Текст книги "Господня Истина Святых Апостолов (СИ)"

Автор книги: Олег-Александр Звездов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

От Рима до Иерусалима медленно двигалось радужное облако. Многие люди не понимали, что происходит… Одни смеялись, другие плакали, некоторые впадали в панику. Но свечение оставалось единым. Со стороны казалось, что Простор Небесный горит огнем. Никто не понимал, что оно значило. Иисус стоял уверенно на Елеонской горе. Он уже знал, что приближается Его час, час утешения небесного и души Его.

“Александр, что ты поник головой?” – “Учитель, я не знаю, что Тебе ответить”. – “Не волнуйся, ты все будешь видеть и знать о своих знакомых. Поверь, нужно так. Но ежели ты… ” – “Нет-нет, Учитель, я согласен”. – “Варнава, ступайте ко Мне. Я знаю все о вас. Вы же пока не ведаете ничего о своей судьбе”. – “Учитель, мы все стерпим ради Тебя и Твоего Учения”. – “Да, вы настоящие Мои братья. Павел, а как хитон, плащаница Моя?” – “Учитель, не беспокойся за меня”. – “Спасибо тебе, Павел, прошу тебя, береги их и, ежели будет трудно, то передай в надежные руки”. – “Иисус, брат мой, я все понял”.

Шемо подошел к Корнилию: “Корнилий, смотри, что за толпа приближается к нам?” – “Шемо, если ты здесь со своими воинами, значит Всевышний видит нас”. – “Я не пойму, о чем ты говоришь?” – “Шемо, скоро и сам все узнаешь, только воинов своих расставь умно, дабы толпа ничего не смогла здесь…” – “Корнилий, я тебя понял. Люди для меня – это главное, а Бог – превыше всего. Жизнь свою отдам, но второй раз не позволю, чтобы осквернили имя Господа нашего”. “Корнилий!” – “Да, Иисус?” – “Я вижу и чувствую, как вы переживаете из-за Меня, не нужно. Сейчас все будет по-Моему. Те идолы, приблизившись к нам, примут беспамятство свое и примут они его во сне”.

К Иисусу подошел Даврий. “Учитель, извини меня, но не делай пока этого. Я хочу воочию увидеть всех тех, кто ненавидит и не верит в Тебя”. – “Даврий, ты настойчив”. – “Иисус, пойми меня правильно”. – “Да, ты следователь, и пусть будет по-твоему”. Толпа убийц Богочеловека приближалась к месту, которое вознесло нашего Господа, Хранителя и Спасителя.

ОТ ЛУКИ. Кому, как не мне, было дано знать, тем более видеть жизнь нашего Господа Бога. Я видел все, даже то, о чем в данный момент и не мог подумать. Я видел слезы Господа нашего и чувствовал, что Ему жалко с нами расставаться. Чувствовал я и другое, ибо слышал Его мысли, они в особенности были направлены на первосвященников, которые применили к Нему свою дьявольскую силу. Да, может быть, внутри Он чего-то и боялся, как человек, но как Бог Он был предан своей миссии на Земле. В Нем не было злости и ненависти. От Него исходили лучи тепла и добра. Ум Его, а точнее, наш ум пред Его, можно сказать, ничего не значит, ибо Он был Бог и никто другой. Как человек Он мне нравился своей истинной добротой. Такой доброты и любви вы нигде не встретите, но она была в Нем, и клянусь именем Его. А Мать Мария – это же был изумруд духовного знамения. В Ней было все: начиная от Альфы до Омеги. Да, я признаюсь, что поначалу были трудности, но они были чисто человеческими, но не духовными. Суеверие брало свое, или хотело что-то взять, но получалось иначе. Если кто из вас чувствовал по-настоящему дыхание ветра, а точнее, дуновения, так чувствовали мы нашего Иисуса Христа в наши времена.

Было много людей, которые хотели избавиться от Него, и Он чувствовал это и всегда говорил: “Я уйду, род людской погубит много таких, как Я; и этот род будет губить, не задумываясь, что творит. Но в убиенном вы всегда улицезрите имя и лицо Мое. И оно будет преследовать вас каждый день. Лицемеры, успокойтесь, ибо вы не знаете, зачем и откуда вы, но когда узнаете, то уже будет поздно, ибо обитель Моя находится в терпении своем и ожидании”. На меня эти слова очень сильно действовали. Я над ними задумывался и проводил бессонные ночи, хотя образ Его не покидал меня даже в минуты моего духовного разочарования. Да, были такие моменты, это было в Ефреме. Нас избивали за наши добрые дела, и я невольно подумал: “Иисус, Ты Господь, останови побоище”. Я видел Его окровавленное лицо, но Он молчал и при том шептал: “Всевышний, Отче Ты Мой родной, здесь людей не вижу Я, дьявола вижу в их лице, прошу Тебя, не наказывай Ты их, пусть нас бьют. Пожалеют они или нет, но придут в Обитель нашу, и мы их вразумим, но не накажем”. После Он мне сказал: “Лука, не нужно было думать так”. Я покраснел: “Прости меня, Иисус, но ведь боль – это унижение”. – “Нет, Лука, это истина, а ее никто не терпит, ибо грешники бьют за то, что мы первые говорим им об этом”. – “Так может, промолчать и в сторону уйти?” – “Нет, Лука, невежество человеческое стороной не обойдешь, здесь нужно идти тропой единой и прокладывать свой путь верой в то, что приемлемо разуму оного лица”. В душе мы все понимали, но наяву было все иначе. Духовенство никого не хотело признавать, и на их устах было единое – месть. Ибо они считали себя оскорбленными.

Часто беседуя с Иисусом, Я слышал от него: “Лука, не искореню Я его один”. – “Иисус, что Ты имеешь в виду?” – “Неверие среди духовенства. Пройдет много лет, они будет Меня воспевать, но не таким, каким Я был. Все повернуты ко Мне спиной, но Я везде и буду смотреть им в глаза”. – “Иисус, но ведь есть силы и выше?” – “Да, Лука, есть. Вот посмотри на людей, как восприняли рождение свое в лице Моем, они отвергли Меня, но Я повторяю: Я един, другого не будет”. – Иисус, ведь мы с Тобой”. – Да, вы продолжатели рода, созданного не вами”. – “Иисус, я все понял, но как же быть нам, ведь Ты уйдешь, и, знаю точно, что будет трудно нам”. – “Как быть, Лука, спроси у души своей, и пусть каждый из людей спросит себя точно так, как и ты спросил ее”. – “Ведь не каждый ее поймет и услышит”. – “Вот поэтому и свидетельствую Я: “Имеющий уши – да услышит”. – “Иисус, ответь мне, люди, те, кто уверовал в Тебя и преданы всей своей душой Тебе, могут ли они от имени Твоего помогать людям?” – “Вот, Лука, где весь смысл кроется. Да, можно, но не все правильно поймут. Я же буду видеть все”. – “Но среди них могут…” – “Знаю, Лука, даже сейчас вижу их лица”. – “Иисус, как же быть в этом случае?” – “Лука, Иоанн все это опишет”. – “Интересно, будут ли чтить пророчество?” – “У кого душа чиста, тот будет чтить, но кто же…” – “Я понял Тебя, Иисус, тот будет поглощен в бездну тьмы”. – “Вот-вот, Лука, а она ждет с нетерпением всех отчуждающихся и отрекающихся от Меня и поглощает их”. – “Иисус, а верность свою в людей?” – “Я знаю, Я ее сохраню. Не беспокойся, ибо Я Бог. Но после каждого и спрошу, ибо Я сохранил, любил и терпел. Если говорить чисто человеческим языком, то со всем смирюсь и всем прощу, только ж не с неверием в Меня и в силу Духа Святого”. – “Знаешь, Иисус, интересно было бы взглянуть туда вперед”. – “Так в чем же дело, посмотри”. – “Но ведь я не могу”. – “Закрой глаза и ты все увидишь, даже сон может преподнести тебе ясность”. – “Но во сне я мертв”. – “А кто это тебе сказал?” – “Я сам так подумал”. – “Лука, вот Ты увидишь Меня в день Моего Воскресения. Встретившись со Мной, поверишь ли ты, что это именно Я?” – “Иисус, не знаю, что и ответить Тебе. Судя по всему, сначала я испугаюсь, ибо такое не каждый день приходится видеть. Я помню Лазаря, воскресшего из мертвых, мне было страшно, признаюсь. К Тебе я до сих пор не могу привыкнуть, ибо между Лазарем и Тобой, Иисус, есть большая разница”. – “Лука, и все же?” – “Иисус, пойми меня правильно, ежели я узрю в Тебе того, кого знал раньше, то, безусловно, я поверю, и страх мой наполнится только радостью души моей”. – “Спасибо тебе, Лука, и прошу тебя: донеси разговор наш до людей, ибо не хочу выглядеть Я пред ними идолом. Мне будет неприятно смотреть на это. Лично Я знаю, что не вся правда обо Мне дойдет к тем, кто будет жить после нас. Меня и Мои деяния лжепродавцы будут запечатывать, дабы прославить свое сатанинское. И Я снова буду оплеван, но не надолго, и Рим когда-то то покается и снимет печать недостойную, которая будет давить на Меня, да и на всех вас”. – “А можешь ли Ты что-то переиначить?” – “Лука, к чему и зачем? Ведь люди будут жить, и им решать о здравии своем”. – “Учитель, как все трудно”. – “Нет, Лука, не трудно, но и не легко, но постижимое и со своим лицом. И если у постижимого очень добрые глаза, то значит, и добрая душа. Это Я сравниваю со всем живым, видимым и невидимым на этом белом свете”. – “Иисус, но ведь Ты превыше всего?” – “Да, но за Мной посмотри что стоит”. – “Да, я получил ответ полностью от Тебя, даже в цвете я вижу Твою доброту и запах нектара, исходящего от нее”.

Личность Иисуса невозможно охарактеризовать. Для этого нужно было только с ним встретиться и убедиться воочию, что Он действительно был Божьим Естеством. Если вникнуть в саму жизнь и разобраться, что же есть или кто есть человек – это очень трудно. Тем более узнать все о Боге – это вообще что-то несоизмеримое и необъяснимое, но очень привлекательное. Я – Лука, утверждаю своей душой, ибо я жил со всем этим возвышенным и посланным нам, дабы мы стали умные и чистокровные.

ОТ ЛУКИ 47 г. от Р.Х.

Иисус подошел к Александру: “Еще раз спрашиваю тебя, не страшно ли тебе?” – “Учитель, как Тебе ответить? Да”. – “Что ж, Александр, все пройдет, ты даже не заметишь этого. Хотя новое будет тебя все больше и больше интересовать и привлекать”.

– “Наставник!” – “Петр, Я знаю, о чем ты подумал. Ни о чем не беспокойтесь”. – “Но, Мать Мария…” – “Я же сказал, все будет хорошо”. – “Наставник, может, Тебе следует скрыться в толпе?” – “Петр, Я больше повторять ничего не буду, ибо все будет по-Моему”.

– “Александр, у тебя осталось мало времени, ты окончательно решил все для себя?” – “Иисус, я решил, и все будет по-твоему”. – “Тогда посмотри вокруг себя и что видишь – запомни на долгие лета, хотя в Царствии Небесном ты увидишь красоты намного лучше”. – “Спасибо Тебе, Иисус”. У него появились слезы. “Плачешь ты от чего?” – “Иисус, я плачу чисто человечески”. – “Александр, Я понимаю тебя, но пойми и ты Меня, ведь так нужно”.

“Учитель, Учитель!” – Да, Павел?” – “Там за горизонтом в Небесах появилось какое-то свечение”.

– “Павел, это за Мной, и не нужно бояться, ибо это ты уже видел, брат ты Мой”. Павел заплакал. “Павел, не нужно, ведь уже ничего не изменишь”. – “Иисус, я понял Тебя, но мне, но мне очень…” – “Не нужно дальше ничего говорить”.

“Люди, люди, смотрите, что творится в Небесах”. Свечение было настолько ярким, что некоторые, не выдержав, бросались в разные стороны. Клавдия стояла и думала: “Я сожалею, что Понтий с Иродом не находятся здесь”.

– “Корнилий, мне почему-то не по себе”. – “Даврий, ты убедишься в той истине, которая существует рядом с нами, но не каждый день”. Артема стал на колени: “Господи, да что же это такое?” – “Даврий, посмотри на него. Он хотя бы взял то, о чем ты ему говорил?” – “Да-да, Корнилий, но не мешай мне смотреть на чудо”. А чудо небесное приближалось все ближе и ближе. Свечение освещало Землю таким светом и цветами, раньше такого никто не видел никогда. Все переливалось, в Небесах появились разнообразные формы каких-то писаний, неведомых никому.

– “Корнилий, поддержи меня”. – “О, Даврий, наконец-то”. – “Но если это конец жизни моей, то значит, ближе момент моей встречи”. – “Даврий, я понял, но не бойся, не умрешь, ведь я рядом с тобой”.

– “Да, на тебя надеяться, то лучше…” – “То лучше, Даврий, дальше ничего не говори. Давай просто будем наблюдать за прекрасным явлением”. – “Хорошо, я согласен с тобой”.

Артема встал и подошел к Даврию. “Даврий, я больше не могу. Я покину это место”. – “Да нет уж, оставайся до конца”.

Среди членов синедриона началась паника. “Смотрите, смотрите, что-то дьявольское. Неужели оно затронет и нас. Сами Небеса прогневались”. – “Не бойтесь, то проделки дьявола, – кричал ведомый, – огнем он угрожает нам”. – “Да нет, это Божья сила преследует нас”.

Иисус поднял руки к Небесам. “Отец Мой, вижу Я Твою Силу, вижу и чувствую, как Ты идешь за Мной. Прошу Тебя, пусть Твой огонь небесный никого не затронет и никому не навредит. Успокой свое явление, ибо люди могут испугаться Моего Вознесения”. – “Иисус, это остановить Я не могу, пусть все лицезреют и вздрогнут пред силами небесными”. – “Отец, но Я прошу Тебя”. – “Хорошо, Иисус, пусть будет по-Твоему, но и конечно, по-Моему. Пусть неверные уснут пред Моим ликом, и не суждено им будет увидеть Твое Вознесение в родимое Твое Царство”.

– “Корнилий, ты слышишь, сами Небеса говорят?”

– “Да, Даврий, я слышу, но не Небеса говорят, а Всемогущий глаголит свою Истину”. – “Корнилий, но как понять?” – “Я не знаю, как тебе объяснить. Лучше смотри на явление и понимай сам, как хочешь. Посмотри на Иисуса, какой вид у Него сейчас”. – “Да, Корнилий, я вижу. Что это с Ним?” – “А то, что Он перевоплощается или, другими словами говоря, обретает у нас на глазах Свой облик Божий”. – “Я не знаю, у меня сейчас такое состояние…” – “Ну, а что дальше с тобой будет, ведь только начало”. – “Корнилий, я думаю, что ты меня спасешь”. Корнилий улыбнулся. “Даврий, от чего?” – “От всего, я имею в виду нехорошего”. – “А вот здесь я действительно бессилен пред силами Всемогущего. По свечению реши, кто есть кто”. – “Ты прав, тогда я буду терпеть до конца, и пусть явление останется в моей памяти до последних дней наших”. У Даврия по щекам потекли слезы. “Вот, Даврий, где все это скрыто: в душе нашей, и в ней мы найдем свое успокоение”. – “Корнилий, мне кажется, что после я буду плакать всю жизнь свою”. – “Нет, ты говоришь неправильно, а в принципе, да: плакать можно только от радости, ибо мы знаем с тобой, что мы вечны, как и Он. Посмотри еще раз на Него и запомни Его на все лета свои”. – “Корнилий, я Его запомню на все свои века как человека, а там я с Ним встречусь уже как с Богом. А пока давай будем наслаждаться прекрасным зрелищем”. – “Даврий, и все-таки, сменное белье?” – “Корнилий, прекрати, ведь не до смеха сейчас”.

– “Мама, Мамочка!” – “Иисус, Я все вижу. Мгновения приближают и разделяют нас”. – “Мама, но не навсегда”. – “Сынок, у Тебя появились слезы”. – “Мама Мария, Я же человек, родившийся от Тебя, и Я имею право на все человеческое”. – “Сынок, но ведь не в том дело, дело в расставании с Тобой”. – “Мама, Я плачу. На кресте Я не рыдал, как сейчас. Я смотрю на всех присутствующих людей здесь и волей-неволей сама мысль проходит ко Мне: не покидай нас, ведь Ты един, а мы с Тобой в Твоей плоти. Но Мне нужно уйти, дабы другим доказать настоящую Истину. Мама, Я знаю точно тот день, все произойдет внезапно, и тело Твое будет находиться в Небесах, душа Твоя в наших небесных руках или обители нашей”. – “Иисус, Мне почему-то не верится”. – “Мама, прикоснись рукой к перстню и подумай о том, что Ты хочешь увидеть”. – “Мне что, можно прямо сейчас сделать это?” – Да, Мама, только приложи усилия”. – “Я поняла”. Она прикоснулась к заветному перстню. “Мария!” – “О, Всевышний, Я слышу Тебя”. – “Не сомневайся ни в чем, ибо блаженство ждет вас, и пусть скорбь и печаль уйдут в сторону”. – “Я это уже слышала неоднократно из Твоих уст, и Я повинуюсь всему услышанному”. – “Мария, Я знаю, как трудно сейчас Иисусу. Он Сын Божий”. – “Но Он же еще и человек”. – “Понимаю все и выдержу”. – “Выдержать вам следует все трудности, ибо это Мое требование, ради всего же благого, ради Меня и Тебя. Ради всех, кто населяет обитель земную. Все невежды могут отвернуться от Божьего и увиденного в данный момент. И все же они придут ко Мне, рано или поздно, но они попросят у Меня прощения”. – “А может быть, не стоит наказывать недостойных?” – “Да нет, Мария, придется Мне смотреть глазами Бога и их Отца-родителя, и Мне решать. Мария, Я Тебя попрошу, оберегай Павла и Варнаву, и они Тебя будут чтить как Мать. Иоанну, из всех Учеников нашего Сына, лишь одному ему судьба его будет подвластна. Других же участь ждет, как и нашего Сына”. – “Но ведь Ты же можешь что-то изменить?” – “Нет, Мария, хотя Я в силах, но не могу, ибо люди должны на этом осознать свои грехи и поступки. Даже такой ценой, ценой жизни других. В мученьях и страданиях вознесутся ко Мне друзья Моего Сына. Остальным же пусть будет в учение, ведь страдали Мои Апостолы, даже среди тех, кто и не подозревал всего этого и смеялся над этим и будет смеяться. Ибо Божье – невидимое. Хотя, Мария, все видимое и вы находитесь в нем. Ибо Я сотворил это не для утешения своего, а для жизни вечной. Моя благодать рассеяна везде”. – “Боже, Я знаю, но ведь Он у Меня единый”. – “Мария, у Меня тоже. Ты благословенна среди жен земных, и в этом вся суть пришествия Сына нашего. Мария, представь всю бесконечность Моих владений, и везде есть Мною внедренная жизнь”. – “Я понимаю Тебя, но почему Ты не пришел ко Мне на помощь, когда в Меня бросали камни и со всех сторон сыпались плевки в Мою сторону?” – “Я видел и вижу, что будет дальше. Пойми Меня правильно, ведь Я лишь Дух, Сила, но не тело. Хотя могу явиться и в этом виде, но есть одна тайна, даже Тебе, Мария, открыть пока Я не могу ее. И ежели Я ее открою, то померкнет солнце, а с ним и все остальное”.

Небесное свечение становилось все ярче и ярче. Казалось, что Небеса полыхают в огне.

– “Даврий, ну что можешь сказать об увиденном?”

– “Корнилий, я не знаю, что тебе сказать”. – “Да не мне, Даврий, а властям своим в Риме?” – “Корнилий, если я останусь живым и не умру сегодня, то через несколько дней Рим узнает все, и властям своим я докажу то, что воистину видел своими глазами: Истину Божью, которая находится на Небесах”. – “Вот-вот, Даврий, теперь я начинаю замечать, что ты стал умнеть на моих глазах”. – “Корнилий, не издевайся надо мной, хотя бы в эти удивительно прекрасные минуты”. – “Хорошо, смотри. Мне же нужно поговорить с Матерью Марией”. – “Даврий!” – “Что, Артема?” – “Давай уйдем отсюда”. – “Да нет, нужно мне быть здесь и увидеть самое главное, вот ту “луну”, которая опустится на землю”. – “Даврий, она же нас раздавит”. – “Нет, Артема, с нами Иисус, и Всевышний не допустит безобразия”. Поднялся небольшой ветер, клубы пыли вздымались вверх. Казалось, что мир на Земле рождался заново. У некоторых людей пред глазами проявлялись такие картины, что они такого никогда не видели. Иисус же по-прежнему стоял спокойно и наблюдал за всем происходящим.

– “Даврий, вот все это лично мне подходит”. – “Корнилий, ты имеешь в виду зрелище?” – “Конечно, и ничто другое, ибо все это мне напоминает мой характер”. – “Да-да, я думаю, что ты прав. Но, Корнилий, посмотри на остальных людей, внимательно всмотрись в их лица. Лично я, Корнилий, вижу в их лицах страх”.

– “Даврий, о чем ты говоришь? Допустим, даже если страх, то он временный, самое главное, чтобы люди после увиденного прозрели. Вот, Даврий, в чем дело”. – “Корнилий, я тебя понял. Лучше смотри, свечение начало снижаться медленно к земле, и меня начинает трясти как труса”. – “Не бойся и любуйся”. В Небесах послышался шум. Он напоминал приятное шипение, от которого можно было уснуть.

Понтий Пилат не выдержал, созерцая происходящее. Он спрятался за ширмой, но шум нарастал. Ему становилось все страшнее и страшнее. “Вот это да, сама Истина открывается пред нами, а ведь мы являемся богоубийцами, все без исключения. Все в один голос кричали: “Казнить, казнить Его”. А сейчас будем стоять на коленях и просить прощения, как последние безумцы. Где же мне спрятаться, ну где?” Он метался из одной палаты в другую, не находя себе места. “Клавдия, Клавдия, о мерзкая женщина. В такой трудный момент и она меня покинула. Лучше опущусь я в винные подвалы, там я успокоюсь”. Он пил вино прямо из чана, умывался вином. “Странно, но почему я не пьянею, это что, наказание или я уже сошел с ума?” Пилат громко рассмеялся. “А ведь Клавдию нужно было слушать с самого начала. Все было бы по-другому. Поздно, очень поздно приходят здравые мысли в наши головы, зачем только они и даны нам, если мы не можем разобраться, кто есть кто. О, Всевышний, прости, посети еще раз христопродавцев, этих глупых овечек, как Иисус говорил, в волчьих шкурах. Так оно и оказалось”. Пред Пилатом возникло нечто темное, от которого веяло прохладой. “Кто ты?” – “Я не скажу тебе”. – “Но тогда зачем ты здесь?” – “Хочу посмотреть на тебя еще раз”. – “Убирайся отсюда вон”.

– “Увы, ты меня не прогонишь, ибо не знаешь, кто я”. Понтий присел. “Почему я раньше не знал, что у меня в винных подвалах находятся жители преисподней?”

– подумал он. “Знаю, о чем ты думаешь, но это еще не преисподняя, она ждет тебя впереди, а вместе с ней и я жду тебя. Ты в какой-то мере помог нам, и мы тебя отблагодарим по-своему”. – “Что за чушь ты несешь, убирайся отсюда, ибо я слуг сюда позову”. – “Понтий, ты их не найдешь, они все ушли, чтобы проводить Сына Божьего в Царствие Его. Так что ты сейчас находишься один на один со своей судьбой. Знаю, тебе непонятно, но ты скоро все поймешь”. – “Прошу тебя, уйди прочь”. – “Но как же я могу уйти, ведь я твоя судьба, а значит, что я – это ты. И пойми: уйти от самого себя нельзя”. – “Боже, что со мной происходит?” – “Я не Бог, я лишь тень твоя, и мне за тебя придется страдать муками намного сильнее, чем перенес Иисус на кресте”. – “Что мне делать дальше?” – “Ждать, и только ждать участи своей”. – “Если можешь, то помоги мне”. – “Вот в чем дело, помощи просишь? А помог ли ты Иисусу, когда Он просил всех вас?” – “Да, я помню Его слова, все слова до единого я помню”. – “И почему ты не помог Ему?”

– “Но ведь толпа кричала и просила”. – “Хорошо, толпа есть толпа, но ты же был намного выше властью своей над толпой. И Клавдия, жена твоя, умоляла тебя, чтобы ты остановил тот спектакль. Ведь Иисус очень многое сделал для вашей семьи. Были такие моменты, что ты даже гордился Им в душе. Почему же ты ничего не предпринял?” – “Да не до того мне было”.

– “Ну, раз у человека нет времени, чтобы подумать о своем Создателе, то это уже не человек, а просто безумное существо, которое пользуется благами Всевышнего”. – “Хватит меня пугать, с меня достаточно всего того, что я перенес за эти сорок дней, а тут еще и ты добиваешь меня своим учением”. – “Да не учением, а совестью. Скажи мне, Понтий, согл…” – “Погоди, я еще вина испью”. – “Не много ли пьешь?” – “Это

мое дело, и я не слушаю тебя”. – “Согласен ли ты прямо сейчас умереть?” – “Что-о-о? Умереть, да я скорее убью тебя, чем себя”. – “Но ведь здесь нет разницы, если убьешь меня, значит убьешь себя”. – “Хорошо, зачем мне тогда жить дальше.? Я уже сошел с ума?” – “Да нет, это у тебя раньше произошло, но было невдомек, что ты умалишенный”. Понтий обнял чан с вином. “Погоди, я устал от тебя и хочу отдохнуть”. – “Я не против, отдохни, я не спешу, ибо я всегда рядом с тобой… Ну что, пришел в себя?” – “Да”. – “Тогда выйди из дворца и взгляд направь к Небесам, и все, что ты будешь видеть в них, тебе будет казаться адом кромешным”. – “Нет-нет, я не выйду, никогда не выйду отсюда”. – “Выйдешь, дорогой. Неведомая для тебя сила заставит выйти, и ты в этом убедишься”. – “Раз ты – это я, то зачем ты издеваешься над самим собой?” – “Разве это издевательство?” Понтий ухватился руками за голову и со звериным криком выскочил из подвала. Он кричал не своим голосом, несясь через палаты своего дворца. Он даже не заметил, когда выскочил на улицу.

“Вот-вот, я же тебе говорил, что неведомая сила тебя выведет из подвала”. – “О, черт, и ты здесь”. – “Ха-ха-ха, да, я в тебе. Посмотри на Небеса”. – “Я боюсь”. – “Посмотри”. Понтий взглянул. “О-о-о”, – и он рухнул на землю.

“Осия, Осия, очнись!” – “Друзилла, что случилось?” – “Я сама не знаю, но небо наше горит”. – “Ну, если горит, значит Варрава там что-то натворил”.

– “Да я не шучу, небо действительно горит”. —“Друзилла, я тоже не шучу. Это проделки Варравы”. – “Ну, посмотри же”. Осия потянулся, открыв рот: “О-о-о-о!” – “Осия, что с тобой?” – “О-о-о, это же Всевышний пришел за Иисусом. Как же я мог забыть?” – “Ты что, с ума сошел?” – “Да, сошел. Где мой ишак?” – “На месте стоит”. Он вскочил на ишака. “Вперед, дорогой, ибо опоздаем”. Но осел шел медленно. “Ну, тебя, безмозглое животное”. И Осия сам помчался быстрее лани, думая – главное, успеть, и пока не нужно мне смотреть на Небеса, ибо умру от страха. Он развил такую скорость, что не заметил, как обогнал колесницу, запряженную лошадью. Он бежал и кричал, сам не зная почему. Бежал он не один. Со всех сторон к Елеонской горе быстрым ходом двигались люди. Огромные толпы людей приближались к самому святому месту. И простой, очень простой человек Осия, тоже мчался на встречу с самым необыкновенным, с чем и сам не знал. Но силы праведные приближали его к Истине Царствия всей Вселенной. Он плакал: “Господи, помоги мне успеть, ведь я простой человек, нищий и голодный, весь в лохмотьях, но я же человек. Я человек, я человек и я хочу, Боже, хочу успеть к светлому Вознесению”. Он рыдал, падал, весь окровавленный, но он бежал, видя во всем свою светлую жизнь, о которой часто мечтал. Униженный всю жизнь, униженный бесчестием, но душа тянула к Богу, ибо он верил Богу больше, чем себе. Пред его глазами прошла вся его жизнь. Ему не хотелось больше так жить, ибо слышал от пророка много хорошего о жизни, которая будет при царствовании Его. Оставалось уже немного, и он бежал…

Понтий очнулся, взглянул на небо. “Неужели был дождь, почему радуга на Небесах?” У него трещала голова. “Жить не хочется, куда же подевалась моя тень? А, пусть сидит в подвале. Всему черному и темному место только в подвале”. – “Позволь, ведь ты и Иисуса там держал”. – “О Господи, ты снова здесь. Куда же мне уйти?” – “А ты посети собрата своего по крови Божьей, Антипу”. – Да, придется посетить мне его, если он еще жив”. И он пешим ходом медленно отправился к Ироду.

“Мир тебе, Антипа!” – “Бог с тобой, Понтий”.

– “Да нет, как раз-то Бог и отвернулся от меня в эти минуты. Тень моя сейчас является моим Богом и, наверное, смертью моей. Антипа, ты видел, как выглядят сейчас Небеса?” – “Видел и признаюсь: мне очень страшно от увиденного”. – “Вот, Антипа, как Небеса оценили наше безобразие. На мой взгляд – это только начало. Страх нас с тобой ждет впереди. Если страх можно будет только назвать страхом, и нам нужно готовиться, ибо уже немного осталось ждать”. – “Понтий, да что ты мне душу мою рвешь на части. Я еще хочу увидеть Иродиаду и Соломию”. – “А вот там, в огне небесном, встретишься с ними. Ибо я знаю, что Иоанн Предтеча с мечем там ждет всех вас”. – “Ты зачем пришел ко мне?” – “Из-за страха и совести своей. Тень моя заставила меня посетить тебя”.

– “В общем, Понтий, я не знаю, сколько продлится небесное знамение, но когда оно исчезнет, я иду к Даврию, и пусть под конвоем он отправит меня в Рим. И ежели меня там осудят и накажут, мне, кажется, станет от этого намного легче. Не могу я больше носить эту тяжесть в себе”. – Да, конечно, ты совершенно прав. Господи, почему Иисус не родился в Риме, почему Всевышний возложил все на нас, да и за что?” – “Разве ты, Понтий, не знаешь, за что? Что мы с тобой посеяли на земле, ведь кроме слез и горя – ничего. Вот Он и послал на нас кару в лице Сына своего единого”. – “Все, хватит!” Антипа, бери вино и идем смотреть на то, что будет дальше”. – “Что ж, идем, только слуг возьми с собой”. – “Да где же я тебе возьму их, здесь кроме нас нет никого, все там, у Елеонской горы, лишь мы с тобой как плевела посреди земли, и вокруг нас нет никого. Вот до чего дожили”. Они вышли.

“Слушай, Антипа, ведь по времени уже должно смеркаться, но почему так светло? Неужели сегодня и ночи не будет?” – “Понтий, для нас вся наша жизнь есть ночь, где ничего невозможно разобрать и разглядеть воочию”. – “Смотри, ты становишься закоренелым философом”.

РИМ. От всего увиденного население Рима было в панике. Да этого и следовало ожидать. Народ не осознавал происходящего, но чувства брали свое, и лишь чувства вели и руководили людьми. Многие предвещали, что это конец света, другие говорили, что это Боги разгневались и хотят сойти на землю, чтобы уничтожить людей. Домыслов было много, но к единому так никто и не пришел.

Нерон не выдержал и в спешке стал собираться в Иерусалим. “Я сам все должен проверить и увидеть своими глазами и наконец-то понять, что происходит вокруг, что за таинства такие творятся в “наших владениях”. Взяв сотню легионеров, Нерон без ведома Тиверия отправился в Иерусалим. Об этом Тиверий узнал лишь на второй день. “Почему мне никто не доложил, что Нерон покинул Рим?” – обратился он к членам сената. Все, опустив головы, стояли молча. “Неужели я для них уже никто, – подумал Тиверий. – Вот тебе и Нерон, самый приближенный, предателем оказался он”. Тиверий уединился, и очень надолго. Он передумал обо всем. Порой ему становилось страшно и не по себе. Нерон тем временем с легионерами мчался в сторону Иерусалима. Он мечтал изменить весь ход событий. Его переполняли силы, и еще что-то необъяснимое толкало его и тянуло. И ему временами казалось, что он падает в бездну, и в последний момент, когда ему все это пригрезилось, он полной душой прочувствовал все это… он свалился с лошади. Он не помнил, сколько пробыл в небытии. Очнувшись, спросил слуг: “Я уже в Иерусалиме?” – “Нет, Нерон, в Риме”. – “Как в Риме, я же отправился в Иерусалим?” – “Но вы же приказали легионерам вернуться”. – “Не может такого быть, сотника ко мне! Кто приказал вернуться?” Сотник покраснел. “Нерон, тебе стало плохо, у тебя изо рта пошла пена, и ты простонал: “В Рим меня срочно, черные силы не пускают меня в Иерусалим”. Вот мы и вернулись. Хотя в тот момент голос у тебя был какой-то странный и вроде бы не твой”. – “Вон отсюда, наглец. Как ты смеешь говорить со мной так! Неужели ты считаешь меня совсем умалишенным?” – “Да нет, но я видел то, что творилось с тобой. Это уже о чем-то говорит”. – “Вон! Вон!” и Нерон снова потерял сознание. Тиверий быстро узнал обо всем этом и пришел к Нерону, тот еще лежал в беспамятстве. “Так тебе и надо, – подумал он, – я дождусь, когда ты придешь в сознание, тогда и поговорю с тобой”. Но Нерон долго не приходил в себя. Тиверий был в ожидании…

Много времени прошло, пока Нерон пришел в чувство. “Ну что, глава сената, все-таки хотел ты меня обмануть?” – “А, Тиверий, это ты? Извини меня, я не знаю, какая сила мной руководит сейчас”. – “Вот сейчас верю, ибо та сила и близко не допустила тебя к Иерусалиму”. – “Скажи мне, Тиверий, а это свечение до сих пор освещает небеса?” – “Да, до сих пор, но уже слабее, ибо, на мой взгляд, оно уже находится у врат Иерусалима”. – “Тиверий, что будем делать?” – “Я буду ждать Даврия, а ты, ты чем хочешь занимайся. Лично я не хочу иметь с тобой ничего общего”, – и Тиверий удалился. “Сволочь, видя меня в таком состоянии, еще издевается надо мной. Я это тебе все припомню, и очень скоро”, – подумал Нерон.