Текст книги "Запутанная планета (СИ)"
Автор книги: Октавия Колотилина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Запутанная планета
Глава 1
Доктор сомневался. Он потёр горбинку на переносице, запустил пятерню в седые кудряшки, указал:
– Посмотри-ка снова на дисплей.
Клара хитро улыбнулась галлифрейцу, сделала кокетливый полукруг бедром, подходя к сияющему столбу консоли. Вокруг него располагался пульт управления ТАРДИС, ряды лампочек переливались голубым и жёлтым, висела пара мониторов. Но ни ответного подмигивания, ни ободряющей улыбки не дождалась: вместе летали уже три года, однако второй день кое-кто изображает брусок железа.
– Опять вызов на кириллице, – сообщила она.
– Психобумага то же выдаёт. – Сдвинув кустистые брови, Доктор изучал потрёпанную синюю корочку, и вдруг схватился за висок: – А-арр…
– Что с тобой не так?
Клара подскочила, поддержала под локоть – но её тут же отстранили:
– Послушай, мне две тысячи лет, я последний из расы Повелителей Времени, мотаюсь по космосу в корабле, который вырастили на сгинувшей планете. Что со мной может быть так? Если когда-нибудь увидишь, что со мной всё в порядке – тогда и беспокойся. Хотя нет, тогда уже поздно будет беспокоиться. Просто беги.
Он встряхнулся, поправил ворот старомодного тёмно-малинового сюртука и решил:
– Значит, отправляемся в Россию. Кто-то нас там очень сильно ждёт.
– В Россию? – Учительница Лондонской школы сморщила вздёрнутый носик, откинула каштановое каре. – Это где всегда холодно?
– Всегда холодно на планете Волаг-Нок, хорошим летним днём там бывает плюс три по Кельвину из-за эндотермических реакций в коре. А Россия – страна с вполне мягким климатом.
Снова поглаживая висок, Доктор подошёл к пульту, дёрнул за рычаг… Рычаг остался у него в руке. Свет ослепительно вспыхнул – и погас.
– В чём дело? – крикнула Клара, которую толчком отбросило на перила лестницы. – И когда ты уже установишь тут нормальные пилотские кресла?!
– Для тебя – только детское, – огрызнулся Доктор. – Сикоракского типа.
– Это как?
– Совмещённое с джакузи.
– С джакузи?!
– Конечно. Малькам сикоракцев требуется постоянный приток свежей воды.
В слабом мерцании аварийного освещения галлифреец, кажется, жал все кнопки подряд. Нет, не кажется – он действительно жал все подряд кнопки.
– Ручное управление отключилось. – Пнув консоль, Доктор перехватил Клару, падающую уже в другую сторону. Пол ходил ходуном.
– И что теперь будет?
– Полетим к ближайшему источнику гравитации.
– Так мы приземлимся на какую-нибудь звезду?
– Не говори глупостей! – Доктор, наконец, пристроил спутницу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, и присел рядом, обхватив своё запястье. – Чтобы ТАРДИС приземлилась на звезду? Да она терпеть не может протуберанцы. Скорее, к чёрной дыре свернёт.
Раздался звук «туу-у-тум» – ТАРДИС где-то встала. Внешнее наблюдение не работало, как и всё остальное.
Доктор подкрался к выходу, осторожно глянул наружу – и тут же захлопнул дверь, прижался к ней спиной.
– Ни в коем случае не выходи! – Он погрозил пальцем Кларе.
Та в испуге приподнялась, спросила шёпотом:
– Что там, чёрная дыра? Армия далеков?
– Нет, хуже, намного хуже!
Он прошёлся к консоли управления, отодрал панель и погрузился по локоть в провода.
– Доктор, что за дверью? – настойчиво повторила Клара.
– Система звезды Лампаданос, планета Неклида, летящая среди межгалактической пустоты, – раздражённо отвечал галлифреец, копаясь во внутренностях своей машины. – И, похоже, мы приземлились в Небесные Палаты. Не совсем приземлились: до поверхности полторы тысячи метров. Не до поверхности планеты, а до Матричного Магнита.
– И чего ты расстроился? Тут, наверное, жители недружелюбные?
– Наоборот. Иллинойцы крайне дружелюбны. Повелители Времени были для них расой наставников, почти богов. Здесь нас готовы задушить в объятиях и разорвать на сувениры.
– В общем, ты не выйдешь.
– Ни за что.
Доктор сбежал по лестнице, забрался под мостик и начал разбирать стенку консоли.
– Кстати, нас забросило во времена Древнейшей Истории, – заметил он. – Твоя планета ещё только собирается возникнуть из межзвёздной пыли, молекулярного газа и кладки яиц ракноссов.
Доктор отскочил от фонтана искр. Неслышно, но мощно взвизгнула ментальная сигнализация, ударяя по мозгам.
Клара одёрнула клетчатое платье, посмотрелась в чёрный экран:
– Эй, я потеряла накладную ресницу! Почему ты не сказал? И ноготь сломала, а сумочка в классе осталась.
– До твоего класса семьсот тысяч световых лет и четыре с половиной миллиарда обычных. Поломка серьёзная, чинить мне дней восемь. Так что не беспокойся, у тебя всё успеет отрасти обратно.
– Хочешь сказать, мне неделю ходить в одном платье?
– Почему, вон гардеробная, можешь подобрать наряд из любой исторической эпохи.
– А если я выберу эпоху «до изгнания из Рая», ты взглянешь в мою сторону?
– Клара, Рай – это миф.
– Миф – твоя способность кого-либо замечать. Чего ты там копаешься?
– Надо разобраться с системой связи. Похоже, артронная энергия на нуле. Не нравится мне, как тут скачут временные линии; и стоит проверить одну штуку.
Он отряхнул ладони, взбежал на второй этаж, пропустил четыре двери и распахнул пятую:
– Идёшь или нет?
– Куда? – Клара недоверчиво склонила голову.
– Конечно же, в обсерваторию.
Коридор вёл к шестиугольному люку, за которым открылся круглый зал, где вместо стен были панорамные окна. Они сходились высоко над головой, образуя прозрачный свод; посреди зала торжественно возвышался древний медный телескоп с шестерёнками и острым плавником на трубе.
За окнами зияла темнота, даже звёзды не горели, на ночном небе виднелись только маленькие бледные сгустки.
– Мне показалось, через дверь пробивался дневной свет, – заметила Клара.
Доктор махнул на неё и бросил:
– Это ТАРДИС, давно пора привыкнуть. Старушка вынесла свою обсерваторию за пределы атмосферы, чтобы не мешали погодные явления и купол Небесных Палат.
Он то прикладывался одним глазом к окуляру, то подкручивал ручку сбоку; наконец, протянул:
– Странное дело: у самого светила болтается планета, похожая на Неклиду, как один сонтаранец на другого. И удерживает атмосферу настолько близко к звезде! Но ещё удивительнее: она просвечивает снизу, представляешь? Планета-призрак.
Клара взглянула на свой сломанный ноготь, провела пальцами ниже юбки – и нащупала зацепку на колготках. Так действительно голой останешься, пока кое-кто будет любоваться космическим пейзажем!
А они с Дэнни Пинком, новым учителем математики, идут в кафе после уроков, сама пригласила. И ведь Доктора не допросишься переместиться сначала домой, чтобы можно было нормально подготовиться к свиданию. Хорошо, если опоздает всего на час; в прошлый раз он прилетел через три недели, хотя отправлялся раздобыть кофе. Клара закусила губу и кашлянула:
– Кажется, ты хотел чинить ТАРДИС? Понимаю, у тебя куча времени до следующей регенерации, но мне-то уже двадцать семь. Спутникам Доктора положена пенсия, не подскажешь?
Тот бросил окуляр и посмотрел долгим взглядом, сведя вместе брови. Потом проговорил:
– Четырнадцать триллионных от массы Земли. Каким образом такое возможно?
Считанные дни назад, до перевоплощения, он был другим: не только моложе. Бесшабашный, остроумный, внимательный и чуткий. Вечный галстук-бабочка, милый широкий подбородок, затеи такие, что никому во Вселенной не снилось. Он умел ввязываться в неприятности и с блеском из них выкручиваться, пугать и удивлять, каждый миг с ним был наполнен изумляющими открытиями, приключениями у края бездны, восторгом и ужасом.
Этот хмурый старик называл себя Доктором, знал обо всех совместных путешествиях, помнил, что Клара терпеть не может кофе американо. Но вёл себя так, словно вчера познакомились. Собирается просидеть неделю над своими механизмами, не обращая внимания на спутницу? А что делать ей?
Клара поняла, что больше не выдержит. Круто развернулась на каблучках и бросилась в консольную, пролетела мимо колонны пульта управления и выскочила наружу.
***
Когда Клара убежала – скорее всего, в гардеробную, искать новый наряд – Доктор ещё семь с половиной минут вычислял траекторию движения планеты-призрака. Несомненно, объект был искусственным: космическая станция, удерживающая в силовом поле миллиарды тонн материи. Прервав наблюдение, Доктор окликнул спутницу; никакой реакции. ТАРДИС по-прежнему не отвечала, однако чувствовалась подозрительная пустота внутри её микровселенной.
Он вскочил, пробежал к разобранной консоли, блестевшей в тусклом аварийном освещении… И замер возле дверей, прижав пальцы к вискам.
– Клара?!
Помните мультик «Головоломка», про то, как устроен разум 11-летней девочки? Так вот: разум Повелителя Времени устроен совсем по-другому. Хотя в чём-то и похоже. Настолько, насколько похож первый искусственный спутник Земли на ТАРДИС.
За пультом управления не сидят пятеро по очереди: Радость, Печаль, Страх, Гнев и Брезгливость. В разуме Доктора управлять должны одновременно шестеро, но вместо всех вокруг консоли носится один, и имя ему – Упорство, или попросту Джон Смит. Остальные слишком заняты выяснением отношений.
Островов «Семья», «Дружба», «Честность» и «Хоккей» здесь уже нет. Они десятки раз низвергались в пыль (все, кроме «Хоккея»), и груда обломков достаёт до багряных небес. Эта груда не оставляет места для новых воздушных замков, в ней прокладывают туннели и создают свои цивилизации такие формы жизни, о которых не слышал даже сам Доктор. Но ровно посередине её, как в котловине Йеллоустонского вулкана, пролегает обширная долина.
У девочки из мультика имелась библиотека впечатлений, разложенных по полочкам. У Доктора библиотек было тринадцать. Каждая помещалась в ступенчатой пирамиде в десятки раз больше, чем пирамида Хеопса, да ещё поставленной на макушку. В них царил порядок… Примерно такой же порядок, как на полях Трензалора после девятисот лет непрерывных сражений.
Эти потрескавшиеся гиганты покоились на дне котловины. Над ними возвышался холм с новой перевёрнутой пирамидой. На самом широком, верхнем её уровне светилось панорамное окно Зала Контроля – там кипела работа.
Возле консоли управления, похожей на ту, какая была в ТАРДИС, бегал высокий худощавый шотландец с пепельными волосами и пробовал разные комбинации кнопок. Большой экран на стене перед консолью отображал закрытые двери в тусклом освещении.
Сзади подошла кудрявая женщина в белом космическом скафандре, на её крутом бедре был приторочен бластер.
– Джон, чего ты завис? Вперёд, к приключениям! – Она ободряюще улыбнулась, похлопала пилота по плечу. – В Небесных Палатах мы ещё не бывали, там наверняка интересно.
– Ривер. – Тот досадливо скинул её руку. – Я же сказал, что не пойду.
Металлический голос, напрочь лишённый выражения, произнёс:
– У нас серьёзная поломка. Необходимо экстренно принять меры к починке, иначе возможная утечка артронной энергии приведёт к гибели планеты.
Слева от консоли стояли четыре стеллажа, заполненные разноцветными шариками – образами текущего дна. Из-за стеллажей вышел киберчеловек.
– Мы это уже слышали, – отмахнулся Джон.
Сидящий на полу белобрысый мальчик в противогазе всхлипнул:
– А вдруг что-нибудь случится с Кларой? Как же Клара?
Сложив руки на груди и презрительно поглядывая на остальных, возле окна прислонился осанистый галлифреец в расшитом золотом алом плаще. На его левой руке сверкала массивная латная перчатка. В серых глазах горели звёзды, выдавая диагноз хозяина: шизоидная психопатия с чертами темпоральной паранойи.
– Ещё одна жалкая земная букашка, – хмыкнул он. – Иди, спасай её. Конечно, это важнее, чем найти родную планету и вернуть свой народ во Вселенную.
Ривер Сонг тут же наставила бластер:
– Кажется, мы договаривались, Колючка, что ты не будешь путать людей с насекомыми!
Надменный тип даже не посмотрел в её сторону, процедив:
– Можешь называть меня «Властелин».
– Ты, случайно, не моя мамочка? – оживился мальчик.
– Я отвечал на этот вопрос две тысячи восемьсот сорок один раз.
– Две тысячи восемьсот сорок два, – поправил киберчеловек.
Колючка изогнул бровь и поиграл пальцами латной перчатки; она отлично стреляла лучами дезинтеграции, поэтому Кибер резко повернулся и, высоко поднимая ноги, отошёл за стеллажи.
– Клара уже наверняка попала в беду! – Мальчик подтянул колени к противогазу и принялся кататься по полу.
– Но это иллинойцы, – сложив пальцы домиком, заметил Джон. – Нам наверняка начнут воздавать почести.
Все поморщились, даже Кибер, выглянувший из-за верхнего ряда стеллажа, прямо над небесно-бирюзовым шариком.
– Если планета взорвётся, Клара погибнет вместе с ней, – изрёк он бесстрастным голосом.
Джон сказал раздумчиво:
– Симбиотическая связь работает, но как бы мигает. ТАРДИС не отвечает: такое впечатление, что она сильно занята, словно танцует вальс с кем-то и не хочет отвлекаться. Может, нарушен энергообмен между ней и Оком Гармонии? Такое уже бывало, когда Десятый залетал в параллельную вселенную.
Он порылся под консолью, достал лампочку и подкинул её под потолок:
– Идея! – Та примагнитилась к патрону и вспыхнула. – Надо найти информацию по строению систем связи с Матрицей в Десятой пирамиде. Кажется, именно Десятый с этим разбирался.
Ривер Сонг подбила одним выстрелом лампочку, другим разнесла вдребезги центральную часть панорамного окна, пробежала к нему – и прыгнула вниз.
– Она разобьётся! – всхлипнул мальчик, пытаясь утереть слёзы; противогаз мешал. – Надеюсь, это была не моя мамочка?
Над каменной равниной летело тёмно-коричневое существо с кожистыми крыльями, горящими красными глазами и хвостом, похожим на косу. На спине его восседала стройная фигурка в белом скафандре.
– Поймала жнеца, оригинально. Что за дурацкая привычка – всегда выходить через окно? – Колючка раздражённо пожал плечами.
Время внутри разума течёт медленнее внешнего, поэтому Доктор смотрел на закрывшиеся за Кларой двери ровно сорок две секунды, после чего встряхнулся – и стремительно спустился по лестнице, направляясь к Энергетическому залу.
Глава 2
Огромное зеркало, как неподвижное море, отражало блистающие башни и трубы. Город висел в тысяче километров над Матричным Магнитом и сверкал. Но в самом центре этого гимна свету, в маленьком зале Внутреннего Совета Небесных Палат, царила тьма, лишь мерцал синим круг посреди стола. На противоположном его конце сгорбилась старушка с немытыми космами, корявая рука чиркала по свитку птичьим пером, выводя кружочки.
– Копаются всё, копаются, – ворчала старушка. Её лицо было расписано завитками и точками, как имбирный пряник. – Пока рассядутся, уже обед закончится.
Пятеро в алых мантиях с высокими золотыми воротниками выпрямились в креслах. Лорд-президент поднял скипетр, увенчанный алмазом:
– Вообще-то, вы занимаете пост Пифии не для того, чтобы портить торжественную атмосферу собрания. В ваши обязанности входит давать ценные и непонятные советы.
– Ладно, ладно. Вижу альфу, вижу омегу. Вижу того, кто выпишет премию отделу гаданий, ему звёзды даруют удачу…
– Опять вы за своё! А где сумасшедший смех? Где смех, я спрашиваю?!
– За такую зарплату сами смейтесь.
– Лишу талонов на столовую.
– Хиии-хи-хи-хи.
– Главная кормительница! – прошипел лорд-президент. Его лысина отблёскивала, острая бородка нацелилась на сидящую слева. – Я не наказываю вас за то, что вы явились на заседание Высшего Совета в голографическом виде. Но где установленная форма?
Женщина в косынке одёрнула телогрейку, постучала друг о друга кирзачами. Ошмётки листьев полетели во все стороны – и исчезли, покинув область изображения.
– Прошу прощения, Навудон-шу, – с достоинством сказала кормительница, – однако вы собираете Совет восьмой раз за неделю, мне неудобно всё время мотаться с Ферм во Дворец. Встала сегодня пораньше, только начала ледяные томаты купировать, а тут ваш вызов. Давайте ближе к делу, у меня ещё три антитеплицы.
Щека лорда-президента задёргалась. Его прищур ясно давал понять, что даром никому подобное поведение не пройдёт.
Он покосился на того, кто сидел справа от Пифии:
– Давайте, мастер Тиралик-да, ваше «суперсрочное дело жизни и смерти». Две минуты.
Свет круга выхватил выдающийся римский нос. Глава ваятелей встал рывком, так что плащ взметнулся (плащ можно было бы назвать «кровавым», но кровь у иллинойцев синего цвета. Помидорным? Ледяные томаты прозрачные. Просто красный, как море – море на Неклиде, конечно). Обвёл всех встревоженным взглядом, веско произнёс:
– Уважаемый Высший Совет. Шаттл «Хэмеллион» наконец прибыл в Дикие Земли и прислал отчёт: все города лежат в руинах, последнее поселение арахнойцев разрушено обвалом.
Тиралик махнул над кругом, в луче замелькали голограммы.
Равнина без единой травинки, пыльный смерч. Помехи. Развалины фундамента, камни как будто изъедены кислотой. Гора с острой вершиной, под ней – куча булыжников. Помехи.
– Ещё десяток лет назад на поверхности Неклиды был цветущий край, леса, озёра! Куда всё подевалось? – всплеснула руками кормительница. Садовые ножницы пролетели сквозь голову лорда-президента, он дёрнулся – и заскрипел зубами: голографические.
– Вам известно, – отвечал Тиралик, – что наша звезда, Лампаданос, проходит потоки частиц, оставшихся от взорвавшейся чёрной дыры. Днём излучение неопасно, однако ночью оно убивает всё живое.
Тьма. Люди жмутся друг к другу, над ними сияет узорчатая материя, она колышется под ветром – нет, это не ветер! С неба бьют чёрные потоки, но свет растворяет их.
– Часть жителей спаслась, от губительного излучения арахнойцев защищает некий Покров. Какудалось установить «Хэмеллиону», это квантовая структура, стабилизированная без поля Магнита.
– Сколько выпивки они с собой взяли? – фыркнул лорд-президент. – Квантовая материя без поля? Неужели?
– Я приказал изучить это явление, – ответил докладчик. Помедлил – и выпалил:
– Прошу у Совета разрешения на вмешательство в дела низшей расы.
– Что-о? – поперхнулся лорд-президент.
– Вмешательства запрещены! – воскликнула кормительница.
– Так вот зачем нас с утра от дел оторвали, – прогундел дородный глава касты строителей. В отличие от синих лиц остальных членов Совета, его физиономия отливала зелёным. – У меня восьмитонный блок над фундаментом подвешен, а вы тут шутите.
Тиралик сжал кулаки:
– Арахнойцы в ужасном положении. У них нет сетей, чтобы ловить рыбу, нет стекла, чтобы построить безопасное жильё. Каждую ночь они укрываются под Покровом от Чёрных Лучей, а днём пытаются раздобыть пищу. Старики и дети умирают от голода, скоро сезон муссонов, они все вымрут, если мы не поможем! Позвольте хоть передать лекарства…
Лорд-президент потряс пальчиками, обрывая пламенную речь:
– Погодите-ка, арахнойцы – это те дикари, четырёхрукие, похожие на насекомых?
– И кожа у них такого мерзкого болотного цвета, – заметил глава строителей.
Все в недоумении повернулись к нему.
– А чего вы на меня смотрите? У меня благородный лавровый оттенок. И ещё, они пахнут.
– Слушайте, вы их нюхали? – спросил Тиралик.
– Нет, я у Дигена-шу читал.
– Он их тоже не нюхал, и на Поверхности не был. Он всю жизнь просидел в бочке из водорослей, отрекаясь от квантового мира.
– Арахнойцы – варвары.
– Не совсем варвары. До того, как наша планета вошла в зону чёрных лучей, они построили десятки каменных городов, занимались морской торговлей, развили металлургию и нефтедобычу. Их ковры поражают тонкостью работы и ценятся среди коллекционеров. Сейчас аборигенов осталось не больше сотни, через несколько дней…
– Достаточно. – Лорд-президент стукнул по столу. – Ваше время вышло. Совет будет думать.
Тиралик сел на место и пробурчал:
– Уж лекарства и еду мы могли бы отправить. Один корабль, это почти ничего! И сейчас надо стартовать, пока долетит…
– Вы забыли о Принципе Невмешательства? – Кормительница строго глянула на него. – Мы не должны помогать низшим расам, таков Завет Галлифрея. Даже если очень хочется.
– Да, но они же умирают…
– Молчать! – прикрикнул лорд-президент. – По древнему обычаю, вы сидите тут и создаёте массовку. А все решения принимаю я!
– Ну сколько сидеть-то? – заныл зеленокожий. – Можно хоть кофе попить? В квантовые картишки перекинуться?
– Нет!
Лорд-президент воздел скипетр, всех ослепила вспышка. Строитель с интересом наблюдал за мигающим алмазом.
– Чего сидишь?! – вскипел лорд-президент. – Я тебя распылил!
– Ладно, ладно, – выпятил губу строитель и полез под стол.
(Иллинойцы во всём старались перенять культуру Галлифрея, в том числе и обычай распылять сотрудников на заседаниях Высшего Совета. Но поскольку желающие в него вступить быстро кончились, пришлось заменить распыление увольнением. Тогда взбунтовался отдел кадров Матового Дворца: при такой текучке приходилось заполнять слишком много бумаг. Компромисс искали долго. В результате решили применять «как бы распыление»).
Когда строитель почти дополз до выхода, вслед ему донеслось:
– И завтра чтоб не опаздывал!
Шестиугольный люк быстро щёлкнул.
Тиралик сощурился на лорда-президента:
– Смотри, Навудон-шу, неделя твоей власти кончается, завтра я возьму скипетр. Вот ты у меня наползаешься!
– Ты забываешь, Тиралик-да, – проскрипел тот, – я всего лишь чту Заветы Галлифрея.
– Так и я тоже чту. Налокотники к мантии не забудь пришить.
Лицо председателя стало тёмно-синим. Запахло дракой. Кормительница сладко пропела:
– Лорд-президент, Совет ожидает вашего решения по арахнойцам. Небесные Палаты будут помогать?
Тот вскинул острую бородку.
– Вы помните слова, переданные посланником Рассилона в час гибели Валладариана? В час, когда нашу планету раздирали на части ракноссы?
– «Мы не вмешиваемся в судьбы младших народов. Должно свершиться предначертанное». – Тиралик вздохнул.
– Спасибо. Я мог бы и сам процитировать. Значит, решение Совета – не вмешиваться.
– Вот, посмотрите! – воскликнула вдруг Пифия, поднимая свой рисунок.
На нём был изображён ряд скачущих кружочков с косыми палочками внутри и снаружи.
– Два человечка бьют друг друга колёсами? – скептически скривил губы лорд-президент. – А почему тот, лысенький, снизу?
Пифия удивлённо глянула на рисунок и заметила:
– Это галлифрейские письмена, неуч. Тут сказано: «Грядёт гибель Небесных Палат, и несущий её уже здесь».
– Сегодня что-то уж слишком мрачно.
Открылся шестигранный люк, влетел лорд-кастелян, сжимая медальон на груди. Его плащ цвета древнего золота путался под ногами, шлем со стразиками съехал набок.
– Господин, там… Там…
– Где доклад по форме? Почему без спроса врываетесь?
– Простите. Докладываю. В Секторе Ваятелей, на Корсетной аллее, приземлился галлифрейский корабль.
Все онемели.
Главный ваятель нашёлся первым – он исчез. За ним погасли голограммы обеих кормительниц.
– Эй, вас никто не отпускал! – запоздало крикнул лорд-президент и повернулся к лорду-кастеляну:
– Мою парадную лодку! Дюжины охранников хватит. Да… – Он на миг задумался, потом приказал: – Пусть Городская Стража отправит лодку главного ваятеля на штрафстоянку, а то он заграбастает гостей. Хотя – соседи могут свои лодки одолжить, так что со всего квартала соберите. Живо, живо! Вы ещё здесь?!
– Слушаю, лорд-президент.
Через пару секунд в тёмном зале осталась одна Пифия. Она оторвалась от рисования и придирчиво осмотрела эскиз головы симпатичной девушки со вздёрнутым носиком и очень внимательными глазами. Эти глаза словно протыкали вас булавкой, и только от прихоти хозяйки зависело, на какую страницу её альбома вы попадёте – «полезные насекомые» или «вредители».
У девушки были уши.
***
Захлопнув дверь синей будки, Клара прислонилась к ней, пытаясь отдышаться.
Сейчас Доктор выйдет следом, примется уговаривать, заламывать свои длинные пальцы, рассказывать, как она ему нужна. Сейчас… Через минуту…
Здесь было гораздо теплее, чем внутри; впрочем, галлифреец всегда ворчал, что ему жарко, и настраивал температуру не выше шестнадцати градусов.
Дорога под ногами напоминала шершавую гранитную плиту, ровную и монолитную, насколько хватало взгляда. Вдоль неё вместо деревьев выстроились ветвящиеся розовые кораллы, которые тускло светились – наверное, ночью стоит поглядеть.
Он не шёл.
На зеленоватом небе бродили огоньки; Доктор говорил, здесь купол – значит, это лишь отблески. Кругом высились тонкие башни, закручивались трубы со сверкающими фигурками людей внутри: ага, гуманоиды! Интересно, у них тут есть бутики и салоны красоты? Надо найти.
А то у Клары намечен поход в кафе. С кучкой межзвёздной пыли.
Пожалуй, не стоит заводить детей сразу после замужества: лет пять можно поездить по миру, посетить Монмартр, вулканы Камчатки, китайские Летающие горы. После она, может быть, и согласится на малыша. Ну, максимум – на двух смуглых девчонок, с очаровательными чёрными завитушками и крупными губами, как у папы. Вот если к ним озорника-мальчишку…
Клара прервала себя: это же первое свидание, а уже многодетной матерью стала. Скорее всего, ТАРДИС возникнет у стеклянных дверей кафе за минуту до пяти, и Дэнни Пинк с букетом фиалок увидит встрёпанную училку, которая вываливается из полицейской будки вся помятая, без макияжа, хлопая ресницами разной длины. Да ещё и ноготь отломан! Ничего удивительного, если фиалки окажутся в мусорке, и Монмартр с завитушками – там же.
Нет, так не годится. Кто бы на этой планете ни жил, землянка вытрясет из них пилочку и пузырёк красного лака! Она каталась на русской подводной лодке, побеждала киберлюдей в крупнейшем парке аттракционов галактики, спорила с живым планетоидом на Кольцах Акатена.
Давай, Неклида, попробуй хоть чем-нибудь удивить.
Сжав кулачки, Клара задрала подбородок повыше и шагнула на аллею. С чего начать? Подошла к ближайшему кораллу, осмотрела со всех сторон, потрогала короткие шипики. Прямо перед носом возникла голограмма: нечто фиолетовое, овальное, покрытое мехом и надпись внизу: «киви». ТАРДИС так перевела название местного плода?
Надо же – шутит, даже сломанная.
Попыталась отмахнуться от объёмной картинки. Рядом пикнуло, открылся люк, из него выехала полочка, на которой лежал плод вроде груши, в вакуумной упаковке. Клара взяла его; люк захлопнулся, коралл начал вибрировать. Когда она отступила, раздался резкий свист. Что это значит?
На всякий случай положила грушу на дорогу, но звук усилился.
Справа мелькнул край рубашки: за следующим «деревом» явно кто-то скрывался. Если приглядеться, у каждого коралла можно заметить фигуру, а то и две.
Свист нарастал. Вот сейчас ка-ак взорвётся…
– Эй, чего прячетесь? – крикнула Клара; ТАРДИС автоматически переводила её речь. – Выходите!
