Текст книги "Уролога. net"

Автор книги: Оганес Диланян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

ХИЩНАЯ РЫБА В ТРУСАХ

Пролог

– …Отец. Вот скажи мне, зачем всем про это рассказывать?

– Ты что, сына? Это же смешно!

– Пап. Как бы тебе это объяснить… Это смешно в семейном кругу…

– Да? Ну ладно. Не буду рассказывать…

Этот разговор происходит с завидной регулярностью. Старший сын среднего сына князя Диланяна, у чьего старшего сына нет сыновей, постоянно говорит среднему сыну князя Диланяна, что он уже не маленький ребенок и не надо каждому встречному и поперечному рассказывать эту историю…

Действие

– Ов, ну я тебя очень прошу. Ну, у Тошки сын родился. Мы в твою честь праздник организовали!

– Слушай, почему в мою честь? При чем тут вообще я?

– Ну, ты же его оперировал! У него же почти два года жена не могла забеременеть!

– Грант, послушай меня. Если бы вы Тошу еще три года возили по бабкам и знахарям, которые заставляли бы его мазать член медом с орехами, то у него бы и сейчас детей не было. Варикоцеле, знаешь ли, безразлично к меду. Варикоцеле нож любит, – Диланян-младший находился в состоянии повышенной лютости, и ему нужно было сорваться. Грант попал как раз под руку.

– Овик. Я тебя очень прошу. Будут все мои друзья. Я всем рассказал про тебя! Папа твой будет!

– И ты думаешь, что мне интересен этот жхор? [4]4
  Жхор – шум, гам, созданный армянами.


[Закрыть]

– Ов, ну пожалуйста…

– Ладно, но я припозднюсь. Ты когда начинаешь?

– Без тебя не сядем.

– Грант, прекрати. Когда всех позвал?

– Ну, часам к семи.

– Буду к девяти.

– Лады.

К девяти вечера следующего дня Диланян-младший, истинный князь, взял бутылку коньяка, налитого в день рождения Гранта-маленького (традиционный символический подарок, открывается к свадьбе или к рождению сына), и поплелся в дом Гранта.

– Вах, Овик-джан! Надежда и будущее Армении! Мира! Вселенной! Заходи! – Грант, открывший дверь, уже не мог фокусировать взгляд. Но ноги его еще держали.

– Дорогие гости! Прибыл сам лично будущий президент Армении! (Примечание: Диланян-младший доживет когда-нибудь до лысых волос, но так и не поймет. Почему-то наличествующего президента терпеть не могут все. И бывшего терпеть не могли. И будущих тоже не смогут. Но желают своим близким, чтобы те стали президентами. Откуда это?)

– Пусть моя нога войдет добром в этот дом, – улыбнулся Диланян-младший, – а этот коньяк, налитый позавчера в бутылку и запечатанный именным сургучом коньячного завода, откроется в день рождения твоего правнука, Грант! Дай бог тебе многих внуков, здоровья твоей семье, благосостояния и счастья твоему очагу!

– Спасибо тебе, дорогой. Заходи. Знакомься.

Дальше шло перечисление разных невыговариваемых имен, занимаемых ими должностей и, естественно, выражалась гордость за должности этих людей. Вот этот, мол, известный прокурор, тот – глава управы, этот… Ну, этот преступник, но скоро начнет работать… Во-о-он тот дядька сидел за убийство своей жены, а этот, рядом с ним сидит, его адвокат. Видишь того дядю? Это известнейший на весь мир музыкант, лауреат многих премий. Да, да, вон тот, слева от прокурора.

– Грант, это вообще-то мой отец, – Диланян-младший посмотрел на Гранта и понял, что в его спирту следов крови уже не осталось.

– Да? Кхм. Это вообще-то двоюродный брат моей жены, – удивился Грант.

– Что не мешает ему быть моим отцом, – заключил Диланян-младший.

 
– …Тихий вечер кайфно наступает,
Ребята собираются в кружок,
Кто-то тихо водку наливает,
Кто-то тихо заряжает косячок, —
 

пел в динамиках Бока… Все было как обычно: тосты, поздравления…

– Я хочу выпить! Я хочу выпить за спасителя моего единственного сына! За эксклюзивного врача, за человека, который…

– Счастья! Пусть твои руки будут зелеными!

– Профессиональных удач!

– …Братан, вот ты же врач, да? У меня на члене…

Диланян-старший сидел с гордой улыбкой на губах. Он раскатывал эту улыбку, он наслаждался этим моментом – по его мнению, это был момент триумфа его сына. Его старшего сына. Он не замечал отчаяния и злобы на лице Диланяна, которого достали эти пьяные чучмеки, которому хотелось к себе в больницу, где было тихо и спокойно, лишь стоны больных нарушали тишину.

– А вот хотите, я вам расскажу, каким он был гениальным в детстве? – придав голосу таинственный оттенок, приготовился опозорить сына Диланян-старший. По лицу Диланяна-младшего прошла болезненная судорога.

– …Так вот! Мой сын однажды поймал форель! И поймал на озере Севан! Мы были на рыбалке, и он поймал форель! – Лицо отца Диланяна выражало торжественность. Грант выключил магнитофон. Сорок человек превратились в слуховую трубу.

Пауза. Даже Станиславский гордился бы этой паузой. Сорок человек превратились в один глаз и, затаив дыхание, ждали, что же скажет Диланян-старший дальше. Один из самых младших чиновников не выдержал.

– Кх-кх, – кашлянул он. – И что? Я тоже ловил форелей на Севане!

– Ну, во-первых, – бросил на чиновника уничижающий взгляд Диланян-старший, – ему было пять лет. Во-вторых, он поймал форель на хлеб!

– ???

– Форель – это хищник. Форель не кушает хлеб. Она кушает только червяков, – терпеливо объяснял Диланян-старший, – кусочки кровавого мяса иногда кушает…

– Ну да…

– Ну, так мы поехали на Севан… Несколько друзей с детьми. Мой был самый старший и начитанный! Он умел читать уже в три года, представляете? И ему было неинтересно играть в глупые игры малых детей. Он подошел ко мне и потребовал, чтобы я сделал ему удочку! – Диланян-старший надул губы и щеки, нахмурил брови и проговорил обиженным детским басом: «Папа! Жделай мне удочку лыбу поймать!» Ну, я и сделал… Нацепил на крючок кусок хлеба и забросил. Сын сел и внимательно наблюдал за поплавком. И поймал форель! Подошел ко мне и сказал – Диланян-старший опять надул щеки: «Папа! Я поймал лыбу! Буду иглать с лыбой и учить ее говолить!»

Я вырыл ямку на берегу, она наполнилась водой, и сын запустил туда эту рыбу… Прошло некоторое время, ко мне опять подошел сын и спросил, что мы будем делать с рыбой… Ну, я и сказал, что будем делать шашлык… Когда уже угли были готовы, я подошел к ямке и увидел, что рыбы там нет! «Сын, где рыба?» – спросил я. «Не жнаю, ха-хааааахаххха-хахахахахааааа», – засмеялся сын. И тут я посмотрел на его трусы. И опешил! В трусах у сына было что-то большое! Огромное не только для маленького мальчика, но даже, не постесняюсь признаться, для меня!..Оказалось, вот этот хулиган, – Диланян-старший ласково потрепал по щеке сына, который сидел красный и не знал, куда деть глаза, – спрятал рыбу в трусы, чтобы мы не съели ее…

Эпилог

С тех самых детских пор Диланян-младший не ест форель. И если отец зовет его на рыбный стол, он в панике убегает в какую-нибудь скоропомощную больницу и просится на ассистенцию на любую, даже самую пустяковую операцию.

ТИРАМИСУ

И вспомнилась мне феерическая история… И да будет эта история встречена благочестивыми комментами, множественным персотрясанием и одним возлежанием с отроковицей…

Года полтора назад. Армения, Ереван. Тигран. Уролог. Коллега.

Человек настолько же прекрасной души, насколько ужасной неблагообразной наружности.

Представьте себе маленького, тощего, востролицего мужчину. С походкой юного Клинта Иствуда. С улыбкой Гуимплена. С носом, подсказывающим, что обезьяна, бывшая его предком, согрешила с горным орлом. Представьте же, что весь двухмиллионный город знает доктора Тиграна и абсолютно все отзываются о нем как о своем лучшем друге. Я не исключение.

Так вот. Тигран, получивший медицинское образование и восемь лет оттрубивший у известнейшего профессора, постиг абсолютно все тайны урологии и… не был женат. Ко всему этому добавьте происхождение истинно горное. Причем не просто горное, а именно лорийско-горное.

«Открыли родильный дом». – «Для женщин?»

«Идет дождь». – «На улице?»

Все подобного рода анекдоты придуманы именно про лорийцев. Их доброта, гостеприимство, кристальная наивность и способность любить огромным, громаднейшим сердцем никем и никогда не были поставлены под сомнение.

Именно такой человек встретился мне на пути и именно в гротескно-лорийском варианте.

И он не был женат. К женщинам он предъявлял самые громадные требования. Ум, красота, скромность, происхождение, походка, одежда – все имело значение. Посему до тридцати лет – не сложилось…

И тут вдруг… Да, как в плохих романах: появляется она. Врач. Владеющая пятью иностранными языками. Восхитительно красивая. Умная, талантливая… И тому подобное. Но получившая узкоспециализированное образование в Москве. Соответственно, как говорят в маленькой горной стране, «повидавшая мир». Ибо кто видел Москву, тот видел весь мир.

…И очень уж не хотелось Тиграну ударить в грязь лицом. Все должно было быть на высоте: ухаживания, конфетно-букетный период, блестящие, остроумные шутки… Он поставил себе цель, словом, понравиться этому воздушному существу. (Девушке. Просто девушке. Обычной, смертной девушке. Но что не сделает любовь в сердце тридцатилетнего холостяка…)

– Диланян… – голос Тиграна был необычайно тих, он как будто бы стеснялся.

– Что случилось, родной? – не на шутку встревожился Диланян, впервые за полгода видя этого человека подавленным, без озорных чертиков в смоляно-черных глазах.

– Слушай… Ты же пожил в России…

– Да. Что, нужно что-нибудь оттуда?

– Нет. Мне твой совет нужен, понимаешь…

– Тигран, дорогой, чем я тебе могу помочь? – Тревога в голосе Диланяна достигла апогея, он просто видеть не мог Тиграна таким.

– Понимаешь… Как бы тебе это сказать… Ну, влюбился я в одну фею… Воздушную, прелестную, умную…

– Угу… – Диланян терпеливо слушал излияния души своего друга, которые крутились вокруг таинственной особы. Судя по его словам, эта особь женского пола была сплошным сосудом добродетелей. И про все эти добродетели в подробностях Диланян терпеливо слушал…

– …В общем, – завершил свой любовный спич Тигран, – я назначил ей свидание.

– Ого! Молодец!

– He ухмыляйся ты так плотоядно, я же с чистыми намерениями! – в момент взбесился Тиго. – Я на ней жениться хочу, на свидании будут мой брат Армен и его жена Арусяк!

– Кхм… Не понял… А они тебе зачем? – Диланян давно и безвозвратно был испорчен прекрасным городом, мегаполисом, златоглавой Москвой. Ему было не понять, зачем надо звать на свидание своего старшего брата и его жену.

– Ну пойми ты, у нас так принято! Не могу же я ее сразу позвать одну куда-нибудь! Она же не пойдет!

– Оххх… – этим вздохом Диланян с силой подавил в себе глупый вопрос о причинах, по которым эта прекрасная незнакомка не пойдет одна на свидание. Так же старательно он загнал смех обратно куда-то в бронхи и начал надсадно кашлять.

– Понимаешь, Ов-джан, – несмотря на пустую ординаторскую, перешел на шепот Тигран, – дело в том, что… Ну, она знает жену моего брата, и поэтому я могу на первое свидание позвать ее без родителей!

Диланян продолжал кашлять. В его голове крутилась лишь одна мысль: что он тут делает? Неужто он попал на Сицилию, где взрослую девушку зовут на свидание с родителями?

– Ну, в общем, просьба у меня к тебе такая… Ты, как человек цивилизованный, не горный… Ну ладно, горный, но цивилизованный, – увидев возмущение на лице друга, поправился Тигран. – В общем, ты скажи мне, как мне сделать, чтобы наверняка понравиться ей?

– Ну… Будь самим собой…

– Ты смеешься, да? Ей, огненной фее, нельзя показать мою чабанскую сущность! – страшно испугался Тигран. – О чем ты говоришь?

– Слушай. Она нормальный человек. А тебя не любить невозможно. Тебя обожает весь Ереван с окрестными селениями и дачными участками. Тебя принимают как родного во всех уголках Армении. В чем проблема-то?

– Ну…

– Когда свидание?

– Завтра.

– Вот и отлично! Спокойно пойдешь на это свое свидание. И все будет хорошо! – тепло сказал Диланян, понимая, что в таких делах давать какие-то советы просто неприлично.

Казалось бы, разговор на этом закончился…

Но назавтра…

Утро. Безмятежное раннее ереванское утро. Почти лето. Тепло. Лепота. Диланян только зашел в ординаторскую, медсестра только принесла горячий ароматный кофе, Диланян только сел, отпил кофе, прикрыл глаза, наслаждаясь… Лучше бы он этого не делал. В смысле – не закрывал бы глаза. Или не открывал бы. Открыл он их на знакомый утренний окрик: «Родной! Доброго света тебе!» – и испытал жутчайший когнитивный диссонанс. Потому что вместо привычных джинсов, майки и страшного лица он увидел…

Лакированные, закрытые наглухо штиблеты. Ослепительно белые носки. Явно синтетические. Штаны. Синие. В тонкую вертикальную полоску. Рубашку. Невозможно голубую рубашку. Галстук. Синий. В полоску горизонтальную. Золотую бляху на галстуке, граммов этак на тридцать. Пиджак… Клубный. Светло-коричневый в зеленую редкую полоску… Ни разу, не летний, почти твидовый. Запихнутый в нагрудный карман кусок ослепительно белой (явно синтетической) ткани, символизирующий платок. Непроницаемо-черные солнцезащитные очки. Китайские. С надписью ReiBin. С золотистой оправой. Голда на пальце граммов этак на тридцать. Полную завершенность картине придавала шевелюра. Гель с эффектом «мокрых волос», довольно редкие волосы Тиграна и безумно старательный человек, причесавший это редким гребешком, создавали эффект «мне только что облизала голову корова со странной болезнью языка под названием „Редкошипастый язык и повышенное слюнеобразование“».

Представили? Смешно вам, да? А вот Диланяну смешно не было. Ему было страшно. Потому что стоящий перед ним человек находился в полной уверенности в своей неотразимости. Нет, он действительно был неотразим. Ибо при традиционных объятиях Диланян задохнулся. Была когда-то такая туалетная вода One man show, помните? Сладковатый, тяжелый, даже приторный аромат, заставляющий задумываться о третьеразрядной кондитерской, где в шоколад добавляют некачественный коньяк. Так вот, оказалось, что по случаю своего первого свидания Тигран открыл подаренную ему на окончание института коробку, вынул оттуда «Вах, дарагой, сами хароши духы тэбэ дарю, да?» и надушился ими. Нет, не надушился. Он ими помылся. Как в анекдоте: «Случаи разные бывают…»

В этот миг Диланян понял, почему его друг так настойчиво просил проконсультировать его по поводу свидания. Также он понял, что пускать в таком виде Тиграна на свидание… Да что там – его в таком виде даже в маршрутку пускать нельзя было! Диланян тяжко вздохнул и начал судорожно вспоминать все номера журнала «XXL», где было написано, как должен одеваться человек на первое свидание… Однако Тиграна задеть очень, ну просто очень не хотелось.

Дождавшись момента, пока тот скинул с себя весь этот ужас и надел операционную форму, Диланян тайком подсмотрел его размеры, довольно скромные для такой огроменной души, во второй раз тяжко вздохнул, попросил медсестер прикрыть его и умчался в бутик Hugo Boss. Но если вы подумали, что Диланян когда-то был миллионером, то вы сильно ошиблись. Диланян там купил всего лишь летнюю рубашку. Зашел в бутик рядом, купил ремень. Простой такой, Petek. Там же приобрел пару нормальных человеческих носков. С ощущением тяжкого греха и с опустевшим кошельком решил он обувь и штаны оставить те, которые были. Выглядели они сущим кошмаром, но Диланян надеялся, что Всевеликая Фея Всея Души Тиграна воспримет это как желание человека капитально постараться ради нее. Последним приобретением был галстук. Нормальный веселый галстук, а не удавка в стиле «У нас сегодня в деревне умерли все. Кроме меня».

Чувствуя себя мамой, Диланян вернулся в больницу. Как раз вовремя. Тигран уже вполне был одет и, страдая рецидивом редкой коровьей болезни, пытался пригладить сбившиеся и прилипшие к хирургической шапке волосы.

– Тигран, сядь. До твоего свидания еще часа три…

– Ну, я хочу выглядеть идеально! Я в жизни не проводил перед зеркалом дольше тридцати секунд!

– А…

– Слушай, как думаешь, надо волосы в носу обрезать?

– Обязательно. А как же! – предмет разговора, по скромному мнению Диланяна, полностью пропитался гелем для волос ввиду того, что Тигран периодически трогал эти разнесчастные волосинки. Складывалось ощущение, что у Тиграна под носом зачатки гитлеровских усов.

– Хорошо… А так, вообще, что скажешь?

– Тебе честно сказать или похвалить? – мрачно бросил Диланян, открывая окно. Находиться в маленькой ординаторской было совершенно невозможно.

– Ну… Мне уже профессор сказал, чтобы я больше не напивался сладкими ликерами, уж лучше водочный перегар, чем этот запах… – смутился Тигран.

– Кхм… Тигран, давай я тебе скажу кое-что, а ты просто подумай, хорошо?

– Давай…

– Вот в этих пакетах – одежда. Давай ты ее примеришь… после того, как пойдешь в душ и изведешь на себя литр хлоргексидина и полкило хозяйственного мыла, хорошо?

Тигран, прочитав в глазах Диланяна мрачную решимость, понуро поплелся в душ. Появился он через полчаса, в белом врачебном халате на голое тело и с сильно заметной… эрекцией.

– Тебя так возбуждает запах хозяйственного мыла? – удивился Диланян.

– Да нет… Просто я тер его, тер… Ты понимаешь, – Диланян никогда не видел Тиграна столь смущенным, – я же в эту область больше всего брызнул…

– Зачем? – зная Тиграна как сверхчистоплотного человека, поразился Диланян.

– Ну… Я же им писаю… Вдруг я в кафе захочу пописать, и одна капля, которая останется в уретре, станет вонять…

– Господи… – простонал Оганес. – За что мне это? Одевайся.

Приодевшись, Тигран приобрел благопристойный вид в меру веселого, нормального молодого человека… В лакированных штиблетах.

– Снимай это ужасное, невыносимо маскулинное кольцо с руки, – в Диланяне проснулись феминистские чувства, даже его голос стал капризным.

– Это кольцо моего достопочтенного прадеда! – возмутился Тигран. – Это…

– Да, я знаю, в этом кольце было все богатство твоего деда. И делал его местный, деревенский кузнец. Снимай.

Тигран безропотно подчинился.

– А теперь расскажи мне, о чем ты с ней будешь беседовать, такой красивый.

– Ну… Она офтальмолог… Я вчера учебник по офтальмологии проштудировал…

– Идиот… – простонал Диланян, – ты думаешь, ей офтальмологии не хватает на работе?

– Ну… Я даже не знаю… – Тиго был готов заплакать.

– Так. Теперь, брат, слушай мою науку. Куда ты ее собираешься вести?

– В театр…

– Театр – это хорошо. А потом?

– Ну… Я не знаю…

– Тебе надо ненавязчиво пригласить ее в кафе. И как сделать, чтобы она пошла наверняка?

– Как?

– Договорись с Арменом, братом своим, пусть выходят из театра быстро. У женщин мочевой пузырь слабый, поэтому нельзя давать ей возможность зайти в театре в туалет.

– Да как ты смеешь? – моментально озверел Тигран.

– А что, ты думаешь, что она не писает? – искренне удивился Диланян, впервые наблюдая человека, верящего в то, что «принцессы писают оранж-содой, а какают розами».

– А… – Тигран был сбит с толку.

– Короче. Как только выйдете, пройдитесь по Абовяну. Там есть кафе «Артбридж», приличное заведение, я договорюсь с владельцем. Вот туда и предложи зайти и попить холодной воды, журчащей, как горная речка. Даже если она очень волевой человек и думает, что сможет терпеть до дому, именно эта фраза заставит ее испытать императивный позыв.

– Да ты хитрый, я смотрю, – воодушевился Тигран, – а я несколько дней мучался вопросом, как пригласить ее куда-нибудь посидеть, но так, чтобы это не выглядело безобразно пошло.

– Почему пошло? Ты же ее не в стриптиз на всю ночь зовешь?

– Да как ты смеешь?

– Ты это уже говорил, Тиг, успокойся. Слушай дальше. О чем ты с ней будешь разговаривать все-таки?

– Ну, я не знаю…

– С женщиной, дорогой мой, с любой женщиной нужно говорить исключительно о ней самой. Восхититься ее прической, например, сделать ей комплимент, попросить рассказать о том, что ее мучило в детстве и был ли у нее любимый попугайчик… Но очень важно внимательно ее слушать. Не отвлекаясь на мобильник, не моргая и даже не дыша!

– Кхм… Да? – столь великого сомнения в голосе Тиграна Диланян никогда прежде не слыхал.

– Ara… И когда она будет рассказывать, что ее попугай говорил слово «лифчик», не стоит краснеть, а надо сдержанно улыбнуться. Когда же она расскажет, как попугай улетел в открытое окно и там его сцапал и нагло сожрал толстый черный кот, надо с полурычанием в голосе прошептать: «Ненавижу кошек. Бедная, бедная птица…» Когда же ты увидишь, что она сейчас расплачется, просто положи на ее руку свою ладонь. Только предварительно вытри ее об штанину, ты меня понял?

– А… А зачем?

– Да потому, что, дурья твоя башка, твоя ладонь к этому моменту будет покрыта липким потом, а женщины этого не любят, неужели не понимаешь? – Диланян явно терял терпение.

– А как я ладонь на ее руку положу?

– Вот так, – показал потерявший всякое терпение Диланян. – И не надо эту ладонь сжимать, мять, пальпировать, искать у нее добавочные сесамовидные косточки или признаки ревматоидного полиартрита, понял? И гладить не надо. Вот так делать не надо! Понял?

– По… по… понял…

– Так, что ты ей будешь предлагать кушать?

– Ну, что захочет, то и пускай скажет официанту…

– Нет, милый. Ты мужчина, ты должен что-то предложить!

– В этом твоем «Артбридже» дают шашлык? Кябаб?

– Ты совсем спятил? Нет, я у тебя спрашиваю, ты с ума сошел, объясни мне?

– Э-э-э… Почему?

– Да потому что НИ ОДНА УВАЖАЮЩАЯ СЕБЯ девушка не будет на первом свидании, тем более в десять вечера жрать шашлык! Кябаб! Каурму! Арису! Толму тоже не будет! Ты как себе представляешь, во что превратится ее помада после всех этих отвратительно калорийных блюд?

– Э-э-э… Сотрется…

– ВОТ ИМЕННО! А ЕЙ, ГЛУПЫЙ, НАДО ТЕБЕ ПОНРАВИТЬСЯ, ПОНИМАЕШЬ? Надо сделать так, чтобы ты сгорал от любви к ней! Для нее отсутствие помады на губах – то же самое, что для тебя дырявые носки! Хотя нет, с твоими лакированными штиблетами никакие дырявые носки тебе не страшны…

– Как это… Это мне надо ей понравиться… Это я хочу на ней жениться… – Тигран жутко обиделся и стал походить на капризного ребенка.

– Дурья твоя башка, – незлобиво выругался Диланян, – дурья твоя башка… И как только ты дожил до тридцати лет и ни одна тебя еще не заарканила, а? Объясни мне…

– Ну, я не знаю…

– Да повезло просто! Просто повезло! Повезло…

– Ну, может быть…

– Короче. Предложишь ей тирамису. И чашку зеленого чая.

– Э-э-э… Что???

– Скажешь слово в слово следующее: «Знаешь, в этом заведении делают лучшее в городе тирамису. А чай сюда поставляет Ронненфельдт. Попробуй, тебе понравится».

Тигран повторил.

– Тигран…

– Что?

– Тигран, ты не на похороны идешь. Ты не в свой последний бой идешь. Ты улыбнись, хорошо? И скажи это все уверенно. Уверенно, понял?

– Понял…

– Дальше ты ее проводишь домой. Позвонишь по этому номеру, здесь все машины – новые «Волги». Позвонишь, спросишь, мол, машина уже стоит? Она будет там стоять. Плевать, сколько он будет ждать, но я ее закажу заранее. Понял? И музыку соответствующую закажу. – Я хотел вызвать машину из такси-сервиса.

– Такси? Только «Мерседес»!

– Тигран, объясни мне, зачем эти понты? Ну зачем?

– Ну… «Мерседес»… хорошая машина…

– Вот когда вы поженитесь, купишь для нее хоть «Мерседес», хоть «БМВ», а сейчас тебе незачем понтоваться. Ты же не шлюху дешевую снимаешь на ночь!

– Да как ты можешь!

– Вот. Я и говорю «НЕ». НЕ шлюху. Понял?

– Э-э-э-э-э…

– И когда ты ее проводишь, поднимись с ней до дверей, а когда тебя пригласят войти, ни в коем случае не соглашайся! Ни в коем случае!

– Почему?

– Потому что тебе нужен повод, чтобы официально зайти к ним, дурной!

– И что я должен сделать?

– Когда тебе предложат войти, ты, во-первых, извинись, что припозднились. Этим ты покажешь, что уважаешь ее родителей. Во-вторых, извинись еще раз и скажи, что уже поздно и тебе неудобно. Этим ты покажешь, что ценишь их сон. И под конец твердо пообещай им, что зайдешь к ним завтра, дабы разделить кусок их хлеба. Тем самым ты продемонстрируешь уважение к их очагу. Понял?

– Да…

– Иди… С богом, – перекрестил спину друга Диланян, а потом безнадежно махнул рукой и стал звонить в кафе «Артбридж», в такси-сервис…

На следующий день. Суббота. Кафе

Действующие лица: Диланян с растерянным лицом и старший брат Тиграна – Армен.

– Диланян, это ты надоумил его пойти в театр? – тяжелый голос Армена ничего хорошего не обещал.

– Э-э-э… Нет, это вообще-то он сам…

– А ты знаешь, что он в последний раз в театре был… никогда?

– Кхм… А какой спектакль шел?

– «Княгиня замка»!

– Ну и что?

– Ты хоть можешь себе представить, как вел себя Тигран, когда эта самая княгиня сначала начала соблазнять младшего сына Бека, потом старшего, потом его самого? – неописуемое страдание было на лице Армена – этот человек явно пережил тяжелый стресс.

– К-К-КАК?

– Он начал громко шептать, чтобы Элина не смотрела на бесстыдство и позор армянской нации! Актриса, которая в этот момент играла обморок, аж задохнулась от бешенства! Она кашлять начала!

– Боже мой…

– Нет, ты не думай, она выкрутилась, высокий профессионал все-таки… Но момент был безнадежно испорчен!

– И что дальше?

– Дальше, когда мы выходили, я по твоей просьбе заторопился, но этот болван остановил нас всех и многозначительно сказал, мол, подождем, может, женщины хотят в туалет. У них ведь слабый мочевой пузырь!

– Господи…

– Элина сказала, что все хорошо, при этом стала пунцовой, а моя жена заржала так, что пунцовым стал я!

– Зачем он это сделал?

– Я не знаю!

– Ладно… Что потом?

– Потом мы пошли вверх по Абовяну! И он предложил зайти в «Артбридж»!

– Ну, в общем, как я его и учил…

– Но ты ведь наверняка не учил его говорить, что нас всех надо пригласить в лучший bookstore-кафе, потому что там туалеты однозначно чистые! Потому что там туалеты чистят каждые полчаса! А у женщин слабый мочевой пузырь!

– М-м-м…

– Это только начало, Диланян! Только начало! Я такого свидания никогда не видел!

– Что он еще натворил?

– Он предложил нам всем десерт и зеленый чай. Когда я сказал официанту, что все-таки хочу кофе, он взбеленился и стал кричать, что чай сюда поставляет сам Рокфеллер!

– Рокфеллер?

– Да это фигня!

– ???

– Ты знаешь, почему он так занервничал и начал орать на меня? Знаешь? Нет?

– Не знаю…

– Да потому что он, предлагая десерт, произнес дословно следующую фразу: «В этом заведении делают лучший в мире куннилингус»!

– ЧТО? Я ему про ТИРАМИСУ говорил!

– Диланян. Ты знаешь, почему мой брат не поехал со мной в Штаты восемь лет назад?

– Нет…

– Да потому что у него патологически нет способностей к языкам!

– Как это нет? Он читает англоязычную и русскоязычную литературу…

– ЧИТАЕТ! Ты когда-нибудь слышал, как он говорит по-английски или по-русски?

– Нет…

– ОН ПУТАЕТ СЛОВА, КОГДА ПЫТАЕТСЯ ГОВОРИТЬ НА ЭТИХ ЯЗЫКАХ! ОН ВООБЩЕ ПУТАЕТ ВСЕ НОВЫЕ ТЕРМИНЫ!!!

– Господи… И как среагировала Элина?

– Стала пунцовой, конечно. По-моему, от раздиравшего ее смеха.

– И что дальше?

– Дальше Тигран понял, что ляпнул что-то не то, и угрюмо замолчал. Положение спас Эдгар, официант, твой знакомый, кажется.

– Да…

– Он сказал, что торт с «Кюрасао», к сожалению, закончился, но у них есть отличное тирамису.

– Ну да, я просил его подержать пару свежих…

– Тигран воспрял духом! И заказал тирамису…

– И что дальше?

– Дальше, дорогой мой, он начал расспрашивать у Элины, не было ли у нее домашних животных. Оказалось, что не было.

– Господи…

– Тогда он начал с ужасной фальшью в голосе рассказывать, что у него в детстве был говорящий попугай! И говорил этот попугай слово «лифчик»! В этом месте он страшно захохотал! Так, что все посетители повернулись к нам!

– О, боже… нет…

– Дальше он рассказал, что как-то оставил окно и клетку открытыми, попугай вылетел и был съеден соседской кошкой. Он рассказывал об этом минут пятнадцать, с такими леденящими душу подробностями, что если бы я не был его братом, то поверил бы, что так оно и было! Эта картина – обрызганный кровью подоконник и хруст ломающейся в зубах кота шеи попугая – до сих пор стоит у меня перед глазами!

– Кошмар…

– Элина заплакала… Моя жена тоже… Я курил одну сигарету за другой…

– Тигран зачем-то положил ладонь на руку моей жены и начал успокаивать ее, приговаривая, что ненавидит кошек.

– Твоей жены?

– Да.

– Зачем?

– Не знаю…

– И что дальше?

– Дальше мы поехали провожать Элину…

– Так.

– Понимаешь, я с женой вышел раньше…

– И что?

– Так он домой явился в пять утра. В совершенно непотребном виде!

– С горя напился?

– Куда там… Зашел познакомиться с родителями… Выпил с отцом Элины…

– Кошма-а-а-ар…

– Короче, надо найти ему другую девушку…

– Надо. А об Элине забыть. Как о страшном сне.

– Ага…

Через несколько часов. Больница. Ординаторская

– Здравствуй, родной. Заходи.

– Диланян… Сделай доброе дело… Сходи в реанимацию…

– Тебе плохо?

– Да. А у них всегда есть рассол…

Через полчаса после испития рассола

– Ну что ты так на меня смотришь?

– Как?

– Задумчиво и с жалостью.

– Да нет…

– Смотришь, смотришь… Я же вижу… Ну и осрамился же я…

– Кхм… Ну, может, все не так страшно? – таким голосом обычно сообщают родственникам пациента: «Мы делаем все, что можем, но…»

– Ну, наверное…

– Слушай, мы же с тобой все отрепетировали… Как же…

– Ну откуда я знал, что эта бесстыжица сиськи свои народу честному показывать будет? И Элине?

– В театре?

– Ага. И чем, спрашивается, стриптиз уступает театру? Там тоже сиськи показывают! – бесился Тигран.

– Кхм… Ну, что я могу тебе сказать… – затруднился с ответом Диланян.

– В стриптизе хотя бы при всем народе не делают вид, что трахают кого-то!

– Ладно, хрен с этим… Ты зачем им всем предложил в туалет-то сходить в театре?

– Ну, мне ее жалко стало… Я делал шаг, и меня мучила мысль, что она ходит и испытывает императивный позыв… Бог мне не простил бы, если бы я не предложил…

– Лориец… Как я мог забыть, что ты лориец… – Диланян схватился за голову, понимая, что не учел главную особенность этого человека – неспособность делать кому-то больно.

– Ну, вот ты сам подумай! Она из вежливости молчит! А у меня совесть не спокойная! Я же знаю, что ей хочется в туалет! Но она же стесняется! Хотя чего стесняться после такого спектакля – порнография почти два часа!

– М-да…

– Ну, она и сказала, что не хочет в туалет… А я же знаю, что у женщин мочевой пузырь слабый! Уретра-то короткая, мочу долго держать не могут!

– Ну да…

– Ну, вот я и предложил зайти в «Артбридж», так как там самые чистые туалеты! Европейский класс обслуживания!

– Блин… Понятно…

– Потом этот торт, будь он неладен… Я же слова путаю новые, всегда… Я тебе не говорил…

– Объясни мне, что общего между куннилингусом и тирамису?

– Я не знаю! Не знаю я! Я слова путаю!

– Ну хорошо. А что за история с попугаем?

– Ну блин, ты же сам велел говорить с ней о домашних животных! А у меня из домашних животных в детстве только вши были! Я их ловил и кидал на печку! Они так взрывались!

– Фу, гадость…

– Ну, я и решил рассказать про попугая… Так, как ты рассказал… – смутился Тигран.

– Ясно… А зачем руку жены брата гладил?