Текст книги "Девочки не плачут"
Автор книги: Оксана Евгеньева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава 4
Этой ночью мы сидели у соседки и обсуждали произошедшее. Я, тётя Люся и ее ухажер – дядя Ваня. Хороший, правильный мужик. Он поддержал нас во всех начинаниях с азартом 65-летнего человека, который повидал многое, включая рак и курсы изнурительной химии. Он справился. Он знал вкус и цену жизни. Поэтому сумел ценить то малое, что мы пренебрежительно тратим каждый день. Он согласился помочь нам, не раздумывая.
Наверняка его мир больше не будет прежним после нашего плана, но он будет знать, что спас меня. Что для меня он – герой.
Я навсегда в долгу перед этими людьми. Не близкие. Не родные. Не родители и не друзья. Мне помогли совершенно чужие люди. Просто потому, что они – Люди. И смогли поверить мне. Этот опыт, пожалуй, самый бесценный. Осознание, что есть те, кому не все равно. И ты не один.
Я затаилась у соседки. А на следующий день, когда увидела, как муж уезжает на работу, вернулась в квартиру. Собрала остатки вещей, все деньги, которые смогла найти, ценности. Я не чувствовала себя плохо. Не чувствовала воровкой. Первый раз за последние годы мне было прекрасно. Очень хорошо. Я была победителем. И забирала свое. То, что пригодится мне на новом месте.
Положила письмо на стол, придавив его флешкой. Взглянула в последний раз на квартиру и без сожаления и печали закрыла за собой дверь.
У меня в кармане лежал билет. В новую жизнь. Конечно, мне было страшно. Очень страшно от того, что будущее неопределенно. Я ехала в никуда. К старой школьной подруге, с которой не общалась очень долгое время и которая решилась мне помочь сразу, как только узнала о моей беде.
Паника отступала, как только я представляла себе реакцию Павла на письмо и фотографии, которые его ждут, когда он вернется домой. Я уделала его. Я справилась. А значит, я смогу многое! Я не выбирала край света, чтобы спрятаться. Но считала, что лучше нам лишний раз глаза не мозолить друг другу. Я знала: он не будет искать. Потому что трус. Человек, который бьет слабого и беспомощного. Который по миллиметру вытаскивает из своей жертвы хребет, чтобы у нее не было сил сопротивляться. Трус. Самый жалкий трус.
В памяти всплыло письмо, которое я ему оставила:
«Дорогой Павел. Я очень благодарна тебе за годы нашей совместной жизни. Они не были чудесными, но что-то хорошее в них все-таки было. Может, моя любовь.
Я прошу тебя не препятствовать разводу. Не искать меня и не пакостить. Я знаю, что твоя любовь сильнее ненависти ко мне. Но если ты вдруг начнешь в этом сомневаться, то фотографии и видео, которые ты найдешь на флешке, помогут тебе остыть. Ты понимаешь, что я не смогла бы организовать все одна. У меня много сообщников. Слишком много. Они знают все.
И копии этих фотографий и видео у них есть. Как только ты причинишь мне хоть какой-нибудь вред или со мной что-нибудь случится, фото станут достоянием общественности. Первая, кто их получит – твоя мама. А второй – шеф. В интернете тоже найдутся желающие увидеть тебя таким. Прощай».
На флешке было видео с нарезкой, где Павел издевается надо мной и сцена последней драки.
Фото… Про фото надо сказать отдельно. Идея пришла нам после слабительного чая. Она была невероятно преступной и невозможной по смелости. Поэтому мы взялись за ее осуществление с азартом и огоньком. Я, тетя Люся и дядя Ваня.
Все, что нам понадобилось – это пузырек снотворного (его одолжила соседка) и несколько атрибутов. А именно – пара кожаных ремешков, ошейник, наручники с мехом и дядя Ваня в кожаных трусах и маске, готовый отыграть свою фотороль.
Снимки получились эпическими.
Хотелось бы мне лицезреть лицо Павла в тот момент, когда он их увидел и рассмотрел детально. Но это слишком неоправданный риск. Поэтому я решила, что буду фантазировать. В самые тяжелые минуты своей жизни буду вспоминать и додумывать, докручивать и получать от этого удовольствие. Ведь я смогла. У меня получилось. Быть не жертвой. Спастись.
Часть 2. Девочки
3 года спустя
Глава 5
Редактор разнес ее в пух и прах.
– Алена, это недостоверно. Строчки мертвые, в них нет воздуха, нет смысла. Я не понимаю, что с вами происходит?
Она смотрела на него почти с ненавистью. Этот мужик ее достал. Он критиковал все, что она ему присылала. Придирался к каждому выстраданному слову. И главное – не верил. Ни ей, ни в то, что она писатель. Он с самого начала смотрел на нее свысока. «Выскочка, блогер, ничтожество», – вот, что он о ней думал, когда получал ее писульки по почте.
Конечно, она не заканчивала филфаков, никогда не зачитывалась Буниным, зато не брезговала книжками в мягких ярких обложках. Она была графоманом и дилетантом. В глазах великих определенно была обычной фасолинкой. Но для других, обычных читателей, – человеком, пережившим глубокую травму и написавшим книгу, опираясь на свой собственный опыт. Человеком, которого стали читать. С удовольствием. С упоением. Ее книга разлетелась по разным уголкам планеты, вызывая восторженные отзывы читателей и совсем не восторженные – критиков. К числу таких относился и он, ее мужественный редактор, через которого прошли десятки знаменитых писателей. Прошли. А она все никак не могла втиснуться в его рамки.
Он продолжал раскладывать свои замечания по полочкам, а Алена слушала молча. Она умела молчать, когда на нее поднимают голос, умела становиться невидимкой, маленьким пятнышком бульона на блузке. Вот как она себя ощущала. Что-то маленькое и раздражающее. Хотелось быстрее убежать в свою уютную квартирку и покрепче закрыть дверь. Лишь бы подальше от этого мужика с хорошими манерами и таким отвратительно тихим голосом.
Он закончил и выдохнул:
– Я вам предлагаю переписать. Я там выделил фрагменты. Их надо доработать. А некоторые просто вычеркнуть и забыть.
Алена кивнула. У нее не было сил спорить или отстаивать свои позиции, поэтому она собрала все бумажки в сумку и вышла.
Она услышала, как Денис вздохнул и защелкал клавиатурой. Видимо, ему предстояло еще много работы.
***
Алена брела в сторону дома. В последнее время ее настроение валялось где-то под ногами. И она шла и пинала его, как старую шишку, подальше от себя. Ничего не хотелось. Она выдохлась. Еще совсем недавно ее жизнь была полна событий, о которых можно было снимать кино. Ушла от мужа-тирана. Да не просто ушла, а собрав на него компромат с помощью своих соседей. Издала первую и успешную книгу, которая понравилась сотням женщин и вызвала шквал эмоций у читателей. Потом на эмоциях написала вторую. О том, что жизнь продолжается. Это была не просто книга, а ее собственный кислород. Воздух, с которым ей хотелось щедро делиться, вкладывая в каждую букву побольше. О том, как начинать жизнь с нуля, как не бояться развода. И как бывает хорошо наедине с собой, в любви к себе. И вышло ведь. Она стала известной. Ею заинтересовалось крупное издательство, она подписала контракт. И на этом силы кончились. Она сама, ей казалось, закончилась: как сдутый шарик, от которого осталось только растянутое нечто. Уродство и пустота. Никакого вдохновения.
Она пыталась что-то такое писать, но редактор заворачивал ее попытки, не жалея слов. Он был груб и заносчив, даже своим тихим голосом он умел разнести ее так, что желание писать пропадало напрочь. Она знала, что не сможет его победить, кишка тонка. Он – важная персона, а она так, писака какая– то. Ей не хотелось воевать, доказывая свое право на жизнь, творчество, на что угодно. Она просто хотела заниматься тем, что ей по-настоящему нравилось. Писать. Но просто не получалось.
Алена подошла к подъезду, открыла дверь ключом и поплелась наверх. В подъезде ее застал телефонный звонок.
– Ален, я приеду сейчас, не уходи, – звонила ее подруга, Аня.
– Да я и не собираюсь никуда, – вяло ответила Алена.
Она зашла в квартиру, скинула туфли без каблука, сумку, из которой тут же вывалились ее бумажки с записями. Она не стала их собирать. Прошла на кухню и включила чайник. В дверь позвонили.
Аня ворвалась в квартиру и плюхнулась на пуфик, стоявший в прихожей. Она была измотана. Мешки под глазами, опухшее лицо, местами потекшая тушь. Было видно, что она расстроена, очень расстроена.
– Что случилось? – спросила Алена с тревогой.
– Мне конец, я такая дура, – сказала подруга и разрыдалась.
Алена помогла снять Ане туфли и проводила ее в ванную комнату. Пока подруга всхлипывала и умывалась, она налила себе кофе и мятный чай для Ани. Пошарила в холодильнике и собрала бутерброды. Холодильник был почти пуст. После того, как она провела свои лучшие годы на кухне в попытках удивить мужа кулинарными шедеврами, она больше не хотела заниматься этим. Не было вдохновения.
Аня зашла на кухню и плюхнулась на стул.
– Ты давай чай выпей, с бутербродом, – сказала Алена. – Это, конечно, не еда, но хоть что-то.
– Какой чай? Какие бутерброды? У меня жизнь рухнула, – прошептала Аня.
– Что-то с ребенком? – голос у Алены дрогнул, когда она перевела взгляд на почти плоский живот подруги. Алена знала, что плоский он ненадолго. Также она знала, что ее муж был отчаянным говнюком, потому что когда узнал о беременности подруги, устроил представление в трех актах. И настаивал на «решении этой проблемы». Аня проблему решать не собиралась. Она хотела стать мамой.
– С ребенком все в порядке. А вот Вадим ушел. Представляешь? Собрал свой чемодан и отправился к маме, пока я не улажу вопрос с беременностью. В смысле, пока на аборт не схожу.
– А ты?
– А я порезала его трусы маникюрными ножницами.
– Что ты сделала? – прыснула от неожиданности Алена.
– Трусы его изрезала. И носки. Штаны было жалко, они же дорогущие. А вот трусы и носки купит.
Алена захохотала. Она знала, что подруга имеет характер своенравный и волевой. За это ее и любила. В Анне было все, чего ей так не хватало. Сила, уверенность в своих решениях, выдержка. И доля здорового сумасшествия, которое иногда необходимо, чтобы продержаться в трудную минуту. Муж уехал к маме, а она трусы его порезала полосками.
– И что ты будешь делать дальше? Сошьешь лоскутное одеялко?
– Ага, приданное для малыша из остатков папашиной чести, – захихикала подруга. А потом спокойно продолжила: – Я буду рожать. Пусть идет лесом. Предатель.
Алена кивнула, соглашаясь с ее решением.
– А чего вся зареванная тогда?
– Люблю его, козла. И как жить без него, не знаю, – сказала она и заплакала.
– Так, давай чай пей. А я, если не возражаешь, налью себе чего-нибудь покрепче.
– Он сказал мне, что я забиваю гвоздь в крышку от гроба с его жизнью. Что у нас и так проблем выше крыши, и ребенок эти проблемы только усугубит. А я такое натворила, Аленка. Я просто дура.
– Какое ты натворила? Рассказывай, – вздохнула Алена и налила себе в бокал вина.
– Он сказал мне, что со мной скучно. Что я бревно во всех смыслах. А теперь стану беременным бревном. Что он молод и хочет много всего попробовать, а не сидеть в грязных пеленках. Кучу гадостей мне наговорил. А я, вместо того чтобы паршивца гнать из дома пинками, слезами умылась и полезла читать, как сохранить отношения. Понимаешь?
– Пока не очень. Не вижу в этом ничего трагичного. Ты пыталась сохранить семью.
– Это ты не видишь. А я начиталась, достала белье, вино дорогущее с ведерком льда, купила шелковые простыни. Думаю, будем отношения спасать. Покажу ему не бревно во всех ракурсах. Пусть рыдает от того, какая я у него горячая женщина. Свечи зажгла. Приготовила ужин. Он пришел, увидел меня в чулках и комбинации. Вроде как заинтересовался. Поел, попил с удовольствием, гаденыш. Дал мне выступить в роли идеальной любовницы. Уж я-то старалась, – Аня перешла на вой. – Думала, что все наладится. Что я справлюсь со всеми трудностями. А он вроде не отказывался. Пользовался на полную катушку, получил весь спектр удовольствий. Но потом встал, оделся, собрал остатки вещей в чемодан и к маме поехал. Понимаешь? К маме. Я так старалась, а он ушел. Не передумал.
Аня уронила голову на стол и зарыдала.
Алена смотрела на подругу и понимала все чувства, которые та испытывает. Молча подошла к ней и обняла. Ей хотелось прибить этого ее придурка, который не понимает, от какого счастья отказывается.
– Ты справишься, дорогая, справишься. И зря ты на трусах остановилась. Надо было и штаны не жалеть. Я бы точно не пожалела. Изрезала бы все к чертям и сожгла.
Аня посмотрела на подругу и улыбнулась сквозь потоки слез:
– Надо было, но так жалко стало вещи. Ведь почти все вместе покупали. Я выбирала.
Они пили и ели молча. Алена перебирала внутри себя все слова, которые могла бы подарить подруге. Но ничего путного в голову не приходило. Анин мужик всегда бесил ее, но в чужие отношения она не лезла, потому что сама удачным опытом похвастать не могла. Ее распирало от гнева, но кидаться им в подругу не хотелось. Кто знает, что у Ани на уме. У них будет ребенок, а значит, им придется как-то договариваться между собой. Кто знает, может, договорятся еще и будут жить счастливо. Так что со словами она решила быть аккуратнее. Хотя умом понимала: от таких, как Вадим, надо держаться подальше. Ее Павел был, конечно, рангом повыше в своей гадости. Но Анин мужчина недалеко ушел. Со временем, возможно, составит достойную конкуренцию.
– А у тебя что? – перебила Аня ее мрачные размышления.
– У меня все нормально. Ну почти.
– Что-то ты кислая такая. Как там книга твоя. Пишешь?
– Пока не очень, – вяло ответила Алена.
– А что так?
– Редактор говнюк. Или я фиговый писака. Вдохновения совсем нет. Или как там нужно говорить? Короче, не хочется совсем. Хочется под одеяло и спать. А не ходить на встречи с этим мужланом.
И Алена рассказала подруге о своих переживаниях. Та слушала молча, а потом изрекла:
– Жаль, мы ему ничего порезать не можем.
– Жаль. Я бы прошлась по его галстуку, – сказала Алена и улыбнулась.
***
Когда Алена убегала от мужа, она позвонила бывшей однокласснице, подруге, с которой в школе они были «не разлей вода», а потом разъехались по своим институтам. Первое время они поддерживали связь, становясь все дальше и дальше друг от друга, а потом, благодаря стараниям супруга Алены, и вовсе потерялись.
Алена не знала, почему именно Аню захотела найти. Почему именно бывшей однокласснице она рассказала о своих проблемах. Не все рассказала, только совсем чуть-чуть. Обрывочно: «муж засранец, надо бы где-то затеряться». Ей было стыдно признаться, что она, отличница и умница, дошла до того, что муж ее бьет, а она бежит от него среди ночи. Аня и не требовала объяснений. Она просто сказала: «Приезжай» и назвала свой адрес.
В Ане всегда был какой-то особый стержень. С ней не было страшно, она умела найти нужные слова и никогда не докапывалась, кто виноват. Для нее это не имело значения. Если что-то случалось, то она первым делом думала, что делать, как помочь. С детства была такой, поэтому притягивала к себе людей, располагала их. Она не была красавицей в общепринятом понятии – невысокая, округлая. Про нее можно было сказать «простоватая», пока не начнешь с ней общаться. С первых минут ее общества приходило понимание, что она невероятная.
Когда Алена стала готовиться к побегу, она заранее нашла Анин телефон и позвонила ей, особо не надеясь на чудо. Но чудо произошло.
Аня сразу предложила Алене затеряться в ее городе, в ее квартире. Она помогла ей устроиться на новом месте.
Первое время подруги жили вместе в небольшой съемной квартирке. Они прекрасно наладили быт и получали абсолютное удовольствие от сожительства, не мешая друг другу. Аня работала и каждый день утром уходила, а вечером возвращалась домой. Алена работала на их общей кухне. Она продолжала писать статьи на заказ, потом завела блог в Инстаграме, а позже и на других площадках. Когда ей стали говорить о том, что с ее талантами ей бы книгу писать, Алена решилась. А почему, собственно и не написать? Тем более опыт у нее был – тот самый, с которым хотелось поделиться, чтобы хоть кому-то помочь. И у нее получилось. Потом она справилась и со вторым романом, да так бодро и легко, что сама не поверила. Она так много читала о том, что писатели годами пишут свои произведения. Ее вторая книга написалась за несколько месяцев. И именно вторая принесла ей контракт с издательством.
В это время Аня познакомилась со своим Вадимом и решила жить вместе с ним. Они достаточно быстро съехались и составили счастливую пару. Тогда Алена осталась одна, но она уже крепко стояла на ногах. И одиночество тоже приносило удовольствие. Независимость, одиночество и творчество – впервые она жила так, как сама хотела, как чувствовала.
Ее книги приносили небольшой доход, она писала статьи на заказ и вела несколько блогов, быстрыми темпами наращивая популярность. В общем, устроилась на новом месте как нельзя лучше. Ей даже из дома не требовалось выходить, чтоб заработать денег. И это Алену, ставшую натуральным интровертом, вполне устраивало.
Аня влюбилась по-настоящему. Алена помнила, как подруга сияла при одном только упоминании имени Вадима. Что было в Анне – так это безумная чувственность и эмоциональность. Она не умела скрывать свои чувства. И, видимо, от этого и страдала. Алена сразу поняла, что подруга утопает в собственной любви, а ее Вадим плавает где-то на поверхности. Нет, он не был плохим. Он работал, хорошо зарабатывал, красиво ухаживал за Аней, дарил ей подарки, водил в рестораны. Но это все было красивым, но показным, не требующим от него особых жертв или усилий. Кроме денежных. Когда Ане нужна была какая-то реальная помощь, он всегда был занят. Так, когда подруга загремела в больницу с воспалением легких, он как-то резко уехал в командировку. А через день Алена увидела его в магазине. Вадим накладывал в свою тележку всякие разносолы и вкусности, там даже бутылка вина лежала. Она сразу подумала, что это для Ани и подошла к нему, улыбаясь. Вадим замялся и объяснил, что собирается в дорогу. «И вообще, не люблю я все эти больницы», – закончил он, а Алена впервые захотела воспользоваться своим старым дружком-шокером и долбануть этого козлину покрепче. Она знала, как Аня по нему скучает и ждет.
Вадим слал Ане букеты с записками и звонил. Но так ни разу и не пришел ее навестить. Хотя мог. Точно мог.
Алена пыталась намекнуть подруге, что та выбрала явно не того принца, но Аня никого не слушала. Она наслаждалась любовью, ныряя с головой в свои чувства, и теперь гребла эту самую любовь полной ложкой.
Глава 6
«Это никуда не годится. Вы пишете о любви, об отношениях между мужчиной и женщиной. Но это больше похоже не на роман, а на статью для научного журнала.
Вот тут: «он понюхал ее волосы и улыбнулся».
У вас герой – маньяк?
Что смешного в ее волосах?
Вся сцена их объяснений выглядит плоско и неуверенно. Она не о любви, однозначно.
Почитайте классиков. Соберите истории, спросите подруг, опирайтесь на собственный опыт, но пишите сочно. Так, чтобы женщины, читая ваш роман, обливались слезами и воспоминаниями.
Сейчас обливаюсь слезами я.
С уважением, Денис Круглов».
Алена закрыла ненавистное письмо и тяжело вздохнула.
Ответить редактору было нечего. Опять он давил на больное место и был прав в своих выводах.
Она взялась за роман о неземной любви, но от одного вида влюбленных подсознание выдавало сигнал – это обман. Все обман. Сейчас мужчина и женщина влюблены, единым целым выглядят, а потом он вытащит из нее хребет, а плоть использует в качестве одеяла. Она знала, она это проходила. А сейчас видела, как ее подруга испытывает боль и разочарование в своих чувствах. Сперва была любовь до гроба, а потом он говорит: «давай, избавь меня от проблем с этой беременностью». И ведь у нее с Павлом было точно также. Ребенок, которого они так хотели… А оказалось, что хотела только она, а он травил ее материнство гормонами без ее ведома. А потом и вовсе слетел с катушек. Вот такая она, любовь, отпечаталась у Алены на сердце.
Алена уселась за ноутбук и уставилась на черный экран. Она думала о том, что пора искать другую работу. Ее тошнило от клавиатуры, а в голове вместо романа были мысли о подруге. Накануне они долго сидели и обсуждали, как Ане выбраться из ямы, в которой она оказалась, что делать с Вадимом и его нежеланием иметь детей. Самое ужасное, что подруга любила это чудовище. И это было не чувство, а каленое железо, яд.
Алена пробудила компьютер движением мыши и набрала:
«Он понюхал ее волосы и подумал, что выйдет неплохой парик».
Стерла.
Набрала:
«Он понюхал ее волосы и решил, что украдет ее шампунь».
Может, и правда, ей стоило писать детектив?
Она отложила ноутбук, взяла телефон и позвонила подруге:
– Ну как ты? – спросила Алена
– Держусь, – ответила Аня.
– Вадим не звонил?
– Нет, сидит у мамы. Даже СМС не пишет. Игнорирует.
– А что его мать думает? Ты не в курсе?
– А что она может думать? Ее Вадюша самый лучший ребенок на свете. Если он говорит, что нам дети не нужны, значит, нам дети не нужны. Я думаю, она сейчас ликует. Ей лишь бы от меня поскорее избавиться. Я же порчу ей всю родословную.
– Да уж, умудрилась ты вляпаться в семейку, – разочарованно произнесла Алена.
– Ладно, Аленка. Пошла я работать. Мне сейчас надо думать над более прозаичными вопросами. Например, что мы будем есть с сыном, когда его папка нас оставит.
– Сыном?
– Ну почему-то я так думаю. Сыном. Об этом приятно думать. Слово-то какое… Сын. Теплое и очень родное.
– Ты знаешь, я тебе всегда помогу. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, я тебя не брошу.
– Знаю. Но ты давай себе помоги пока. Тоже не из фарфоровых чашек заварное кофе пьешь. А бурду свою растворимую. И ешь тоже всякую чушь бесполезную. Совсем от тебя скелет остался. А на бутерброды твои смотреть тошно. Хлеб один и ешь.
Алена вздохнула. Подруга была права. В ее кошельке на сегодняшний день было негусто. И книга не писалась. Совсем.
«Он понюхал ее волосы и упал замертво».
***
Вадим сидел на небольшой, но хорошо обставленной кухне у мамы и пил чай с пирожками. Настроение у него было отвратительное, все раздражало. Особенно мать, которая крутилась над ним со своими советами и прочим кудахтаньем.
– Ничего, сынок, она одумается, – говорила пожилая женщина в просторном домашнем платье в цветочек. Она суетилась с приборами, тарелками и едой, накладывая то одно, то другое, чтобы порадовать взрослого сына.
– Угу, – промычал он и громко отхлебнул из своей детской чашки с котиком.
Вадим был спокоен в своей стратегии с Аней и абсолютно уверен в решении уехать. Он знал, что Анька его любит и сломается. Ну не сможет она без него. Она все всегда делала так, как он хотел, так что и сейчас немного поломается и в конечном итоге отложит детей на потом. Ему еще не хотелось связывать себя такими жесткими обязательствами. А мысли, что Аня превратится в толстую бабу с мерзким взрывным характером и при этом не будет уделять ему должного внимания, вызывали у него изжогу. Нет, он не готов к таким переменам. Не сейчас. Когда он переживает лучшее время своей жизни, расцвет, когда есть и работа, и возможности, и здоровье. Все для того, чтобы жить счастливой жизнью для себя.
Вадим чувствовал, что находится на пике и наслаждался.
Он не писал и не звонил Ане. Действовал четко по плану, который ему порекомендовали на одном известном антибабском мужском форуме, где он со студенческих времен нашел себе друзей и поддержку во многих делах. Он был там завсегдатаем, как и многие его товарищи. Настоящее мужское братство, в котором решались разные проблемы, но в основном разговор шел об отношениях с женщинами. Мужики советовали: «Хочешь сломить бабу, действуй по инструкции "сближение-отдаление". Но перед этим обязательная и полная изоляция, так называемый санчас. Никаких звонков и смс. Полный игнор, пусть она занервничает». Такая схема всегда работала лучше всего. Поэтому он ее и придерживался с уверенностью.
Хотя позвонить хотелось. Он скучал по ней, последняя ночь произвела на него неизгладимое впечатление. Он еще никогда не испытывал такой феерии чувств. И ему стоило огромных усилий встать и уйти от нее молча. Ох, если бы она все время была такой, а не только тогда, когда он собрался с вещами на выход! Но он понимал, что коварство женщин не знает границ. У Ани сильно пригорало от происходящего, от того, что она может его потерять. Вот она и старалась, делала все для него. И это все вписывалось в его план.
Он знал, что на правильном пути. Еще чуть-чуть, и Аня будет есть у него прямо с рук, облизывая его пальцы. Надо просто подождать. Как говорил его дружок с форума, приручить бабу – дело не сложное. Главное – не отступать, не проявлять слабость. Только прогнешься один раз – потом будешь, не разгибая спины, ползать перед ней.
– Сынок, ты знаешь, я тут думала. Я ведь могла бы вам помочь с малышом. Я сама его воспитаю. Мне уже хочется внуков, правда, – мама сказала это очень тихо, но он услышал.
