Текст книги "Ты станешь моей"

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

6

В половине девятого утра, когда Патрисия спустилась вниз, Питера уже не было. Она обрадовалась: ей не хотелось объяснять, почему у нее заплаканные глаза.

Она тихо обошла большой пустой дом и оказалась в просторной кухне. Странно, что никого не было. Даже миссис Мэппл, обычно встречавшей ее по утрам с улыбкой и какой-нибудь веселой сплетней. Старушка работала в доме Керисдоллов на протяжении полувека и считалась почти родственницей.

Патрисии нравилась эта женщина. Миссис Салли Мэппл отвечала ей взаимностью, хотя было видно, что она не одобряла предстоящего замужества. Пару раз она спрашивала Патрисию, уверена ли та в том, что поступает правильно, выходя замуж за человека намного старше ее. Пат была абсолютно уверена в своем выборе… до вчерашнего дня.

Вздохнув, она решила вскипятить чай и увидела на столе записку от Салли Мэппл, извещавшую, что та уехала в магазин и скоро вернется.

Жаль, подумала Патрисия. Сейчас ей бы не помешала приятная компания. Но, поразмыслив, она решила, что так даже лучше: к тому времени, когда вернется проницательная миссис Мэппл, ее глаза приобретут нормальный вид.

Без особого аппетита Патрисия выпила чашку кофе. За завтраком она пришла к заключению, что ей пора искать работу. Несомненно, после напряжения пяти лет службы и утомительного разбора архива Керисдолла, она была сильно измотана и нуждалась в восстановлении сил. Сейчас же она чувствовала себя отдохнувшей и была готова снова приняться за дело. Пойду работать на полдня, в небольшую фирму, просто стенографисткой, а там посмотрю, подумала Патрисия.

Хорошо бы заняться чем-то сейчас, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем вечере с его возможными неожиданностями. И Пат принялась за уборку, по опыту зная, что это хорошо помогает в подобных ситуациях. Она вымыла кафельные стены и полы во всех трех ванных комнатах, пропылесосила все ковры, не пропустив даже стерильно чистую комнату для гостей. Словом, выполнила работу Линн.

Линн была симпатичной девушкой, приходившей к ним два раза в неделю и наводившей чистоту и порядок в большом семнадцатикомнатном доме Керисдоллов. У нее было трое близнецов-дошкольников и муж, который не так уж много зарабатывал. Чтобы свести концы с концами, ей приходилось всю неделю убирать в богатых домах. К пятнице Линн выглядела совсем усталой, и Патрисия была рада помочь ей. Возможно, она даст Линн десять долларов сверх установленной платы, чтобы та наконец сделала себе стрижку. Да, именно так надо поступить… Вспомнив о деньгах, Патрисия подумала о завещанных ей мистером Керисдоллом двадцати тысячах долларов. Лиз была в ярости от этого, и Патрисия решила было отказаться от них. Но Питер уговорил принять и считать эти деньги платой за ее преданную службу, посоветовав истратить их на себя. Все-таки ей было до сих пор неловко, что ей оставили такую крупную сумму. Лиз была права: очень часто пожилые люди перед смертью делают посторонним неоправданно дорогие подарки.

Поскольку Патрисия по природе своей была бережливой, на ее счету в банке находилась вполне приличная сумма. Так что особой нужды в этих двадцати тысячах не было. В конце концов, она послала пятнадцать тысяч своей сестре в Канаду. Сестра давно мечтала о собственном доме и откладывала каждый цент, чтобы сделать первый взнос. Но неудачные роды сожрали все сбережения. Сестра много помогала Патрисии и оплатила ее двухгодичную учебу в бизнес-школе после смерти родителей. Пат была счастлива, что хоть как-то может наконец помочь родному человеку.

Обо всем об этом она намеревалась рассказать Джозефу прошлым вечером, догадываясь, что он воспримет рассказ с издевательской насмешкой. Почему бы не забыть об этом? Она уже и так натерпелась от него циничных выходок, еще не став женой Питера. Если он снова начнет допекать ее за сегодняшним ужином, она готова дать ему отпор. Вчера она была застигнута врасплох и не смогла оказать достойного сопротивления: стоило Джо появиться рядом, как все ее разумные мысли тотчас улетучились. Но сегодня, будьте уверены, она будет начеку.

Приняв это нелегкое решение, Патрисия с ожесточением принялась за уборку: она мыла и скребла до тех пор, пока все два этажа не засверкали чистотой.

– Посторонние люди могут подумать, что у вас восемь с половиной месяцев беременности, – так прокомментировала Салли активную деятельность будущей хозяйки.

Выражение полного непонимания и удивления на лице Пат вызвало у благодушной домоправительницы веселый смех.

– Когда должен был родиться мой первенец, – объяснила она, – я так нервничала, что за оставшиеся до родов две недели перемыла все стены и окна в доме, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о предстоящем. Я все мыла и терла до последнего момента, пока меня не увезли в роддом. – Счастливая улыбка миссис Мэппл вдруг потускнела. Она внимательно взглянула на Пат. – Вас что-то беспокоит, дорогая? Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

Искушение поделиться с ней всеми переживаниями было очень велико. Однако зачем отягощать своими проблемами добрейшую старушку, тем более что Джо скоро появится в их доме? Она поняла, что единственным спасением может стать ее внешняя невозмутимость и сдержанность. А то как она сможет спокойно сидеть за ужином, зная, что женщина, которая подает на стол, в курсе ее тайных страхов? Нет, лучше все хранить в себе. Тем более что люди поколения миссис Мэппл вряд ли поймут природу бурной и абсолютно бессмысленной страсти, охватывающей ее, Патрисию, при одной только мысли о Джо. Нет, старая Салли, да и другие, не поймут ее и осудят, как и она сама осуждала себя при дневном свете. Объяснить и даже оправдать свое поведение Пат могла пять лет назад, когда была молодой, наивной и влюбленной. Но сейчас она знала ужасную правду: ее и Джозефа проблема вызвана не высоким чувством, а обыкновенной похотью, и это низменное желание следует глубоко спрятать в себе, держать на коротком поводке, чтобы оно не вырвалось внезапно, как это случилось вчера, чуть было не порушив все на своем пути.

Патрисия содрогнулась, вспомнив события минувшего вечера. Да, ей придется очень нелегко, зная о намерениях Джозефа совратить ее, не гнушаясь ничем. Держаться строго установленных рамок, не поддаваться на провокации ни со стороны Джозефа, ни со стороны собственной страсти, глубоко спрятанной в ней самой, – вот единственный для нее выход.

Надо помнить о Майкле и думать только о Питере, уговаривала она себя. Допустим, Питер не влюблен в тебя безумно, но ты нравишься ему. Сейчас он даже горит желанием. Господи, неужели ты хочешь, чтобы Элизабет оказалась права? Неужели ты так слаба и безнравственна?

У Патрисии уже больше не было сил думать о том, что может случиться. Вчерашний вечер заставил ее покраснеть от стыда и укрепил во мнении: надо во что бы то ни стало противостоять искушениям и соблазну. Пусть Джозеф предлагает ей золотые горы – она не поддастся. Никогда.

– Это связано с замужеством, с мистером Керисдоллом? – вывела ее из задумчивости миссис Мэппл. – У вас есть сомнения?

– Боже правый, нет! – Патрисия от всего сердца улыбнулась ей. – Я просто скучаю, вот и все. Здесь много разных книг, чтобы читать, и всяческих альбомов, чтобы смотреть, но мне нужна моя работа. Я хочу опять быть при деле, чувствовать, что я действительно могу так организовать работу бизнесмена, что он сэкономит силы, а фирма деньги. Я умею это делать, и это приносит мне радость и удовлетворение.

Все сказанное ею было чистой правдой. Без любимой работы она как-то потерялась, а ведь всегда хотела быть менеджером, еще с детства.

– Я хорошо понимаю вас, – сказала миссис Мэппл, улыбаясь. – Я часто подумываю, не уйти ли на пенсию. Но уверена, что полезу тогда на стену от скуки. А мистер Керисдолл знает о вашем намерении вернуться на работу, после того как вы поженитесь?

Патрисия растерянно заморгала, услышав вопрос, и почувствовала некоторое беспокойство. Они с Питером еще ничего не обсуждали, но она считала, что он поймет ее, тем более что многие женщины поступали точно так же.

– Вы хотите сказать, что Питеру не понравится, если я буду работать не на него? – хмуря брови, спросила она.

– По правде говоря, не знаю, но он человек старой закалки. – Миссис Мэппл пожала плечами. – Пожалуй, вам лучше спросить его об этом до свадьбы, – прибавила она сухо.

Патрисия вздохнула. До свадьбы оставалась всего неделя. Их свадьбы, за которой неизбежно следует брачная ночь… Вспомнив страстный поцелуй жениха и то, как он прикасался к ее груди, она вдруг почувствовала неприятную дрожь. Сможет ли она преодолеть себя? И как?

Старая Салли наблюдала за ней так же пристально, как и Элизабет, но в этом взгляде была и симпатия, и доброжелательность.

– Знаете, ведь еще не поздно и передумать, милая. Никогда не поздно изменить решение, даже в последнюю минуту.

– Да, я знаю, – ответила Патрисия, чувствуя, что все ее переживания отражаются на лице. Встряхнувшись, она с трудом улыбнулась. – Все в порядке. Честно. Лиз вчера пыталась пощипать меня. Вы же ее знаете.

– О да. Даже слишком хорошо. Она – несчастная женщина. И она завидует всем. И вам в том числе.

– Она не любит меня, это точно. Слава Богу, что она уехала из дому, когда вышла замуж за Джерри. Я очень надеюсь, что Питер не будет настаивать на том, чтобы мы поддерживали тесные связи с ними. Кстати, он не говорил вам, когда сегодня ожидается гость?

– Хозяин сказал – в семь. Ужин нужно подать в семь тридцать. Вы же знаете, что перед едой мистер Керисдолл предпочитает немного выпить.

– Да, я знаю. Позвольте, я займусь напитками и камином. Уверена, что у вас по горло дел с ужином. Что он заказал на этот раз? Постойте, я попробую догадаться… Коктейль из крабов, жареный лосось, артишоки и… дайте подумать… меренговый торт.

– Точно в яблочко. Вы хорошо усвоили традиции этого дома. Вообще говоря, я должна признать, вы оба хорошо относитесь друг к другу. Просто не позволяйте ему слишком помыкать собой, дорогая. Не разрешайте ему, чтобы сохранить спокойствие, делать все, как он хочет.

– А я разве все ему позволяю? – удивилась Патрисия.

– Не думаю, что вы делаете это сознательно. – Миссис Мэппл твердо посмотрела на нее. – Вы очень хорошая и милая девушка. Не в вашем характере ссориться или вести себя агрессивно, как делают многие современные женщины. Но Питер подчинит вас полностью, если вы позволите ему беспрепятственно властвовать над вами. Взгляните, как он ведет себя с бедной Дианой.

Патрисия была почти шокирована последними словами домоправительницы.

– Что вы имеете в виду? Как он относится к Диане? Мне казалось, у них превосходные отношения, подобающие боссу и его секретарше.

Миссис Мэппл как-то странно посмотрела на нее. Во взгляде сквозило явное сочувствие. Она хотела было сказать что-то и уже открыла рот, но передумала и пробормотала про себя нечто невразумительное.

– Мне не следует сплетничать про человека, у которого я работаю, – произнесла она наконец. – Мистер Керисдолл всегда был очень добр ко мне, и он действительно очень порядочный человек. Но ему не хватает чувствительности. Надеюсь, вы догадываетесь, о чем я говорю?

– Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду. – Патрисия кивнула в знак согласия, вздохнув при этом. – Я буду помнить ваши слова. А сейчас мне лучше пойти и переодеться к ужину, а то я выгляжу Бог знает как.

Медленно направляясь в свою комнату, она размышляла над словами миссис Мэппл. Не выбирала ли она самый легкий путь, избегая споров и противоборства? Не прятала ли она, подобно страусу, голову в песок в момент опасности, позволяя другим решать за нее? Возможно, так было в прошлом, но не вчера вечером. Она устояла и перед Джозефом, и перед Питером. Хотя Джо и назвал ее трусихой.

Патрисия нахмурилась. Она не любила слабых, трусливых людей, боящихся столкнуться с проблемами жизни, вечно бегущих от них. А разве не так поступила она сама после смерти Майкла? Не убежала? Сначала скрылась в этом доме, а сейчас пытается спастись в замужестве без любви, испугавшись большой и, быть может, даже безумной страсти, которую способны вызвать такие мужчины, как Баркер.

Нет. Нет. Все не так! Она была подавлена горем и стыдом из-за содеянного пять лет назад. Результатом их безумства стала смерть человека. И это было вовсе не бегство, а вопрос выживания и здравого смысла. И гордости, черт побери!

Она никогда бы не была счастлива с Джо, даже если бы он не использовал ее как орудие мести. Гоняться за такой судьбой было бы глупо и неразумно. Она выбрала для себя более скромный путь, и что плохого, если путь этот оказался слишком спокойным и мирным?

Патрисия поднялась к себе. Она окончательно решила, что поступила правильно, отвергнув домогательства Джозефа и оставшись с Питером.

На этот раз она вдвойне придирчиво выбирала платье, стараясь не показаться излишне обольстительной или излишне скромной в глазах гостя. Она не могла после вчерашнего наряда, весьма вызывающего, одеться во что-то консервативно-пуританское, не вызвав тем самым открытой насмешки Джозефа. Поэтому выбрала то, что обычно выбирают в таких случаях – маленькое черное платье.

Оно не было одним из последних приобретений, его купили на распродаже два года назад. Сшитое из шерстяного трикотажа, простое, что называется стильное, с длинными рукавами и средней длины юбкой, с отложным белым кружевным воротником, оно годилось на все случаи жизни. Она надевала его однажды, когда они с Питером ходили в театр. И вот сегодня Патрисия решила надеть его опять, но уже по иному поводу. Сейчас платье почему-то казалось совсем другим – более плотно облегающим фигуру, более обтягивающим ее.

Она недовольно смотрела на свое отражение в зеркале: должно быть, поправилась на несколько фунтов за время разборки архива после смерти мистера Керисдолла. Или она слишком строга к себе?

В зеркале отражалась стройная, подтянутая фигура, от шеи до колен обтянутая джерси, которое только подчеркивало все достоинства и всю красоту ее тела.

Патрисия покраснела от мысли, что все эти сомнения разбудил в ней не кто иной, как опять-таки Джо, которого сейчас даже и рядом нет. Он придет только через час. И снова она поймала себя на том, что какое бы платье она ни надела, как бы она ни старалась спрятаться от его глаз, результат будет один и тот же: Джо разгадает ее уловки. Ведь он видит ее насквозь!

И ее прическа не обманет его! Неважно, что она старательно уберет волосы назад и скрепит их скромной серебряной заколкой. И отсутствие косметики тоже не введет его в заблуждение, потому что лицо ее и так горело от лихорадочного волнения, а губы просили нежного поцелуя. Чем больше она нервно облизывала и кусала их, пока одевалась, тем ярче и чувственней они становились.

Патрисия тряхнула головой, стараясь развеять наваждение. Элегантные серебряные серьги в ушах – вот что должно помочь ей справиться с собой! Это все из-за чувства вины, мысленно твердила она. Оставайся спокойной в присутствии Джозефа, и он ничего не заметит, а просто увидит светскую даму, одетую в черное платье и серебро. Он подумает, что щеки красны от румян, а губы от помады. Все, что от тебя требуется – это оставаться невозмутимой…

Было приготовлено множество напитков: красное вино открыли, и оно набирало воздуха, белое охлаждалось в серебряном ведерке со льдом. Чтобы успокоиться, Патрисия отхлебнула глоток виски и вдруг заметила свет фар въезжающей машины.

Они приехали ровно в семь. Питер оставил машину перед домом и провел Джо через парадную дверь, а не через гараж.

Одернув платье и расправив плечи, Патрисия неторопливо направилась к двери. Питер открыл дверь раньше, чем она приблизилась к ней, и широким жестом пригласил гостя войти.

На Джо сегодня были обычные джинсы, светло-серый шерстяной свитер и синяя замшевая куртка с накладными карманами. Ковбойский стиль, придававший его виду еще больше мужественности и дерзости, резко контрастировал с темным деловым костюмом хозяина, превратившим того в некое безликое существо.

Джозеф потер руки, заметив приближающуюся Патрисию, словно хищник при виде жертвы. Но вскоре она поняла, что сделал он этот жест от холода: на улице было сыро, дул промозглый ветер.

– Так можно и закоченеть, – произнес он, дуя на кончики пальцев. – Привет, Пат. У тебя очень теплый вид, вид согретого человека.

– Я сидела у камина, – холодно ответила Патрисия, посылая сияющую улыбку жениху. – Здравствуй, мой родной. – И она поцеловала его, встав между ними, чтобы Джо не заметил ошеломленного взгляда Пита: она никогда раньше не называла его так. Обращение «родной» было не в ее стиле.

– День прошел удачно? – тепло поинтересовалась Патрисия. – Камин горит, напитки готовы. – Она взяла жениха за руку и прижалась к нему.

– У меня был очень удачный день! – воскликнул тот, явно польщенный вниманием невесты. Сегодня она была на редкость обаятельна. Он даже наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая. Я видел это платье?

– Это старье? – Она звонко рассмеялась. – Конечно, видел, дорогой, я надевала его, когда мы ходили в театр.

– Правда? Мне оно нравится. Тебе следует надевать его чаще. А сейчас, я думаю, надо пригласить нашего гостя поближе к огню, пока он не погиб от переохлаждения. Он весь день жалуется на холод.

Патрисия почувствовала сверлящий взгляд карих глаз и с трудом нашла в себе силы, чтобы взглянуть на Джо. Да, он явно не поверил в этот спектакль.

– Счастливый ты человек, Питер, – сказал Джозеф, когда они прошли в комнату, – если бы меня встречали так каждый вечер, я бы, пожалуй, не покидал дом вообще.

Пит понимающе рассмеялся.

– Садись, я налью тебе выпить. – Он подошел к большому старинному серванту, служившему баром. – Что бы ты хотел? А ты, Пат, как обычно?

– Нет, не сейчас, – отказалась она.

Патрисия уже выпила виски и знала, что за ужином ей придется выпить еще вина. Выпитого окажется достаточно, чтобы ей было море по колено. А лишний бокал сделает ее плаксивой и подавленной.

– Мне виски с содовой и два кусочка льда. Спасибо, – произнес Джо и сел в кресло, поближе к камину, как раз напротив кресла Патрисии.

Между ними стояли стулья, но ведь для взглядов нет препятствий. И каждый раз, когда Пат поднимала глаза, она сталкивалась с его – холодными и насмешливыми. Между тем чары гостя уже давно действовали: Патрисия чувствовала это всем напрягшимся телом. Она, словно каменная, сидела в кресле, неестественно выпрямив спину, сведя вместе колени и вцепившись в подлокотники кресла. Когда Питер вручил Джозефу виски, а сам, держа свой стакан, сел в кресло рядом с гостем, она вздохнула свободнее. Жених бросил на нее короткий взгляд.

– Устала, моя любимая? – спросил он более участливым тоном, чем обычно.

– Немного, – ответила Патрисия. – Я прибиралась в доме.

– Но это должна делать Линн, – с осуждением сказал Питер. – За что же я плачу ей?

– Но мне нужно чем-то заниматься в течение дня. По правде говоря, я подумываю о том, чтобы вернуться на работу.

– Господи, зачем? Большинство жен тех, кого я знаю, ничего не делают, кроме как ходят на ланчи к подругам и проводят время в парикмахерских. Ты не женат, Джо? Скажи, если бы ты был женат на такой красивой и обольстительной женщине, как Пат, позволил бы своей жене работать? Хотел бы, чтобы она приходила домой измученная и раздраженная после напряженного дня работы?

– Естественно, нет, – буркнул в ответ Джо, потягивая виски. – Если бы она не работала на меня, – добавил он.

Патрисия перевела взгляд на пляшущие огоньки в камине. Она не верила в реальность происходящего: Питер говорил о женитьбе как о покупке некоей дорогой и привлекательной вещи, объекта для удовлетворения своих сексуальных желаний. Не так она представляла их семейную жизнь, когда он сделал ей предложение. Ей казалось, что их отношения должны быть основаны на дружбе и партнерстве, подкреплены симпатией и уважением. Секс, по ее мнению, вообще не играл главной роли!

Телефонный звонок вывел ее из раздумий.

– Миссис Мэппл подойдет, – остановил ее Питер, когда Патрисия встала, чтобы идти к телефону.

В ней вспыхнул внутренний протест, но она послушно села в кресло. Через несколько секунд в дверь заглянула домоправительница и доложила, что мистеру Керисдоллу звонит его сестра.

– Постараюсь долго не задерживаться, – пообещал Питер, поднимаясь с места.

Он вышел, закрыв за собой дверь. В комнате повисла тишина, таящая для Пат какую-то опасность.

– Если бы ты была моей женой, – прервал Джозеф гнетущее молчание, – у тебя, прежде всего, не было бы сил работать.

Патрисия ничего не ответила. Впрочем, он, несомненно, ожидал этого. Она лишь холодно взглянула на него, втайне радуясь, что он не слышит громких ударов ее бьющегося сердца.

– Я не буду разговаривать с тобой, пока отсутствует мой жених, – спокойно сказала она.

– Что ж, мне это подходит. Тогда просто слушай. У меня было время, чтобы обдумать свои действия в отношении тебя. Ты внезапно снова появилась в моей жизни. Должен признать, что я сожалею кое о каких вещах, которые я сделал вчера вечером. Это было весьма необдуманно с моей стороны.

Патрисия изумилась: Джозеф собирается извиниться?!

– Я провел с твоим женихом целый день и твердо решил: я не буду ворошить прошлого, не буду третировать ни тебя, ни себя. Я искренне прошу простить меня за доставленные тебе неприятные минуты. И я не стану выдавать твоих секретов, дорогая. Хочешь верь, хочешь нет, но я чувствую себя дураком, напыщенным глупцом. У нас у всех есть недостатки, так ведь? Хотя некоторые из них бывают чертовски привлекательны.

Она была сражена. Еще никогда перед ней не извинялись так обезоруживающе.

– Осмелюсь предположить, что вы будете счастливы, – заключил Джо, не отводя глаз от губ Патрисии, от ее груди. – К счастью, Пит совершенно лишен дара предвидения и не может предположить, что его молодая жена будет притворяться счастливой в постели, не говоря уже обо всем прочем. Эта сцена преданности у входных дверей была разыграна мастерски. Совсем иначе, чем ты вела себя с Майклом. Тогда ты играла роль наивной и неиспорченной девочки. К сожалению, во всем остальном ты осталась прежней, и я не сомневаюсь, что ты не собираешься оставаться верной женой Питеру, как не собиралась быть верной Майклу. Другое дело, что Бина это не очень беспокоило. Питер же, что касается морали, относится к людям старой закалки и, кажется, очень искренен в своей симпатии к тебе. Поэтому не я буду тем человеком, который разрушит его иллюзии. Я предоставлю это людям, подобным Джерри.

Не дослушав, Пат вскочила с кресла, пунцовая от возмущения. Она встала спиной к огню, скрестила на груди руки, словно защищаясь. Глаза ее сверкали.

– Ты оскорбляешь мое достоинство. Как ты смеешь говорить мне подобные вещи? – Голос ее дрожал. – У тебя нет на это никаких прав. У тебя нет и доказательств. Я… я – не та, за которую ты меня принимаешь. Я не дотронусь до Джерри даже в перчатках! Ты даже не догадываешься, как ты не прав!

– О чем ты? – невозмутимо спросил Джо, допивая виски и внимательно наблюдая за ней. – Скажи мне, пожалуйста, разве не ты лежала со мной на земле пять лет назад, за день до твоей свадьбы с Майклом, позволяя мне делать все, что я хотел? Разве не ты прошлым вечером таяла в моих руках, горя от нетерпения повторить то же самое?

– Замолчи! – простонала Патрисия, прижав руки к пылающим щекам.

Джозеф медленно опустил бокал и слегка наклонился вперед, не сводя с нее глаз. Патрисию сковал страх.

– Лучше скажи мне, – вкрадчиво зашептал он, – разве не от страстного желания у тебя сейчас закипает кровь? Разве не хочешь ты, чтобы я ласкал и целовал тебя и чтобы мы сейчас же занялись любовью – здесь, в этой комнате… на полу… перед камином? Разве ты не хочешь меня?

Это было уже слишком. Злость, кипевшая в ней, вырвалась наружу, отбросив глубоко внутрь предательское влечение, разбуженное его словами.

– Я не хочу тебя, будь ты проклят! – Она оттолкнула его.

Джозеф как ни в чем не бывало откинулся в кресле, глаза его заскучали.

– Ну, конечно, ты абсолютно права. Не меня конкретно ты хочешь, а любого привлекательного мужчину. Тебе пришлось, видимо, немало вытерпеть и немало потрудиться, прежде чем ты поймала очередную подходящую рыбку. Осмелюсь предположить, что ты не позволишь себе быть неосмотрительно распутной, чтобы Питер не оторвал крючок, который он заглотил, – подытожил Джо. – Ты говоришь, что проработала у Керисдоллов пять лет? А почему так долго? Не думаю, что Питер в его солидном возрасте и с его мужским тщеславием мог ждать так долго, чтобы в конце концов насладиться твоим великолепным телом. Сознайся, ты позволяла ему изредка развлекаться и вкушать десерт? Может быть, ты тянула время? Ожидала, когда его отец умрет, чтобы стало ясно, стоит ли овчинка выделки?

– Ты уверен, что хорошо разобрался во всем, так ведь? – горячо возразила Патрисия. – Но ты ничего не знаешь. Если бы я пользовалась своим, как ты выразился, восхитительным телом, чтобы завлекать богатых женихов, одновременно утоляя жажду с кем-то еще на стороне, то как же так могло случиться, что я до сих пор все еще девственница? Объясни мне это, мистер Всезнайка!