Текст книги "Тело Дженнифер"

Автор книги: Одри Никсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Одна неполная! – пожаловалась Джен. – Чтобы их раздобыть, пришлось драться с Романом. Что случилось? Испугалась рок-звезд? – спросила она, заметив, что я рассержена.

– Эти парни отвратительны, Джен, забудь про них.

– А по-моему, певец меня хочет, – сказала она, глядя на музыкантов.

– Только потому, что думает, будто ты – девственница. Я слышала их разговор.

– Что? Да ну! – она выпрямилась. – Хотя, если Николай хочет невинную девушку, я могу изобразить такую «Маленькую мисс Счастье»! – решительно сказала она.

– Но он намного старше тебя!

Дженнифер рассерженно посмотрела на меня.

Никто не смеет вставать между ней и мужчиной. Никогда.

Неожиданно заработали колонки, и послышался пронзительный звук. Я сморщилась, глядя, как Николай берет микрофон и, улыбаясь, начинает концерт:

– Добрый вечер, Дьявольское озеро!

Гитарист взял оглушительный аккорд.

– Дьявольская котловина, вообще-то.

Я оглянулась, решив, что это Ахмед, но его нигде не было видно.

– Прошу прощения. В любом случае, мы – «Опасная обочина». Желаем всем повеселиться.

За ним висел символ группы – капот автомобиля, слегка наклоненный вправо. Я не поняла, что это значит. И название группы осталось загадкой – слишком уж оно инди-роковое. Тогда я решила, что музыканты, наверно, не такие уж и плохие, просто выглядят неприятно, особенно Николай со сверкающими злым огнем глазами. Ну, и что он слишком любит девушек.

Гитарист взял еще один оглушительный аккорд, и тут зазвучала самая удивительная, самая запоминающаяся песня, которую я когда-либо слышала. Настоящий рок. Это сейчас она стала национальным достоянием, а тогда была… просто открытием.

«Под сенью деревьев тебя отыщу».

Волшебная музыка. Николай вкладывал всю душу в каждое слово. Он поставил ногу на усилитель и кричал в микрофон. А гитарист так усердно бил по струнам, что, казалось, он вот-вот лопнет от напряжения.

Дженнифер как будто загипнотизировали. Она вцепилась в мою руку и не сводила глаз с Николая. Да и все остальные тоже. Бар был покорен. Наверно, «Опасная обочина» знала какие-то заклинания. Я расстегнула толстовку – стало жарко в такой толпе.

Что-то сверкнуло, отразившись в моих очках. Люди подняли руки и стали ими размахивать – поистине сумасшествие! Я вместе со всеми качалась под, музыку. На секунду даже закрыла глаза, чтобы сосредоточиться лишь на голосе Николая.

А когда наконец открыла, увидела слева какое-то странное движение: танцующий свет на стене. Я подумала, что он от зажигалок, которыми люди размахивали в знак восхищения музыкантами, но вдруг поняла, что на самом деле это – пламя. Настоящее пламя. Огромное! Пожар!!!

Я замерла. Все происходило, как в кино. Огонь взметнулся вверх, охватил висящие на стенах плакаты, дошел до потолка. Флаги вспыхнули как спички. Через мгновение полыхала вся стена. Люди отпрянули от нее, одна женщина закричала.

Бармен пробился сквозь толпу и, не придумав ничего лучше, полил стену пивом, отчего, разумеется, огонь стал еще сильнее. Неужели в школе он так и не усвоил, в чем разница между огнеопасным и пожароопасным веществом? Хотя, постойте, это же одно и то же.

Наконец до всех дошло, что начался пожар. Публика перестала раскачиваться и подпевать. Все замерли, как будто ждали, что вот-вот что-то случится и пламя станет больше. Зловещее зрелище! Музыканты поняли, что их никто не слушает, и перестали играть. Все сосредоточились на треске огня, пожирающего потолок.

И, как вы думаете, как поступили музыканты в этот критический момент? Потом поймете, почему я спрашиваю, а пока просто запомните: они побросали инструменты и убежали! Гитары и усилители раскиданы по сцене, а «Опасная обочина» метнулась к выходу. Остался один Николай. Он как-то странно улыбался. Оглядел комнату, огонь и посмотрел на Дженнифер. Казалось, что ничего не происходит. Как будто Николаю пожар только на руку. А потом он тоже убежал. Повторяю: «Опасная обочина» смылась!

Исчезновение группы разрушило чары. Люди очнулись и в ужасе бросились к двери – единственному выходу из бара. Огонь распространялся. У одной блондинки загорелись волосы. Она взвыла и упала на пол, принявшись хлестать себя по голове джинсовой курткой. Через блондинку перепрыгнул какой-то парень и даже не посмотрел под ноги. Мне в нос ударил едкий запах горящих волос, и я наконец пришла в себя.

Рядом со мной, посреди всеобщего безумия, застыла Дженнифер.

– Пошли! Я знаю, куда нам! – я схватила ее и потянула к туалетам. Но она замерла как манекен, по-видимому все еще зачарованная происходящим, и проговорила, как будто не замечая бушующего снопа пламени:

– А?

– Да пошли же скорее! «Сим-сим»!

Я растолкала плетущихся нам навстречу пьяных и потащила Дженнифер в конец бара. Мы забрались в крошечный женский туалет. Я встала на бачок, на который уже кто-то приделал наклейку «Опасная обочина», и помогла Дженнифер залезть ко мне, а затем ее подсадила, чтобы она смогла выбраться из окошка. Так мы обычно забирались в «Музыкальную полосу», но сегодня это был единственный путь к спасению. Я подтянулась и выскользнула наружу. Мы спрыгнули на траву и поковыляли прочь от бара.

Я оглянулась – все здание было объято огнем. Я знала, что внутри остались люди. На улицу вываливались мужчины и женщины, но им, скорее всего, пришлось перелезать через тех, кто упал, как та блондинка с загоревшимися волосами. Кого-то, видимо, задавили насмерть. Я закрыла лицо руками – не было сил смотреть на это.

Но я слышала крик… господи, какой же он был громкий! Возможно, я тоже кричала. Выли сирены, хрустели кости, свистел пожирающий их огонь. Повсюду, как во время фейерверка, летали искры – это горели люди. Рядом со мной кто-то жадно ловил ртом воздух.

Дженнифер закашлялась и повисла на мне. Одежда на ней порвалась, но серые полусапожки были целы. На ее золотом сердце с надписью «АП» играли отблески огня. Я крепко обняла подругу и прошептала:

– Все хорошо! Мы спаслись! Все будет хорошо.

Вдруг на плечо Дженнифер легла костлявая рука. Это был Николай.

– Слава богу, ты жива! – воскликнул он. – Я тебя везде искал.

Неужели этот подонок все еще на что-то надеется?

– Поищи лучше своих музыкантов! – сказала я.

– Музыкантов? – он махнул рукой. – Да они первые убежали! Струсили, как девчонки.

Видали? Даже не пытается возражать! Я рассерженно на него посмотрела, но тут из горящего здания снова раздался крик. Дженнифер вздрогнула и заткнула уши.

– Здесь опасно, – сказал Николай. Понятное дело! – Знаете, что? Пойдемте-ка в мою машину.

– Что?! – выкрикнула я. Он зовет нас к этим извращенцам?!

– Здесь опасно. В машине – безопасно. Пошли, – повторил он мне как глухой.

Дженнифер оттолкнула меня и упала в объятия Николая.

– Да-да, конечно, – пробормотала она.

– У тебя шок, Дженни, – проворковал Николай. Он обнял ее и положил ее руку себе в карман. Затем достал фляжку. – На, выпей.

И конечно же, Дженнифер сделала глоток. Когда бы она отказалась от бесплатного алкоголя?

– Ты что, совсем сдурел? – выкрикнула я, перейдя на язык Николая. – Вы бросили в баре усилители, микрофоны и всю остальную вашу долбаную аппаратуру! В следующем городе обойдетесь без нее?

– Скоро мы купим себе новые инструменты. Взрыв не за горами.

Так и не поняла, имел ли он в виду взрыв в баре или взрыв популярности их группы.

– Джен, пойдем! – молила я Дженнифер.

– Да, пойдем. Ко мне в машину, – вмешался Николай и повел ее к грязному белому автомобилю, припаркованному недалеко от «Музыкальной полосы». Через тонированные окна я не видела, сидят ли там остальные члены группы.

– Покажи машину! Она, наверно, прикольная, – заплетающимся языком проговорила Дженнифер. – Пойдем, Ниди! Черт, что я выпила?

– Джен, зачем нам машина? Нам нужно забрать твой «крайслер»! Поехали лучше в «Эль Охо», [1]1
  El Oho ( исп.) – Око.


[Закрыть]поедим начо! Пожалуйста! Я умираю с голоду!

Дженнифер никогда не отказывалась от начо… Ну, пожалуйста, Джен, пожалуйста!

– Ниди, хватит! Замолкни уже.

Моя лучшая подруга уселась в белый автомобиль вместе с солистом «Опасной обочины» – испорченным бледным парнем, выглядевшим так же зловеще, как окаменевшее дерево, которое мне запомнилось с детства. Он усадил Джен на заднее сиденье, повернулся ко мне и зарычал. Хотя, возможно, мне просто показалось.

Я не села в машину, а бросилась в лес, подальше отсюда. Позади меня взорвалась «Музыкальная полоса».

Я никогда не была такой храброй, как Дженнифер.

Глава третья
НЕОБЫЧНЫЙ УЖИН

Всю дорогу до дома я бежала и чуть не расплакалась, пока возилась с ключами у двери. Скорее домой! Пулей влетела в свою комнату, включила свет и на секунду остановилась передохнуть, жадно хватая воздух. Затем зашла в ванную, попила прямо из-под крана и взглянула в зеркало: лицо в саже, одежда порвана, из волос сыплется пепел. Я наконец начала осознавать весь ужас произошедшего.

Вернулась в комнату, схватила телефон и нажала «быстрый набор».

– А-а-а? – пробормотал Чип. По-видимому, он не стал смотреть в одиночестве «Кита-убийцу» и лег спать.

– Чип! Дженнифер пропала! – выдала я, шагая по комнате. Из волос снова посыпался пепел. – Она сбежала с музыкантами. А клуб сгорел. Господи, Чип…

– То есть как сгорел? Совсем? Жертвы есть?

Я рассмеялась, а затем зарыдала.

– Да! Скорее всего, большинство погибло!

– Ты-то как?

– Со мной все нормально. Мы сбежали через «сим-сим».

– Через что?

Включи мозги, Чип!

– Да ну что ты, не знаешь что ли? «Сим-сим» – это такое окошко в туалете, через которое несовершеннолетние девочки пролезают в бар. Но остальные-то бросились к выходу! Получилась настоящая давка! Кто-то терял сознание, и по нему пробегали другие – слышно было, как кости хрустят! Все кричали, искры сыпались как от сотен бенгальских огней! Люди горели! Пахло… – поток речи наконец иссяк. Я не могла дышать, плакать и говорить одновременно.

– Кошмар какой!

Понятное дело! Я села на кровать и постаралась отдышаться. На глаза попалась фотография – я, Чип и Дженнифер. Черт! Что с ней сделали эти идиоты?

– Но Дженнифер все еще с этими подонками! Они увели ее! И посадили в машину! А там все окна тонированы…

– Ты запомнила марку и номер? – Теперь он что, будет изображать из себя полицейского? Да и кто такое запомнит?

– Нет, конечно! Нужно ее найти!

– Да кому нужна Дженнифер и эти придурки в педиковатом прикиде и с педиковатыми прическами? Сгорели люди! В нашем городе!

Узнаю Чипа, вечно гордящегося Дьявольской котловиной.

Тут раздался пронзительный, как сирена, звонок.

– А-а-а! Боже мой!!! Чип, кто-то пришел! А я одна! Мне страшно!

– Где мама?

– У нее смена. Не вешай трубку, ладно?

– Конечно!

Я бросилась к лестнице, но резко остановилась. Было тихо, лишь наш хорек скребся в клетке.

– Тихо, Спектр! – приказала я ему и на цыпочках спустилась с лестницы, а затем медленно в темноте на ощупь прошла на кухню. Дурацкий холодильник гудел громче циркулярной пилы. Я переместилась в коридор и посмотрела в окно во входной двери – ничего не видно. Подошла вплотную и глянула еще раз – ничего. Включила свет на улице, но на крыльце никого не было. Пришлось погасить.

– Никого! – сказала я в трубку. – Очень-очень странно. Может быть, я схожу с ума? Я тебе перезвоню.

– Стой!

Я отключила телефон. Интересно, кто звонил в дверь? Открыла шкаф в коридоре, засунула туда руку и раздвинула шторы. Упала теннисная ракетка, и от неожиданности я подпрыгнула. Но в шкафу никого не было. Я закрыла дверь – она тихо щелкнула.

Да что же это творится? Это самая странная ночь в моей жизни! Я слушала гудение холодильника и вдруг осознала, что из кухни доносится еще какой-то звук: кап-кап-кап.

Обернулась – никого. Подошла к кухне и прислушалась – теперь звук шел не оттуда, а снова от входной двери: кап-кап-кап. Я отскочила в сторону, включила свет и оглянулась. В дверях стояла Дженнифер. Она была вся в крови и выглядела кошмарно. Белая дутая куртка стала темно-красной, правая нога в сером полусапожке вывернута под странным углом, как будто повреждена лодыжка, волосы спутаны. Дженнифер горбилась и смотрела в пол.

– Дж-дженнифер?

Она не ответила. Я по-прежнему слышала, как что-то капает, – это была кровь. Она стекала с рукавов и собиралась на линолеуме в лужи. Дженнифер приподняла голову, и я с ужасом поняла, что она ухмыляется.

– Что случилось? – прошептала я.

По-прежнему молчание. Подруга взглянула на капли, словно пыталась осознать, что это ее кровь покидает тело. Затем снова взглянула на меня.

– Джен!

Она быстро прошла мимо и остановилась у холодильника. Я непроизвольно отпрянула. Такое впечатление, что ко мне в гости пожаловал леший. Но это была Дженнифер – моя лучшая подруга. Я начала лихорадочно соображать. Что же делать? Позвонить Чипу, маме, маме Дженнифер, «911»? Да хоть кому-нибудь! Джен ранена, и ей немедленно нужен врач!

Но подруга повела себя неожиданно, хотя удивить меня было уже трудно. Она открыла холодильник, достала жареного цыпленка, бросила его на зеленый линолеум, нагнулась и стала яростно отдирать от него куски и засовывать их в рот. Да, вот что значит «перекусить перед сном»!

– Э-э, Джен, мама принесла цыпленка из ресторана. Я не…

Она заорала. В прямом смысле. У меня волосы встали дыбом. Я облокотилась о кухонный стол и схватилась за стул.

Но это было не самое худшее. Неожиданно Дженнифер скрутило и вырвало, но вовсе не цыпленком и не желчью, а чем-то черным. Никогда не видела ничего более мерзкого! Густая, черная, маслянистая слизь пахла мертвым опоссумом, который неделю гнил в мусорном баке, полном острого соуса.

И тут это черное нечто… зашевелилось! На кухне было темно, но клянусь, оно двигалось! В нем появились небольшие шипы, они поползли по полу и по стене. Слизь была живая! Перед глазами замелькали звезды, и я чуть не упала в обморок. И тут я решила действовать: схватила Дженнифер и постаралась закрыть ей рот. Не хотела, чтобы она извергала слизь в маминой кухне в стиле ретро. Мама неделями выбирала нужный оттенок зеленого для того, чтоб ящички подходили по цвету к линолеуму, который был в доме изначально.

Схватив Дженнифер, я чуть не поскользнулась, а потом она упала на колени, утащив меня за собой, и разразилась смехом. Я постаралась взять себя в руки, но Джен неожиданно повернулась и прижала меня к стене. Ну и силища! Я не могла пошевелиться! Скользнула по ее рукам и сжала запястья. С ужасом решила, что ее сейчас вырвет прямо мне в лицо. Крепко зажмурила глаза и поджала губы, лихорадочно пытаясь придумать, как закрыть нос.

Через несколько секунд я заметила странную вещь: пульс Дженнифер был сильно замедлен.

– Что за?..

Джен приблизила лицо и понюхала мои волосы и мочку уха. Не похоже, что ее обуяла страсть, нет, это было что-то другое. Казалось, дикий зверь готовился к приему пищи. Она прижала губы к моей шее, и я почувствовала, как пульсирует артерия и как быстрее забилось сердце. Губы Дженнифер разлепились, и она прикоснулась ко мне зубами. Но вдруг задела металлическую цепочку с золотым сердцем. Несколько секунд Джен не двигалась, сжимая меня в этом странном объятии. Было так тихо, что я даже не знала, дышит ли она:.

Затем Дженнифер отпихнула меня и бросилась к выходу. Через секунду она исчезла.

Я не могла поверить в то, что произошло. А что, собственно говоря, сейчас произошло? Это был сон? Галлюцинация? Я ущипнула себя. Нет, вроде, не сплю.

Взглянула на кухню – по полу растекалась огромная черная лужа. На самом деле. И избавиться от нее необходимо было, прежде чем придет мама.

Глава четвертая
УДИВИТЕЛЬНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ

Всю ночь я отмывала кухню. От мерзкого запаха постоянно тошнило. У нас нет специальных масок для лица, которые люди покупают на случай террористических актов. Мама считает, что пока вытащишь маску из шкафа и наденешь ее, все равно надышишься отравленным воздухом и умрешь. Я пыталась вытереть слизь щеткой – ничего не получилось, пришлось взяться за тряпку. И так провозилась всю ночь. Жаль, у меня не было промышленного моющего пылесоса – я однажды видела такой по кабельному. Слава богу, слизь больше не двигалась. Очень хотелось верить, что у меня просто разыгралось воображение, но корзина для мусора, полная черных грязных тряпок, свидетельствовала об обратном.

На следующий день я на автопилоте дошла до класса биологии и уселась за парту. Бока были все в синяках и жутко болели, то ли от «сим-сима», то ли от удушающих объятий Дженнифер. А может, и от того, и от другого. Перед глазами все расплывалось, не спасали даже очки.

В школе уже все знали о пожаре, но мои одноклассницы даже из уважения к погибшим не могли вести себя тихо. А у меня не было сил приструнить их.

– Я слышала, Дженнифер и Ниди тоже были в клубе! Им пришлось пробиваться к выходу с помощью мачете! – прошептала блондинка, сидящая за мной.

– Глянь, она даже не шевелится, – ответила ее подружка.

– Это называется «вьетнамский синдром». Мой отец участвовал в операции «Несокрушимая свобода» [2]2
  Операция «Несокрушимая свобода» – официальное название всех военных мероприятий США в ответ на террористические акты 11 сентября 2001 года.


[Закрыть]и…

– Ну и как оно, Клирасил?

Это она. Это Дженнифер! Стоит перед моим столом в лаборатории и широко улыбается, как будто ничего не случилось! Секунду я просто на нее смотрела. Я была уверена, что она убежала, потому что умирает! И что я больше ее никогда не увижу. Она же МЕРТВА!

И вот Дженнифер передо мной: блестящие волосы, ее любимая джинсовая мини-юбка с белым пластиковым поясом, на молнии – цепочка для ключей с маленькой резиновой уткой и милая желтая толстовка в белую полоску.

– Ты… ты хорошо себя чувствуешь?

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Но вчера ночью, у меня дома…

Дженнифер махнула рукой.

– Ниди, тебе почудилось. Ты выволокла меня через окошко, вот я и поранилась немного, а так – все хорошо.

Выволокла? Я спасла ей жизнь!

– Другого выхода не было! В баре бушевал пожар!

Дженнифер села рядом со мной.

– Вечно ты все преувеличиваешь. Помнишь, в лагере ты решила, что началось землетрясение, а на самом деле это два парня врубили магнитофон на полную мощность?

Мерзавки позади нас рассмеялись, и Дженнифер одобряюще кивнула.

– Куча людей погибла! – зашипела я, наконец очнувшись и бросив уничтожающий взгляд на сидящих сзади. – Кто-то сгорел, кого-то задавили, а кого-то – затоптали. Больше половины так и не выбрались. Об этом говорят по всем каналам. Погибли дети!

– Мы кого-нибудь из них знаем?

– Всех!

Дженнифер пожала плечами.

– Ну, значит им не повезло!

Она покопалась в своей сумочке из кожзаменителя, извлекла оттуда блеск, намазала губы и крепко их сжала.

– Да что с тобой?

– А с тобой? – возразила Дженнифер. – За исключением того, что вид потрепанный.

Я протерла глаза и взглянула на руки: под ногтями были кровь и черная слизь. Я знала наверняка, что ничего не выдумала! Всю ночь отмывала линолеум! Почему же Дженнифер ведет себя так, как будто ничего не случилось?

– Вот черт! – я даже не поняла, что произнесла это вслух.

– Не разговаривай сама с собой, – отругала меня подруга. – Что за отвратительная привычка у нашей бедняжки Ниди? Мы выглядим как идиоты!

Я протянула ей руки – хотела показать засохшую кровь и попросить вести себя по-человечески, но Дженнифер меня опередила. Сморщила нос и выдала:

– Фу!!! Нужно срочно сделать маникюр! И лучше сходи к мастеру!

Тут в класс, пошаркивая, вошел наш учитель – мистер Роблевский. Одна рука у него была искусственная и выглядела отвратительно! Что случилось с его настоящей рукой, никто не знал.

– Те, кто пришли сегодня, наверняка слышали об ужасном пожаре, – начал он. – В Дьявольскую котловину пришла беда, и это говорит вам человек, который повидал многое на своем веку, – он слегка взмахнул искусственной рукой. Мы молча уставились на нее.

Сзади послышалось всхлипывание, и я обернулась: Джонас Козелле плакал как ребенок. Его тетрадка с фотографией модели в купальнике промокла от слез. Джонас был самым огромным и накачанным футболистом в школе, но умом никогда не блистал. Мы были знакомы – он жил рядом с Чипом, – но близко никогда не общались.

Дженнифер фыркнула, едва сдерживая смех. Я зло на нее посмотрела.

– Сегодняшний день решено объявить днем памяти и поддержки, поэтому занятия отменяются. Мы потеряли восемь драгоценных учеников, в том числе и Ахмеда из Индии, нескольких родителей и нашу любимую преподавательницу испанского, сеньориту О'Халлоран, – тут он запнулся. Я тоже всплакнула из-за Ахмеда.

– Да ладно! О'Халлоран померла? – вставила Дженнифер.

– Ш-ш-ш! – зашипела я на нее.

Мистер Роблевский наконец собрался с силами и продолжил:

– Трагедия ужасна. И теперь, как никогда, необходимо поддержать друг друга. Забудьте о ваших подростковых заботах, прекратите выяснять, кто круче. Нам нужно сплотиться и действовать как единое целое.

Дженнифер захихикала, но попыталась изобразить, что кашляет. Да, речь у Роблевского получилась не очень. Несколько минут все молчали. Затем учитель искусственной рукой достал из кармана бумажный платок, промокнул глаза и вдруг выкрикнул:

– Нельзя, чтобы этот проклятый пожар победил!

– Но он уже победил! – выкрикнула в ответ Дженнифер. Так я и знала!

– Храни вас Господь, ребята, – мистер Роблевский улыбнулся, сел и заплакал.

Джонас рыдал уже во весь голос. Его обнял худощавый парнишка-ботаник. Когда еще увидишь такую сцену?!

– Глядите! Их объединило горе! – жестоко прокомментировала моя соседка.

Прозвенел звонок, и я пулей выскочила из класса. Нужно поговорить с кем-нибудь нормальным! С кем-нибудь, кто подтвердит, что я не сошла с ума. Я побежала по коридору, завернула за угол и остановилась у шкафчиков. Слава богу, Чип был там! Он засовывал в рюкзак барабанные палочки.

Я не стала с ходу набрасываться на Чипа – постеснялась. Он взглянул на меня и сказал:

– Репетиция на сегодня отменяется.

– На сегодня все отменяется.

– Я как во сне, – Чип покачал головой. – Когда в Дьявольской котловине умирает хотя бы один человек, уже кажется, что время остановилось.

Я прижалась к нему и, вздохнув, сказала:

– Мне даже дышать стыдно.

– И мне! – Чип запер шкафчик и закинул рюкзак за плечо. Как приятно, когда тебя понимают! Но нужно было, чтобы Чип понял все до конца.

Мы пошли по коридору.

– Чип, мне нужно тебе кое-что рассказать. Это касается Дженнифер.

– Слушаю.

Я оттащила его к стене и заговорила очень тихо:

– Помнишь, вчера, когда мы говорили по телефону, кто-то позвонил в дверь? Так вот, это была Дженнифер! Она ничего мне не сказала. Стояла и улыбалась, но улыбалась как-то недобро. А выглядела так, будто ее избили или подстрелили. Вся в крови! А потом ее вырвало какой-то мерзкой слизью с колючками, похожими на иголки. И пахла эта гадость раздавленным животным, – я вздрогнула. Меня затошнило от одного воспоминания.

– Фу! Слизь была похожа на ежики, которые готовит моя мама? Когда рис торчит во все стороны?

– Да! Почти такая же противная. – Серьезно, нет ничего тошнотворнее тефтелей его мамы.

– Может, Дженнифер просто дыма наглоталась? – разумно предположил Чип.

– Нет, – я покачала головой. – В ней было что-то демоническое.

Точно было! Я уверена. Слизь пахла отвратительнее, чем скунс или помои. И вообще противоестественно! На редкость мерзкая вонь.

– Ниди, не хочу показаться занудой, но тебе нужно поговорить со школьным психологом. Я за тебя волнуюсь, – он погладил меня по руке.

– Чип, я не вру! И не сошла с ума!

– Конечно, не сошла! Все просто так переживают, и неудивительно, что у тебя…

– Поехала крыша?

Я в бешенстве отвернулась и заметила, что ко мне идет Колин Грей. Он – гот, хотя и довольно милый. Черная подводка для глаз, черный лак, браслеты с шипами. И сережка в нижней губе – мне, правда, всегда казалось, что это клипса. Мы же все-таки живем в Дьявольской котловине. За сережку Колина бы мама убила.

– Привет, Ниди! – поздоровался он.

– О, Колин! Привет! – ответила я.

Чип ревниво придвинулся поближе.

Колин нагнулся и театрально прошептал:

– Я слышал, ты вчера тоже побывала в горящих окопах!

Ну да, конечно, гот хочет послушать про смерть. Нет, я в такие игры не играю.

– Ага.

Колин ждал, что я добавлю что-нибудь еще, но я мочала.

– Рад, что ты не умерла. Серьезно.

Ой, как мило! А ведь он не шутит.

– Спасибо!

Колин ушел, а Чип посмотрел на меня подозрительно.

– И как это вышло, что ты дружишь с Колином Греем? – спросил он. – Я думал, он только с «Мертвячками» общается.

Я невольно взглянула на девчонок в черных кожаных нарядах и с браслетами, стоящих в противоположном конце коридора. Готы организовали свой собственный клуб, но девушки из-за чего-то разозлились и, решив отстаивать свои права, основали общество «Мертвячки». Они постоянно читают стихи в кафе, а одна даже аккомпанирует на аккордеоне. Кажется, ее зовут Триш.

– Так получилось, – ответила я. – Мы вместе ходим на документальный роман. Колин очень хорошо пишет, мрачно, но с чувством.

– Я тоже хорошо пишу! И тоже с чувством! Хотя и ничего из себя не строю!

Я улыбнулась Чипу и убрала ему волосы за уши. Так приятно, что он ревнует!

– Проводишь меня домой?

– Конечно, малыш, – Чип обнял меня, и мы пошли на улицу.

Для февраля в Дьявольской котловине было довольно жарко, и снег уже растаял, но не зря же все говорят о глобальном потеплении. Мы шли по городу, а под ногами у нас хрустели старые листья, которые так и не убрали прошлой осенью. Чип поддерживал меня, как мог.

– Ты эту ночь, наверно, едва помнишь.

– В том-то все и дело! Я ее помню лучше некуда. В мельчайших деталях. Выступление, потом пожар, все-все-все. В особенности, что случилось потом.

– Вот про «потом» я чего-то не очень понял.

– Пожалуйста, поверь мне! Дженнифер умирала! В моем коридоре. У меня на глазах. Чип, я ведь ходила на курсы первой помощи, так что проверить пульс было несложно. Она умирала по всем признакам! Понимаешь, мы знакомы уже очень давно, и иногда я чувствую то же, что и она. Мы – как сиамские близнецы.

– Я тебе верю, – ответил Чип и сжал мою руку. Именно это я и хотела услышать.

– Спасибо, Чиппер!

– Ого! У тебя рука горячая, – сказал он.

Я взглянула на свою руку. Я очень устала и, возможно, у меня был легкий жар. Все-таки не спала всю ночь.

– По-моему, я заболеваю.

– Все будет хорошо, – заверил меня Чип и заключил в объятия. Я крепко прижала его в ответ. Приятно, когда кто-то обещает, что все будет хорошо.

Даже если это на самом деле ложь.