Текст книги "Семь легенд мира"

Автор книги: Оксана Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Мне с ними интересно, – покачал головой Тоэль задумчиво. – Может, и не слышат сознание друг друга, зато каждый сильный – самостоятельная личность, интересная и неповторимая. Живут недолго, это, и правда, грустно и больно. Но ведь не копят предрассудки и нелепые традиции веками и тысячелетиями, костенея в их плену. И ошибки они умеют исправлять и признавать лучше нас. А еще у них есть Говорящие с миром, которые мне чем-то напоминают наших крылатых драконий. Особенно Деяна.

– Да, она удивительная, – искоса глянул на пассажирку Тар. – Только не стоит меня подначивать. Драконии на земле не водятся. Настоящие женщины драконов золотоглазы, прекрасны, умны, а еще чудовищно упрямы, капризны… Такие могут только летать. И с утратой крыльев мы их потеряли. Прошлое не вернуть.

– А если вдруг попадется нелетающая? Я сам не уверен с некоторых пор, что можно без семьи провести всю жизнь. А уж с твоей основательностью и склонностью всех воспитывать! – Тоэль весело прищурился. – Что, уползешь в каюту, запрешь дверь и будешь твердить: «Не бывает такого» – и надеяться, что она недостаточно упряма?

– Не бывает! И стар я для подобных глупостей, – буркнул Тар нервно. – Да вообще, брось твердить нелепицы, золотоглазые на земле не водятся, так что могу и впредь жить спокойно. Отстань! Следи за высотой.

– Чудной ты айри, Тар. Все тебе недостаточно хорошо, все кругом делают работу «паршиво». Ворчишь не переставая, а окружающие тебя и такого вредного – обожают. Как подумаю, что через пару-тройку часов вы опять надолго исчезнете из моей жизни, прямо таки плакать тянет.

– Дурням слез не жалко, – усмехнулся боцман. – Возьми коммуникатор и не реви попусту. Брось в надежном месте, чтоб не таскать с собой. Если что – сигнал дойдет, спутники я отладил. Не обещаю, что снова повезет застать нас на орбите, но и из системы мы пока выбираться не планируем. Старейших космос не волнует. Мы же шастаем по ближайшим планетам, крутимся, зонды запускаем и смотрим. Кто знает – может, тебе мы еще разок пригодимся в качестве великих волшебников – отопителей и кормильцев… Вечно ты влипаешь в истории.

– Возьму, спасибо. Небось уже приготовил?

– Само собой. О вас, бестолочах, надо думать заранее, все делаете в последний момент и потому – паршиво, – ввернул снова любимое слово боцман. – Да, сородичей пленных мы с Хиннром и без тебя старейшинам доставим. Свежеохлажденными после зимней спячки, в лучшем виде. Я умею говорить с нашим Советом, выслушают и ужаснутся по полной программе. Их, бесподобных, пытались лишить свободы воли! Славный будет скандал. Длинный и отменно нудный. Так что – ищи своих птиц, раз катер для полета тебе уже не хорош, а про это не думай, разберемся.

– Спасибо.

– Не спасибо, а снижайся! Вон автоматика уже парусник нащупала, пока ты тут улыбаешься с полоумным видом счастливого дурачка. Зависай над водой, без касания, а то их волной унесет.

– Ох и любишь командовать! Как тебя Хиннр терпит?

– До еды – с трудом, потом гораздо более благодушно. Вон, кстати, и он сам, третий экран. На мачту влез, паршивец! Так я и знал, дитя пятисотлетнее, в кораблики играет… – пробурчал Тар, с явной нежностью глядя на своего капитана, и перешел на язык Карна: – Деяна, Ронг, вы уж простите, заболтались мы. «Лебедь» показался по курсу.

– Вижу, – улыбнулась снавь. – И не стоит извиняться, вас интересно слушать. Я так увлеклась миром внизу, что ловила разговор лишь краем сознания. И, странное дело, поняла его вполне отчетливо. Вы активно общаетесь без слов, люди так не умеют. Мне очень уютно рядом с вами, это выглядит как полноценный разговор одаренных. А мы редко встречаемся и с трудом находим время для бесед. С учителем, разве, так он и сам – айри… Но вот что мне безмерно странно: удивительная красота – и сам этот корабль, его прозрачные купола и экраны, и мир вокруг. А вы ворчите и не смотрите по сторонам. Привыкли, полагаю? Люди тоже привыкают ко всему и разучиваются видеть совершенство в обыденном и радоваться ему. Но подобная привычка обедняет восприятие.

– Хиннр ничуть не привык, – гордо отметил Тар. – Он вечный ребенок. И я очень обеспокоен его беззаботным видом: вот поругается наново со старейшими и уйдет на морской корабль – плавать, бросив все. Ему явно очень понравилось внизу. А что я буду делать один в нашем скучном поселении?

– Возьми себе ученика из младенчиков-дракончиков, – пробормотал Тоэль, выравнивая корабль над самой водой и радуясь, что на океан так кстати упал штиль. Потом он подозрительно глянул на Деяну. – Штиль – твоя работа?

– Нет, Ками постарался напару с Фрисс, – улыбнулась та. – Она заметно выросла за зиму, талантливая девочка. Приятно смотреть на работу, очень уверенно и грамотно получилось. Можно сказать, больше я ей ничего и не дам. Была ученица, стала полноценная снавь. Это не всегда удается, я за нас обеих рада. Мы перейдем на «Лебедя» и золотой корабль улетит? Я имею в виду, пора прощаться?

– Не уверен, – вздохнул Тар. – Этот мальчишка что-то больно оживленно думает там, и явно глупости очередные. Открываем люк, так что скоро выясним.

– Уважаемый мудрец Тар чего-то не знает заранее? – фальшиво удивился Ронг.

– Знаю, – скривился Тар. – Дурень собирается катать князя. Два капитана – оба играют в щедрость подарков, – чтоб им! Один, похоже, уступал место на своем капитанском мостике другому, второй собирается делать нечто подобное. Мне только собак и новых упчочей на борту не хватало! Потеряются – за год не найдем. Мы – их, а они – крыс, вот будет гонка… Комедия, а не звездный корабль. Дожили!

– Тар, я жуть как жутко соскучился по твоему ворчанию, – рассмеялся капитан, врываясь в рубку. – Так, ты уже все понял, все знаешь?

– «Лебедя» пусть ставят на якоря в бухту, двенадцать морских миль к северо-северо-востоку, пустынный островок, удобный вход, приемлемые глубины, – тоскливо заскрипел неподражаемый боцман. – Собак и прочих зверей держать на руках…

– И в грязной обуви на борт – ни ногой! – передразнил Хиннр, движением брови извлекая понятливого Тоэля из кресла капитана.

– Шалопай.

Оставив за собой последнее слово, боцман удалился с видом гордым и независимым. Пару минут спустя он возник на внешних экранах, сердито раздающий приказы. Как всегда – по делу. И как всегда – исполняемые немедленно, без глупых расспросов.

Пока «Лебедь» добирался до бухты, Хиннр удивлял пассажиров, радуясь их искреннему восхищению. Он движениями фокусника оглаживал панель контроля, убирая переборки и превращая и без того немаленькую рубку – в поистине огромную. Непонятные существа, явно неживые, сновали, крепя кресла для гостей. Капитан охотно пояснял свои действия, временами морщась от невозможности рассказать полно и понятно до конца. Зато он вполне определенно изложил главное – маршрут. Тоэль усмехнулся: больше у него никто на «Лебеде» не станет просить «луну с неба». Это – к Хиннру, всем понятно.

Светловолосый закончил работы и сорвался с места, встречать гостей. Потом вернулся задумчиво: сами доберутся, с ними Тар. Глянул на Тоэля и присел рядом.

– Арти, я прекрасно провел время на борту брига, – вздохнул он. – И много думал о тебе. Не знаю, как вы все оказались на «Лебеде», но говорят, это твоя затея.

– Вроде того, – кивнул айри. – Хотя мне кажется, события гнали меня, как ветер – осенний лист. Слишком все быстро меняется.

– Нет, ты упрощаешь, – снова вздохнул Хиннр. – Я уверен, ты научился чему-то новому, пока тебе самому до конца не понятному. Мир вокруг тебя меняется. Даже время вроде бы уплотняется, наполняясь событиями. И люди подбираются – не случайные. Замечательные люди. Я буду скучать без них.

– К чему клонишь? – прищурился Тоэль.

– Имя мне твое не нравится. Тоэль – «ищущий свое место». А мне думается, ты его уже нашел или скоро найдешь. Окончательное, настоящее место, – серьезно произнес капитан. – Ты умел и прежде отказываться от многого, даже являвшегося для тебя смыслом жизни долгие годы, века… Как знание о полете или постройка двигателя, выход за пределы атмосферы, звездная навигация.

– Не приписывай мне своих дел! Уж навигация-то…

– Не мелочись, – рассмеялся Хиннр. – Я не о том, сам знаешь. Ты куда сильнее нас с Таром, мы слишком влюблены в корабль и застряли на этом этапе. А ты ушел дальше, ты всегда умел смотреть за горизонт. И не боялся начинать с чистого листа, отвернувшись от всех прежних дел и достижений. Ты понял уже тогда, что наш поселок – мертвое место. Я думал сперва, ты ничего не найдешь внизу, мы слишком сильно отличаемся от людей. Но ты опять оказался прав. И значит, пора менять имя. Подумай, ладно?

– Ты умеешь удивлять, – признал Тоэль. – Всегда умел. А еще ты бессовестно плохо говоришь о себе. Я отлично знаю: ты регулярно бываешь в поселке и наводишь там порядок вместо меня, чтобы старейшие окончательно не загробили молодых.

– В какой-то мере, – кивнул Хиннр. – Но с этим справится и Тар, в одиночку. Я не дорос до отказа от всей прежней жизни. И подумал об этом лишь на «Лебеде», когда увидел своими глазами, что можно получить взамен нашего умного рационального поселка, отказываясь от его технологий, от языка, общения через соприкосновение сознаний… От всего, что я прежде ценил, даже не сознавая до конца своих привязанностей.

– Традиции, – улыбнулся Тоэль. – Это влияние Тара. Он – твоя вечная нянька.

– Учитель, – серьезно поправил Хиннр. – И друг. А свои особенности есть у каждого.

– Извини. Вы оба друг за друга стоите. Экипаж…

– Очень маленький, – вздохнул Хиннр. – Правда, у нас есть еще пассажир с недавних пор. Совершенно для поселка нелепое существо, его никто и слушать не желает. Молоденький. Интересуется строением миров. Зовет себя планетологом. Старейшие ноют и когти точат, но – молча.

– Кто же захочет выслушивать пояснения Тара, коротенькие, суток на трое, – понятливо фыркнул айри. – Итак, твою любовь к традициям поколебали парусники.

– Да. Оказывается, крошечные и примитивные деревянные корабли в некотором смысле ничем не хуже этого, а их капитаны живут удивительной жизнью. Однажды я, может статься, построю толковый кораблик, – признался Хиннр, вскинул голову и заговорил решительным тоном. – И потому на правах твоего друга настаиваю: ты просто обязан вернуть им то, что сжег некогда в гневе, о демон Ладимэ! Даже за одну зиму я понял, как много можно изменить в деревянных судах к лучшему. Риэл – умница, он не станет держать твои знания в секрете от прочих.

– Отдам, не переживай. Я занимался парусниками без отдыха лет сорок, – мечтательно вздохнул Тоэль и заговорил, мешая слова княжества Карн с языком айри, подозрительно мягким тоном, словно товар расхваливая. – Пять типов судов, полная реализация в динамической модели. Чертежи, пропорции, подбор материалов. Добротная работа. Кстати, там есть отменный фрегат, четырехмачтовый. Настоящий покоритель океана. Скажу даже более того: я с собой упорно таскаю шарик с записью всего проекта.

– И сейчас? – Оживился Хиннр.

– Да, – улыбнулся Тоэль, снимая с шеи небольшой мешочек на кожаном ремешке и пряча за спину. – Отдам тебе на доработку при одном условии.

– Каком же? – Удивился Хиннр, хищно рванувшийся к добыче и замерший на середине движения.

– Он нашел дракона, которому может загадать желание, – тихо рассмеялась молчавшая до той минуты Деяна. – И снова это будет не луна с небес.

– Правильно, – довольно кивнул Тоэль. – Не луна.

– Не тяни! – Сердито тряхнул волосами Хиннр.

– Ты много общался с Джами, это заметно: и жесты ее, и словечки, – вроде бы не слыша, отметил Тоэль, – «жутко», «не тяни»…

– Если бы уважаемый капитан не думал о шаре, понял бы его затею, – вздохнул Ронг, вмешиваясь в разговор. – Кто предложил сменить имя – тот пусть и назовет новое.

– Прямо сейчас? Сразу? – ужаснулся Хиннр.

– Не сразу, – смилостивился Тоэль. – Есть еще минут пять до прихода гостей. Но я тебя знаю отлично: не придумал бы имени, не затеял бы разговора. Только ворчун Тар зовет тебя «шалопаем», ты на самом деле ужасно основательный. Внутри. Глубоко.

Хиннр тяжело вздохнул, присел снова в кресло, из которого вскочил, обнаружив янтарный шарик знаний в руке коварного друга. Обернулся к Деяне, спрашивая совета. Да, он давно придумал имя, но одно дело – предложить, посоветовать и обсудить, и совсем другое – дать. А вдруг он не прав? Деяна кивнула ободряюще – и прав, и разговор ко времени. Такое дело не стоит откладывать до иной встречи, нескорой и неопределенной.

Хиннр снова вздохнул, покосился на Ронга, глянул на его упчоча – и сдался.

– Придумал, и давно. Зимой еще. Только ты не совсем для него поменялся.

– Да говори уже!

– Вэрри, – тихо выдохнул Хиннр и обернулся к Деяне. – В нашем языке слово очень многозначное: «чуткий к окружающему, наблюдающий мир, идущий по пути…» Много всего.

– Хорошее имя, – успокоила его снавь. – Подходящее. Забирай шарик, пока он еще чего не удумал за него вытребовать.

Но Тоэль – то есть уже Вэрри – даже не пытался. Он сидел, задумчиво обкатывая на языке имя и вслушивался в него, чуть наклонив голову. Шарик был извлечен из безразличной ладони, а рубка уже наполнилась шумом голосов и смехом.

Громче всех визжала, понятное дело, Джами, восторженно протыкая пальцем призрачные «экраны» – висящие в пустоте объемные фрагменты мира, лежащего вокруг корабля. Рябь коротко сбегала по кадру, словно разумный и чопорный корабль морщился проделкам нелепых на его борту дикарей, а затем вид восстанавливался, наполняясь накопленным за века покоя терпением, готовый к новому издевательству.

Имя ему – Лой’ти.

Упчоч пришел в полнейший восторг от обилия незнакомого и чудесного. А еще более – от присутствия обожаемого спасителя Тоэля, по которому соскучился за зиму. Малыш отличался замечательной памятью на добро. Вот и теперь он, предполагая встречу, приволок с собой финик. Точнее, половинку и косточку – все, что удалось отстоять благодарности у собственного же здорового аппетита. Деловито залез на колени айри, дернул его за палец, отвлекая от мыслей. Защелкал, радуясь вниманию. Вручил липкий подарок, уселся поудобнее и взялся за привычное дело: приведение меха в идеальный порядок. Прикрыл золотистые веки, слушая с удовольствием лестные замечания о себе.

– Лой, да ты же вырос! – искренне восхитился Тоэль-Вэрри. – И растолстел, кажется. Ах, это мех! Роскошный, не сомневайся. И хвост выше всяческих похвал. Тебя Фрисс кормила?

– Ха, все его кормили, – Джами решительно упала рядом, прямо на пол. – Привет, рада видеть и так далее. Он деликатный, сам без спросу не возьмет, Ками прав. И гордый, просить не станет. И зачем? Просто еще до рассвета эта парочка голодных – он да Риф – садилась под дверью Фрисс и принималась скорбно стонать и шуршать. Ну, вроде у них животы с голодухи сводит… Так что к общей побудке у обоих брюшко – круглее шарика и туже барабана. А финики он почти все уничтожил – один!

– Иди, о ядовитая наша, – отвлек девушку светловолосый капитан. – Твое кресло там. Взлетаем.

– У-у, скучный корабль, – сморщила нос Джами. – Ни тебе парусов, ни беготни по реям. Вот прямо в кресло – и сиднем сидеть до самой Луны?

– Жуткая жуть, – хором вздохнули несколько голосов, подсказывая продолжение.

– А она светится лимонным светом? – не унялась Джами, явно знающая ответ. – И прозрачная, как льдинка, да? И мне дадут кусочек на память?

– Дадут, – утешил ее капитан, надежно пристегивая. – Ну почему Тар считал, что на борт не стоит брать животных? От них-то никаких проблем. Сидят, молчат, вежливые и уважительные…

– Ох и спелись вы! – удивился Тоэль. – Хиннр, ты мне столько городил глупостей про восхитительные и достойные внимания корабли, а сам-то собираешься вниз спускаться из-за хорошеньких пассажирок.

– Да, пора ему подобрать партию, – не успокоилась Джами, деловито дергая «умные» ремни, фиксирующие ее в кресле. – Мы с мамой можем посоветовать…

– Мол-чать! – тихо и серьезно оборвал ее Тар, которому совершенно не понравилась тема. – При взлете капитана нельзя отвлекать.

И его снова послушались. Как всегда, впрочем…

Тоэль не смотрел на экраны. Он помнил и корабль, и полет, и Луну. Память его вообще редко подводила. Просто то, что некогда казалось самым главным и интересным, теперь утратило и блеск новизны, и яркость чуда.

Он действительно изменился, Хиннр прав. Вэрри не интересовался миром вещей. Его занимали живые, те, кто сидел вокруг. Люди, такие разные и замечательные.

Магистр Тиссэ, серьезно изучающий экраны и уже пристроившийся писать заметки только что полученной ручкой на удивительной белой поверхности полимерного листа, заменившего истраченный за зиму пергамент, деловито щурился и торопливо конспектировал заметки Хиннра для нового труда по навигации. Пожилой лорд всю зиму пытался поверить, что мир – это шар в пустоте. Воображения не хватало, хотя вычисления курса подтверждали доводы капитана-айри. Теперь ему помогли поверить в странное новое знание собственные глаза. Выходит, у князя Бэнро скоро появится необходимость повторно присвоить и так безмерно уважаемому Григону Адри Тиссэ звание. Что там у них после магистра? Кажется, сразу адмирал с правом ношения синей ленты…

А вот Бикар куда как проще. Он всего лишь счастлив, что его «сынок», пусть и самых княжеских кровей, а все одно – родной кораблю, сумел разобраться в таком чудовище, как машина айри. И управляет им. Боцман всегда знал, его Риэл лучший моряк, лучший капитан, и вообще – эх, ну разве может кто другой водить «Лебедь» в таком трудном и длинном пути?

Да и сам князь Тайрэ – тоже счастлив по-детски. Трое снавей устроились возле него, помогая включиться и ощутить корабль, принимающий и передающий образы, недоступные лишенному дара. И сейчас Риэл видит и слышит мир как никогда прежде. Он сам – частица золотого корабля и его сознание. Он ощущает сияние солнца, ветер, прохладу высотных облаков, шелест непонятной полетной информации, услужливо передаваемой капитану по мере необходимости кораблем, мощь двигателей, послушных малейшему его желанию, даже не оформленному в слова.

И Ронг сияет: он летал на Огненных птицах. Это – иное, но не менее удивительное чувство. Корабль ему нравится, люди ему интересны, мир восхитителен. так замечательно ощущать, что он – огромен! Вот уж кто не боится оказаться маленьким и слабым. И умеет гордиться не за себя, а за свой дом. Потому что он один из всех здесь ощущает сейчас что его дом – весь этот мир.

Только Джами не выглядит радостной, вопреки собственным немалым усилиям казаться оживленной и бойкой. Да, ей интересно, все здорово и ново. Но этот полет означает, что Хиннр скоро покинет корабль. Хиннр, умеющий быть замечательно тактичным и умным. Ее друг, тот, кому можно рассказать все. Он вообще очень надежный. А еще – центр внимания всего корабля, самый любознательный, отчаянный и веселый демон, какой только может быть в мире. Всю зиму он притягивал к себе взгляд Риэла. И ловко, вроде бы невзначай, оказывался возле капитана, когда тот задумывался некстати о том, что не стоит обдумывать. Джами уже все выяснила, расспросив магистра.

Это знал и Тоэль: рожденная вне Таира не может стать женой князя. Никогда. Он знал и природу запрета. Таир – самый южный из островов. Ему куда менее прочих повезло с соседями: торговые морские пути уходят в земли Обикат, к пустынникам междуморья. К тем, кто совершенно чужд Архипелагу культурой и укладом жизни. Потому чаще всего смешанные браки разных народов приводили к взаимному непониманию, ссорам и даже трагедиям. И князей решили огородить от подобных бед. Тем более на Таире не желали меняться, внешне все сильнее отличаясь от прочих островитян. Они и так куда смуглее и стройнее коренастых жителей Индуза. А уж облик князя – дело тем более важное… Глупые традиции, уже лет сто вызывающие у рода Бэнро рычание. Север не противился бракам с уроженцами Карна, Туннрёйз или Амита. Там смотрели на мир проще. И чтили превыше всех иных одну простую традицию: род Бэнро – кормчие, они правы, в их руках штурвал… Как верховный правящий князь Иган Бэнро может пожаловать титул магистра кому угодно, даже выросшему вдали от океана Амиру Багдэш. Но и тогда брак возможен лишь при его прямом указании и согласии сестры князя Тайрэ, самой ярой из всех сторонниц традиций на острове. То есть – снова никогда.

Джами поняла это и усердно, со свойственной ей организованностью, принялась избегать внимания князя. Потому что так лучше для всех. И скоро ей станет куда труднее, Хиннр улетит.

Но пока светловолосый айри здесь, Риэл занят им полностью, и можно сидеть и смотреть на князя. Уже завтра у нее не будет и этого права…

Тоэль поймал взгляд Деяны. Снавь думала о том же и сердито хмурилась, пытаясь понять: каким же чудом дракон собирается разрешить неразрешимую проблему? И сколько ей ждать ответа, и как бы его узнать заранее? «Разложи костры и потанцуй», – ехидно посоветовал ей Вэрри, не разжимая губ. И позабавился, впервые наблюдая настоящее аристократическое бешенство в светлых глазах урожденной графини.

Он знал ответ и был в нем уверен.

Давно и аккуратно высчитал срок: не раньше начала лета следующего года «Лебедь» имеет право вернуться домой. Никак не раньше, иначе и опытному дракону с чудесами не поспеть! Поэтому птиц надо искать внимательно и вдумчиво. Сперва вдоль цепочки островов, потом южнее, расспрашивая жителей побережья. И только к середине июля Ронга должно, наконец-то, осенить: надо идти к южному хребту! Там Хранитель их дозовется, вот уж в чьих способностях не стоит сомневаться. Вожак будет счастлив видеть друга. И, само собой, согласится довезти Ками домой к нужному сроку. А «Лебедь» доберется туда же куда позже, в середине зимы.

Потом они еще немного отдохнут, закупят припасы и дождутся весеннего прилета Огненных в любимую долину. Поговорят, условятся о месте встречи возле крайних к востоку островов Жемчужной нити..

Итак, июнь. Хорошее время.

Вэрри вздохнул, завершая складывать в сознании план. Улыбнулся, возвращаясь к реальности и с удовольствием наблюдая братьев-упчочей. Они усердно пихались на подушечке Лой’ти, добиваясь внимания Фрисс. Тирр желал попробовать финики, очень-очень сильно желал. Он даже подпрыгивал от настойчивости и шипел, сердито дергая младшего брата за хвост. Как можно было сохранить для сородича лишь бесполезную косточку? Ну как?

Финик целиком он получил уже на борту «Лебедя», когда тихий от избытка впечатлений экипаж прощально махал вслед золотому кораблю айри, навсегда уносящему из их жизни двух очень хороших, пусть и не-людей.

Джами всхлипывала, Риф жался к ее ногам, не зная, чем еще утешить хозяйку. Ведь и план дракона, и его итог – это пока лишь иллюзия, которую воплощают в реальность очень далеко от этого берега. А его хозяева здесь и так обидно редко общаются. Неужели это сложно для глупых двуногих – разобраться в том, кто кому нужен и дорог? Ведь он-то, например, все знает уже очень давно.

Риэл сдался год спустя, в июне.

«Лебедь» стоял в уютной бухте самого восточного острова Жемчужной нити, ожидая птиц. Дивная погода выманила экипаж на берег, напоив всех свободных от вахты пляжной ленью беззаботного отдыха. Джами осталась на борту, привычно помогая коку. Вернее, заменяя его, устроившего основную кухню на берегу.

Она готовила для вахты. И, когда все привычно похвалили обед и разошлись, одна добралась до своей каюты. Где с удивлением застала терпеливо ожидающего ее капитана.

– Я думала, их светлость изволит нарушать строгий этикет и чернит кожу загаром, валяясь на песочке, – усмехнулась девушка. – И полагала, что их милости хватило одного случая с Фрисс, дабы впредь не лезть к девушкам в каюты без спросу и не допекать их иными невежливыми способами.

– Моя светлость изволит нарушать этикет и делать глупости, – серьезно кивнул Риэл – Еще какие! Брак с чужеземкой пострашнее загара. А моя будущая жена даже не происходит из соседних с Таиром княжеств. Только я с этим ничего не могу поделать, наглая девица из рода купцов. Я украл твою монетку, а ты похитила весь мой покой.

– Ты князь, – сердито бросила Джами, отворачиваясь к сундуку и принимаясь довольно бессмысленно перекладывать в нем вещи. – У тебя есть список невест. Там, в трех днях пути отсюда. И долг перед Таиром, где тебя обожают. Но этой глупости они не простят даже тебе. Потому мы закончим бессмысленный разговор и не станем к нему возвращаться никогда.

– Глупый маленький цветок колючки, – мягко усмехнулся Риэл, вынуждая ее закрыть сундук и сесть рядом. – Я тебя похитил, если помнишь. И не намерен отпускать. Даже если для этого надо проплыть мимо Таира. Ты мне очень нужна, Ширали.

Она всхлипнула сердито и выдернула руку, вскочила, слепо нащупала дверь и выбралась на палубу. Уткнулась в оказавшееся так кстати рядом плечо Тоэля, которого уже привыкли звать новым именем.

– Вэрри, мне опять надо бежать, – отчаянно пожаловалась она. – Очень надо.

– От себя на сей раз? – догадливо огорчился айри, вручил Джами платок и принялся тихонько гладить ее волосы. – Я думал, ты у нас взрослая, и слезы проливаешь лишь из деловых соображений, по тарифу. А сегодня счет открылся слишком уж крупный, судя по состоянию платка.

– Как можно быстрее и дальше, – кивнула Джами. – Пожалуйста.

– Утром, – кивнул айри покладисто. – Я шел сказать, что прилетели птицы. Пять птиц, а с ними упчоч по имени Тирр, его друг Ронг и даже жена Ронга. Представляешь? Эти сумасшедшие горцы решили устроить заодно с выполнением моей просьбы о полете для Миры семейное путешествие на родину предков, в Туннрёйз.

– Ну и молодцы, – Джами наконец вытерла слезы и чуть успокоилась, отстраняясь и почти сердито рассматривая насквозь мокрый платок. – Почему утром?

– Сейчас я хочу написать письма и отослать птицу на Архипелаг. Утром мы получим ответ, – задумчиво глянул на восток Вэрри. – Это важно. Потом можем отправляться. Капитану будет о чем подумать, если я верно все спланировал. Он даже не заметит нашего отлета.

– Все-то ты знаешь! – подозрительно прищурилась Джами.

– Подозреваю.

– У-у, скрытный! Точно улетим утром? Обещаешь? – она перешла к более привычном для себя тону.

– Обещаю. И более того, никто не узнает о птицах до самого рассвета. Скажи мне, Ширали, ты не жалеешь, что поплыла на этом корабле? Ведь сейчас тебе плохо.

– Нет, – покачала головой она и попробовала улыбнуться. – Как можно! Если и жалею, то о своих глупо истраченных желаниях, о дракон. Побег, вино для согревания… Что я еще просила – и не припомню. А вот о невозможном я тебя просить не решилась. Теперь уж поздно.

– Кто знает, – неопределенно пожал плечами Вэрри и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Джами удивлено фыркнула и, свистнув Рифа, ушла думать на кухню. Вэрри наспех исписал клок пергамента. У борта его ждала Деяна. Она первой – что понятно, ведь дар не обманешь, – приметила приближение Огненных. И, в обмен на просьбу не показываться до утра, переданную ею птицам и их седокам, потребовала себе «лучшее место в заговоре». Самое важное. Тотчас получила желаемое: именно она должна в ночь доставить кормчему Архипелага Игану Бэнро письмо с вестью о возвращении «Лебедя». Лично в руки, так велел Вэрри, щурясь и посмеиваясь.

Улетела Деяна немедленно, ее понес к Индузу сам вожак.

А утром он вернулся без всадницы, зато с двумя письмами. Одно прочитал Вэрри – и остался доволен. Второе, со сдвоенной лентой синего и серебряного тонов, скрепленное устрашающих размеров гербовой печатью, вскрыл князь Тайрэ. Коротко пробежал глазами, нахмурился и помрачнел. Отдал магистру и ушел в каюту, ни на кого не глядя. Григон через минуту удивленно вскинулся, изучив труд усердного дворцового каллиграфа.

– Нам приказано идти в порт Интар, столицу Индуза, – медленно сообщил он, с трудом веря в прочтенное. Виновато глянул на Джами. – А князю, небывалое дело, практически впрямую выдано распоряжение о помолвке. Это не похоже на Бэнро. Возможно, политика… Имя невесты мне ничего не говорит – некая Амила Розалия Данн Лонтиаз, что еще более странно, она дочь магистра. Я не слышал о заслугах владельцев этого замка – Данн Лонтиаз. Он, как мне казалось, пустует и вообще относится к личным владениям Бэнро на Таире… Ничего не понимаю.

– Может, так даже лучше, – вроде бы невпопад ответила Джами. – И нам уж точно пора, Вэрри.

– Джами, все это неправильно. Я поговорю с Иганом, – сердито скомкал свиток магистр. – Риэл уж точно не согласится…

– Даже когда мы улетим? – невесело усмехнулась она. – Кто знает! Дядюшка Тиссэ, вы-то отлично понимаете, меня на вашей родине никто не примет. Традиции…

– Глупые, – сердито нахмурился Григон. – Конечно, будет очень много проблем. Но вдруг все удастся утрясти? Рила любит брата.

– Его все любят, – совсем грустно кивнула Джами. – И постараются спасти от ошибки. Вы бы тоже постарались два года назад… и даже полтора. Ведь так?

– Не знаю, – тяжело покачал головой магистр.

– Вы странно живете, – грустно улыбнулась Джами. – Одни правила для корабля и совершено иные – для суши. Так все раздвоено и непросто! Здесь мы все на «ты» и почти одна семья. А там, на Таире, я или Вэрри едва ли пройдем дальше ворот вашего замка. Ведь чужеземцев принимают вне родовых стен, чтобы помнили свое место.

– Ты меня внимательно слушала, – невесело усмехнулся магистр Тиссэ. – Так и есть. Но Риэл начал менять правила. Да и война могла многое ускорить. И наш новый кормчий – Иган – не терпит глупых церемоний. Не стоит делать поспешных шагов, малыш. Вэрри, ну хоть ты-то…

– Насколько я поняла из второго письма, полученного Вэрри, моя семья тоже нашла мне партию, – чуть резковато оборвала его Джами. – Так что каждому – свое место. Мне было очень приятно путешествовать с вами всеми. И я знала давно, что не увижу острова на обратном пути. Прощайте.

После коротких сборов две птицы унесли седоков.

Впечатлительный боцман вздыхал, Риф тихонечко выл, упчоч сидел рядом и чесал за ухом у пса, пытаясь хоть так его утешить. А что делал капитан в каюте – не знает никто. Он не выходил до самого порта, поручив «Лебедя» заботам магистра Тиссэ.

Григон хмурился все сильнее. Идти против воли кормчего – значит, покинуть Архипелаг навсегда. Согласиться с его требованием тоже немыслимо. В первом случае капитану придется сойти на берег в дорожном платье, не взяв с собой ничего. Во втором – уже сейчас усердно выбирать достойное помолвки праздничное одеяние, дополненное парадным оружием и драгоценностями.

То и другое плохо. Потому что выбор надо сделать прежде первой же возможности нормально поговорить с Бэнро. А без этого разговора предсказать его реакцию невозможно, характер Игана тяжел, и он может совершенно неправильно понять отказ от помолвки. Хуже того, кормчий почти никогда не меняет своих решений, даже принятых сгоряча и неоправданно жестких, если не жестоких. И что еще удумает, увидев дорожный костюм, помыслить страшно. А в том, что князь выберет именно этот вариант одежды, лорд Тиссэ не сомневался.