Текст книги "Конан и Посланник мрака"

Автор книги: Олаф Локнит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не Конана, а Коннахара, – поправил я. – Король путешествует инкогнито.

Бриана Майлдафа я увидел сразу. Наш темрийский горец тяжеловесно куртуазничал с великовозрастной дочкой какого-то провинциального графа. Конан же напрочь отсутствовал. Поблизости от Чабелы, любезничавшей с аргосским принцем, киммерийца не замечалось, а не углядеть среди гостей высокого черноволосого человека в необычном для цивилизации Заката одеянии просто невозможно. Значит, Его аквилонское величество отправился искать приключений.

Представляю, какую сложную задачу пришлось разрешить управителю замка короны для того, чтобы разместить во дворце Бельверуса семь королей и королев, двух великих герцогов, туранского визиря и принцев-соправителей Хорайи. Однако дело решилось к лучшему: кофийцы, аргоссцы и офирский герцог благополучно расселились в зданиях собственных посольств, коринфский и заморийский протекторы тоже жили где-то в городе, так что оставшимся выделили бывшие покои принцев крови – герцогу Просперо достались комнаты покойного Нимеда-принца, сразу под нами, на первом этаже, свили гнездо посланцы Пограничья, и тем самым никто не остался в обиде. В этом же крыле обитали высокородные дамы – Чабела, Тарамис и Ясмела. Общество небольшое, но приятное.

Едва мы устроились в покоях Эрхарда, причем, что характерно, выдержанных в духе Пограничья – открытый очаг, ковры, шкуры, расставили прямо на полу вино и принесенные немедийскими слугами холодные закуски, я попросил отложить разговор на попозже и вышел в коридор замка в явной надежде отыскать местечко, жизненно необходимое человеку, потребившему чересчур много вина. Спросил у лакея и, получив надлежащие разъяснения, заспешил по лестнице вниз, в один из внутренних двориков огромного замка.

Замок Бельверуса менее древний, чем Тарантийский, но ужасно запутанный. Масса коридоров, коридорчиков, переходов, галерей, освещается первый этаж плохо – один факел или лампа на двадцать шагов. Я старательно отсчитывал повороты, твердо решив не заблудиться.

–… Понимаешь, так было нужно! Нужно, и все! Почему я должен оправдываться? Насколько я помню, нас не связывали никакие обещания!

Так. Слышу неподалеку до боли знакомый голос – низковатый, чуть раскатистый баритон. Конан?

– Ты просто кобель!

Женщина. Говорит с выраженным полуденным акцентом:

– Ты оставил меня после полуночи, сказав, что вернешься к утру! И я ждала пятнадцать лет! Мерзавец! Не мог хотя бы сообщить, что произошло?

– Зачем сообщать-то?

Звук громкой, прямо-таки колокольного звона, оплеухи.

– За что?

– За пятнадцать лет ожидания, болван! Я все-таки не уличная девка, с которой можно переспать, а потом бросить и уйти, позабыв даже ее имя!

– Но я не…

Очередная оплеуха. Я решил, что пора спасать короля. Громко закашлялся, еще более громко застучал подковками туфель, помаршировал на одном месте, делая вид, что иду по коридору и вслух посетовал на плохое освещение. Затем рискнул проследовать дальше и обнаружил за углом удивительную пару – медведеподобного киммерийца в слегка помятом пледе и сравнительно молодую, чуть растрепанную даму в длинном прямом одеянии, расшитом опалами и ониксами.

– Коннахар! – я сдвинул брови, разыгрывая из себя гневающееся начальство.– Почему не в карауле? Прости, благородная госпожа, десятник просто недосмотрел за этим олухом!

– Хальк, остынь, – поморщился Конан.– Тут, понимаешь ли, давно ожидаемая встреча двух любящих сердец. Познакомься, это Ясмела из Хорайи, принцесса-соправительница. Это Хальк, барон Юсдаль, мой библиотекарь и тайный советник. Она раскрыла мой маскарад с первого же взгляда.

– Немудрено,– презрительно усмехнулась благородная госпожа. – Если уж собрался путешествовать не узнанным, мог бы додуматься до лучшего способа изменить облик. Месьоры, меня ожидает свита, которая вот-вот начнет беспокоиться. Прощайте.

Принцесса Ясмела развернулась на каблучке, с размаху влепила Конану еще одну оплеуху, после чего с самым независимым видом зашагала к лестнице.

– Надеюсь, нас никто больше не видел,– удрученно пробормотал король.– Дурацкая сцена получилась… Хальк, тебе не требуется напоминать, что твоему болтливому языку стоит тихонько посидеть за зубами?

– Грешки молодости, – понимающе хихикнул я. – Удивительно, как Чабела не стала при всех ревновать тебя к бывшим коронованным любовницам? И еще одного не могу взять в толк – что особенного находили в тебе утонченные красотки?

– Варварское обаяние и непосредственность, – широко улыбнулся Конан. – Ты куда вообще собирался, до ветру?

– В том числе,– тихо ответил я, ибо в темном коридоре почудился непонятный прохладный ветерок.– Заодно хотел тебя поискать. В комнатах Эрхарда затевается небольшой совет, посвященный трудностям королевства Немедия…

– А ну, помолчи,– Конан прижал палец к губам и замер. Потом шепнул: – Не нравится мне это. Быстро за мной и ступай как можно тише.

Варвар всегда мгновенно ориентировался в самых запутанных и сложных лабиринтах, а потому сжал мое плечо, мягким кошачьим шагом направил к левой стенной нише, в которой громоздилась умопомрачительных размеров ваза из черного мрамора, решительно затолкал меня в пыльную щель, а сам влез с другой стороны, извернувшись, точно куница.

– Какого демона?..– я попытался возмутиться, но широкая ладонь варвара прикрыла мне рот. Конан явно учуял что-то необычное, может, даже опасное. Его дикарское чутье не раз выручало всю компанию из самых головокружительных и безвыходных приключений. Он чувствовал беду не хуже лесного зверя, знающего, что охотники близко.

Коридор вдалеке озарился мерцанием больших ярких факелов, послышалась резковатая и каркающая немедийская речь. Приближались, судя по голосам, трое. Впереди выступал принц Тараск (или король Тараск? Теперь уж и не разберешься!), за ним двигался человек в черном балахоне с золотым кругом на груди – такую же одежду носит Тотлант, обычная хламида мага-равновесника.

Зато третий…

Конан едва слышно засопел, что выдавало его крайнее любопытство и возбуждение.

Вместе с принцем и незнакомым волшебником прямо на нас двигалась высоченная, не меньше четырех с половиной (возможно, и больше) локтей ростом фигура в переливающемся всеми цветами алого, красного, багрового и пурпурного облачении – ткань будто бы сама меняла окраску, вызывая рябь в глазах тысячами тысяч оттенков рубина.

В правой руке посох, тоже темно-красный и поблескивающий лаком. Набалдашник, если я правильно рассмотрел, выполнен в виде головы дракона, сжимающей в пасти красный гранат изумительной огранки. Лица странного незнакомца не видно, оно скрыто под маской – искусно сшитой из пурпурного атласа мордой дракона.

У меня сердце екнуло, когда я увидел единственный знак, украшавший все это красное великолепие. На левом плече, над сердцем мерцала выложенная миниатюрными алмазами восьмилучевая звезда, обрамленная тонкой полоской розоватых, огнистых рубинов.

– Ваше величество,– волшебник в черном усиленно пытался обратить на себя внимание Тараска,– все трудности разрешимы! За нами стоит армия, многие дворяне. Рано или поздно мы обязательно вернем драгоценность! Воры – всего-навсего неразумные дети, они ничего не понимают в том, какая чудовищная мощь попала к ним в руки!

– Помолчи, Аррас,– Тараск брезгливо поморщился. – Ты правильно сказал: «Чудовищная мощь». Дай в руки ребенку бочонок с зингарской морской смолой и факел, он без труда за один колокол спалит целый город. Если верить старому оборотню из Пограничья, эти недомерки уже подняли всю Полночь! Кто это утверждал, что с Камнем может управиться только ксальтотун, носитель знаний, пришедших из мира звезд? Менхотеп, ты единственный ксальтотун среди нас и должен…

– Сейчас я тебе ничего не должен,– гулко отозвался красный.

По-немедийски он говорил очень чисто, но акцент прослеживался. Менхотеп? Имя шемское или стигийское, возможно, кешанское. Странно… И кто такой или что такое «ксальтотун»?

– Ты обещал мне защиту и поддержку. Но твои болваны не смогли задержать пятнадцатилетнюю соплячку и троих лоботрясов, которые догадались, что именно происходит в Немедии и каковы истинные причины твоего восшествия на трон. Да, я ксальтотун! Но я всего лишь человек! Зато девчонка – чудом появившийся на свет ублюдок темных альбов эпохи Роты-Всадника!

– Я посылал погоню! – возмутился Тараск.– Закрыл город, ввел осадное положение, выставил тройную стражу на дорогах!

– Напомнить, чем закончилась лихая погоня? – преспокойно ответил гигант в красном.– Все, что осталось от преследователей, можно сложить в маленький ящичек и с тем похоронить. Проклятая альбийка по своему недомыслию и желанию отомстить способна выпустить из Камня такое чудовище, что бороться с ним можно будет только путем немедленного самоубийства!

– Чудовище? – насторожился Тараск.– Ты имеешь в виду какого-нибудь демона или дракона?

– Нет, я имею в виду древнюю и неподвластную человеку Силу, которая не знает, что такое человек. Незнаемое всегда нелюбимо и опасно. Скажи лучше вот что…

Голоса постепенно затихали, непонятная троица – полукороль, неизвестный маг и – чудовищно звучит! – «ксальтотун» по имени Менхотеп, скрылись в одном из поворотов. Слитный звук шагов наконец исчез.

Мы сидели в нише, ни живы, ни мертвы. Вроде бы и страшного ничего не произошло, всего-то лишь случайно подслушали разговор немедийского правителя с людьми, наверняка являющимися его придворными магами. Однако больно неуютно стало нам от этого разговора.

Я едва-едва не завизжал, когда по огромной вазе, за которой скрывались мы с Конаном, кто-то постучал. Звук металлический, будто били черенком меча. Голос. Спокойный и чуточку насмешливый.

– Малыш, вылезай. Я знаю, что ты здесь. Хорошо, не отзываешься на Малыша, попробуем по-другому… Твое величество Конан Канах! Изволь выбраться на свет и поздороваться со старым другом.

– Видал я таких друзей…– пробурчал Конан, отряхивая паутину с плеч. Вышел в коридор, держа оружие наготове. И вдруг замер, как громом пораженный.– Молот Крома! Иштар Добросердечная!

– Не поминай-ка всуе малышку Клелию,– широко улыбнулись в ответ.– Иначе можешь ждать в гости и нашу белокурую подружку.

Мои глаза привыкли к полутьме, и различил, что перед нами стоит человек, которого на церемонии представления посольств называли Аластором Кайлиени, протектором Заморы. Он-то что здесь делает?

– Подслушивали? – запросто осведомился Аластор, весело поблескивая в сумраке шальными глазищами.– Чрезвычайно увлекательное занятие. Я тоже подслушивал. Захватывающая, однако, история сплетается нынче в Немедии. Конан, представь меня своему другу, и пойдем, выпьем вина. Придется о многом поговорить… Уж извини за мрачное пророчество, однако опасности Зеленого Огня шестилетней давности по сравнению с нынешними делами покажутся вам невинной шалостью милого маленького существа, явившегося из чужого мира.

– Почему ты всегда все знаешь? – вздохнул Конан.– А Ши Шелам где? Я всегда привык видеть вас вместе.

– Где Ши? – поднял брови Аластор.– В Шадизаре, где ему еще быть! Дома сидит, подручных гоняет, доходы считает. Собственное дело завел, остепенился, жена, детишки…

– Какой ужас,– схватился за голову киммериец.– Хальк, знаешь, с Аластором я познакомился…

– Ровнехонько тридцать лет назад,– безмятежно утончил Аластор.– Я-то хорошо сохранился, а вот ты Конан… э-э… как бы выразиться повежливее… Повзрослел.

– Наконец хоть кто-то из компании «Уютной Норы» признал меня взрослым,– буркнул варвар.– Хальк, запомни, что я тебе сейчас скажу. Аластор – не совсем обычный человек…

– Тут вообще собралось много не совсем обычных людей,– отмахнулся замориец.– Не морочь господину Хальку голову, лучше я сам представляюсь. В Заморе, Бритунии и Туране меня называют Белом. Иногда – Обманщиком. Пишется и произносится с заглавной буквы.

– Чего? – ахнул я и невольно попятился.

Конан с Аластором переглянулись и засмеялись, словно услышали какую-то давнюю, бытовавшую в узком дружеском кругу шутку, а киммериец сказал:

– Аватара, воплощенный дух, понимаешь? Божество, заключенное в телесную оболочку человека. Да не пугайся ты, Хальк, я тебя не обманываю! Это действительно Бел!

– Угу, а ты у нас ходячее воплощение Крома,– кивнул я и тут же слегка вздрогнул. Конан никогда меня не обманывал. Особенно в делах, касавшихся сфер божественных. Мне стало до крайности неуютно.

* * *

Бельверус, Немедия

Полночь 14 дня Второй весенней луны

Я и ранее слыхал предания и почти достоверные рассказы о том, что боги частенько снисходят на землю, живут среди смертных в образе людей и предаются истинно человеческим развлечениям. А поскольку Бел-Аластор есть один из самых приближенных к человечеству богов – торговля, воровство и лицедейство всегда являлись любимыми занятиями двуногих – то вряд ли можно считать предосудительным стремление Бела затеряться в многоликом людском море. В конце концов, сейчас он является уважаемым управителем своего любимого города, Шадизара (а его истинная сущность известна только ему самому и нескольким приближенным), по мере сил способствует благополучному бытию маленькой провинции и в общем-то не мешает ни великим, ни малым.

Говорят, самая великая трудность божеств – непреходящая война со скукой. Чем заняться существу, способному продлить один миг до тысячи человеческих лет и сократить тысячу лет в единственное мгновение? Разве что попытаться сыграть в вечную игру человеческого бытия.

Шествуя обратно, в комнаты Эрхарда, Конан и Аластор убедительно попросили меня делать вид, будто ничего не произошло и заморийский управитель всего лишь старинный приятель короля Конана, с чем я незамедлительно согласился. Нечего пугать наших друзей присутствием аватары. Все равно никто не поверит – разве доводилось кому встречать настоящего живого бога?

Так что я решил впредь полагать человека по имени Аластор Кайлиени тем, чем он желает казаться. Насколько я понимал, его излюбленной маской являлся эдакий ироничный прожигатель жизни, обеспеченный, привлекательный внешне и большой любитель встревать в различные авантюры. Неудивительно, что у него с Конаном нашлось так много общего. Путем несложных подсчетов я установил, что ко времени их знакомства королю Аквилонии едва-едва исполнилось – невозможно представить подобное! – шестнадцать лет. Интересно, каким тогда был Конан?

Гораздо больше меня заинтриговала случайно виденная в дворцовом коридоре фигура в красной хламиде. Он (или «оно»?) очень напоминал мага весьма высокого полета – это вам не Аррас, недоучка средней руки, обретавшийся в последние годы при дворе Нимеда. Ксальтотун… Надо будет поподробнее расспросить Тотланта, стигиец искусен в древней волшбе и должен что-то знать.

С нашим появлением общество ничуть не оживилось. Эрхард как раз заканчивал повесть о магическом штурме Эвербаха. Просперо, как обычно, что-то записывал на пергамент для памяти, Тотлант с горящими глазами дополнял речи короля и отзывался о чужой магии в степенях настолько превосходных, что тошно становилось. В уголке скучал Дарт, сын Торира, листая какую-то большую книгу по военному искусству. Гном предпочитал в разговор не вмешиваться, не его это дело, пусть люди сами разбираются.

Молодежь, а именно Веллан, Эртель и несколько их дружков, отговорившись насущной необходимостью повеселиться, давно отправились в город – видать, решили устроить рейд по лучшим борделям и увеселительным домам Бельверуса.

– … Вот, собственно, и все, что я могу рассказать,– развел руками старик Эрхард.– Потом, когда девочка Эрде, Ольтен и граф Крейн торжественно въехали в Эвербах, стены заняли их сторонники, а гарнизон сдался на милость победителей, мы представились по всем правилам этикета. Нас попросили переждать в городе одну ночь, утром вручили это печально знаменитое письмо и отправили восвояси со всеми возможными почестями. Как-никак, чужестранный король со свитой, ближайший союзник могучей Аквилонии. Какие будут соображения, благородные месьоры?

– Да никаких, – я услышал женский голос, обернулся и внезапно понял, что скучную мужскую вечеринку, насыщенную деловыми беседами, скрашивает молодая и очень красивая дама, хотя наверняка не относящаяся к благородному сословию. Высокая, крепкого сложения, темноволосая, в зеленом с золотом платье, неуловимо смахивающая на варварку с Полуночи. Наверное, такой могла быть родительница Конана в молодые годы.– Я следила за Тараском несколько лун, вынюхивала и подсматривала все, что можно было подсмотреть, но меня даже близко не подпускали к тайнам принца. Особенно этот жуткий ксальтотун…

– Кто-о? – я, Конан и Тотлант одновременно подались вперед, а Аластор от возбуждения аж пальцами прищелкнул.

– Ксальтотун,– едва не по слогам отчеканила девица.– Очень странный человек. Друг, а может быть, хозяин Тараска. Если Тараск и принимал решения, то после совета с ксальтотуном.

– Ксальтотун – это имя? – быстро спросил Тотлант. – Или прозвище?

– Затрудняюсь сказать,– покачала головой девушка.– Лично я считаю это словечко названием его ремесла. Слышала пару раз фразочки вроде: «ксальтотун Менхотеп сказал» или «ксальтотун приказал»…

– Менхотеп? – Тотлант сдвинул брови. – Опиши, как он выглядит?

– Проще описать слепому золотой кубок,– грубовато огрызнулась незнакомая красотка.– Никак он не выглядит, хотя бы потому, что я его ни разу не видела близко! Только когда несколько дней назад во дворце случился переполох и у Тараска украли одну из драгоценностей, я заметила входившего к принцу человека…– черноволосая смерила взглядом Конана, прищурила глаза и кивнула: – Наверное, на поллоктя повыше этого киммерийца будет. Долговязый такой.

Тут нас, наконец, заметили. Эрхард, указав на девушку, сообщил, что ее зовут Дженна Сольскель, ежели по благородному, то Зенобия, и является она дочерью главы торговой управы Пограничья Стеварта из рода Сольскель.

Для Эрхарда эта Дженна почти как родная племянница, и, как скромно выразился король, несколько лет назад «Дженна и Эртель дружили».

Ясненько. Знаем мы, что такое «дружить» в Пограничном королевстве, отлично знаем.

Разговор и далее вертелся бы вокруг да около непонятной магии, оказавшейся в руках выжившей Долианы Эрде дочери Мораддина, как на главной башне замка отбили полночь.

В тот же самый момент раздался аккуратный стук в дверь.

– Настало время нечисти,– неудачно сострил Конан. – Вот и первое привидение. Хальк, открой!

Я отбросил легкий бронзовый засовчик и…

– Доброй ночи, ваше королевское величество,– я изобразил самый куртуазный поклон, на который хватило умения и вежливости, а все остальные (даже Конан!) торопливо повскакивали с мест.

На пороге отведенной Эрхарду большой комнаты блистала и сияла Чабела Зингарская, королева Полуденного Побережья. За ее спиной белело постное, но умненькое личико фрейлины.

– Я могу войти? – с царственной небрежностью осведомилась Чабела.– Или здесь вечеринка только для мужчин? О, как погляжу, среди вас находится благородная девица! Так что я тоже не буду лишней.

– Вина? – деловито осведомился Конан, хватаясь за кувшин.– Настойки на ягодах?

– Вина,– кивнула королева Зингары, вошла, оставив фрейлину у дверей, отыскала свободное кресло и непринужденно уселась. Чабела успела переодеться в более простое платье, то есть бриллиантов, жемчужин и золота на ней имелось всего лишь в пять раз меньше, чем на приеме у Тараска, но раза в три больше, чем на всех присутствующих гостях Эрхарда, вместе взятых. Дженна, глянув на украшения зингарки, украдкой вздохнула, явно страдая от тщательно подавляемой зависти. Как все-таки здорово быть самой настоящей королевой, способной позволить себе любые роскошества!

– Просперо, друг любезный, будь столь добр, передай мне персик,– Чабела кивнула в сторону блюда с фруктами. Обуявшийся всесокрушающим приступом галантности Конан поднес королеве серебряный стаканчик с вином, Аластор же не нашел ничего лучшего, как положить под ноги Чабелы снятую с кресла бархатную подушку и остался сидеть поблизости, на ковре. Так сказать, у подножия импровизированного трона Ее величества. Королева не возражала, мало того, взирала на обаятельного протектора Заморы с явной милостью.

– Конан,– довольно резко сказала Чабела, когда общество, донельзя удивленное ее появлением, вновь расселось по креслам и скамьям,– я полагаю, здесь собрались только доверенные люди?

– У меня нет оснований не доверять моим друзьям,– так же быстро ответил варвар, посмотрел на встревоженное лицо зингарки, нахмурился, помолчал и, наконец, осведомился:

– Что-то случилось?

– Случилось,– медленно протянула Чабела, отпивая вина. – После сегодняшнего вечера я начала жалеть, что отправилась с визитом в Бельверус. Чересчур много непонятных событий. Событий, изрядно меня тревожащих. Вот хотя бы… Почему ты явился в гости к Тараску не в королевской мантии, а в наряде варваров Киммерии? Чувствовал, что в соседней державе нарушен главнейший закон всех монархий: закон престолонаследия и правопреемствования трона?

– Это личное дело, – набычился Конан. – Во время недавнего мятежа погибли близкие мне люди. И я хочу разобраться.

– А хочу уберечь Закат от великой смуты, – ответила Чабела. – Конан, ты правишь шесть лет, должен научиться, разбираться в сплетении политических узелков. Нельзя же оставлять всю политику на откуп,– королева признательно улыбнулась пуантенскому герцогу,– человеку, безусловно, одаренному и изощренно-умному, но все-таки не королю. Закон царствования – это самостоятельное принятие решений и самостоятельная за них ответственность.

Да, не поспоришь, Чабела умна и прозорлива. Она много лет следила, как правит Зингарой ее папочка, хитромудрый Фердруго, и многому от него научилась.

Но зачем великолепная зингарская правительница пришла к нам ночью, без соблюдения всяких правил приличия? Этот вопрос читался в глазах у каждого.

– Конан, – обратилась к киммерийцу Чабела, – ты сможешь сбросить киммерийский маскарад хотя бы на эту ночь и побыть настоящим королем?

– Да в чем дело-то? – взвился варвар.– Заговор, покушение, война? Объясни толком!

– Объясняю,– преспокойно кивнула зингарка.– Все собравшиеся в Бельверус монархи находятся в крайне двойственном положении. Если на коронации мы признаем Тараска королем великой державы и в то же время выяснится, что жив настоящий наследник, мы нарушим не только законы этой страны, но и наши собственные древние уложения. Помнишь, что я говорила о преемственности власти? Признав Тараска, мы создадим прецедент. А каждый монарх-венценосец обязан стоять на страже тысячелетних традиций, то есть порядка, которым славятся Закатные королевства.

В разговор вступил Эрхард:

– Да, государыня, причина серьезная, но прошу учесть, что я, как король Пограничья, Конан и бритуниец Альбиорикс в сущности достигли трона путем государственного переворота. Мы не имели никаких прав на корону, кроме одного – права меча.

– Знаю, – согласилась Чабела. – Но у вас в Пограничье не сложилось династической традиции передачи правления наследнику. В Бритунии король не оставил детей и сошел с ума. Про Нумедидеса я даже вспоминать не буду. Безумец на троне хуже десятка войн. Немедия – страна, славящаяся порядком и соблюдением законов, которые нам дали боги. Если верны предположения о том, что принц Тараск с помощью магии, заговора или недоброй помощи извне занял трон, то почему бы аквилонцам, зингарцам или обитателям Пограничья однажды не сделать то же самое? Если мы, короли, не пресечем любые, самые минимальные попытки изменников нарушить старинные законы и сами не подадим пример народам, как следует соблюдать закон, то цена нам – медный сикль в базарный день! Подумайте сами, благородные месьоры! В Немедии убит наследник трона, его жена и двое детей! Убиты еще два или три принца с женами – и снова погибли дети! Со смертью старого Нимеда дело тоже не совсем ясно… То, что произошло, являлось целенаправленным истреблением целой династии! Немудрено, что полуночные области государства подняли Рокод. У нас нет никаких доказательств причастности Тараска к смерти наследников Нимеда, но, видимо, этими доказательствами обладают якобы живой принц Ольтен и его сподвижники.

– Если только это действительно Ольтен,– задумчиво сказал Просперо.– Чабела, я отлично понимаю твое беспокойство, да и сам тревожусь. Все в один голос твердят о появившейся в центре Материка чужой человеку магической силе, великая Немедия на грани гражданской войны, а, вероятно, уже и перешла эту грань, мы… вы,– немедля поправился герцог,– вы, монархи Заката, можете по ошибке или недомыслию признать узурпатора, покрытого от пят до ушей кровью королевской семьи…

– Но в равной степени Тараска могли и оклеветать, – рассудительно подал голос Аластор.

– Нужны доказательства. Самые настоящие, неоспоримые доказательства того, что человек, называющий себя Ольтеном Зльсдорфом, действительно Ольтен, а не сообразительный проходимец, решивший под шумок захватить корону. Кто-нибудь, помимо меня, знает Ольтена в лицо? Принц два года пробыл вице-королем Заморы, я на его свадьбе такую речь произнес…

– Я знаю,– заявил Конан. – Мы с ним, помнится, встречались несколько лет назад, когда молодой принц решил слегка повоевать с Аквилонией без разрешения папочки. Славная была шутка!

– Я тоже с ним знакома,– осторожно вмешалась Зенобия.– Видела много раз во дворце, на приемах и на турнирах.

– Зато я видел человека, называющего себя Ольтеном,– заключил король Эрхард.– Там, в Эвербахе. Только к чему мы ведем? Коронация-то через два дня!

– Слушайте меня,– непререкаемым тоном проговорила Чабела.– Сейчас здесь, в этой комнате я соберу всех коронованных особ… Кроме Тараска, разумеется. Ответственность я беру на себя. Если мы, люди, носящие благословение и проклятие богов в виде корон и венцов, наплюем на законы, боги наплюют на нас. Вы меня поддержите?

– Боги, говоришь?.. – прищурился Аластор, заставив меня вздрогнуть.– Я согласен.

– Я тебя поддержу, что бы ты ни затевала,– решительно сказал Конан.– Если мы расследуем всю немедийскую заваруху до конца, многое скрытое выплывет на свет и, надеюсь, виновные будут наказаны. Видишь мою обетную косичку? Я не срежу ее до той поры, пока не будут найдены истинные убийцы герцога Мораддина и его сына!

– Я тоже согласен, – Эрхард ударил кулаком по колену.

– В случае отказа Тараска от расследования я, как протектор Заморы, объявлю о временном выходе протектората из-под власти Трона Дракона,– резко молвил Аластор, тряхнув непокорной челкой.– Тогда они у меня попрыгают, как ужаленные! Вы еще не знаете, что такое подлинная Замора!

– К сожалению, знаем,– вздохнул герцог Просперо.– Вопрос в одном – чего вы хотите добиться?

– Установления истины,– отрубила королева Зингары. – Я не могу позволить выставить себя или вас на посмешище перед всем Материком. Принесли подарки и оказали почтение узурпатору и убийце! Ничего себе история! Такое унижение…

– Еще ничего не доказано,– вяло пробормотал Просперо. – Однако Ваше величество вольны действовать, как подсказывает голос крови и чести…

– Отлично! – Чабела громко хлопнула в ладоши, подзывая фрейлину.– Флана! Немедленно пригласи всех тех, о ком я говорила! Стражу перед этими покоями усилить гвардией кордавских грандов… Тарамис и Ясмелу с Коссусом я приведу лично.

– Я своих киммерийцев кликну,– загорелись глаза у Конана.

Обе коронованные особы быстро покинули комнату.

Я, Эрхард и Тотлант сидели, раскрыв рты. Кажется, на наших глазах вновь вершилась история.

* * *

Бельверус, Немедия

Раннее утро 14 дня Второй весенней луны

– Ну что, пора идти к Тараску?

Королева Хаурана Тарамис, сидевшая, к неудовольствию Чабелы и Ясмелы Хорайской, в обнимку с Конаном, зевнула, отодвинулась, взяла со столика серебряное зеркальце, щелкнула золотой коробочкой с пудрой и начала прихорашиваться.

Я в это время дописывал последние строки документа, вошедшего в историю как «Решение семи королей». Как имена, какие титулы, какие гербы! Пергамент освящен не только древними изображениями драконов, ящеров, львов, кораблей, зубцами зингарской Башни и ятаганом Турана, но и собственноручными росписями всех владык Заката. Кажется, такое случилось первый раз в истории, если не считать общей войны хайборийцев против Кхарийской империи тысячу триста лет назад.

В дверь стукнули и в полутемном проеме воздвигся гвардеец личной сотни немедийского короля с охраной в пять ликторов. За ними бдительно следили гранды короны Зингары и варвары Конана, заполонившие коридор.

– Счастлив пожелать вашим величествам доброго утра,– устало буркнул гвардеец.– Государь Немедии Тараск Первый Эльсдорф ожидает вас в малой тронной зале.

У меня сжался под грудиной сладенький тугой комочек: мы блефуем, причем блефуем настолько по-крупному, что дух захватывает. В кои-то веки властители Материка объединились, согласились с одной мыслью и подумали не только о самих себе, своих государствах и своей выгоде, а о самом величайшем божестве, властвующим над миром с самого мига сотворения – о Законе и воздаянии за беззаконность. Полагаю, Тараск никак не мог предположить, что радостная церемония коронации, планируемая на ближайшие дни, обернется для него эдаким… эдаким грандиозным провалом! Позор, о котором будут помнить столетия спустя, даже если его право на трон будет неоспоримо доказано.

Говорить поручили герцогу Просперо, как аквилонскому вице-канцлеру и первому человеку после короля, наделенному Конаном Канах всеми полномочиями. Я был обязан поддерживать лист перед лицом его светлости. Сам Конан затесался в ряды своего «дикого десятка» и в соответствии со сценарием, разработанным Чабелой Зингарской, ждал своего выхода.

Удивительное зрелище. Такого, пожалуй, никто и никогда впредь не увидит. Никаких свит, блестящих гвардейцев, церемониймейстеров…

Просто по парадной лестнице Бельверуского замка парами поднимаются короли и королевы, великие герцоги и визири – уставшие, полусонные, но донельзя довольные долгой ночной работой. Никто не спорит, кому идти первым. Чабела вообще плетется в самом хвосте, поддерживая тяжелые юбки кринолина и о чем-то споря с Эртелем – наследник трона Пограничья заявился к самому утру и мигом завоевал всеобщую симпатию (насколько я понял, за то, что не спорил, как остальные, а тотчас согласился со всеобщим решением). Похоже, сорокалетней Чабеле, за которой уныло тащился бледный принц-консорт Оливерро, разбитной принц Пограничья приглянулся с первого взгляда.

Малая тронная зала оформлена со всем старанием. Торжественный золотистый мрамор, героические скульптуры, знамена, захваченные в прежних боях немедийцами (я с неудовольствием заметил несколько аквилонских штандартов, ставших трофеями Трона Дракона), полукругом вокруг трона, в точности копирующего главный символ Немедии из Большой церемониальной залы, расставлены кресла.