Текст книги "Проклятие Змея"

Автор книги: Олаф Локнит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

У меня появилось отчетливое ощущение того, что Нидхогг сейчас попросту раскусит нахала напополам. Рядом с драконом-личем Доран выглядел крошечной козявкой.

Нидхогг повел черепом вправо-влево, с неприятным стуком расправил крылья, больше походившие на эдакий гигантский веер из костей, и мы услышали его глухой голос;

– Надо приноровиться... Отойдите всторону

Дракон потоптался на месте, будто разминаясь, медленно прошелся вдоль скалы, подпрыгнул и попытался взлететь. Сначала ничего не вышло – живой скелет с впечатляющим грохотом рухнул наземь (мне показалось, что он сейчас снова рассыплется на гору отдельных мелких косточек), засим вновь поднялся на лапы, разбежался и...

Если вы никогда не видели, как летает дракон-лич, то многое потеряли. Скажу прямо: нет зрелища абсурднее, чем летучий драконий остов. Нидхогг сделал круг над долиной, а затем рванулся в небо и быстро исчез из виду.

– Он что, насовсем улетел? – озадачился Доран. – Даже не попрощался и спасибо не сказал?

– Нет, – послышался хриплый и очень усталый голос Тотланта. Стигиец, пошатываясь, подошел к нам. – Нидхогг улетел купаться в звездном свете, впервые за тринадцать веков... Он еще вернется, уверен. Давайте поможем Ангильберту – ему очень плохо.

– Проклятие с сокровищ снято? – Доран пропустил слова Тотланта мимо ушей. – Теперь это лишь обыкновенное золото?

– Кажется... Кажется, да. Договор выполнен, но какой ценой! Боги, Сет Великий, теперь меня ничто не заставит обратиться за магической силой к Черной Бездне! Ангильберт взял из портала столько мощи, сколько сумел, и сам едва не погиб... Да вы только посмотрите на него!

Темный маг недвижно, будто статуя, стоял перед залитым подсыхающей кровью алтарем. Черты лица, раньше вполне обыкновенного и даже в чем-то привлекательного, резко изменились – сплошные углы, изломы, тени. При свете фонариков кожа казалась не бледной, а мертвенно-синюшной. Губы выглядели черными, глаза глубоко запали в глазницы.

– Батюшки, – всплеснул руками Доран, осмотрев мага. – Живой мертвец, почище Нидхогга! Хальк, Тотлант, в моей сумке есть фляга с крепким красным вином! Барон Юсдаль, дайте свой плащ, уложим его, пускай отдохнет до рассвета! Что с ним такое?

– Дыхание Бездны, – прошептал Тотлант. – Я искренне удивляюсь, как он перенес столкновение с чистейшим, незамутненным Злом, у которого отобрал часть силы... И меня-то едва в клочки не разорвало, а что говорить про Ангильберта!

Мы устроили впавшего в состояние полного безразличия к сущему мага на моем теплом плаще, влили ему в рот несколько капель вина, и вернулись к алтарю, на котором светился кристалл.

– Как так может быть: душа дракона одновременно содержится и в камне, и в его новом теле? – осведомился Доран, потрогав пальцем хрустальный шар. – Или я просто недопонял ваши объяснения?

– Магические артефакты, подобные этому, – стигиец кивком указал на кристалл, – раньше назывались «Зеницами Дракона». Внутри камня находится лишь часть его сущности, опутанная сетями магии, способной направлять действия дракона... Давайте на время забудем про колдовство, некромантию, ящеров, проклятия и сокровища! Я хочу напиться! Месьор Доран, благоволите передать мне баклагу! Кстати, это все вино, которое у нас есть?

– Почему же... В расчете на холодную ночь я припас целых четыре фляги, – хихикнул Толстяк. – До утра должно хватить, а там Его Величество привезет еще... Уважаемый Тотлант, ты предпочитаешь «Изумрудную лозу» или «Виноградники Либнума»?

– Какая, к демонам, разница...

Проснулся я от шума и холода. Голова раскалывалась, меня била крупная дрожь, ладони онемели. Кроме того, какой-то негодяй весьма настойчиво пихал меня носком сапога в бок.

– Конан... – простонал я, разлепляя веки. – Сгинь, нечисть...

– Вот это я понимаю, уважительное отношение к королю, – рассмеялся киммериец, одновременно всовывая в мою безвольную длань фляжку с ягодной настойкой. После нескольких глотков мне полегчало, и я хотя бы начал осознавать, где нахожусь, и что происходит. Конан продолжал балагурить: – Мы наблюдали за долиной с перевала, видели фейерверк, который устроили Тотлант вместе этим... Тёмным. Кстати, что с ним? Колдун лежит без сознания, едва дышит.

– Не знаю, – честно сказал я, оглядываясь. – А где дракон?

– Это я у тебя хотел спросить. Нидхогг воплотился?

– Да...

– То-то я гляжу, косточки исчезли. Значит, наша часть договора выполнена?

– Именно.

– И мы можем забрать клад?

– Наверное... Только мы его не заберем.

– Почему не заберем? – возмутился Конан. – Договор...

– При чем тут договор? Во-первых, чтобы вывезти с острова такое количество золота и камней, нам понадобиться громадный флот из полутысячи судов, – пояснил я. – А во-вторых, когда мы пустим сокровища в оборот, цены на золото и драгоценности в Аквилонии и сопредельных государствах резко поползут вниз. Последствия обесценивания золота объяснить, или сам все поймешь?

– Не было печали... – вздохнул Конан. – Прихватим с собой все, что сможем увезти на драконах и кноррах Хререка, а чтобы какие-нибудь ворюги наподобие Алонсо в наше отсутствие не наложили лапу на законную собственность аквилонской казны, попросим Тотланта спрятать пещеру охранными заклинаниями. Через пару лун я пригоню к Вадхейму все торговые суда, какие смогу нанять и мы переправим клад в Тарантию.

– Удивляюсь твоему оптимизму. Слухи о кладе немедленно расползутся по всему Материку Заката и через две луны тут окажутся все флоты мира – зингарский, аргосский, шемитский... Пираты Барахас тоже присоединятся к общему веселью. И некоторые нордлинги, желающие слегка поправить свое благосостояние. Воображаю, какое великое морское сражение начнется возле этих благословенных берегов! Все против всех!

– Ты слишком мрачно смотришь на жизнь, – беспечно ответил Конан. – Если уж мы с драконом справились, то бояться людей бессмысленно!

Пока мы с Тотлантом и Дораном отогревались возле разложенного заботливым Темвиком костерка, завтракали и рассказывали оборотню вкупе с Геберихом и Тюрой о ночных событиях, Конан развил лихорадочную деятельность. По его приказу все лошади отряда были расседланы – ездовая скотина теперь должна была перевезти в Одаль-фьорд мешки с золотом.. Потом Конан и пять десятков дружинных отправились в логово Нидхогга, за первой добычей.

Я расхохотался, увидев лица парней Гебериха и наших киммерийцев, когда они вышли из пещеры, нагруженные тяжеленными кожаными баулами. Такое впечатление, что эти взрослые и сильные люди только что заново родились на свет и начали постигать его тайны. В основном на их физиономиях читались недоверие, недоумение и чувство легкого ужаса. Отлично понимаю вези и воителей «Дикой сотни» – зрелище клада Нифлунгов не предназначено для впечатлительных людей с тонкой душевной организацией, коими, несомненно, являются все варвары.

Алафрида, которая вернулась в долину вместе с Конаном золотом не интересовалась. Слепота не помешала ведьме тотчас же определить, что один из участников обряда воплощения серьезно пострадал и старуха молча направилась к бесчувственному Ангильберту. Посидела с ним недолго, подожгла какую-то пахучую травку, покачала головой и, опираясь на корявую клюку, вернулась к костру.

– Его душа ранена, – проскрипела ведьма. – В нем осталась частица черноты, которая пожирает человека изнутри...

– Ангильберт, вероятно, не выживет? – спросил Доран, как мне показалось, не без скрытой надежды.

– Лучше бы не выжил, – сурово и непонятно ответила старица и вновь умолкла, не желая ничего разъяснять.

– Тотлант, ты не можешь ему помочь? – я взглянул на недвижное тело. Лицо Ангильберта более походило на посмертную восковую маску

– Он добровольно вобрал в себя мощь Первородного Зла и не сумел полностью от него избавиться после проведения обряда, – угрюмо сказал стигиец. – То, что принято добровольно, не может быть отторгнуто другим человеком или магией... Зло покинет его душу и тело только в случае, если Ангильберт сумеет его изгнать самостоятельно. Когда... Когда и если очнется.

– О чем беседуем? – громыхнул радостный голос Конана. Король притащил из пещеры какой-то весьма неопрятный огромный сверток и аккуратно положил его возле наших ног. – Я тут вам подарочки приготовил... Не побрезгуйте принять – сам выбирал.

Киммериец отбросил холстину, и я с замиранием сердца узрел стопку книг, на которые еще вчера положил глаз. Конан, тем временем, одаривал остальных – кому шейную гривну, кому кинжал в драгоценных ножнах. Даже Дорана не забыл – толстяк получил браслет с выгравированным древним символом правосудия – весами.

– Это намек? – ухмыльнулся Простец. – Благодарю, государь.

– Не за что... Все-таки, в общем успехе есть и твоя заслуга. Кром Громовержец, мы выгребли оттуда столько золота, что у лошадей хребтины трещат! А сокровищ не стало меньше!

– Я могу забрать свою двадцать пятую часть? – невинно осведомился Доран. – Детишкам, так сказать, на молочишко?

– Вот когда мы пересчитаем, сколько добра там навалено, тогда и получишь свою долю, – фыркнул Конан. – Скажи, зачем тебе столько денег? Ты же их за всю жизнь не потратишь! Подождите-ка... Что там случилось?

Из туманного марева горячего пара появился всадник, гнавший лошадь галопом. Приглядевшись, я распознал Сигвальда, остававшегося в дозоре на перевале.

Буквально вывалившись из седла, запыхавшийся нордлинг подбежал к нам.

– Конан-конуг... Нападение!

– Не понял, – сдвинул брови король. – Какое нападение? Харальд Змеелов изменил своему слову?

– Нет! Там чужеземцы! Те, которые приплыли на большом корабле с парусами! Пришли внезапно, смяли наш дозор и захватили перевал, тропу! Наших убивать не стали – просто оттеснили в долину. Ихний главный, который с бородой и в красной одежде, передал, что выпустит нас из долины без лошадей и разрешит уйти. Если откажемся – прикажет стрелять из арбалетов по каждому, кто покажется на тропе.

– Доран! – король резко повернулся к толстяку. – Твоя работа?

Простец напыжился и покраснел от гнева:

– Государь, разве я давал повод усомниться... Слово Дорана из Боссонии стоит дороже всех кладов мира!

– Извини... Значит, проклятущий Алонсо решил поиграть с нами по своим правилам! С-скотина! Тропа узкая, идет между скал, другой дороги из долины нет. Будто кувшин пробкой заткнули! Ну, ничего, он еще увидит пресловутый монарший гнев во всей красе! Ублюдок!

Пока Конан громогласно крыл капитана Алонсо Руиса последними словами, я заметил движение возле каменного алтаря, где оставалось позабытая нами Зеница Дракона. Шаровидный камень уже никого не интересовал.

Никого, кроме внезапно очнувшегося Ангильберта. Маг поднялся на ноги и дергающимся неровным шагом направился к алтарю.

Глава 7

Третий рассказ Тотланта

«Огонь и камень»

о. Вадхейм

24—26 дни Первой весенней луны 1293 г.

Разумеется, после прочтения достаточного количества книг, повествующих об удивительных чудесах древности, я знал, что настоящий взрослый дракон является весьма грозной силой. Но прежде я и представить себе не мог, каково истинное могущество крылатых ящеров! Конан, между прочим, впоследствии заявил, что если бы на службе короля Аквилонии находился хоть один дракон (пусть даже и не такой огромный, как Нидхогг), то через годик-другой все земли Материка, от Пущи до Кхитая, оказались бы под властью Трона Льва – огнедышащий змей может с успехом заменить целую армию...

После внезапного появления Сигвальда Ивальдссона, привезшего нам известие о крайне недоброжелательных действиях капитана Алонсо, события начали развиваться с невероятной быстротой – одно утро вместило в себя столько малоприятных приключений, что их хватило бы на несколько лет вперед.

– Тотлант, погляди, чего это с ним? – барон Юсдаль указал на Ангильберта из Таброния, который вдруг очнулся и, будто притягиваемый магнитом, поковылял к Зенице Дракона.

Я кликнул Темвика, Хальк увязался вслед по своему желанию. С Ангильбертом и впрямь происходило нечто скверное – я чувствовал, что он доселе не смог полностью изгнать Силу Черной Бездны, к которой обратился ради воскрешения дракона.

Из Обители Первородного Зла можно черпать магическую мощь полными горстями и ее поток никогда не иссякнет, но последствия таких экспериментов частенько становятся фатальными – магия Бездны способна завладеть душой и телом недостаточно умудренного опытом волшебника. Если, допустим, знаменитейший Тот-Амон из Птейона открывает порталы в Универсум Зла без каких-либо затруднений и может противостоять населяющим его демонам, то колдуны помоложе частенько погибают и навсегда уходят в ледяную тьму... По счастью, Ангильберт не погиб и даже сумел воспрять от «холодного сна», однако изгнать чужую Силу пока не сумел. Надо полагать, именно она и направляет его действия.

– Остановись, – я схватил Ангильберта за плечо.

Маг вывернулся. Он явно не слышал мой голос и воспринимал других людей только как досадную помеху. Придется его скрутить, а то еще натворит чего-нибудь дурного! Нельзя допускать, чтобы Ангильберт причинил вред себе и другим. У нас и без него трудностей выше головы. Подобное лечится подобным. Используем магию.

Я припомнил заклятие, временно обездвиживающее человека, сложил подобающим образом пальцы правой руки, почерпнул Силу из солнечного света и направил ее поток на мага Черного Круга:

... И замер в растерянности. Если объяснять мои ощущения простыми человеческими словами, а не заумными терминами науки волшебства, то выглядело бы это примерно так: человек легко взмахнул обнаженным клинком, полагая рассечь обычную шелковую ткань, но внезапно меч, вместо непрочной воздушной занавеси с грохотом и лязгом наткнулся на невидимый стальной щит, да так, что клинок едва не вылетел из ладони... Заклинание отразилось от Ангильберта и рассыпалось.

Новая попытка и снова неудача – тот самый невидимый щит прекрасно оберегал аквилонского колдуна...

Как однажды емко выразился Конан, «бей по башке, и не будет никакой магии»! Иногда следует прибегать к простейшим средствам. Я взглянул на Темвика, рявкнул «Держи его!» и резко саданул посохом по затылку Ангильберта.

Как ни странно – сработало. Человек мешком повалился наземь, оборотень немедля придавил мага коленом и заломил его левую руку за спину. Моя наука – Темвик отлично знает, что колдовать с несвободными руками не может ни один волшебник.

– Переверни его на спину! – скомандовал я. – Руки, руки держи! Хальк, позови кого-нибудь из ребят Гебериха! Пусть принесут веревку!

Господин библиотекарь бегом кинулся к шатрам. Почуял, что дело начало чуток попахивал» жареным. Только ответьте, что за жаркое готовится? Я этого понять пока не могу.

– По-моему, он умер... – оборотень недоуменно взглянул на меня. – Тотлант, посмотри сам.

Я присел возле распростертого на холодном камне Aнгильберта и попробовал использовать свои невеликие умения в лекарской магии. И вновь направленные на человека заклинания не подействовали!

Прибегнем к самым обычным средствам. Я вытащил из кармашка на поясе серебряное зеркальце и поднес к губам Ангильберта, а другой рукой попытался пощупать жилу на шее – бьется ли сердце? Темвик был прав – маг выглядел мертвее, чем скелет Нидхогга: рот провалился, закатились глаза, ниточка холодной слюны стекает на ворот балахона.

– Никогда и ничего подобного я не видел, – сказал я оборотню. – Темвик, он действительно дышит, сердце не остановилось... Четыре вдоха за квадранс. За четверть колокола, понимаешь? И двенадцать ударов сердца! Двенадцать! У нормального человека в течении одного квадранса сердце ударяет тысячу с лишним раз! Уж это я знаю, учился... Что скажешь?

– А что я скажу? – скривился Темвик. – Умрет скоро. И запах от него дурной...

– Какой запах?

– Обыкновенный. Не тот, что носом чуют, а запах души. Душа гниет, Тотлант.

– Дыхание Бездны... – пробормотал я, понимая, что имеет в виду Темвик. – Все-таки Ангильберт не справился.

Такие решения всегда принимать очень тяжело и за подобные действия всегда ответишь на суде богов в посмертии. Но это необходимо сделать.

– Дай мне кинжал, – не глядя на оборотня, сказал я.

– Зачем?

– Я его убью. Быстро и безболезненно.

– Не дам, – Темвик отошел и подозрительно прищурился. – Вы со своей некромантией совсем с ума посходили! Зачем связались с драконом? Не позволю я его убить! Выкарабкается!

– Ты понимаешь, что может устроить этот человек, когда вновь обретет способность мыслить? – я едва сдерживался от крика. – Он же убьет всех нас и это будет самым благоприятным исходом!

Как объяснить Темвику, что теперь Ангильберт уже не является человеком в полном смысле этого слова? Что его дух навсегда отравлен Первородным Злом? Что в один прекрасный день маг, зараженный Дыханием Бездны и ставший родственным ее Владыкам, превратится в монстра, рядом с которым легионы Тот-Амонов покажутся безвредным комариным роем? Теперь этот человек может черпать Силу истинного Зла без ущерба для себя, стать каналом, через который Зло Бездны будет хлестать в наш мир... И никто ему не поможет вернуть человеческую сущность – это вам не фокусы с воплощением дракона! Говорят, Рота-Всадник умел избавлять смертных от заразы Первородного Зла, но Рота погиб несчитаные тысячелетия назад...

– Давай не станем торопиться, – примирительно сказал оборотень. – Вдруг все образуется? Глади, Хальк идет! Ангильберта спеленаем по рукам и ногам, я пригляжу.

И, правда, явился барон Юсдаль вкупе с двумя очень мрачными вояками-вези, которым я сразу приказал, как можно надежнее связать мага и смотреть за ним в оба глаза. Хотя и тут возникли трудности.

– Он же помер, – уверенно изрек дружинник, оглядев Ангильберта. – Настоящий мертвый труп. Зачем вязать? А охранять его не будем – Конан-рикс и Геберих говорят, что битва грядет!

– Связать! Накрепко! – кажется, я впервые за последние десять лет разъярился настолько, что готов был превратить в лягушек и крыс всех, кого вижу. – Исполняйте!

– Как скажешь, великий шаман, – на варваров-вези мои вопли произвели слабое впечатление.

Слегка успокоившись, я выделил одно, только что прозвучавшее из уст дружинных, слово: «битва».

Какая битва? Только этого нам сейчас и не хватает!

Пока мы возились с Ангильбертом, его королевское величество Конан I Аквилонский собрал очередной военный совет и пытался решить, как поступать дальше.

Положение было, разумеется, не безнадежное, но достаточно неприятное. Долина Дымов окружена отвесными скалами, единственная дорога на перевал, с которого можно выйти в Одаль-фьорд, перекрыта головорезами капитана Алонсо...

Алонсо, конечно, мерзавец, но вовсе не дурак – аргосский пират понимает, что тропу шириной в шесть-семь шагов можно защищать хоть до второго пришествия Эпимитриуса. Рассадить арбалетчиков за камнями и палить себе в каждого, кто возжелает сунуться на перевал. Своеобразная форма осады.

Еды у осажденных всего ничего, если будут упрямиться – пускай кушают своих лошадей, а там и до людоедства недалеко. Ради обладания кладом, Алонсо может сидеть на острове вплоть до следующей зимы.

– Взять перевал штурмом? – строил предположения король. – Не получится, только людей зря положим. Перебьют, как цыплят.

– Я могу поехать к Алонсо и поговорить с ним, – сказал Доран. – Он не станет со мной ссориться. И потом: капитан обещал выпустить нас из долины, если мы оставим золото и лошадей.

Конан ответил лишь сострадательным взглядом. Толстяк усмехнулся:

– Да, государь, я понимаю. Выпустить-то он выпустит, а дальше наша судьба может быть оказаться весьма незавидной. Может быть откупиться? Золота у нас вполне хватит даже на откуп от Богини Смерти.

– Платить этому стервецу? – возмущенно воскликнул киммериец. – Нет уж, избавьте от такого унижения! Как плохо, что конуг Хререк ушел из Одаль-фьорда и вернется только через два дня! Мечи его дружины нам бы сейчас не помешали!

– Два дня осады мы выдержим, – сказал Геберих. – Потом отправим во фьорд оборотня, он приведет подмогу. Ударим по пиратам с двух сторон.

– Вполне разумная мысль, – поддержал военного вождя граф Оргайл. – Прорываться бессмысленно, поскольку тропа великолепно простреливается! Или вот, например: у нас два мага, которые могут навести на врагов морок, напугать, использовать боевое колдовство...

– Два мага?.. – задумчиво повторил киммериец. – Один превратился в какого-то жуткого зомби, второй за минувшую ночь растратил большую часть силы... Но попробовать можно. Тотлант, подойди!

Насчет «растрачивания сил» Конан был прав – поддерживая защитный купол, сумевший, впрочем, уберечь от Дыхания Бездны только меня одного, я совершенно вымотался. Если вы пробовали использовать подобные заклинания, то можете меня понять. Сейчас я был не способен сотворить даже простенький огненный шар – боевая магия требует огромного количества Силы.

– Ничего не получится? – огорчился Конан, выслушав мои объяснения. – Я почему-то всегда предполагал, что у любого волшебника всегда отыщется камень за пазухой, способный спасти его шкуру в самый последний момент... Насколько я помню, во времена нашей погони за Бешеным Вожаком оборотней ты весьма удачно использовал заклятье, которое запросто смело стаю взбесившихся оборотней... Как оно называлось? Пускание Черных Ветров?

Я только глаза закатил. Королю бы все шутить! А у меня, между прочим, стремительно нарастало подспудное беспокойство. За пятнадцать лет магической практики я научился доверять своим предчувствиям – особенно дурным. Что-то обязательно должно случиться! Все началось даже раньше, чем я ожидал.

... Темвик, сидевший около бесчувственного колдуна, неожиданно взвизгнул, будто щенок, которому наступили на лапу, и к моему безмерному удивлению воспарил над валунами, уподобляясь диковинной птице. Впрочем, его величественный полет продолжался недолго – оборотень с хлюпом рухнул в лужу жидкой грязи, откуда немедленно донесся редкий по своей красоте и эпичности поток отборнейшей ругани.

Я, поняв, в чем дело, повернулся к Ангильберту и обомлел: веревки на ногах и руках мага пылали холодным фиолетовым огнем, истончаясь и исчезая прямо на глазах.

– Бегите... – выдавил я и толкнул Конана в спину. – Да бегите же!

К счастью, варвар за долгие годы наших совместных приключений и путешествий, научился в момент магической опасности действовать не рассуждая – если Тотлант говорит, что надо бежать, значит надо бежать!

Вся компания во главе с Конаном и вымазанным по самую макушку в глине Темвиком рванулась прочь. Нагруженные мешками с драгоценностями лошади почуяли угрозу (домашние животные вообще гораздо лучше человека ощущают присутствие Зла) и всем табунком бросились в сторону горячих источников, едва не затоптав дружинников Гебериха. Последние тоже не остались в дураках – увидев непонятное свечение возле алтаря и поспешное отступление предводителей отряда, они предпочли не вмешиваться и тоже ретировались.

Со мной остался только Хальк, которому, как обычно, изменило всякое чувство опасности и самосохранения. В один прекрасный день любопытство сведет его в могилу, клянусь клыками Сета!

– Что... – начал, было барон Юсдаль, но я ухватил его за шиворот и буквально уволок за камни, поскольку оставаться рядом с Ангильбертом было равноценно самоубийству.

Вот теперь колдун действительно очнулся и показал себя во всей красе. Не знаю, управляло им Дыхание Бездны или Ангильберт сам понял, что оставшуюся в нем силу можно и нужно использовать, но... Крепкие пеньковые веревки истлели, колдун весьма бодро поднялся на ноги, огляделся, отряхнул балахон. Щелкнул пальцами. Тотчас его окружил призрачный малиновый шар – боги могучие, это же заклятие Красного Купола! Самая действенная и мощная защита от любого нападения извне – Купол убережет волшебника от стали, огня, магии!

Стоит, кстати, заметить, что данным заклятие могут пользоваться только маги высочайшего посвящения, коим Ангильберт вовсе не является. Точнее, не являлся до сегодняшнего дня... Бездна одарила его достаточной Силой.

– Тотлант, почему... – снова вякнул Хальк, но я сдавил пальцами его горло и прошипел:

– Если этот монстр нас заметит – от обоих останется лишь кучка пепла! Тихо!

Ангильберт стоял вполоборота к нам, и я мог видеть его лицо. Во внешности колдуна осталось мало человеческих черт. Кожа теперь более походила на желтоватую и блестящую слоновую кость, волосы с головы почему-то исчезли, обнажив округлый череп; даже сейчас, в разгар дня, можно было заметить, что зрачки мага мерцают синеватым пламенем.

Колдун хозяйски оглядел алтарь с Зеницей Дракона (надо было разбить этот проклятый кристалл! Как я не догадался, болван!), простер над шаром пальцы с удлинившимися белыми ногтями и произнес густым басом:

– Повелеваю тебе придти!

– Что он делает? – одними губами прошептал барон Юсдаль.

– Сейчас увидишь... Остается надеяться, что Нидхогг оправдает репутацию черных драконов и не послушается...

Ничего подобного. Исчезнувший еще ночью дракон—лич появился буквально через несколько мгновений. Я-то надеялся, что Нидхогг, получив долгожданную свободу, все же успел улететь куда-нибудь подальше!

– Ой... – пискнул Хальк, узрев приземляющееся чудище. – Кошмар какой...

Да, кошмар. Точнее и не скажешь. Нидхогг и в прошлом наверняка не отличался пленительной внешностью, а сейчас представлял собой сущее пугало – громадный скелет дракона мог бы нагнать страху и на самого Роту-Всадника. Кроме того, ящер неким чудесным образом сумел изменить цвет своего, так сказать, туловища – бывшие кости снежных слонов из белых стали матово-черными.

Магия? Скорее всего, нет! Черные драконы почти не пользуются волшебством – именно поэтому я и не чувствовал присутствия на острове источника магической силы. Чары Нидхогга имеют совершенно другую природу...

Дракон аккуратно коснулся земли всеми четырьмя лапами (а летал он абсолютно бесшумно), с костяным потрескиванием сложил веера-крылья и грузно потопал к алтарю, на котором блистал нестерпимым золотым огнем волшебный кристалл.

– Кто звал меня? – осведомился Нидхогг, нависнув над человеком. – Ты, смертный?

– Сейчас ты убьешь всех людей, которые находятся на этом острове, – монотонным, ничего не выражающим голосом проговорил Ангильберт. – Потопишь их корабли. Затем перенесешь меня на Материк. Это пока все приказы...

Возникла странная пауза. Молчал маг, молчал дракон-лич. Мы с Хальком с замиранием сердца следили за Ангильбертом и Нидхоггом.

Наконец, ящер шевельнулся, опустил череп пониже, будто рассматривая колдуна, и громыхнул:

– Почему я должен это делать?

– Потому, что я твой повелитель. Потому, что сила Бездны вновь даровала тебе жизнь...

Дракон издал странный звук, который я принял за нервный смешок.

– Мой повелитель, Астэллар, чаще называемый Ротой, Всадником Полуночи, давно ушел за грань этого мира... Разве Рота-Всадник – это ты?

– Я твой господин, – упрямо повторило существо, некогда являвшееся Ангильбертом. – Я владею Оком Дракона!

Колдун взял в ладонь хрустальный шар и поднял его над головой, показывая Нидхоггу.

– Значит, убить... – повторил Нидхогг. – Хорошо. Я исполню твою волю... Сейчас!

– Н-нет... Митра, защити... – простонал барон Юсдаль, а я вновь проклял тот день, когда встретился с Конаном из Киммерии. Что ж, это вполне естественный финал – ни к чему другому наше многолетнее знакомство привести просто не могло! Доигрались в героев... А месьора Халька, затащившего меня на Вадхейм, я сейчас прирежу собственными руками – такое важное дело нельзя доверять какому-то летучему скелету! Хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам!

Дракон стремительно поднялся в небо, я с ужасом увидел, как монстр направился к середине Долины Дымов, где сейчас прятались наши соратники. Однако, темная нескладная тень почему-то скользнула дальше, к горам. Мы с Хальком углядели несколько отдаленных вспышек, вскоре послышался тяжелый грохот – будто скалы рушились. Нидхогг исполнял приказ Ангильберта.

– Ублюдок... – я обычно не употребляю крепкие выражения, поскольку в нашем Пограничье должен быть хоть один благовоспитанный человек. Но сейчас я был готов разорвать Ангильберта на мелкие клочки! – Эй, а со мной побороться не хочешь? Сам, без своего лича?

Хальк попробовал меня удержать, однако его попытка была жестко пресечена – я оттолкнул месьора библиотекаря и двинулся к алтарю. Сет Могучий, даруй мне Силу!

Сет, как и всегда, не отозвался на призыв. Древний бог предпочитал наблюдать за нами со стороны, если вообще наблюдал, а не занимался своими делами.

Я швырнул в Ангильберта молнию, но Красный Купол отразил разряд. Та же судьба постигла и все прочие боевые заклинания, на которые у меня хватило сил. А тварь, стоявшая внутри колдовской сферы начала смеяться... Точнее, смеялось не пораженная Дыханием Бездны человеческая оболочка – нечто неназываемое и жуткое, находившееся внутри умиравшего тела колдуна, смотрело на меня невидимыми глазами и хохотало, хохотало...

Если бы не Хальк, подхвативший меня, я бы упал на камни – бесполезные заклятия полностью истощили мои силы. Ангильберт не двигался с места, а я отлично понимал, что он может сейчас буквально раздавить нас, ровно ничтожных тараканов. Мощь Бездны казалась беспредельной!

– Исполнено, – я услышал голос вернувшегося дракона, который вновь стоял у алтаря. – Тех, кого я мог убить – я убил.

– Сожги этих двоих... – колдун указал на меня и Халька. – И мы отправимся прочь с этого жалкого островка!

– Не могу, – сказал Нидхогг.

Ангильберт резко повернулся к дракону.

– Я приказываю!

– Твои приказы мне безразличны, смертный, – спокойно ответил дракон-лич. – Предыдущий я выполнил только потому, что мне так захотелось. Я сжег людей, которые не заключали со мной договора. Других я не могу трогать...

– Что?! Посмотри на камень, червь!

– Драконы не подвластны никаким камням, – в голосе Нидхогга слышалось нешуточное раздражение. Кажется, он начал выходить из себя.

– Хочешь остаться живым, оставь этот кристалл мне и убирайся!

– Пойдем-ка отсюда, – прошептал Хальк. – Кажется... О-о-о!

Ангильберт ударил первым – хотел наказать непослушного ящера. Нидхогга окутало облако жгучих синих искр, но дракон отскочил в сторону и выдохнул из пасти огненный шар, с чудовищным грохотом разорвавшийся рядом с магическим куполом.

Нас сбило с ног потоком горячего воздуха, мой балахон начал тлеть. Я с помощью барона Юсдаля поднялся на ноги, и мы побежали прочь. За нашими спинами разгоралась битва двух монстров, уцелеть в которой человек не сможет.

Мне снова обожгло лицо, на Хальке вспыхнул плащ, который он тотчас сбросил, нас с библиотекарем швырнуло в разные стороны. Мы с Хальком на четвереньках поползли дальше, прочь от пещеры. Впечатление было такое, будто мы очутились в жерле начинающего извергаться вулкана.