Текст книги "Майданутые. Том 1. Раскол (Украина 2013 года). Кн.1 Братья (СИ)"

Автор книги: Олег Базалук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Олег Аникиевич быстро обнаружил, что тот мир, который предлагала Тамара, построен на совершенно других началах, чем его собственный мир. Если в его творческом мире вдохновение и прозрение достигалось благодаря неуравновешенности психики, возможности на пике эмоционального надрыва войти в определенное состояние транса, а через него, словно через звездные врата прозреть аспекты будущего, то в мире Тамары он обнаружил другой путь. Погружаясь в предложенный ею мир умиротворения, безмятежности и благодати, Олег Аникиевич открыл в себе возможность созерцания мира из глубин первородного и первозданного, что связывало род человеческий с историей Земли и космоса. К новым творческим открытиям и откровениям приводили не эмоциональные крайности неуравновешенной, издерганной, практически больной психики, а умиротворяющее и радующее погружение в глубины собственного бессознательного и обозрение мира изнутри, словно через призму архетипов предшествующих поколений. Только в Тамарином мире материнской любви и заботы Олегу открылась мудрость философии Древнего Востока, которая как раз и построена на погружении в состояние нирваны и созерцании мира из глубин собственного «Я»…

Олег Аникиевич услышал, как приоткрылась дверь, и увидел Томины глаза – они разрывали душу. Такой напор теплоты, нежности, обожания и счастья Олег Аникиевич встречал только во взгляде Наташи. Вот таким взглядом молодая жена встречала и провожала его, и никто другой никогда и нигде не смотрел на него так. Нахлынувшая волна воспоминаний обдала жаром и вызвала то, от чего он постоянно прятался и боялся себе признаться – стыд за свое предательство. Ведь это он довел жену до состояния, в котором безграничная любовь неконтролируемо сменялась лютой ненавистью. И пока Тамара его обнимала, прижималась своим горячим телом, Олег Аникиевич всеми силами душил в себе образы то беззаветно любящей, то беснующейся от ревности жены, которые контрастами вспыхивали в мозгу и пронизывали словно вбитые гвозди: «Ты виноват! Ты виноват! Ты виноват!»

– Ты проснулся? – голос Тамары как спасательный круг пробился сквозь дурманящие наваждения, и Олег Аникиевич схватился за него, спасаясь от прошлого.

– Дети ушли?

– Сегодня суббота, куда им идти? – Тома улыбнулась – Пойдем завтракать или тебе сюда принести?

– Спасибо, не надо. Сейчас приду.

– Твои мыльные принадлежности я разложила на полке. Иди мыться, а то все остынет.

Тома помогла Олегу подняться с постели и, подталкивая его, проводила до ванной. Будь его воля, она бы его умыла и на руках отнесла на кухню. Но Олег хотел остаться один. Принимая контрастный душ, он словно смывал с себя воспоминания прошлого.

Завтракали весело. Смеялись над осипшим голосом Олега, над его шутками, забавным поведением детей. Это все очень напоминала его семью, правда в далеком прошлом. В последние годы семейной жизни, когда в дом пришёл достаток, дети выросли и забот убавилось, все изменилось к худшему: каждое утро начиналось с крика жены. И этот крик на полусонных и таких же нервных взрослых дочерей, начинался из-за мелочи: из-за разбросанных вещей, неубранной за собой посуды, волос, оставленных в расческе, из-за некормленой собаки. Он до того въелся в их семейный быт, что стал стрессовой нормой, от которой еще полусонный мозг заранее научился защищаться: встречным криком у Олега, истерическим плачем у Насти или непробиваемой отрешенностью у Эли. И если бы не возможность сравнения, они бы с этим так и жили, принимая за норму то, что не должно присутствовать в семейных отношениях. Но сравнивая тональность общения в своей семье с тональностью общения в семье старшего брата, или в семье профессора Фатхутдинова, с которым Олег особенно близко сошелся в последнее время, он понимал ненормальность отношений, к которым скатывалась его семья. Перешагнув сорокалетний промежуток жизни, Олег Аникиевич вдруг ощутил подступившую внутреннюю усталость, образовавшуюся внутреннюю брешь, в которую эмоциональность жены стала проникать и отравлять существование. И если раньше, борясь по жизни за свое место под солнцем, Олег Аникиевич не только надежно сохранял свой внутренний мир от внешнего воздействия, но и распространял равновесие и гармонию души на семейные отношения и быт близких людей, то в последнее время он стал чувствовать свою беззащитность перед эмоциональностью жены. Если раньше её неуравновешенность не только не задевали его, а наоборот, вызывали улыбку и смех, то однажды сравнив своё поведение с поведением старшего брата, Олег Аникиевич с ужасом констатировал, что он начал превращаться в такого же вспыльчивого, задерганного и эмоционального человека, как и его супруга. Ему все тяжелее давались взвешенные решения, он стал чаще поддаваться порывам, настроениям и блажи. Понимание нездоровых отношений в семье, собственной эмоциональной разбалансированности, а также, обнаружение в себе пробуждающегося безумия, пробудило в Олеге Аникиевиче неимоверную тягу к тишине и покою, уединению и забытью. Именно с этого началось его отчуждение от семьи: сначала от жены, а потом от так и не понявших и не принявших его отступничества дочерей. Именно из-за этого он начал предпочитать шумные компании уединению в своей однокомнатной киевской квартире или на берегу океана. Он лечился, а возможно и доживал, стараясь успеть воплотить в жизнь творческие проекты, которые рождались в его голове. Он спешил жить, но уже не в формате служения семье (жене и детям), строительства собственного бизнеса или карьеры в науке, а именно в возрождении внутренней гармонии между неиссякаемыми творческими планами и их воплощением в жизнь.

В Тамаре Олег Аникиевич почувствовал родственную душу: она также как и он стремилась к уединению, к посвящению своих внутренних потенциалов чему-то одному и важному. Но если Олег Аникиевич реализовывал себя в посвящении творчеству, то она обретала внутреннюю гармонию в посвящении ему, заботе о нем. По эмоциональному накалу, самоотреченности и самопожертвованию эти посвящения мало чем отличались друг от друга. Как Тамара ничего не требовала от Олега взамен, а только отдавалась заботе о нем полно и безвозвратно, так и Олег ничего не требовал от творчества, а только посвящал себя и свою жизнь служению неиссякаемого потока идей и мыслей. Связь этих казалось несовместимых предназначений двух уже взрослых и состоявшихся людей, не только притягивала их друг к другу, но и выводила внутренний мир каждого из них на новые уровни совершенства. Они помогали раскрываться друг другу: Олег Тамаре как женщине, Тамара Олегу как художнику, который перестал истощать свою нервную систему чувственно-эмоциональными крайностями, а успокоившись и расслабившись, отбирал в ней лучшее и заслуживающее.

– Какие у тебя планы на сегодня? – Тамара ловила каждый его взгляд, опережала каждое движение, и это проникновение в его личную жизнь не напрягало, а наоборот, расслабляло, радовало и умиротворяло.

– Нужно с братьями созвониться, согласовать с ними. До воскресенья до вечера я свободен. В 19.30 в воскресенье у нас поезд. – Олег Аникиевич потянулся за телефоном. Где-то в глубине души он понимал, что Тамара ожидала от него такого же встречного вопроса, но он его не задал, потому что знал, что выбирая между времяпровождением с ней или с братьями, он выберет братьев, поэтому не хотел причинять ей боль.

Остальные Беленчуки уже встали. Договорились о встрече в 14.00 возле главного входа в Московский зоопарк.

Глава 10

Владимир Аникиевич Беленчук Москву любил. Она нравилась ему в любое время года. Он до сих пор жалел, что в 1995 году пошел на поводу у жены и перевелся в украинскую армию. Хорошо хоть сына отговорил и заставил поступить в военное училище на территории России. С каждым годом, сравнивая свои достижения и достижения сына, наблюдая за развитием вооруженных сил России и Украины, Владимир Аникиевич недобрым словом вспоминал супругу. Честно признаться, он и развелся с ней по причине неудовлетворенности службою. Наблюдая за тем, как на фоне разваливающейся и разворовывающейся украинской армии растет мощь российских вооруженных сил, как офицеры его уровня получают генеральские звания и прилагающиеся за заслуги материальные вознаграждения, Владимир Беленчук все больше ненавидел свою жену. Армия в его жизни занимала все: он жил ею, кормился ею и реализовывал себя в ней. Перевод в украинскую армию Владимир Аникиевич Беленчук считал своею единственной и самой большой ошибкой в жизни.

За 18 лет службы в вооруженных силах Украины Владимир Аникиевич получил только одно звание – полковник. Сын за это время прошел пять ступеней: от лейтенанта дорос до подполковника.

Сыном Владимир Аникиевич Беленчук гордился и чем мог, помогал ему. Но когда задумывался о своей судьбе – сильно расстраивался. Владимир Беленчук стоял у истоков организации генерального штаба Украины. За это время сотни грамотных, честных и патриотично настроенных офицеров сами ушли или их уволили в запас, а на их место потоком хлынули офицеры новой формации: мелкие воришки, халтурщики, демагоги. Не все конечно (встречались и приятные исключения), но подавляющее большинство офицеров, с кем по службе сталкивался полковник Беленчук, и в подметки не годилась тем профессионалам, которых он знавал в генштабе вооруженных сил СССР и на кого равнялся сам.

Текучесть кадров и раздутый штат в генеральном штабе Украины удивляла. Армию окрасили в политические флаги и с каждой сменой политического руководства в стране, менялся не только Министр обороны Украины и начальник Генерального штаба, но и большая часть руководства рангом ниже. Отсутствовала преемственность стратегии развития вооруженных сил Украины, понимание направлений реформирования управления и структуры армии. Единственное, что не только сохранялось и передавалось от одного Министра обороны к другому, но и развивалось, так это коррупционные схемы, позволяющие новым военным чиновникам как в сказке обогащаться не по дням, а по часам, во вред интересам армии и государства.

Владимира Аникиевич Беленчука и еще с десяток чудом сохранившихся «белых ворон» не претендующих на руководящие должности, но тянущих всю черновую работу, в генштабе Украины держали для блезиру, чтобы хоть как-то имитировать видимость штабной работы. После Оранжевой революции нашлись умники, которые и на них умудрились повесить ярлык «кучмистов» (в Украине законы не действовали; если ты не входил в какой-то властьимущий клан, под кем-то не работал, могли запросто придраться и без причины уволить). Совершенно далекого от политики полковника Беленчука вывели за штат, но уволить в запас не успели: самых активных представителей оранжевой революции от армии перевели с повышением, а те, кто задержался, поняли, что без Беленчука и еще с десяток «кучмистов» работать в генштабе некому. Через полгода без лишнего шума, компенсировав моральный ущерб небольшим повышением оклада, их всех вернули на службу на прежние должности. Всё вернулось на круги своя, в том числе и старые коррупционные схемы в армии.

Пока воинское начальство (всех рангов!) независимой Украины, пользуясь безнаказанностью, а порой и поддержкой со стороны первых лиц государства, наживалось на распродаже имущества воинских частей, земель и должностей, Владимир Аникиевич Беленчук продолжал честно служить новой родине, довольствуясь после развода с женой комнатой в общежитии и полковничьей зарплатой. В Украине он привык ко всему: к смутам в головах людей, продажности политиков и военных начальников, халатности в работе, покровительству, обесцениванию офицерского звания. Единственно, чего он не допускал, чтобы это все касалось его. Он жил по своим принципам, никому их не навязывая, но сам строго им следуя. Возможно, поэтому его сторонились, обделяли повышениями и наградами, но признавали в нем ценного работника и не увольняли.

Полковник Беленчук курировал в генштабе сотрудничество с НАТО. Он установил теплые доверительные отношения с натовскими штабистами, часто ездил в заграничные командировки и на большее даже не претендовал. Если в Украине интеллект, эрудиция и светлая голова Владимира Беленчука никого не интересовала, то в штабе НАТО он пользовался заслуженным авторитетом. К удивлению часто меняющегося украинского генералитета, полковника Беленчука (этого бедного чудака без роду и племени!) периодически награждали высокими воинскими наградами государств НАТО. В отличие от украинских наград их нельзя было купить, но они не давали никаких льгот на территории Украины.

Идея собраться семьей в Москве как в старые добрые времена пришла в голову Владимиру Аникиевичу сразу после того, как он узнал о своей командировке в Генеральный штаб России. Он сначала поделился ею с Олегом, а после с Сергеем. Решилось все быстро и даже более масштабно, чем он планировал. Вместе с братьями в Москву поехали и их дети. Вчерашний семейный вечер в грузинском ресторане – наверное, самое яркое событие в его жизни за последние несколько месяцев. Общение с сыном, с братьями и их семьями доставляло Владимиру Аникиевичу неимоверное удовольствие, потому что только в семейном кругу он мог открыться, довериться и выговориться.

С утра Владимир Аникиевич ощущал в себе прилив здоровой энергетики и какой-то особый внутренний подъем. Несмотря на солнцепек, практически полное отсутствие теней, духоту и смог июньского полудня, Владимир Беленчук чувствовал себя превосходно. С сыном и братом Олегом они удобно расположились на открытой летней площадке приличного ресторанчика с работающим фонтаном и зеленым оазисом. Сергей Аникиевич, вместе с внуком, женщинами и Сергеем Цветковым, отправились в зоопарк. На посещении зоопарка настояли Андрюша, Эля и Анна. Владимир Аникиевич с Валерой и Олегом Аникиевичем отказались бродить по жаре и вдыхать зловонные ароматы животных. Они присмотрели недалеко от зоопарка ресторанчик и надолго расположились в нем.

За столом царило праздничное настроение: вода в фонтане и обилие зелени на летней площадке значительно смягчали жару, а приятное общение, близкие по духу и родству люди уравновешивали и облагораживали атмосферу. Вчера за семейным столом Владимир Аникиевич позволил себе расслабиться, хорошо выпить, поесть, до хрипоты поспорить с Сергеем Цветковым. Хороший парень: искренний, открытый, правда, немного наивный. Аннушка влюбила его в себя полностью и безвозвратно.

Владимир Аникиевич улыбнулся, потому что подобные состояния влюбленности с первого взгляда он часто испытывал сам. От них никто не застрахован, особенно офицеры, посвящающие лучшие годы жизни службе и испытывающие дефицит общения с женщинами.

В 55 лет Владимир Аникиевич Беленчук совершенно не чувствовал на себе груза прожитых лет. Это раньше, в молодости, цифра 55 его пугала, люди выглядели старцами и многих из них называли дедушками. А сейчас, когда ему самому перевалило за 55, он чувствовал себя таким же, как и в 20, 30, 40 лет. Ничего не изменилось, разве что решения стали более взвешенными и аргументированными, и ходить на беговой дорожке приходилось больше, чтобы остаться в своем весе. Какой он дедушка? А если посмотреть на старшего брата, то и в 60 лет нет ощущения старости. Сергей Аникиевич на равных занимается в спортзале не только с ним, но и с Олегом Аникиевичем, который помешан на спорте.

Владимир Беленчук с удовольствием вспомнил, что до сих пор молодые женщины-офицеры из генерального штаба Украины при встрече одаривают его многообещающими взглядами. Для них он легенда, неприкасаемый авторитет, пример для подражания! При желании с любой из них он мог завести интрижку, но не опускался до этого. Ему хватало бурных романов и за стенами генерального штаба.

– Чему улыбаешься, папа? – спросил Валера.

– Жизни, сынок! Хороша она чертовка!

– Ля-по-та! – протянул в свою очередь Олег Аникиевич.

– Папа, а я повышение получил – Валера только сейчас решился сообщить отцу о назначении. Какое-то плохое предчувствие помешало ему признаться по телефону. Да и после приезда отца в Москву Валера до последнего откладывал разговор.

– Поздравляю! – Олег Аникиевич пожал руку племеннику, искренне радуясь его достижениям.

– Горжусь, сын! Молодец! – Владимир Аникиевич с гордостью похлопал сына по плечу. Его лицо помимо воли расплылось в счастливой улыбке. Успехи сына вызывали в нем не только отцовскую гордость, но ублаготворение и довольство, словно он сам реализовывался в достижениях сына. – Куда теперь направляют: в Вашингтон или в Брюссель?

– В Киев. – Валера с трудом выдавил из себя это слово, каким-то шестым чувством предчувствуя реакцию за столом. И не ошибся: улыбки на лицах отца и дяди застыли, а в глазах недоумение сменилось растерянностью.

– Как, в Киев? – не понял Олег Аникиевич. Он обернулся к брату за разъяснениями, но по бледнеющему лицу Владимира Аникиевича понял, что случилось что-то чрезвычайно непоправимое и даже роковое.

Владимир Аникиевич Беленчук не просто потерял дар речи. В отличие от брата и сына эта новость перевернула его жизнь с ног наголову. Он понял, что совершил вторую роковую ошибку в жизни.

– В нашем управлении создали специальную группу по Украине. Её возглавил генерал-лейтенант Иванов. Мне дали отдельный кабинет, прибавили зарплату, пообещали к концу года полковника. – Валера, как и дядя, наблюдая за изменениями, происходящими на лице отца, заканчивал предложение уже без особой радости: растерянно и монотонно. Он, так же как и дядя понимал, что случилось что-то ужасное и необратимое, но не догадывался что. Только Владимир Аникиевич видел во всем произошедшем глубокий смысл, иначе новость сына не огорошила бы его так. За свою жизнь Олег Аникиевич видел брата в таком состоянии считанное количество раз, а сын только накануне развода с мамой. Владимир Аникиевич сидел побледневший, осунувшийся, отрешенный и подавленный. Он состарился прямо на глазах и вместо энергичного, задорного, полного сил и энергии мужчины, Олег Аникиевич и Валера смотрели в угасшие и испуганные глаза обреченного и умирающего старика. Изменившийся облик Владимира Аникиевича выглядел настолько страшно и неестественно, что у Олега Аникиевича даже мурашки пошли по коже.

Спустя минуты, показавшиеся вечностью, Владимир Аникиевич, словно возвращаясь из небытия, больше обращаясь к брату, чем к сыну, заговорил медленно, с большим усилием выдавливая из себя каждое слово:

– Олег, генерал Иванов – это штабист высочайшего профессионального уровня. Все военные события, в которых принимали участие вооруженные силы России в последнее десятилетие, разворачивались по его планам. Все они прошли успешно. Генералу Иванову доверяет лично Путин, а Путин доверяет единицам. Создание группы под руководством Иванова для Украины означает только одно – допустимость вооруженного конфликта между Россией и Украиной.

После небольшой паузы, словно отдышавшись, обернувшись к сыну, Владимир Аникиевич продолжил:

– Валера, сын, ты мне жизнь поломал. Если бы ты сообщил о своем назначении до моей командировки в Москву, ты бы сохранил мне карьеру. А так, – Владимир Аникиевич только махнул рукой, залпом выпил оставшееся в бокале пиво, и постепенно беря себя в руки, закончил – То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Я прибыл в Москву по личному поручению генерала Моторного к генералу Иванову. Валера, я не планировал тебе рассказывать, но вчера в 14.00 я встречался с Ивановым. Говорили долго, много и ни о чем. Он хвалил тебя, намекал на твое повышение, на мою генеральскую перспективу. Я не знал про создание вашей группы, про твой перевод, поэтому не придал значения ни этой поездке, ни его словам. Я выполнил поручение – передал пакет из рук в руки, выслушал монолог авторитетного генерала и с чистой совестью поехал на встречу с вами. Твое «повышение», Валера, все меняет. За чередой случайных событий обнаруживается глубокий смысл. Сын, меня подставили!

Владимир Аникиевич замолчал. Нависшую над столом тишину нарушал только шум воды в фонтане, который с каждой минутой перерастал в оглушительный гул падающей воды.

– Валера, ты мою позицию знаешь: нравится мне Украина или не нравится, но я – офицер. Я давал присягу. Присягу Украине. А здесь речь идет о предательстве.

– О каком предательстве папа? – Валера все еще не мог понять, куда клонит отец – Максимум, о противостоянии России и НАТО.

– Какое НАТО, сын? – Владимир Аникиевич едва сдержал себя, чтобы не выругаться – Ты планы НАТО знаешь не хуже, чем я. Им сейчас точно не до России и Украины. Это все разговоры и удобное прикрытие. Я тебе больше скажу, генерал Моторный под прикрытием влиятельных политических сил и чиновников Министерства обороны Украины, специально разрушает в армии то, что еще боеспособно. Он и меня в это пытается втянуть. Ты думаешь, твое назначение и мои участившиеся командировки в Москву – это случайность? Проснись сынок, это звенья одной цепи. Моторный знает мою принципиальную позицию по этому вопросу и как минимум преследует две цели: а) подорвать мой авторитет в Генеральном штабе, посеяв подозрения в отношении моей порядочности у тех офицеров, которые остаются преданными Украине; б) твоим назначением, связать мне руки и одновременно показать наглядную связь между мной и Генеральным штабом России.

Посмотри в глаза фактам: твою группу только создали, ты только получил новое назначение, а у меня вдруг командировка в Генеральный штаб России, и не к кому-нибудь, а лично к генералу Иванову. Совпадение? Нет, сын, я уже в петле. Это игра, в которой мы с тобою пешки. Посмотри, как они мастерски уделали меня: на фоне необязательного посещения Генерального штаба России, пустого разговора с Ивановым, встреч с тобою в семейном кругу, они выстроили наглядную картину моего предательства. Теперь все факты против меня, и чтобы я не рассказывал в свое оправдание, моя поездка в Москву – это мой приговор. При необходимости они выставят это как предательство. Меня подставили, Валера, грамотно и профессионально. – Владимир Аникиевич откинулся на спинку стула. Красные пятна на лице и вздувшиеся сосуды на висках выдавали предел его волнения. Только теперь перед сидящими за столом Беленчуками открылось понимание трагедии произошедшего. И праздничное настроение мгновенно сменилось состоянием тревоги и растерянности. Только в человеческой жизни возможно такое вероломное замещение наслаждения и удовлетворения жизнью лютою тоскою и отчаяньем.

Официант принес новый бокал пива, который Владимир Аникиевич тут же осушил:

– Валера, я давно предчувствовал, что наша служба двум разным государствам ни к чему хорошему не приведет, рано или поздно нас столкнут лбами, потому что мы очень удобное прикрытие для предательства на более высоком уровне. Что на тебя, что на меня очень легко повесить любой слив информации и в зависимости от ситуации обернуть это во благо или во зло. Вот мы и подошли к этой черте. Нас подготавливают: повышают в должности, дают досрочные звания, открывают доступ к информации, которую кто-то уже передаёт. Ведь тебя, специалиста по НАТО не случайно перебросили на совершенно чужое для тебя направление – Украину. Ты что, специалист по Украине? Нет! Просто тем, кто разыгрывает эту партию выгодно потерять тебя как специалиста по НАТО, но взамен получить фигуру, которой удобно пожертвовать. Как только между Россией и Украиной возникает конфликт – мы с тобою готовые жертвы. Проиграет Украина: я – предатель, ты – герой России; что-то не так пойдет у России: ты – предатель, а я – герой в Украине. При всех раскладах страдаем мы, а настоящие игроки и предатели останутся в тени. При любой концовки партии они остаются в выигрыше. Ты понимаешь во что нас втянули?

Все, что говорил Владимир Аникиевич, прижимало и удушало. Богатое воображение Олега Аникиевича представляло кровавые последствия заговоров с трагическими последствиями. Он уже предчувствовал опасность, которая грозила его близким.

– Ты допускаешь военное вмешательство России в дела Украины? – тихо спросил Олег Аникиевич брата и в нависшей напряженной тишине его вопрос прозвучал словно выстрел.

– Теперь я в этом уверен.

– Но ведь Украина и так полностью зависит от России.

– Только экономически! Политически Украина слишком самостоятельна. Ты же политолог, посмотри куда сейчас клонит Янукович – в Европейский Союз. Он думает, что держит Путина на поводке, шантажирует его своим заигрыванием с Европой. Но Янукович даже не Лукашенко, так с Путиным вести опасно.

– Папа, но поворот Украины к Европе – это потеря Севастополя, Крыма, миллиардных сумм, которые Россия вложила в Украину. И ты считаешь это правильным?

– Сынок, каким путем развиваться Украине и к каким ценностям обращаться – это выбор самой Украины. А мы с тобою – офицеры! Наша задача уважать, признавать и оберегать выбор народа, на верность которому мы присягали!

Над столом вновь нависла звенящая тишина. Владимир Аникиевич обдумывал случившееся и понимал, что выход только один – увольнение.

Обращаясь к сыну, взвешивая каждое слово, Владимир Аникиевич заговорил медленно и с расстановкой:

– Валера, я рад за тебя. Уверен, ты сам скоро поймешь неизбежность серьезного противостояния между Россией и Украиной. Посмотри вокруг: где Россия, а где Украина. Россия сейчас на пике своего могущества, а Украину разворовали, разорили и фактически отбросили до уровня полунищего, беззащитного государства. Но, с другой стороны, что Россия кроме денег может предложить Украине? Высокие технологии? Культуру общения? Демократические устои? Свободу личности? Ничего. Деньги не решат проблему выбора. Украинцы деньги возьмут, но при этом уже ничто не остановит их от сближения с Европой. Рано или поздно выбор будет сделан, причем не в пользу России. И у вас, в России, это понимают, поэтому и готовятся к этому.

Валера, моё время прошло. Чтобы успеть спасти свою репутацию и избежать позорного обвинения в предательстве, я вынужден немедленно подать в отставку. Я не предам народ, которому присягал. Лучше уйти полковником, но с чистой совестью, чем получить генерала, но жить с понимаем того, что ты нарушил присягу. Жаль, что я не смог воплотить мечту своего отца, но уверен, что он поддержал бы мой выбор.

Валера, перед тобою скоро откроются большие возможности – грядут серьезные перемены, в которых ты себя обязательно проявишь. Моя отставка спутает их планы и развяжет тебе руки. – Владимир Аникиевич с нежностью похлопал сына по плечу. – Товарищи офицеры, я вынужден вас покинуть. Нужно успеть красиво выйти из игры, в которую нас втянули. Встретимся в гостинице. – Владимир Аникиевич, не прощаясь, вышел из-за стола и решительной походкой направился к метро. Олег Аникиевич с Валерой наблюдали за его удаляющейся фигурой до тех пор, пока она не скрылась за поворотом. Каждый из них понимал, что перемены, которые предсказывал Владимир Аникиевич, уже начались. К сожалению, они начались с их семьи.

Глава 11

После ухода Владимира Аникиевич Олег Аникиевич с племянником долго не разговаривали, сидели молча, погруженные в свои думы. Вопросов назревало множество, но все они включали эмоциональную составляющую. А у Беленчуков, эмоциональность приветствовалось во всем другом, но только не в ситуациях, когда решалась судьба кого-то из членов семьи. А сейчас, прямо на их глазах беда прокралась в их дружное семейство, перечеркнула планы Владимира Аникиевича. Поэтому хотелось разобраться с проблемой основательно и по сути. Валерий Владимирович Беленчук первый сформулировал вопрос, опережая дядю:

– Дядя Олег, неужели на самом деле украинцы предпочтут Европу России? У нас всего столько общего: история, язык, Советский Союз. А что у украинцев общего с Европой?

Олег Аникиевич ответил не сразу, хотя этот вопрос слышал не первый раз. В последнее время на Украине он поднимался все чаще и чаще.

– Валера, это вопрос сложный и неоднозначный. Во-первых, за каких украинцев ты ведешь речь? Сейчас по разным оценкам население Украины составляет около 44 миллионов. В масштабах Европы – это достаточно много. Но как нация украинцы не монолитны. Условно в Украине можно выделить три основных региона, которые отличаются своей историей, ментальностью, отношением к религии, организации быта. Это западная, центральная и юго-восточная Украина. Как показывает анализ последних президентских и парламентских избирательных компаний: 55% населения Украины настроено пророссийски. Если смотреть по регионам: то западная и центральная Украина – настроены проевропейски, а юго-восточная – пророссийски. В последнем регионе выше плотность населения, поэтому количественно пророссийское население преобладает.

Что касается меня лично, то еще несколько лет назад, я бы задумался над твоим вопросом, все-таки за семь лет службы в советской армии многое отложилось в подсознании, особенно предубежденность к НАТО и американцам. Но даже тогда, взвесив все за и против, я выбрал бы для себя, своей семьи и Украины европейский вектор развития. Сейчас, Валера, после трех лет правления Януковича, я выберу Европу даже не раздумывая. Уверен, что многие ранее пророссийски настроенные украинцы поступят так же.

– Что вам плохого сделал Янукович?

Олег грустно усмехнулся:

– Ты задаешь вопросы один сложнее другого. Если говорить в целом, то впервые за годы независимости Украины у нас открыто выделился один клан – президентская Семья. Украину грабили с момента распада Советского Союза. Грабили все, кто находился при власти. Я знаю десяток людей, которые за несколько лет на государственной службе, причем на второстепенных должностях, стали долларовыми миллионерами. И это только на взятках! Однако только Янукович додумался до циничной «приватизации» государственного бюджета. Сейчас государственный бюджет Украины не разворовывают, боятся, потому что он стал собственностью Януковича и членов его Семьи. По существу, вся Украина теперь работает на Януковича и Семью, а они в узком семейном кругу решают: куда и на что потратить поступившие в бюджет деньги.

Страшен не сам факт открытого, циничного и наглого грабежа народа, а то, во что они награбленное вкладывают. Взять того же Муаммара Каддафи, который почти 40 лет правил Ливией: грабил сам, но и заботился о благосостоянии своего народа. Однако все равно это ему не помогло, плохо кончил. А Янукович и Семья награбленное выводят из Украины и складируют по банкам. Украина и до них стараниями Президентов Кравчука, Кучмы и Ющенко изрядно обнищала, но при Януковиче, мы достигли дна. Если говорить конкретно, то мой ресторанный бизнес умирает прямо на глазах. У народа нет денег на элементарное: на продукты и дешевый китайский трикотаж. Люди месяцами не едят мясо (не могут себе позволить!) и донашивают вещи из секонд хенда. Такого не было даже после Оранжевой революции.