Текст книги "Конан и Посланник мрака"

Автор книги: Олаф Локнит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Утихомирьтесь же, месьоры! – Чабела раздраженно притопнула каблучком атласной туфельки. – Уважайте мой титул! Если барон и баронесса Лорето почитают себя оскорбленными, они получат требуемое возмещение. Однако по законам поединков в дуэли не может участвовать человек, носящий королевское звание. Господа гвардейцы, освободите моего мужа!

Немедийцы неохотно отошли в сторону. Чабела решительно продолжала:

– Вместо принца-консорта Оливерро может выступить любой дворянин как из подданных Зингары, так и обитателей других стран. Я предлагаю благородным месьорам постоять за честь моего государства, ибо, на мой взгляд, произошла невероятная ошибка!

Зингарка глянула на своего мужа так, что я сразу понял: Чабела ни единого мгновения не верила в истинность спектакля с «изнасилованием», ибо не могла представить своего благоверного в роли похитителя чести матери двоих детей, баронессы и жены советника.

Настолько тихий и безобидный человек, как Оливерро, может, самое большее, невинно флиртовать с фрейлинами и украдкой щипать служанок за задницы.

– Сделать, что ли, красивый жест? – ни к кому не обращаясь, вопросил герцог Просперо и шагнул вперед, вытягивая меч из ножен.

Мысленно я посочувствовал господину барону – Просперо отличный мечник и, как мне тотчас насплетничал Хальк, частенько побивал даже Конана в потешных поединках.

Так что за исход сражения можно не волноваться…

Чабела красивый жест заметила, благосклонно кивнула герцогу, но в этот момент за оружием потянулись все находившиеся в зале зингарцы, а наш пуантенец получил словесную оплеуху от звероподобного барона Лорето:

– Аквилония, теперь, как видно, стала провинцией Зингары? И король ваш, как всем известно, симпатизирует Ее величеству. В весьма известных смыслах.

Просперо налился багровой краской, но все-таки сдержался, бесстрастно ответив:

– Сударь, только что вы оскорбили не только монархиню и женщину, но и моего короля. Если его высочество принц выберет не меня, я вызываю вас на следующий поединок, буде вы останетесь живы.

Чабела послала Пуантенскому Леопарду благодарный взгляд, и тут откуда-то возник старый приятель Конана, Аластор из Шадизара.

Странноватый он человек, этот заморийский протектор. На первый, поверхностный взгляд – нечто среднее между расчетливым торгашом и дамским угодником, на второй в Аласторе ощущается явственное присутствие некоего потаенного магического сияния. Такого, какой испускают могущественные талисманы или люди, от рождения имеющие талант к волшебству, вроде провидцев или знахарок. Но раз уж Конан ему доверяет…

– Надеюсь, никто не скажет, что я бегаю за королевами? – чуть вызывающе осведомился замориец, неторопливо извлекая из ножен необычный клинок – длинный, тонкий, больше подходящий для колющих, чем для рубящих ударов. – Отлично, значит, все присутствующие согласны с тем, что ваш покорный слуга – человек незаинтересованный. Просто я очень не люблю, когда неумело врут.

Аластор метнул презрительный взгляд растрепанной баронессе. Сбросил темно-фиолетовый колет, под которым скрывалась ослепительно белоснежная кружевная рубашка. Отсалютовал мечом барону Лорето, поклонился, коротко бросив:

– Я, Аластор Кайлиени, буду защищать честь короны Зингары. Обороняйтесь, сударь.

Чабела снова лучезарно улыбнулась, собравшиеся в зале дворяне расступились, образуя широкий круг…

Первый обмен выпадами произошел настолько стремительно, что я даже не успел заметить, когда и как взметнулись клинки.

Признаться, я не очень люблю грубую силу, я же волшебник, а не боец. Но иногда мне доставляет удовольствие посмотреть, как дерутся на мечах настоящие мастера – когда у нас в Вольфгарде Веллан и Эртель проводят учебные бои отрядов порубежной стражи, я всегда прибегаю понаблюдать.

Господин барон оказался тяжеловеснее Аластора, но замориец был гибче, подвижнее и очень умело оборонялся. На левую руку Аластор накрутил короткий бархатный плащик, используя его полы для отвлечения противника, двигался легко, с грацией семнадцатилетнего юноши, и все мощные, но бестолковые удары барона Лорето с невыразимым изяществом парировались, отводились в сторону, а чаще просто пропадали втуне – Аластор не давал лезвию приблизиться к телу даже на ладонь.

Я оглянулся на шум и заметил, что зрителей прибавилось. Явился Тараск со свитой. Аррас, двое незнакомых мне гвардейцев с горшкообразнымй кофийскими стрижками, несколько ликторов…

Мне показалось, что в дверном проеме промелькнула тень ксальтотуна – знакомый алый балахон. Странно…

Поединок меж тем превращался в комедию. Здоровенный барон Лорето начал выдыхаться, его якобы обесчещенная супруга разочарованно вздыхала и сжимала ладони у сердца, принц Оливерро пыжился, Чабела же откровенно рассмеялась, увидев, как Аластор лихо срезал мечом с баронского костюма какие-то золотые побрякушки…

– Барон, всем ясно, что победа осталась за мной,– Аластор внезапно прекратил поединок и отступил на несколько шагов.– Сдайтесь и признайте свою неправоту.

– Убью! – быкоподобно взревел Лорето и взял с места в галоп, занося меч. Аластор отвел удар и самым нежным образом ткнул господина барона в то самое место, что именуется «ниже пряжки».

От раздавшегося вопля мужчины поморщились, а дамы прикрыли ушки ладонями.

И все равно барон Лорето, превозмогая боль, поднялся, и исподтишка кинулся на, нарочито картинно раскланивавшегося перед благодарной публикой, Аластора. Лишь испуганный вздох одной из дам спас заморийского управителя от неминуемой гибели.

Аластор развернулся, стремительно выбрасывая перед собой меч, на который Лорето и налетел грудью.

Раздался гулкий шлепок – это испустивший дух поединщик растянулся на мраморном полу. Замориец скорчил недовольную гримасу: он, похоже, и в мыслях не держал надежду прикончить своего противника, намереваясь только хорошенько его проучить.

– Убийство во дворце короля? – я вздрогнул, когда в тишине прозвучал голос Тараска.– Подобное карается смертью!

– Ваше королевское высочество, – Чабела, почуяв неладное, торопливо повернулась к немедийцу. Однако титулование оставила прежним: не «величество», а «высочество». И тем еще больше раздражила Тараска,– Это был поединок, освященный древними традициями…

– Довольно вам рассуждать о традициях! – сквозь зубы процедил Тараск.– Не минуло и дня, как мое государство превратилось в арену самых невообразимых бесчинств! Смею заметить, с молчаливого дозволения так называемого Совета королей. Я готов подчиниться вам и соблюсти законы, о которых вы так много твердите, но не могу понять, отчего вы требуете исполнения законов от меня, и смотрите сквозь пальцы на их нарушения, производимые чужими руками! По уложениям Немедии убийство, подчеркиваю – любое убийство! – в королевском дворце карается только смертью. Или ты, королева Чабела Зингарская, в данном конкретном случае хочешь преступить закон?

Чабела смутилась, видя правоту Тараска. Немедиец же взглянул на слегка опешившего Аластора и произнес достаточно громко для того, чтобы его услышал весь зал:

– Моим повелением ты лишаешься титула протектора Заморы и будешь арестован. Гвардия, взять!

– Один момент! – Просперо слегка развязной пружинистой походкой подошел к королеве Зингары, и встал по ее правую руку.– Надеюсь, Тараску Эльсдорфу известно, по какому поводу случился данный поединок? Речь шла о чести дамы и чести принца, которого, я не сомневаюсь, оклеветали. Да, господин Аластор совершил убийство во дворце и должен быть наказан по всей строгости закона. Но, боюсь, Ваше высочество не может лишить Аластора Кайлиени титула, ибо по «Решению семи королей» ты не вправе перемещать и вновь назначать государственных деятелей вплоть до разрешения вопроса о престолонаследии в Немедийском королевстве.

Меня так и подмывало спросить Тараска: «Что, съел?»

Тараск скривился, однако проглотил оскорбление.

Так или иначе, Аластора увели в темницу, ожидать решения судьбы. Замориец не выглядел особо расстроенным или удрученным – подозреваю, ему не раз приходилось оказываться в подобных ситуациях. Заметив в толпе высокородных зевак нашу группку, он украдкой подмигнул и указал глазами на выход из зала, красноречиво намекая, чтобы мы поскорее известили о случившемся Конана.

Потому, когда стало ясно, что скандал временно замят, участники и зеваки расходятся, я, Хальк и Просперо поспешили с нашими безрадостными новостями к аквилонскому королю. Чабела, быстро переговорив с супругом, вернулась в большой церемониальный зал – заниматься бесконечными государственными делами чужой для нее страны.

И все-таки Тараск достиг своего. Королевская семья Зингары публично скомпрометирована. Чабеле и ее мужу нанесена обида, вполне достойная «Решения семи королей», по отношению к Тараску.

Тараск отомстил. Мелко, гадко, но действенно.

* * *

Я сидел рядом с камином в зале, являвшемся парадной комнатой временной резиденции высочайшего посольства Аквилонии, потягивал розовое пуантенское вино, не чувствуя вкуса, и пытался осмыслить все происшедшее.

В голове путалось. Вначале покойный герцог Мораддин поднял панику почти на весь континент, известив всех близких друзей о некоем Алом Сиянии, появившемся в Бельверусе и окрестностях; потом в вечно стабильной и мирной Немедии, где порядок ставился выше любых других ценностей, начинается истинная свистопляска – бунт, переворот, убийства… Затем, я выясняю, что молодая госпожа Эрде владеет артефактом с магической силой, превосходящей любые известные мне волшебные вещи, и, оказывается, что ранее этот камушек принадлежал ксальтотуну, действующему заодно с Тараском…

Это – факты. Но какова подоплека? Ясно, что Тараск, используя чужеродную магию Алого Сияния захватил трон, устранив всех претендентов на власть. Нет! Это не причина, это следствие! Причина – в том камне который носит с собой госпожа Эрде. Внезапно и неожиданно возродилась (или, если больше нравится так – «вернулась») в наш мир древнейшая магия. Вероятно, некто – ксальтотун? – раскопал в древних трактатах сведения о колдовстве эпохи Роты. Узнал, где и как искать Камни, созданные забытым божеством полуночи. И все-таки обнаружил один из них… Главный вопрос: каков принцип действия артефакта? Ни одна магическая вещь не создается просто так, ради развлечения или собственного удовольствия. Каждый волшебный предмет имеет собственное предназначение. У меня, например, есть амулеты распознающие заклинания других волшебников и охранные знаки, способные отпугнуть нечисть, найдется и медальон, создающий жуткие иллюзии, призванные отпугнуть врагов или позволить друзьям распознать, что мои намерения чисты.

Но каков Алый Камень? Только лишь артефакт, применяемый в боевой магии и созданный для уничтожения противника? Скорее всего, нет. Наверняка его силу можно употреблять и в подобных целях, однако я не чувствовал в Камне злой, враждебной силы. Только Великое, Всеохватывающее Равновесие!

Мне показалось, что его мощь призвана быть одновременно и стрелкой и плечом весов, удерживающий Черную и Белую чаши. Ничего не понимаю! Мы, маги придерживающиеся той тонкой алой грани, что является рубежом между Тьмой и Светом (ибо и та и другая стороны по-своему не правы и излишне агрессивны) никогда не создавали могучих волшебных изделий, ибо любая чрезмерная сила нарушает почитаемое нами Равновесие. Так, как в случае с Камнем Даны Эрде. Девушка использовала Алую, Срединную мощь в своих целях и часть Равновесия тем самым превратилась в Добро, а часть – в Зло! Добро баронесса Эрде сделала для самой себя и своих союзников, но причинила зло защитникам городка Эвербах… Дана использует силу Равновесия в своих целях, а никакой человек не знает, в чем Белое, а в чем – Черное… Да, у молодой баронессы благие намерения, но ведь существует отличная поговорка о том, куда могут таковые намерения завести.

От грустных мыслей меня отвлекло явление Совета Королей почти в полном составе. Рано или поздно мне придется высказать владыкам Заката все накопившиеся соображения, и посмотрим, какие решения короли и королевы примут тогда.

Признаться, я боюсь. Любой человек боится чужого, непознанного и непознаваемого.

По крайней мере, в истории с Хозяином Небесной горы и Зеленым огнем мы знали с кем бороться, видели противника перед собой и знали его слабости.

Как бороться с новой напастью, обрушившейся на Закат, я не представляю. Ибо не ведаю, что она такое…

* * *

– Ну, ваши державные величества, и как прикажете поступать дальше?

Чабела, шурша парчовыми юбками очаровательного платья цвета морской волны и посверкивая бриллиантами диадемы, ожерелья и браслетов, напоминала чересчур раздраженную ювелирную лавку, по каким-то причинам сорвавшуюся со своего места и накручивавшую круги по большой гостевой комнате, в которой жили аквилонцы. Зингарка безапелляционно заявила, что она невероятно расстроена, оскорблена и пребывает в гневе, а значит – вскоре кому-то не поздоровится.

На мой взгляд, Чабеле стоило бы слегка успокоиться и расслабиться, благо способов множество – например, можно избрать простейший и самый легкодоступный в виде «приватной аудиенции» Конану, который замечательно умеет успокаивать буйствующих женщин. Но, поскольку Чабела плотно вошла в роль вершительницы судеб Материка, времени на посторонние милые развлечения у нее не оставалось.

Большой совет созвали вечером. Балардус Кофийский, как всегда, не явился, хотя его приглашали весьма настойчиво.

В ответном письме кофиец недвусмысленно заявил, что не собирается вмешиваться в дела Немедийской монархии, нежная дружба с которой дороже ему, Балардусу, собственной короны. После чего Балардус был обозван «ренегатом», «отщепенцем» и «интриганом», и с этой поры было решено не обращать на кофийца никакого внимания.

– Почтеннейшие господа и дамы могут понять,– продолжала Чабела, безостановочно расхаживая между креслами и столом. Королева грызла ногти, но это вовсе не казалось чем-то неприличным, скорее пикантным,– что Тараск начал активно противодействовать нашим решениям. Во-первых, срывается поездка Конана, Аластора, Тотланта и Арраса к мятежникам для переговоров с принцем Ольтеном или кто он там есть… Во-вторых, нам всем начали подстраивать мелкие пакости. Мой драгоценный супруг в кои-то веки решился пофлиртовать с дамой, причем с ее же одобрения и согласия, а дама через некоторое время рвет на себе платье, царапает щеку и начинает орать дурным голосом: «Насилуют, насилуют!»

– Насилуют? – Конан внезапно заинтересовался речью Чабелы. – Где?

– Конан Канах изволили проснуться, – фыркнула зингарка, а королева Тарамис откровенно рассмеялась.– Если не будешь слушать внимательно и думать головой, а не местом противоположным, то вскоре изнасилуют тебя.

Конан обвел Чабелу влюбленным взглядом и, прыснув в кулак, проронил:

– Всегда к вашим услугам, моя королева.

– Идиот! – шикнула Чабела.– Слушайте далее. Мы лишились уже двух участников посольства – Аластора Кайлиени, весьма глупо попавшегося в тюрьму из-за неосторожности моего похотливого муженька, и волшебника Тотланта, которому внезапно расхотелось ехать.

– Тотлант,– укоризненно посмотрел на меня король Эрхард Оборотень.– Что я слышу? Тебя, действительно, запугали какие-то там паршивые ксальтотуны?

– Я не отказываюсь ехать, я просто… опасаюсь,– я сделал робкую попытку оправдаться, хотя перед моими глазами до сих пор висела жуткая драконья маска колдуна в красной хламиде и вспыхивали искры алого сияния, таящего в себе древнюю и жуткую угрозу. Можете послушать меня хоть самое короткое время и при этом не перебивать?

Короли и герцоги кивнули.

– Мои страхи заключаются в том, что на Закат внезапно и беспричинно обрушилось мощнейшее волшебство, позабытое уже во времена Валузии. Существует артефакт в виде красного камня, исторгающий Силу, равную силе тысячи волшебников. Но хуже всего то, что артефакт, Камень, находится в руках пятнадцатилетней девчонки, которая неким чудесным образом может направлять его Силу. Я не знаю, как Дана Эрде это делает, но она делает… Неумело, по наитию, методом проб и ошибок.

– Камень отобрать, девчонку допросить,– не к месту и не ко времени вставил король Бритунии Альбиорикс.

– Займитесь на досуге, Ваше величество,– ощерился я в ответ.– Может, славные короли вспомнят, какие самые могущественные артефакты известны сейчас на Закатном Материке?

– Мечи Скелоса,– уверенно ответил Конан.

– Корона Кобры,– подсказала Чабела и сразу добавила: – Но мы ее уничтожили десять лет назад. Тот-Амон до сих пор простить не может.

– Книга Бытия,– заметил Эрхард, пояснив: – Древняя книга заклинаний народа оборотней, любимое чтиво нашего Тотланта. Все обещает покорить мир с ее помощью, но доселе как-то не собрался.

– Вспомнил! – воскликнул принц Ариостро из Аргоса.– Если говорить о книгах, то мы забыли о Книге Скелоса! У нас хранится один из Мечей Скелоса, а следы Книги затерялись, хотя одно время она находилась в Мессантии.

– Добавим такие магические талисманы, как Глаз Эрлика, Секира Света, волшебный бриллиант Звезда Хоралы,– дополнил Конан.– Некоторые из этих вещиц я видел своими глазами.

– Да будет мне позволено напомнить почтеннейшим гостям,– вперед вышел гном Дарт и по обыкновению поклонился: – Вы упоминали только об артефактах, созданных людьми. Мы, гномы, тоже некогда увлекались созданием магических вещей. Кувшин Нейглам, исполняющий любое желание (я заметил, что Конана почему-то перекосило), ожерелье Умхийд… Вдобавок по свету и под горами гуляют изделия Изначальных альбов, валузийцев. Магических артефактов довольно много…

– … Но самые известные и могущественные из них мы перечислили,– продолжил я за гнома. – Конечно, можно добавить к списку перстни волшебников (я поднял правую руку и показал всем свое кольцо в виде маленькой стальной змейки с красным глазком), однако перстни, скорее не артефакты, а лишь проводники Силы носителя.

– Так к чему ты клонишь? – вопросила Чабела, нагнув голову.– Насколько я тебя поняла, ни мечи Скелоса, ни волшебные книги или драгоценные камни, чьи имена мы только что назвали, не могут испускать это самое Алое Сияние? Верно?

– Верно,– кивнул я.– Предполагаю, что кто-то не столь давно обнаружил тщательно спрятанную вещь, созданную в до-человеческую эпоху. И, соответственно, не предназначенную для использования людьми. Если эта вещь действительно находилась в Немедии в течение последнего года, то именно на ее колдовское воздействие можно списать неурядицы, поразвившие королевство. А уж если допустить, что Камень принадлежал Тараску, то вывод очевиден – принц использовал артефакт для захвата власти. Волны мощи, исходящие из Камня, умело направленные в определенное русло, могли вызвать смуту в народе, неурожай, общее смятение умов…

– По-моему, ты преувеличиваешь,– рассудительно сказал Конан.– Ни один волшебный артефакт не может охмурить целую страну!

– А целую страну охмурять и не надо,– пылко ответил я.– Достаточно оказать воздействие на дворец и столицу. Постойте! Если следовать этим размышлениям, то я понял причину внезапного старения и необъяснимой болезни короля Нимеда! Нет, его не травили лотосом или каким-нибудь вендийскими снадобьями! Нимеда медленно убивал Красный Камень! Он подсказывал ему неверные решения, вызывал болезнь, сводил короля с ума!

– Стало быть, получается так,– медленно сказала Чабела, побарабанив пальчиками по каменной плите низкого столика с угощением,– что мы, столь внезапно организовавший Совет королей Заката, раскрыли заговор против Немедийской короны?

– Доказательства? – бросил Просперо.– Ничего, кроме предположений! Да еще основанных на таком зыбком фундаменте, как магия! А магию, уж простите за резкость, к ответу не притянешь!

– Зато вполне можно отыскать исполнителей,– снисходительно проворчал бритунийский король.– А дальше дело знакомое – дыба, щипчики.

– Альбиорикс, ты вульгарен, – поморщилась, внимательно слушавшая, Тарамис.

– Я варвар, мне можно,– гордо ответил бритунийский король.– И Конану можно. И, если уж на то пошло, Эрхарду. А всем остальным нельзя, вы цивилизованные. И поэтому толчете дерьмо в ступе вместо того, чтобы действовать.

– Фу! – хором сказали все дамы – Чабела, Тарамис и Ясмела.– И как же ты предлагаешь действовать, о, варварский король?

– Не знаю! Но я не боюсь попытаться!

– Тихо, тихо! – Чабела примирительно подняла ладони, утихомиривая назревающую ссору.– Предлагаю: тянуть, выжидать время и срочно, немедленно, как можно быстрее искать нашего Ольтена и герцогиню Долиану Эрде. Если мы доберемся до них первыми, узнаем правду. Так что, дорогой Конан, тебе прямая дорога на конюшню, седлай лошадь, и в путь, в путь! И Тотлант за тобой. Можете отправляться даже без Арраса, только узнайте хоть что-нибудь!

– Как мир спасать, так всегда Конан нужен,– вздохнул киммериец.– А вы в это время будете прохлаждаться в Бельверусе, пить вино, принадлежащее Тараску, и устраивать приемы с музыкой и угощениями!

– Между прочим,– серьезно сказала зингарская королева,– Ты был близким другом герцога Мораддина, госпожи Ринги и их отпрысков. Долиана Эрде не станет видеть в тебе врага. А все остальные, то есть я, ты, Тарамис, ты, Ариостро, ты, Эрхард и ты, Просперо, на некоторое время взвалим на себя тяжкий груз управления Немедийским королевством. Полагаю, Тараск не будет сопротивляться – знает, подлец, что если с наших голов упадет хоть один волос, Немедия мгновенно получит полновесную войну со всеми странами Заката и будет разбита меньше, чем за две седмицы. Вдобавок нас поддержат мятежники с Соленых озер. Тараск в ловушке. И выпустить его можем только мы – Совет Королей.

– Хотите, я всем испорчу настроение? Разом? – вмешался угрюмый Хальк.– Что вы будете делать, если Ольтен… так называемый Ольтен – действительно самозванец? Да, Тараск залез на трон не самым ДОСТОЙНЫМ образом, но мы не сможем тогда предъявить ему никаких обвинений. Одни слухи, домыслы… Тотлант, с какой долей уверенности ты сможешь определить истинность династической крови предполагаемого наследника трона?

– С абсолютной,– уверенно ответил я.– Я уже приказал дворцовым служкам найти и принести мне вещи, некогда принадлежавшие Ольтену. От каждого человека исходит некий эфир, своего рода запах души и предметы его сохраняют, им пропитываются. Раз плюнуть! Волшебник я или нет?

– Трепло ты,– вздохнул Конан.– Хорошо, на том и порешили. Я и Тотлант выезжаем немедленно, ничего не сообщая Аррасу. Чабела, займись освобождением Аластора. Если я вернусь и узнаю, что его казнили из-за дурацкого поединка, повешу Тараска на главной башне замка! Эрхард, вдвоем ехать довольно опасно, поэтому отдай-ка мне Веллана. А Эртель пусть сидит в городе и любезничает с Зенобией.

В дверь постучали, но не вежливо, а довольно настойчиво и громко. В проеме появилась усатая физиономия одного из грандов-телохранителей Чабелы.

– Прошу простить за вторжение,– смущенно начал зингарец.– Могу ли я обратиться к моей королеве?

– Что-нибудь случилось, месьор Аликанте?

– Чабела вскинулась, увидев обескураженное лицо своего охранника.

– Я бы предпочел сказать об этом наедине, государыня…

– Говори, здесь мои друзья,– отмахнулась Чабела.

– Как бы это… В общем… Нас обокрали.

Конан громко фыркнул.

– А почему я должна об этом знать? – Осторожно осведомилась Чабела.– Не думаю, что королеве будет интересно услышать о пропаже сундука с шелковым бельем.

– Дело обстоит гораздо хуже, государыня,– горестно отпустил глаза усатый Аликанте.– Сокровище короны… Скипетр Морских Королей.

– Что-о?..— вытаращилась зингарка.– А ну, повтори!

– Нет-нет, сам Скипетр на месте! Пропало Океанское Око!

– То есть как – «пропало»? – упавшим голосом спросила Чабела.

– А так, что было, да и исчезло. Управитель посольства каждый вечер проверяет сундук с вашими драгоценностями, госпожа. Сегодня открыл крышку, и видит – золото погнуто, камень из гнезда вынут… И вот еще неприятность… Видели неподалеку от покоев человека в варварской одежде. Точь-в-точь такой, как на том высоком месьоре, – Аликанте указал на Конана.

– Закрой дверь с той стороны, – процедила сквозь зубы королева, сцепила пальцы замком и шепнула под нос такое словечко, что даже Конан посмотрел на Чабелу с уважением.

– Это переходит всякие границы! – рыкнула Чабела, так, что мы вздрогнули, и неожиданно расхохоталась в голос.– Сначала скомпрометировали мужа, теперь утащили главное сокровище Зингары! Да на этот камень можно пол-Аквилонии купить! Конан, признавайся, твоя работа?

– Ага,– оскалился киммериец.– Тебе же сказали: меня видели возле твоих комнат. Хороший камушек, блестящий, голубенький. Можно распилить на шесть частей и продать в Шадиэаре или Аренджуне. Какой доход в казну Аквилонии!

– Вообще-то это не шутки,– нахмурился Эрхард Оборотень.– Если Тараск… И опять никаких доказательств! Чабела, разгони свою стражу, она ни на что не годна!

– А ты превратись в волка, возьми след и найди похитителя! – огрызнулась королева.– Все, месьоры и дамы, разговор окончен. Можно расходиться по своим покоям. Рекомендую всем проверить сундучки с ценностями и удвоить охрану. И еще. Обнаружив любую пропажу, криков не поднимайте. Придется проглотить. О возникающих странностях немедленно сообщайте мне или Просперо. Конан, Тотлант, чтобы к закату духа вашего в Бельверусе не было! Езжайте на Соленые озера и выполняйте свой долг!

Чабела резко развернулась на каблучке и вышла прочь, громко хлопнув дверью. Я подумал, как же несладко придется зингарским стражникам, охранявшим комнаты Ее величества. С ума сойти – украсть сокровище короны, редчайший голубой алмаз, являющийся символом династии Зингары! Кто мог на такое решиться?

* * *

Я почувствовал неладное, как только спустился к конюшням. Поскольку замок короны Бельверуса – это целый город в городе, обросший пристройками, флигелями, складами, до конного двора и манежа пришлось добираться долго: через крытые галереи, зимние сады, анфилады каких-то запыленных и никому не нужных зальчиков, украшенных оружием и доспехами. При мне была только заплечная котомка, которую можно было легко, превратить в переметную суму. В мешок влезло все необходимое – несколько волшебных вещиц, которые я постоянно таскаю с собой (как говорится, на всякий случай), две смены одежды, кинжал и сверток, в котором находились два перстня принца Ольтена, его митрианский амулет в виде золотого солнышка и платочек, подаренный принцу какой-то безвестной заморийской графиней.

Этих вещиц вполне хватило бы для того, чтобы определить истинное происхождение человека, выдающего себя за наследного принца Немедии. А вот оно, неладное. Стража возле конюшенных ворот дворца почему-то резко усилена и составлена только из немедийцев (аквилонцы, зингарцы и охранники других посольств, если быть честным, контролировали только жилую часть дворца, оставаясь в недружелюбном кольце приверженных Тараску гвардейцев и отрядов кофийских головорезов). Суета, какая-то беготня, отдельные команды…

Едва я вошел на конный двор, кто-то из стражей вежливо перекрыл мне дорогу назад – два гвардейца попросту встали у входа в галерею, скрестив пики.

Однако десятник Коннахар Гленнлах и набившийся к нам в попутчики Веллан, сын Арта, не унывали. С шуточками и прибауточками седлали лошадей, громко высчитывали дни, которые мы потратим на дорогу до Эвербаха, ничуть не стесняясь, ругали тупых немедийцев, не могущих самостоятельно разобраться, кто у них король, а кто самозванец, и вообще имели крайне непринужденный вид. Конан поверх привычного фейл-брекена набросил безрукавку из медвежьей шкуры и темно-серый шерстяной плащ, Веллан приоделся в обычную дорожную одежду из коричневой кожи с меховой оторочкой, и теперь эти двое в точности напоминали двух разбойников с большой дороги.

– О, Тотлант явился! – Веллан поднял палец к небу.– Опаздываете, благородный месьор колдун. Скоро темнеть начнет, а нам нужно до ночи добраться до ближайшего городка к полуночи от Бельверуса. Хоть и весна, а по ночам еще холодно.

– Какой ты несамостоятельный,– ворчал Конан в мою сторону,– тридцать лет по свету брожу, и все удивляюсь, почему нормальные люди должны за волшебников седлать коня, заботиться о еде, о ночлеге… Вот твоя лошадь, вот лошадь для поклажи. Проверь узду и постромки.

Мне достался громадный норовистый жеребец вороной масти с (ну вот, опять! Это становится навязчивым!) белой звездочкой во лбу, весьма напоминающей по форме набивший оскомину символ Роты. На что это Конан намекает?

– Будешь у нас воплощением Роты-Всадника! – рассмеялся Конан.– Вороная лошадь со звездочкой есть, а ты волшебник, считай, полубог. В случае чего начнешь кидаться молниями. И вообще, я надеюсь, по дороге ты мне расскажешь об этом самом Роте хоть что-нибудь вразумительное? Ладно, ребята, на-конь! Время поджимает!

– У тебя оно всегда поджимает,– ядовитенько вставил Веллан, забираясь в седло. – Вперед!

На дворцовых воротах мы мурыжились не особо долго, однако на нас отыгрались за все шуточки по поводу немедийцев и королей, по десять раз перечитали подорожные, подписанные всеми высочайшими персонами – от Чабелы до Тараска – спросили у Конана, не поддувает ли ему под плед и правда ли, что киммерийцы под фелй-брекеном больше ничего не носят, потому что заросли шерстью, и с тем выпустили.

Мне только очень не понравился взгляд капитана стражи, провожавшего нас. Холодно-насмешливый и одновременно презрительный. Такие глаза бывают у людей, подстраивающих другому какую-нибудь изрядную пакость.

До городских ворот пришлось ехать по пустынному парку, прилегавшему к замку короны. Мы посторонились, когда нас начал нагонять довольно большой кавалерийский отряд, однако немедийцы, вместо того, чтобы проехать дальше, не обратив на мирных путешественников никакого внимания, неожиданно окружили нас и почему-то выставили вперед легкие пики.

– Назовитесь! – приказал пожилой офицер в форме королевского ликтора.

– Как вы мне надоели! – покачал головой

Конан и громко сплюнул.– Ну, я Коннахар Гленнлах, десятник личной стражи его светлости герцога Просперо Пуантенского, еду на Полночь с важным поручением Великого совета семи королей. Подорожная в полном порядке, ее только что проверяли на воротах дворца. Хочешь посмотреть?

Я и Веллан тоже назвали имена, но суровый бородатый ликтор не обратил внимания ни на наши титулы, ни на подорожные.

– Из дворца поступил приказ – досматривать любого, кто собирается покинуть столицу. В случае сопротивления, будь ты хоть чужеземный король, хоть золотарь, приказано задержать и препроводить в Башню Висельников.

Мы с Конаном переглянулись. Это что-то новенькое. Очередная выдумка Тараска? Чего он добивается?