Текст книги "Яд власти (СИ)"

Автор книги: Олег Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Ласковый, притягательный огонёк скрылся из виду. Воющая холодная тьма вновь обступила со всех сторон. Саян остановился на противоположной стороне Зоны досмотра.

Саян ощупал тонкое вертикальное бревно внешней ограды Зоны досмотра. Просто так его не выломать, щели между брёвнами настолько узкие, что протиснуться сможет только пятилетний ребёнок. Ничего страшного, вполне предвидимая сложность.

Пять сотен лет – вполне достаточный срок, чтобы научиться манипулировать даром Создателя с ловкостью ярмарочного фокусника. Когда-то давно получались только законченные вещи, например пила, нож, катана. Но с годами Саян освоил гораздо более сложные приёмы и трюки, например, перекусывание прутьев, веток и целых брёвен. Правда, ещё ни разу не довелось исполнять их в полной темноте, да ещё под аккомпанемент злой метели.

Саян поднёс правое запястье с даром Создателя к вертикальному бревну. Ладонь на колючем ветру безбожно мёрзнет, но древесина на ощупь несколько теплее кирпича. Мысленное усилие: массивный тёмно-синий браслет плавно стёк с запястья и обхватил вертикальное бревно тонким кольцом. А теперь самое простое: дар Создателя превратился в очень тонкий блин.

Сквозь вой метели донёсся треск раздираемой древесины. Вместо тонкого обруча, руки нащупали острые края выпирающего из вертикального бревна диска. Не порезаться бы. Мысленный приказ: дар Создателя вновь стёк на правое запястье и превратился в массивный браслет. Готово! Саян, упираясь руками и ногами, сдвинул пруток на жалкие полсантиметра. Получилось! Значит вертикальное бревно и в самом деле перекушено. Теперь повторить операцию на метр выше первого среза.

Не прошло и минуты, как Саян легко вытолкнул во внутрь Зоны досмотра кусок бревна в метр длинной. Правда, чтобы протиснуться через дыру вновь пришлось снять плащ и даже куртку. Грудь, спину и плечи тут же обдало холодом. Чертыхаясь, Саян пролез сквозь узкую дыру.

Напоследок, быстро одев куртку и плащ, Саян аккуратно поставил на место вырезанный кусок. Внешне деревянная клетка Зоны досмотра выглядит целой. Пройдёт немало времени, прежде чем какой-нибудь дотошный преторианец заметит пару тонких срезов. Впереди осталось последние испытание.

Его величество случай любит помогать отчаянным, но не более раза подряд. Центральные ворота огораживают Утёс от внешнего мира. Часовые возле них всегда начеку. Это не ступени Утёса, где преторианец на часах больше мифических преступников или бунтовщиков боится проверяющего офицера. Не стоит надеяться, что и здесь караульный преторианец будет стоят лицом к стене.

Снаружи по-прежнему воет ветер, но в проходе под надвратной башней относительно спокойно. Возле входа намело небольшой сугроб, зато у запертых ворот почти штиль. Фонарь на стене освещает калитку и округлые своды под башней.

Была не была! Саян, придерживая плащ обоими руками, двинулся прямо на часового. Все мысли прочь! Все сомнения прочь! Сейчас он призрак Великого Сахема, который явился одинокому преторианцу по среди вьюжной ночи.

Саян, ступая величественно и неторопливо, выплыл из темноты. Языками потустороннего дыма из-за спины вылетели струи мелкого сыпучего снега. Полы просторного плаща таинственно заколыхались.

Часовой возле фонаря совсем не по уставу подпирает стену спиной. Высокий воротник бараньего тулупа поднят, руки в карманах, ножны меча, висящего на широком поясе, покрылись инеем. Кажется, будто часовой спит, но нет. Едва Саян приблизился к освещённому пяточку, как часовой отделился от стены и сиплым, но громки голосом, скомандовал:

– Стой! Кто идёт!

Саян не ответил. Нужно играть роль до конца, призраки не очень-то разговорчивые ребята. Шаг. Второй. Часовой демонстративно ухватился за рукоятку меча. Саян, продолжая молчать, остановился и пристально уставился на часового.

– Ты кто? – неуверенно протянул часовой.

Пришелец из ночной тьмы ведёт себя необычно: молчит, пристально смотрит, к тому же бел, как снег. Часовой, суетливо поглядывая по сторонам, шагнул назад.

– Великий Создатель, – тихо залепетал часовой. – Витус. Вы – вернулись?

То, что нужно. Ломиться напролом ни в коем случае нельзя. Иначе тренированный воин начнёт действовать, а не думать. Для начала он должен узнать Великого Сахема и испугаться.

– Ооткро-о-ойй, – медленно, потусторонним голосом, протянул Саян и плавным движением руки показал на запертую калитку.

– Но… Витус, – вяло возразил преторианец.

Саян вновь пристально уставился на часового. Преторианец покрылся испариной, но всё ещё держится. Хорошо, что у него не хватило ума поднять тревогу и свиснуть на подмогу товарищей.

Саян плавно и очень медленно протянул в сторону часового правую руку. Из-под широкого рукава вытянулась острая тёмно-синяя полоска. Саян, мастерски манипулируя даром Создателя, направил тонкий клинок прямо к горлу часового. Холодное остриё коснулось подбородка преторианца и остановилась.

Приём безотказный, развязывает языки и выбивает из простых смертных последние сомнения.

– Ооткрой-о-ойй, – ещё болеё выразительно потребовал Саян.

– Да, да, витус.

Часовой сорвался с места и подскочил к запертой калитке. Тяжёлый засов в момент улетел в сторону. Маленькая дверца с визгом распахнулась. Фонарь на стене качнулся, свет и тень на миг перемещались. Саян, стараясь ступать как можно более плавно, двинулся к раскрытой калитке. Преторианец тут же отскочил в сторону.

Ветер из распахнутой калитке широко раздул полы плаща. Саян едва не зацепился за косяки. Но, обошлось. Центральные ворота, а вместе с ними крепостная стена и Утёс, остались позади, но представление ещё не закончилось. Саян, не оглядываясь, двинулся вниз по спуску. Потустороннему существу нет никакого дела до каких-то там смертных. За спиной с грохотом захлопнулась калитка, засов с треском встал на место. Преторианец не стал испытывать судьбу и поспешил закрыть за призраком дверь.

Саян шумно выдохнул. От дикого напряжения шея и плечи гудят. Чертовски трудно сохранять каменное выражение на лице, когда сердце от бешенного напряжения готово разорваться на тысячу мелких осколков. Саян, боясь поверить в удачу, оглянулся. Калитка плотно заперта, ни щёлочки, ни дырки, но расслабляться ещё рано.

Часовой в любой момент может очухаться и осознать, кого видел и что натворил. И тогда, позвав на помощь товарищей по караулу, рискнёт вновь открыть калитку и высунуть нос наружу. Нужно срочно спрятаться.

Мало кто из горожан знает, что уровень площади перед Утёсом на два метра выше, чем Белый город. Исполинская скала стоит на широком овальном столе. Крепостная стена вокруг Утёса построена как раз по внешнему периметру природного стола, кирпичная кладка скрывает его края. Проход под надвратной башней немного наклонён, но всё равно на целый метр не дотягивает до уровня земли в Белом городе.

Широкий подъёмный мост не только наглухо перекрывает проход под надвратной башней, а ещё служит дополнительным мостиком, чтобы не пришлось преодолевать через чур высокий порог и затаскивать телеги. Но сейчас мост опущен. Как раз под ним осталось небольшое пространство.

Саян торопливо добрался до края моста и спрыгнул на землю. Сильный ветер сдул практически весь снег на площади перед крепостью, щель под мостом почти пустая. Саян, упав плашмя на ледяную землю, полез под основание моста. Противный ветер раздувает полы плаща, спину и ягодицы обдало холодом. Подбородок упёрся в горсть снега. Саян, едва расправив плащ, закатился по глубже, пока плечи не упёрлись в нижнее основание моста.

Вовремя! Сверху хлопнула калитка и зазвучала голоса.

– А ты уверен, Ядаал? – спросил насмешливый голос. – Может ты просто заснул на посту?

– Уверен, – ответил Ядаал, но не слишком уверенно. – Я не только видел Великого Сахема, а ещё открыл ему калитку.

– И пропуск не потребовал. И про устав забыл. Со страху, наверно.

– Великому Сахему пропуск не нужен, – возразил Ядаал. – Ты, лучше, калитку держи. Я вокруг с фонарём пробегу, следы гляну.

Саян по глубже натянул на голову капюшон. Ещё бы в груду снега превратиться для верности.

Преторианец по имени Ядаал спустился по подъёмному мосту. Сквозь толстые доски отлично слышны его шаги. Второй преторианец остался возле калитки.

Саян, боясь пошевелиться, бревном лежит под мостом. Левая щека упёрлась в мёрзлую землю и онемела от холода. Но, не смотря ни на что, самодовольная улыбка победителя растягивает губы.

Интересное дело, до жути интересное: Великий Сахем, бессмертный и бессменный правитель Вилуры, словно вор, прячется от собственных гвардейцев студёной зимней ночью под мостом. Абсурд и комизм ситуации дошёл ещё наверху, в секретных проходах под Нижним дворцом. Тогда, целых пять дней, он и в самом деле жил как вор. Выбирался из тайного убежища поздно вечером, словно мышь крался по тихим коридора и удирал, едва заслышав вдалеке шаги. Несколько раз слуги всё же замечали его, тогда и пришлось первый раз сыграть роль призрака самого себя. Но один особо смелый, или глупый, слуга всё же рванул следом.

Даже сейчас, под холодным мостом, смешно вспоминать, как едва успел заскочить в комнату со входом в секретный проход. Точно так же, как и в домике на вершине Утёса, потайной люк запрятан в платяном шкафу. Едва успел залезть в квадратную дыру и закрыть за собой фальшивое дно, как слуга с треском ввалился в комнату.

Вот, ведь, настырный. Слуга не просто посветил свечой по углам, так ещё залез под кровать и не поленился заглянуть в платяной шкаф.

Было дело, была масса эмоций. Особенно, когда стоял под фальшивым дном, слушал словесные упражнения слуги и видел, как сквозь узкие щели едва пробивается свет от восковой свечи.

По подъёмному мосту вновь загрохотали шаги.

– Ну что, Ядаал, нашёл кого-нибудь? – голос преторианца у калитки сочится сарказмом.

– Никого не нашёл, – сердито признался Ядаал. – Кругом обежал, даже следы на снегу смотрел по краю площади. Не видно ничего. Ветер, зараза, подчистую замёл.

– Ну ничего, – примирительно произнёс второй преторианец. – Так и быть, дуй на проходную. Я за тебя подежурю. Вдруг Великий Сахем обратно пойдёт.

– Да ну тебя, – буркнул Ядаал.

Шаги над головой стихли, калитка захлопнулась. На всякий случай Саян сосчитал в уме до двадцати, а потом ещё до тридцати и лишь после полез вон из-под моста. Ещё минут пять, и воспаление лёгких обеспечено.

Снаружи по-прежнему темно, ветер и колючий снег прямо в лицо. Бррр! Саян поёжился. Противно как. А теперь нужно срочно убираться подальше от Утёса, слишком много преторианцев знает Великого Сахема в лицо.

От кромки подъёмного моста до стены ближайшего дома не меньше, чем от громады Утёса до внешней крепостной стены. Не заблудиться бы. Саян, ничего не видя перед собой, упорно шагает вперёд и только вперёд сквозь снег и ветер. Изредка носки сапог срезают мелкие барханчики снега.

Самое главное – не останавливаться. Саян, потеряв всякое представление о времени, словно восставший мертвец, ушёл бродить по ночному городу. Ломиться в чей-либо дом бесполезно. Это же Белый город, где живут богатые благородные. Сторож сначала двинет дубиной по башке и лишь после будет разбираться, кого это Хессан на ночь глядя принёс. Лишь бы только не поддастся дьявольскому искушению найти укромный закуток и присесть прямо на снег. Тогда точно смерть. Пока идёшь, двигаешься, шевелишься, значит ещё есть шанс дожить до утра.

Натыкаясь в темноте на стены и сугробы, обходя ограды, дома, ворота, Саян упорно бредёт по улицам Белого города. Кажется, будто город давным-давно вымер. Вокруг ни души, ни звука человеческого голоса, ни лучика света. Только тьма, холод, снег и воющий ветер. Только не садиться. Только не садиться.

Разрабатывая план побега в тиши и темноте тайной комнаты под Нижнем дворцом даже не подозревал, как трудно будет дожить до утра. Саян, пошатываясь словно пьяный, обогнул очередной сугроб. Хорошо, что хватило ума натянуть на себя по больше одежды. А вот о чём напрочь забыл, так это об еде. Впрочем, от холода зуб на зуб не попадает. Только не садиться. Только не садиться.

Наверно именно в эту ночь Великий Создатель всё же глянул вниз, на грешную землю, и, среди засыпанных снегом улиц большого города, узрел маленькую сгорбленную фигурку продрогшего человека. Быстрей всего, Великий Создатель узнал в ней своё особое творение. Так, а может и нет, но, Саян остановился возле бог знает какого угла, ветер уже не так свирепо дует в лицо, и уже не так высоко задирает полы плаща.

Метель пошла на спад. Спустя какое-то время ветер окончательно стих и перестал бросать в лицо пригоршни колючего снега. Пусть на улицах Белого города по-прежнему темно, небо наглухо затянуто плотными свинцовыми тучами, но в воздухе уже витает запах наступающего утра.

Город уже не кажется мёртвым и всеми покинутым. То тут, то там раздаётся скрип открываемых дверей и приглушённые голоса. На другом конце улицы, Саян остановился возле высокого забора, из кованых ворот вышел дворник в тулупе, с лопатой и ярким фонарём.

Откуда-то слева потянуло дымком и свежим хлебом. Саян с трудом сглотнул. Желудок судорожно сжался, а к горлу подступил горький ком. Старясь не дышать, не пить наполненный обворожительным запахом воздух, Саян двинулся прочь и от дворника с широкой лопатой и от запаха невероятно вкусного свежего хлеба.

Светает. Из темноты, будто просыпаясь, проступают контуры домов, высокие заборы и засыпанные снегом улицы.

Пока окончательно не рассветёт ворота фортов не откроют. Таков порядок, сам когда-то установил. Но для начала нужно добраться до Западного или Восточного форта. Саян огляделся. Блуждая целую ночь в темноте, мыкаясь от дома к дому, забрёл неведомо куда. Квартал абсолютно незнакомый. К тому же, последние десять он лет прожил в Охотничьем дворце практически безвылазно. Бредя наугад, Саян вышел ко внешней крепостной стене.

Наконец рассвело достаточно, чтобы поверх крыш богатых домов можно разглядеть Утёс. Саян уставился в далёкий размытый силуэт. Кажется, это Нижний дворец, а чуть ниже Третья ступень. Значить ночь и метел занесли его в юго-восточную часть Белого города. Если идти всё время влево, то можно будет выйти к Западному форту.

Плутая по узким улочкам, пройдя несколько кварталов, Саян вышел на Мкад, широкую улицу, которая огромным овалом огибает Утёс. Ну теперь точно ясно куда идти. С трудом перебирая ногами, Саян наконец-то вышел к Западному форту.

Широкая дорога пронизывает форт насквозь. Две пары ворот надёжно перекрывают её в ночное время и в случае опасности. Как раз вовремя, Саян вышел на маленький пятачок перед фортом. Караульные преторианцы уже раздвинули створки обоих ворот и теперь, лениво переругиваясь, разгребают снег. Саян, стараясь не показывать лицо, прошёл через Западный форт, пересёк маленький мостик над Выходным каналом и, наконец-то, вышел в Чёрный город.

Если бы Великий Создатель ещё в самую первую ночь после воскрешения помог бы сбежать с Утёса, то Саян непременно покинул бы Тивницу и ушёл куда-нибудь далеко, далеко на восток, возможно даже к Становому хребту. Но придворный летописец рассказал много чего интересного о подковёрной борьбе, что развернулась вокруг каменного трона и совиного скипетра. Любопытство взяло вверх, именно по этой причине Саян всё же решил остаться в Тивнице и узнать, у кого же хватить ума и силы занять его место. Но только не в Белом городе.

Слишком много благородных знает Великого Сахема в лицо. То ли дело Чёрный город, кварталы простолюдинов, которые никогда не бывали за Центральными воротами у подножия Утёса.

Утус Жуан подсказал небольшой и недорогой постоялый двор недалеко от Западных ворот. Если верить придворному летописцу, то найти его будет совсем несложно. И действительно, Саян, едва дойдя до последнего перекрёстка перед Западными воротами, заметил широкий двухэтажный дом. Над входом вывеска «Пивная кружка». Надпись немного облезла и полиняла. Буква «П» завалилась набок, словно уже отведала пивка. Рядом на толстой балке висит огромная пивная кружка, вырезанная из цельного бревна. Словно тонкая плёнка пены, поверх кружки лежит слой снега. Крыльцо уже расчищено. Саян, толкнув скрипучую дверь, вошёл во внутрь.

Тепло, долгожданное тепло. Щёки приятно защипало. После стольких часов блуждания по ночному холоду руки и лицо буквально впитывают благословленные частички тепла. Просторный зал тускло освещён масляными лампами. Лёгкий стук тарелок и тихий гул голосов. Несколько ранних посетителей в расстёгнутых полушубках и тёплых кафтанах сидят за длинными столами.

А запахи. Какие же здесь божественные запахи. Саян шумно потянул носом. Картошка, хлеб, жаренное мясо. Саян сжал кулаки и спрятал их в карман плаща. А то недолго вырвать прямо из рта молодого здорового парня по близости аппетитную горбушку. Саян прошёл в глубь заведения и присел за свободный столик возле барной стойки. К нему тут же подошла служанка, немолодая женина в длинном платье и сером переднике. Из-под повязанного на голове платка выбиваются седые прядки.

– Угора, – дрожа от нетерпения, произнёс Саян. – Я шёл всю ночь и очень, очень проголодался. Что у вас там есть? Несите быстрей.

– Гречневая каша, молоко, хлеб и сыр вас устроят?

– Вполне, – Саян энергично кивнул.

Служанка, загадочно улыбаясь, ушла, но быстро вернулась. На столе, как по волшебству, появились большая миска с восхитительной гречневой кашей, кувшин с молоком, ломоть чёрного хлеба и кусок сыра. Последней на столешницу служанка положила простую деревянную ложку. Судя по отполированной до блеска рукоятке, ей пользуются очень и очень часто. Но, Саян судорожно схватил ломоть хлеба, сейчас не до личной гигиены. Наконец, плюнув на столовый этикет, Саян отправил в рот первую ложку обжигающей гречневой каши.

Не так давно, чаще всего от нечего делать, Саян, бывало, заделывался капризным гурманом. Уж как изводил поваров, уж что ему только не готовили. Рис, который нужно вести с далёкого юга, с жареной камбалой под томатным соусом, которая водится в море Дебар на том же далёком юге, самое простое, что ему подавали по утру после бурной пирушки. Зато сейчас, Саян глотнул прохладного молоко прямо из кувшина, он готов признать стряпчего «Пивной кружки» самым искусным кулинаром Вилуры и назначить ему пожизненную пенсию в тридцать полновесных серебряных виртов каждый месяц.

Сыр, каша, хлеб, молоко ухают в желудок лишь на доли секунды задерживаясь во рту. Вкусно. Невероятно вкусно, как бывает лишь после очень долгого и строго поста. Ну или холодной ночи на ногах.

Наконец, забросив в рот последний кусочек сыра и облизав ложку, Саян откинулся на спинку стула. Довольный желудок с наслаждением принялся за долгожданную работу. Саян расстегнул плащ, в дикой спешке совершенно забыл его снять. Тепло и сытость окончательно разморили. Руки отяжелели, веки то и дело скатываются на глаза, а ноги наотрез отказались брать на себя тяжесть накормленного обильным завтраком тела. Саян энергично тряхнул головой. Ещё только не хватает вырубиться прямо в общем зале за столом.

Саян, подняв правую руку над головой, слабо шевельнул пальцами. Возле столика тут же появилась служанка.

– Как вам наша едва? – служанка льстиво улыбнулась.

– Великолепно, – Саян сытно рыгнул. – Сколько с меня.

– Три медных вирта, – тут же ответила служанка.

– Уважаемая, – лениво протянул Саян. – Я, конечно, слышал о диких ценах в Тивнице, но чтобы настолько. Но я готов заплатить вам целых три медных вирта, если заодно вы предоставите мне отдельную комнату для отдыха. Я чёртовски устал.

Служанка на секунду задумалась.

– Хорошо, витус, будет вам отдельная комната.

– Совсем другое дело, – Саян выложил на стол три монеты.

– Прошу вас следовать за мной, витус, – служанка быстро схватила деньги.

Саян с трудом выбрался из-за стола. Деревянный стул с треском опрокинулся на пол. Подъём на второй этаж показался длиннее дороги на Утёс. Хвала Создателю, обещанная комната нашлась рядом с лестницей. Служанка почему-то покраснела, когда показал рукой на дверь, но Саян не обратил внимания.

Комнату можно смело назвать эконом классом: узкий пенал с мутным оконцем, лежанка с голым матрасом и подушка их мешковины. Зато здесь тепло и нет храпящих на разные голоса соседей под боком. Как рассказал утус Жуан, если у постояльцев совсем туго с деньгами, то им приходится довольствоваться трёхэтажными нарами в большой общей комнате. А там и обворовать могут, и клопами поделиться.

Саян с шумом ввалился в комнату. Носки сапог с треском задели низкий порог. Захлопнув дверь и машинально задвинув засов, даже забыл поблагодарить служанку за предоставленный ночлег. Действуя в полумраке, Саян добрел до лежанки и плюхнулся на старый хрустящий матрас. Единственное, на что ещё хватило ума и сил – скинуть сапоги, снять пояс и запихать под подушку кошельки с деньгами. Одеяло в перечень удобств не входит. Саян укрылся плащом и уснул прежде, чем голова коснулась набитой соломой подушки.

Спал Саян долго и крепко. Сон не потревожили ни многочисленные шаги по скрипучей лестнице, ни громкие голоса в коридоре, ни даже драка с битьём посуды и матерной руганью в соседней комнате за тонкой перегородкой. Никто и ничто не могли помещать ему.

Ближе к вечеру, когда гул голосов в общем зале достиг апогея, Саян проснулся. Но не громкие разговоры разбудили его, а настойчивые позывы посетить уборную буквально вытолкнули из объятий благодатного сна. Саян, пошарив руками в темноте, нашёл сапоги и ремень. Не забыв про кошельки, накинув на плечи плащ, Саян вышел в коридор.

По обычаю постоялых дворов туалет находится на первом этаже рядом с общим залом. Саян, справив все дела, но так и не найдя, где можно было бы помыть руки, отправился в общий зал. Тело неплохо отдохнуло и с утроенной силой потребовало пропитания.

На улице давно стемнело. На постоялый двор, отметить завершение трудового дня, пришло много народу. Все столы и столики заняты, пришлось довольствоваться свободный местом рядом с подозрительным типом с тонкими холёными ручками, одетым в простенькую телогрейку.

На этот раз служанку пришлось ждать значительно дольше. Саян только зря щёлкал пальцами, подзывая хоть кого-нибудь из обслуги. Только минут через десять к нему подошла та же немолодая служанка в длинном платье и сером переднике. Судя по её усталому лицу, она работала целый день.

– Угора, жаренная картошка у вас есть?

– К сожалению, нет. Только варёная, – ответила служанка.

– Ладно, давайте варёную, – Саян махнул рукой, – только побыстрей и побольше. Ещё хлеба, сыр мне ваш очень понравился и пару кружек пива, если оно у вас не слишком плохое.

– Что вы, витус, – служанка притворно обиделась. – Самое лучшее на нашей улице.

– Хорошо, несите, – улыбнулся Саян.

Сосед по столику с интересом крутит глазками и медленно потягивает пиво из большой кружки. С такой скоростью он ещё не скоро допьёт свое пиво и доест толстую сосиску на обкусанном куске хлеба.

Немолодая служанка может быть и устала за длинный рабочий день, но сноровку не потеряла. Не прошло и двух минут как она принесла заказ на большом деревянном подносе.

Саян без прежней торопливой прожорливости с наслаждением закинул первый в рот тёпленький клубень. На самом деле стряпчий «Пивной кружки» не самый лучший в мире кулинар. Он не стоит пожизненной пенсии даже в один серебряный вирт. Но сыр действительно отличный, плотный, в меру просоленный.

– Сыграет, витус? – сосед по столику вытащил из кармана изрядно потрёпанную и засаленную колоду карт.

Саян, не переставая жевать, глянул на соседа по столику. Щёки на удивление гладко выбриты, а вот глаза лживые, зрачки так и бегают из стороны в сторону. Карточный шулер, как ни сложно догадаться. Причем шулёр мелкий, если и умеет кого обыгрывать, так это пьяных крестьян и ремесленников.

– Так сыграем? Витус, – настойчиво предложил сосед. – Для начала по восьмушке.

Саян едва не поперхнулся кисленьким пивом. Сосед по столику во второй раз обратился на витус. Неужели узнал? Саян резко поставил кружку на стол. А! Ну да.

– Уважаемый, – вежливо произнес Саян. – Никакой я не витус. Мои родители простые работяги, ни разу не благородные, к сожалению. А этот чудный плащ, который обманул и тебя и служанку, я получил за хорошую службу от нашего вехаста. Денег у меня ровно столько, чтобы заплатить за этот ужин, ночлег и, дай бог, завтрашний завтрак. Если до следующего полудня я не найду работу, то ужинать мне будет нечем.

– Тогда тем более давай сыграем, – мелкий шулер льстиво улыбнулся. – Вдруг выиграешь.

Саян снова взялся за варёную картошку. Точно мелкий шулер. Раз уж не получилось развести витуса на деньги, так хотя бы выиграть добротный плащ деревенского туса. Саян, подняв правую руку, щёлкнул пальцами.

– Угора, никакой я не витус, а такой же, как и вы простолюдин, – быстро произнёс Саян. – Вот вам за великолепный ужин и плата ещё на ночь. Надеюсь, хватит?

– Вполне, утус, – служанка сгребла медные вирты.

По кислой мине на её лице легко догадаться, что служанке очень хотелось, чтобы Саян оказался самым настоящим благородным, щедрым и расточительным.

Полный желудок вновь потянул в сон, Саян широко зевнул. До сих пор сказывается проведённая на ногах вьюжная ночь. Хорошо, что не простыл и не заболел чем по хуже. Саян, предусмотрительно заглянув в туалет, снова прилёг на лежанку в тёмной комнате. Как и в первый раз совершено забыл прихватить какой-нибудь свет. Да и бог с ним.

Глава 11. «Мастер оружейник».

Как и накануне вечером Саяна разбудили не жиденькие лучики света через мутное окошко, не стук в дверь напротив, а настойчивые позывы сбегать в туалет. В общем зале народу совсем немного. Новый день уже начался, большая часть постоянных клиентов уже позавтракала.

Саян, присев за столик недалеко от входа, быстро перекусил. Хорошая обильная едва и почти сутки крепкого сна освежили его. После последней ложки овсяной каши больше не тянет на боковую. Наоборот – душа жаждет действий. Саян, заплатив служанке медный вирт, покинул постоялый двор.

На улице погода благодать. После тёплого вонючего зала свежий морозный воздух приятно холодит руки и лицо. Ни снежинки, ни ветерка. На небе редкие тучки и яркая Гепола. Гужевой проспект старательно почищен, дорожки вдоль домов подметены, а сами дома в белом одеянии похожи на игрушки.

В разгар рабочего дня пешеходов на улице немного. Только по широкой дороге в обе стороны грохочут и скрипят многочисленные телеги, повозки и редкие крытые экипажа. Гужевой проспект – одна из главных транспортных магистралей Тивницы. От порога «Пивной кружки» отлично видно, как через Западные ворота выруливает очередная телега, доверху гружённая огромными вязанками хвороста. Саян, широко улыбаясь наступившему дню, повернул налево и пошёл куда глаза глядят.

Вчера вечером он не стал пытать судьбу не из-за нехватки денег. С этим как раз проблем нет. Во внутреннем кармане куртки в трёх плотно набитых кошельках виртов столько, что хватит купить «Пивную кружку» и добротный деревянный домик рядом с ней. Но обзаводиться постоялым двором ни к чему. Новоявленный собственник мигом привлечёт совершенно ненужное внимание. Лучше быть скромнее.

Ещё до побега с Утёса Саян решил пристроиться к какому-нибудь ремесленнику подмастерьем или учеником. Физическая работа совершенно не пугает его, хотя за последние три сотни лет ничего тяжелее палочки для письма, бокала с вином или женских трусиков поднимать не приходилось. Но смерть и воскрешение каждый раз знаменуют очень серьёзную внутреннюю метаморфозу.

Да, в памяти до сих пор прочно сидят воспоминания о бесконечных кутежах и самодурстве. Особенно та юная красотка, которую так и не довелось использовать по назначению. Но теперь Саян чувствует себя так, словно и в самом деле он простой деревенский парень, который пришёл в Тивницу, в огромный столичный город, в поисках удачи и богатства. Пьянки, гулянки и льстивые морды на каждом углу Охотничьего дворца как будто были не с ним, а с кем-то другим. Пусть и с очень хорошо знакомым человеком, но всё равно не с ним.

Может быть именно по этой причине Великий Создатель всё же позволяет им иногда умирать. Пусть не от старости, так от болезней, голода, кинжала и яда. Ведь у них троих даже малейшие царапины заживают ни чуть не быстрее, чем у простых смертных. А то ведь будь у него косточки по крепче, то не было бы никакого зрелищного преставления с огромным тёмно-синим шаром, с яркой вспышкой и сгинувшего в никуда куском леса.

С каждого нового воскрешения действительно начинается новая жизнь. Тогда как прежняя слезает с души огромными грязными лоскутами, словно кожура с перезревшего апельсина. А будь его кости и в самом деле как бронза, то тогда, в Заповедном лесу, он просто поднялся бы с земли, обматерил бы поваленную ёлку и опешивших от страха егерей последними словами, и поехал бы себе дальше. И снова пьянки, гулянки, девки.

На первом же большом перекрёстке Саян свернул налево. Переходить боковую улицу, лезть под колёса телег и повозок, никак не хочется. Если не знаешь, куда идти, то совершенно неважно, в какую сторону шагать. Саян, рассеяно озираясь по сторонам, прошёл половину квартала.

В стороне от Гужевого проспекта потянулись дома ремесленников. Двухэтажные, крепкие, добротные, как на подбор. На первом этаже находится мастерская и лавка, на втором живёт ремесленник и его семейство. Над входными дверями висят образцы продукции: то потемневший от дождя и ветра сапог самого последнего размера, то гигантская ложка из цельного бревна с треснувшей ручкой, а то и человеческая фигура без рук и ног, зато в отлично детализованном кафтане.

На углу очередного домика Саян остановился. На серой дощечке короткая надпись: «Серый тупик», а чуть ниже, прямо на кирпичной стене, число 28. И надпись и число старательно выведены чёрной краской. В своё время Саян приказал завести для каждой улицы оригинальное название, а дома пронумеровать. Только далеко не каждый житель Чёрного города умеет читать, да и писать соседу письма у простых людей не принято. Не удивительно, если лет через двадцать продуманная система адресов окончательно развалится за ненадобностью. Владелец этого дома не только старательно помнит улицу на которой живёт, а ещё и номер.

Саян поднял глаза на вывеску. На деревянной балке на лево от входа висит три огромных ножа. Точнее, не просто ножи, а самые настоящие кинжалы. На потрескавшейся древесине детально вырезаны обоюдоострые клинки и резкие, но мягкие переходы рукояток в короткие гарды. Над входом той же чёрной краской выведено: «Мастер оружейник утус Геврар».