Текст книги "Я всегда была твоей (СИ)"

Автор книги: Оксана Романенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Ты сегодня такая красивая! – сделал неожиданный комплимент Пашка.

Я заставила себя улыбнуться.

– Только сегодня?

– Да нет, ты всегда красивая, но сегодня особенно.

– Это Макарова красивая! – сказала я с неожиданной злостью в голосе.

– Да ну её! Она только по взрослым пацанам тащится, по таким как этот, – Пашка дёрнул головой в сторону Алексея.

"Знал бы ты, Пашечка, что я тоже по нему тащусь, ох, как тащусь!"

Сразу же за первым мядляком, заиграл второй, и я не успела поблагодарить Пашку за танец, как чья – то твёрдая рука взяла меня за запястье и потянула в сторону. Я невольно ахнула.

Лёша!

– Друг, не против? – мягко, но в то же время с жёсткой интонацией в голосе обратился Алексей к Пашке. Губы одноклассника недовольно сжались, но он не стал идти на конфликт и отступил.

Я вся задрожала, когда Лёша, улыбаясь, привлёк меня к себе. Моё сердце забилось с удвоенной силой под действием его бесподобной улыбки и я мгновенно простила ему танец с Макаровой.

Как только я очутилась в его объятиях, поняла – моя заветная мечта наконец-то стала реальностью! Мне казалось, что все мои нервы оголены до предела, а когда щека Алексея коснулась моей щеки, испытала ни с чем не сравнимое блаженство. Я закрыла глаза.

– Это твой парень?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я даже не сразу поняла его смысл.

– Что? – хриплым голосом переспросила я, с трудом возвращаясь в реальность.

– Этот пацан, с которым ты сейчас танцевала. Вы встречаетесь?

– С кем, с Пашкой? – наконец, я сообразила о чём он. – Конечно, нет! Он просто мой одноклассник.

– Да? А мне кажется, не просто. Вон как угрожающе смотрит на нас! – Лёша засмеялся, его горячее дыхание опалило моё ухо, и все мои поджилки затряслись ещё сильнее.

– Пусть смотрит! Мне на него всё равно! – с жаром ответила я.

– Это хорошо.

А как мне было хорошо в его объятиях! Я тонула в ощущениях, в своей безграничной любви к нему. Я была уверена, прикажи он мне умереть прямо на месте, – без колебаний сделала бы это. Ах, как же я хотела, чтобы музыка не кончалась!

Но музыка закончилась. Всё моё нутро воспротивилось этому, но к моей великой радости, Алексей и не думал меня отпускать. Он взял меня за руку и уверенно повёл обратно к столу. Усадил рядом с собой, явно демонстрируя окружающим свой личный интерес.

Остаток вечера я просидела рядом с ним, счастливая и опьянённая без вина. Алексей галантно ухаживал за мной, не позволяя общаться с другими парнями. И как бы я не старалась притворяться спокойной и даже равнодушной, сердце моё трепетало от каждого проявления внимания со стороны Лёши. Все бросали на нас удивлённые взгляды, а взгляд Макаровой так, вообще, убивал наповал, но меня это нисколечки не волновало, – я пребывала в самой лучшей из всех своих фантазий: Лёша рядом, он смотрит на меня, он не отпускает мою руку…

Оля пару раз мне понимающе подмигнула, она не сидела на месте, участвуя во всех конкурсах и танцах. Меня же было не вытянуть: не хотелось терять драгоценных мгновений рядом с Лёшей.

После банкета, часть народа отправилась по – домам, а часть (и мы в том числе), поехали встречать рассвет на набережную.

Под утро было уже довольно зябко и Лёша накинул на меня свой пиджак. Я укуталась в тёплую мягкую ткань, вдыхая его неповторимый запах. Мы стояли вдвоём поодаль от основной компании, наблюдая, как медленно восходит над горизонтом солнце. Лёша приблизился и обнял меня сзади за талию. Я затаила дыхание и, набравшись смелости, откинулась спиной на его грудь.

Я была в раю.

Не знаю, сколько времени мы так простояли, то ли секунду, то ли вечность, но когда Лёша заговорил, то невероятное волшебство, которое я ощущала, постепенно испарилось, уступая место реальности.

– Через месяц я уезжаю на военные сборы, – неожиданно сказал он.

Я замерла на секунду, а затем воскликнула:

– Но куда?! Зачем?!

– В армию ухожу, отдавать долг родине, – вот зачем, – я услышала, как он усмехнулся.

Я хотела повернуться, чтобы взглянуть в его лицо, но Алексей не позволил это сделать, ещё крепче обняв меня.

– Это всего на один год. Он быстро пролетит.

Мне хотелось зарыдать.

"Как же так?! Целый год?! Ведь мы только – только обрели друг друга!"

Сегодняшний вечер железобетонно укоренил в моём сознании мысль, что теперь мы с Алексем пара, и что с этого дня, я – его девушка.

Я почувствовала, как губы Лёши легонько коснулись моей щеки. Я задрожала. Мне хотелось большего. Хотелось настоящего поцелуя. Я никогда не сомневалась, что свой первый поцелуй подарю только ему.

Всё же развернулась и заглянула в его серьёзные глаза. Он не улыбался.

– Лёша, – прошептала я, потянувшись к его губам.

Но поцелуй так и не случился.

– Лёшкааа, Юлькааа! – громкий крик Ольги заставил нас отпрянуть друг от друга. Я сделала шаг в строну, тяжело вздохнув. Через несколько секунд она подлетела к нам.

– Милуетесь? Я всё видела! Успеете ещё. Я замёрзла как суслик, поехали домой!

5 глава

Я стояла на перроне, умываясь слезами. Октябрьский ветер обжигал лицо, но я не чувствовала его холодных щупалец. Я чувствовала лишь невыносимое страдание. Моё сердце словно выжали до капли.

Лёша уехал. На долгий бесконечный год. Уехал так далеко, насколько это вообще можно себе представить. Я до последнего надеялась, что его отправят служить куда – нибудь поближе к Москве, но, оказывается, он сам настоял, чтобы поехать на этот Дальний Восток.

– Дурочка, радоваться надо! Уж лучше пусть на Дальний Восток, чем в Чечню, – утешала меня Оля. – Да и что такое год?

– Вечность, Олечка!

После выпускного я с нетерпением ждала развития наших отношений, но до отъезда Алексея на летние военные сборы, мы виделись всего несколько раз, и то, либо в присутствии Ольги, либо кого – то из его друзей. Пару раз он брал меня в свою компанию, а когда провожал обратно домой – то не позволял себе ничего лишнего, кроме лёгких объятий. Поцелуй в щёку и ласковый взгляд – всё, на что я могла расчитывать. А во мне уже давно проснулась женщина, мне хотелось от Алексея других прикосновений: жарких, мужских… Я не понимала статус наших взаимоотношений, но заговорить об этом не решалась, не хотелось казаться навязчивой или легкодоступной: я до ужаса боялась оттолкнуть его от себя.

Тем временем, я поступила в педагогический университет на начфак. Оля поступила туда же на иняз – ей, в отличие от меня, легче всего давались языки. Мы по – прежнему оставались лучшими подругами, но как ни странно, мой, так называемый роман с её братом немного отдалил нас друг от друга, а может быть, это было связанно с тем, что у Оли началась своя бурная личная жизнь.

Лёша вернулся в конце августа. Оставалось чуть больше месяца до его окончательного отъезда в армию. Я мечтала о том, что уж этот месяц мы точно проведём вместе и, возможно, случится то, к чему я была давно готова… Но всё было ровно так же, как и раньше: друзья, компании, поход в кино всей толпой. Мы ни разу не оставались наедине, кроме тех редких моментов, когда он провожал меня домой. Но и тогда Лёша вёл себя довольно сдержанно, и сразу же нажимал на кнопку звонка, как только мы подходили к двери моей квартиры.

Однажды, я не выдержала и рассказала об этом Оле.

– Мне кажется, он боится, – ответила она, выслушав мои жалобы.

– Боится? Но чего?!

– Нууу, он же знает что ты ещё девочка, несовершеннолетняя… Однажды, я самолично под дверью слышала, как он говорил другу, что никогда не связывается с девственницами и старается обходить их за километр. Правда это давно было, задолго до нашего выпускного.

Я надеялась, что только это сдерживало Алексея сделать шаг к нашему интимному сближению. Я безумно мечтала поцеловать его, мне каждую ночь снились наши поцелуи и объятия, но никак не могла решиться на это первая.

– Береги себя, Белка. Учись хорошо, и не забывай писать, – сказал он мне на прощание.

– Я буду беречь себя, Лёшечка! Только для тебя одного! Обещаю! – горячо выпалила я, по – своему расценив его слова.

Я с полной уверенностью могла сказать, что глаза Лёши в этот самый момент ярко вспыхнули, он хотел мне что – то ответить, но его так не во время окликнули. Поцеловал меня в лоб, а затем легонько, почти невесомо коснулся губами моих губ. Я потянулась к нему всем телом, чтобы продлить это мгновение, но Лёша отстранился и, развернувшись, заскочил в вагон.

Как прожить без него целый год?!

Видя мои слёзы, его мама, тётя Света, нежно меня обняла.

– Не плачь, Юлечка, он отслужит и вернётся. Самое главное, что его на эту ужасную войну не отправят. Мы с отцом так переживали из – за этого! Поехали к нам, милая…

В ту ночь я впервые спала не с Олей, а в комнате Лёши, крепко прижимая к себе его подушку.

С тех пор я стала жить в состоянии какого-то лёгкого анабиоза, в постоянном ожидании письма от Алексея, а вся остальная жизнь: универститет, лекции, родители, друзья, – словно были фоном, декорацией. Но писем не было. Лишь в редких письмах родителям, Лёша передавал мне привет.

Сначала я писала ему каждую неделю, потом – раз в две недели, а после того, как в декабре получила одно – единственное долгожданное письмо, – решила писать не чаще, чем раз в месяц, зато это были длиннющие письма с подробным описанием событий прошедшего месяца.

Казённый серый конверт с двойным тетрадным листком в клеточку, исписанным крупным размашистым почерком, я берегла как самое драгоценное сокровище. Каждый вечер перед сном, я доставала заветный конверт и раз за разом перечитывала письмо, которое знала уже наизусть.

"Привет, Белка! Извини, что долго не отвечал, ты же знаешь, терпеть не могу писать, я и лекции в иституте никогда не записывал, на память всё запоминал. Спасибо за письма, они здорово скрашивают мои армейские будни. Олька мне почти не пишет, лишь иногда вкладывает короткие записки с фотографиями в родительский конверт. Кстати, спасибо за фотографии! Ты на них такая красивая, такая взрослая! Пацаны все обалдели, когда я им тебя показал. Вот вернусь с армейки, обязательно приглашу тебя в ресторан. Я сильно простыл на прошлой неделе, в казарме плохо топят, мёрзнем, тут, знаешь, морозы какие? Бывает, доходит до минус тридцати пяти, даже в лазарете с ангиной несколько дней поваляться пришлось, но ничего, сейчас мне уже намного лучше. Командир обещал подписать увольнительную, поеду в Хабаровск. Так что, Новый Год встречу на гражданке, а не в холодной казарме. Больше новостей никаких нет. Здесь каждый день одно и тоже: подъём, завтрак, строевая, обед, опять строевая, потом всякая деятельность или её бурное изображение (типа уборка снега), учебка, ужин и отбой. Нам очень повезло с командиром, человечище оказался: не лютует, как в других отрядах офицеры, дедовщину пресекает, да и вообще, мировой мужик. Вот и всё. Пиши письма, Белка! Часто отвечать не обещаю, но твои всегда читаю с удовольствием! Учись хорошо, родителям привет! Целую. Алексей Колесников".

В письмо была вложено фото: улыбающийся Лёшка с коротко подстриженной головой в окружении таких же бритых товарищей.

Я целовала его лицо на фотографии, целовала исписанный листок, сам конверт, и только потом засыпала.

Второе письмо, а точнее, открытка, – было поздравление с восьмым марта.

Третье, последнее письмо, которое я получила от Лёши, состояло из нескольких сухих строчек.

Это случилось перед летней сессией. Родители обещали, что при удачной сдачи экзаменов, отправят меня в Болгарию в студенческий лагерь, но я, хоть и с трудом, уговорила вместо Болгарии отправить меня в Хабаровск.

– Дочка, это же восемь часов лёта через всю Россию! А потом ещё в гарнизон несколько часов трястись на автобусе!

Но меня это нисколечко не пугало – я мечтала поскорей увидеть Лёшу. Зато очень пугало мою маму, и она настояла на том, чтобы лететь со мной вместе. Вне себя от радости, я тут же накатала Лёшке заказное письмо. Ответ пришёл довольно быстро:

"Привет, Белка. Получил твоё письмо с желанием приехать сюда. Выбирай Болгарию, даже не думай. Меня всё равно не отпустят. Тут всё очень строго. Я сам скоро приеду – октябрь не за горами. Пока. Алексей."

В различных вариантах я уже фантазировала нашу встречу, как в романтических фильмах, поэтому, сказать, что я не расстроилась – не сказать ничего. А в Болгарию я всё равно не поехала – схватила трояк по английскому – желание стараться, чтобы сдать на отлично сессию пропало напрочь.

Весь сентябрь от Лёши практически не было новостей, хотя я, чуть ли не каждый день, интересовалась и у Оли и у тёти Светы не сообщил ли Алексей дату приезда. Я даже повесила в своей комнате большой календарь, и исправно зачёркивала дни, отметив красным фломастером приблизительную дату его возвращения – восьмое октября.

В субботу – шестого, я пришла к Оле домой. Подруга была одна. Как всегда я первым делом спросила про Лёшу, но в ответ получила странный взгляд. Дёрнув плечом и опустив глаза, Ольга сказала, что пока новостей нет.

– А где родители? – поинтересовалась я, когда мы прошли в её комнату.

– Ушли в театр.

Из коридора зазвонил телефон и Оля, извинившись, вышла. Пока ждала, я взяла со стола конспект с английским языком и без особого интереса начала его пролистывать. Из тетради выпал знакомый серый конверт. Подняв его, сразу узнала характерный почерк.

Письмо от Лёши!

Насколько я знала, он никогда не писал отдельно сестре – только родителям, да и то, очень редко. Сначала не хотела открывать и читать, но Оля так долго болтала со своим парнем, что я не выдержала – сильнейшее любопытство взяло верх. Открыв конверт и развернув листок, начала с жадностью вчитываться в каждое слово:

«Привет, сестрёнка! Надеюсь, ты первой получишь это письмо, родителям ничего не говори – хочу сделать им сюрприз. Мы прилетаем четвёртого…

Четвёртого?! Так Лёша оказывается уже два дня как в Москве! А Оля сказала, что никаких новостей нет…

Командир купил нам билеты на самолёт, чтобы неделю не тряслись в поезде.

Нам?! Кому это нам?

После аэропорта мы с Яной сразу поедем на квартиру знакомых её родителей – те уехали в отпуск и оставили нам ключи, отдохнём, выспимся, а на следующий день, ближе к вечеру нагрянем домой с сюрпризом.

Какая Яна?! Какая квартира?! Что за чушь?!

Мы так подумали с Янкой и решили не затягивать со свадьбой. Думаю, недели – полторы вполне достаточно всё подготовить. Тем более, с нашей мамой мы всё успеем. Да и командир с женой как раз должны прилететь к этому времени. Деньги на свадьбу они нам уже дали.

СВАДЬБА?!?!?!

Не говори пока ничего Белке – сам ей скажу. Я, конечно, тот ещё козёл, не написал ей, но думаю, она меня простит. Юлька у нас девчонка красивая, наверняка, у вас там в институте полно парней, которые по ней слюни пускают. На всякий случай (мало ли что) пишу тебе наш адрес: улица Мартыновская, дом три, квартира двадцать четыре. Родителям ни слова! Я на тебя рассчитываю. Твой брат Алексей».

И в этот самый момент я умерла.

6 глава

Я застыла на месте. Письмо выпало из рук. Острая боль копьём пробила грудную клетку, вонзаясь прямиком в самое сердце. Все предметы в комнате, да и сама комната резко потеряла очертания, расплывшись перед глазами. Покачнувшись, я осела на пол. Меня всю трясло.

– Юльча, представь, что мне Борька рассказал! Упадёшь! Что с тобой? Почему ты сидишь на полу? Юля, да что с тобой?! Юля!

Голос подруги звучал глухо, еле слышно, словно издалека. Я медленно подняла голову, посмотрела на Ольгу, но никак не могла сфокусировать свой взгляд на её лице: оно казалось мне таким же размытым, как и всё вокруг. Через секунду услышала вскрик. Оля поняла, что я прочитала письмо.

– Как давно? – собственный голос в одно мгновение стал хриплым и чужим. Во рту всё онемело и пересохло. – Как давно… они… вместе?

– Ооооох… Как же по – дурацки всё получилось… Дура, я дура, ну почему подальше это чёртово письмо не засунула?! Юлечка, родненькая моя… – залепетала Оля.

Она опустилась рядом со мной на колени и попыталась взять мои руки в свои, но я резко от неё отстранилась.

– Ты знала?!

Глаза Оли наполнились слезами. Всхлипнув, она кивнула.

Боль острой бритвой вновь полоснула по сердцу.

– Расскажи мне… всё, – каждое произнесённое слово давалось с огромным трудом.

Оля с тяжёлым вздохом устроилась на полу, облокотившись спиной о кровать.

– Я не знаю всех подробностей, правда, Юль… Только знаю, что вроде как, у них с этой Яной завязалось ещё зимой, но рассказал он нам об этом только в начале лета, в тот самый раз, когда домой звонил. Предупредил тебе ничего не говорить, ну мы с родителями и подумали, что может несерьёзно у него там… Ну, знаешь, как бывает: молодой парень в армии, девушек нет… а тут дочь командира нарисовалась, вся из себя такая…

– Девушек нет… Дочь командира, – эхом повторила я. – Нет, Оля! Я не знаю, КАК бывает, потому что у меня не могло и не может быть ничего подобного!

Я вскочила на ноги.

– Ты видела их?!

Оля кивнула, продолжая сидеть на полу.

– Они приходили к нам… вчера.

– Он любит её?!

Оля молчала.

– Любит?! Ответь!

– Мне показалось, что… вроде как да… любит, – последнее слово Оля произнесла почти шёпотом. – По – крайней мере, выглядел он влюблённым… Ох, Юля… Гад мой братец, конечно, что не написал тебе, и меня ещё впутал! Я, знаешь, как его отругала при этой Яне! И вообще…

– Когда свадьба? – перебила я Олю.

Поколебавшись несколько секунд, она ответила:

– Тринадцатого.

– Где?

– В "Шансе".

Я знала это место. Это был самый популярный ресторан нашего района.

Оля встала, подошла ко мне и обняла. Я не двигалась, словно заморозившись. У меня не было ни сил, ни желания принимать её утешение.

– Юлечка, ты ведь простишь меня?! Я ни в чём не виновата! Но он мой родной брат! Я очень люблю вас обоих! Лёшка сказал, что собирается к тебе завтра с цветами, хочет поговорить, всё объяснить, попросить прощения…

– Нееет! – закричав, я оттолкнула Ольгу. – Не надо мне его цветов, не надо мне его разговоров и прощения! Мне ничего не надо!

Сдерживаемые рыдания, наконец, вырвались наружу и, схватив свои вещи, выбежала из квартиры.

Я не помнила, как добралась до дома, как рыдала на груди у мамы, и как, совершенно обессилив, уснула.

Проснулась очень рано. Успокоительные, которые вечером дала мне мама подействовали, и я ощущала в себе странное спокойствие, а ещё – решимость.

"Улица Мартыновская, дом три, квартира двадцать четыре".

Мне необходимо удостовериться, необходимо лично увидеть, что та, другая, существует, что всё это не выдумки и не плод моего воспалённого воображения. Я не могла просто так сидеть и ждать прихода Лёши, тем более, папа, видя моё состояние, кричал, что спустит негодяя с лестницы, пусть только тот появится на пороге.

Достав карту, нашла адрес. Родители ещё спали, когда я вышла из дома.

Ехать было далеко – практически через весь город. Почти два часа ушло на дорогу, но я не чувствовала время. Как ни странно, чем дольше я добиралась до места назначения, тем сильнее во мне росла уверенность, что всё это бред, что не существует никакой Яны, да и квартиры этой тоже.

Но она существовала.

Быстро нашла нужный дом, поднялась на этаж и остановилась возле двери под номером двадцать четыре. Не было никакого сомнения или страха. Я уверенно нажала на звонок и долго – долго не отпускала палец.

Наконец, послышались шаги и из глубины квартиры раздался голос Лёши:

– Кто там?!

Я молчала. Лишь моё сердце громко отстукивало.

– Кто?! – повторил он громче, подходя к двери.

Я продолжала молчать.

Дверь распахнулась, и я, наконец, увидела того, кого так страстно любила и ждала. Внезапный спазм сильно стянул горло, мне казалось, ещё секунда – и я задохнусь.

– Белка? Что ты здесь делаешь?!

Алексей выглядел заспанным. Наспех накинутая рубашка, растрёпанные отросшие волосы – мои глаза жадно впитывали его внешность, запоминали каждую чёрточку, каждую новую морщинку на любимом лице.

– Как ты узнала где я? Олька проболталась? – его брови сошлись на переносице.

У меня хватило сил только на то, чтобы слабо покачать головой.

– Тогда как? Аааа… письмо нашла? – догадался он.

Я кивнула.

– Ну, раз ты всё знаешь… – Лёша тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, потёр ладонью висок, продолжая другой рукой придерживать входную дверь. – Прости меня, Белка. Прости, если сможешь. Я урод.

Мы стояли на пороге и безмолвно смотрели друг на друга. Только вот он стоял на пороге новой жизни, а мне казалось, что я стою на пороге её конца. Потому что, моей жизнью и был – Лёша.

Нестерпимо жгло в груди. Не в состоянии вымолвить ни слова, я не заметила, как по щекам потекли горькие слёзы.

– Белкаааа, не плаааачь, прошу, не плаааачь! – застонал он, дотрагиваясь до моего лица.

Я перестала дышать. Прикосновение его пальцев, с нежностью смахивающие слезинки, сводили с ума, унося куда – то ввысь.

Я закрыла глаза.

– Лёшенька, любимый, кто там? – раздался высокий женский голос.

Я вздрогнула и резко отшатнулась. Этот внезапный чужой голос материлизовал беспощадную действительность.

– Всё нормально! Сейчас приду! – крикнул Лёша, не поворачивая головы. – Белка… – вновь протягивая ко мне руку.

– Меня зовут Юля! – мой вопль, словно плотина, прорвался наружу. Я отшвырнула от себя его ладонь и, рыдая, кинулась вниз по лестнице.

– Белка, подожди! Не убегай! Белка! Чёёёрт! – услышала за спиной.

Выбежав из ненавистного дома, не знаю почему, сразу же рванула на рынок, к маминой подруге, той самой, которая давала напрокат выпускное платье.

Тётя Наташа развешивала товар, когда перед её взором нарисовалась я с красным опухшим от слёз лицом.

– Юля, девочка! Что случилось?! – воскликнула она с расширенными от удивления глазами.

Я кинулась ей на грудь, сотрясаясь от плача.

– Ну – ну, успокойся, расскажи что случилось? Что – то с родителями?! – тётя Наташа обняла меня, крепко прижимая к своей пышной груди.

Я замотала головой.

– А что тогда? Хотя… кажется, я догадываюсь что… Любовь, да?

Я кивнула, не переставая рыдать.

– Так. Всё. Успокаиваемся. Сейчас вызвоню свою помощницу – обещала ей сегодня выходной, но ничего, поработает, – накину ей побольше процент. Поедем ко мне! Я так понимаю, домой ты ехать не хочешь?

– Неееет!

– Садись! Пей чай из термоса, а то вся трясёшься. Сейчас сбегаю к автомату, позвоню – и обратно.

Тётя Наташа усадила меня на стул, всучив в руки большой красный термос.

– Я быстро! Пей чай! Он с мятой, мёдом и лимоном. Успокаивает. Бережёт мои нервы от занудных клиентов.

Чай действительно меня расслабил, я перестала трястись и громко всхлипывать. Правда редкие покупатели пару раз шарахнулись, когда подойдя к прилавку, чтобы получше разглядеть товар, видели незнакомую зарёванную девочку.

Тётя Наташа в скором времени вернулась и, отсадив меня подальше, бойко начала торговлю. А когда через полчаса пришла её работница, взяла за руку и усадила в свою машину. По дороге она ничего не спрашивала, только время от времени, с нарастающим беспокойством поглядывала на меня.

Дома тётя Наташа набрала горячую ванну, добавив туда каких – то трав. Она сама меня раздела и помогла улечься в ароматную воду. Я чувствовала себя без костей, опустошённой. Безвольной куклой. Сломанной несчастной куклой, с которой больше не хотят играть из – за её дефектов.

– Я не нужна ему. Он любит другую. У него скоро свадьба, – выдавила я из себя.

– Ну, наконец – то, заговорила! Тоже мне горе! – всплеснула руками тётя Наташа, присаживаясь на край ванны. – Плюнь и разотри! Ещё чего не хватало, из – за какого – то козла так убиваться! Запомни, девочка моя: мужики, как трамваи – ушёл один, обязательно придёт следующий. А в моём случае, вообще, сразу несколько трамваев приходит, никогда не могу решить на каком ехать: то ли покороче маршрут выбрать, то ли, наоборот, подлиннее!

Она так задорно рассмеялась, что и я не смогла удержаться от слабой улыбки. Тётя Наташа всегда могла поднять настроение. Но сейчас моему в клочья разодраному сердцу больше всего хотелось тишины и покоя.

– Пойду матери твоей позвоню. Она дома? Скажу, что у меня останешься до завтра.

Я благодарно кивнула.

Как я потом узнала, вечером этого же дня, Алексей приезжал ко мне домой и мой папа действительно чуть не спустил его с лестницы.

Не помню, как я жила до тринадцатого октября – дня свадьбы. Как – то дышала, как – то училась, как – то спала. Я игнорировала звонки Ольги, а когда она подлавливала меня в коридорах университета – быстро проходила мимо, не давая шанса поговорить со мной. Не знаю почему, но я физически не могла её видеть, хотя умом понимала, что вины Оли в сложившейся ситуации нет. Но лучшая подруга стала ассоциироваться в моём сознании с предательством своего брата.

В ночь с двенадцатого на тринадцатое я не спала ни минуты. И приняла решение.

Я пойду на свадьбу.

7 глава

– Горько! Горько! Горько!

А моё кровоточащее сердце слышало:

– Конец! Конец! Конец!

Я стояла укрывшись за колонной зала, незаконно наблюдая за весёлой шумной свадьбой.

Мне повезло: администратором ресторана работала двоюродная сестра моего отца. Тётя Люда знала, что я вхожа в семью жениха, но не знала, что меня не было в списке приглашённых гостей. Я что – то ей наплела и без проблем попала в самый разгар торжества.

Я сжала зубы, чтобы не заорать и разом не прекратить это безумие. Потому что действо, которое сейчас разворачивалось на моих глазах, казалось полным безумием и сумасшествием.

Оля – моя лучшая подруга, сестра жениха, улыбалась и кричала вместе со всеми проклятое горькое слово. Алексей и его невеста по имени Яна встали с места, слившись в долгом поцелуе. Было невыносимо на это смотреть, но я смотрела, не в силах отвести глаза.

Гости начали медленно отчитывать цифры затяжного поцелуя, а закончив, радостно захлопали в ладоши. Я видела счастливое лицо Алексея, который с трудом оторвался от своей невесты. Пальцем он принялся вытирать губную помаду с её лица, и я остро вспомнила, как он, вот так же, вытирал мои слёзы неделю назад.

Невеста села. Я вглядывалась в неё, мучительно пытаясь понять, что же такого в ней было особенного? Чем она смогла так увлечь моего Лёшу, что тот, позабыв обо всём на свете, напрочь забыв про меня, срочно захотел на ней жениться?!

Алексей перегнулся через стол, подозвал к себе тамаду – молодого мужчину с микрофоном в руках и что – то ему сказал. Тот кивнул, громко объявив об очередном конкурсе.

Пока шла настройка звука, в зале установилась тишина. Я сделала шаг в сторону: то ли намереваясь уйти, то ли, наоборот, выйдя из тени, показаться на глаза всем присутствующим (я плохо соображала в тот момент), но неожиданно столкнулась с проходящей мимо официанткой. Она громко вскрикнула и выронила поднос, привлекая внимание гостей. Но вместо того, чтобы скорее убежать, не выдав себя, я застыла на месте как вкопанная.

Лёша поднял голову. Его улыбка мгновенно слетела с лица, а глаза расширились в немом изумлении, когда наши взгляды встретились.

Я слышала, как ахнула Светлана Алексеевна, его мама; боковым зрением видела, как вскочила со своего места Ольга; не обратила внимание, когда парень – тамада подошёл ко мне, спросив прямо в работающий микрофон:

– Девушка, вы кто?!

Всё это оставалось как бы «за кадром» моего сознания. Я смотрела только на Лёшу, а он смотрел на меня…

Я очнулась, когда разом заголосили все гости, а жених начал выходить из – за стола.

Резко развернувшись, побежала к выходу. Но около гардероба была поймана. Я начала брыкаться, пока не поняла, что нахожусь в руках Алексея и, перестав сопротивляться, тут же обмякла. С минуту он держал меня в объятиях, потом взял за плечи, мягко отстраняя от себя.

Я подняла глаза и увидела выражение грусти на его лице. Лёша ласково погладил меня по голове и, в этот момент, в моём сердце зародилась глупая надежда. Надежда, что я смогу уговорить его отменить эту нелепую свадьбу.

– Пожалуйста, Лёша, не женись! Я люблю тебя! – воскликнула я, больше не сдерживая слёз.

– Поздно, Белка, прости, – печально покачал головой он в ответ.

Я схватила его руку и прижалась к ней щекой. Надежда всё ещё теплилась.

– Прошу, отмени свадьбу!

Алексей взял моё лицо в ладони и приподнял его. Его серые печальные глаза смотрели в мои отчаявшиеся.

– Белка, послушай меня… Твоя любовь скоро пройдёт, вот увидишь. Ты обязательно встретишь хорошего парня, не такого как я – а надёжного, любящего, достойного…

– Не пройдёт! – замотала я головой, цепляясь за лацканы его пиджака и глотая слёзы. – Не пройдёт! Мне никто не нужен, кроме тебя! Никто! Никто! Никто!

Он снова обнял меня. Рыдая, я уткнулась в его плечо.

– Алексей! Что происходит?! Кто эта девчонка?! Почему ты её обнимаешь? Вернись немедленно за стол! Слышишь меня?!

– Сынок… Юленька… Что случилось?…

Вздрагивая от рыданий, я почувствовала, как его руки крепче сомкнулись вокруг моей талии.

– Вернитесь все в зал! Сейчас же! Дайте мне поговорить с Юлей! – отрезал Лёша.

Вскоре голоса стихли.

Он тяжело вздохнул, и тихо сказал:

– Боже, какой же я дурак. Прости меня, Белка…

– Не женись! Отмени свадьбу! Ещё не поздно!

– Поздно, Белка, поздно… Мы уже были в загсе. И Яна… она беременна.

Я замерла, скукоживаясь от беспощадной правды. Вот, теперь действительно – конец.

Душа и сердце разрывались в клочья от боли, как раненный зверь, с истошным стоном я вырвалась, и, забыв про пальто, выскочила в холодный осенний вечер.

Я со всех ног мчалась по улице, всё дальше и дальше удаляясь от ресторана, потом дворами и закоулками. Я бежала вперёд не замечая ничего вокруг, кроме терзавшей меня боли, пока не выбежала на широкий проспект, пересекая проезжую часть на красный сигнал светофора. Тут же загудели машины, резко тормозя в каких – то сантиметрах возле меня. Я остановилась посреди дороги и закрыла глаза…

Кто – то дёрнул меня за руку, выталкивая на тротуар.

– Идиотка! Жить надоело?!

Стеклянными глазами я смотрела на человека спасшего мне жизнь, не понимая, кто передо мной – мужчина или женщина. Мне было всё равно. Но где – то в затуманненном сознании постепенно стало проявляться лицо моей мамы, и я тихо сказала:

– Домой. Мне надо домой.

– Девочка, где ты живёшь?! Почему ты раздетая? Назови свой адрес! Девочка, ты слышишь меня? Назови свой адрес!

Но я никак не могла вспомнить адрес собственного дома. В голове всплывали только цифры домашнего номера.

– Телефон…

Незнакомый человек отвёл меня к ближайшей телефонной будке, накинув на мои плечи что – то тяжёлое и тёплое.

– Номер помнишь?

Я кивнула и тихим дрожащим голосом продиктовала его.

Человек передал мне трубку. После нескольких губков, услышала мамин голос.

– Да, слушаю. Алло!

– Ма…ма, – с трудом прошептала я, язык плохо слушался.

– Юля, это ты? Дочка! Где ты?! Ответь!

– Мама…

Внезапно сильно закружилась голова, в глазах заволокло туманом, вокруг всё исказилось и поплыло. Больше я ничего не смогла произнести – через секунду темнота полностью меня поглотила.