Текст книги "Комбриг"

Автор книги: Олег Кожевников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Ехали мы медленно, двери у автобуса были распахнуты настежь, чтобы, в случае появления немецких самолётов успеть выпрыгнуть из него. На подножке я поставил красноармейца из авиадивизии, чтобы он постоянно наблюдал за воздухом и вовремя объявлял воздушную тревогу. За время движения это случалось дважды, и оба раза, лежа в пыльном кювете, я с яростью провожал взглядом немецкие бомбардировщики, пролетающие мимо столь незначительной цели. Конечно, кого интересовал какой-то жалкий автобусишко, когда впереди их ждали такие жирные цели. Города, набитые мирными людьми, беззащитные пассажирские поезда, бесконечные вереницы беженцев. Там, особо не прицеливаясь, сбросив всего одну бомбу, можно было убить сотню недочеловеков.

– Суки, гнусные кровопийцы, – думал я, – ну погодите, будет и на нашей улице праздник! Вот только доберусь до своих ребят, и мы вам устроим конвейерную поставку трупов "истинных арийцев".

Один раз мы остановились просто так, из злорадного любопытства, чтобы хоть чуть-чуть насладится чувством мести, полюбоваться останками пикировщика Ю-87, валяющегося в метрах тридцати от полотна дороги. Когда мы при виде такой картины выскочили из автобуса, общий настрой выразил Шерхан, воскликнув:

– Ну что, гады, получили на орехи! Да, после войны я с радостью постираю портянки любому военлёту!

Сказав это, он приобнял одетого в форму ВВС старшего сержанта из авиадивизии. Тот усмехнулся, похлопал по плечу Наиля и заявил:

– Всё, парень, ловлю тебя на слове! У меня как раз портянки от этой жары все мокрые, постирать бы, а то ноги сопреют.

– Да иди ты!.. Военлёт, нашёлся! Нацепил крылышки в петлицы и уже думаешь всё? Да тебя, наверное, ближе, чем на десять метров и к самолёту-то не подпускали. Вон, лучше просись у подполковника в нашу бригаду, я, так уж, и быть, возьму над тобой шефство. Научу тебя, как фашистскую заразу давить!

Так, ёрничая, беззлобно подшучивая друг над другом, эти два старших сержанта и развлекали меня до конца нашего путешествия.

Наконец, в 10–20 мы въехали в расположение мехгруппы Сомова. Менее двадцати километров мы преодолели за один час пятнадцать минут, а в мирное время мы на это расстояние на эмке тратили, максимум, 25 минут.

Поздоровавшись с Валерой, я не стал углубляться в разговоры о бардаке в военных частях и в местных органах власти, который разразился незамедлительно, как это обычно бывает на Руси после любых, критических изменений привычной ситуации. Хотя Сомов и пытался поделиться со мной своими наблюдениями, на его возмущение нелепыми приказами, которыми пытались вовлечь мехгруппу в начинающееся "броуновское" движение войск, я ответил:

– Валер, ты что, первый год, что ли, служишь? Забыл – любой большой начальник хочет въехать в рай на горбу подчинённого, и не важно, останется последний в живых, или нет? Вежливо посылай всех на хрен и делай своё дело. Там, наверху сейчас бардак страшный, и распоряжений от разных генералов сейчас посыплется воз и маленькая тележка. Все их бумажки – в костёр. Выполняем только намеченные заранее планы.

– Да я так и делаю, комбриг. Всем делегатам связи из штаба 10-й армии объясняю, что наша бригада является Резервом Главного Командования и подчиняется только приказам из округа. Вот, час назад в наш штаб ворвался полковник из армейского штаба. Весь красный, глаза навыкате, орёт так, что слюна изо рта на метр брызгает. Видите ли, немедленно нужно все наши танки бросить для ликвидации прорыва немцев к Бельску. Не слушает, что у нас уже подготовлены засады по реке Нарев, и немцы, если даже захватят Бельск, всё равно упрутся в водную преграду, а там, на переправах попадут в наши капканы. Объяснял ему, что сейчас у нас все танки замаскированы, а стоит только выступить, ещё в дороге, с воздуха раздолбают все на фиг. Если даже нескольким танкам и удастся добраться до Бельска, не зная обстановки, они наверняка напорются на огонь 88-мм немецких зенитных пушек. И всё, после этого танков у нас не будет, немцы уже спокойно форсируют Нарев и перережут трассу Белосток – Волковыск. А это значит, что судьба всей 10-й армии будет поставлена на грань катастрофы. Но до этого борова разве доходят разумные слова, он слушает только свой страх. Одним словом, приехал, наорал, пригрозив отдать под трибунал, потом хлопнул дверью землянки и уехал обратно на своём броневике.

– Хм! Неужели немцы уже в Бельске?

– Да нет, ещё не дошли, но к вечеру наверняка будут. Они прорвали фронт 113-й стрелковой дивизии и, как рассказал полковник, сейчас их сдерживают по реке Нужец только резервные подразделения пограничников и отдельные уцелевшие бойцы из 113 дивизии. Танков нет, из артиллерии только несколько 76-мм пушек и остатки миномётной 120-мм батареи.

– Да!.. Готовься, Валера! Если немцы сегодня возьмут Бельск, то завтра они наверняка попытаются форсировать Нарев. Ладно, чему быть – того не миновать! Кстати, хочу тебя немножко порадовать, в мехгруппу вливается новое подразделение. Считай, почти полный дивизион 76-мм пушек, пехотная рота с миномётной батареей, два уровских танка МС-1 и почти батарея 37-мм зениток. Правда, красноармейцы там обучены плохо и не обстреляны. Но, как говорится – дарёному коню в зубы не смотрят. К тому же, есть среди этой сборной солянки весьма достойные бойцы. Да и командир – лейтенант Симонов вроде боевой парень. Передовой отряд я привёз из Белостока и поручил обживаться на нашем бывшем узле обороны под Суражем. Остальные силы они за сегодняшний день должны тоже туда перебросить. Так что, капитан, твой правый фланг значительно усилен.

Я отхлебнул из принесённого ординарцем стакана чай и продолжил:

– Можешь танковый взвод, который контролирует дорогу на Белосток, перебросить на укрепления обороны по реке Нарев. Давай их используем для организации засады у деревни Ятвезли? Помнишь, мы с тобой это уже обсуждали и тогда, из-за нехватки сил, похерили эту идею. Сейчас к этому нужно вернуться. И очень хорошо то, что рыть укрытия нам будет не нужно, танки можно спрятать в ямах, где местные жители добывали глину. Вроде они это место на возвышенности называли Копны. Оттуда очень хорошо простреливается просёлочная дорога между мостом на шоссе и старой переправой через реку. Эти два километра идеальное место для капкана. Смотри, при приближении немцев взрываем мост и ведём оттуда редкий ружейно-пулемётный огонь. У немцев имеются ещё польские подробные карты, по ним они узнают про находящуюся в двух километрах вверх по течению реки переправу. Естественно, повернут колонну на просёлочную дорогу. Мы пропускаем разведку на другую сторону реки. Наверняка, пока немцы ожидают данных разведки, вдоль этой просёлочной дороги выстроится масса военной техники и грузовиков. Вот тогда в дело должны вступить наши танки: сначала обстрелять эту колонну, а потом намотать их кишки на гусеницы. Немцы ничего не смогут сделать с нашими Т-34. Их T-II и T-III, по сравнению с Т-34 – полное дерьмо, они даже боковую броню у нашего танка не смогут пробить. А танки T-IV, которые могут пробить боковую броню, нужно расстреливать из засады и в первую очередь. Даже если немцы успеют развернуть свои противотанковые пушки, то их 37-мм снаряд хрен остановит наш танк, а опасные 88-мм орудия тоже нужно уничтожать ещё с возвышенности. Согласен, Валера?

– Идея, конечно, хорошая, только жалко оставлять позицию этого танкового взвода. Мы на ней тоже подготовили неплохой капканчик для немчуры. Но если, как вы говорите, на узле обороны под Суражем встанут такие силы, то, конечно, танковый взвод на том направлении уже не нужен. Сейчас направлю связного с приказом, чтобы взвод, как стемнеет, перебирался в Ятвезли. Придётся вместе с командиром танкистов лейтенантом Прониным ещё днём доехать до Ятвезли и на месте всё окончательно продумать. Сапёры, БА-10 и два взвода из истребительно-противотанковой роты находятся уже у моста и переправы, когда прибудут танки, то мы устроим настоящий приёмчик немчуре.

Идея организации нового капкана для вермахта весьма увлекла Сомова. Боясь, что он просто забудет о своём новом подразделении, я сказал:

– Валера, ты сильно не увлекайся организацией засады в одной точке. Фронт у тебя большой, и заботы требует каждый узел обороны, а особенно новое подразделение. Направь туда кого-нибудь из штаба, своего комиссара и особиста. Я тех людей знаю плохо, поэтому нужно всё там взять под плотный контроль. Понял, капитан?

– А зачем туда посылать комиссара? Он собирался в Михалово. Вы же сами передали в моё оперативное подчинение находящийся там артдивизион.

– Вот именно, что в оперативное, а это значит, что ты не должен перехватывать полностью командование дивизионом. А то знаю я твоего Бовина, приедет в Михалово и начнёт там всех строить. Будет их гнуть, чтобы дивизион выполнял только твои приказы. А у артдивизиона свои задачи имеются. Только при определённой обстановке он подчиняется твоим распоряжениям. Сам понимаешь, их 724 полк находится далеко, да и до штаба бригады не близко, связь по рации неустойчивая, поэтому мы и поручили тебе осуществлять оперативное руководство. Твой штаб расположен всех ближе к Михалово. Что касается новой, усиленной противотанковой роты, то она непосредственно подчиняется тебе. Вот пускай Бовин и едет туда. Тем более, в этой роте он вполне может развернуть все свои недюжинные таланты. Думаю, и лейтенант Симонов будет рад такой поддержке. Да, и ещё, капитан, я забираю у тебя сержанта Кирюшкина. Хороший стрелок будет крайне необходим в засаде у Пружан.

– Товарищ подполковник, но вы и так забрали у нас уже десять снайперов. У нас тоже засады имеются, и хороший снайпер стоит станкового пулемёта. Кто будет отстреливать немецких офицеров? А Якут – он лучший!

– Ничего, капитан, не обеднеешь! У тебя всё равно снайперов остаётся больше, чем в других подразделениях. А на перегоне между Пружанами и Ружанами сейчас намечается очень интересная комбинация. И забираю я у тебя Якута даже не из-за того, что он отличный стрелок, а потому, что лучшего следопыта найти невозможно, тем более, за такое короткое время. А будешь упорствовать, я ещё человек пять снайперов заберу. Говорю же, что в связи с новыми обстоятельствами, хорошие стрелки, а тем более следопыты, крайне необходимы в 681-м полку.

После этих слов, хорошо зная мой характер, Сомов примолк, только недовольно сопел. А я, глянув ему прямо в глаза, закруглил нашу беседу:

– Всё, Валера, вопрос с Якутом решён, а ты давай, вызывай подчинённых и начинай командовать. И не хмурься! Прикинь, взамен одного Кирюшкина ты получаешь целую усиленную роту. Нехилый обмен, Валерка, а? Ладно, капитан, мне нужно торопиться в штаб бригады, а добраться туда сейчас весьма непросто, это займёт чёрт знает сколько времени. Слава Богу, "орлы" Черных от души шугают немецкие самолёты. Если бы не они, то хрен бы можно было проехать по дорогам. И сейчас-то эти стервятники достают, а что было бы, если б не наши "ястребки"? Смогли бы только ночами двигаться, да и то по полю, все дороги были бы забиты разбитой техникой.

Снайперская команда ещё в конце мая была передана, из роты Рябы в мехгруппу, но потом, понемногу этими подготовленными стрелками мы усиливали и другие подразделения. Вот поэтому Валера так болезненно отнёсся к моему решению забрать из мехгруппы самого лучшего снайпера.

Распрощавшись с капитаном Сомовым, я вышел из блиндажа и направился к автобусу. Менять его на броневик я передумал. Мне очень даже понравилось, что немецкие самолёты совершенно не обращали внимания на одиночный автобус. К тому же, из него было удобно сигануть куда-нибудь в кювет, если всё-таки один из стервятников заинтересовался бы этой беззащитной целью. Да и мобилизованный водитель Ежи Топеха был весьма опытный, к тому же приятный в общении человек. Единственное, что я сделал для безопасности – распорядился выдать безоружным бойцам из авиадивизии по самозарядке и по две гранаты на каждого из нашей пятёрки. Перед тем как отправиться к себе в бригаду, я всё-таки решил добраться до штаба 9 сад. Подумал сначала довезти экипаж сгоревшего броневика до их дивизии. А самое главное, надеялся у Черных узнать самые последние данные о продвижении вермахта.

Загрузившись в наш боевой автобус мы, дождавшись сержанта Кирюшкина, тронулись в направлении расположения штаба 9-й авиадивизии. В то место, откуда собственно и началась моя сегодняшняя гонка. Ехали просёлочными дорогами, подальше от крупных магистралей. Пускай не очень быстро, но зато в стороне от объектов основного интереса немцев. Их самолёты, бомбившие какие-то цели на трассах Белосток – Волковыск и Гайновка – Волковыск, мы видели несколько раз. Наш же мирный рейсовый автобус ни разу не привлёк внимание немецких асов.

В автобусе я разговорился с Якутом. В первую очередь поинтересовался службой, а особенно скольких снайперов он подготовил в последнее время. Выслушав, я задал вопрос по несколько обеспокоившему меня факту:

– Слушай, сержант, а почему ты без своей снайперки? Что, неужели эта обычная самозарядка стреляет лучше твоей винтовки со снайперским прицелом?

– Да хуже, конечно, но ту винтовку я оставил своему второму номеру. Позиции нашей снайперской пары находятся у моста через реку Нарев. Мы уже там и лёжки оборудовали, и сейчас я должен был бы быть на тех позициях, но Сомов ещё рано утром вызвал меня в штаб и приказал отстрелять несколько самозарядок. Вот я этим и занимался, когда поступил новый приказ – срочно явится в ваше распоряжение. Ну, я и схватил отстрелянную самозарядку и прибежал к автобусу. А моя винтовка осталась на позициях у моста. Но ничего, Сафонов – красноармеец справный, он сможет хорошо распорядится моей снайперкой. Кстати, винтовки, которые передали вашим бойцам, отстреливал тоже я.

– Ладно, сержант, жалко конечно, что нет оптики, но, думаю, во всей бригаде то мы найдём достойное тебя оружие. По-моему, Бульба получил недавно две винтовки со снайперским прицелом. Кстати, как раз для твоей снайперской команды. Так что, постреляешь у Пружан из нормальной винтовки. Завтра наверняка там должны появиться немцы, поэтому нам нужно ещё сегодня, до наступления темноты туда добраться. Поедешь вместе со мной и поможешь с маскировкой наших огневых точек. Нашей бригаде приданы мощные артиллерийские силы, несколько гаубичных полков РГК. Поэтому стало возможным организовать огненный мешок фашистам. Им придётся в силу рельефа местности на участке Пружаны – Ружаны двигаться в узкой полосе, ограниченной с одной стороны болотом, а с другой, густым лесом. Вот мне и нужно с твоей помощью продумать систему маскировки наших сорокапяток и пулемётов. Дивизионы 681-го и приданные нам гаубичные полки уже должны занимать позиции вдоль дороги. Но, сам понимаешь, они – люди не лесные, и хорошо замаскироваться у них вряд ли получится. С воздуха, натянув маскировочные сети, может и удастся остаться незамеченными, а с дороги – не знаю. Твоя задача как опытного промысловика – завтра, как только рассветёт, заняться проверкой их маскировки и помочь в устранении замеченных недочётов. Время для этого будет. Ведь у нас, перед этой ловушкой на дороге, имеется ещё заслон. Чтобы его сковырнуть, немцам понадобится много времени и сил. Так что, скорее всего, в наш капкан они влезут только послезавтра. Вот там, конечно, очень бы пригодилась твоя снайперка, но, как говорится, на нет и суда нет. Остаётся надеяться, что Бульба ещё не успел отправить Сомову две оптические винтовки.

– Да вы, товарищ комбриг, не беспокойтесь! Если даже винтовок с оптикой не будет, я и из этой, на километровой дистанции попаду. У меня к самозарядке и патроны специально отобранные для дальнего боя имеются. А для стрельбы до ста метров изготовил хитрый боеприпас. У нас в тайге с такими пулями на крупного зверя ходят. Вот я и здесь хочу использовать этот опыт. Фашист он зверь крупный, его с первого выстрела надо заваливать для этого я сам насечки на пулях делал. Теперь они действуют лучше разрывных. Пуля при встрече с препятствием как бы раскрывает получившиеся насечки-лепестки. Из-за этого центр тяжести у пуль получается смещённым, и при попадании, например в плечо, они могут оказаться и в животе фашиста. Такой пулей, лишь бы попасть в какую-нибудь часть его тела, а дальше – можно закапывать труп в братской могиле.

По-видимому, Якут очень гордился своими патронами и решил похвастаться ими передо мной. Он достал из своего сидора большую картонную коробку и раскрыл её. Она была полностью забита снаряженными десятипатронными магазинами от самозарядки. Я автоматически их пересчитал – оказалось двадцать магазинов, половина из них была плодом творчества Якута. Взяв один со следами ручной работы, я осмотрел эти чудо-пули. Ничего особенного, пули как пули, просто с несколькими насечками на конце. Но я, передавая обратно обойму, похвалил Кирюшкина за смекалку и ответственное отношение к делу. После этого откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза.

Я уже стал думать, что нам, скорее всего, удастся благополучно добраться до штаба авиадивизии. Ведь до него оставалось меньше восьми километров. Даже с нашей черепашьей скоростью, минут через двадцать мы должны были до него добраться. Но мою надежду разрушил возглас Шерхана:

– Командир, воздух!

Он первым выскочил из ещё движущегося автобуса, так как стоял на подножке и наблюдал за небом. За ним буквально посыпались остальные. Я выпрыгнул последним, из уже остановившегося автобуса, отбежал подальше и залёг в небольшой ложбинке. И только после этого начал высматривать самолёты. Их я увидел почти сразу, но это были не бомбардировщики, а пять здоровенных транспортных Юнкерсов. Над ними барражировали четыре "Мессера", охраняя от нападения наших истребителей. В голове мелькнула мысль:

– Не иначе готовится воздушный десант, и наверняка направлен он на штурм аэродрома и штаба 9-й авиадивизии. Это как же наши "соколы" должны были достать немчуру, что они днём, на открытом месте решили выбросить десант. Тут же со всех сторон полным-полно наших частей, подавят этих козлов на хрен, да и всё.

Но эта моя уверенность была поколеблена, когда я увидел две ракеты, выпущенные с земли. Наверное, заброшенные сюда ещё раньше диверсанты, указывали безопасное место для десантирования следующих. И это было совсем недалеко от нас, примерно в километре. Наверняка эти диверсанты разведали, что вблизи боеспособных частей нет, а наш автобус они не посчитали помехой для десанта. Мой мыслительный процесс ускорился, в результате быстро возник план наших действий:

– В десанте, наверное, собраны одни "волкодавы". Каждый стоит целого взвода первогодок. Если они благополучно приземлятся и сгруппируются, то через два часа просто размажут всю охрану штаба и аэродрома. А там сидят салаги, которые и стреляли то только на полигоне. И если даже я появлюсь там на полтора часа раньше и предупрежу охрану, это мало что изменит. Вроде бы Ю-52 берёт на борт четырнадцать парашютистов, а у Черных практически нет бронетехники, то эти семьдесят бойцов там всё покромсают минут за тридцать. Взорвут находящиеся на земле самолёты, сожгут запасы топлива, и тогда нам на земле будет совсем труба. Нет, надо постараться хоть как-то тормознуть немчуру. Наверняка, наши десант заметили и сообщат, куда следует. Максимум, часа через два сюда пришлют какую-нибудь боеспособную часть. Отсюда вывод – нужно подольше помотать гадов и постараться как можно больше отстрелять этих сволочей в воздухе. Больше это сделать некому – опять, Юрка, ты оказываешься крайним!

Заметив ракеты, самолёты начали делать круг, а я, вскочив, заорал:

– Боевая тревога, все в автобус!

После этого бросился к нашему транспорту, но там я оказался не первым. Ребята, толкаясь, спешно влезали в салон. К кабине подбежал и Ежи. Я его тормознул и, указав рукой на самолёты, приказал:

– Топеха, двигаем к ним. Нужно оказаться под Юнкерсами в тот момент, когда они начнут сбрасывать десант.

Подтолкнув его к кабине автобуса, крикнул:

– Ну, поляк, не подведи своих братьев-славян!

Сам я, забравшись в салон, быстро обрисовал ситуацию и начал раздавать приказания:

– Так, ребята, сейчас мы подъедем к тому месту, где немцы сбрасывают десант. Там, по одному начинаем выпрыгивать из автобуса. Каждый должен занять удобную позицию, и те, у кого есть винтовки, немедленно открывают огонь по парашютистам. Бить в первую очередь по немцам, у которых уже открылся парашют. Сектора обстрела ограничены соседом слева. Автоматчикам открывать огонь только тогда, когда противник окажется на расстоянии не дальше, чем сто метров. После приземления десанта, группироваться возле автоматчиков и отходить в сторону автобуса. Понятно?

Дождавшись утвердительных возгласов, я спросил у бойцов из авиадивизии:

– Ребята, кто из вас хуже всех стреляет из винтовки?

Оказалось, что это был бывший водитель бронеавтомобиля. Ему я и приказал:

– Панов, держи тогда автомат и запасные диски, а мне давай винтовку и патронташ. Автоматом умеешь пользоваться?

Красноармеец утвердительно кивнул.

– Хорошо, только смотри, экономь патроны. Помни, у тебя только два запасных диска, а надеяться на подвоз патронов мы не можем.

Автобус уже вовсю болтало по стерне. Я почувствовал, что вот-вот мы окажемся под юнкерсами, поэтому, забрав самозарядку и патроны, затароторил:

– Якут, давай пять своих обойм! И найди в своём сидоре какой-нибудь мешок, чтобы их туда положить.

– Так нет у меня никаких мешков!

– Возьми вон, оторви штанину у своих кальсон, завяжи конец и сгодится под патронташ.

Он потянулся к своему сидору, а я, уже возбуждённо крича во всё горло, продолжил:

– Первым из автобуса выпрыгиваешь ты, Якут, потом Панов, затем, по одному вооруженные винтовками, за ними Шерхан, я буду последним.

Прокричав это, я суетливо снял с себя планшетку и фуражку, нервно бросив их на сиденье. Потом начал пристегивать патронташ. Только я его одел, Якут протянул мне запасные обоймы для самозарядки, они лежали в мешке из его многострадальных кальсон. Я, положив туда ещё две лимонки, начал пристраивать этот мешок к своему ремню. Приладив этот своеобразный патронташ, я посмотрел на Якута. Он и себе сделал подобный и сейчас вид его, с болтающимся сбоку голубоватым мешком, был донельзя потешным. Несмотря на серьёзность ситуации, я едва не прыснул со смеху. Но это моё нездоровое веселье остановил тревожный выкрик с водительского места:

– Пан полковник, мы под самолётами!

Я сразу опомнился, подтолкнул Якута и крикнул:

– Давай, сержант, с Богом!

И так, мы высадили свой десант, бойцы которого распределились на расстоянии метров восьмидесяти друг от друга.