Текст книги "Дар золотому дракону (СИ)"
Автор книги: Оксана Чекменёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
Ой, у меня же уши не проколоты, расстроилась я. Просто раньше у меня серёжек не было, так зачем прокалывать-то?
Проколем, это недолго, улыбнулся Фолинор, забирая у продавца колечко, гладкое, без камней, и примеряя мне на палец. Идеально! У вас отличный глазомер.
Это моя работа, господин, поклонился тот, принимая похвалу.
Пока Фолинор расплачивался, Диэглейр тоже набрал серёжек и цепочек с подвесками, жемчужные бусы он тоже взял, а потом, подумав, тоже попросил «брачный комплект».
Без примерки? удивился Фолинор.
Если нужно подгоню. Пусть будет.
Нам упаковали всё выбранное, кроме цепочки с подвеской на ней был прозрачный блестящий камушек, который Фолинор назвал бриллиантом, и сразу надели её на меня, а так же колец, которые он положил во внутренний карман сюртука.
Церемония в храме прошла для меня совсем быстро, наверное, потому, что в храме кроме жреца были только четверо мы с Фолинором, Диэглейр и извозчик, который нас привёз, потому что нужны были два свидетеля, о чём драконы и не знали даже, а я забыла. Но за лишнюю монетку этот огромный заросший мужик выстоял рядом с нами всю короткую церемонию, широко улыбаясь, словно отдаёт замуж собственную дочь.
Жрец быстро и не особо разборчиво бормотал нужные слова про святость брачных уз, про то, что жена должна почитать мужа, а муж заботиться о жене, и всё остальное, что я слышала уже не раз и знала почти наизусть, потому что бывала на всех наших свадьбах и на некоторых в соседних деревнях, и наш жрец говорил всё медленно и разборчиво, так, что порой зевать хотелось. А здесь я и не заметила, как пришло время сказать «Да», на моём пальце появилось колечко, я надела такое же на палец мужа, мы расписались в огромной церковной книге, а извозчик поставил в ней крестик. Потом Диэглейр вручил жрецу мешочек с монетами, получил у него документ о браке, Фолинор подхватил меня на руки и вот мы уже снова на улице, но уже муж и жена по нашему, человеческому обычаю.
И хотя я считала себя женой Фолинора ещё с той ночной церемонии на Скале Солнца, но всё равно мне стало как-то легче. Теперь и для моих родных, если я когда-нибудь вновь их встречу, мой брак тоже будет настоящим. Всё же Фолинор очень заботливый и внимательный, но я всегда это знала. И всё ещё не могла понять, за что мне досталось такое чудо в мужья.
Зато поход на рынок я запомнила гораздо лучше. Диэглейр куда-то исчез, а Фолинор подвёл меня к прилавку с украшениями. На нём лежало и висело столько всего красивого и яркого, что у меня просто глаза разбежались мне хотелось всё потрогать, примерить. Бусы длинные, короткие, в одну нитку или несколько, деревянные и из камушков, гладкие и резные, одного цвета или пёстрые. А брошки какие красивые! А гребни! Да во всей нашей деревне не было у баб и девок столько гребней, и таких красивых, как на одном этом прилавке.
Бери всё, что хочешь, предложил Φолинор, с улыбкой глядя, как я просто пожираю глазами бусы. Такая красота! У меня за всю жизнь всего-то три нитки было, да и те дома остались. И красных среди них не было, а я всегда мечтала.
Взяла три нитки красных бус, примерила. Все хороши, даже и не знаю, какие выбрать. Наконец, решила те, что покороче, мешать не будут. Подёргала нитку крепкая, это хорошо, Лани не порвёт и шариком не подавится.
Вот эти.
А остальные не понравились?
Мне здесь всё нравится, но
Всё? Тогда мы берём всё, это уже торговцу. Сколько с нас?
У торговца отвалилась челюсть, но он быстро взял себя в руки и назвал цену. Тут уже ахнула я и, потянув мужа за рукав, чтобы наклонился, зашипела ему в ухо.
Не надо столько! Это дорого очень.
Дорого? Девочка моя, один твой кулон, он указал на подвеску на моей шее, стоит намного дороже, чем весь товар на этом прилавке. И если тебе всё здесь нравится мы и возьмём всё.
Мой кулон стоит ещё дороже? А Фолинор же не только кулон купил. Это сколько же он потратил? Это ж, наверное, большую лодку купить можно или даже две, а он просто за украшения отдал. Я, конечно, знала, что драконы богатые, но чтобы настолько
Ладно. Тогда на всех поделим. И Санниве с Аннис дадим, и Базилде, и девочкам.
Девочкам? Аэтель, мы не носим украшения.
Да, это я заметила. У драконов было всё нарядная одежда и обувь, вкусная еда, красивая посуда и мебель, куча книг, заморские половики, которые они называли коврами, но я никогда не видела ни у кого из них никаких украшений. Думала, что есть, но просто не носят, не для чего наряжаться пока. А оказалось просто не носят.
Почему?
Я расскажу тебе по дороге, пообещал Фолинор, бросая взгляд на сияющего торговца, который споро укладывал свой товар в корзины, довольный, что полностью распродался за утро.
Да уж, для таких разговоров лучше, чтобы рядом не было чужих ушей.
Может, ты ещё что-нибудь хочешь? мой муж оглядел рынок, в который мы едва вошли.
У меня всё есть, и это была правда. Драконы дали мне всё, вплоть до ленточек, чтобы косы заплетать. Вкусная еда, удобная, красивая одежда и обувь, книги всё, чего я прежде не имела, о чём могла лишь мечтать. Даже свободное время и оно у меня появилось. Разве что взгляд зацепился за один из лотков, мы же за детьми едем, может, пряников купим?
И мы купили целую корзину печатных пряников, облитых яркой «глазурью» так торговка назвала то сладкое, что было на них сверху. Даже на вид вкусные, захотелось и самой один съесть, хотя уже наелась булочками. Ладно, дорога дальняя, успеем.
Когда возвращались к извозчику, то у опустевшего прилавка увидели растерянного Диэглейра.
Хотел девочкам бусы купить, подумал, может, им тоже жемчуг не понравится, а здесь пусто. Нужно поискать другого торговца, вряд ли этот был здесь единственный.
Не надо, Фолинор показал большую корзину, которую держал в руке. Всё здесь, и хватит на всех. Мы закончили, а ты?
И я закончил, по крайней мере здесь, в руках у Диэглейра тоже была корзина, заглянув в неё, я увидела куклу, оловянных солдатиков, новый картуз с сияющим на солнце козырьком, несколько мотков разноцветных лент и ещё какие-то свёртки. Мужчина взглянул на солнце, что-то прикинул. Давай заедем в книжный ненадолго, а потом за детьми.
В книжном магазине мы, и правда, пробыли совсем недолго. Пока я осматривала длинные полки с книгами, задумавшись, здесь их больше, или в кабинете Фолинора, мой муж о чём-то переговорил с продавцом, передав ему мешочек с деньгами и написав что-то на листе бумаги, а потом мы снова вернулись в уже ставшую почти родной повозку.
А как же книги? спросила я, когда лошади тронулись.
Их доставят на пристань к нашему кораблю, оставят в конторе, где я оплачивал стоянку, на наше имя, а мы заберём перед отплытием, пояснил Фолинор. Там есть такая услуга, очень удобно.
Да, и правда удобно, не нужно везти их с собой, а то у нас и так уже три корзины в повозке, а еще же для детей место нужно, и для их вещей. Только вот
Но мы же даже ни одной книги не выбрали!
Зачем такие сложности, усмехнулся Диэглейр.
Я просто велел из того, что у них есть, отобрать по одному экземпляру каждой книги, вышедшей за последние двадцать лет. Примерно столько времени я не был в городе и не покупал новинки, пояснил Φолинор, пожав плечами. Стар уже стал, не хотелось никуда лететь или даже плыть.
Это мне знакомо, кивнул Диэглейр. Зато теперь горы готов свернуть, столько энергии.
Непередаваемое чувство, покачал головой мой муж.
Я с улыбкой слушала их, стараясь понять, каково им было вдруг получить обратно свои молодые тела. Ну, Диэглер не очень молодое получил, но и не старое ещё. Наверное, немного похоже, как после тяжёлой болезни выздороветь, но и там не сразу всё меняется, а тут раз и молодой! Мне жаль тех драконов, кто погиб, но я их не знала. Зато очень рада за тех, кто уже стал мне настоящей семьёй.
О чём задумалась? Фолинор убрал упавшую мне на лицо прядь волос и ласково погладил по щеке. На его пальце так непривычно смотрелось брачное кольцо, и я вспомнила, о чём хотела узнать.
Так почему вы не носите украшения?
ГЛАВА 27. НИЖНЕЕ ЗАБРОДЬЕ
12 августа, день пятьдесят первый
Потому что мы превращаемся в драконов, улыбнулся Фолинор. Ни одно украшение не переживёт такого.
Я представила, что случится с бусами, если та, кто их носит, внезапно вырастет размером с три дома. От них ничего не останется, бусинки разлетятся и потеряются.
Древние как-то украшали свою чешую, добавил Диэглейр. Покрывали узорами, которые не смывались и никуда не девались, даже если обернуться в человека и обратно. Но секрет того состава был утерян после катаклизма, его знали немногие мастера, и все они погибли. Нам так и не удалось добиться чего-то подобного. Чем бы мы ни покрывали чешую, после смены облика всё исчезало, мы ведь каждый раз словно бы возрождаемся заново.
Поэтому мы стали украшать одежду. Красивые ткани, вышивка, разная отделка. Этого нам достаточно.
Но одежду же вы убираете в магический карман. Почему не убрать драгоценности тоже. Или их нельзя?
Можно, кивнул Фолинор. Но, видишь ли, Аэтель, чтобы поместить вещь в магический карман, о ней нужно помнить в момент обращения, а оно происходит одномоментно. Нужно успеть мысленно перечислить всё, что ты хочешь убрать. Именно этому мы учимся в детстве.
Нивена говорила, что одежду при обращении рвут только дети, вспомнила я наш давний разговор.
Дети просто забывают, улыбнулся Диэглейр. А у нас это всё отработано до автоматизма. Но мы стараемся одевать один и тот же набор вещей, потому что о чём-то дополнительном можем не вспомнить.
Но вы ходите в разном.
Рубаха она всегда рубаха, усмехнулся Диэглейр. И неважно, простая холщёвая или шёлковая с вышивкой. Мы просто мысленно проговариваем в голове «рубаха-брюки-обувь-ремень», это звучит не особо быстро, но мысленно нужны доли секунды. Если же на мне еще и сюртук про него я должен помнить сознательно, иначе от него останутся лохмотья.
Как всё сложно, вздохнула я. Раньше-то казалось, что просто раз, и одежда исчезла, раз и снова появилась. Сама. Оказалось нет, всё не так.
Вот почему мы не носим украшения, слишком сложно помнить ещё и о них, развёл руками Фолинор, потом взглянул на свой палец. Но про это кольцо я никогда не забуду.
Какое-то время мы ехали молча, я, прижавшись к мужу, обдумывала всё, что только что узнала. Интересно, сколько еще я узнаю о драконах странного и удивительного? Казалось, что знаю всё а потом вдруг новая тайна всплывает.
Мимо окна повозки пробегали поля, деревья, пару раз вдали видела небольшие деревушки. Но ничего особо интересного, как в городе, я не видела, поэтому почти не смотрела в окно, пригревшись в объятиях Фолинора и почти задремав под мерное покачивание. Но заметила, что повозка съехала с основного тракта и, подскакивая на неровной дороге, покатила в сторону виднеющейся вдали деревни, и тут уж дрёма с меня слетела. Я открыла маленькую дверцу в передней стенке через неё можно изнутри с извозчиком переговариваться, и, встав коленями на сиденье, стала смотреть, куда мы едем.
Нижнее Забродье, пояснил мне извозчик. Приехали.
Деревня была больше нашей, и намного, а вот домишки выглядели беднее. Крыши соломенные, не из дранки, как у нас, стены небелёные, просто глиной обмазанные, заборы покосившиеся. Может, это просто на окраине так?
Возле одного из дворов на лавке сидел дед. Притормозив, извозчик окликнул его:
Старый, где тут дом шорника Оерика?
Да тама, дед махнул рукой в ту сторону, куда мы ехали.
Старый, да у вас вся деревня «тама», хмыкнул извозчик. Может, покажешь?
Мы заплатим, выглянув наружу через приоткрытую дверь, Диэглейр показал старику монетку. Тот оживился и закричал.
Идвиг! Идвиг, пёсий сын, где тя носит, подь сюды, живо!
Чё орёшь, дед? из-под застрехи сарая высунулась кудлатая голова. Сам же велел сено старое в угол сгресть.
Дрыхнешь, поди, на том сене-то, заворчал старик. Иди, вон, господам дом Оерика покажи.
Мальчишка восторженно оглядел нашу повозку и лошадей, быстро спустился на землю, как бельчонок цепляясь за трещины в стене сарая, и так же ловко забрался на козлы рядом с извозчиком. Судя по помятой щеке и сухим травинкам в волосах, он, и правда, спал на сеновале.
Туда, махнул он рукой вперёд. Только дядьки Оерика сейчас дома нет, в город поехал, товар продавать повёз. Дома только тётка Хродвина. Я вам издаля дом покажу, а то увидит меня орать будет.
Почему? мне стало любопытно.
Дык она на всех орёт, пожал парнишка плечами. Ей же всё всегда не так. Даже если просто мимо пройти «Чего ходишь тут, пылюку подымаешь, дышать нечем уже», визгливым голосом затянул он, видимо, передразнивая эту самую Хродвину.
Н-да Похоже, не повезло деткам, тихонько пробормотал Диэглейр.
Идвиг, а ты знаешь ребятишек, что у неё теперь живут? Племянников Оерика.
Сирот-то? Знаю. Мы с Эйкином играем иногда, если у него удрать получается.
Сирот? удивлённо пробормотал Диэглейр.
Удрать? переспросила я.
Так он либо дяде в мастерской помогает, тот его в подмастерья приспособил, либо огород полет да поливает. Ему и поиграть-то некогда. Иногда удирал к нам, потом от тётки попадало, лупила, почём зря. Он уж давно к нам не прибегал, видать, совсем замордовала тётка-то.
Диэглейр у меня за спиной негромко, но от души выругалась.
А Илберга?
Сеструха его, штоль? Ту я и не видел. Эйкин говорил, её в няньки тётка приспособила, у неё две соплюхи мелкие, вот и нянькает. Да по дому чего велят делает.
И муж ей позволяет? я понимала, что для Хродвины эти дети чужие, но как же родной дядя?
Ха, позволяет! Да что он сделает-то? Она ж бой-баба, она и ему так наподдаст, мало не покажется. Дядька Оерик супротив жены и слова вякнуть не смеет. Мой батька говорит, что он у неё в кулаке зажатый. Не мужик, говорит, а тряпка.
И зачем на такой женился? это был даже не вопрос, откуда мальчишке знать, так, удивление просто. Но ответ я получила.
Дык она ж его, пьяного, в постель затянула, да затяжолила сразу. Вот и обженились. Она ж перестарка была, никто брать не хотел, вот и словила себе мужа. А батька ейный ружжо взял, да так, под ружжом, дядьку Оерика в храм и привёл. Да ейный батька и без ружжа страшный, кузнец он наш, огроменный, такому разве слово супротив скажешь? И тётка Хродвина вся в него. Дядька Оерик рядом с женой и пикнуть боится.
И откуда ты всё знаешь? удивилась я такой осведомлённости.
Так все это знают. Бабы как соберутся вместе, так болтают обо всём, и об этот тоже. А у меня что, ушей, что ли, нету? Вона их дом, напротив колодца. А я побегу, от греха подальше.
И прямо на ходу спрыгнув с козел, впрочем, ехали мы медленно, и поймав брошенную Диэглейром монетку, мальчишка отбежал к забору на другой стороне улицы, да там и остался, с любопытством наблюдая, что будет дальше.
Мы подъехали к указанному дому. Жиденький забор из ивовых веток мешал скотине забрести во двор, но ничего не скрывал, и мне было прекрасно видно захламлённый двор, по которому бродило несколько кур, и крепко сбитого мальчишку лет восьми, который кидал комьями земли в небольшую рыжую собачонку, жмущуюся в угол между домом и покосившейся будкой, к которой была привязана. Когда комья попадали в неё, собака лишь жалобно взвизгивала, вызывая у мальчишки злорадный смех.
Я сам, ладно? Вы здесь подождите, сказал Диэглейр, открывая дверь и выходя из повозки.
Если будет нужна помощь Φолинор не договорил, но было понятно, что он в любой момент готов вмешаться.
Справлюсь, Диэглейр открыл калитку и решительно вошёл во двор. Мальчишка забыл про собаку и, раскрыв рот, уставился на него.
Господин желает купить упряжь для своей лошадки? послышался низкий голос, и я увидела крупную женщину, встающую с табуретки и стряхивающую с подола скорлупу орехов, которые, видимо, грызла. Прежде я её не заметила, так как она сидела в тени большой развесистой яблони в углу двора. Мужа щас нету, но я сама вам всё покажу. Хороший товар, господин останется доволен.
И правда бой-баба, получше рассмотрев Хродвину, а кого ж ещё? я признала правильность данного ей прозвища. Лет тридцати или старше, высокая, полная, мощные руки и плечи, которые скорее подошли бы мужику, причём, тому, кто занимается тяжёлым трудом, например, кузнецу. И правда в батю пошла, бывает же! Жирные щёки, маленькие, близко посаженные глазки, жидкие сальные волосы, зализанные в пучок на такой только под угрозой смерти и жениться.
Госпожа Суини? уточнил Диэглейр.
Она самая, кивнула женщина, разглаживая подол платья. Жена шорника Оерика. Лучшей упряжи не найдёте во всей округе, а может, и в городе. Пройдите в мастерскую, господин, посмотрите
Нет, жестом остановил её мужчина. Мне не нужна упряжь. Я приехал, чтобы забрать находящихся на вашем попечении Эйкина и Илбергу Бирн.
Забрать, растерялась женщина, но тут же недобро прищурилась. С чего это господину понадобились эти щенки? От них проку никакого, зато жрут, как не в себя.
Это уже не ваша забота. Будьте добры, приведите детей и соберите их вещи, голос Диэглейра звучал холодно.
Никуда я их не отдам, вот еще выдумали. Будут тут всякие приезжать, кровиночек наших забирать, тон женщины резко изменился. Они ж мне как родные, не отдам я их, тем более невесть кому. Правов таких не имеете детей из родной семьи забирать!
Что-то как-то резко у неё щенки в кровиночек превратились, шепнул мне на ухо Фолинор, поверх моего плеча наблюдая за тем, что творилось во дворе, из повозки всё было отлично видно поверх забора.
Не хочет бесплатных прислужников терять, шепнула я в ответ.
У меня есть все права, доставая из внутреннего кармана сюртука какие-то бумаги, ответил Диэглейр. Я выкупил семью Бирн на аукционе, где они были проданы за долги, вот купчая. А поскольку Кутберт сбежал, не отработав долг, то, по распоряжению судьи Риган, я забираю детей в счёт возмещения ущерба. Вот документ. Надеюсь, читать вы умеете?
Конечно, с вызовом ответила женщина, взяла обе бумаги и стала внимательно их изучать. Но даже из повозки я увидела, что одну из бумаг она держит вверх ногами.
Откуда они у него? удивилась я. Ни к какому судье мы точно не заезжали, просто не успели бы.
Думаю, купчую он взял у Эльрода, а подделать распоряжение судьи не так и сложно, кто здесь сможет проверить, настоящий ли документ или нет, так же шёпотом ответил муж.
Как видите всё по закону, криво ухмыльнулся Диэглейр, забирая бумаги назад и пряча в карман. Приведите детей.
Да какой с них толк-то? сделала последнюю попытку женщина. Они ж мелкие, какие с них работники?
Ничего, подрастут. А пока вполне смогут огород поливать и детей нянчить, думаю, справятся. Приведите детей, я тороплюсь.
Эйкин! Берга! А ну подьте сюды, живо! заорала женщина так, что у меня в ушах зазвенело.
Открылась дверь дома, и на крыльцо вышла худенькая девочка лет семи, с трудом держа на руках крупного младенца, младше Лани, но заметно толще её и даже на вид тяжелее. И как Илберга её подняла и не переломилась? За подол девочки, хныча, держалась другая малышка, постарше, толстая, с такими же, как у матери, жирными щеками, в которых утонули крошечные глазки.
Чего она ноет? недовольно спросила Хродвина.
Тоже на руки хочет, не поднимая глаз, едва слышно ответила Илберга.
Так возьми и успокой! не сделав даже шага к дочерям, дёрнула плечом женщина. Девочка вскинула на неё удивлённые глаза, потом взглянула на малышку, которая, хоть и была ей немного выше пояса, весила, наверное, больше неё.
Нет, Диэглейр решительно подошёл, вынул из рук Илберги младенца и, подойдя к Хродвине, сунул его ей в руки, та от неожиданности взяла. Поскольку это теперь моя девочка, ваших детей она нянчить больше не обязана.
Ваша? ошеломлённо пискнула Илберга.
Мужчина присел на корточки и заглянул ей в глаза.
Моя. Ты поедешь со мной к своей маме и сёстрам, они живут у меня, и теперь ты тоже будешь жить с ними.
К маме? недоверчивость в глазах девочки постепенно сменялась восторгом. Правда? А Эйкин?
И он тоже. Кстати, Диэглейр повернулся к Хродвине, где мальчик?
Сердито запыхтев, но не решаясь что-то возразить, женщина опустила ребёнка на землю и широким шагом прошла куда-то между домом и каким-то другим строением, то ли сараем, то ли мастерской, непонятно. Рядом с дверью висели какие-то ремни, словно заготовки для упряжи, но куры свободно заходили в раскрытую дверь строения. Ладно, не важно.
Из-за дома снова раздался рёв Хродвины, призывающей Эйкина, а чуть позже она появилась, ведя за ухо тощего мальчишку лет девяти-десяти на вид, растрёпанного, в поношенной, грязной, а местами и рваной одежде, с синяком под глазом и большим ведром в руке.
Я что, за тобой по всему огороду бегать должна, отродье неблагодарное? Когда зову должен сразу бежать.
Я на реке был, воду набирал, оправдывался парнишка.
Поговоришь у меня, рука женщины отпустила ухо мальчика лишь для того, чтобы дать ему подзатыльник, да такой, что тот не удержался на ногах и обязательно бы упал, не подхвати его Диэглейр.
Прекратите, рявкнул он на женщину. Напоминаю, что теперь это моё имущество, и нанося ему вред, вы причиняете мне ущерб. Может, тоже хотите в долговое рабство?
Нет, пробурчала женщина, зло глядя на Диэглейра. Прощения просим, господин, только намаетесь вы с этим неслухом, помяните моё слово.
Это уже не ваша печаль. Принесите вещи детей.
А нету у них вещей, берите, в чём есть, подбоченилась женщина.
Брешет, буркнул Эйкин.
Ладно, не важно, Диэглейр наклонился, вытянул юбку Илберги из цепких ручонок малышки, та уселась на крыльцо и басовито заревела, подхватил девочку на руки, другую руку положил на плечо Эйкину. Пойдёмте.
Я без Лохмача не поеду, заупрямился мальчик. Это моя собака!
Лохмач? Диэглейр взглянул на дворнягу. Ладно, забирай.
Ещё чего! Собаку не отдам, возмутилась женщина. В грамотке той про собаку ничего не написано.
Его Эрвиг уморит, всхлипнул Эйкин, кивая на двоюродного брата, который теперь кидался комьями земли в ворону, присевшую на забор.
Он моего котёночка утопил, скривилась Илберга, готовая расплакаться. И Лохмача тоже убьёт.
Диэглейр вынул из кармана монету и кинул под ноги Хродвины.
Я покупаю у вас эту собаку. Забирай, это уже Эйкину.
Мальчик кинулся отвязывать собаку, но тут на него с кулаками налетел Эрвиг. Он был младше, но крепче и упитаннее брата, а потому сумел сбить его с ног, и мальчишки покатились по земле, мутузя друг друга. Хродвина подбежала к ним и схватила Эйкина, который оказался сверху, за волосы, но её руку перехватил Диэглейр. Отпихнув женщину от мальчишек, он сунул всхлипывающую Илбергу в руки Фолинору, который в мгновение ока оказался рядом, подхватил Эйкина, забросил себе на плечо, а другой рукой оторвал верёвку от будки. И не успела я глазом моргнуть, как мужчины, дети и собака ввалились в повозку, а извозчик, не дожидаясь команды, стегнул лошадей.
Отдай собаку! Отдай, моя! раздался визг позади, и, выглянув в так и не закрытую дверь, я увидела бегущего за повозкой Эрвига.
В отличие от младшей сестры, ревел он высоко и тонко. Поняв, что догнать повозку не получится, он подхватил с земли камень и бросил нам вслед, но не добросил. Я не видела, что было дальше, потому что Фолинор утянул меня внутрь и захлопнул дверь.
Я огляделась. Дети сидели напротив нас, собака жалась к ногам мальчика, все трое встревоженно смотрели на нас и на Диэглейра, который сидел с ними на одной лавке. Да уж, как-то всё получилось не очень. Наверное, дети напугались того, как их увезли. А Эйкин даже не знает, куда и зачем. Но молчит, не спрашивает. И Диэглейр тоже смотрит на меня немного растерянно. Нужно как-то сгладить впечатление детей от случившегося.
Хотите пряник? спросила я и, как и ожидала, дети оживились и закивали. Ещё бы, какой ребёнок откажется от пряника, да ещё печатного, с глазурью и сладкой начинкой.
Пока дети жадно ели пряники Эйкин потихоньку совал куски Лохмачу, который заглатывал их, не жуя, а мы делали вид, что этого не замечаем, я рассмотрела их внимательнее. Тощие, неумытые, нечёсанные. Одежда грязная, в пятнах, кое-где порванная, при этом материя вполне добротная, на платье девочки вышивка у горла, видно, что когда-то это были хорошие вещи, только вот если два месяца ходить в одном и том же, и огород поливать, и детей нянчить, любая вещь вскоре в тряпку превратится. Кажется, Диэглейр подумал о том же.
Дома много детских вещей, думаю, подберём нужного размера. Вот только я не сообразил взять с собой хоть что-нибудь, не думал, что детей отдадут без единой смены белья.
Тётка Хродвина всю нашу одежду припрятала для своих детей, сказал Эйкин. Я слышал, как она соседке говорила, что незачем такие хорошие вещи этим захребетникам давать, перебьются. Только моя-то одежда на Эрвига всё равно не налезет.
Что-нибудь придумаем, это я Диэглеру. В конце концов, дети носили эту одежду два месяца, ещё за день ничего не случится. Бывают такие люди, это уже мальчику, готовы отобрать чужое, даже если им самим это не нужно.
Это да, кивнул мальчик и снова принялся за пряник.
Нужно заехать куда-нибудь и нормально поесть, сказал Фолинор. Кажется, по дороге я видел почтовую станцию, там обычно неплохо кормят.
Диэглейр обернулся и, приоткрыв окошко, велел извозчику остановиться на почтовой станции. Мальчик с любопытством всё это выслушал и спросил:
А нам долго ехать?
До города около двух часов, ответил Фолинор. Но дальше поплывём на корабле, на месте будем завтра к вечеру?
На корабле? глаза мальчика загорелись.
Да. Не хочешь узнать куда?
Мы к маме едем! воскликнула Илберга. И к Аннис с Саннивой.
К маме? Эйкин недоверчиво прищурился. Почему? Их же всех продали в рабство.
Да. Мы их купили, но ваш отец сбежал, поэтому мы забрали вас вместо него, пояснил Диэглейр. Да уж Хотя, не мог же он сказать я люблю вашу маму и хочу, чтобы она больше о вас не плакала. Наверное, так детям будет проще понять.
Значит, нас тоже в рабство, спокойно кивнул мальчик. Как-то уж слишком спокойно. Но я перестала удивляться, услышав следующие его слова: А, всё равно. Везде будет лучше, чем там, и он махнул рукой в сторону деревни, из которой мы его увезли. А что я должен буду делать?
Помогать матери и сёстрам в свинарнике и на пасеке, пожал плечами Диэглейр. Учитывая, что он сам делал почти всё работу, мальчишке вряд ли много дел достанется.
А, это легко. Я и дома им помогал. Он помолчал, а потом всё же спросил: А батя Он один сбежал?
Один, вздохнул Диэглейр.
Больше дети ни о чём не спрашивали. Может, просто стеснялись незнакомых людей. Я назвала им наши имена, но не думаю, что это что-то изменило. Им нужно время. И мама.
Кстати, говорили дети намного чище, чем тот же Идвиг или их тётка. Раньше я этого не заметила бы, но сейчас отлично слышала разницу. Видимо, они прежде жили в другом месте, где речь у жителей почти как городская, так же говорили и женщины, приехав на остров.
Я заметила, что ноги Илберги, которые видны из-под платья, все в синяках.
Где это ты так? спросила, не удержавшись.
Это? девочка оглядела ногу. Это Сванхилда. Она хотела, чтобы я её на руки брала, но она тяжёлая, я не могла её поднять просто. Тогда она щипалась.
И ты ей позволяла?
Я её в первый раз отпихнула, так она разоралась, словно я её прибила, а тётка Хродвина мне так дала, что я полдвора пролетела, и головой об стенку. До крови, девочка потёрла голову там, где, видимо, была рана. Я подумала пусть лучше щиплется.
Меня тоже Эрвиг всё время толкал и пинал. И даже в обратку не дашь от тётки так прилетит, что искры из глаз. Я и терпел. А сегодня всё же вмазал ему, раз уж всё равно уезжать. Нос ему разбил! гордо сказал Эйкин, потирая кулак. У него самого тоже прибавилось ссадин, но это его особо не волновало, главное он дал, наконец, отпор своему обидчику.
Вот же попали детки в семейку. Уж лучше бы их сразу, с родителями продали. Хотя, если бы их не Эльрод купил, а кто другой, может, у тётки даже лучше показалось бы. Разве всё предугадаешь.
Ладно, всё плохое для них уже позади. Дети снова будут с мамой, никакой тяжёлой работы, еда досыта их же явно держали впроголодь, и, может, через какое-то время они забудут эти два месяца, как страшный сон.
И Базилда больше не будет плакать, а значит, Диэглейр не будет переживать.
Жаль только, что тела Кутберта так и не нашли.
