Текст книги "Дело «Тридевятый синдикат»(другая версия)"

Автор книги: Олег Шелонин

Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

7

Вихрь застал Марьюшку врасплох. Она ещё не успела отхохотаться. Толчок, вызванный резким взлётом избушки, швырнул Искусницу на пол. С полок посыпалась посуда. Реакция у Искусницы была отменная, но лежала она слишком далеко. Заветное блюдечко, замаскированное в общей куче кухонной утвари, грохнулось об пол, весело звеня осколками. Избушка мужественно цеплялась «ножками Буша» за верхние ветки дуба, яростно сопротивляясь урагану. Бревна угрожающе трещали. С крыши летела солома.

– Брось! – пискнула Марьюшка.

– Боюсь! – проскрипела избушка, со страху вдруг обретя голос.

Это были её первые слова с момента постройки. Первые за триста лет. Раздался треск рвущихся корней. Вывернув огромный пласт земли, дуб резко взмыл в воздух и, плавно набирая скорость, понёсся на буксире у насмерть перепуганной избушки. «Метла, – сообразила Марьюшка, – надо удирать, пока не поздно». Но не успела она схватить метлу, как в дверь сунулась обезьянья морда.

– Где тут Страна Оз? – прорычала она.

– Ой! – Когда Марьюшка пугалась, она обычно в обморок не падала. Метла хлёстко шлёпнула предводителя летучих обезьян по лбу.

– И ты туда же! – рассвирепел предводитель, вырывая у Искусницы метлу. Он хотел было размахнуться и ответить Марьюшке тем же, но тут в метле завёлся «мотор» и она вылетела в распахнутую дверь, увлекая за собой крылатую бестию. Нужно сказать, что предводитель, как и положено вождю, был довольно сообразителен.

– Держись за меня! – проревел он. Из вихря к нему потянулись волосатые обезьяньи руки, и вскоре длинная вереница держащих друг друга за хвосты летунов вырвалась из сумасшедшего вихря, повизгивая от восторга. Во главе воздушного каравана нёсся верхом на метле гордый предводитель, усердно махая крыльями.

– Ну вот. Ни метлы, ни блюдечка. Ой мамочка…

Марьюшка забралась на печку, похлюпала носом и с расстройства как-то незаметно уснула.

* * *

– Непростой это смерч. Чую магию. – Ноздри Кощея нервно подёргивались. – Странная магия… не знаю такой.

Вся элита тридевятого синдиката высыпала на крышу развлекательного комплекса «Дремучий бор».

– Моя изба… – стонала Яга, – триста лет мне исправно служила.

– Наше блюдечко, – убивался Гена, – ни ментов теперь не посмотрим, ни рабыню Изауру.

– А детективу кто мне теперь дорасскажет? – требовательно теребил подол Яги осмелевший в присутствии хозяйки Мурзик.

– Кто рассказывал, тот и дорасскажет, – в сердцах отмахнулась ведьма, – тут такое горе…

– Теперь уже не дорасскажет, – вздохнул Мурзик, – улетела.

– Кто?

– Марья-искусница. – Баюн махнул лапой в сторону едва виднеющегося на горизонте смерча.

– Что?!!

– Так она в избушке была? – выпучил глаза Чебурашкка.

Мурзик молча кивнул головой.

– Разорву!!! – Кощей затрепыхался в могучих руках царя-батюшки.

– А мы поможем! – выставил вперёд рога Балбес.

– Ребятушки! – засипел насмерть перепуганный Кощей. – Не моя работа! Это он, Лютик… Лютый, в смысле! Больше некому. Я ж вам сколько талдычу – пора отправлять…

– Я те отправлю!!!

– Брось, Иван, – вздохнула Яга, – тут не кулаками, извилинами работать надобно. Не врёт Череп. Хитрит, как всегда, маленько, но не врёт.

Иван послушно бросил.

– Чуть чего, так сразу Череп! – сердито пробурчал Кощей, поднимаясь на ноги.

– Не серчай, – сочувственно извинился Гена, отряхивая Бессмертному штаны. – Ты в нашей команде человек новый. Ещё и года не прошло.

– Давай-ка, дорогой, обратно в своё узилище, – хмуро сказала Яга, – не ровён час, Василиса нагрянет. Тогда точно папа за Марьюшку тебе голову открутит. Думаю, и без иголочки обойдётся.

Кощея от испуга бросило в пот. Торопливо щёлкнув пальцами, он испарился.

– Топаем обратно, – распорядился Иван. – Нужно это дело обмозговать.

– Правильно, – согласилась Саламандра и юркнула в каминную трубу.

Как только все заняли свои места в подземном зале заседаний, Яга решительно отодвинула в сторону Чебурашку, привычно занявшего место председателя.

– Не до церемоний, ребятушки, дело экстренное. Планы наши на ходу менять приходится. Вношу предложение. Василисе о пропаже знать пока незачем. Коль спрашивать начнёт, где Марьюшка, отвечать: собиралась, мол, в Голштинию слетать за какими-то редкостями для библиотеки своей. А тебе, царь-батюшка, – Яга вздохнула, – дело придётся воистину царское совершить.

– Какое? – Иван выпятил грудь вперёд, гордо расправив плечи.

– Зеркальце у Василисы выкрасть.

– Издеваешься? – выпучил глаза царь-батюшка.

– Как можно? Сколько я их, царевичей, за триста лет перевидала – не сосчитать, – вздохнула старушка. – Кто за яблочком молодильным, кто за пёрышком жар-птицы в басурманские страны намыливался. Хоть бы один смеху ради кошель с собой захватил для проведения торгово-закупочной операции. Так добывали. Чисто по-царски. Кто кистенём… э-э-э мечом в смысле, а кто… – Ягуся сделала характерный жест, – …так что царское это дело, царь-батюшка, не сумлевайся.

Иван с минуту хлопал глазами, пытаясь въехать в смысл вышесказанного, а затем вновь грохнул кулаком по столу.

– Мне, державному, до воровства опускаться? Что у меня, злата-серебра не хватает? Да одно моё слово царское…

– Не гневайся, царь-батюшка, – ведьма смиренно потупила глазки, – как скажешь, так и будет. Покупай у царицы-матушки, супруги своей, зеркальце али в долг возьми насовсем. Только объяснить не забудь, зачем оно тебе.

– А зачем оно мне? – задумался Иван. Теплопроводность у него была изумительная. Остывал он так же быстро, как и вскипал.

– Затем, чтобы Василиса поглядеть не надумала, где сейчас её сестричка родная. То-то шуму-гаму будет. Все наши планы насмарку пойдут.

На Ивана было жалко смотреть.

– Так она ж после кражи катаны с ним даже ночью не расстаётся… А точно это воистину царское дело? – робко спросил он.

– За базар отвечаю! – веско заявила Яга. – А пропажу спишем на лиходея, который катану увёл.

– Нехорошо, однако, чужие грехи на лиходея записывать, – произнёс в раздумье Никита Авдеевич.

– А мы ему за этот грех его собственный спишем. Царской волей, – нашла соломоново решение Яга, – и, кроме того, не забывайте – блюдечко-то улетело. Без зеркальца нам никак нельзя. Как без него узнаем, куда Марьюшку Лютый сховал? В басурманских странах и кроме острова Буяна много мест укромных найти можно.

– Быть по сему, добуду я вам зеркальце, – решился наконец Иван и грустно покосился на пшеничную. – Наливай, что ли… за успех предприятия.

На душе у него скребли кошки.

* * *

– Твоя не понимай русска душа, – вдохновенно поясняла катана-кладенец, – формула найдёсь – все равно не поймёсь. Нада русска селовека стать.

– Катана-сана, науси.

– Наливай!

* * *

Расформированный отдел новых технологий прибыл на остров Буян, как и положено, под гром и молнии. Остро запахло серой. Обезьяны, ягуары и прочая экзотическая живность сыпанула в разные стороны. Один чересчур брезгливый попугай пытался удирать зажав нос крылом. Далеко он, естественно, не улетел. Сорвался в штопор и попал прямо в мохнатые лапы младшего научного сотрудника адского НИИ.

– И впрямь курорт! – обрадовался младший научный. – Жратва сама в руки прыгает.

– Отпусти птичку, – строго сказал профессор, поправляя на носу разбитое пенсне, – у нас есть задачи поважнее.

Он деловито огляделся по сторонам. В самом центре острова над верхушками деревьев возвышались жёлтые остроконечные башни виллы Кощея.

– А позавтракать? – возмутился чёрт.

– Завтракать будете в ужин. Мы должны оправдать оказанное нам высокое доверие. Скоро здесь будет Марья-искусница. Это вам ни о чем не говорит?

Научная братия дружно покрутила рогами.

– Какая недальновидность! – расстроился профессор. – Чему я вас только учил? Её же ураган принесёт! Следовательно, посадка будет неконтролируемая. А что сказал наш шеф?

– Чтоб ни один волос… ой!

– Что же делать?

– Готовить посадочную площадку, – внушительно сказал профессор, – чтобы все вокруг было ровное, как стол. Ни сучка, ни колдобины.

– Да её и об голую землю грохнет так, что не только волос, костей не соберёшь.

– Абсолютно с вами согласен, коллега, – снисходительно кивнул головой профессор, – но и это учтено вашим научным руководителем. Как вы думаете, что это? – Он подёргал за лиану, свисающую с пальмы.

– Верёвка, – пожал плечами коллега.

– Верёвка, – профессор презрительно усмехнулся. – Это же сырьё! Основной элемент! Строительный материал для установки, которая обеспечит нашему клиенту мягкую посадку. И его нужно заготовить побольше! – С этими словами профессор что есть силы дёрнул за основной элемент будущей установки. – А потом…

Кокосовый орех, просвистев между рогами лектора, раскололся на две ровные половинки об его лысеющую макушку, закончив таким образом вводный инструктаж.

– Красота, – восхитился лаборант, подхватывая падающего шефа.

– И доить никого не надо, – согласился с ним его коллега, протирая залитое белёсой жидкостью пенсне профессора, – молочко само на деревьях растёт.

– А потому предлагаю подойти к этому вопросу творчески, – внёс предложение пожилой мэнээс.

После трёхчасовых дебатов, стоивших научным работникам последних остатков их и без того драных халатов, они пришли к консенсусу, и работа закипела. Творить черти умели.

* * *

– Сенсея, – как и у всех японцев, иммунитета к хмельному у Акиры не было, – ты меня увазаес? – Услышав в ответ неразборчивое мычание, посланник великого сёгуна отвесил ритуальный поклон. Лавка с грохотом опрокинулась. – Я тя… тозе…

– Ещё один готов. Хозяин, этого тоже к Лиху отправлять?

– Зачем? – Трактирщик пожал плечами. – Платит справно. Тащи в сенцы. Пусть проспится. Завтра похмелять будем.

Половые выдернули промышленного шпиона, подпоясанного катаной, из-под стола и поволокли в сенцы. Мимо них протопали ратники городской стражи под предводительством сотника Авдея.

– Задачу поняли?

– Так точно!

– По целковому на брата. Чтоб к утру катана была у царя-батюшки.

– Будет сполнено, вашбродь! Авдей неторопливо отсчитал последнему десятку по целковому.

– Ну вот, – удовлетворённо вздохнул он, – больше в Кощеевке слюнтяек нет. Ну, чё встали? По местам!

Команда была исполнена молниеносно.

– Хозяин! – закричали, застучали кружками в разных концах зала блюстители порядка. – Эликсиру!

Самый молодой по неопытности приступил к исполнению своих служебных обязанностей, не дожидаясь выполнения заказа.

– А что, мужички, не видели ли вы людишек здесь подозрительных, с оружием ненашенским, басурманским, – вопросил он загулявших тестомесов, к столу которых поспешил подсесть.

– Спрашиваешь!

– Где?!!

– Да вот! – Ражий молодец без всякого напряга, одной рукой вздёрнул ретивого стражника вверх. Ноги витязя замолотили в воздухе. – Чару застольную честь по чести не предложил, здравия людям русским не пожелал. Разговоры странные ведёт. Выпытывает что-то. Басурман? – обратился он к своим друзьям собутыльникам.

– Басурман, – безоговорочно согласились бражники.

– Формулу небось ищет, – понимающе хмыкнули за соседним столом.

– Да че рассусоливаешь? В рыло ему…

Соратники незадачливого стража порядка, не дождавшись заказа, ринулись на выручку. Раздался звон бьющейся посуды, сметённой телом юного ратника. Трактир загудел как растревоженный улей. Следствие по делу об исчезновении катаны медленно, но верно продвигалось вперёд.

* * *

Марьюшка спокойно проспала весь перелёт до острова Буяна. Разбудили её тряска и вибрация, но это уже на подлёте. У самой цели. Тряска и вибрация были вызваны тем, что цели-то как раз и не было. Буян был, а цели не было. Вилла Кощея, в которую Люцифер велел доставить Марьюшку, исчезла с лица земли. Вместо неё проплешиной в зелёных джунглях красовался пятак метров двести в диаметре, вымощенный жёлтым кирпичом. По нему металась толпа чертей с туго натянутой сетью в руках, повторяя все манёвры вихря. Смерч старательно выискивал место для посадки, а научная братия так же старательно ему мешала.

– Бездельники!!! – визжал рогатый профессор, топая копытами на окраине мощёной площадки. – А если её в джунгли выбросит? Работать надо было, а не дискутировать!

Марья-искусница бросилась к окну, но разглядеть ничего не смогла. Мешал дуб. Избушка по-прежнему крепко держалась за его ветки, видимо считая их своей единственной опорой.

– Брось! – в очередной раз приказала она.

– Б-б-боюсь, – в очередной раз проскрипела избушка.

– А в глаз? – Марьюшка воинственно постучала по оконной раме.

– Не надо! – взмолилась избушка и разжала лапы.

Дуб угодил точно в центр сети, проломил мостовую и ушёл корнями метра на полтора-два вниз в мягкую землю. Рывок подкинул чертей вверх, их рога сошлись над кроной, и дуб мгновенно замаскировался, покрывшись, лиановой сетью от макушки до самого основания. Воспользовавшись возникшей заминкой, вихрь деликатно стряхнул избушку в центр образовавшейся в джунглях площади и распался, фыркнув напоследок варёными мышами и змеиными головами. На пороге появилась Марьюшка.

– Волосы!

Профессор, задыхаясь от быстрого бега, на всех порах нёсся к избушке.

– Что? – испуганно спросила Марьюшка.

– Волосы все на месте? – Нацепив на нос раздавленное пенсне, бывший руководитель отдела новых технологий адского НИИ принялся торопливо пересчитывать золотые волосинки на голове Её Высочества. – Сколько их было? – нетерпеливо потребовал он уточнения.

Марьюшка выразительно покрутила пальчиком у виска и захлопнула дверь перед носом профессора.

8

Поплавок дёрнулся. Илья элегантно подсёк и вытянул пустую леску. Чертыхаясь, он покопался в жестянке Ухтомского, аккуратно выдернул из поролона последний крючок и восстановил статус-кво. Насадив червя, смачно плюнул на него и мрачно пригрозил:

– Не советую я тебе с крючком ноги делать. Я твои приметы запомнил. Найду – за всех срок мотать будешь.

Отпуск опять шёл насмарку. Он чётко катился по накатанному сценарию двух предыдущих. Разве что сидели они теперь не на болоте, а на чистом плёсе у излучины реки. Нужно сказать, что на этот раз Илья подготовился к походу более серьёзно, так как был твёрдо уверен, что чудо, которого так долго ждали Кожевников с Ухтомским, на этот раз произойдёт непременно. Вещмешок был до отказа забит подарками для его старых и новых друзей из тридевятого. Отдельно, в прозрачном целлофановом пакете лежала целая кипа портретов Марьи-искусницы. Он и сам не знал, зачем ему такое количество принтерных репродукций, но расстаться с ними не мог. На поясе капитана висел тесак побратима в простых неприметных ножнах, изготовленных по спецзаказу. Родные слишком в глаза бросались. Их капитан хранил в тайничке, срочно сооружённом в его старой холостяцкой квартире, и в поход брать не стал. Яичко Кощея Илья поместил в жестяную коробочку, которую заботливо проклеил изнутри толстым слоем поролона, и положил в нагрудный карман камуфляжки.

Поплавок опять дёрнулся. Подсечка. Илья потянул удилище на себя…

– Блин! Да что они, эти крючки налево толкают? Юрьич! – Тишина. Илья бросил удочку и заглянул в палатку. Полковник со старлеем храпели во всю мощь лёгких, распространяя вокруг себя благовоние переработанной накануне «Столичной».

– Ну и хрен с вами. Значит, будем без ухи. Объявляю разгрузочный день.

Затолкав в плеер свежие батарейки, капитан нацепил наушники и вольготно развалился на песке, болтая босыми ногами в воде.

– Знаю, милый, знаю, что с тобой! Потерял меня ты, потеря-а-ал! – завопил он во все горло, «музыкально» вторя Пугачёвой. Однако долго музицировать ему не дали. Кто-то довольно ощутимо цапнул его за пятку. Капитан подскочил так, что наушники вместе с плеером отлетели метра на три.

– Слушай, кончай орать. Всю рыбу распугал. Кстати, это я не ем. Можешь забрать обратно. – Огромная, поросшая мхом щука выплюнула на песок крючки.

– Во, блин! А я на червяков грешил, – ляпнул обалдевший Илья. Как ни ждал он чуда, оно все равно застало его врасплох.

Щука от такого предположения обалдела не меньше и непременно бы утонула, не будь она на мелководье. Однако с замешательством справилась быстро. Окинув критическим взглядом капитана, неопределённо хмыкнула и что-то буркнула себе под нос.

– Чего? – не понял Илья.

– Таким мне тебя и описывали. Ну, чё вылупился? – нахально спросил гонец из тридевятого. – Подкормка есть? Жрать охота. Пока до тебя добралась, кило три скинула.

– Есть. Перловка.

– Сыпь. Может, какой задохлый карасик соблазнится.

Капитан выскреб из котелка остатки перловой каши и послушно кинул в реку. Вода вокруг забурлила. Задохлые карасики спешили на халявную кормёжку. Щука рванула за тем же самым.

– Ну вот, – она удовлетворённо рыгнула, лениво подплывая к берегу, – поели, теперь можно и…

– Я те посплю! – Капитан торопливо собирал пожитки.

– Это идея. Вообще-то я другое имела в виду.

– Что имела? – Нож побратима был надёжно приторочен к поясу.

– Делом заняться. Ты готов?

– Ага… минуточку только погоди. Я тут двух обормотов растолкаю. Сослуживцы. Дядька да племянник его. Рвутся в тридевятое… чтоб им! Третий отпуск мне гадят.

– Не пойдёт. – Щука задумчиво почесала морду хвостом, затем им же поковырялась в зубах. – Слушай, ты сколько крючков сегодня потерял?

– Семь, вроде… – пожал плечами капитан.

– Точно семь? – Щука брезгливо стряхнула седьмой крючок на песок.

– … или, восемь. Я не считал.

– Ну если у меня аппендикс воспалится! – пригрозила щука.

– Откуда у тебя может быть аппендикс?

– А у тебя откуда?

– Так я же человек, – вздохнул Илья. – В нашем брате дерьма знаешь сколько? – Он грустно взглянул на палатку. – Тебе это, короче, не грозит.

– Точно?

– Точно.

– Смотри. За базар ответишь.

– Да отвали ты со своими базарами! И, кстати, почему, собственно, не пойдёт? Что ты против моих корешей имеешь? – Рюкзак с подарками был уже за плечами.

– Мне заказали только тебя.

Командир группы захвата только потому и дожил благополучно до своих тридцати шести, что рефлексы у него работали гораздо шустрее головы. Вода вокруг замшелого «киллера» вскипела от напора пуль.

– Стоять! Руки вверх!

Щука немедленно вытянулась в воде по стойке «смирно», по дельфиньи работая хвостом. Плавники были честно задраны вверх.

– Папа, – взмолилась она, – пожалей старую… Шуткую я так. Приколистая… Блин!!! Я тебя трогала?!! – Очередь прошла совсем рядом с её замшелым хвостом. – Ну молодёжь пошла, шуток не понимает.

– Если я сейчас в тридевятом не окажусь…

– Дай сообразить…

– Я те соображу. Опять какую-нибудь подлянку устроишь. Гони в тридевятое! Прямо в посад!

– Ну как скажешь… главное не промазать. – И щука завыла заклинание переноса, старательно вспоминая слова.

– Что значит не прома… – начал было возмущаться Илья, – …зать! – и выплюнул последний слог вместе с болотной жижей.

– Ну невезуха, – пробурчал капитан, выползая на берег, – в прошлый раз окосевший в тридевятое вывалился, а теперь грязный как чушка. Да ещё и архаровцев своих растолкать не успел… блин!!! Сами виноваты…

Капитан огляделся. В самом центре болота, прямо из бурой воды вздымалась трёхэтажная громада, отстроенная в стиле… В стилях в принципе Илья был не очень силён, но даже его мизерных знаний хватило, чтобы понять: ни один чёрт не разберёт, что это был за стиль. Жуткая смесь готики, раннего ренессанса с фундаментальными арками стиля ампир. Колоннады, балкончики, кариатиды… мраморные ступеньки крыльца начинались прямо из воды. К ажурным перилам этого умопомрачительного шедевра был привязан канат, который тянул дюжий чёрт. И он его не просто тянул. Он ещё и пел, подлец, нагло пародируя любимую певицу капитана, упираясь ногами в дощатый настил парома.

 
Несчастных много на земле, у всех проблемы.
Здесь их решат вам с полпинка, поверьте мне вы.
То левый берег нужен вам, то берег правый!
Страдальцев много, я один у переправы…
 

Пел чёрт душевно. Хорошо поставленным баритоном. От полноты чувств последнюю строфу он исполнил, бросив канат, чтобы пошире раскинуть руки. Словно хотел обнять и прижать к своей мохнатой груди всех несчастных страдальцев тридевятого. Страдальцев этим ясным июньским утром было не так уж и много. Двое жаждущих решить свои проблемы с полпинка нетерпеливо переминались на берегу в ожидании транспорта. Илья осторожно раздвинул камыши, с любопытством наблюдая за происходящим. Он уже догадался, что зловредная приколистка все же промазала и вместо посада вышвырнула его на окраину суверенного болота. Как только паром ткнулся в берег, паромщик приветливо улыбнулся ожидающим и земно, в ноги поклонился. Рога гулко стукнули о доски настила.

– Милости просим.

– По утрам не подаю, – хмыкнул двухметровый верзила в пёстром халате и первым ступил на паром. Следом за ним нырнул худенький юркий старикашка с тощим портфелем в руках.

Как только они тронулись в обратный путь, на мраморных ступеньках каменного дворца возникло оживление. Распахнулись двери, и два шустрых чертёнка в коричневых комбинезонах сноровисто раскатали зеленую ковровую дорожку. Следом вышли ещё два чёрта в красных ливреях, встав почётным караулом у дверей.

– Интересно, – пробормотал Илья, – что за проблемы здесь с полпинка решаются?

Капитан внимательно осмотрелся вокруг и заметил утлый чёлн, приткнувшийся к берегу шагах в двадцати от него. Недолго думая он закинул на него пожитки, водрузился на корму и поплыл вдоль берега, бесшумно работая веслом. Нос лодки с тихим шуршанием раздвигал плотную стену осоки. Не прошло и пяти минут, как капитан, никем не замеченный, подплыл к странному архитектурному сооружению с тыла и причалил у невысокого парапета, окольцовывавшего его по всему периметру. Перевалившись на палубу, Илья первым делом замаскировал свой мешок в нише под ажурным балконом, словно специально вырубленной для этой цели. Затем подпрыгнул, подтянулся на руках и оказался на втором этаже новой резиденции своих старых друзей – Труса, Балбеса и Бывалого. А вот и они сами. Во всей красе. Илья едва успел нырнуть за портьеру у балконной двери, как в зал ввалилась «святая» троица в окружении помощников, почтительно внимающих своим боссам.

– …обстоятельства сложились так, – умащиваясь в кресле, говорил своему заму Бывалый, – что теперь решения по душам вам придётся принимать самим.

– Командировка срочная организовалась, – подтвердил Трус, – так что давай сюда всех новичков. Пусть ума-разума набираются.

– Зачем вы все это затеяли? – волновался Балбес. – Нам спешить надо.

– Успеем. Сегодня с утра всего два клиента, – успокоил его Бывалый.

– Так мало? – удивился Балбес. – Дороги перекрыты, – пояснил Бывалый. – Всех трясут. Катану ищут. Прорваться трудно. Веди пополнение, – вновь обратился он к заму. Авторитетом, видать, он здесь пользовался большим. Зам рванул выполнять поручение, как говорится, на полусогнутых. Пополнение на этот день в рядах чертей было солидным. В зале стало тесно. Часть из них расселась по лавкам, расставленным вдоль стен, остальные столпились позади Труса, Балбеса и Бывалого, гордо восседавших в креслах за массивным письменным столом.

– Все в сборе? – строго спросил Трус.

– Мы готовы, – сообщил писарь, установив стул для посетителей напротив кресла Бывалого так, чтобы их разделял только письменный стол, и потрусил на своё место.

– Кто там у нас первый? – нетерпеливо спросил Балбес.

– Татарин, – лаконично проинформировал паромщик.

– Гони в шею, нехристям здесь делать нечего.

– Говорит, крещёный.

– А что, вполне возможно. – Трус пожал плечами. – Отец Митрофаний довольно бурную деятельность развил.

– Зови, – распорядился Бывалый.

Порог переступил татарин, габаритами два на полтора, в пёстром халате и лисьей шапке, несмотря на жару. Он повертел головой и озадаченно почесал затылок при виде такой представительной приёмной комиссии.

– Блин, да сколько ж вас… – Рыжий треух съехал на курносый нос вошедшего, но все конопушки перекрыть не сумел.

– Это татарин? – У Балбеса тоже зачесался затылок.

– Ага. – Верзила шмыгнул носом. – Тут, что ль, души за эликсир принимают?

– Угу, – хрюкнул Трус, не сводя глаз с лаптей, торчащих из-под халата.

Бывалый первый почуял неладное:

– А почему шапка монгольская?

– Точно монгольская? – расстроился детинушка, сдёргивая головной убор. Копна льняных волос рассыпалась по плечам.

– За базар отвечаю, – обиделся Бывалый. – Я что, монголов не видел?

– Ну, значит, я монгол, – покладисто согласился увалень, зачем-то засучивая рукава.

– Так что мне писать? – потребовал уточнения рогатый клерк, сидевший в углу за своим персональным письменным столиком. Он нервно поправил пенсне на пятачке и вперился сквозь него в посетителя. – Татарин или монгол?

– Пиши татаро-монгол, – разрешил клиент и не спеша двинулся к лавке, занятой рогатыми новичками.

– И чего тебе надо, татаро-монгол? – спросил Бывалый.

– Ща узнаешь. – Вывернув лавку из-под сидевших на, ней чертей, юноша раскрутил своё оружие над головой и принялся охаживать этой импровизированной дубиной всех, кто подворачивался под руку. – Чтоб не жулили! Чтоб старость уважали! Чтоб тятьку не обижали! – приговаривал он при каждом ударе.

– Ты чё, чурка?! – завопил Балбес. – Белены объелся?

– Да какой он чурка! – рыкнул Бывалый. – Глаза разуйте!

– Опять на русского нарвались, – простонал Трус. – Гоните его в шею! – и молниеносно телепортировался за кресло. – Это не наш клиент! Здесь не похмеляют! К Лиху его!

Однако это было проще сказать, чем сделать. Добрый молодец разошёлся не на шутку. Лавка со свистом рассекала воздух. Черти шарахались от неё в разные стороны, норовя ползком добраться до спасительной двери и слинять от греха подальше.

Илья тихо ржал, наблюдая за баталией из-за портьеры, решив, что, если витязю придётся туго, обязательно придёт на помощь.

– Отставить! – рявкнул Бывалый, мрачно наблюдавший за дракой. Все замерли. Лавка, завершив широкую дугу, финишировала под хвостом одного из качков Балбеса и отбросила его к стене. Удовлетворённо крякнув, детинушка поставил лавку на попа и уставился на Бывалого. Наступила тишина, нарушаемая только барахтаньем подопечного Балбеса, пытавшегося выдернуть завязшие в стене рога.

– Кто твоего тятьку обидел? – в упор спросил Бывалый.

– Вы. – Витязь пожал плечами, срывая с себя обрывки треснувшего по всем швам халата.

– Толком расскажи, – нахмурился Бывалый.

– Чего тут рассказывать? Проснулся батя с утра, а перед ним четверть эликсира вот эту хренотень придавила. – Детина вытащил из-за пазухи скомканный лист бумаги и потряс им перед носом шефа суверенных болот. – Это какая ж гнида нам такие подлянки устраивает? Ну устал вчера батя. Ножки с кумом допоздна обмывали. Первый внук родился. За бутылку эликсира на опохмел душу оттяпали!!! Короче, мужики у нас сильно обиделись. Порешили мы вашей братве стрелку забить.

– Чья деревня?

– Папина вотчина.

– Ё-моё… – Балбес схватился за голову. – Что царь-батюшка скажет?

– Во-во! И мужики наши так говорят. Ежели на разборку сегодня к ночи не придёте, ему, державному, челобитную писать будем. Народ ждёт. Колья, вилы, все готово. Как положено. Так чё мне своим передать? Ждать вас али как?

– Чья работа? – прорычал Бывалый, грозно вперившись в своих подданных.

– Позвольте договорчик освидетельствовать, – попросил клерк юношу. Тот, пожав плечами, протянул злосчастную бумагу писарю.

– Бланк нестандартный, – тоном опытного эксперта произнёс клерк, – но договор составлен по всем правилам. Грамотно. Писан от руки… думаю, кто-то из новичков отличиться решил. Правил наших ещё не знает… второй экземеплярчик наверняка у кого-то из них в кармане. – Писарь мотнул в сторону пополнения.

– Это кто тут самодеятельностью занялся? – грозно вопросил Бывалый, недобрым взглядом озирая сбившихся в кучку новичков.

– Церемониться ещё с ними, – рассердился Балбес. – Обыскать! – дал он команду своей гвардии. Те не заставили себя долго ждать. Второй экземпляр нашёлся быстро.

– Я ж как лучше хотел! – Ретивый новичок бухнулся на колени.

– Не лезь поперёк батьки в пекло! – Бывалый треснул ему промеж рогов. – Не обманывай клиентов! – добавил он туда же. – Не лапай души христианские, особенно ежели они русские!

– Это как? – опешил новичок, почёсывая пострадавшее место.

– А вот так! – внушительно пояснил шеф, возвращаясь в кресло. – Они свои в доску. На Руси живём. Не забывай об этом. Одним словом, русская душа для нас табу. А ты, добрый молодец, – обратился он к юноше, – передай мужичкам извинения от братвы. Сам видишь, накладочка получилась. – Бывалый демонстративно порвал оба экземпляра договора в клочки. – А чтоб обиды на нас долго не держали, мои орлы ближе к вечеру бочку эликсиру подкатят. Добро?

– Какой базар? – Юноша, расплывшись в улыбке, попрощался со всеми за руку, выдернул рога пострадавшего от лавки чёрта из стены, ободряюще хлопнул его по плечу и неспешно удалился.

– Следующий! – облегчённо воскликнул клерк.

Следующий разительно отличался от предыдущего. И в плечах поуже, и росточком пониже. Отдалённо он чем-то смахивал на Дуремара из «Золотого ключика». Только вместо сачка в руках у него был тощий портфель. Такой же тощий, как и он сам. Энергично протопав к креслу для посетителей, «Дуремар» запрыгнул на него и уставился на Бывалого.

– И что вы можете мне пгедложить?

– Чего? – растерялся Бывалый.

– Он ещё спрашивает чего! Я, гискуя жизнью Сагы, своих детей, своей собственной наконец – вы только вдумайтесь, своей собственной! – добигаюсь до этих благословенных мест чегез кучу гганиц. Догожные издегжки съедают весь мой капитал. Дети плачут. У них с гождения выгаботалась стганная пгивычка – есть каждый день. И после этого вы говогите мне чего? Я здесь. Я вас внимательно слушаю. Только не говогите мне, что я ошибся адгесом, Сага меня пгосто не поймёт! Ну так что вы можете мне пгедложить?

– В смысле как? – помотал головой Бывалый.

– Вы меня таки не понимаете, – расстроился клиент, – попгобую объяснить ещё газ. Я добигался сюда чегез…

– Да какое нам дело до твоих границ? – рассердился, Балбес, нетерпеливо ёрзая на кресле. – Толком можешь сказать, какого чёрта тебе здесь надо?

– Разумеется, самого главного. Сегьёзные дела гешаются с сегьёзными людьми. Так я вас слушаю. Внимательно слушаю. Что вы можете мне пгедложить?

– Опять завёл эту бодягу. – Трус поправил лежащие на плече рога, заплетённые в элегантную косичку и перевитые красной ленточкой. – Чего ты от нас услышать хочешь?

– Расценки! Что ещё может интегесовать бедного евгея? Почём у вас души?

– Так бы сразу и сказал, – облегчённо вздохнул Бывалый. – У нас к клиентам подход индивидуальный. Хочешь златом, хочешь – серебром заплатим. Народ, правда, предпочитает эликсирную плату. До конца жизни чтоб недостатка не было. Устраивает?

– Вполне, – расплылся «Дуремар» и принялся перечислять: – Значит, так: злата – тгидцать два ушата, сегебга – пятьдесят два ведга, а эликсигу мне надо без счёту…