Текст книги "Святые койоты (СИ)"

Автор книги: Ода Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Их совместное выступление длилось около десяти минут, музыка менялась несколько раз, а зал продолжал не переставая хлопать в ладоши.

Когда они закончили, Леонард также быстро исчез со сцены, словно его там и не было, дедушка остался на финальный поклон.

Каждый из ребят смотрел на Леонарда в надеже что он обернется, чтобы сказать ему какой он молодец, но оставшуюся часть парень сидел неподвижно.

По плану Фрэнсис должна была петь в заключение концертной программы. Калеб помог ей подняться на сцену.

Зазвучала музыка и яркая миссис Фрэнсис с красными губами запела:

Я слышал, тайный был аккорд,

Что Давид сыграл, и это было угодно Господу,

Но музыка ведь не интересует тебя, верно?

Он звучит так: четыре, пять,

Минорное падение, мажорный подъем,

Растерянный король сочиняет: «Аллилуйя».

Аллилуйя, аллилуйя.

Аллилуйя, аллилуйя.*

/*перевод песни Hallelujah исполнителя Leonard Cohen/

Твоя вера была сильна, но тебе требовалось доказательство.

Ты увидел ее купающейся на крыше,

Ее красота и лунный свет ошеломили тебя.

Она привязала тебя к кухонному стулу,

Она сломала твой трон, она отрезала твои волосы,

И из твоих губ выманила «Аллилуйя»…

Аллилуйя, аллилуйя.

Аллилуйя, аллилуйя.

Калеб слушал песню и все, что ему сейчас хотелось – это сказать той, что сидит через свободное кресло от него, что ее красота ошеломила его. Он пленен ей и… влюблен. И он не боится своих чувств.

Говоришь, я упоминаю имя в суе,

Я даже не знаю имени,

Да даже если бы знал, что до этого тебе?

Вспышка света

В каждом слове,

Не важно, что ты слышишь –

Священное или слабое: «Аллилуйя…»

Аллилуйя, аллилуйя.

Аллилуйя, аллилуйя.

– Она прекрасно поет! – шепнула Ингрид на ухо Аманде.

– Да, очень красивый голос, – согласилась девушка.

– Ты читала «Поющие в терновнике»?

– Да, и фильм тоже видела.

– Иногда я думаю, что этот пансионат и есть тот самый терновник. А райские птицы – это все мы; птицы, которым осталась одна последняя песня…

Я делал все, что мог, не так уж много,

Я не мог почувствовать, так что я попытался коснуться,

Я говорил правду, не собирался дурачить тебя,

И несмотря на это,

Все пошло не так,

Я предстану перед Царем Песни

И слетит с моего языка лишь: «Аллилуйя…»

Аллилуйя, аллилуйя.

Аллилуйя, аллилуйя.

Пока Фрэни пела, Молли смотрела на Леонарда и вспоминала его появление на сцене. Это был очень смелый и благородный поступок. Не каждый, пусть даже и знающий толк в цирковых номерах, решится вот так запросто выступить перед публикой. А Леонард как раз не смахивал на любителя публичных выступлений.

Ей стало интересно, вызвал ли удивление его поступок для остальных Койотов. Знают ли они эту его сторону, или для них он также скрывается за маской развязного и легкомысленного байкера.

Леонард почувствовал ее взгляд и на этот раз обернулся. По губам девушки он прочитал: «ты молодец». Никак не отреагировав он снова повернулся к сцене, глядя на поющую миссис Фрэнсис.

Еще неделя и наступит Рождество, а там и второй семестр. Оглянуться не успеешь, как наступит то самое, о чем грезят все выпускники и то, чего он боится больше всего на свете. Придется выбирать, как жить дальше. Последовать голосу разума, чтобы обеспечить себе достойную жизнь или поддаться голосу сердца. Ведь если он оставит своего единственного дорогого человека – кто он после этого?

Глава 24. Если это не любовь, то что?

– Мы можем поговорить?

– Говори, – сухо ответила Молли.

– Черт, прости меня, Молл. Я настоящий дурак.

Ну вот, очередное «Прости», а значит будет еще одно, а за ним еще одно. Но стоит ей сказать: «Все. Больше не пиши и не звони мне. Я не хочу тебя видеть» – и на этом все закончится. Больше не будет извинений.

Но в мыслях все кажется намного легче чем на самом деле. Куда сложнее сделать. Язык не поворачивается. Молли вспомнила, как сама совсем недавно говорила об эмоциях человека и разуме. Что мы – это баланс, соотношение одного и второго. Головой она понимает как должна сделать, но вот сердце… сердце не понимает, оно просто чувствует.

– Ты меня обидел, Скай.

– Я знаю, прости меня! Давай встретимся, пожалуйста. Можно я приеду, и мы прогуляемся? Или поговорим в машине. Завтра мы уезжаем семьей на каникулы и до следующего семестра меня не будет.

Молли молчала. Сейчас его голос звучал ласково и так по-доброму, что конечно хотелось все простить, забыть, будто ничего и не было. Но она твердо решила – никакого мягкосердечия.

– Говори, Скай.

В телефоне послышался недовольный рык.

– Я все испортил, я знаю. Просто… наверное я слишком размечтался, нафантазировал себе всякого. Просто… ты мне нравишься, Молли, действительно нравишься. Мне хорошо с тобой и мне кажется… у нас может быть будущее. Не этот дешевый треп, а что-то настоящее. Ты особенная Молли. И… я так на этом зациклился, что совсем перестал думать о том, что я не один. Я думал за нас обоих, даже не спрашивая твое мнение. И все испортил.

Скай выдохнул, а Молли переваривала его слова. Может он куда серьезней, чем ей представлялось? Его слова были одновременно заманчивы и непонятны. Он говорил серьезные, даже слишком серьезные вещи для их отношений.

– Ты меня ненавидишь?

– Нет. Но ты правда «постарался». Скай, ты мне тоже нравишься, но..

– Но что… – прозвучало с опаской.

– Ты ведь сам сказал, что мы не подходим друг другу, помнишь?

– Я дурак. Я запутался и наговорил тебе кучу всего.

– Скай. Тогда скажи.

– Что? Что сказать?

Молли потребовалось почти минута, чтобы собраться с духом и произнести свой вопрос. Скай терпеливо ждал.

– Кто мы друг другу?

Ну вот… слова сорвались как последние лепестки с цветка, уносимые ветром. И будь что будет.

– Молли, я… ты… Ты мне дорога.

– Я спросила не об этом. Я спросила – кто мы друг другу? Кто я для тебя? Скай, мне кажется мы вполне в состоянии, чтобы определиться и не морочить друг другу голову. – Молли сама удивилась насколько ее слова прозвучали по-взрослому. Как ей казалось.

– Понимаешь, все не так просто.

– Понимаю, – спокойно ответила девушка. Если он имеет ввиду его дальнейшую учебу в престижном вузе, его состоятельных родителей и ее не совсем определенные перспективы – то она его прекрасно понимает. – Давай сделаем так. У нас будут каникулы, чтобы привести мысли в порядок и определиться, как и куда нам двигаться дальше. Когда ты вернешься мы встретимся и… тогда уже поговорим. Хорошо?

– Хорошо, Молли.

В этот вечер Скай прислал еще пару нейтральный сообщений, но Молли очень старалась отвечать сдержанно.

На самом деле, она прекрасно знала куда хочет двигаться дальше и кем она хочет быть Скаю. Когда над ним загорелся нимб в парке Белых огней – Молли осознала, что именно он должен быть ее парнем. Разве здесь нужна какая-либо логика?

Сердце бьется в приступе любовной лихорадки, пронзенное стрелами амура, колени предательски подкашиваются, а в глазах лик Ангела… Все предельно ясно.

Весь этот месяц, когда они со Скаем практически никак не общались после его обвинительной речи, Молли сама того не ожидая, была очень и очень подавлена. Ни родителям ни друзьям она этого никак не показывала, и даже наоборот, делала вид, что жизнь ее полна других забот, как переживать о каком-то там парне с безупречной внешностью. Еще чего! Но каждый день Молли думала о нем, о том, что он сказал ей, а при мысли, что они больше не будут общаться – ее сердце сжималось в кулак.

Он был ей так нужен, так важен. Без него дни казались скучными и серыми, еда была пресной и безвкусной. Все, что происходило теперь было словно несущественно. Входящие звонки – бессмыслены, если они не от него, сообщения – спам, если они не были от Ская.

Если это не любовь, то что?

При первых словах Ская ей хотелось закричать, как она рада его слышать! Каждый день она ждала его звонка. Сказать, что конечно она его простила и уже давно.

Но внутри эхом отзывалась боль. И страх.

А если это повторится? А если такое случится снова, что тогда?

Никогда прежде она не испытывала таких чувств к парню. Никогда прежде она не любила. Никогда прежде ей не разбивали сердце. Все это было ново для нее.

А для него?

Теперь, когда она на себе ощутила всю палитру чувств раненого сердца, она понимала почему он так «тупит» и почему они топчутся на месте. Но так продолжаться больше не может. Она его не предавала, она не та девушка из его прошлого, и она не заслуживает таких всплесков его настроения.

Теперь она твердо и вполне однозначно обозначила ему свои намерения. Или они вместе или они никто друг другу. А иначе все бессмысленно.

Сердце колотится. Сердце надеется. Сердце боится.

Отсчет пошел.

***************

Наконец-то первая половина учебного года осталась позади и можно спокойно отдаться рождественским каникулам, которые продлятся целую неделю – невиданная роскошь для старших классов после напряженных школьных будней.

Никаких тебе занятий, факультативов, подготовки к экзаменам. Можно расслабиться и покайфовать недельку – посмотреть фильмы, покататься на коньках или просто прогуляться с друзьями. Погода в этом году как нельзя лучше передавала зимнее настроение, пару раз температура едва уходила ниже «0», но все же. Это было хотя бы что-то, после четырех лет подряд устойчивых +5 в самые холодные дни.

В этом году Рождество выпадало на воскресенье, а каникулы официально начинались с пятницы, после традиционного новогоднего спектакля театральной группы школы.

– А я тебя предупреждал, не стоит даже время на это тратить. Есть классы и помладше, кто обязаловкой здесь, а мы могли бы и пропустить, – шептал Сэм на ухо подруге. Хотя шептал – это не подходящее слово. Сэм говорил достаточно громкой, в своей излюбленной манере интонирования и придирчивости. Но в зале было так шумно, музыка грохотала слишком громко, поэтому его слова тонули в общем хаосе представления.

– Я думала ты преувеличивал, когда говорил, что весь спектакль сплошной сумбур. Неужели нельзя было поставить какую-нибудь известную пьесу?

– Это фишка школы. Театралы считают себя исключительно одаренными и судя по всему недооцененными гениями, к тому же их руководитель – мисс Мэри Брайт на заре своей юности была удостоена наградой как подающая надежду писательница, говорят какой-то роман написала. Поэтому можешь представить сколько там сидит амбиций. Муза приходит с завидной регулярностью, а вот признание как таково и не пришло. К тому же у нее явно не все дома. Я пару лет назад присутствовал на одном ее занятии, подумывал тогда в театралы податься. Так вот, эта Мэри Брайт тогда такую сцену закатила, я в жизни не видел такой истерики, у нее ку-ку с головой, – Сэм покрутил пальцем у виска.

– Кто знает, может мы просто не доросли до ее гениальности. Вдруг она и правда шедевры создает, а мы не понимаем.

– Ты серьезно? Дорогуша, у тебя видно слабость к таким вот чудикам. Это мягко сказано. Знаешь, в психологии есть термин, когда людей влечет ко всяким там уродцам, с обезображенной внешностью.

– А я то-здесь при чем.

– А у тебя тоже самое. Только тебе подавай уродливые души, и чем страшнее тем лучше. Ты оправдаешь их и найдешь скрытый смысл и конечно причину.

– Никого я не оправдываю! Не передергивай мои слова! – протестовала Молли на такое явное и безосновательное обвинение в свой адрес.

– Себя-то не обманывай. Я это давно понял. Когда ты начала защищать Койотов. Плохо говорить о них теперь нельзя, и Сэйлормун со своим дружком Алексом теперь совсем не злодеи как это было раньше, а Пиппа так вообще..

– Сэм! Да какая муха тебя укусила? Почему ты на меня наезжаешь? Не ты ли в нашу первую встречу говорил, что тоже хотел бы вот так жить как они и ни о чем не париться, а?

– Говорил. Но это было касательно шмоток и денег, к тому же это было давно. Ты сама называла их психопатами, а теперь что же, прониклась к ним? Ты то ненавидишь Леонарда, называем его наглым ублюдком, а потом он чуть ли не проповедником становится. Что ни слово – то цитата. Но при этом слово, данное на ваших собраниях не позволяет тебе рассказывать, что у вас там происходит и о чем вы болтаете.

По мере того как Сэм в своих обвинениях заходил все дальше и дальше, Молли понимала, что все идет к ссоре. Крупной, но до безобразия глупой. Портить настроение в преддверии сочельника в ее планы не входило. В последнее время все и так шло слишком не по плану, при чем в самый неподходящий момент.

– Пойдем! – скомандовала девушка и встала со своего места, загородив сцену зрителям, сидящим сзади нее.

– Куда?

– Пойдем говорю! – повторила она тоном, требующим полного повиновения и направилась вдоль ряда к выходу, чтобы поскорее пройти мимо недовольных любителей театрализованных постановок.

Как только ребята вышли из актового зала и закрыли за собой дверь Молли развернулась и крепко обняла своего друга.

– Воу! А это еще что? – не ожидал Сэм, но сопротивляться не стал и обнял подругу в ответ.

– Я не знаю, что у тебя стряслось, но надеюсь если бы ты мог, ты бы мне рассказал, правда? Я люблю тебя, Сэм Нортон! Ты мой друг, и, если вдруг это ревность – то напрасно. Ты важный человек для меня. И если тебе понадобится моя помощь, может еще кому-нибудь в глаз дать, – оба засмеялись, – или просто выслушать, я всегда рядом. Знай это.

– Ох Молли, у тебя и впрямь слабость ко всяким покалеченным душой, – парень снова притянул девушку к себе и обнял.

– Твоя душа прекрасна как расцветающая сакура, Сэм.

– Это ты красиво сказала. Наверное, сегодня магнитные бури так влияют на меня. Или воспаленная фантазия мисс Брайт – пришельцы с двумя головами, которые пришли на нашу Землю, чтобы испортить Рождество и подменить Санта Клауса на своего двух-голового Клауса… ей бы антидепрессанты попить.

– Да, я тоже туда не вернусь. Обещаю, в следующий раз буду слушать тебя.

– Ловлю на слове. Пошли-ка домой, – Сэм обнял Молли за плечи и оба поплелись по школьным коридорам на выход. – Ты пешком?

– Нет, сейчас позвоню маме, чтобы забрала меня.

– А я пройдусь, нужно мысли привести в порядок. Кстати, Скай не объявлялся?

– Объявлялся.

– А почему ты не рассказываешь?

– Не знаю… Боюсь наверное.

– Чего?

Может свежий зимний воздух, ударивший в нос так подействовал, а может крепкое объятие друга, который в сумерках маскировался под темное небо из-за своего цвета кожи. Молли ощутила острую потребность сказать всю правду, все как есть.

– Боюсь, что он скажет нам не стоит быть вместе и тогда я буду выглядеть глупо. А если буду говорить, что мне нет до него дела – то будто это я так захотела. Хотя по правде, Сэм, он мне очень нравится.

Сэм подбодрил Молли потиранием по плечу:

– Я всегда рядом.

До школьных ворот оба шли молча, расценивая свое поведение как сугубо взрослое и многозначительное. Много не болтать, а если говорить – то, по существу. А лучше и вовсе помалкивать.

– Ладно, увидимся еще. Может початимся завтра втроем? Или на каникулах.

– Отличная идея. Спишемся тогда.

Сэм пошел домой, а Молли позвонила маме с просьбой забрать ее со школы. Миссис Прайт обещала подъехать через сорок минут поэтому Молли решила пройтись по стадиону, чтобы и свои мысли привести в порядок.

А что если своим прямым вопросом она отпугнет Ская?

В конце концов, им не по тридцать лет, и он не обязан жениться на ней или продумывать наперед возможные варианты развития общего будущего. Можно жить здесь и сейчас, отдаться чувствам и будь что будет. Ведь до следующей осени у них есть как минимум пол года – это целая жизнь! Кто знает, как она может повернуться, а теперь… Кто не ругается? Разве что тот, кто не любит. Надо было позволить ему приехать и все бы было иначе. Сама виновата.

Выберет ли он ее теперь? Или решит не ввязываться в сомнительные отношения. Положит ли свое сердце на плаху или запрячет под замками в сундук.

Она достала телефон и быстро напечатала сообщение:

«По легенде, на самой высокой и снежной горе живет отвергнутая Одином валькирия, которую он наделил волшебными рунами. И теперь она околдовывает прекрасных юношей, превращая их сердца в ледышку. Плененные ее чарами они больше не способны никого любить. Будь осторожен».

Следом еще одно:

«Я скучаю».

Две галочки – доставлено.

Молли гипнотизировала экран телефона, но Скай видимо был занят. Онлайн он был три часа назад – может у него поздняя ночь и он вообще спит.

Удалить пока не поздно. Удалить.

Большой палец застыл, нависнув над экраном. Несколько касаний и будто ничего не было. Скажет случайно, перепутала, с кем не бывает.

Нет. Он решит, что это слишком по-детски. Отправила и пусть будет.

От переменчивости собственных мыслей девушка казалась себе малолеткой. Ну кто так делает?

– Как тебе постановка? С каждым годом мисс Брайт переплевывает сама себя. Кажется дальше некуда, но она… умеет удивлять.

Молли подняла голову, но от светящегося экрана телефона она не особо видела собеседника, хотя голос был узнаваем. Пришлось убрать телефон.

Сама того не заметила, как обошла половину стадиона и остановилась возле трибун. На нижних ступеньках сидел Леонард в капюшоне и стеганой куртке.

– Теперь думаю, как мне все это развидеть. Сэм предупреждал меня, но я его не послушалась. А ты… – Молли посмотрела по сторонам, но никого больше не было, да и остальных красавчиков в школе она не видела. – Почему ты здесь?

– Сам не знаю… Может сегодня ретроградный Меркурий, заставляющий делать то, что обычно делать не хочется..

– Мда… это бы многое объяснило. Или магнитные бури, Сэм ссылался на них. У него тоже сегодня – затмение какое-то произошло.

– А вы с ним сдружились.

– Разве это плохо?

– Нет. Я даже рад за него.

– За него? – Молли показалось, что она ослышалась. – Вообще-то это я новенькая или ты забыл?

– Разве твое появление забудешь. Каждую среду вспоминаю об этом. С Сэмом никто прежде не общался. Ты первая.

Вечерние сумерки скрыли удивление на лице девушки, чему она была очень рада. Его слова могли означать: «Сэм такой неудачник, что с ним никто никогда не общался, а тут ты. Такой же лузер».

Или: «Сэм настолько закрыт для окружающих, что к выбору друзей подходит очень избирательно. Так что… считай ты особенная»

Молли никак не прокомментировала, оставляя за собой право выбирать истинный смысл его слов.

– Кстати, я хотела сказать, на прошлой неделе в Центре для престарелых… То, что ты сделал было очень смело. Ты очень помог тому мужчине.

– Если бы ты умела жонглировать, ты бы сделала также на моем месте, разве нет? Это ведь легко.

– Ну да, – соврала Молли. – Но я не умею жонглировать.

– Вот только в этом и разница. Я не сделал ничего особенного. Старики они ведь очень уязвимы, они как дети. Все воспринимают очень болезненно, обижаются на всякие пустяки. Осознают свою беспомощность, но хотят быть полезными. Нам нужно лишь подыграть им в этом, больше ничего и не требуется.

Ну вот опять… Может и вправду сегодня климатические особенности так влияют, но к горлу снова подступили слова откровения, которые сейчас вырвутся наружу.

– Нет! Я соврала! – почти прокричала Молли в порыве.

– Не понял.

Молли села на трибуну рядом с Леонардом.

– Я соврала. Я бы так не сделала, наверное. Нет, я уверена! Даже если бы я умела жонглировать, я бы никогда вот так не вышла на сцену перед незнакомыми людьми. Возможно мне бы в голову и закралась такая мысль – что это правильно и так нужно сделать, но пока я бы пересиливала свой страх, уже бы вечность прошла.

– Но ты бы этого хотела?

– Быть таким же смелым как ты? Конечно!

Леонард пару секунд помолчал, а потом выпалил:

– Я тоже тебе соврал!

– Что? Ты о чем?

– Это было нелегко. Я тоже сомневался. Стоит ли выходить на сцену или нет, к тому же я жонглировал в детстве и мог выглядеть не лучше, но… Потом я вспомнил слова одной девушки, она сказала на днях, что не важно, какие качества в нас заложены, мы должны пытаться быть лучше чем мы есть. И я подумал, что даже если у меня ничего не получится, это будет все равно лучше, чем не сделать ничего.

Молли мягко говоря была в шоке. Он процитировал ей ее же собственные слова при чем с такой красивой подачей.

– А я думала ты высмеиваешь меня.

– Совсем нет, просто наше общение как-то не заладилось с самого начала.

– Да, и ты оскорблял меня и выживал из школы. Я так и не поняла почему. Но это уже не важно.

Молли посмотрела на время, уже вот-вот должна подъехать миссис Прайт.

– Я пойду, мне пора.

– Я тоже.

Молли встала и у нее из кармана выпал телефон с входящим звуковым уведомлением.

Леонард успел поднять его первым. Молли поспешила выхватить телефон, но чтобы это не казалось излишне грубым, она слегка замедлилась, и Леонард успел посмотреть на подсвеченный экран.

– Спасибо, – Молли забрала телефон и снова положила его в карман с полной уверенностью, что это сообщение от мамы.

Оба направились на парковку.

– Если хочешь я тебя подвезу, если конечно не боишься двухколесного байка.

Леонард издал смешок и Молли едва не рассказала ему о своем опыте катания на мотоцикле. Но вовремя остановилась.

– Нет, спасибо, за мной уже мама приехала.

Леонард сел снял капюшон, чтобы надеть шлем, и Молли ахнула.

– Что ты сделал?

От былых длинных кудрей остались только бритые виски и небольшой ершик на макушке. Лицо сделалось открытым и глаза, не обремененные каймой волос казались еще более раскосыми и хитрыми.

– А на что это похоже?

– Но зачем? – не унималась Молли. Она была поражена такой резкой сменой внешности. К этому надо привыкнуть.

– Мне сказали, что бритые виски мне пойдут.

Молли оторопела. Это ведь она сказала ему, когда они спорили в день Хэллоуина в клубе «Горилла».

– Но ты не обязан был это делать! Никто из нас ведь не занял первое место тогда на танцполе.

– Но танцевали мы здорово, – улыбнулся ей Лео.

– Здорово… – повторила Молли словно одурманенная.

Сам Хэллоуин терял резкие очертания с каждым днем, отдаляя ее от четких воспоминаний. Спасибо выпитым коктейлям и бушующим эмоциям в ту ночь. Но одно событие она запомнила слишком хорошо. Прикосновение его губ, вкус подаренного ей поцелуя… Молли залилась краской.

Что, черт возьми, происходит?

– У меня кстати кое-что есть для тебя. Но приберегу это для рождественского подарка. Мелочь, а приятно. Тебя точно не надо подвезти?

– Нет, мама останавливается за углом.

– За углооом… Сэм однако хорошо тебя натаскал. Еще увидимся.

Лео надел шлем, ухватился за ручки мотоцикла и рванул на дорогу с ревом парохода., Молли только проводила его взглядом.

Снова звук уведомления.

Молли достала телефон – всплывающее сообщение от мамы:

«Я на месте. Выходи».

Что?! Только сейчас?

Молли трясущимися пальцами разблокировала экран и открыла чат.

Непрочитанное сообщение от Ская:

«Ей это не удастся, ведь мое сердце уже занято. Жду нашей встречи».

Значит это сообщение прочитал Леонард.

******

– Ты сама на себя не похожа. Понравился спектакль?

– Да… нет… Извини, мам, я что-то устала.

– Ну хорошо, – миссис Прайт лукаво посмотрела на дочь в зеркало, не одолевая больше расспросами.

Молли сгруппировалась в углу прямо за водительским сиденьем и лбом прикоснулась к холодному стеклу.

Если бы ее организм представлял собой компьютер, она сказала бы, что произошел какой-то сбой, замыкание. Все программы открываются разом, а потом закрываются, все сохраненные вкладки в интернете погружаются, все видеофайлы начинают воспроизводиться одновременно, и ни одна кнопка на клавиатуре при этом не работает.

Именно так она чувствовала себя сейчас – как компьютер, перегруженный программами.

Сообщение от Ская должно было внести ясность в ее мысли и снять напряжение, в которое она сама себя же и загнала.

Но тогда почему она не видит этой ясности? Почему ей кажется, что все стало запутанным еще больше чем было?

Мозг отказывался понимать происходящее. Все последние логические цепочки ушли на сдачу зачетов и тестов. К тому же сегодняшний спектакль окончательно уничтожил и без того подорванную психику.

Молли уже поняла, что-либо планировать сейчас – дело неблагодарное и не имеет никакого смысла. Жизнь в Бридж-тауне не поддавалась никакому контролю. Только за этот вечер ее настроение напоминало Американские горки – от падения в пропасть после слов Леонарда, до взлета к небесам после сообщения от Ская.

При воспоминании обо всем этом под ребрами приятно защемило.

Лишь одно она знала наверняка – любовь уже ворвалась в ее сердце.

Конец первой части.