Текст книги "Будь моей девушкой, или мой супер-парень (СИ)"
Автор книги: Оксана Крыжановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
То что кто-то из домочадцем могут увидеть меня с сигаретой, я не боялась. Курить я начала в девятом классе, при возвращении домой закусывая с одноклассницами запах сигарет хвоей. Только в этом году я узнала от своей тети Светы, что родаки прекрасно об этом знали и постоянно ей с хохотом рассказывали, как я приходила домой и от меня, помимо сигарет, пахло еще хвоей. Я тогда жутко разозлилась, так как туйка была не самым изысканным деликатесом на свете. Где-то через пол года, как я начала курить, родаки мне заявили прямо, что знают о моей пагубной привычки. Я думала мне кранты и конец света близок, но они мне сказали, что если я хочу курить – то могу не шифроваться по кустам и стали выделять мне деньги на хорошие сигареты, а не на дешевое фуфло. Наверное, их отношении сказывалось тем, что они курила сами, да и в воспитании детей они были не строгими и довольно понятливыми. А еще все дело было в том, что Макс рос в семье военных, точнее, как он не редко шутил: выживал. Из-за своей любви к фентези и увлечением ролевыми играми он не слишком ладил с отцом, братом и матерью, которые просто не могли понять его стиль жизни. Макс рассказывал, что его отец не раз сбривал его под ноль, так как он носил длинные волосы. Перестал общаться он со своей семьей, когда вместо армии, поступил учиться в университет. За все годы нашего совместно проживания я видела его родителей и брата всего пару раз, хотя мы и жили в одном городе. И если его мать и брат еще более менее вежливо с нами общались в эти встречи, то отец вел себя грубо и холодно. Для него успешная карьера сына была не великий показатель. А когда он узнал, что Гриша и Леша тоже не жаждут стать военным, так и вообще внес нашу семью в черный список. Мама же моя жила в семье, где было четверо детей: два сына и две дочери. После ее рождения (она была самая младшая) ее отец скончался, так что бабушке Глафире приходилось поднимать четверых детей самой. Притом она была на половину немкой, и вы сами должны понимать, как в то время к ней из-за этого относились. В общем, жили они бедно, но дружно. А потом дядя Андрей и дядя Олег уехали на заработки, где и обосновались. Сейчас дядя Андрей с женой и двумя дочерьми живет в Москве, а дядя Олег в Питере вместе с сыном, его женой и внуком. Ну, вернемся к маме. Выучившись на штукатура-маляра, хотя она мечтала поступить в художественную школу, но на это у них не было финансов, она несколько лет работала по образованию, пока не встретила моего отца. О нем она рассказывать не любит, и я знаю только, что звали его Сергей (это главная причина, почему я "люблю" это имя) и что пожив с мамой около года он однажды исчез, а она в скором времени узнала, что беременна мной. С работы она не задолго до исчезновения отца ушла, потому как тот сказал, что работать ей не зачем, так как он сможет ее сам обеспечить. С животом ее, понятное дело, никто на работу брать не захотел, так что она вернулась к матери, а когда я родилась, стала зарабатывать деньги как могла, работая на консервном заводе, а по вечерам и выходным продавая пирожки и трубочки на рынке. Воспитывала меня бабушка, которая занималась тем, что гнала самогон и продавала его местным алкашам. Потом мама познакомилась с Максом, который уже как два года овдовел и сам растил двух детей, так как к своей семье обратиться за помощью, как вы понимаете, не мог. Так что в нашей семье дети в спартанских условиях не воспитывались. Даже бабушка, не смотря на свой характер, в ежовых рукавицах нас не держала, но уши за курение мне все же надрала.
Макс часто говорил, что мы должны сами решать свою жизнь и научиться отвечать за свои действия, потому что все равно слушать родителей в подростковом возрасте не станем. И так как никто из нас не подсел на наркотики, не принес в подоле и не загремел за решетку, то можно судить, что за свои поступки мы отвечали. А пара выкуренных косяков и отсиживаний в отрезвители не в счет. Молодость, что с нее взять-то.
Пока я размышляла, кот коварно подтянул халат, открыв вид на мои голые под ним колени, и впился в них когтями, заставив меня вскрикнуть от неожиданности.
– Сволочь! – воскликнула я, затем встала на ноги, вышла из беседки и выкинула кота на землю.
Тот посмотрел на меня с искренним возмущением: "Ты чего? Я ведь любя!", но, не увидев в моих глазах и доли понимая, дернул хвостом и побежал к себе в будку.
Я направилась к дому, как услышала писклявый звук телефона, который я забыла на столе в беседке. С нетерпением, я кинулась к нему, схватила, включила, кликнула на значок непрочитанного сообщения и уставила в экран.
"Код: 89801
Дорогой Александр, это код для регистрации на VK.com"
Помянув недобрым тихим словом этого криворукого и косоглазого Александра, не смогшего правильно набрать номер, его теску, Дурова и админов в контакте, я развернулась и, кипя от гнева, направилась к дому.
***
– Ты почему мне вчера не ответил? – вместо приветствия спросила я, усаживаясь рядом с Соколовым.
– Извини, я вчера пролил на телефон кофе, – хмуро буркнул он.
Выгладил он как-то странно: бледный, с темными кругами под глазами и кислой физиономией.
– Что с тобой?
Машина затормозила на светофоре, и парень правой рукой протер глаза.
– Просто не выспался.
– И чем же мы таким занимались, что не выспались? – раздраженно спросила я, почему-то вспомнив о его грудастой соседке.
Неужели она помешала ему выспаться?
Ревность пожала плечами и развела руками, а Гордость пендалем выгнала Ревность из сознания, на прощанья погрозив кулаком.
– Раб… в смысле учился, – как-то заторможено ответил парень, зевая.
Ну-ну, учился он как же. Небось, учился новым позам с той блондинкой из какого-нибудь индийского порно!
На этот раз Гордость схватила Ревность за шкирку и с размаху врезала под дых. Та загнулась, но без волшебного пендаля убрать не пожелала.
Больше я ничего спрашивать не стала, хотя Любопытство грызло меня как прихваченная от кота блоха, которая посчитала, что человеческая кровь неплохая замена животной и большую половину ночи грызла меня, пока я не озверела и не ушла спать на диван в гостиной. Притом парень и так был в неахти каком состояние, и отвлекать его от ведения машины было не лучшей идеей.
Когда машина припарковалась возле института, я быстро выскочила из нее и направилась в сторону курилки, где уже находились мои подруженсый. Катя жила в квартире, как раз напротив института, а Надя в трех остановках, так что они всегда добирались раньше меня.
Стоило мне подойти к ним, как я тут же поняла, что они тоже не слишком хорошее расположение духа.
– Что случилось? – встревожено спросила я.
– Я так больше не могу! – взревела Надя.
Значит, ее братья уже познакомились с ее парнем… точнее бывшим парнем, так как не один пока не задержался на этом месте после знакомства с двумя накаченными бугаями с сестринским комплексом.
– С ними невозможно жить! Никакой личной жизни! Я скоро или с ума сойду, или до старости в девках останусь!
– Я думаю, они обоими вариантам буду только рады, – хмыкнула я, щелкая зажигалкой, чтоб подкурить сигарету. Зажигала так и не зажглась, поэтому пришлось подкуривать от протянутой Катькой сигареты.
– Ага, – хмуро буркнула Надя. – Я уже представляю, как они меня в психушке с ложечки манкой кормят, приговаривая: "Наденька, умничка. Наденька, хорошая девочка". Бррр…– Ее аж передернула от представленной картины.
– Почему бы тебе просто не переехать и не жить одной? – спросила Катя. – Ты уже взрослая.
Надя потрясенно вытаращилась на Катю, словно та открыла ей тайну вселенной.
– А ведь это мысль! – наконец воскликнула она. – И как я сама об этом не подумала! Сниму дом и да здравствуй личная жизнь!
– Дом? – удивленно спросила Катя. – Не лучше ли квартиру?
– Не-а, – с брезгливостью ответила она. – Больше чем братья, меня достали соседи, да и Цербера не надо будет каждый день выгуливать.
Цербер был бульдогом: здоровенной, клыкастой и вечно слюнявой массой складок, который любил метить обувь. В этом я убедилась на собственной шкуре, точнее на собственных кедах, которые беззаботно оставила возле двери, проигнорировав предупреждение Надя, так как очень спешила в интересное место. Домой мне пришлось возвращаться в шлепанцах, а кеды отправились в мусорку, так как даже простиранные все равно как-то странно попахивали. Из-за Цербера Надя и правду постоянно ругалась с бабкой-соседкой, который так же воспылал чувствами к ее коврику. Да и вообще жила она в доме, кажись, состоящих из одних бабушек, у которых она была любимой темой для обсуждений, так что ее желания жить без соседей было вполне понятным.
– Но ведь дом будет стоить дороже, да в квартире, по сравнению с домом, жить намного комфортнее, – сказала Катя.
Надя посмотрела на меня, без слов спрашивая, что я об этом думаю.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Я всегда жила в доме, поэтому мне, наоборот, кажется, что жить в квартире неудобно. Никакого свободно места, все сжато и скомкано, да еще соседи. Ко всему нет не двора, не огорода. Нет, я бы жить в коробке не смогла.
– Ага, огород, на котором пахать надо, чтоб что-то выросло, – фыркнула Катя. А ведь я ее только однажды попросила помощь собрать мне с картошки кароладского жука, после чего она несколько дне жаловалась на боль в пояснице. – Да и туалет на улице, пока добежишь, и не надо уже будет, а зимой по холоду вообще молчу.
– Вообще-то, у меня дому тоже есть туалет, даже целых два! – обиженно ответила я.
– Ну, у тебя и дом навораченый, – фыркнула подруга. – Думаешь, у Надьке хватит денег снять такой же?
Ну да, с этим не поспоришь. Моя лечебница была и вправду крута обустроена. Трех этажный дом, напоминал мини замок. Окна были деревянные, которые стояли намного дороже евро, а крыша черепичная, с двумя спутниковыми тарелки. Про внутреннее убранство и говорить не стоит. У Макса была своя собственная фирма по разработкам и производству сигнализационных систем, а мама в своем эйвоне-и-еще-какой-то-херне занимала не последнее место и не редко уезжала в другие города, проводя семинары о том, как она скудно жила пока подруга не пригласила ее в свою команду. Несколько лет она и вправду вкалывала как ненормальная, а теперь занималась только тем, что следила за своими, как она говорила, девчонками. Со стороны их фирма выглядела, как какая-то секта, в которой моя мама "дослужилась" до их главаря. Так что деньгами моя семья располагала приличными, и ни в чем себе не отказывала.
У Надьки папа держал свой собственный зал, а ее братья занимаются профессиональным кикбоксенгом и часто принимают участие в соревнованиях. У Кати же мама была учителем русского языка и литературы в школе, а отец историк и работает в местном музеи, и частенько уезжая на археологические раскопки.
– Нет, идея с домом мне нравиться, – решительно сказала Надя. – Деньги я возьму у отца, а если он не даст, то объявлю ему бойкот, потому что сил моих больше нет!
– Кстати, у меня тетя Света живет на Старом и она, помниться, говорила, что у них много есть свободных домов, – припомнив, проговорила я.
– О, а ты можешь ей позвонить и уточнить? – тут же попросила Надя, а потом, нахмурившись, спросила: – И где этот Старый находиться?
– И что у него за странное название? – добавила Катя.
– Назван так район из-за того, что находиться не далеко от Старого кладбища, – пояснила я. – А находиться от не далеко от моего района.
– Подожди, – припоминая, протянула Надя. – Это то самое кладбище, где мы еще летом постоянно зависали?
Район на котором я жила назвался Яблоневый, из-за того что там находился огромный яблочный сад, куда в детстве мы не редко лазили или за яблоками, или за тем, чтоб попугать сторожа. Однажды я со своим другом Серегой, после просмотра Карсона, даже накинули на себя простыни и, дождавшись, когда сторож выйдет покурить, выпрыгнули из-за дома, с протяжным завыванием: "Уууууу!". Сторож вначале побелел, схватился за сердце, а потом заматерился, кинулся в дом и через несколько секунд вернулся с двустволкой. Стрелять он не стал, но драпали мы как зайцы, под крики, что если нас поймают, то ноги повыдергивают. Где-то в километре от сада и находилось Старое кладбище, за забором которого чуть ли не впритык и начинался Старый район. Кладбище и вправду было старое и очень красивое. В детстве с местными ребятами из обоих районом мы там часто играли, особенно круто было играть в казаков разбойников или прятки. У нас там даже нычка была в одном на половину осевшем в землю склепе. И разрешалось там тусить, только тем, кто мог ночь в нем высидеть и не убежать. Я честно отсидела там около четырех часов и думала, что за это время познала весь ужас. А потом заявились мои родители, и ночные посиделки в склепе оказалось простой забавой, в сравнении с разъяренным отчимом, мамой, бабушкой и еще несколькими родителями. Оказалось, родители в моих поисках добрались до нескольких мальчишек, которые и рассказали, что я прохожу испытание на храбрость. Мальчишкам досталось по задницам, а меня на целых четыре дня заперли дома.
– Оно самое, – кивнула я головой, доставая телефон. – Звонить?
– Звони.
Звонок оказался не слишком информативным: да, дома пустые есть, но какие именно тетя не знала, так что нужно было самой походить по району, поискать не слишком ухоженные дома или расспросить соседей.
– Не легче ли в нэти поискать, – выслушав мой отчет, предложила Катя.
– Давайте после пар пройдемся по району, посмотрим, а если ничего не найдем посмотрим в нэти? – внесла я встречное предложение.
– Можно, – согласилась Надя. – Притом, район далеко от цента, значит, дорого брать не должны, притом ты не далеко будешь жить, сможем в мести до института добираться.
– То есть тоже хочешь на халяву поездить? – с лукавой улыбкой спросила я.
– Ну ты же не оставишь подругу в беде и уговоришь своего ненаглядного? – задала Надька встречный вопрос, скопировав мою улыбку.
В ответ я лишь развела руками, но пообещала попробовать. На том и порешили.
После первой пары я отправила Соколову сообщение о том, что после пар пойду гулять с подружками и отвозить меня не надо, и только потом вспомнила, что у него поломан телефон. К моему удивлению мне пришел ответ, чтоб я была осторожной и не гуляла допоздна. Я немедленно написала:
"Соколов, ты ж сказал, что пролил на телефон кофе и он поломался?"
Ответ гласил следующее:
" Так телефон, а не симка. Я с утра новый купил. Куда, кстати, с подругами решили пойти?"
Подумав с минуту, я решила все же ответить:
"Да Надя хочет дом снять, вот и идем выбирать"
"Так может, я присоединюсь?"
"Нет, а то у тебя уши свернуться в трубочку от бабских разговоров. Ты лучше домой едь, отсыпаться"
"Неужели, ты за меня волнуешься?"
Это сообщение меня удивило. Да и вообще Соколов впервые снизошел до того, чтоб переписываться со мной смсками. Обычно он писал короткие фразы и отвечал такими же, а тут прямо его пробрало на "поговорить".
"Не за тебя, а за прохожих. Еще заснешь, собьешь кого-нибудь, а журналюги подумать, что ты переиграл в ГТА и опять начнут гнать на геймеров!"
"Написала журналюга"
"Вот именно! Так как я лучше других знаю, как мы работаем!"
"Ладно, как вернешься домой, напишешь"
"Обязательно, папочка!"
Я думала, он ответит что-то типа: "И будь осторожнее, доченька", или как-нибудь возмутиться из-за подобного обращения, но он написал следующее:
"Я просто волнуюсь за тебя"
" Ты лучше волнуйся за маньяка, который решиться на нас напасть. Надя вчера рассталась с парнем, и будет только рада на ком-нибудь сорвать стресс"
В голове тут же нарисовалась картина: Надя с безумным хохотом тянет за ногу маньяка в ближайшие кусты, а тот пытается ухватиться за траву и слезно молит его пожалеть.
"Я не шучу, Лена. В мире существуют такие сволочи, которым твоя подруга ничего не сможет сделать"
Немного подумав над ответом, я написала:
"В мире существую такие девушки, после которых сволочи очень жалеют, что встретили их. Я не шучу, Соколов"
Прошло несколько минут, но парень так и не ответил, а потом прозвенел звонок, и мне стало уже не до него.
***
– А вы бы хотели встречаться с вампиров? – спросила Катя.
Наш разговор начался из-за одной книгу про вампиров под названием "Злодей не моего романа", которую накануне прочитала Катя. Книга, по ее словам, поначалу оказалась довольно классной, да и главная героиня была интересной особой, но к середине интерес пропал, героиня потеряла свою очаровательность, и добила она ее чисто из принципа.
– Не-а, – ответила я, а потом со смешком добавила: – Как известно: путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а вампиров довольно странный рацион.
Мы посмеялись, после чего Катя задала другой вопрос:
– А хотели бы стать вампиром?
– Да ну, – отмахнулась Надя. – Я даже ради вечности не поменяю мороженое на кровь.
Надька была просто помешена на этом лакомстве, умудряясь даже простуду лечить с помощью кило фисташковым с орехами. Повторять ее подвиг не советую, если вы, конечно, не такой же помешанный, как она. Я, например, после ее "дружеского совета" попробовать грипп вылечить мороженным заработала себе ангину. И это в июне, когда все нормальные люди нежились на пляже, а я сидела дому с распухшим горлом.
– Притом, у нас вампиры, вообще-то, были упырями: страшными мертвецами, которые вылизали из могил, чтоб схрумячить тебя. А потом писатели и сценаристы сделал из вампиров мачо-менов, которые только спят в гробах и видят, как их небьющиеся сердца похитят обычные, но несомненно красивые с богатым внутренним миром девушки.
– И это говорит нам так, у кого главный и один из любимых героев вампир, а второй зомби, – фыркнула Катя.
Я развела руки в сторону и философски протянула:
–"Нудно идти в ногу со временем". И притом он не вампир…
– Вот только не надо тут спойлеров! – воскликнула она, так как никогда не любила спойлеры. – И ты когда третью книгу начнешь?
– Да я первую главу уже почти написала, могу скинуть в вк.
– Допишешь, скинешь, – согласилась она.
Дальше у нас разговор плавно перешел на дом, так как мы добрались до нужного района.
– Тетя сказала пройтись по улице Лебедева и Иванушкина, посмотреть на запущенные дома и пораспрашивать соседей.
Пройдя по переулку, мы вышли на улицу Лебедева и у крайнего дома увидели женщину в фиолетовом халатике, галошах и косынке, которая вилами сгребала листву в костер. Черный поток дыба трубой шел вверх, иногда порывов ветра наклоняясь то на женщину, то от нее.
– Ну и кто пойдет? – спросила Катя.
– Давайте я, – ответила и направилась к погруженной в работу женщине. – Изви… кха-ха… – я закашлялась, так как ветер, словно выждав, когда я подойду к костру, направил дым в мою сторону.
Женщина выпрямилась, повернулась, держа наготове вилы, словно в опасении, что к ней и впрямь может подкрасться упырь, хотя в нашем мире скорей какая-нибудь гопота.
– Чего надо? – настороженно спросила женщина.
В опасении я сделала осторожно шаг назад, а потом попыталась улыбнуться как можно дружелюбно. Правда, этому очень уж мешали двусмысленно направленные в сторону моего живота зубцы вил.
– Извините, я лишь хотела узнать: тут дом нигде не сдается?
– Ааа, – протянула она. Ее лицо разгладилось, а вилы наконец-то воткнулись в землю. – Дома у нас тут пустующие есть, но вот сдает их кто, я не знаю. Пройдитесь, посмотрите.
– Спас... кха-ха… ба, – прокашляла-проговорила я, возвращаясь к подругам.
– Фу, – тут же протянула Катя, вздернув нос, – ты вся костром провонялась.
– Чего только не сделаешь ради подруги, – протянула я, рассмеявшись.
Мы направились вверх по улице Лебедева, на которой все дома оказались в относительной запущенности, особенно из-за опавшей листвы. Притом, кроме той женщины с вилами нам больше не посчастливилось никого встретить. Безлюдность и тишина не слишком прибавляли улице оживленность. Да и небо затянулось серыми тучами, наводя на улицу угрюмую обстановку.
– А вокруг тишина и только мертвые с вилами стоят, – перефразировала я известную фразу.
– Ага, – поддакнула Катя.
– А мне уже нравиться эта улица, – добавила Надя.
– Гляньте, – вдруг воскликнула Катя, указав на дом по левую от нас сторону.
Дом был не большой, с накрененным вправо забором и заросшей почти до колен травой. Но указывала девушка не на дом, а на огромного пушистого кота, который сидел на подоконнике по ту сторону стекла и смотрел на нас явно с вызовом.
– Все опоздали, – хохотнула Катя. – Он его уже занял.
– Как плотоядно он на нас смотрит, словно говорит: "Подойдете – съем!".
– Да уж, с таким котом и собаку не надо держать! – воскликнула Надя.
Коту видно надоело наше внимание, так как его шерсть вздыбилась, а пасть открылась, открыв вид на мелкие, не менее острые зубки.
– Пойдемте отсюда, а то вдруг его давно не кормили!
Мы были уже почти возле конца Лебедева, как увидела довольно запущенный дом. Хотя скорей всего он выбивался на фоне рядом большего, видно летом побеленного, дома с голубым ярким заборчиком, зацементированным участком возле ворот, развивающимся флагом России над крышей и тявкающей собачкой, которая пыталась протиснуть свою моську между зубцами забора. Рядом же дом, который мы приметили, был с каменным, высоким, облупленным забором, выгоревшей на железной двери краской и впереди с заросшей травой, со слегка вытоптанной тропинкой. Над забором виднелась длинная крыша, которая поворачивала влево, полоса стены, и верхняя часть рабы, с облупленной, посеревшей белой краской.
– Постучим? – предложила Надя.
– А если нам откроют то, что делать будем? – спросила Катя.
– Представимся какими-нибудь хари-кришнами, – улыбнувшись, предложила я.
Катя положила левую руку на бедро, припустила второй рукой очки и томно проговорила:
– А вы верите в бога?
– Ахаха… Тебе только плетки не хватает! – рассмеявшись, добавила я, и вторил за ней: – Вы верите в бога? Нет? – Затем я сделала вид, что дергаю хлыст. – Тогда я тебя накажу, противный!
– Боюсь, тогда нас примут не за служителей церкви, а за стриптизерш, – проговорила Катя, а потом оглядела нас и добавила: – Да и вообще мы не слишком похожи на служителей церкви.
В это она была права. Я была одета в темно-синие джинсы, кеды и пайту с черепом, да еще сумка в виде гроба, не говоря уже о пирсинге. Надя так вообще была в стилах, джинсах с разорванными коленками и черной косухой со скелетом с одним глазом, который держал в руках бутылку с ромом, на котором был изображен тоже скелет, только в пиратском прикиде, а за плечом у нее висел бэк со Сплинк Нотом. Более-менее одетой была Катя: в сером, вязаном платье до колен, черных лосинах с серебреными вставками по краям, замшевых полусапожках и кожаной куртке.
– На стриптизерш тоже, – заметила Надя. – Ну, кроме одной, – добавила она, взглянув на Катю. Та фыркнула и застегнула куртку, словно ей впрямь придется раздеваться, если в доме кто-то будет и ее приму за стриптизершу.
– Да уж, с нашим прикидом, нам тогда нужно будет спрашивать: "Вы верите в Дьявола?", – протянула весело я.
– Чтоб нас отсюда с вилами погнали! – фыркнула Катя.
В следующую секунду, калитка возле которой мы застыли, с противным скрипом отворила и вопрос: "Стучать или не стучать?" решился сам собой. На улицу вышел мужик с ведром в руках в потертых синих спортивных штанах образца "СССР", полосатой бело-синей майке и в резиновых розовых шлепках с салатовыми цветочками. Короткие, грязные волосы торчали в разные стороны, а лицо со щетиной было помятое и сразу же могло поведать, чем мужик занимался ночью.
– Извините, – подошла я к нему, дождавшись, когда он выльет ведро в траву и повернуться.
– Че? – Хоть я стояла от него в шаге, но перегар до меня долетел такой, что мне силой пришлось бороться с подступившей тошнотой.
– Вы не знаете, тут нигде дом не сдается?
– Не знаю, – буркнул он и быстро удалился, на прощанье, одарив наши уши еще одной порцией скрипучего звука.
– Хоть бы маслом смазал, – морщась, протянула я, подходя к подругам.
К сожалению, на улице Иванушкина нас ждал не лучший результат. Посовещавшись, мы решили пойти в магазин, пораспрашивать продавщиц, а заодно купить пива и пойти его куда-нибудь выпить.
– Ну, просто иди на кладбище, и склеп снимай! – возмущалась Надя.
– Может и, вправду, на кладбище сходим? Может, кто склеп сдает, – со смешком предложила я. – Правда там соседи почти на каждом шагу.
– А они тихие, как раз возмущаться не будут, – добавила Катя.
Продавщица в магазине с затейливым названием "Перекресток", который находился и впрямь на перекрестке в одной улице от кладбища, лишь развела руками. Надя на всякий случай оставила ей свой телефон, если она что-то узнает.
Мы купили два литра пива "Белый медведь", пачку фисташек, сухарики "холодец с хреном" (при этом Надя заявила, что лучше бы с дымком, но так как у нас уже есть один "с дымком", то лучше взять их), пачку сигарет и три литровых стаканчика. Пить пиво мы решили пойти… на кладбище, шутя по дороге, что может, там все же найдем подходящий склеп, который сдается в аренду.
До кладбища нам нужно было пройти через одну улицу, потом мимо разваленного детского садика, нескольких домой и широкой заасфальтированной дороге, которая вела в сторону моря.
На улице мы увидели невысокого, толстенького, лысеющего татарина в джинсах, синей майке и куртке. Он стоял возле белой машины и раздраженно перекидывал по кольцу ключ на указательном пальце.
– Спросить?
– Спроси.
Подойдя к нему, я улыбнулась и вежливо сказала:
– Извините, а тут нигде склеп не сдается?
Татарин вытаращился на меня ошарашенными карими глазами, а сзади раздался хохот.
– Ой, в смысле дом, – исправилась я, чертыхнувшись про себя.
– Нэт! – гаркнул он так, что я аж подпрыгнула от удивления.
– Спасибо, – пискнула я, развернулась и быстренько-быстренько засеменила к схватившимися за животы подругам.
– Это во всем вы виноваты, со своими склепами! – пробурчала я, когда мы отошли, а подруги наконец-то успокоились.
– Да уж, теперь я точно знаю, что ты ради подруг готова пойти и на все!
Они вновь захохотали, и я присоединилась к ним, так как действительно вышла глупая и смешная ситуация.
На кладбище мы под байки из детства выпили пиво, потом я провела подружек на остановку и направилась домой, так как до моей лечебницы, было, минут пятнадцать-двадцать от силы. А уж с моим шагом и под музыку и то меньше.
Когда я поела, искупалась в душе и залезла вк, мне тут же пришло письмо от Соколова:
"Ты уже дома?"
"нет"
На глупый вопрос, получи глупый ответ! Да и вообще не было у меня как-то настроения с ним разговаривать.
"Почему не написала, что уже пришла?"
"не успела, один сталкер меня опередил"
"Как сходили? Нашли дом?"
"сходили нормально. дом не нашли"
"А поподробнее?"
"попрдробнее о чем?"
"О том, как сходили?"
"много писать, давай я тебе завтра расскажу, а то мне еще учиться надо.
"Ладно. Учись и спокойно ночи"
"спокойной"
Откинувшись на спинку стула, я несколько минут думала, написать или не написать, то о чем я спрашивала вчера вечером. А потом подумала, да черт с ним. Притом у Соколова вдруг появилось желание разговаривать со мной, а это уже плюс. Поэтому закрыв браузер, я потянулась и решила сделать себе кофе, а потом и впрямь сесть за учебники.
Александр
– Марс, вставай!
– Что случилось? – сонно спросил Марс, щурясь от света лампы.
– Сработала "сигнализация".
– Лена?! – в ужасе воскликнул парень, вскочив с кровати. Сон как рукой сняло.
Лэс посмотрела на Марса как на душевно больного, а он чертыхнулся и принялся натягивать джинсы.
Если бы "сигнализация" сработала у Лены, то его бы разбудил импульс собственной силы, а не аналитик.
– Подопечная Эллая, – объяснила Лэс, хотя я это уже и так понял. – Две минуты на сборы. Уровень опасности "А". Блок на силу снят, – добавила она и вышла.
Натянув носки и футболку, Марс подошел к одной из стен в комнате и приложил к ней руки. Импульс силы отворил потайной сейф, и в стене образовалось "окно". Достав пистолет, несколько метательных ножей и кулон с голубой сферой на серебреной цепочке, он натянул ее на шею и вышел. В прихожей парень натянул ботинки и куртку, после чего спустился на лифте на улицу. Лэс с Эллаем уже ждали его возле кроваво-крастного мустанга аналитика.
Лэс кинула Марсу ключи, которые он без труда поймал, и залезла на заднее сидение, Эллай занял место впереди, а парень водительское.
– Я прикрою, так что гони со всей силы, – проговорила Лэс, пристегиваясь, и парни вторили за ней.
Машина сорвалась с места, словно конь, которого до этого очень долгое время держали в конюшне и наконец-то выпустили на свободу. Выжав из двигателя максимум, они мчались по дороге, проезжая мимо машин, домов, фонарей с неимоверной скоростью.
– Мы прямо как автобус из Гарри Поттера, – пошутил Эллай, но Марс видел, что он очень нервничает.
Лэс тоже нервно ерзала на заднем сидении. Она была прекрасным аналитиком, но не воином, но так как являлась главой их группы ее присутствие было обязательным, ведь именно ей придется потом писать отчет.
Подопечная Эллая – Света Березова – жила недалеко от центра и к ней группа доехала за несколько минут. Остановившись возле пятиэтажки, Марс скомандовал:
– Лэс, оставайся в машине. Эллай прикроешь меня снизу, а я войду через в окно.
Света жила на третьем этаже и окна ее комнаты были темные, как ночь. Эллай скрылся в кустах возле дверей подъезда, а Марс прикрыл себя пологом тьмы и стал подниматься по стене, словно она не находилась в вертикальном положении. В другое время за подобные выбросы силы ему грозил выговор, но блокировка на силу была снята и он мог пользоваться силой на полную.
Третий этаж. Балкон. Дверь была открыта. Притом открыта благодаря силе. В комнате было темно, на Марс видел все отчетливо: длинный во всю стену шкаф, заставленный книга, и разными безделушками, старенький телевизор на тумбочке, два кресла, стол, раскладной диван на котором спали двое – мужчина и женщина – и… желтоватая дымка силы, говорящая о том, что на них наложили заклинание сна. Выйдя из комнаты, Марс прошелся по коридору, минуя две двери от комнат и входную. Комната Светы находилась в конце коридора – это он чувствовал благодаря энергии Эллая. Заглушив звуки, Марс резко открыл дверь, собрав на ладошке сферу энергии, которая была готова сорваться во врага. В комнате никого не оказалось. Лишь отголоски чужой энергии. встретил его и горящие в темноте желтые глаза кота.
Выругавшись, Марс развеял силу на ладони, усыпил кота, схватил его на руки и покинул квартиру.
