Текст книги "Тело Дженнифер"

Автор книги: Одри Никсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава одиннадцатая
ТРУДНЫЕ СБОРЫ

Главной песней на балу, естественно, была «Под сенью деревьев тебя отыщу». Все ее просто обожали! Организаторы буквально поняли слова и первые две недели апреля старательно сооружали деревья из папье-маше, превращая спортивный зал в лес. Можно подумать, нам тут настоящих лесов недостаточно!

Вскоре наступил день бала. Колин погиб через месяц после Джонаса, столько же времени прошло с момента его смерти. По-видимому, Дженнифер снова пора кормить демона. Скорее всего, она выберет кого-нибудь на балу, Чипа, например, мне назло. В начале спортсмен, потом гот, сейчас самое время для ботаника.

Я одевалась в своей комнате. Неделю назад мама принесла мне с работы странное платье в стиле 80-х – ей его отдала сотрудница. Оно переливалось всеми оттенками пурпурного и включало множество интересных деталей: пышные рукава, на бедре большая розетка, на спине кружева, спереди короткая кружевная юбка с тюлем, сзади – длинная. Чипу бы платье понравилось. Жаль, я иду на бал одна.

Под ногами крутился Спектр, он то и дело обнюхивал болтающийся тюль. Над моими волосами колдовала мама, вооружившись раскаленными щипцами для завивки.

– Ты – красавица! – сказала она.

Я взглянула на себя в зеркало.

– А по-моему, я выгляжу глупо.

– Да ну что ты! – возразила мама. – У тебя талия, как у модели. Я всегда считала, что ты похожа на Синди Кроуфорд.

– Это еще кто?

– Самая красивая женщина современности! У нее даже родинка, как у тебя, правда, на лице…

Щипцы обожгли мне шею.

– Ай! Осторожно! Не так близко к коже!

– Если у тебя останутся следы от поцелуев Чипа, говори всем, что это я тебя обожгла.

– Мам, ты же знаешь, мы с Чипом расстались.

– Тем более ты должна быть великолепна! Замри! – Мама накрутила на раскаленные щипцы еще одну прядь мышиного цвета.

– Что ты там делаешь?

– Развратную прическу!

– Мама!!!

– Ну, у тебя же много сама знаешь чего, и волос тоже должно быть не меньше.

Мамиными стараниями я стала похожа на нечто среднее между пуделем и невестой Франкенштейна. К счастью, мама забрала мои очки: сил больше не было на себя смотреть! И на золотое сердце «ЛП» тоже. Я решила, что буду носить его до конца.

Мама достала цифровой фотоаппарат и сняла меня в гостиной на фоне клетчатого кресла. Затем встала рядом, вытянула руку и запечатлела нас вместе. Мама получилась с закрытыми глазами, а у меня вид был несчастный. Видимо, потому, что мне было жутко грустно. Казалось, это мои последние снимки.

От декораций зарябило в глазах. Деревья напоминали зелено-фиолетовые синяки, в самом зале как будто взорвался магазин аксессуаров для вечеринок: повсюду шарики и обрезки лент. На огромном плакате было написано: «Под сенью деревьев тебя отыщу – Весенний бал».

С диджеем в этот раз не повезло. Песни резко сменяли одна другую. Явно не хватало плавных переходов.

Неподалеку шли «Мертвячки». Хлоя протыкала шарики иголкой. Когда они лопались, она приговаривала что-то вроде:

– Это мое сердце!

Хлоп!

– Моя душа!

Хлоп!

– Все, во что я верила.

Хлоп!

Какие-то болваны посмеялись над моим платьем, но мне было все равно. Я сюда не развлекаться пришла. Нужно найти Дженнифер. Пока что не пришла ни она, ни Чип. Я налила в пластиковый стаканчик клюквенный сок и облокотилась о стену. Если надо, прожду всю ночь. Интересно, Дженнифер одна придет?

По залу скользили пары, время шло очень медленно. Я взглянула на свои часы со стрелками в виде Микки Маусов: что-то друзья опаздывают.

Мистер Роблевский подошел к рубке диджея и взял микрофон. На учителе были смокинг в стиле 70-х и голубая гофрированная рубашка. Искусственная рука блестела в лучах дискотечного шара. Музыка затихла.

– Можно минутку внимания? – начал Роблевский. Все недовольно притихли. – Добро пожаловать на Весенний бал! Надеюсь, вы успели насладиться печеньем и фруктовым соком, которые нам так любезно предоставил родительский комитет. – Взрослые вяло захлопали. – Но главное угощение еще впереди. Сегодня у нас необычные гости. Они прервали гастроли по стране, хотя билеты были распроданы уже давным-давно, и приехали к нам, чтобы выступить бесплатно! – толпа загудела, а Честити радостно вскрикнула. Я же чуть не подавилась любезно предоставленным соком.

Мистер Роблевский выдержал эффектную паузу, а затем поднял искусственную руку и радостно прокричал:

– Юноши и девушки, встречайте! «Опасная обочина»!

Зажегся свет, и зазвучала новая версия все той же песни, а на сцене появились придурки-музыканты. Сзади виднелся их символ, и наконец я поняла, что съехавшая машина – это дорожный знак «Опасная обочина». Что за чушь?

Чип и Дженнифер так и не пришли. Неожиданно меня осенило, и от ужаса я чуть не запачкала себе все белье.

– Чип!!! – прокричала я и бросилась к выходу, спотыкаясь на высоченных каблуках, которые мама заботливо покрасила в цвет платья.

Выскочила на улицу и вдохнула свежий воздух. Было немного туманно, и уличные фонари отбрасывали зловещий свет. Я сбросила пурпурные атласные туфли на парковке и устремилась в парк Маккалма.

Никто и не догадывался, что я умею быстро бегать. На легкую атлетику никогда не ходила, потому что плохо выгляжу в шортах. Да и Дженнифер всегда считала, что бег хорош для лесбиянок. И все же я умею. В смысле, бегать, и очень быстро. Даже в праздничном платье. Асфальт горел под ногами, но я бежала. Бежала, чтобы спасти ему жизнь.

Глава двенадцатая
ГИБЕЛЬ ЧИПА

Прежде всего я побежала к Чипу домой. В душе еще теплились крупицы надежды, что он просто опаздывает. На крыльце я упала на колени и, тяжело дыша, изо всех сил нажала на звонок.

Дверь открыла младшая сестра Чипа, Камилла, – чудесный круглолицый ребенок с густой челкой. Она ела фруктовое мороженое, и все лицо у нее было в красных липких пятнах.

– Э… Привет, Камилла! Чиппер дома?

Я взяла себя в руки и попыталась не напугать ребенка, но слишком уж живописно я выглядела: в пурпурном бальном платье валяюсь на крыльце. Камилла взглянула так, будто я предложила ей бритвенные лезвия на Хэллоуин, и снова облизала мороженое. Разговор зашел в тупик.

К счастью, на пороге показалась мама Чипа. Она отодвинула Камиллу и, оглядев меня, спросила:

– Ниди, что случилось?

– Где Чип? – с мольбой в голосе спросила я. Господи, хоть бы он был дома!

– Ушел на бал двадцать минут назад, – растерянно ответила она. – Разве он не там?

Черт!!!

– Ушел? То есть вы, миссис Дав, разрешили единственному сыну в наше неспокойное, можно даже сказать, безбожное время пойти пешком? – Я с трудом встала.

– Но школа всего в пяти кварталах! – возразила она, уставившись на меня. – Боже, что у тебя с воло…

– В какую сторону он пошел? – перебила я миссис Дав. Не было времени рассказывать ей про «развратную» прическу.

– Обычно он срезает через парк. Попробуй… – Но я уже убежала. – Анита! – удивленно позвала меня мама Чипа.

Я влетела в парк. По лицу струился пот, ноги в крови, хотя, возможно, их просто окрасили туфли, не знаю. Я перевела дыхание и оглядела парк: нет Чипа!

– ЧИП!!!

Справа послышался крик. Я подобрала юбку и помчалась к бассейну.

Бассейн Мерфи общественный, но недавно его закрыли, поскольку большую часть времени вода в нем была слишком холодная, и никто туда не приходил. Иногда, правда, прибегали дети, катались на скейтборде, рисовали граффити, курили травку. Сейчас бассейн обнесен оградой, но через нее очень легко перелезть. В общем, лучше места для убийства не найти.

Я с разбега врезалась в ограду. Зазвенели железные звенья. Я сунула ноги в ромбовидные отверстия и яростно полезла наверх. Обрезала руку о сломанное звено, но не остановилась. Какая же высокая ограда! Тут Чип снова закричал.

– Уже иду! – Задыхаясь, я перепрыгнула через ограду и больно приземлилась на бетон. Руку как будто ножом резали, струилась кровь, но мне было все равно. Я обогнула мусорные баки и перевернула валявшиеся у края старые шезлонги.

Подбежала вплотную к бассейну и присмотрелась. Темная вода отражала тусклый лунный свет. С противоположной стороны на ограде было написано «Выхода нет». Это знак, и притом недобрый.

Послышался стон, и тут я увидела Чипа. Пришлось закрыть рот рукой, чтобы сдержать рвотный позыв.

В бассейне плескалась грязная вода, возможно, от растаявшего снега или кислотных дождей. Над ней возвышалась Дженнифер, она прижимала Чипа к ступенькам: рубашка у него была разорвана, грудь вскрыта, виднелись ребра. И, несмотря на драку, на нем по-прежнему был пурпурный галстук-бабочка и бутоньерка из орхидеи. Чип с перекошенным лицом повернулся и попытался произнести мое имя, но из его рта не вырвалось ни звука.

– Ах, чтоб тебя! – Дженнифер меня не заметила. Она была слишком занята, пожирая Чипа. Я залезла на трамплин для прыжков и перекрестилась – вдруг поможет?

– Святой Иуда, заступник немощных, покровитель павших духом! Дай мне сил победить эту тварь! – Я оттолкнулась и прыгнула прямиком на плечи Дженнифер. Точно в яблочко! Раздался всплеск, и она обернулась. Я обхватила ногами ее шею и утащила под ледяную воду.

Дженнифер скинула меня, и мы одновременно выплыли на поверхность, судорожно хватая воздух. Я схватила подругу за волосы и принялась бить ее по лицу. Заметила на краю бассейна розовый перцовый баллончик, схватила и распылила ей в глаза. Ах, какая прелесть! Дженнифер закричала, забилась и обдала нас с Чипом черной колючей слизью.

– Убери эту дрянь! – завопила она и, как ведьма, взмыла в воздух, зависнув метрах в трех над бассейном. Я наконец рассмотрела ее платье: белое с длинными тонкими ремешками, черным кружевом у груди и на подоле. Красиво. Конечно, жаль, запачкано внутренностями моего парня. Дополняли картину белые перчатки до локтей, покрасневшие от крови.

Несмотря на наряд, выглядела Дженнифер ужасно – настоящий труп. Глаза странного цвета, светлее, чем обычно, заостренные зубы. Видно, пришло время кормить демона.

– Она еще и летать умеет? – прохрипел Чип.

– Скорее просто зависать в воздухе. Подумаешь! – Я усадила его на скрытую водой ступеньку.

Дженнифер заговорила чужим голосом, металлическим, даже демоническим:

– Почему нужно всегда мне мешать?! Вечно ты все портишь!

Я зло взглянула на нее.

– А ты – дура!

– Как мило, деточка! Продолжай, не стесняйся!

Тут в мозгу что-то щелкнуло. Конечно, давно пора было понять, что собой представляет Дженнифер, но ведь я считала, что детская привязанность никогда не умирает. Правда, ее, оказывается, может убить кровожадная дьяволица, пожирающая парней и плюющаяся черной слизью.

– Знаешь, что? Ты всегда была плохой подругой! Даже в детстве. Крала мои игрушки, разливала лимонад на постель и заставляла меня играть страшилой Эшли!

– А сейчас сожру твоего парня! – засмеялась она. – Гляди, я предсказуема.

– Но почему его?! – Я взглянула на Чипа и разрыдалась. – Почему, Дженнифер? Почему ты выбрала единственного парня, влюбленного в меня? Да ведь за тобой кто угодно пойдет! Первый красавчик в школе, почтальон, учитель! Даже звезда какая-нибудь, Майкл Мюррей, например! Так почему Чип? Чтобы позлить меня? – Помогая себе руками, я подошла к краю бассейна. – Или потому что ты в себе не уверена?

Я вылезла из воды и оказалась лицом к лицу с приземлившейся Дженнифер.

– Это я-то в себе не уверена?! – прошипела она. – Что за чушь? Ты про кого сейчас говоришь? Я была королевой снежинок!

– Ах, ну да, – фыркнула я. – Два года назад. Когда тебя еще можно было пускать в приличное общество.

Я скрестила руки на груди. По плечам, пенясь, стекала вода.

– Меня и сейчас можно пускать в приличное общество!!! – завопила Дженнифер. Я зажмурила глаза, испугавшись, что она в них плюнет. И все же один – ноль в мою пользу!

– Ты и тогда уже была тощая как скелет, – ударила я по больному.

Дженнифер угрожающе прижалась к скрипящей ограде и сверкнула глазами.

– Я вырву у тебя сердце, Лесницки, – прорычала она. В прямом смысле прорычала, как зверь. Сзади послышался скрип, и я на мгновение обернулась. Чип каким-то образом выбрался из воды и медленно, морщась от боли, подтягивал сачок для очистки бассейна. Одна рука у него была обглодана.

– Я думала, ты только парней убиваешь, – отвлекла я Дженнифер.

– Девчонки тоже ничего, – улыбнулась она, обнажив страшные острые зубы. А затем бросилась на меня, широко распахнув гигантские челюсти и сверкая белесыми глазами. «Это конец», – подумала я.

И тут меня, пошатываясь, загородил Чип. Он повернул сачок рукояткой вверх, как копье. Дженнифер сама на нее напоролась и рухнула навзничь. Я закричала, а Чип упал, не выдержав напряжения.

Я обняла его. Чип представлял собой жуткое зрелище: в груди зияет дыра… Мой герой! Я пришла спасти его, а он сам спас меня. И кому нужен феминизм?

Дженнифер осторожно поднялась и медленно вытащила из себя железную рукоятку.

– Ай, черт!

– Тебе больно! – поняла я. Надо же, она уязвима! Из дыры в животе у Дженнифер вытекала кровь.

– Тампона нет? – спросила моя ЛП. Я покачала головой.

– Разумеется. Вечно от тебя толку ноль. – Она полезла через ограду, морщась от боли.

– Куда ты? – завопила я.

– Заткнись. Я ухожу, – бросила Дженнифер через плечо и оглянулась. – Слишком с вами возни много.

– Но почему сейчас?! – истерично прокричала я. – Он же почти мертв! Ты, жирная дура! Давай, возвращайся и убей нас обоих!

– Ну уж нет. Я же плохая подруга. Почему бы не бросить тебе кость на прощание? – Она усмехнулась, перепрыгнула через ограду и поковыляла прочь. Я смотрела Дженнифер вслед и ненавидела ее каждой клеточкой своего тела.

* * *

Из оцепенения меня вывел стон Чипа. Я обняла его, измазавшись кровью и черной слизью. Чип был очень серьезно ранен. Торчащие ребра, разорванная рука, кровавый укус на шее – я накрыла его ладонью, напрасно пытаясь сдержать кровь.

– Чип, милый… – Я вздохнула с отчаянием. Поздно, уже слишком поздно!

– Ниди, – прошептал он. – Ты всегда права.

– Я опоздала! Это я во всем виновата! – По щекам струились горькие слезы. – Не помешала ей.

– Ты не виновата. – Он простил меня. – Зачем я только пошел за ней?

Пошел за ней? Господи, чем же она его заманила?

– Я позову на помощь.

Может, полиция хоть раз поспеет вовремя? Я достала у Чипа из кармана мобильный и протерла платьем вымазанный в черной слизи экран, правда от этого он стал еще грязнее.

– Нет! – простонал Чип. – На счету нет денег.

Я улыбнулась.

– В «девять-один-один» можно позвонить бесплатно.

Он улыбнулся:

– Точно. Ты снова права.

Я набрала номер – нет ответа. Потрясла телефон, ударила о бетон и набрала еще раз – снова тишина. Ни гудка, ни подсветки. Мобильный не работал.

– Сломался. Повсюду слизь… – проклятая Дженнифер!

Чип закашлялся и харкнул кровью. У него задрожали ресницы.

– Все, я ухожу… – еле слышно проговорил он. Я прижала его покрепче и с жаром прошептала:

– Никуда ты не уходишь! – Невозможно это! Нет, нет, ни за что!

Чип попытался улыбнуться и скривился от боли.

– Мне конец, Ниди. Я умираю. На самом деле, я уже умер, но вдруг появилась ты, и я очнулся, когда услышал твой голос.

Я, икнув, всхлипнула. Самые приятные слова в моей жизни! Ну почему, почему так все вышло?

– Я люблю тебя! – сдавленно проговорила я, залив Чипа соплями. Не слишком романтично получилось, но ведь мы не в сказке. Все взаправду, и счастливого конца не предвидится. Хотя я никогда не думала, что он будет так ужасен.

– И я тебя, – ответил Чип. – Тебе очень идет это платье.

Я засмеялась, правда, смех больше напоминал кашель.

– У тебя бред.

Чип дотронулся до моего лица и заглянул мне в глаза:

– Нет. Когда умираешь, видишь все гораздо четче. Различаешь, где правда, а где ложь. Вокруг правды мерцает свет, как вокруг тебя. И ты действительно очень красивая.

Я снова разрыдалась. Думала, слезы закончатся, но не тут-то было. Какая же я глупая!

Для того чтобы я осознала собственную ценность, любимый человек должен был умереть у меня на руках! И даровала мне ее вовсе не Дженнифер – я всегда что-то значила сама по себе!

– Лучше уходи, – сказал Чип, – скоро приедет полиция. Она может неправильно понять ситуацию:

– Никуда я не пойду! – я прижала Чипа покрепче.

– Но я все равно умру, – прошептал Чип.

– Нет! – прохрипела я. Но его глаза закрылись, а тело обмякло. Моя любовь была мертва.

Я, зарыдав, прижалась лицом к его разодранной, изуродованной груди и, измазавшись в его крови, поклялась отомстить.

Чип, милый, прости меня, пожалуйста!

Глава тринадцатая
ПЛЯСКА СМЕРТИ

Все же Чип был прав. Перед смертью он сказал очень умную вещь. Если бы я осталась, полиция сразу бы меня задержала. А допустить этого нельзя – предстояло слишком много дел.

Я в последний раз поцеловала Чипа и осторожно его отпустила. Секунду вглядывалась в любимое лицо, пытаясь запомнить навсегда, а затем ушла. Словно во сне перелезла через ограду и поковыляла обратно в спортзал. Спешить было некуда. Чип уже свое оттанцевал.

Стояла кромешная тьма, В Дьявольской котловине не так много фонарей. Я дошла до парковки, залитой тусклым ядовито-желтым светом. Рядом с ней сосалась какая-то мерзкая парочка. Я уставилась на них. Неужели кто-то может веселиться?

– Слышь, ты, толстуха, чего вылупилась? – спросила девчонка.

– Смотрю, как облизывают твои уродские губы.

Нехорошо, конечно, но мою душу разъедала горечь.

– Ну-ка повтори! – сказал парень.

Я опустила глаза. Постепенно дошло, как я выгляжу: разорванное страшное платье (правда, красивым его в принципе назвать нельзя), спутанные волосы, повсюду кровь, на ногах, руках и лице – черная слизь.

Судорожно глотая воздух, зажала одну ноздрю и высморкалась, извергнув кровавые сопли. Наконец я снова дышала свободно.

Парень внимательно на меня посмотрел.

– Ты что, гот?

Я выпрямилась и наклонила голову.

– Ты знаешь, что готами изначально называли германское племя, которое поселилось в Риме? Они носили обычные льняные туники, а не черное. Интересно, почему для всех это такое открытие?

Парочка внимательно на меня посмотрела, а потом снова принялась сосаться. Никто не хочет учиться. Я поковыляла в зал.

Осторожно зашла внутрь и громко захлопнула за собой дверь. Уловки больше не нужны. Я шла к сцене, оставляя позади кровавые следы и размазывая их подолом по вощеному полу. Точь-в-точь принцесса в страшном заколдованном лесу из сказок братьев Гримм. Они на самом деле сочиняли очень страшные истории, правда, потом до них добрался Голливуд и изменил все, что смог.

Танцы не прекратились, и смех не затих. Никто не обратил на меня внимания. Как на улице в Нью-Йорке – я там как-то была. Каких чудаков только не встретишь, а всем все равно!

Я не сводила глаз с «Опасной обочины». Музыканты лупили в барабаны и исполняли какой-то дурацкий, слишком длинный инструментал, от которого шипели колонки. На удивление неудачная композиция! Первым меня заметил Николай. На нем были красный галстук и черный блейзер. И золотая рубашка. Настоящий король адского глэм-рока! [6]6
  Глэм-рок – жанр рок-музыки, возникший в Великобритании в начале 1970-х гт. Для исполнителей этого жанра характерны обильный грим, вычурная одежда и подчеркнуто манерное поведение.


[Закрыть]Действительно, группа сильно шагнула вперед после выступления в «Музыкальной полосе». Николай толкнул локтем Дирка. На басисте были красная рубашка с открытым воротом и свободно болтающийся галстук. Волосы на голове уложены в ирокез.

Я подошла к сцене и взглянула на Николая. Затем поднесла два пальца к глазам и резко, как Роберт де Ниро, выбросила руку вперед. Николай испугался. Взял микрофон и сказал:

– Всем большое спасибо! Вы великолепны!

А затем нагнулся к Дирку и прошептал:

– Сваливаем.

Дирк удивленно взглянул на Николая. Тот указал на меня. Что ж, лестно, им хватило одного взгляда на мое лицо. Дирк схватил гитару и жестом велел остальным уходить со сцены. Танцующие начали жаловаться, что прекратилась музыка. Спускаясь со сцены, Николай встретился со мной глазами. Я подошла поближе, и он вздрогнул.

– Может, сыграете снова ваш хит? – с улыбкой спросила я.

Музыканты убежали, как дети. Я повернулась лицом к публике. Все молчали. Я поковыляла домой.

В кои-то веки не пришлось возиться с ключами. Я просто выбила стекло кулаком, просунула руку и открыла замок изнутри. Вошла в темную кухню и рассеянно прижала к порезу на руке полотенце с изображением маленьких хорошеньких цыплят. Затем почти ползком добралась до своей комнаты и рухнула в постель. Несколько секунд пыталась осмыслить произошедшее, но ничего не получалось. Нервные клетки больше не функционировали. У меня точно начался «вьетнамский синдром». Я легла на бок и свернулась калачиком. Перед глазами возник светящийся будильник на тумбочке, а рядом с ним фотография в рамке: я, Чип и Дженнифер. Мы улыбаемся. Мы счастливы.

Не могу заснуть!

До рассвета смотрела на фотографию. Потом пришла мама и попыталась привести меня в чувство, но я, к счастью, была в ступоре. Мама мягкой мочалкой стерла кровь и перевязала мне руку. Поцеловала в лоб и оставила в покое. Она знала, что Чипа убили – слышала в утренних новостях.

Его обнаружил новоиспеченный полицейский Дью да. Не повезло парню. Похоже, полиция не знала, откуда взялась черная слизь, поскольку в новостях о ней ничего не сказали. Видимо, боялись массовой истерии, и их трудно винить: трое убитых, ноль арестованных.

Я, в основном, молчала. Правда, полицейские меня и не допрашивали. По-моему, кто-то звонил в дверь, но мама не пустила их на порог. Когда надо, она превращается в настоящую мегеру. И хотя весь город видел меня в крови, все также знали, что в начале бала, первые минут пятнадцать, я была в зале – какое-никакое, но алиби. Поэтому, видимо, решили, что я просто нашла Чипа и сошла с ума от горя. Отчасти это правда.