Текст книги "Покаяние спасёт Россию
(О Царской семье)"

Автор книги: О. Иванова

Соавторы: Т. Микушина,Е. Ильина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Эти строки были написаны людьми, прожившими 21 год в браке…

Заботы мужа, его тяжёлые обязанности чрезвычайно волновали императрицу. Если раньше она оказывала мужу лишь сочувствие и моральную поддержку, то во время войны она решила помогать ему в делах государственных. Царица горела желанием разделить тяжесть ноши любимого человека и переживала за страну: «Ты всё переносишь один, с таким мужеством! Позволь мне помочь тебе, моё сокровище! Наверно, есть дела, в которых женщина хочет быть полезна. Мне так хочется облегчить тебя во всём».

Император отвечал: «Да, действительно, тебе надо бы быть моими глазами и ушами там, в столице, пока мне приходится сидеть здесь. На твоей обязанности лежит поддерживать согласие и единение среди министров – этим ты приносишь огромную пользу мне и нашей стране! Я так счастлив, что ты, наконец, нашла себе подходящее дело! Теперь я, конечно, буду спокоен и не буду мучиться, по крайней мере, о внутренних делах».

Ещё до войны, занимаясь благотворительностью и заведуя многочисленными комитетами[9]9
  Например, к 1909 году насчитывалось 33 благотворительных общества и комитета, организованных царицей.


[Закрыть], государыня проявила себя как замечательный организатор. Все лица, имевшие с ней отношения на деловой почве, единогласно утверждали, что докладывать ей какое либо дело, без предварительного его изучения, было невозможно. Своим докладчикам она ставила множество определённых и весьма дельных вопросов, касающихся самого существа предмета, причём входила во все детали, и в заключении давала точные указания. Все организаторские таланты пригодились императрице и в военное время.

Николай II был благодарен жене за участие в государственных делах. Александра Фёдоровна начала принимать доклады некоторых министров, отдавать распоряжения по текущим вопросам, принимала участие в назначении должностных лиц; и всегда непременно сообщала обо всём мужу.

В случаях, когда царица чувствовала себя неуверенной и извинялась за свою «дерзость», царь её успокаивал: «Тебе не в чем винить себя, напротив, я должен быть признателен тебе за то, что в этом серьёзном деле благодаря тебе достигнут такой успех».

Далеко не все приняли с восторгом факт участия императрицы в государственных делах, хотя это было естественным: во время отсутствия мужа жена брала на себя обязанности внутреннего управления страной. «Некоторые сердятся, что я вмешиваюсь в дела, – писала Александра Фёдоровна мужу в сентябре 1915 года, – но моя обязанность – тебе помогать. Даже в этом меня осуждают некоторые министры и общество: они всё критикуют, а сами занимаются делами, которые их совсем не касаются. Таков уж бестолковый свет!»

Как показали дальнейшие события, многие опасения императрицы, её оценки и умозаключения относительно «высшего света» оказались пророческими. Когда трон в 1917 году оказался в опасности, то обласканные властью и почестями сановные господа, представители многочисленной дворянской элиты, за исключением немногих, оставшихся верными царской семье, разбежались кто куда.

Снова вместе… до конца

Война дестабилизировала жизнь страны. Воля монарха больше не являлась волей административной России. 2 (15) марта 1917 года произошло отречение царя Николая II от престола. Император по доброй воле, в интересах сохранения мира и благополучия в стране, отказался от своих исконных полномочий, передав их своему младшему брату Михаилу (срок царствования которого составил менее суток).

2 марта к вечеру был выбран новый состав Государственной Думы – Временное правительство.

7 (20) марта Временное правительство приняло постановление: «Признать отречённых императора Николая II и его супругу лишёнными свободы».

Вслед за этим последовал арест царской семьи. 7 (20) марта была взята под стражу в Царском Селе бывшая императрица Александра Фёдоровна с семьёй, а в Могилёве – бывший император. 9 марта Николая Александровича в сопровождении конвоя доставили в Царское Село.

«Возвращение Государя, несмотря на обстоятельства, было большим счастьем для его семьи, – вспоминал учитель царских детей Пьер Жильяр. – Государыня и Мария Николаевна, и больные дети, когда их осведомили о положении (об отречении императора – авт.-сост.), испытали на его счёт столько страха и тревоги! Для них было большим утешением чувствовать себя вместе во время такого сурового испытания. Им казалось, что это облегчало их скорбь и что громадная любовь, которую они испытывали друг к другу, давала им достаточно сил, чтобы перенести все страдания».

Из дневника Александры Фёдоровны:

«Есть горе, которое ранит ещё больше, чем смерть. Но любовь Божия может превратить любое испытание в благословение.

Наша любовь друг ко другу может быть искренней и глубокой в солнечные дни, но никогда она не бывает настолько сильной, как в дни страданий и горя, когда раскрываются все скрытые до этого богатства души».

Эти строки были написаны императрицей задолго до суровых испытаний, которые пришлось вынести царской семье в последний год жизни. Всё, что она когда-то записала в свой дневник – мысли великих и святых людей и свои собственные размышления – всё применила она в своей жизни.

Их любовь, зародившаяся в детстве робко и нежно, постепенно вырастала и крепла, превращаясь из маленького росточка в сильное и могучее дерево. Испытания стихиями пытались покорёжить его ствол, но крепкие корни, впитавшие всё лучшее из опыта предков, давали жизненную силу его стволу и ветвям, и дерево их Любви цвело и благоухало постоянно и приносило самые ценные плоды.

В их отношениях не доминировала плотская страсть. Это чувство было куда значимей, выше и масштабней. Это – безграничное чувство, это взаимное слияние душ, это самозабвение и самоотречение. Николай Александрович и Александра Фёдоровна были наделены таким даром.

«Самое горячие спасибо за всю твою любовь».

О глубине и масштабе этих чувств мало кто подозревал в то время. Эта сфера была исключительно внутренним делом, их частной жизнью, неприкосновенность которой они так тщательно при жизни охраняли.

Жизнь царя и царицы была пронизана не только взаимной любовью, но вся озарена любовью к Богу. Они всегда жили с именем Христа, были полностью и навсегда преданными Богу. Это чудо великое, если учесть, какое положение они занимали и в каком мире вращались. В этом мире вера давно стала для многих только необходимым ритуалом текущего времяпрепровождения.

Из дневника Александры Фёдоровны:

«Во всём, что мы имеем и что делаем, нам необходимо благословение Бога. Никто, кроме Бога, не поддержит нас во время великого горя. Жизнь так хрупка, что любое расставание может оказаться вечным. Мы никогда не можем быть уверены, что у нас ещё будет возможность попросить прощение за злое слово и быть прощёнными».

В декабре 1917 года Александра Фёдоровна писала из своего заключения: «Больно, досадно, обидно, стыдно, страдаешь, всё болит, исколото, но тишина на душе, спокойная вера и любовь к Богу, Который своих не оставит и молитвы усердных услышит и помилует и спасёт».

Их любовь к России была столь же сильной, как и любовь друг к другу и к Богу.

Сколько благородства, самоотвержения и бескорыстной любви в письмах Александры Фёдоровны из Тобольска (места ссылки царской семьи) к А. А. Вырубовой:

«О, Боже, спаси Россию! Это крик души днём и ночью, всё в этом для меня».

«…нельзя вырвать любовь из моего сердца к России, несмотря на чёрную неблагодарность к Государю, которая разрывает моё сердце. Но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет».

«Чувствую себя матерью этой страны и страдаю как за своего ребёнка, и люблю мою Родину, несмотря на все ужасы теперь и все согрешения».

«Не для себя живём, а для других, для Родины. Слишком сильно я свою Родину люблю… Милосердный Господь, сжалься над несчастной Родиной, не дай ей погибнуть под гнётом «свободы»!

Эти строки пишет человек, чью семью Родина отвергла и отдала на поругание…

Чужие страдания государыня переживала ещё острее, чем свои собственные. Для себя и своей семьи она считала великою Божьей милостью и то, что они в саду бывают, свободно гуляя. «А вспомните, – писала она, – тех других (заключённых в тюрьмах), о, Боже, как за них страдаем, что они переживают невинные… Венец им будет от Господа. Перед ними хочется на коленях стоять, что за нас страдают».

Но в особенности её угнетали несправедливости в отношении Государя. «Когда про меня гадости пишут – пускай, это давно начали травить, мне всё равно теперь, а что Его оклеветали, грязь бросают на Помазанника Божия, это чересчур тяжело».

Император Николай Александрович и в темнице остался таким же, каким и был на царском престоле. Он стоически переносил удары судьбы и не переставал надеяться на светлое будущее. Чрезвычайные для монарха унижения, каким он подвергался после своего отречения в Царском Селе, Тобольске и Екатеринбурге, не вынудили его поступиться ни одним из принципов своей благородной души и не ослабили его любви к своему народу. «Сколько ещё времени будет наша несчастная Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется иногда, что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь, на что надеяться, чего желать. А всё-таки никто как Бог! Да будет воля Его святая», – записал в дневнике Николай Александрович.

Боль за своего сына и за судьбу России были очень тяжёлым испытанием для царской семьи. Но их любовь, укрепляемая надеждой на Бога, выдержала все испытания.

И они остались вместе. До самого конца, до расстрела.

Остались вместе навечно, как и обещали друг другу когда-то в юности.

Глава 3
Чистота помыслов и чистота души

«Одно слово охватывает всё – это слово «любовь» – такую запись сделала в своём дневнике Императрица Александра Фёдоровна – жена Царя Николая II, мать пятерых детей. На фотографии, где Александра Фёдоровна сидит в окружении дочерей, в её облике чувствуется глубокая мудрость женщины-матери и сильная воля человека, на чью долю выпало стать Государыней Императрицей.

Вступая в брак с русским царём, немецкая принцесса понимала, что создаёт не только свою семью, но и становится частью новой многочисленной семьи – русского народа. Она хорошо осознавала ответственность, которая ложится на плечи супруги венценосного мужа. Долг и любовь счастливо соединились в жизни царицы. Все свои усилия она посвятила тому, чтобы наполнить жизнь своей семьи (как малой, так и большой) самым главным – любовью.

«…чувствую себя матерью страны и страдаю, как за своего ребёнка, и люблю мою родину», – спустя многие годы писала Александра Фёдоровна в письме к А. Вырубовой из Тобольска, незадолго до своей смерти.

Учить детей примером своей жизни

«Какой пример, если бы только о нём знали, давала эта столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности! Но как мало людей о ней подозревали!» – писал в своих воспоминаниях учитель царских детей Пьер Жильяр, на глазах которого проходила жизнь царской семьи.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Великое искусство – жить вместе, любя друг друга нежно. Это должно начинаться с самих родителей».

«Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей – не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни».

«…важный элемент семейной жизни – это отношения любви друг ко другу; не просто любовь, а взлелеянная любовь в повседневной жизни семьи, выражение любви в словах и поступках.

Любезность в доме не формальная, а искренняя и естественная. Радость и счастье нужны детям не меньше, чем растениям нужен воздух и солнечный свет».

Доброта, скромность, простота, глубокая Вера в Бога, прямота, дисциплина, крепость духа, умение жертвовать собой, непоколебимое сознание долга и всеобъемлющая любовь к Родине-России – это неполный перечень душевных качеств, которые восприняли царские дети от своих родителей.

Воспитание дочерей в царской семье было строгим, поскольку так была воспитана сама Александра Фёдоровна, да и Государя Николая в детстве не баловал отец – Император Александр III, отличавшийся спартанскими привычками. Во дворце девочки жили по двое в комнате: старшие Ольга с Татьяной, как их называли, «большие», и младшие Мария с Анастасией – «маленькие». Царевны спали на жёстких походных кроватях, легко укрытые, каждое утро принимали холодную ванну. Александра Фёдоровна, выросшая при небольшом дворе, с раннего детства прививала дочерям бережливость и умеренность. Платья и обувь переходили от старших сестёр к младшим. Государыня, сама очень скромная в одежде, в выборе причёсок, не позволяла и дочерям много наряжаться. Великая княжна Ольга Николаевна полностью восприняла это отношение к роскоши и одевалась очень скромно, постоянно одёргивая в этом отношении других сестёр.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Дети должны учиться самоотречению. Они не смогут иметь всё, что им хочется. Они должны учиться отказываться от собственных желаний ради других людей. Им следует также учиться быть заботливыми… Дети должны учиться приносить пользу родителям и друг другу».

«Долг родителей в отношении детей – подготовить их к жизни, к любым испытаниям, которые ниспошлет им Бог».

Подруга Императрицы Юлия Ден, которую в царской семье ценили за её ум, рассудительность, спокойную уравновешенность, описывала в своей книге быт царевен: «Их Высочества любили своих горничных и часто помогали им убирать комнаты и стелить постели…

Их Высочества никогда не кичились своим происхождением. Со свойственной им учтивостью они неизменно пропускали меня вперёд, выходя из какого-то помещения. При этом не было ни церемонности, ни суеты; это были славные, милые девочки, и я любила их всех. Их Высочества поднимались рано и вскоре принимались за уроки. После утренних уроков они гуляли с Его Величеством. В перерыв между ленчем и чаем они вновь отправлялись с отцом на прогулку. Разговаривали они по-русски, по-английски, немного по-французски. По-немецки они не разговаривали никогда. Хотя они хорошо танцевали, возможность для этого предоставлялась им редко».

Александра Фёдоровна не позволяла княжнам сидеть без дела ни минуты. Желая видеть в дочерях настоящих помощниц, она приучала их к основам домашнего хозяйства и сама учила рукоделью. Чудные работы и вышивки выходили из-под их изящных ручек. Лучше других получалось рукоделье у Великой Княжны Татьяны Николаевны. Она шила себе и старшим сёстрам блузы, вышивала, вязала.

Государыня устраивала благотворительные базары, на которых сама вместе с дочерьми продавала то, что было сделано их собственными руками. Вырученные немалые средства шли на поддержание благотворительных учреждений.

Царевны получили прекрасное домашнее образование, играли на рояле, хорошо танцевали, рисовали. Воспитывались они в глубокой религиозности, посещали с родителями богослужения. Александра Фёдоровна постоянно читала Библию и толкования святых отцов Церкви, чтобы более точно и ясно знать путь, по которому должно идти за Христом. Любовь к чтению святого писания она прививала и детям.

«Великие княжны были прелестны своей свежестью и здоровьем. Трудно было найти четырёх сестёр, столь различных по характерам и в то же время столь тесно сплочённых дружбой. Последняя не мешала их личной самостоятельности и, несмотря на различие темпераментов, объединяла их живой связью. Из начальных букв своих имён они составили общее имя: «Отма». Под этой общей подписью они иногда делали подарки или посылали письма, написанные одной из них от имени всех четырёх», – писал о княжнах Пьер Жильяр.

ОТМА. 1906 г.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Чистота помыслов и чистота души – вот что действительно облагораживает. Без чистоты невозможно представить истинную женственность. Даже среди этого мира, погрязшего в грехах и пороках, возможно сохранить эту святую чистоту. «Я видел лилию, плавающую в чёрной болотной воде. Всё вокруг прогнило, а лилия оставалась чистой, как ангельские одежды. В тёмном пруду появилась рябь, она покачивала лилию, но ни пятнышка не появилось на ней». Так что даже в нашем безнравственном мире молодой женщине можно сохранить незапятнанной свою душу, излучая святую бескорыстную любовь».

С огромной любовью отзывались о княжнах и описывали их жизнь очевидцы, приближённые царского двора.

«Трудно представить себе более очаровательных, чистых и умных девочек».

Из воспоминаний С. К. Буксгевден, фрейлины Императрицы.

«Дети, как называла Великих Княжон А. А. Танеева и Ю. А. (Лили) Ден (самые близкие подруги Государыни и Царских Детей) целиком разделяли взгляды Августейших родителей, которые не любили ничего показного, кричащего, стремились держаться подальше от «ликующих, праздно болтающих». Они наслаждались самыми простыми радостями – общением с природой, друг с другом, с простонародьем, которое по своему укладу жизни ближе всего к земле, к деревенскому восприятию мира…

Великие Княжны Татьяна (слева) и Ольга (в центре) с другом семьи Анной Танеевой (Вырубовой).

Все Великие Княжны были бесхитростными, невинными созданиями. Ничего нечистого, дурного в их жизнь не допускалось. Её Величество очень строго следила за выбором книг, которые они читали. В основном, это были книги английских авторов. Их Высочества не имели ни малейшего представления о безобразных сторонах жизни, хотя – увы! – им суждено было увидеть самое гадкое, что в ней существует, и столкнуться с самыми низменными чертами человеческой натуры».

«Внешне однообразную свою жизнь Княжны наполняли веселием своих жизнерадостных и живых характеров. Они умели находить счастье и радость в малом. Они были юны не только своими годами, но были юными в самом глубоком смысле этого слова; их радовало всё: солнце, цветы, каждая минута, проведённая с отцом, каждая короткая прогулка, во время которой они могли посмотреть на толпу; они радовались каждой улыбке незнакомых им прохожих; они сияли всем лаской и яркими красками цветущих русских лиц.

Везде, где они появлялись, звучал их весёлый звонкий смех. Никто и никогда не чувствовал себя с ними стеснённо, их простота делала всех такими же простыми и непринуждёнными, какими они были сами».

Из воспоминаний жительницы Царского Села С. Я. Офросимовой в книге «Царская семья».

Великие Княжны Ольга и Анастасия с крестьянскими детьми.

«Когда Великие Княжны посещали детские приюты, то здесь вели себя с детьми-сиротами как с родными, без брезгливости целуя и лаская их. Приход их в приют столько вносил с собою ласки и привета, что дети в восторге радости кидались обнимать их, целуя руки, толпясь около них. Дети своим чутким сердцем ощущали в них чистую, искреннюю, нежную к ним любовь.

Детское сердце не обманывает».

Из книги игумена Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-мученик».

«…трудно определимая прелесть этих четырёх сестёр состояла в их большой простоте, естественности, свежести и врожденной доброте». «Обстоятельства рано приучили всех четырёх довольствоваться самими собой и своею природной весёлостью. Как мало молодых девушек без ропота удовольствовалось бы таким образом жизни, лишённым всяких внешних развлечений! Единственную отраду его представляла прелесть тесной семейной жизни, вызывающей в наши дни такое пренебрежение».

Пьер Жильяр. «Из воспоминаний об Императоре Николае II и его семье».

В священном кругу семьи

Огромное уважение вызывает отношение детей к родителям, в котором очевидцы отмечали истинное почитание и безграничную любовь.

«Движущим стимулом в жизни этих очаровательных существ была любовь к семье. Ни о чём другом, как о домашнем очаге, они и не думали.

Объектами их привязанности были родители, брат и немногие друзья. На первом месте у них стояли Их Величества.

Первое, что неизменно спрашивали дети, как мы их называли, было: «А папа это понравится?»; «Как ты полагаешь, мама это одобрит?».

К родителям обращались просто – «мама» и «папа».

Из воспоминаний Ю.А. Ден. «Подлинная царица».

Государь Николай II на прогулке с детьми. Царское Село. 1912 г.

«Мать, которую они обожали, была в их глазах как бы непогрешима… Они были полны очаровательной предупредительности по отношению к ней. С общего согласия и по собственному почину они устроили очерёдное дежурство при матери. Когда Императрице нездоровилось, та, которая в этот день исполняла эту дочернюю обязанность, безвыходно оставалась при ней.

Их отношения с Государем были прелестны. Он был для них одновременно Царём, отцом и товарищем.

Чувства, испытываемые ими к нему, видоизменялись в зависимости от обстоятельств. Они никогда не ошибались, как в каждом отдельном случае относиться к отцу и какое выражение данному случаю подобает. Их чувство переходило от религиозного поклонения до полной доверчивости и самой сердечной дружбы. Он ведь был для них то тем, перед которым почтительно преклонялись министры, высшие церковные иерархи, Великие Князья и сама их мать; то отцом, сердце которого с такой добротой раскрывалось навстречу их заботам или огорчениям; то, наконец, тем, кто вдали от нескромных глаз умел при случае так весело присоединиться к их молодым забавам».

И. Жильяр. «Из воспоминаний об Императоре Николае II и его семье».

Много внимания Императрица уделяла отношениям между детьми. Царская семья была очень дружной, все проявляли друг к другу внимание и искреннюю заботу. Именно крепкая дружба и сплочённость помогала выстоять семье в тяжёлые времена.

Из дневника Александры Фёдоровны: «Между братьями и сёстрами должна быть крепкая и нежная дружба. В наших сердцах и нашей жизни мы должны беречь и растить всё красивое, истинное, святое. Дружеские связи в нашем собственном доме, чтобы они были глубокими, искренними и сердечными, должны формировать родители, помогая сблизиться душам. Нет в мире дружбы чище, богаче и плодотворнее, чем в семье, если только направлять развитие этой дружбы. Молодой человек должен быть более вежливым со своей сестрой, чем с любой другой молодой женщиной в мире, а молодая женщина, пока у неё нет мужа, должна считать брата самым близким в мире для неё человеком. Они должны в этом мире охранять друг друга от опасностей и обманных и гибельных путей».

«Каждая преданная сестра может оказать такое сильное влияние на своего брата, которое будет вести его, как перст Господа, по верной жизненной дороге. В своём собственном доме, на собственном примере покажите им всю возвышенную красоту истинной благородной женственности. Стремясь ко всему нежному, чистому, святому в божественном идеале женщины, будьте воплощением добродетели и сделайте добродетель для всех настолько привлекательной, чтобы порок у них всегда вызывал только отвращение. Пусть они видят в вас такую чистоту души, такое благородство духа, такую божественную святость, чтобы ваше сияние всегда охраняло их, куда бы они ни пошли, как защитная оболочка или как ангел, парящий над их головами в вечном благословении. Пусть каждая женщина с помощью Божией стремится к совершенству… А братьям, в свою очередь, следует охранять сестёр».

Сёстры милосердия

В 1914 году с началом Первой мировой войны жизнь Царской семьи полностью изменилась. Личные расходы стали ещё скромнее, в том числе и на питание. Государыня заявила, что ни себе, ни Великим Княжнам не сошьёт ни одного нового платья. И сама Императрица, и её старшие дочери ходили в платьях сестёр милосердия, причём зачастую в чиненых-перечиненых, и старых башмаках, чтобы не тратить деньги. Личные средства шли на благотворительные цели. Во всех дворцах Императрица открыла склады, снабжавшие армию бельём и перевязочными средствами.

Всё своё время и силы Императрица посвятила помощи раненым. Александра Фёдоровна создавала медицинские пункты, пункты для изготовления перевязочного материала и медицинских пакетов, организовывала курсы сестёр милосердия и сиделок. Царские дворцы приспосабливали под госпитали. К ним делали пристройки, чтобы размещать там жён и матерей раненых солдат. К концу года под опекой Императрицы было 85 военных госпиталей и 10 санитарных поездов.

Анна Танеева (Вырубова), фрейлина и ближайшая подруга Императрицы, вспоминала: «Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, Императрица решила лично пройти курс сестёр милосердия военного времени с двумя старшими Великими Княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, хирурга, заведывающего Дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступили рядовыми хирургическими сёстрами в первый оборудованный лазарет при Дворцовом госпитале, дабы не думали, что занятие это было игрой.

Опишу одно такое утро. В 9 1/2 час мы приехали в госпиталь и тотчас же приступили к работе – перевязкам, часто тяжелораненых; Государыня и Великие Княжны присутствовали при всех операциях. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны. Объясняю себе тем, что она была врождённой сестрой милосердия…

Выдержав экзамен, Императрица и дети, наряду с другими сёстрами, окончившими курс, получили красные кресты и аттестаты на звание сестёр милосердия военного времени…

Началось страшно трудное и утомительное время. С раннего утра до поздней ночи не прекращалась лихорадочная деятельность. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи. В 9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знаменья, к чудотворному образу, и уже оттуда мы ехали на работу в лазарет. Наскоро позавтракав, весь день Императрица посвящала осмотру других госпиталей.

Сёстры милосердия – Александра Фёдоровна вместе со старшими дочерьми Ольгой и Татьяной и Анной Вырубовой.

Когда прибывали санитарные поезда, Императрица и Великие Княжны делали перевязки, ни на минуту не присаживаясь, с 9 час(ов) иногда до 3 час(ов) дня. Во время тяжёлых операций раненые умоляли Государыню быть около.

Вижу её, как она утешает и ободряет их, кладёт руку на голову и подчас молится с ними. Императрицу боготворили, ожидали её прихода, стараясь дотронуться до её серого санитарного платья; умирающие просили её посидеть возле кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость, успокаивала их целыми часами».

С двумя старшими дочерьми, которые помогали матери во всём, Александра Фёдоровна посещала госпитали в западных и центральных городах России, ездила к мужу Николаю II в Ставку главнокомандующего. Всюду, где Государыня появлялась в своём сёстринском платье, её восторженно приветствовали, и в этих встречах не было ничего официального: «народ толпился вокруг неё, и никто не сдерживал его восторга». Подлинно – это была их заботливая и любящая мать.

В то же время, по свидетельствам современников, многие из высших и «образованных» слоёв общества не понимали и осуждали деятельность Императрицы. «Государыня знала о кампании, которая велась против неё, – вспоминает Пьер Жильяр, – и страдала от этого, как от глубокой несправедливости, ибо она приняла своё отечество так же, как новую религию, со всем порывом своего сердца; она была русская по чувствам, так же как православная – по убеждению».

К началу Первой Мировой войны княжнам было: Ольге – 19, Татьяне – 17, Марии – 15, Анастасии – 13 лет.

Старшие княжны Ольга и Татьяна с утра до ночи работали наравне с матерью медицинскими сёстрами, только от самых сложных и тяжёлых операций их оберегали. В обязанности младших сестёр Марии и Анастасии входило посещение раненых солдат в госпиталях. Они читали раненым вслух, писали под их диктовку письма домой, развлекали их, играя с ними в шашки, устраивая импровизированные концерты.

«Две младшие: Мария и Анастасия Николаевны – работали на раненых шитьём белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов и корпии (перевязочного материала – авт.-сост.) Они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать настоящими сёстрами милосердия, как Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны», – свидетельствовала С. Я. Офросимова.

Княжны Мария и Анастасия в госпитале с ранеными.

Великая княжна Анастасия в 1916 г. писала в одном из писем: «Сегодня я сидела рядом с нашим солдатом и учила его читать, ему это очень нравится. Он стал учиться читать и писать здесь, в госпитале. Двое несчастных умерли, а ещё вчера мы сидели рядом с ними».

Генерал А. А. Мосолов вспоминал: «У всех четырёх было заметно, что с раннего детства им было внушено чувство долга. Всё, что Они делали, было проникнуто основательностью в исполнении. Особенно это выражалось у двух Старших. Они не только несли в полном смысле слова обязанности заурядных сестёр милосердия, но и с большим умением ассистировали при операциях. Это много комментировалось в обществе и ставилось в вину Императрице. Я же нахожу, что при кристальной чистоте Царских Дочерей это, безусловно, не могло дурно повлиять на них, и было последовательным шагом Императрицы как воспитательницы».

В одном из лазаретов работал санитаром Сергей Есенин, уже известный к тому времени поэт. Летом 1916 года на концерте для раненых Есенин прочитал приветствие Великим Княжнам, а вслед за тем – стихотворение, озаглавленное «Царевнам». Поэт сравнил княжон с белыми берёзками, кроткими и ласковыми, на фоне багрового заката. Заключительные строки стихотворения оказались поистине пророческими:

 
Всё ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладёт печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За Их судьбу.
 

Последние месяцы жизни

После отречения Государя Николая II от престола царская семья содержалась под стражей в Царском Селе. Охранники были безжалостны и грубы. Но бывали и светлые эпизоды. Баронесса Буксгевден вспоминала, что часто «после разговоров с Императором или детьми враждебность солдат исчезала. Они видели, что это не свирепые монстры, как их учили верить».

К середине августа 1917 г. царскую семью перевезли в Тобольск. Александра Фёдоровна учила детей, читала, вышивала. Она и дочери связали тёплую шерстяную одежду к Рождеству и подарили каждому из домочадцев. По воскресным вечерам устраивались небольшие театральные представления.

Из дневника Александры Фёдоровны: «В жизнь каждого дома, раньше или позже, приходит горький опыт – опыт страданий. Могут быть годы безоблачного счастья, но наверняка будут и горести…

Тяжёлая работа, трудности, заботы, самопожертвование и даже горе теряют свою остроту.

Последняя Весна. Тобольск. 1918 г.

Во время Великого Поста, вспоминал учитель английского языка Гиббс, «Императрица сделала каждому копию Канона (Андрея Критского) на русском языке». «Сделать копию» означало переписать от руки 25 страниц Канона.

Среди охранников в Тобольске были как добрые, так и враждебно относящиеся к Царской Семье. Из скромной записи в дневнике Александры Фёдоровны мы узнаём, что в сочельник она сама лично наряжала ёлку и приготовила угощение для охранников, и, войдя к ним, дала каждому из двадцати по Евангелию и по закладке, изготовленной собственноручно.