Текст книги "Жребий брошен"

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– К тому времени, как я закончил покраску дома снаружи, – продолжал Кристофер, – у меня уже была готова половина книги, я показал ее издателю и рассказал ему дальнейший сюжет. Он прекрасно о ней отозвался, заключил со мною договор на ее издание и оплатил аванс. Теперь я мог просить разрешения у Маргарет остаться, по крайней мере, до окончания книги.

– Опять бесплатно? – съехидничала Элизабет, но Кристофер не прореагировал на ее тон.

– Конечно же, нет. Маргарет была добра, но не глупа. Источником ее дохода был пансион и ее гости. Поэтому я платил, но значительно меньше как постоянный клиент.

– И как преданный, любящий друг, – не смогла не вставить Элизабет.

– Снова за старое? Да? – искренне возмутился Кристофер.

– Хорошо, не будем к этому возвращаться. Скажите, Кристофер, и хорошо вы пишете?

– Думаю, неплохо.

– И вы действительно полагаете, что сможете заработать на этой книге?

– А почему бы и нет? Это будет отличная книга, вот увидите.

– Вижу, скромность не относится к числу ваших добродетелей, – рассмеялась Элизабет.

– Как, впрочем, и к числу ваших, – сказал Кристофер, переводя взгляд на глубокий вырез ее рубашки. Элизабет выпрямилась в кресле. – Не сердитесь, Элизабет. Я знаю, это запрещенный прием. Нет ничего дурного в том, чтобы гордиться… своими достоинствами. Вы сами, кстати, много работали, прежде чем добились такого положения. Полагаю, у вас было нелегкое детство?

В который раз Элизабет удивилась прозорливости Кристофера.

– Мне так показалось. Я не ошибся? – повторил он свой вопрос, растягивая слова.

– Вы тоже нуждались в детстве? – ответила она вопросом на вопрос.

– Очень нуждался!

Элизабет переваривала эти слова добрых тридцать-сорок секунд.

Ах, вот в чем дело! Если наши с ним судьбы схожи, то финансовая обеспеченность значит для него так же много, как и для меня, заключила она.

Были времена, когда Элизабет не побрезговала бы никакими средствами, чтобы выбраться из нищеты. Но в последнее время живущая в ней раньше все двадцать четыре часа в сутки острая потребность зарабатывать деньги несколько утихла и сменилась ощущением удовлетворения, которое дает стабильное положение и высокооплачиваемая работа.

– Так что же случилось с теми деньгами, которые вы заработали в банке? – поинтересовалась Элизабет.

Когда-то у нее был мимолетный роман с молодым человеком, который работал дилером, поэтому она имела некоторые представления об огромных зарплатах таких профессионалов, не говоря уже о комиссионных и бонусах.

– Я их вложил, – ответил Кристофер.

– И… видимо, неудачно? – спросила она.

– Ну, мог бы, как говорится, и лучше.

Интонация явно означала, что он их потерял. И Элизабет могла себе представить, как все произошло. Обычно дилеры играют чужими деньгами. Видимо, Кристоферу этого показалось мало, и он решил рискнуть еще и своими.

Ее поразило то, как спокойно он об этом рассказывал.

Может быть, он просто умело скрывает чувства или рассчитывает поправить дела изданием книги и продажей сценария. Наверное, он искренне благодарен Маргарет за свое второе рождение. Вот почему его нисколько не заботило отсутствие собственного имени в завещании. Он снова надеется разбогатеть… А может быть, все, что я думаю, – полный вздор, размышляла она.

– Какие это были вложения? – непринужденно продолжила свой допрос Элизабет. – Денежный рынок?

– Вы непременно хотите продолжить эту тему? – В светлых глазах Кристофера блеснул огонек раздражения. – Если я что-то и открыл для себя, поселившись на острове, так это то, что не деньги делают людей счастливыми. Коль вы настаиваете, то назовем это так: я вложил деньги не туда, куда следовало, и не в то время. Не я первый, не я последний, кто круто погорел на финансовых операциях. Но поверьте, далеко не каждому удавалось заново встать на ноги и чувствовать себя так великолепно, как чувствуя себя я! Я не вспоминал об этом дерьме больше трех лет, и не заставляйте меня вновь переживать.

Элизабет обдумывала со всех сторон каждое его слово, но так и не знала – верить ему или нет. Рассеять сомнения могли только новые вопросы.

– Хорошо, – сказала она, опасаясь, что ее настойчивость начнет тяготить его, – тогда лучше поговорим о другом. Какие у вас были отношения с моей тетей?

Кристофер устало вздохнул.

– Мне казалось, что с этим мы уже разобрались. Я повторю. Мы были друзьями. Она помогала мне, а я – ей. Нам было интересно вместе, просто приятно общество друг друга. Все предельно просто. Если вы не поняли и на этот раз, милая Элизабет, проще мне уже не объяснить.

Но его слова все же полностью не исключают возможности того, что он спал с ней. И, по-моему, он не собирается прямо говорить об этом, намеренно заставляя меня мучиться неизвестностью. Попробуем зайти с другой стороны, решила она.

– А почему же тетя Маргарет не оставила вам ничего в своем завещании? Почему все мне? Она и знать меня не знала, а вы с ней были так… близки.

Кристофер не проявил никакого волнения.

– Вы – ее племянница, ее плоть и кровь. Она поступила абсолютно правильно, – спокойно ответил он, уверенный в своей правоте.

– И вы ничуть не сожалеете об этом? – спросила Элизабет.

– А о чем я должен жалеть? – удивился Кристофер.

– Ну, как… Никто не осудил бы вас, если бы вы втайне надеялись на часть…

– …Ее наследства? Я вас правильно понял? Так она мне действительно кое-что оставила.

От неожиданности Элизабет открыла рот.

– Ну, не имеете же вы в виду какую-то дурацкую машину!

– Конечно нет. – Он помедлил мгновение, явно получая удовольствие от произведенного этой фразой впечатления. – Я говорю о душе.

– О душе?!

– Именно. За годы моей сумасшедшей работы я ее окончательно потерял. А она мне ее вернула.

– Но…

– Понимаю ваше удивление, Элизабет. Не тешьте себя надеждой, что я не замечаю ваших попыток разоблачить меня. Я искренне советую вам перестать обличать меня в грехах, которых я не совершал. А теперь, простите, мне пора за работу, – твердо закончил разговор Кристофер.

– Но вы так ничего и не сказали мне о своей книге, – выпалила Элизабет в надежде задержать его. Ее мозг все еще обдумывал его последние слова. Неужели я ошибалась в нем? Неужели действительно была слишком цинична, – подумала она.

– Да мне особенно и нечего рассказывать. Обычная приключенческая история. Правда, основана она на исторических событиях, которые происходили на этом острове сто лет назад во времена первых поселений каторжан. Если хотите, мы можем завтра поехать на экскурсию в старую тюрьму. Там и поговорим о сюжете и персонажах. Все, что я расскажу, там, среди развалин темниц, будет звучать намного убедительнее.

Но все остальное пока звучит абсолютно неубедительно. Логики нет ни в чьих поступках. Ни в тетиных. Ни в его. Ни в моих, подвела итог Элизабет.

Она наблюдала, как он встает из-за стола. Почему, вопреки здравому смыслу, он так запал ей в душу? Почему? Боже милосердный, мысль о том, что им предстоит каждое утро проводить вдвоем, как молодоженам или влюбленным, вызывала у нее приятное головокружение.

Думая об этом, Элизабет наблюдала за Кристофером. Он всего лишь собирал посуду и ставил ее в моечную машину, но как пластичны были его движения, сколь изящны пальцы! Для мужчины его руки имели безупречную форму.

Несмотря на хорошие манеры, было в нем что-то от грации дикого зверя. И это завораживало Элизабет. Наблюдая, как он привычным жестом отбрасывает волосы со лба, она почувствовала огромное желание провести рукой по его длинным шелковым прядям. Соблазнительные, возбуждающие картинки одна за другой промелькнули в ее воображении, и Элизабет еле сдержала стон. Господи, это уже переходит все границы! Пора положить этому конец, ужаснулась она.

– Я уберу сама. – Она вскочила из-за стола. – Идите лучше писать.

Она торопливо и неловко протянула руку к стопке тарелок, и их руки на мгновение соприкоснулись. Ее словно обожгло, пронзило током.

Их глаза встретились. Кристофер легко мог прочитать по ее лицу, что Элизабет охватила паника. Что же было в его глубоком взгляде, девушка не поняла. Но только не желание, это точно, пронеслось у нее в голове.

В следующий миг ей показалось, что в глазах Дейма мелькнула неприязнь. Это длилось мгновение, но Элизабет поймала выражение, которое он не успел скрыть. Кристофер буркнул «спасибо», повернулся и вышел.

Все-таки он не смог скрыть обиды, что не был указан в завещании Маргарет. Значит, он меня ненавидит, презирает! О Боже, а я уже почти начала верить в его искренность.

Дурочка! Наивная дурочка! Начнешь ты наконец понимать, что, когда доходит до секса и денег, все мужчины становятся корыстными? Нет сомнений, Кристофер был любовником тети Маргарет. Чтобы поверить в обратное, нужно быть круглой идиоткой! И конечно, он получал от нее подарки. Но ему их, естественно, показалось мало. Ему хотелось всего. И тут откуда ни возьмись появилась родственница. И заграбастала то, что уже само текло в руки… Но зачем ему лгать мне с такой изощренностью?

Ее даже передернуло от чувства брезгливости к самой себе. Как можно желать мужчину и подозревать его в подлости и лжи? – поразилась Элизабет.

У каждого человека есть темные закоулки души, но она впервые заглянула в собственные. Раньше она предавалась любви, чтобы избавиться от чувства одиночества, для того чтобы почувствовать себя любимой. Силы же, тянувшие ее к Кристоферу, были изначально порочны. Она не любила его и не хотела его любви. Она страстно, плотски желала его и понимала это.

То, что он не пытается соблазнить ее, теперь было абсолютно очевидно. Что ж, это даже к лучшему! Кто знает, как бы я повела себя в случае… Ну ничего, еще пару дней, и его чары будут бессильны. Мне нужно только привыкнуть к его сексуальной внешности. А пока надо полностью сосредоточиться на том, зачем я здесь. Начать наконец разгадывать семейные тайны. Я совсем об этом забыла. И все из-за Кристофера, со злостью думала она.

Она вернулась в свою комнату и начала разбирать дорожную сумку. Элизабет не могла дождаться пяти часов, сгорая от нетерпения расспросить Одри о матери. Кристоферу было известно только то, что ему рассказала Маргарет, а Одри знала ее семью около сорока лет!

Господи, как мне хотелось бы наконец добраться до сути того, что же произошло в моей семье много лет назад. Эта головоломка уже давно не давала Элизабет покоя.

Одна надежда оставалась на Одри. Тогда мне не придется выспрашивать Кристофера вечером после ужина. Чем меньше я буду с ним общаться, тем лучше, подумала Элизабет и успокоилась.

Глава 6

Одри пришла в начале пятого, и Элизабет проскочила за ней на кухню как голодный щепок. Она так ждала этого момента, чтобы с жадностью наброситься на Одри с вопросами.

– Как я рада, что вы пришли! – Элизабет начала помогать Одри доставать пакеты с продуктами.

– Разве Кристофер не развлекал вас?

– Я его не видела уже полдня. Сразу после обеда он исчез в своей комнате и больше не появлялся.

– Да-а, когда дело касается его книги, он непреклонен. Но в день вашего приезда он мог бы быть погостеприимнее.

– Ничего страшного, – с безразличным видом бросила Элизабет. – У меня было время распаковать вещи, заняться собой, немного полежать. Я ведь сегодня на ногах с четырех утра. В пять утра я уже была в аэропорту.

– Милочка, вам нужно сегодня пораньше лечь спать.

Элизабет больше не могла сдерживать раздирающее ее любопытство.

– Одри, вы не будете против, если я немного помучаю вас вопросами, пока вы будете готовить ужин?

– Что вы, деточка! С моей стороны это было бы просто жестоко. Представляю, как вы сгораете от нетерпения узнать о своей бедной матушке и о семье. Уверена, вы даже не догадывались, что у вас на Лароке были родные. Я права?

– Да. Мама говорила, что не знала своей семьи, что ее грудным ребенком оставили на крыльце сиротского приюта.

Одри с ужасом покачала головой.

– Какой грех, – прошептала она. – Ужасный грех.

– Наверное, у нее были причины? – попыталась защитить мать Элизабет. – Вы знаете, сколько ей было лет, когда она сбежала из дому?

– Хм. Кажется, не больше семнадцати. Помню, ее долго не было на Лароке. Она заканчивала среднюю школу на материке.

– Разве на острове нет средней школы? – удивилась Элизабет.

– Школа есть, но обучение до двенадцати лет. В наше время дети учились только до десяти лет. А если родители хотели продолжить обучение своих детей и могли себе это позволить, то отправляли счастливчиков на материк. Когда Элинор вернулась домой из Монреаля, наша размеренная островная жизнь была ей уже не по нутру.

Элизабет легко могла себе это представить.

– Так вы думаете, она поэтому сбежала из дому? Из-за желания жить в Монреале?

– Я точно не знаю. Врать не буду. Знаю, что у них с вашей тетушкой произошла серьезная ссора. После этого Элинор собрала вещи и уехала, чтобы больше никогда уже не вернуться. – Голос Одри задрожал, казалось, она вот-вот зарыдает. – Всем очень не понравился поступок вашей матушки, ведь ровно через неделю Маргарет должна была выйти замуж. Элинор была ее свидетельницей. Вернее, была бы… Свадьба, конечно, состоялась… Но это была самая печальная свадьба из тех, на которых мне когда-нибудь довелось бывать.

– А в чем была причина их ссоры?

– Похоже, что-то подростковое. – Одри пожала плечами. – Бунтарский дух противоречия, юношеский максимализм. Такие принципиальные разрывы возможны только в юности. Взрослея, человек становится более терпимым… А может быть, Элинор не нравился Хью, будущий муж Маргарет. Кто теперь это знает? Однажды я слышала, как ваша мать о чем-то возбужденно спорила с Хью. Я даже видела, как Элинор в сердцах сильно толкнула его в грудь. Это было в ее духе. Ох, уж это был и характер…

Элизабет с трудом в это верила. Ей казалось, что она хорошо знала свою мать. Но то, что она слышала сейчас, открывало характер матери с совершенно другой, не известной ей стороны… Она считала свою мать безвольной, равнодушной и, наконец, абсолютно бесхарактерной женщиной.

– Но в чем же была причина разрыва? – повторила свой вопрос Элизабет.

– Боюсь, что теперь, когда не стало Маргарет, мы этого никогда не узнаем.

– Может быть, она рассказывала Кристоферу?

– Сомневаюсь. Со мной он об этом ни словом не обмолвился. А он бы сказал, если бы знал.

Элизабет не была в этом уверена. Иногда у нее возникало сильное подозрение, что Кристофер что-то недоговаривает, пытается что-то скрыть от нее.

– А на сколько тетя Маргарет была старше моей матери? – спросила она Одри.

– Подожди-ка… Сейчас скажу… У них была разница не больше пяти-шести лет.

Выходит, что Маргарет, когда они виделись, было пятьдесят два или пятьдесят три года, но выглядела она значительно старше своих лет.

– А от чего умерла моя бабушка, Одри?

– Это была трагическая смерть. – Одри перестала суетиться и присела на стул, тяжело вздохнув. – Однажды ее отправили на материк в больницу, ей предстояла простейшая операция… Ничто не предвещало беды. Но оттуда она не вернулась. Она не очнулась после наркоза.

– А мой дед? Он тоже уже умер?

Одри помедлила, как бы возвращаясь в те давние времена.

– Когда не стало его любимой жены, ваш дед не расставался с пивной кружкой и рюмкой и сам свел себя в могилу. Он не перенес горя, искал утешения на дне рюмки, забыв, что был очень нужен двум маленьким дочкам.

– Господи, так же умерла моя мать! – с горечью воскликнула Элизабет. – Она тоже искала утешения на дне рюмки.

– Бедная девочка! А я и не знала. Маргарет просто сказала, что ваша матушка скончалась.

– Диагноз был – болезнь печени. Несколько лет она страдала тяжелой формой алкоголизма. Боюсь, правы те врачи, которые утверждают, что алкоголизм наследственное заболевание, – сказала Элизабет и ужаснулась при мысли, что у нее самой может быть такая предрасположенность.

– Что у вас тут наследственное? – услышала она голос Кристофера. Никто не заметил, как он появился на кухне и, стоя у плиты, со знанием дела заваривал чай.

– Алкоголизм, – сухо повторила Элизабет, искренне пожалев, что он уже выбрался из своей комнаты.

– Какая чепуха! – фыркнул Кристофер, продолжая колдовать над чайником. – Безвольные люди придумали себе оправдание. В любом случае, вам не стоит беспокоиться. У вас нет ни одной слабинки в организме. Вы словно высечены из камня. Такой ерундой вас не прошибить.

Его саркастический тон задел Элизабет.

– Очередная колкость, Кристофер? – приторно улыбнулась она.

– Всего лишь заключение, основанное на небольшом опыте общения с вами, – возразил он. – Женщина, добившись в вашем возрасте такого положения в крупной компании, не может быть бесхребетной.

– О Господи! Вот уж не думала, что вы не поладите, – оборвала их перепалку Одри.

– Кристофер утверждает, что кроме тетиных денег меня ничего не интересует, – первой постаралась оправдаться Элизабет. – И все только потому, что я не хочу здесь жить и собираюсь продать дом.

– Продать?! – едва слышно повторила Одри. У нее перехватило дыхание. Она беспомощно посмотрела на Кристофера. – Она действительно собирается продать дом?

– Собирается пока, – ответил он.

– Но… этот дом принадлежит вашей семье более ста лет! – воскликнула Одри, не в силах скрыть возмущения. – Ваш прапрадед построил его. Он был одним из первых поселенцев, прибывших на Ларок вскоре после того, как близлежащих острова перестали быть тюрьмами под открытым небом. Дарственную на эти владения вручила вашей семье сама королева Виктория, а вы… собираетесь все это продать? – Одри покачала головой и даже как будто ссутулилась. – Бедная Маргарет. Если бы она только знала! Она бы в могиле перевернулась… – Лицо Одри раскраснелось, а глаза горели огнем негодования.

– Но… но… – Элизабет попыталась что-то ответить и вдруг поняла, что не может больше вынести всего, что за последние дни навалилось на нее.

Боже мой! Я ведь ничего не знала об этом! И кто мог мне об этом рассказывать? Почему родная мать вырастила меня в полном неведении о собственной семье и ее глубоких корнях? Элизабет душили слезы.

От чувства обиды, от жалости к себе и к этому старинному дому разрывалось сердце. Вдруг кто-то обнял ее за плечи. Она не видела, как Кристофер пересек кухню и, чувствуя, что Элизабет вот-вот разрыдается, подошел к ней.

– Не будь так жестока с ней, Одри, – сказал он. Кристофер мягко развернул Элизабет к себе лицом и прижал ее голову к своей груди. – Это не ее вина, она ничего не знала о своей семье. Маргарет должна была ей все рассказать, а не оставлять это нам. Ну полно, Лиззи, только не плачь.

Как только Кристофер обнял ее, слезы Элизабет мгновенно высохли. Мысли перестали быть ясными, сейчас имело значение только то, что ее обнимал Кристофер. Он прижал ее к себе так, как это делают матери, успокаивающие разрыдавшегося малыша, – прижимают голову к груди и успокаивающе проводят рукой по спине. Элизабет слышала, как бьется его сердце. Ее руки крепко обвили его талию и продолжали держать его даже тогда, когда он разомкнул объятия.

Но каждый миг наслаждения имеет свою цену. Цена эта – потеря душевного спокойствия. Элизабет знала, что ей придется заплатить за минуту слабости и, возможно, дорого.

Она представила, как будет лежать ночью, мучаясь бессонницей, и исступленно желать снова прикоснуться к нему, как станет бороться с непреодолимым желанием пробраться в соседнюю комнату, юркнуть к Дейму под одеяло и предаться такой любви, какой она никогда не испытывала ни с одним мужчиной. Картины, которые рисовала буйная фантазия, были так реалистичны, что ее губы бессознательно приоткрылись и потянулись к нему. Лишь спустя несколько мгновений она пришла в себя и увидела, что обнимает мужчину, который этого не хочет. Она отпрянула от него.

– Прошу извинить, – смущенно сказала Элизабет, приглушенно всхлипывая и надеясь, что пунцовый цвет ее лица примут за последствие слез. Хотя Кристофер смотрел ей прямо в глаза, она не могла понять, о чем он думает в этот момент. – Простите, я сама не своя. Лучше пойду к себе и ненадолго прилягу, я ужасно устала.

Ничего не видя перед собой, пошатываясь, она с трудом добралась до своей комнаты. Плотно прикрыв дверь, Элизабет прислонилась к ней спиной и наконец дала волю слезам, досаде и жалости к себе.

Господи, что с ней происходит? О чем она думает? Никто никогда не мог назвать ее нимфоманкой. Более того, чувства, которые испытывала она к Кристоферу, никак не вписывались в привычный спектр чувств, вызываемых в ней мужчинами. Оказавшись в его объятиях, она мгновенно потеряла контроль над собой. Ее просто накрыла мощная волна желания, подобно смерчу, увлекла за собой, не оставляя никакой надежды на спасение. Это было похоже на безумие. Вспыхнувшее в ней чувство пугало Элизабет тем, что не поддавалось контролю разума. Уронив голову в раскрытые ладони, она рыдала, сотрясаясь всем телом. Никогда она не чувствовала себя такой одинокой, раздавленной и беспомощной…

Негромкий стук в дверь заставил ее сдержать рыдания. Она подняла голову. Сердце безумно стучало в груди. Она, судорожно всхлипнув, вытерла ладонью слезы.

– Элизабет, – услышала она из-за двери. – С вами все в порядке?

Это был голос Кристофера.

– Да-да, спасибо, – смущенно ответила она.

– Мы с Одри чувствуем себя неважно после того, что произошло на кухне. Мы приготовили вам чашку чая. Вы позволите войти?

Элизабет отошла от двери и присела на край кровати.

– Пожалуйста, – сказала она, надеясь, что бушевавшие в ней страсти и переживания не оставили следа на лице.

Он вошел, держа в руках небольшой поднос. Кристофер явно не собирался уходить. Элизабет не была готова к общению, но, поскольку это было неизбежно, она знаком пригласила его присесть. К счастью, как и в других спальнях этого большого дома, у противоположной стены от кровати стоял письменный стол с удобным рабочим креслом. Кристофер направился к нему, что означало, что они будут сидеть далеко друг от друга.

– Вы пьете с молоком и без сахара, не правда ли? – спросил он, наливая чай.

– У вас неплохая память, – ответила Элизабет, пытаясь прийти в себя.

– К несчастью. – Его реплика прозвучала печально. Он улыбнулся ей, но она не нашла в себе сил, чтобы улыбнуться в ответ. Она боялась, что он догадывается о ее чувствах и тайных желаниях. – Одри собиралась положить вам еще кусочек пирога, но я позволил себе отказаться за вас. Я правильно сделал? – Кристофер протянул ей чашку.

– Спасибо. Пожалуй, сегодня я явно перебрала калорий. Одного кусочка такого горючего хватило бы космическому кораблю до самой Луны! – пошутила она.

Кристофер рассмеялся, и это разрядило напряженную атмосферу.

Интересно, стал бы он так смеяться, если бы узнал, чего я желаю сейчас больше всего, с грустью подумала она.

– Традиционный рецепт острова Ларок, – пояснил он. – Кухня здесь нечто среднее между французской и английской. С непривычки некоторые блюда действительно кажутся несколько тяжеловатыми.

Элизабет не нравилось, что Кристофер вел себя как коренной островитянин. Неужели он собирается поселиться здесь навсегда?

– Скажите, Кристофер, когда вы закончите книгу, вы снова вернетесь на материк?

– Конечно нет!

Элизабет показалось, что ее вопрос его испугал. Она не могла этого понять. Как мог финансовый дилер, которому когда-то сопутствовал успех, так круто изменить свой образ жизни?

– Как долго вы планируете пробыть на острове?

– Я поселился здесь навсегда.

– Навсегда?! – удивленно воскликнула Элизабет.

– Да. Я хорошо обдумал это решение.

– Неужели вам так нравится здесь?

– Очень. Больше того – это единственное место, где я теперь смог бы жить.

– Где именно, если не секрет? – пытала его Элизабет.

– Со временем я найду себе здесь какое-нибудь местечко.

– А на что, если не секрет, вы будете жить?

– Поверьте, у меня достаточно средств, – улыбнулся он.

Либо тетя ему оставила достаточно денег, либо аванс за книгу действительно был немалым, решила она.

Неожиданно ей в голову пришла еще одна мысль, и она, недолго думая, выпалила:

– Скажите, Кристофер, у вас есть на острове женщина?

Он встал и подошел к ней. Ее дыхание участилось, кровь застучала в висках, и Элизабет поняла, что сейчас лицо ее зальется краской.

– Вы имеете в виду женщину-друга или любовницу? – спросил он, глядя на нее в упор.

Элизабет постаралась не отводить глаз и помедлила с ответом, пытаясь изобразить безразличие.

– Я имею в виду любовницу.

– Как я успел заметить, вы проявляете повышенный интерес к моей личной жизни. Не хочу быть невежливым, но замечу, что вас не должно беспокоить, с кем я спал раньше и с кем сплю сейчас.

Элизабет густо покраснела. Он абсолютно прав. Это не мое дело, подумала она, чувствуя себя неловко. Но сердце ее нуждалось в ответе, оно сильно билось в груди, желая Дейма с каждой секундой все сильнее и сильнее.

– Вы неправильно меня поняли… Я просто снова хотела спросить, были ли вы любовником моей тети… – пытаясь оправдать собственную глупость, пролепетала она. – Я давно уже решила, еще до поездки на остров, что если вы ее любили бескорыстно и заботились о ней, то я выделю вам определенную сумму.

Она пыталась выкрутиться из ситуации, которую сама же так необдуманно создала.

– Мне очень неловко, что вашего имени нет в завещании… в качестве наследника…

Он пристально посмотрел на нее. Элизабет показалось, что это длилось целую вечность.

– Что ж, очень великодушно с вашей стороны. Но я бы все равно не взял денег.

– Но почему?

– Потому что мне они не нужны. Я же вам говорил – не в деньгах счастье.

Элизабет удивил такой поворот событий. Настоящий искатель легкой наживы несомненно бы уцепился за ее предложение. Может быть, ему действительно ничего не нужно, кроме того чтобы жить на острове и писать свои приключенческие романы?

– Вы никак не можете понять, Элизабет, – продолжил он, – это вовсе не то, чего хотела Маргарет. Единственная причина, задерживающая меня здесь, в ее доме, состоит в том, чтобы исполнить ее последнюю волю.

– И какая же была ее последняя воля?

– Чтобы вы, Элизабет, остались жить здесь навсегда.

Если бы тетя действительно этого хотела, она бы не сбежала так внезапно в день их знакомства. Она бы дала мне шанс узнать ее ближе. Она бы помогла мне разобраться во всем, что касалось нашей семьи, с горечью подумала Элизабет.

– Мне очень жаль, – холодно и сухо сказала она. – Я не могу сделать того, чего хотела моя тетя.

– Значит, вы вернетесь в Монреаль через месяц?

– Я должна так поступить, тем более сейчас…

А про себя она добавила: зная, что вы навсегда останетесь жить на этом острове, Кристофер Дейм.

– И все продадите?

– Я пока не вижу альтернативы.

– Хорошо, пусть будет так, – буркнул он. – Увидимся за ужином.