Текст книги "Заложница красных драконов (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Нужно будет восполнить этот пробел в твоём взрослении, – заулыбался Эльрион и слегка подёргал меня за косу. – Всё нужно испытать в этой жизни.

– Я могу попробовать найти лягушку, – предложил Третий. – У реки должны быть.

– Я их не боюсь, – улыбнулась обоим мужчинам. – Спокойно в руки возьму и не дрогну. Мышей тоже не боюсь, хотя Любава от одного вида этой крохи визжит так, что уши закладывает. А чего её бояться, мышке-то намного страшнее.

– Ладно, значит, буду дёргать тебя за косу. Иногда, – пообещал муж. – Чтобы ты не забывала, насколько мне нравишься.

– Я сейчас один случай вспомнила, – прикрыла глаза, словно картинку в голове увидела, так всё ярко вспомнилось. – Вышла Богдана обедать звать, смотрю, он опять за Мирой гоняется, мокрый, как мышь, кричит, что на этот раз точно её лопухи оторвёт, а лучше вообще утопит. Думаю, она подкралась и облила его. В общем, какой-то мальчишка взял и подставил ей подножку. Мира шлёпнулась, а Богдан, вместо того, чтобы её хватать – теперь-то не убежала бы, – давай того пацана мутузить. Мужики их еле растащили. Сильно подрались, до крови. Так Мира ему подорожник притащила, представляешь! – захихикала, вспоминая странное поведение якобы врагов. – Он взял, поблагодарил. А назавтра снова её гонял, уже в репьях весь.

– Выходит, в итоге всё же догнал, – расхохотался Третий.

– И женился. Чтобы больше уже не убежала, – подхватил Эльрион.

– Нужно будет спросить его, – решила я, потом жалобно взглянула на мужа. – Ну теперь-то уже можно лететь домой?

– Теперь можно, – согласился он и крикнул в сторону леса: – Туалас, Киор, пора.

Пока охранники шли к нам – с малиновыми губами и пальцами, довольно облизываясь, – я, спохватившись, залезла в сундук с подарками и выбрала платок в цвет платья и шпильки. Вид Миронеги напомнил мне, что у людей замужние женщины волосы прикрывают.

Своего-то платка у меня с собой не было, драконицы их только зимой надевали, от холода, а не чтобы волосы прятать, вот и не подумала взять. Отвыкла я за эти годы от многих людских обычаев. Благо, подарков было накуплено с большим запасом, никто обделённым не останется от того, что я один платок и несколько шпилек себе взяла. А переплетать косу в две не стала, под платком всё равно не видно.

Мужчины превратились в драконов, муж подхватил меня в лапы, как тогда, когда нёс после моего первого обращения, охранники сыграли в камень-ножницы-бумага, двое подхватили сундуки, довольный Второй полетел налегке, точнее – с пустой корзинкой в лапе, нужно же её хозяевам вернуть.

Я показала направление, и мы полетели туда, куда моё сердце рвалось последние восемь лет.

Глава 27. Я ДОМА

День десятый

Я, конечно, знала, что драконы, даже когда не особо торопятся из-за живого груза в лапах, всё равно летают очень быстро, намного быстрее лошадей, но у меня никогда раньше не было возможности сравнить. Теперь она появилась. Потому что, давно знакомая, езженная-переезженная дорога от берега до дедушкиной деревни никогда не казалась такой короткой, как сейчас, когда меня нёс в лапах мой муж. Я даже не успела попросить его немного поспешить – а деревня-то, вот она! Вся, знакомая до последней избы!

Ой, нет, не вся. Новые избы выросли возле речки, новые огороды рядом. Колодец новый, на старом – ворот вместо журавля, сруб ещё без крыши у околицы, к погосту на холме землю пригородили, берёзу старую срубили…

Знала, что восемь лет меня здесь не было, но казалось, вернусь – и всё по-старому будет, как запомнилось. А жизнь-то на месте не стоит, всё меняется. Я и сама поменялась.

Пока думала об этом, дедушкин дом показался. Даже указывать на него не понадобилось, драконы и так к нему летели. Может, потому что самый большой в деревне, двухэтажный, с самым широким двором и пристройками. А может, потому что возле него толпа собралась, и люди продолжали сбегаться к широко распахнутым воротам.

Король оглядел толпу, запрудившую неширокую улицу – двум телегам только и разъехаться, – потом оглянулся по сторонам, вздохнул, принял какое-то решение и скомандовал:

– Туалас, Хаофор – слева, на перекрёстке, достаточно места. Киор, – вниз. – И уже мне: – Не бойся, Дарёна.

– Чего не бояться? – не поняла я, наблюдая, как Первый и Третий полетели в сторону, а Второй – прямо к воротам. Толпа шарахнулась, освободив пятачок, на котором дракону точно не поместиться было бы. Но на землю спрыгнул уже не дракон, а мужчина с корзинкой в руке, обратившийся прямо в воздухе.

– Ничего не бойся, – непонятно ответил мой муж и тоже ринулся вниз. Миг – и его лапы выпускают меня, другой – и я, даже взвизгнуть не успевшая, уже на руках у Второго. Ещё миг – и рядом стоит Эльрион, так же обратившийся прямо над головами ахнувших и шарахнувшихся в стороны людей.

– Вот это да! – воскликнула я. Испуга не было, то ли не успела, то ли, став драконом, перестала бояться высоты и падений. Скорее была в восторге от слаженных действий чёрных драконов.

– Мы много тренировались, – скромно пожал плечами Второй, ставя меня на землю и подбирая отброшенную корзину. Эльрион тут же встал рядом.

– Дарёнка-а-а! – из ворот вылетел визжащий вихрь, обнял, прижал, чуть не раздавил. – Дарёнка, живая! А я не поверила Богдану, а ты правда вернулась!

– Любава, раздавишь! – закряхтела я. Вырасти-то выросла, да и сестрица на месте не стояла, всё равно на полголовы выше и крепче гораздо. Ничего, я ж теперь дракон, насмерть-то не придушит.

– Дарёнушка, доченька, – а это уже матушка обняла, слезами обливает. – Моё ж ты дитятко, сколько ж я богов молила, чтоб свидеться удалось хоть когда-нибудь! Видать, услышали молитвы мои.

– Мы теперь часто видеться будем! – успокоила, прижимаясь к матушке, носом в шею уткнулась, как в детстве. – Мне муж обещал.

– Муж, стало быть? – а это уже батюшка подошёл, меня к себе притиснул. – Который из них?

Оглянулась – и правда, стоят рядом, оба высокие, статные, черноволосые. Да и одежда у обоих добротная, не скажешь, что один – король, другой простой охранник, муж в дорогу удобное надел, да и не появляться же в первый раз перед моими близкими в шелках, бархате и каменьях драгоценных, с порога сообщая, кем их зять является.

– Это Эльрион, мой муж, – потянулась, взяла за руку. – А это… – чуть не сказала «Второй», вовремя спохватилась, – ратник его. Все трое – ратники.

Кивнула на идущих к нам Первого и Третьего, у каждого на плече по сундуку, а несут – словно там корзинка с ягодами, не тяжелее. А я ещё удивлялась, что муж меня по лестнице на руках таскал и даже дыхание у него не сбилось.

– Дракон, стало быть, – пристально рассматривая моего мужа, медленно кивнул батюшка. – Что ж, зятёк, заходи, гостем будешь. Потрапезничай с нами, не побрезгуй. Людей ваших тоже накормят, – сделал знак кому-то, и к охранникам подошёл парнишка, мне не знакомый – или не узнала просто, – и куда-то повёл. Они так и ушли, с сундуками на плечах, дождавшись позволения своего короля.

А нас повели в дом. Батюшка с Эльрионом впереди, ведя его, как дорогого гостя, в меня с двух сторон рыдающая матушка с Любавой вцепились, рядом топтались Богдан с Миронегой, зять Далибор, бегала толпа ребятишек, с полдюжины, не меньше, сосчитать никак не получалось. Удивило то, что старший из мальчишек выглядел не на восемь-девять, а чуть ли не на двенадцать лет, и был совсем не похож ни на Любаву, ни на Далибора. Неужели Яромирка так за эти годы вытянулся? Да и старшая девочка – тоже казалась слишком большой. Или за эти годы я забыла, как человеческие дети в этом возрасте выглядят? Но спросила не об этом.

– А дедушка где? – Богдан сказал, что все живы, да что-то сердце сжалось нехорошо.

– Дома дедушка. Не ходит совсем уже, ноги отказали, – вздохнула Любава. – Сама-то ты как? Здорова?

– Здорова, – кивнула, не став уточнять, что здорова я теперь буду всегда, не болеют драконы после «обмена».

За нашей спиной слуги закрыли ворота, но шум переговаривающейся толпы не умолкал. Ещё бы, такое событие – драконы прилетели, заложницу принесли, да ещё и в людей обращаться могут! Нужно обязательно обсудить, причём, почему-то, прямо у нашего забора, в другом-то месте – никак.

Отвыкла я от подобного, у драконов не принято было вот так, толпой собираться, обсуждая последние события и сплетни, чуть ли ни в окна заглядывая, что и где происходит. Когда-то это нормально для меня было, и сама порой, с другими ребятишками, на заборе висела, стараясь высмотреть да краем уха услышать, если где-то что-то интересное случится. Гости к кому приедут, сватов ли зашлют, жена мужа с соседкой застанет и ухватом по двору гоняет – тут же толпа набегает. Скоморохи-то на ярмарке раз в год выступают, да и то не все туда попадают. Потому-то любое происшествие развлечением для всей деревни становится.

А тут такая невидаль – драконы прилетели!

Голова слегка кружилась от того, что все вокруг говорили одновременно – это не считая народа на улице, а были ещё и слуги во дворе, и в доме тоже, правда, там меньше, но за нами явно шли и те, кому в доме делать нечего было. Дети – сколько же их?! – бегали вокруг нас, кричали, мамкали, тянули за одежду, что-то спрашивали, пихались, даже тумаками обменивались. Я к такому не привыкла – раньше нас тут было мало, у драконов детей тоже немного, по сравнению со взрослыми, а здесь, мне кажется, вокруг нас уже десяток бегает, не меньше.

Шла, стараясь держать перед глазами спину мужа – она казалась мне якорем в этой круговерти. Когда шли по коридору к трапезной, вдруг осознала, что живот, которым ко мне прижимается Любава, довольно большой и плотный. Не удержавшись, положила на него ладонь, спросила:

– Ещё одного ждёте?

– Да! – с гордостью в голосе кивнула Любава, прервав причитания о том, как по мне скучала, да как страдала, не зная, каково мне у драконов живётся, может, голодная-холодная, может, обижают, и так далее. К счастью, удалось переключить её на другую тему. – Шестого ждём!

– Да ладно! – оглядела хороводящихся ребятишек – неужели их всего пятеро? Ладно, за стол сядем – пересчитаю. – Мы тоже ждём, – призналась почему-то.

– Правда? Вот радость-то! – обрадовалась сестра.

– Как ты себя чувствуешь? – забеспокоилась матушка, тоже прервав свои причитания, мало чем отличающиеся от Любавиных, разве что через слово прощения просила, что в заложники меня, вместо Богдана, ложью отдали. – Не тошнит? Голова не кружится? Может, огурчика солёненького принести или капустки квашеной?

– Я в порядке, матушка, – остановила её порыв прямо сейчас самой в погреб бежать. – Когда от дракона ребёночка ждёшь – не тошнит. – Не говорить же ей прямо здесь, в коридоре, что хотя и жду ребёнка, но совсем не беременная. Не поймут, не поверят, не бывает такого. У людей – не бывает.

– Ой, и то правда! – глядя в спину Эльриона, которого батюшка уже заводил в трапезную, покачала головой Любава. – Забыла, что муж-то у тебя – дракон! Да статный какой, видный мужик-то! А каков в постели?

– Любава! – осадила любопытную матушка.

– Ой, да ладно! Ты посмотри, как она улыбается – что кошка, сметаны налопавшаяся. Видать, хорош муж-то, да, Дарён?

– Да, – кивнула. К чему скрывать? – Самый лучший у меня муж.

– Как же я рада за тебя, доченька, как же рада, – матушка в последний раз прижала меня к себе, а потом отпустила, давая сесть рядом с мужем.

Нас посадили рядом в красном углу, где прежде дедушка сидел. А его самого двое слуг вынесли к столу прямо в кресле. Я подскочила, кинулась обнимать, поразившись, каким сухоньким и мягким стал когда-то крепкий и сильный мужчина, который носил меня на плечах и подбрасывал, казалось, к самому небу. И белый стал, как лунь, да и у матушки с батюшкой седины заметно прибавилось.

Взглянула на своего молодого, высокого и широкоплечего мужа, от которого просто веяло силой и мощью, и вдруг поняла, что он всего-то на пару лет младше дедушки. А выглядит, словно его внук. И ещё долго таким же останется. И я тоже. Потому что мы с ним – драконы, а моя семья – люди.

Вдруг накатило осознание, что мне предстоит пережить не только родителей, но и племянников, а также всех их внуков-правнуков. Сердце защемило, глядя не только на старенького дедушку и поседевших родителей, но и на ребятишек, рассевшихся за столом – младшему и двух лет нет, нянька только что передала его Любаве.

Но не успела я начать печалиться о том, что произойдёт ещё очень не скоро, как новая мысль меня отвлекла. Сейчас, когда ребятня уже и не носилась вокруг нас кругами, я смогла её сосчитать. И пересчитала трижды, потому что у меня получалось восемь детей, а должно-то пять! Ничего не понимаю. Ладно, потом расспрошу, должно же этому быть какое-то объяснение.

Деревянная ложка показалась мне очень неудобной – отвыкла за восемь лет, хотя щи похлебала с удовольствием – дома они гораздо вкуснее были, чем у драконов. Эльрион с интересом рассмотрел ложку, но справился неплохо. А вот потом слегка растерялся – вилок-то люди не использовали. Но, по моему примеру, пускал в ход когда ложку, а когда и пальцы. Справился и с этим.

В начале трапезы меня попытались было засыпать вопросами, в основном Любава с Богданом, но дедушка шикнул на них, и дальше все ели молча, не считая обычных застольных просьб передать что-то и хлебосольных предложений матушки отведать то или другое блюдо.

После еды младших детей увели няньки, старшие хотели остаться, но взрослые и их отправили поиграть, мол, нечего им здесь делать. Обещанные мной подарки несколько примирили их с невозможностью остаться и послушать, о чём будут разговаривать взрослые. С одной стороны, мне хотелось поближе познакомиться с племянниками, хотя бы имена их узнать, с другой – разговор предстоял не из простых, а дети бывают весьма неугомонными, по себе знаю.

Когда за столом остались лишь взрослые члены семьи, даже служанки, забрав посуду, ушли, я начала рассказывать о том, что со мной случилось, и как я жила эти годы. Успокоила матушку, объяснив, что детей-заложников разобрали бездетные семьи, и растят как своих, в любви и заботе – ей-то это было лучше кого-либо понятно, сама в своё время нас с Любавой взяла. Объяснила, почему со мной немного иначе вышло – слишком взрослая уже была. Но в итоге всё получилось даже лучше – ведь я встретила своего мужа.

Я не стала говорить, что замуж меня выдали, даже согласия не спросив – зачем? Сказала, что влюбились с первого взгляда, и если подумать – вовсе не солгала. А про мои страхи близким знать незачем.

Пришлось назвать настоящий возраст мужа – я без всякой задней мысли рассказала, что встретились мы на свадьбе его среднего сына. Заодно и о том всем поведала, как долго драконы живут, как медленно растут и как долго остаются молодыми. Все удивились, но поверили сразу. Драконы – это не люди, не может у них всё как у нас быть.

Прежде чем рассказать о самом главном, расспросила, что нового произошло в семье, пока меня не было. Узнала, что батюшка уже шесть лет является новым старостой нашей деревни, Богдан женился в начале лета, дедушка с зимы на ноги не встаёт, а корова Ночка в позапрошлом году тройню принесла – бычка и двух тёлочек, и все выжили. Сам князь приезжал на такое чудо посмотреть.

А также раскрылся секрет «лишних» детей. Они оказались сиротами, которых мои родители взяли на воспитание спустя примерно год после того, как меня у них забрали.

– Ты ведь помнишь пастуха Пересвета? – спросила матушка.

– Да, конечно, – кивнула. Кто ж пастуха-то не знает?

– Помер он. Под лёд по весне провалился. Вылезти-то вылез, да сгорел за три дня в лихоманке. А жена его, Рогнеда, вскорости с родов померла. Осталось трое сирот – Мечиславу пять, Божене три и Радогор – новорожденный. Вот мы и забрали детей к себе.

– Я тогда как раз Ратибора родила, так и Радогора грудью кормить могла, – похвалилась Любава. – У меня молока было – десятерым залейся! Ой, – смущённо взглянула на Эльриона, поняв, что именно брякнула.

– А больше у детей никакой родни не было? – поинтересовался мой муж, делая вид, что не заметил неловких слов Любавы.

– Как ни быть, куча родни, дядьки, тётки, – пожал батюшка плечами. – Да у всех своих детей – семеро по лавкам, лишние рты никому не нужны были. А нам не в тягость.

– Наоборот – в радость, – подхватила матушка. – Как тебя забрали – в душе болячка поселилась, а как взяли малышей – вроде и отпустило немного. Думала – может, хоть так боги простят нас, – всхлипнула.

– Всё хорошо, матушка, – я потянулась и погладила её по руке. – Это даже лучше оказалось, что меня драконам отдали. Так и надо было. Я должна была к ним вернуться.

– Вернуться? – нахмурился дедушка.

– Дарён, только не повторяй свою шутку снова, не смешно, – Богдан тоже нахмурился, один в один как дедушка. Любой, кто увидит, сразу скажет – родня, одна кровь.

– Там ещё жёлтый дракон был, – впервые подала голос Миронега. – Куда он делся?

– Я не шутила, Богдан, – серьёзно посмотрела брату в глаза, потом взглянула на родителей. – Там, на ярмарке, не все драконьи яйца растоптали. Одно откатилось в кусты. И ночью из него вылупился маленький дракончик – пришло его время. – Сделала паузу, обвела взглядом замерших родных, снова взглянула на батюшку и медленно, веско, выделяя каждое слово, призналась: – Это была я. Я – дракон.

Пауза, потом все заговорили сразу. Конечно, мне не поверили. Как же такое возможно-то?! Я же человек, сами видели, сами меня растили. Была бы драконом – неужто не распознали бы?

В общем, это говорили все, кроме дедушки. Он молчал, внимательно на меня глядя, потом хлопнул ладонью по столу – и все замолчали, всё же хоть и седой, высохший старик уже, и старостой батюшка стал давно, а власть в доме всё равно его, беспрекословная.

– Там было одно одеяльце, – сказал загадочно.

– Какое одеяльце? – батюшка общее недоумение выразил.

– Там, где мы вас нашли, девочки. Два голых младенца – и одно одеяльце. Пелёнки тоже на одного. И мать в то одеяльце вцепилась мёртвой хваткой. Младенец выпростаться смог, лишь когда мать упала. Где второе?

– Выпало, наверное? – предположила Любава.

– Одеяло с пелёнками выпало, а голый младенец остался?

– Так ты веришь? – Это уже батюшка. – В то, что Дарёна сказала?

– Зачем бы ей врать? Проверить-то легко.

Наверное, да, легко. Только найти бы место подходящее, чтобы обратиться, настоящие-то амбары уже зерном нового урожая заполнены.

– Но она была такой же, как мы! Ни разу не превратилась, – матушка покачала головой. – Болела, как и Любава. Нормальный ребёнок!

– Только росла медленно, – напомнил дедушка. – И никто так и не понял – почему.

И тут я сообразила, что есть ещё одно отличие дракона от человека. Матушкины слова на мысль натолкнули.

– Есть у кого-нибудь нож?

– У меня есть, – Богдан снял с пояса нож и протянул мне. Мысленно удовлетворённо улыбнулась – тот, что я ему в подарок купила, намного красивее.

– Дарёна, не смей! – нахмурился Эльрион.

– Я чуть-чуть совсем! Зато все сразу увидят и поверят.

Под недовольным взглядом мужа и удивлёнными – остальных, ткнула себя кончиком ножа в палец. Порезать духу не хватило, хотя нагляднее получилось бы. Но хватило и этого. Большая капля крови выступила из прокола, показывая, что рана всё же есть. А когда я её слизнула – палец остался таким же целым, как раньше.

Похоже, теперь мне поверили все. А как не поверить? Вот оно, доказательство, у всех перед носом – рассмотрели, даже пощупали. Осознать, конечно, трудно – столько лет люди дракончика растили и ни о чём не догадались. И не только они одни, кстати, драконы – тоже.

На меня смотрели широко распахнутыми глазами, но хотя и удивлёнными, даже поражёнными, но недоверия я в них уже не видела.

А потом удивление стало сменяться чем-то другим. И от этих взглядов мурашки побежали у меня по спине. Потому что я почти могла потрогать ту незримую стену, которая вдруг стала вырастать между нами. Так смотрели на моего мужа: с любопытством, где-то даже с уважением, но – как на чужака.

Настороженно.

Вот оно, это слово. От меня словно отшатнулись, хотя никто не пошевелился после того, как все подались вперёд, чтобы рассмотреть мой палец.

Такого я не ожидала. Да, ждала удивления, любопытства, но никак не такой вот отстранённости. Дружной, одновременной. Осязаемой.

Да, жёлтые драконы принесли много горя людям, как и те им. Но это были другие драконы. А я-то выросла у всех на глазах! Я – своя!

Или уже нет?

– Я всё та же, – пробормотала обиженно. Рука мужа тут же обняла, прижала крепче. – Ничуть не изменилась с того времени, как здесь жила. Лишь подросла немного, и всё.

– Конечно, ты всё та же, – матушка улыбнулась мне и, потянувшись, накрыла мою руку своей. – Нам просто привыкнуть нужно. Слишком уж новость… неожиданная.

– Зачем ты рассказала? – вдруг расплакалась Любава. – Зачем? Оставалась бы для нас и дальше человеком. Была бы, как и прежде, моей сестрой.

– Я твоя сестра! – она что, отречься от меня хочет? – Любава, мы же с тобой в одной люльке качались, росли вместе. Ты же всё равно мне родная, роднее не бывает!

– Я думала, что хотя бы кто-то есть одной со мной крови! Что я не одна в этом мире. А ты… Вот зачем?

И вскочив, Любава выбежала из трапезной. Далибор кинулся следом.

– Прости сестру, Дарёна, – матушка снова погладила меня по руке. – Не подумав сказала. У неё сейчас мысли словно карусель, и слёзы – всегда рядом, в дело ли, нет ли.

– Того дня над комаром убитым слезу пустила, – подхватил Богдан. – Сама прибила, сама пожалела. И для меня ты всё равно сестра. К тому же мой жребий на себя взяла – я этого никогда не забуду.

– А ведь Дарёна ради сестры к вам так спешила, – подал голос Эльрион. – Как поняла, что не сёстры они, подумала, может, ищет кто Любаву, да только одну, а не двойняшек. Вот и кинулась за море, едва на крыло встала, чтобы рассказать вам всё. Дня лишнего задерживаться не хотела. И вот что получила…

– Одумается Любава, – батюшка головой покачал, словно и сам не особо верил своим словам. – Может, и правда, искал кто её. Узнать бы надо.

– К князю гонца пошли, – посоветовал ему дедушка. – У него списки быть должны. Все старосты ему их посылали, о тех, кто на ярмарку поехал, да сгинул. Потом находились люди – их вычёркивали. Только пропавших всё равно много вышло. Тел-то на том поле двадцать три было, да не все на нём остались. Кто-то в море прыгнул, от огня спасаясь, да не выплыл, кто-то сбежал, да по дороге сгинул. Многих не досчитались. Смотреть нужно.

– Завтра с утра и пошлю, – кивнул батюшка.

Помолчали. Не клеился как-то разговор, слишком новости для всех неожиданные оказались. Даже для меня. Кто ж знал, что Любава так отреагирует? Да и остальные – тоже. Вроде не отреклись от меня, а стена та, невидимая, всё равно стояла. Больно. Только рука мужа и удерживала от того, чтобы не расплакаться. А я ведь так этой встречи ждала, так домой рвалась. И вот что получила.

– У тебя ведь подарки есть для всех, может, сейчас раздашь? – предложил Эльрион.

Удачно предложил. Все были рады отвлечься на что-то иное, кроме мысли о том, что я оказалась драконом. Слуги, которые, похоже, подслушивали под дверью, потому что бросали очень знакомые взгляды – точь-в-точь как драконы на меня, заложницу, – принесли нужный сундук.

Подаркам все обрадовались. И мужчины, и женщины, но особенно всё же женщины – зеркалам, невидали заморской. А уж большое зеркало всех восхитило, даже мужчины перед ним крутились, себя разглядывая впервые в жизни – целиком. Потом в трапезную вбежали дети, за ними Любава с мужем, всё ещё всхлипывающая, но с неистребимым любопытством в глазах – подарки все любят.

Сапожки, что для Яромира покупала, пришлось Мечиславу отдать, как старшему – хорошо, что на вырост купила. Ничего, племянник не расстроился, радуясь игрушкам да ремешку узорчатому. Хорошо, что ручных зеркал купила матушке и Любаве по два – отдала лишние Мире и Божене – десять лет уже девочке, скоро заневестится, пусть на себя любуется, прихорашивается. Я с ней особое родство почувствовала – себя в ней увидела. Тоже ведь сиротка, в дети взятая. Как я когда-то.

Потом Любава прощения попросила. Я простила, конечно. Вот только не чувствовала я, что извинения те от сердца идут. И стена невидимая никуда не делась. Обидно. Очень.

А потом… Потом были разговоры. Меня расспрашивали обо всём, о жизни у красных, о семье чёрных, в которую я вошла, об обычаях, в общем, обо всём.

И я, как недавно у жёлтых драконов о людях, рассказывала людям о драконах. Сколько живут, как взрослеют, когда женятся. Про «обмен» ничего не сказала, слишком уж личное, а что во время брачной церемонии жених невесте косу впервые заплетает – про это рассказала, почему бы и нет. И что до свадьбы девушки с распущенными волосами ходят, а голову вообще никогда не покрывают, только в холода на улице.

Про стёкла рассказала, про вилки, про книги и тёплую уборную в доме – тоже рассказывала. Меня слушали, словно сказителя с его былинами. Словно сказку. И дети, и взрослые – одинаково зачарованно. Я пообещала в следующий раз привезти и вилки, и книгу, и, если получится, стекло – показать диковину.

Пока всё это рассказывала, Эльрион с дедушкой и батюшкой ушли куда-то. Дедушкино кресло муж просто в руки взял и понёс. Наверное, расскажет им, кем на самом деле является. Я про это молчала. Не хотела ту стену невидимую ещё толще делать.

Потом ребятишки стали просить меня дракона своего показать. Они проще отнеслись к тому, что «тётушка Дарёна» – как обращались ко мне и племянники, и приёмыши родителей, – оказалась драконом. Они меня прежде не знали, им не пришлось разочаровываться, как тем, у кого на глазах я выросла.

Я объяснила, почему не могу превратиться у всех на глазах, как чёрные драконы, чем очень их расстроила. Но в этот момент со двора послышались крики: «Дракон, дракон!» и, выглянув в окно, мы увидели, что Второй осторожно разгуливает по двору в крылатой ипостаси, красуясь перед слугами и ратниками, давая им себя рассмотреть и даже потрогать. Ребятню словно ветром сдуло, Богдан с Далибором рванули следом, а мы, женщины к окну прилипли.

– Ох, как бы ограда не рухнула, – покачала головой матушка, глядя на народ, и правда, облепивший забор, словно куры насест. – Откройте ворота, пускай заходят, – крикнула кому-то.

– А он их не потопчет? – Миронега робко выглядывала из-за наших плеч.

– Нет, он осторожно, – успокоила её. – Если сами под ноги не кинутся – не потопчет.

– Ой, куда они полезли?! – ахнула Любава и, оттеснив матушку, высунулась в окно. – Яромир, Ратибор, не смейте! Слезьте сейчас же!

– Нам батюшка разрешил! – послышался детский голос, и, втянув сестру обратно, а то всё загородила, мы увидели, что на спине дракона расселось с полдюжины мальчишек постарше, в том числе и Яромир с Ратибором.

– Ну, муженёк, получишь ты у меня, – пригрозила Любава, хотя её никто, кроме нас, не услышал.

– Не волнуйся, не упадут, – попыталась успокоить и её тоже. – Я на драконе через весь залив летела, когда меня в заложники забрали – и ничего. А Второй стоит на месте. Если и упадёт кто с него, то по крылу скатится, как по горке, видишь, как он их держит?

– Второй? – переспросила Мира.

– Как это – на драконе? – одновременно с ней ахнула матушка.

– Я плохо драконьи имена запоминаю, – призналась, а потом стала объяснять, что драконы детей в корзинах специальных носят. А тех, кто постарше – в креслах. Я в корзину уже не помещалась, а кресло взять никто не догадался.

– Влада, куда?! – Любава вновь попыталась вынырнуть в окошко. – Ты же девочка!

– Матушка, это же как на лошадке, только большой! – откликнулась старшая из двух моих племянниц.

– Да пусть играют, – матушка с улыбкой наблюдала, как три её приёмыша и столько же внучат, вместе с другими деревенскими ребятишками, ползают по дракону, словно муравьи. – Это хорошо, что не боятся они. Хватит уже зла от драконов ждать, раз довелось породниться с ними. Жизнь не стоит на месте.

Да, жизнь на месте не стоит, тут матушка права. Надеюсь, постепенно люди поймут, что больше от драконов беды ждать не стоит. И от меня – тоже.

Игры с драконом продолжались до ужина. Мы подтащили лавку к окну и смотрели на представление с удобствами. Второй совершенно очаровал ребятню, да и взрослых тоже, было видно, что он и сам наслаждался игрой. Кроме катания ребятишек на спине, он их ещё и в передних лапах поднимал над головой – получалось даже выше, чем если с крыши нашего дома смотреть. Было много визга, но восторга больше.

Когда взрослые всё же растащили детей по домам, Второй, обратившись, присоединился к остальным охранникам, которые стояли среди батюшкиных ратников, что-то обсуждая. Да, на них тоже поглядывали с опаской, хотя и с любопытством, но это нормально. Чёрные были бы здесь чужаками, даже не будь они драконами. Но я-то своя!

Думала, что своя.

Последним ударом для меня стали слова Бориславы, младшей племянницы. Пока все молча ели, она внимательно меня разглядывала, а потом выпалила:

– А ты, плавда, золтый длакон?

– Правда, – кивнула я.

– А ты плавда нас всех позгёсь? – и на Миру оглянулась. Понятно, с чьих слов трёхлетний ребёнок говорит, не сама же придумала. Но стало так больно. Она сидела в платке и бусах, мною подаренных, смотрела на меня бесхитростными голубыми глазёнками и спрашивала, убью ли я её. Устами младенца…

– Нет, неправда, – только и смогла выдавить.

Любава тут же зашикала на дочь, чтобы глупости не повторяла, матушка на Миру сурово глянула, та в комок сжалась и за Богдана спряталась. А я сидела, не в силах проглотить ни куска, молясь всем богам, чтобы ужин закончился до того, как я разревусь от обиды.

Драконы относились ко мне предвзято, потому что я – человек, люди – потому что дракон. А разве я виновата? Я никому не причинила зла, а на меня вечно чужую вину вешают.

– Мы с женой очень устали – дорога была долгой, – послышался голос Эльриона. – Надеюсь, никто не будет возражать, если мы ляжем спать пораньше? Прямо сейчас.

Никто не возражал, и мы ушли из-за стола посреди ужина. Ужасно невежливо, но я была очень благодарна мужу за это. Шла за служанкой, которая, со свечкой в руках, вела нас в отведённую нам светёлку, кусая губы и стараясь не хлюпать носом, и лишь оставшись наедине с мужем, разревелась.

– Тиши, тише, моя золотая девочка, – муж баюкал меня, усадив на колени и целуя в макушку. – Не нужно обижаться на слова ребёнка, она сама не понимает, что говорит.

– Вот именно! – выревев главную боль, я уже могла отвечать, хотя и сквозь всхлипы. – Она не сама придумала, а повторяет за взрослыми! Ты видел, как на меня все смотрели?!

– Нормально смотрели. Улыбаются.

– Ага, улыбаются. А ты глаза их видел? Сначала-то не так смотрели. Сначала я своя была, человек, член семьи. А потом стала драконом. Чужой стала! Ты видел, как на меня смотрят? С опаской! Нет, мне улыбаются, расспрашивают обо всём, обнимают даже. Но словно роль играют.