государства, не подавили гарантированной институтами частного права свободы в том числе и экономического поведения людей.

§ 90. Развитие трудового и социального законодательства

Законодательная регламентация трудовых отношений и вытекающих из них социально-хозяйственных связей в праве отдельных европейских государств появилась в период Высокого Средневековья (см. § 38–39). Более распространенным явлением такая регламентация стала в XVI–XVII вв. Прежде других оно коснулось тех стран, где заметными стали черты т. н. «первоначального накопления» и капитализации в экономическом развитии и где государство, в полицейских и общесоциальных целях, оказалось перед необходимостью законодательно реагировать на разного рода негативные тенденции. Парламентскими статутами в Англии (1562 и 1563 гг.) был установлен 15-часовой рабочий день для наемных работников и подмастерьев, а мировым судьям было вменено в обязанность регламентироватьих заработную плату, приноровляясь к местным условиям. Французский закон 1687 г. попытался нормировать рамки заработной платы строителей. Согласно полицейскому законодательству Франции, Германии, Австрии в заключении трудовых договоров признавалось обязательным участие особых маклеров – посредников, которые были вправе решать трудовые споры о занятости, условиях труда, оплате. Однако в силу ряда экономических и социальных причин такая регламентация к XVIII в. в Европе почти потеряла значение, и повсеместным правилом стала свобода трудового договора. Абсолюткое законодательство в Германии запрещало любые объединения, кроме формальных профессиональных цехов, в особенности союзы подмастерьев (1672, 1731 гг.). В Англии такие запреты коснулись большинства основных отраслей производства. Любые объединения, стачки с целью коллективно оговорить условия трудового найма были поставлены под запрет уголовного закона (во Франции по закону 1803 г. – штраф, в Швейцарском кантоне Цюрих по законам 1844 г. – тюремное заключение). Запрещались и объединения работодателей (Прусский ремесленный устав 1845 г.).

Формирование системы законодательной регламентации трудовых и социально-хозяйственных отношений началось только с XIX в. и в историческом смысле началось практически заново, исходя из новых представлений о направленности и значении этой регламентации.

Регулирование условий труда

Исторически первым направлением становления системы трудового права стало регулирование условий труда с целью оградить интересы социально и физически слабых индивидов (прежде всего женщин и детей), вовлеченных в промышленное производство с завершением мануфактурной революции, и, с другой стороны, предотвратить перекосы рынка рабочей силы, вызывавшие напряженность в рабочих классах.

Вообще первые в Европе законы об ограничении возраста малолетних рабочих 9-ю годами, об охране труда малолетних, были изданы в Австрии в 1786 г. Последовательной линией законодательства такое регулирование стало только в Великобритании и Франции в первой половине XIX в. В Великобритании был ограничен 12-ю часами рабочий день учеников (1802), вообще было запрещено нанимать на работу в мануфактурном производстве младше 9-летнего возраста, ограничен рабочий день подростков 9–13 лет – до 8 час., 13–18 лет – до 12 час., запрещалась ночная работа детей и подростков, их привлечение к подземным работам и т. д.; женщины были приравнены по ограничениям к юношам до 18 лет (законы 1842–1844 гг.). В 1847 г. для всех подростков и женщин продолжительность рабочего дня была ограничена 10 часами. Во Франции, начиная с 1813 г., были введены возрастные ограничения для работы на рудниках, затем – продолжительности рабочего дня для подростков (8 и 12 час. для младшей и старшей группы), запрещалась ночная работа малолетних. В США законодательство большинства штатов уже в первой половине XIX в. ограничило привлечение детей до 10 лет к промышленному труду вообще. В Германии (Пруссии) труд детей до 9 лет был запрещен, для не достигших 16 лет устанавливался рабочий день в 10 час. (1839).

Во второй половине XIX в. постепенно возрастные ограничения труда малолетних повысились до 12–14 лет (наивысший предел установлен в Новой Зеландии, Норвегии, Швейцарии), общепринятыми стали облегченные условия труда для женщин и девушек, сокращенный рабочий день (в основном 11–12 час.) для подростков и юношей. Однако эти ограничения затрагивали, как правило, промышленное и ремесленное производство и не распространялись на аграрный сектор, домашний наем, на работу в конторах и магазинах (так, законом 1886 г. в Великобритании для не достигших 16 лет рабочая неделя была установлена в 74 час.).

На взрослых мужчин ограничения продолжительности рабочего дня, регламентация условий труда за редчайшими исключениями не распространялись до начала XX в. На волне чартистского движения в Великобритании (1830-е – 1840-е гг.) постепенно общераспространенным стало требование о законодательном сокращении рабочего дня, установлении предельной продолжительности рабочей недели, введение обязательного отдыха. Наиболее радикальным в этом отношении стало организованное рабочее движение в США, где всеобщий рабочий конгресс в Балтиморе (1866) выдвинул идею об обязательном 8-часовом рабочем дне. Впервые общегосударственная норма продолжительности рабочего дня (в 10 час. для столицы, 11 час. – для провинций) была установлена во Франции в ходе Второй революции (закон 2 марта 1848 г.). Однако после ее поражения, уже в сентябре эта продолжительность была увеличена до 12 час. Ограничение рабочего времени пределами, дающими возможность для ежедневного отдыха и хотя бы относительного досуга, пробивалось в законодательстве с трудом, первоначально распространяясь на рабочих наиболее тяжелых или особо ответственных профессий (в США – 1905 г. для подземных работ, в Великобритании – для шахтеров и т. п.)

Впервые 8-часовой рабочий деньполучил правовое признание в Австралии (1848), а также в некоторых штатах США (Пенсильвания – 1866, Калифорния – 1868). В 1868 г. в США был законом установлен 8-часовой рабочий день для служащих и рабочих государственных предприятий. Однако и в этих странах судебная практика нередко становилась на сторону предпринимателей в спорах о возможности вообще регламентировать продолжительность рабочего дня.

После Первой мировой войны на волне общей демократизации общественной жизни, разрастания рабочего и социалистического движения, а также ввиду перераспределения рабочих ресурсов в ряде крупных западных стран законодательно был установлен 8-часовой рабочий день для безусловно всех работающих в промышленном производстве и служащих: Германия – 1918 г., Франция – 1919 г., и др. В Великобритании, однако, закон нормировал рабочий день только для шахтеров (1908), в США на общефедеральном уровне – только госслужащих (1892). В ряде случаев признание 8-часового рабочего дня принимало вид конституционной нормы (Мексиканская конституция 1917 г.). Вторая «волна» законодательного закрепления 8-часового рабочего дня пришлась на 1930-е – 1940-е гг. В этот период благоприятные условия труда и отдыха были закреплены не только в законодательстве европейских стран, но и США (1938), Китая (1931), Японии (1947) и др. Однако регламентация рабочего времени приняла и новую форму: закон как правило, устанавливал продолжительность рабочей недели (в 40 час. во Франции, США и др.), не запрещая сверхурочных часов, которые следовало оплачивать в полуторном или двойном размере. Наряду с этим, законодательство большинства стран сохранило значительные размеры допустимых переработок (до 40–50 дней в расчете на год). Тем самым практическая продолжительность рабочего дня в крупных западных странах в последние десятилетия XX в. достигла 10–10,5 час. Такое же явление было характерно и для большинства стран Латинской Америки, Африки, Азии. Жестко ограничивался 8 часами рабочий день только в трудовом праве стран народной демократии, возникших после Второй мировой войны.

Трудовой договор

Вторым направлением формирования трудового права стало законодательное регулирование содержания трудового договора. Особенности содержания и социального смысла трудового договора долгое время отрицались и юридической практикой, и законодательством, которые не проводили различий с обычным договором гражданского найма, а потому устранялись от регламентации внутренних условий этого договора.

Одним из принципиальных отличий трудового найма от обычного гражданского найма изначально было условие о свободе расторжениядоговора. Вполне очевидным стало к концу XIX в., что распространение на трудовой договор общих условий нерасторжимости гражданского договора иначе как по взаимному согласию сторон не только нереально, но и противоречит экономическим интересам общества. Между тем в праве многих стран сохранялось правило о возможности работодателя взыскать убытки, причиненные ему разрывом договора; нередко сохранялась и уголовная ответственность за это. В последние десятилетия XIX в. получил признание законный срок уведомления о расторжении трудового договора, т. е. об увольнении: 14 дней в Швейцарии (1874), две недели в Германии (1878), 7 дней в Бельгии (1900). Во Франции, Бельгии, Италии вошло в практику требование о возмещении убытков работнику, причиненным необоснованным увольнением.

Законодательство распространило более определенные требования на содержание договора в отношении заработной платы.В праве большинства стран к концу XIX в. (кроме России и Венгрии) были отменены рабочие книжки, без которых не принимали на работу и которые были как бы карточками «рабочей благонадежности». Устанавливались определенные сроки выплаты заработанного: обязательно раз в две недели (Франция), еженедельно (Австрия, Норвегия), ежемесячно (при поштучной выработке). Повсеместно законом были наложены ограничения на выплату зарплаты натурой, продуктами, вещами, собственной продукцией. В Англии такие попытки имели место уже с 1464 г., но оказывались малополезными при полном всевластии работодателей. Теперь это прочно утвердилось в праве. Во Франции вводилось безусловное требование выплачивать заработанное деньгами и на рабочем месте (1891), те же требования ранее других были установлены законодательством Бельгии (1887) и Швеции (1874). Устанавливались гарантии на выплаты рабочим и служащим при банкротстве предприятия или имущественных арестах. В некоторых странах устанавливалась полная неприкосновенность зарплаты (Германия, Великобритания, Норвегия, Бразилия), в других – определялся неприкосновенный минимум (Венгрия, Испания, Австралия, Россия). В случае банкротств за рабочими признавалось преимущественное право на взыскание. В 1930-е гг. законодательно были установлены, кроме всего, минимальные почасовые ставки оплаты для большинства или даже всех без исключения отраслей хозяйства (во Франции – 1936 г., в США – 1938 г. и др.) Конкретный размер заработной платы (по отрасли, по предприятию) также перестал быть условием, полностью определяемым только нанимателем и работником. Ее согласование стало проходить при участии государственно контролируемых комиссий, советов и т. п. Так, в Великобритании с 1945 г. обязательными стали отраслевые советы по заработной плате, и к середине XX в. таких советов насчитывалось свыше 200. Они определяли тарифы за типовые работы, почасовые ставки и т. п.

Наиболее принципиальным новшеством стало постепенное внедрение в право коллективного договора.Это стало одним из наиболее показательных отличий становления трудового права как отдельной отрасли права. На протяжении XIX в. трудовой договор в подавляющем большинстве случаев был строго индивидуальным, заключаемым работодателем с работником напрямую. Улучшение условий этого договора могло быть связано с какими-то соглашениями с работниками предприятия, даже отрасли, но в любом случае это был индивидуальный и разовый акт.

Впервые законодательство признало существование коллективного договора как обязательной формы трудовых соглашений в швейцарском кантоне Женева (1900–1904 гг.), его значение было приравнено в правовом смысле к силе обычая, на который стороны могли сослаться. Швейцарский обязательственный закон 1911 г. (составная часть Швейцарского гражданского уложения 1907) особо упоминал неотменяемость условий коллективного договора (ст. ст. 322–323), признавая недействительными индивидуальные трудовые соглашения в нарушение такого договора. Голландское законодательство признало коллективный договор (1907), но допустило его оспоримость и корректировку. Законами 1907–1910 гг. коллективный договор был воспринят и в праве Великобритании (в т. ч. для ремесленного производства, торговли). Однако по английскому общему праву коллективный договор не признавался в прямом смысле гражданским контрактом, потому не давал права (при нарушении его) на судебный иск. Это было как бы «джентльменское соглашение» между предпринимателем и работниками.

Обязательное и всестороннее значение коллективному договору было придано в законодательстве Германии (1919) и Австрии (1919). Оговоренные в коллективном договоре условия труда можно было только улучшать, сам договор был не отменим. Однако слабым местом законодательства было то, что такой договор обязывал только его прямых участников и не распространялся на посторонних лиц (т. е. новых работников). На общей волне рабочего движения после Первой мировой войны коллективный договор признало и законодательство Франции (1919); здесь условия договора стали обязательными и для посторонних лиц, заново вступающих в отношения с работодателем. Специальный закон «О коллективных договорах» во Франции (24 июня 1936 г.), принятый в период действия правительства т. н. Народного фронта (см. § 80), повысил значение договоров, сделал обязательными условиями в них соглашения о продолжительности рабочей недели, отпусках, о рассмотрении трудовых споров. В соответствии с законом Вагнера (1935) коллективные договоры получили признание и в праве США.

В связи с повышенной степенью государственной регламентации вообще, какой характеризовались тоталитарные право-государственные уклады в Европе XX в., особое значение в трудовом праве этих стран приобрели коллективные договоры. Они стали главной формой тотального государственного контроля за условиями т. н. «классового мира», и в конечном счете отрицательно влияли на учет интересов как предпринимателей, так и работников. В итальянской Хартии труда 1927 г.,одном из первых в Европе специальных трудовых кодексов, коллективный договор признавался обязательной формой трудовых отношений. В нем устанавливались гарантии прав работников при расторжении договора, обеспечивать которые были призваны по-новому организованные профсоюзы. Обязательность коллективных договоров, их высшая сила были важной чертой права социалистических государств.

После Второй мировой войны коллективные договоры стали практически всеобще признанным институтом трудового права. Согласно Закону о трудовых стандартах 1947 г. они были восприняты японским правом, правда здесь в них не включались соглашения об заработной плате. Закон о договоре трудового найма в Великобритании (1963) предусматривал обязательность соглашения о условиях труда, предупреждение об увольнении за 1–4 недели (в зависимости от стажа работника), гарантии оплаты при простое, но и обязательность правил внутреннего распорядка предприятия, за нарушение которых предполагалось увольнение.

Трудовые конфликты. Права профсоюзов

Еще одним важным направлением формирования системы трудового права стало законодательство о разрешении трудовых к о н ф л и к т о в. Оно было тесно связано с политикой государства в отношении профессиональных, главным образом рабочих, организаций – профсоюзов. Все вместе сделало формирующееся трудовое право еще более отдаленным от чисто гражданских правовых норм и включенным в систему публичного права.

Только со второй половины XIX в. государственная власть и законодательство начали признавать правомерной коллективную защиту работниками своих производственных интересов и создаваемые ими в этих целях общественно-профессиональные объединения. До этого право большинства европейских стран, США относилось к этой защите и к таким объединениям безусловно репрессивно. Закон Ле Шапелье(14–17 июня 1791 г.), принятый еще в период Французской революции в целях борьбы с цеховым строем запрещал любые профессиональные организации как работодателей, так и работающих, осуждал и карал любые стачки и соглашения с целью изменения условий труда или вообще нарушения индивидуальных договоров; инициаторов таких выступлений ждали уголовные штрафы и лишение на срок прав активных граждан. Французское уголовное законодательство (см. § 64.3) детально запретило создание без разрешения правительством общественных объединений, различного рода соглашения и выступления в целях защиты трудовых прав. Уголовная ответственность была сохранена даже после частичной легализации в законе (1864) забастовок и возможности образования рабочих союзов. Английское общее право рассматривало забастовку как «заговор» уголовного содержания, направленный против правосудия.

Первые профессиональные союзы работающих возникли полулегально в первой половине XIX в.: в Великобритании – 1824 г., США – 1834 г. Однако реальные проявления их деятельности были весьма ограниченными. В Великобритании только с 1871 г. стали возможными требования профсоюзов об улучшении условий труда, в 1875 г. разрешены пикеты предприятий. Во Франции свобода рабочих коалиций от уголовного преследования была провозглашена законом 1884 г., но только с 1901 образование профсоюзов стало свободным, не требующим формальностей для создания юридического лица частного права. В США законы о статусе профсоюзов были приняты в 1885–1886 гг. Свободной стала деятельность профсоюзов и в большинстве других стран – Германии (1864), Австрии (1870-е гг.), Нидерландах (1886), Бельгии (1867). Иногда законодательство ограничивало проявления профсоюзной деятельности, вводя наказания за возможные «угрозы» в адрес предпринимателей (Италия, 1884). Далеко не везде закон разрешал вообще деятельность профсоюзов по урегулированию трудовых конфликтов. Так, в Швейцарии по закону 1900 г. конфликт следовало улаживать через третейский суд, в Новой Зеландии (1894, 1901) вводился принудительный арбитраж государства, которого нельзя было избежать. Даже в США в связи с принятием антитрестовского законодательства судебная практика стала трактовать движение профсоюзов за улучшение коллективных договоров как один из видов запрещенных этим законодательством мер. И только с законом Клейтона (1912) было запрещено использовать в этих целях акты, направленные против промышленных и транспортных монополий.

С началом XX в. профсоюзы и их стачечная деятельность практически везде получили законодательное признание. Однако своего рода политической реакцией на это стало возникновение института принудительного государственного арбитража.Государство стремилось усилить свое административное влияние в социальных вопросах, предупредить социально опасное разрастание производственных конфликтов. Распространение получили в главном две системы государственного вмешательства в трудовые споры. Одна, т. н. канадская (установленная в 1902–1907 гг.), предполагала обязательное откладывание забастовки, объявленной вследствие несогласия работников с работодателем, до разбора спора в особой Палате соглашений (где участвовали представители Министерства труда и самих сторон.) Другая требовала запрета стачки и принудительного решения трудового спора при участии особых государственных органов. Система принудительного арбитража получила воплощение в законодательстве Австралии (1894), Новой Зеландии (1904), Швейцарии (1900–1904), в Великобритании (с 1911 г. и в 1940–1951 гг.). Органами примирения выступали или особые советы (от местных властей), или третейские суды (как правило, один на всю страну). Иногда это оказывало положительное воздействие на решение трудовых конфликтов: так, в Новой Зеландии с 1894 г. по 1905 г. вообще не было рабочих стачек.

Параллельно возрастанию степени государственного вмешательства в трудовые конфликты стала расти специализированная администрация по трудовым и социальным вопросам.В конце XIX в. более чем в десяти странах мира появились правительственные департаменты по труду, в Бельгии, США – министерства. Стали возникать и особые органы – т, н. высшие советы по труду, иногда (во Франции, Бельгии, Италии) с разветвленными местными органами. В эти советы на паритетных началах входили представители правительственной администрации, профсоюзов, объединений работодателей.

Практически полная легализация профсоюзов к 1920-м г. в законодательстве большинства стран, легализация стачечной борьбы в подзаконных формах побудила ввести определенную регламентацию этой деятельности – с тем, чтобы она сохраняла свое социально-экономическое значение и не превращалась в орудие анархии и чисто политической борьбы (к чему, например, призывали представители левых партий, коммунистического международного движения). В Великобритании (1927) был наложен запрет на забастовки солидарности (отменен в 1946 г.). Преследованию со стороны государства и закона подвергались т. н. всеобщие забастовки, которые нередко имели не экономические, а политические цели.

Особенно значительной стала регламентация профсоюзного и забастовочного движения после Второй мировой войны. Законодательство большинства стран, признавая правомерными коллективные выступления работников в защиту своих прав и организационную в этом роль профсоюзов, стало ограничивать в общесоциальных интересах возможные последствия такого движения. Профсоюзы должны быть зарегистрированы в местных органах власти (так, например, во Франции), им запрещается политическая и коммерческая деятельность. Распространенным стало правило о допустимости запрета на забастовку со стороны государственной власти. Так, по закону Тафта-Хартли в США (1947) президенту было предоставлено право приостанавливать на 60 дней любую забастовку, которая могла быть сочтена опасной для национальной экономики или общественных интересов. Полностью под угрозой увольнения запрещались забастовки для государственных служащих (США – 1967 г., Франция – 1958 г., Япония – 1952 г.). Закон вместе с тем упорядочил и другую сторону забастовочной борьбы: была установлена норма оплаты за дни «законной» забастовки, коллективный договор после забастовки считался приостановленным и т. д.