Текст книги "Алмазный Остров (СИ)"

Автор книги: Оксана Ярославская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Уйдя к себе, Мутаре долго размышляла над услышанным. Подумать только, какие сокровища без толку валяются под ногами у элементалей! Если каждый из многочисленных алмазов, скрытых в недрах Стихийного Острова, способен усилить Армагеддон в несколько раз, то какую невероятную мощь могли бы они дать нихонским чернокнижникам! Армагеддон, само собой, заклинание небезопасное, бьющее не только по врагам, но и по своим – но ведь на черных драконов магия не действует. Под командованием колдуна с таким камнем даже небольшой драконий отряд без потерь разнесет в клочья любого врага. А алмазов на острове хватит на сотни колдунов… Сердце Мутаре сладко заныло: владея месторождениями Стихийного Острова, она обеспечила бы королевству такое могущество, какое и не снилось ее матери, да и вообще никому из прежних правителей. Весь мир преклонился бы перед Нихоном – не только нищие страны Антагариха, но и Энрот, с которым сейчас волей-неволей приходится считаться… Королеве вспомнилась полувековой давности конференция в столице только что разгромленной Криганской империи, когда победители решали дальнейшую судьбу отвоеванных земель. Ведь предлагал же дейджский правитель поделить этот остров между всеми странами, участвовавшими в разгроме криган, но никто не согласился, и Мутаре сама тогда заявила, что это безжизненная территория ни на что не пригодна и никому не нужна. Да что говорить, если даже Эрафия, испокон веков владевшая существенной частью этих земель, отказалась от них в пользу элементалей Сопряжения – единственных, кто мог жить в столь суровых условиях. Теперь Мутаре кляла себя за недальновидность, но разве тогда она могла предполагать, какие богатства таятся в глубине этой выжженной земли? Ведь алмазы там нашли всего несколько лет назад, а их истинная сила обнаружилась только сейчас… Но, как бы то ни было, настала пора исправить давнюю оплошность – оставлять богатейшие месторождения элементалям совершенно ни к чему. Нашпигованный драгоценными камнями остров надо сделать колонией Нихона и переименовать из Стихийного в Алмазный, ибо духам стихий там не место – они должны либо умереть, либо убраться в свое Сопряжение. Впрочем, часть можно оставить в качестве рабов – если они так хорошо приспособлены к жизни в этой пустыне, пусть вот и горбатятся на шахтах, добывая алмазы для Нихона. Единственная проблема – как туда добраться? Можно, конечно, по океану вдоль берега Антагариха, но нихонцы непривычны к морским путешествиям, да и кораблей, пригодных для столь длительного плавания, у них почти нет. Лучше идти по суше, и что с того, что этот путь лежит через Эрафию? С ней, скорее всего, даже не придется воевать – ведь это уже не та великая держава, какой она была до Судного дня, ее правитель прекрасно представляет себе соотношение своих сил с нихонскими и наверняка согласится пропустить армию подземцев на элементальскую территорию. Во всяком случае, раньше он всегда с готовностью плясал перед Мутаре на задних лапках, безропотно подчиняясь невыгодным для себя требованиям с ее стороны – наверняка и сейчас удастся договориться по-хорошему. А если будет упорствовать… что ж, тогда он пожалеет об этом.

Хищно улыбнувшись, Мутаре взяла лист бумаги, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать письмо эрафийскому королю.

========== Глава 2. Асрул ==========

Асрул Грифоново Сердце сидел в рабочем кабинете мирхемского дворца, обложившись толстыми кипами исписанных бумажных листов. Король никогда не отличался особой аккуратностью, а сейчас в его комнате и вовсе царил полный беспорядок. Бумаги валялись повсюду – не только на рабочем столе, но и на стульях, на книжных полках и прямо на полу. Только что закончилось заседание королевского совета, и теперь Асрул изучал годовые отчеты лордов, присланные из провинций. Итоги этого года, как и предыдущих, были неутешительными. Из-за неурожая опять собрали мало зерна, что грозило голодом в предстоящую зиму. В нескольких областях разразились эпидемии чумы, и тысячи людей умерли, потому что лекарей не хватало, да и мало кто из них мог справиться с чумой. И по-прежнему давила бедность – большая часть населения еле-еле сводила концы с концами. Медленно, слишком медленно появлялись зажиточные семьи. Внешние долги исчислялись астрономическими суммами: Дейдже задолжали полмиллиона золотом, АвЛи примерно столько же, а долг перед Энротом и вовсе превышал доходы эрафийской казны в несколько раз. И неясно было, как эти долги отдавать – уровень производства повышался медленно, и обедневшее государство не могло в ближайшее время надеяться на получение достаточной прибыли.

Раздраженно отодвинув бумаги, король откинулся на спинку кресла и в который уже раз мысленно задал себе всё тот же вопрос: «За какие же грехи мне досталось править такой страной?»

А ведь когда-то это было процветающее королевство, своим богатством и военной мощью превосходившее – страшно сказать – даже Нихон. Асрул не застал тех времен – разразившийся за девять лет до его рождения катаклизм Судного дня в одночасье отбросил Эрафию на задворки цивилизации, лишив ее почти половины территории и оставив жалкие крохи от многомиллионного населения, а последующая война с криганами довершила разорение и без того бедствующей страны. В младенчестве Асрул был увезен матерью за океан – к отцу, Николаю Айронфисту, который незадолго до рождения сына отправился защищать Энрот от регнанских захватчиков и после победы остался там, сменив на престоле убитого регнанцами прежнего правителя. Там, в Энроте, Асрул провел почти всё детство, лишь изредка наведываясь с кем-нибудь из родителей в гости к бабушке, королеве Катерине. Мальчик не особенно любил эти поездки на родину: заброшенные пустынные земли и покинутые руины городов, которые он видел в Эрафии, производили на него гнетущее впечатление, особенно по сравнению с процветающим Энротом. Даже не верилось, что меньше века назад на месте нынешних почти безлюдных полупустынь стояли прекрасные города и многочисленные деревни, среди которых зеленели виноградники, дававшие лучшее вино на континенте, а прежний стольный град Стедвик был несравнимо богаче и многолюднее нынешней столицы – Мирхема. В один из первых приездов Асрула в Эрафию отец возил его на развалины Стедвика, и принц был немало удивлен и разочарован, увидев там лишь груду камней, на самом крупном из которых виднелась кривая надпись: «Здесь была столица». Позднее, став королем, Асрул повелел возвести на этом месте более достойный монумент, и теперь там возвышался строгий обелиск из черного гранита, к которому в каждую годовщину Судного дня съезжались люди со всей страны, чтобы почтить память жертв ужасного бедствия. Окруженное высаженными вокруг памятника и тщательно оберегаемыми неприхотливыми деревцами, это место стало оазисом посреди огромной пустыни, в которую превратились в Судный день центральные области Эрафии. И, судя по всему, этим землям суждено было еще долго оставаться пустынными – несмотря на проложенные здесь оросительные каналы и все меры по озеленению, природа восстанавливалась куда медленнее, чем жизнь общества.

Прошло несколько лет, и юный Асрул стал ездить в Эрафию чаще – теперь уже не в гости, а учиться. Николай, единственный сын Катерины, предполагал после ее смерти стать королем не только Энрота, но и Эрафии, и хотел как следует ознакомить своего наследника с жизнью страны, которой ему в будущем придется править. Однако через некоторое время отец понял, что едва ли сможет эффективно управлять сразу двумя королевствами, разделенными океаном. Трезво оценив свои силы, Николай решил отказаться от эрафийского престола в пользу старшего сына – младший, Артур, был тогда еще младенцем. Катерина с его доводами согласилась – она тоже считала резонным, чтобы в Эрафии был собственный правитель, который смог бы всецело сосредоточиться на делах своего королевства, не тратя время на долгие плавания через океан. Асрул, не по годам серьезный, совестливый и ответственный, казался королеве вполне достойным преемником. С тех пор принц проводил в Эрафии многие месяцы, разъезжая по провинциям, наблюдая жизнь народа и завязывая знакомства среди лордов. Сидя в кабинете мирхемского дворца, он подолгу беседовал с бабушкой, которая рассказывала ему, через какие суровые испытания пришлось пройти эрафийскому народу, как тяжело живется сейчас людям, как нужен им сильный и мудрый правитель, способный дать надежду на лучшее будущее. Юноша смущенно слушал слова Катерины, всем сердцем желая оправдать ее доверие и боясь, что не сумеет этого…

Известие о смерти Катерины застало Асрула в Энроте. Оно не стало большой неожиданностью – королева была уже стара и весь последний год чувствовала себя плохо – и всё-таки скорбная весть повергла его в смятение. Внезапно оставшись один на один с ворохом проблем, всей тяжестью навалившимся ему на плечи, Асрул в свои неполных двадцать четыре года чувствовал себя беспомощным ребенком. Конечно, он знал, что не останется без поддержки энротских родственников, но вся ответственность за судьбу Эрафии лежала теперь на нем – и это страшило.

Однако деваться было некуда. Простившись с родителями и братом, новый эрафийский король отправился в Мирхем – разбираться в многочисленных проблемах вверенной ему страны и пытаться по возможности наладить жизнь подданных. За двадцать два года правления ему в какой-то степени удалось обеспечить людей самым необходимым – по крайней мере, теперь в селениях уже не было такого голода и бедности, как в первые годы – но всё равно нынешняя Эрафия была лишь бледным подобием прежней великой державы, самым нищим государством на континенте. Все ее немногочисленные жители сосредоточились на востоке, вокруг Мирхема и Нильструма, где после катастрофы только и остались плодородные земли; к западу же от столицы до самого Стихийного Острова тянулась пустыня, где не было ничего, кроме пары десятков небольших монастырей вокруг священных развалин Стедвика. Многие фабрики, храмы, училища и магические гильдии, разрушенные в Судный день, до сих пор лежали в руинах, и никто не думал их восстанавливать – население сократилось настолько, что они были никому не нужны. Да и средств на это не хватало – слишком велики были расходы на содержание армии, составлявшей большую часть мужского населения, но всё равно слишком малочисленной для действенной защиты от врагов. На восстановление хозяйства денег практически не оставалось. Хорошо еще, что сначала Николай, а потом сменивший его на троне Артур время от времени присылали из Энрота золото, древесину и другие ресурсы. Кроме того, с отцом, а затем и с братом Асрул мог общаться и советоваться по разным вопросам при помощи пары магических артефактов. Один из них, имевший вид большого стеклянного глаза, стоял в королевском дворце энротской столицы, а другой такой же, привезенный в Эрафию еще Роландом – в Мирхеме у Асрула. Для связи достаточно было надавить на зрачок, и глаз, подобно магическому шару, отражал лицо собеседника. Впрочем, на советы брата Асрулу особенно надеяться не приходилось – Артур, который был младше его на шестнадцать лет, обладал решительностью и прямодушием молодости, но ему явно недоставало мудрости и дипломатичности, необходимых при решении непростых эрафийских проблем.

Помимо магического глаза для общения братом, у Асрула был и другой, маленький, устроенный намного проще и обеспечивающий связь только в одном направлении. Изящный глазик, оформленный в виде кулона для ношения на шее, был подарком Катерины, которая, в свою очередь, получила его от королевы Эмилии из далекого Аксеота. На этот артефакт настроила свои приборы для дальновидения Улисса, мать Асрула, и теперь она в любой момент могла увидеть сына и узнать, как обстоят его дела. Конечно, матери так было спокойнее, а вот самого Асрула тяготило сознание того, что Улиссе видны все его неудачи и ошибки. Слишком за многое было ему стыдно и перед матерью, и перед памятью отца и бабушки – и в первую очередь за то, что очень уж часто он, скрепя сердце, шел на уступки темным силам. Но, с другой стороны, можно ли было действовать иначе при той отчаянной ситуации, в которой оказалась Эрафия после Судного дня, при том превосходстве в силах, которое имели над ней соседние страны? Ведь Катерина не раз говорила Асрулу: враги могут напасть в любой момент, и всем надо быть готовыми сложить головы в последней битве за идеалы Света. Он и сам понимал, что, несмотря на все его меры по укреплению армии, Эрафия вряд ли устоит против кого-либо из соседей – вот и старался любой ценой сохранять с ними добрые отношения. Король оправдывал себя тем, что он всего лишь продолжает политику своей предшественницы, заключившей союз с Нихоном и Дейджей против Криганской империи. Разве Катерина была неправа? Ведь тогда без этого союза было не выжить – и сейчас тоже. Но вряд ли теперь Эрафия, вынужденная постоянно уступать требованиям новых союзников, могла по-прежнему считаться оплотом Света, каким она была многие сотни лет. Мутным потоком в страну хлынули проповедники темных учений, надеясь найти здесь благодатную почву для распространения своих нечестивых идей. Первыми появились некроманты из Дейджи. Основав в разных провинциях несколько своих гильдий, они, очевидно, полагали, что измученные и разочарованные люди с радостью кинутся в объятия их культа. Но моральные устои Эрафии были всё же довольно прочны – у большей части народа деятельность этих гильдий вызывала негодование, и иной раз дело доходило до погромов и убийств чужеземных проповедников. Однако у некромантов нашлись и сторонники, с энтузиазмом овладевавшие искусством поднятия трупов и использовавшие полученную нежить в качестве безмозглых рабов. Поначалу король пытался запретить некромантию, но правивший Дейджей вампир Тант выразил недовольство его действиями – и Асрулу пришлось смириться. Он с тяжелым сердцем наблюдал, как мерзостная практика оживления мертвецов медленно расползается по стране, но осложнять отношения с Дейджей больше не решался. Затем к некромантам добавились еще и чернокнижники – владычица Нихона потребовала разрешить выходцам из подземелий создать в Эрафии сеть храмов Тьмы и не препятствовать проведению ими сатанинских оргий. И вновь Асрул не посмел возражать – ведь нихонская армия превосходила по численности эрафийскую в пять раз.

А три года назад своей чрезмерно осторожной политикой он испортил отношения с эльфами, со времен Катерины бывшие исключительно теплыми. Элдрих Парсон, желавший наказать дейджских некромантов за недавний набег на АвЛи, искал союза – а Асрул, боясь за безопасность собственного королевства, отказался участвовать в нападении на Дейджу. Ему было за это тем более совестно, что Парсон был его родным дедом – Улисса приходилась авлийскому королю дочерью. Выслушав смущенные объяснения внука, что при нынешнем соотношении сил с Дейджей Эрафии лучше сохранять нейтралитет, эльфийский владыка не произнес ни слова осуждения, но его укоризненный взгляд до сих пор стоял перед глазами у Асрула. Король презирал себя за слабость и трусость, но что еще ему оставалось делать? Не просто же так он поступался честью и моралью – это делалось во имя спасения страны. «Береги Эрафию», – завещала ему Катерина, вот он и берег, как мог. Да только и сам чувствовал, что всё дальше и дальше уходит от заветов своей великой бабушки, желавшей видеть Эрафию совсем не такой. Но разве лучше было бы, продолжая прежнюю политику непримиримой борьбы с силами Тьмы, подставиться под сокрушительный удар превосходящих врагов? Асрула всегда глубоко трогала неистребимая вера народа в то, что нынешние трудности когда-нибудь минуют, и Эрафия вновь обретет былое могущество. Король поклялся сделать всё возможное, чтобы надежды на светлое будущее не пошли прахом – но для этого требовалось хоть как-то выжить в тяжелом настоящем. Ради этого Асрул был готов пойти на любые унижения и жертвы, но всё чаще его посещали сомнения: а может ли быть светлым будущее, достигнутое такой ценой?

От мрачных мыслей Асрула отвлекла зашедшая в кабинет жена. Все, кто близко знал королевскую чету, сходились во мнении, что их правителю необыкновенно повезло с супругой. Высокая, стройная и белокурая, королева Надиан была редкой красавицей, но главное – она обладала добрым и чутким сердцем. И терпение у нее было поистине ангельским – ведь с Асрулом, имевшим довольно тяжелый характер, могла ужиться далеко не каждая женщина, а Надиан прекрасно ладила с ним уже второй десяток лет. Она всегда была для короля отрадой и утешением – как и двое маленьких детей, сын Бернард и дочка Алиса, общение с которыми позволяло ему хоть на время забыть о государственных делах и проблемах.

– Почему ты сегодня такой хмурый? – спросила королева, обняв мужа.

– Да я только что с заседания. Вот, взгляни, – Асрул сгреб в стопку разбросанные по столу документы и протянул их Надиан.

Просмотрев отчеты, она вернула их королю и ободряюще улыбнулась.

– Ну, не так уж всё и плохо. Ты вспомни: когда ты только пришел к власти, по всем показателям положение было гораздо хуже. Так что жизнь потихоньку налаживается.

– Да такими темпами она и за двести лет не наладится! А что у нас творится с моралью?! Думаем только о выживании, остальное всё забыто – честь, доблесть, духовность! Снюхались вот с некромантами и чернокнижниками – и скоро сами станем не лучше их.

– Ну зачем же так? Ты ведь сам только что показывал мне статистику посещаемости храмов Света и Тьмы, – королева указала рукой на листы с отчетами. – Она пока что в нашу пользу.

– Вот именно – пока что! Куда мы катимся, Надиан? В Нильструме некроманты разорили кладбище, под Мирхемом осквернено святилище пресветлого Арагура и убит жрец – а я ничего не могу с этим сделать!

– Ничего, это временно. Враги пользуются нашими трудностями и пытаются сбить нас с пути Света, но ничего у них не выйдет. Подожди, вот окрепнем немного в экономическом и военном плане – и можно будет прекратить все отношения с Дейджей и Нихоном. Да, кстати, тебе письмо от нихонской королевы. Она хочет приехать и обсудить с тобой какой-то важный вопрос.

– Опять?! – скривился Асрул. – В прошлый приезд она требовала отменить уголовную ответственность за человеческие жертвоприношения, а чего ей от нас надо на этот раз? Эх, как бы мне хотелось дать этой твари от ворот поворот! Но куда ж деваться, придется ее принять…

Торжественно встретив нихонскую владычицу у входа в город, рыцари во главе с королевским оруженосцем Моррисом проводили ее во дворец.

– Рад видеть вас, Ваше Величество, – поклонился гостье ожидавший ее в тронном зале Асрул. – Что послужило причиной для вашего визита к нам?

Скользнув насмешливым взглядом по аскетически строгому убранству зала, так отличающемуся от роскоши нихонских подземных дворцов, Мутаре поприветствовала короля и перешла к делу.

– Прежде всего, примите мою благодарность за подарок, – королева провела пальцем по алмазной броши, украшающей ее платье. – Это ведь камень со Стихийного Острова, не так ли? Насколько мне известно, там исключительно обильные залежи магических алмазов. А не задумывались ли вы, по какому праву всем этим богатством пользуются элементали? Они, конечно, тоже участвовали в войне с Криганской империей, но ведь вы же не будете отрицать, что освобождение Острова от криганского владычества – заслуга в первую очередь Нихона? Я намерена восстановить справедливость и начинаю кампанию по присоединению Алмазного Острова к своему королевству, а вас прошу о содействии.

Сердце Асрула тоскливо сжалось. Только этого еще и не хватало!

– О чем вы говорите?! – возмутился он. – Стихийный Остров принадлежит элементалям Сопряжения, а они наши союзники. И ваши, кстати, тоже.

Мутаре скептически ухмыльнулась.

– Да ладно вам… Какой теперь смысл в союзе с ними? Да, в свое время мы объединились против Криганской империи, но ее давно уже нет. А сокровища Алмазного Острова многократно превышают выгоду от союза с Сопряжением. Нет, элементалям такое богатство совершенно ни к чему, оно должно быть нашим. Конечно, я понимаю, что на вашу военную помощь рассчитывать бесполезно, я на это и не надеялась – куда уж вам с вашей-то армией… От вас требуется только согласие пропустить наши войска на Остров через территорию Эрафии. А за это, овладев алмазами, мы будем продавать их вам по льготным ценам – вы ведь не откажетесь поправить свое экономическое положение, разве не так? Да и вообще, во избежание осложнений настоятельно рекомендую согласиться.

Асрул начал нервно постукивать ногой по полу. Он понимал: ссориться с Нихоном смертельно опасно. Но он понимал также и то, что в своем стремлении воздерживаться от конфликтов с силами зла дошел уже до той черты, переступать которую нельзя ни в коем случае. Сговору с темными силами против элементалей, не раз спасавших Эрафию в самые тяжелые моменты, не могло быть никакого оправдания.

– Напрасно вы полагаете, что нас можно купить за алмазы, – медленно, с расстановкой произнес король, пристально глядя в глаза собеседнице. – Вы намерены начать неправедную войну, и мы вам в ней не пособники.

Мутаре продолжала вежливо улыбаться, но в голосе ее послышалось негодование:

– Послушайте, вы приняли не самое разумное решение. Упорствовать бесполезно – хотите вы того или нет, а мы все равно пройдем через ваши земли на Алмазный Остров, и помешать нам вы не сможете. Не лучше ли обойтись без кровопролития? Или вам не жаль жизней ваших подданных?

– Я уже сказал: мы не позволим вам вторгнуться на Стихийный Остров, – еле сдерживая гнев, повторил Асрул. – И ничего другого вы от меня не услышите.

Глаза Мутаре сверкнули яростью.

– А вы хоть понимаете, что у нас достаточно сил, чтобы стереть ваше королевство с лица земли?

– Ну, это мы еще посмотрим, – криво усмехнулся Асрул.

– Что, надеетесь на помощь своих энротских союзников? Зря надеетесь. От Энрота до Эрафии плыть не меньше полутора месяцев, а им же еще и войско надо собрать. За то время, пока энротцы сюда доберутся, мы можем успеть очень и очень многое. А потом и их разгромим, если все-таки решатся сунуться – сами понимаете, по частям бить врага легче. Ну так что, пустите нас на Остров?

– Не пущу, – глухо произнес Асрул.

– Что ж, тогда готовьтесь к войне.

Мутаре встала и вышла, даже не простившись, а Асрул остался сидеть, терзаемый тревогой и сомнением. У него было такое чувство, будто он подписал смертный приговор своему народу.

В зал вошла Надиан и вопрошающе заглянула в лицо мужа.

– Мы не смогли договориться, – вздохнул он. – Будет война.

– Война с Нихоном? – в голосе королевы послышалась тревога, граничащая с ужасом.

Асрул судорожно сглотнул слюну, щека его нервно передернулась.

– Да. С Нихоном. Надиан, я не мог иначе. Они намерены захватить Стихийный Остров и просили нас пропустить их туда. Я отказал им. Может быть, зря. Но кем мы будем, если предадим элементалей? И так уже совсем забыли о чести…

Королева опустилась в кресло рядом с мужем и положила руку ему на плечо.

– Не сомневайся, Асрул. Если уж нихонцы решили начать войну – нам ее в любом случае не избежать. И даже не думай о том, чтобы пропустить их к элементалям.

– Да? Значит, ты со мной согласна? – голос Асрула был полон смятения и растерянности.

– А ты подумай сам. Предательство всё равно не спасет нас – оно лишь подорвет мораль наших воинов, а нихонцы тем временем овладеют богатствами Стихийного Острова и неимоверно усилятся. А затем положат глаз и на наши земли – ведь Эрафия окажется посередине между двумя нихонскими территориями и даже при самых распрекрасных отношениях с подземцами всё равно будет им мешать. Ну и как же мы сможем устоять против них, если лишимся и элементальских союзников, и нашего единственного преимущества – высокого воинского духа? Так что ты поступил правильно.

– Мне бы твою уверенность… Что же теперь будет, а? Во что нам обойдется это решение? Нихонская королева дала понять, что в отношении нас у нее самые серьезные намерения. Еще бы – она привыкла, что мы все время под них прогибаемся, а тут вдруг встали на ее пути. И ведь раздавит нас запросто, если только союзники не помогут…

Асрул встал и нервно зашагал по помещению, собираясь с мыслями.

– Так, так… Энрот далеко, в этом она права… Значит, надо ехать к деду. И немедленно сообщить брату, иначе будет поздно!

Последние слова король прокричал, выбегая из тронного зала на лестницу, ведущую в переговорную комнату, где стоял магический глаз для связи с Артуром.

Асрулу повезло: энротский король, которого из-за его любви к путешествиям трудно было застать дома, на этот раз оказался на месте, и они смогли лично обсудить все вопросы. Артур был немало взволнован словами брата и клятвенно заверил его, что энротская армия отправится на помощь в самое ближайшее время. Более того, он был намерен сам плыть в Эрафию во главе этой армии, оставив Улиссу править Энротом в его отсутствие. А чтобы поддерживать связь с братом во время плавания, Артур пообещал взять с собой магический глаз, через который они общались.

В тот же день Асрул, не теряя времени, выехал в АвЛи и через неделю был в Пирпонте. Эльфийский король встретил его довольно сдержанно – отказ Асрула от участия в войне с Дейджей не прошел бесследно для их отношений, и в последние годы между дедом и внуком чувствовалась заметная отчужденность.

– Простите, что пришел к вам, – сказал Асрул, поприветствовав Парсона. – Я теперь вряд ли вправе обращаться к вам за военной помощью – и не обратился бы, если бы ситуация не была столь серьезной.

– Ладно, выкладывайте. Что там у вас за ситуация?

– Да с Нихоном проблема… Как я ни берегся, а все-таки нарвался на большие неприятности. Их королева вознамерилась наложить лапу на Стихийный остров с его алмазными копями и просила меня пропустить туда ее войско.

– Ну, и что же вы ей ответили? – в голосе Парсона послышалось напряжение.

– Я отказался. И мне объявили войну. Войну, которая может стать последней для моего народа…

Выражение суровости сошло с лица эльфийского правителя, и он отвел от собеседника вмиг помягчевший взгляд.

– Да-да, конечно, – бормотал он, кивая головой в ответ на какие-то свои мысли и, кажется, совсем не слушая Асрула. – Всё верно, так и должно было быть…

– О чем вы? Что должно было быть?

Вновь повернувшись к Асрулу, Парсон произнес:

– Я знал, что ваше решение будет именно таким. И, разумеется, в предстоящей войне мы не оставим вас один на один с врагом – я прямо сейчас отдам приказ о мобилизации. А по поводу того несостоявшегося похода против Дейджи – выкиньте это из головы. Я не держу на вас обиды. Всё ж понятно – при такой слабости вашей армии та война была вам совсем ни к чему, и мне не следовало втягивать вас в нее.

– Спасибо вам. И вот еще что… Помните, во времена правления моей бабушки вы заключили с ней договор о Хармондейле?

– О том, чтобы в случае войны приютить там ваших мирных жителей? Конечно, помню. Я готов выполнить всё, что там написано.

Парсон достал из шкафа потемневший от времени пергаментный свиток, развернул его и стал читать вслух.

– Пункт первый. «Эрафия соглашается признать Хармондейл законным владением АвЛи и отказывается от каких бы то ни было претензий…». Так, ладно, это не то… Вот. Пункт второй. «В том случае, если Эрафия подвергнется внешней агрессии, она получает право эвакуировать мирное население в Хармондейл на весь период военных действий. АвЛи обязуется обеспечивать эвакуированным достойные условия для жизни на протяжении всего времени их пребывания на территории Хармондейла».

– И пункт третий, – по памяти процитировал Асрул. – «Если после выполнения пункта второго Эрафия прекратит свое существование в качестве суверенного государства вследствие вышеуказанной агрессии, АвЛи обязуется предоставить Хармондейлу независимость, дабы обеспечить находящемуся на его территории эрафийскому населению возможность создания нового государства».

– Да-да, и это я тоже готов выполнить. Но давайте надеяться, что этого не потребуется.

– Давайте надеяться на лучшее, а готовиться к худшему, – хмуро проговорил Асрул.

Вернувшись в Мирхем, Асрул приказал жителям города явиться к дворцу, чтобы выслушать важное сообщение. Когда люди собрались, он вышел на балкон. Толпа, возбужденно обсуждавшая что-то, вмиг притихла: на редкость мрачное и суровое лицо короля не предвещало ничего хорошего.

– Соотечественники! Я вынужден сообщить вам тяжкую весть, – начал Асрул. – Я правлю вами уже двадцать два года и всё это время всеми силами старался уберечь вас от войн. Да только, к сожалению, не уберег. На нас идет Нихон. Я думаю, вы понимаете, чем это нам грозит.

Собравшиеся потрясенно ахнули. В наступившей вслед за этим гробовой тишине король продолжал:

– Только что я издал указ об эвакуации мирного населения из всех провинций Эрафии. В том числе это касается и вас, жителей Мирхема. Всем женщинам с детьми следует покинуть город и направляться в Хармондейл. С эльфами я уже договорился – они готовы вас принять.

– А это обязательно? – недовольно спросила какая-то девушка.

– Для тех, кто с детьми – обязательно. Бездетные могут остаться и принять участие в обороне.

– Что же это получается? – раздался дребезжащий голос еще одной женщины из толпы. – Нечестивые враги будут топтать нашу землю, а мы в это время должны, как трусы, отсиживаться в Хармондейле, спасая собственные шкуры?!

– Нет, – сказал король. – Вы отправляетесь в эвакуацию не жизни свои спасать, а наше будущее. Что же до нас, то мы сделаем всё возможное, чтобы отстоять нашу родину. А если не сможем… что ж, тогда вам предстоит продолжить свою жизнь на новой земле и сохранить от забвения те традиции и идеалы, которыми всегда славилась Эрафия. И не считайте свой отъезд трусостью. Мне понятно ваше стремление вместе с мужчинами встать на защиту родной земли, но на вас возложена иная миссия, и она не менее достойна, чем наша.

– А наших детей мы тоже отправим в Хармондейл? – спросила Надиан, когда муж вернулся к ней после встречи с народом.

– Разумеется. И ты поедешь вместе с ними – я не хочу подвергать тебя лишней опасности.

Королева печально покачала головой.

– Асрул, так нельзя. Что подумают люди и каким будет их боевой дух, если они узнают, что сама королева сбежала за границу? Нет, я должна оставаться со своим народом до самого конца.

– До самого… чего?! – побледнев, переспросил Асрул.

Надиан метнула на него строгий взгляд.

– Я имела в виду – до окончания войны. А вот сына с дочкой действительно надо вывезти. Сейчас им лучше быть подальше от Эрафии.