Текст книги "Монастырь"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Эти добрые, богатые люди смеялись над ним совершенно беззлобно, они были рады ему. Эль обвел глазами комнату, и она показалась ему такой уютной, такой красивой и в то же время защищенной. Имея такой дом, полный вкусной еды и согревающего питья, удобных вещей, с печью вместо костра, можно, наверное, ни о чем больше не думать, никого не бояться… Степняк вспомнил, что Клара очень хочет побывать в Степи, и ему тоже стало смешно.

– Вот и хорошо, вот и отлично! – Лени снова наполнил свою кружку и долил сестре. – Вот теперь выпьем за здоровье нашего гостя! – Да! – Эль зажмурился и быстро отпил, сразу же закусив.

Он блаженно жевал с закрытыми глазами, где-то вдалеке заливисто хохотала Клара, рокотал что-то Лени… А все остальное оказалось где-то за ними, так далеко, что и не рассмотреть. Смертоносцы, травяные пчелы, речные чудища, степные дезертиры, даже Бияш и Монастырь… Эль потряс головой и открыл глаза как раз вовремя, чтобы не ткнуться носом в тарелку. Нет, в Монастырь надо обязательно вернуться! Вместе с Элоиз! – А давайте выпьем за возвращение? – снова потянулся Эль к кружке. -Вот это дело! – Лени! – хохотала Клара. – Опять завтра проспишь! – Ну и что? Не сожрут же меня? Гость у нас, сестренка! – – Да он уже спит! – Как же! Спит! Мы еще посидим, поговорим… Эль! Ты что, в самом деле спишь? Охотник очень хотел сказать, что вовсе не спит, но язык не слушался. Тогда он решил кивнуть – да, дескать, спит, – но тоже не смог. Тогда он и в самом деле уснул.

Утром Эль довольно долго не мог сообразить, что случилось и где он находится. Во-первых, он оказался накрыт чем-то вроде плаща из очень толстого материала, а под головой лежал еще один такой же плащ, но плотно скатанный. Зачем?.. Во-вторых, вместо привычного неба прямо над охотником, на расстоянии вытянутой руки, находились плотно пригнанные друг к другу доски с тускло поблескивающими шляпками гвоздей. А в комнате накануне потолок был довольно высоким… В-третьих, болела голова, а прежде с Элем такого никогда не случалось. Размышляя над всем этим, степняк предпочел не шевелиться и ждать развития событий. Однако ничего не происходило, и он попробовал перевернуться на другой бок, при этом едва не свалившись с печи.

– Проснулся? – Клара сидела посреди комнаты на стуле, сложив руки на коленях, и смотрела на Эля. – Полежи еще, скоро лекарь придет.

– Лекарь?.. А Лени где же? – спросил охотник, быстро обшаривая глазами комнату и отмечая про себя, что копье, аккуратно лежавшее вчера на полу возле двери, тоже куда-то подевалось.

– Как где? К жукам отправился, на Подворье ихнее, вместе со всеми мужиками. Они там по утрам на работу нанимаются, – сообщила Клара. – Ох, едва добудилась братца своего… Только дай повод к баклажке приложиться… А за лекарем уж я сама сбегала, занят он пока, обещал скоро.

Эль осторожно сполз вниз, попутно обнаружив, что полностью раздет. Клара засуетилась и, открыв одну из маленьких дверок, достала большую белую рубашку. – Вот, поноси пока, хоть и великовата. А как умоешься, завтракать садись.

Охотник кивнул и вышел в сени. К его облегчению, и копье, и короткий нож лежали на длинной скамье вместе с другим оружием. В кадке с водой плавал ковш, и Эль с удовольствием напился, потом, воровато оглянувшись, поплескал водой на лицо. Теперь требовалось облегчиться, и степняк, прихватив копье, вышел во двор.

Некоторое время он стоял, озирая ровные грядки, потом заметил в углу огорода кусты и решительно направился к ним. На обратном пути, отряхивая по неопытности забрызганную рубашку, охотник едва не подпрыгнул от неожиданности, увидев совсем рядом старуху, облокотившуюся на низенький заборчик. – Ты кто такой? – сурово спросила она. – Эль я. Мы вчера из Степи пришли. – А зачем? – По делу. В Город нам с Элоиз надо.

– Элоиз? Это такая рыжая? – задумчиво пошамкала губами старуха. – Это, что ли, баба твоя? Красивая девка. Только незачем голышом ходить, это вы зря, не по-людски. Тем от тварей и отличаемся. – А баба моя… Элоиз… она сейчас где? – поинтересовался Эль.

– Так как с вечера с Лаансом пошла, так утром и вернулась, – доложила старуха. – А у ворот Лени встретили, вот все вместе на Подворье и ушли, к жукам этим, чтоб у них усы поотваливались.

– Ага, – Эль хотел еще спросить, в какой стороне это Подворье находится, но тут его громко позвала выглянувшая Клара.

Хозяйка усадила охотника завтракать. На столе находились кушанье из мелко порезанных овощей, заправленное подсолнечным маслом, несколько холодных картофелин, соль, большой кусок хлеба из грубо смолотой муки и кружка горячего чая. Эль увлекся едой и даже не заметил прихода лекаря, который оказался высоченным чернобородым мужчиной с холщовой сумкой на длинном ремне. Поздоровавшись с Кларой и пристроив ношу на стул, он тут же занялся больным. – Рубаху долой, и на лавку ложись! А с ногами что? -Да это давно… – Пустяки? Сам вижу, что пустяки…

Лекарь принялся мять края раны сильными пальцами, что-то неразборчиво бормотать и злобно хмыкать. Эль, которого еще никогда так не лечили, скосил глаза на Клару, но та лишь замахала руками: лежи, мол, тихо, не мешай. Чернобородый, между тем, подсунул руки охотнику под спину и неожиданно резко перевернул его на живот, после чего повторил все действия с выходным отверстием копья.

– Вроде как подживает, – мрачно проговорил он наконец. – Хотя как знать – может, снаружи-то стянулось, а внутри гниль! – Ой! – всплеснула руками Клара.

– А что же, возможно, – покивал лекарь. – Вот тогда тебе и будет «ой», как рана откроется да гной потечет… Ну, вот что, через пару дней зайду. А пока рану не тревожить, тяжестей не поднимать, больше на солнце быть, чтоб подсыхало все. И отвары кое-какие, я сейчас тебе расскажу…

Они отошли к столу а Эль, рассудив, что лечение закончено, снова надел рубаху. Чернобородый доставал из сумки какие-то кульки, Клара часто кивала и загибала пальцы.

– Может, я пока на Подворье схожу? – предложил охотник. – Все равно ведь на солнце. Мне бы Элоиз повидать, дела ведь у нас.

– Незачем тебе жукам показываться, – запротестовала Клара. – Они хоть твари и добродушные, а все же незачем. Любопытные они, начнут выспрашивать, как бы чего не вышло.

– А Элоиз твоя вместе с Лени и Лаансом на Холмы уехала, – неожиданно сказал лекарь. – Да почти всех мужиков туда погнали. Наверное, опять «Бам!» жуки задумали.

– На Холмы! – в очередной раз всплеснула руками Клара. – Это ж даль какая, почти к Городу! И вернутся опять затемно… Ни отдохнуть мужикам, ни на огороде поработать.

– Это уж точно, – хмыкнул чернобородый. – Там, на Холмах-то… Веселые там садоводы. С песнями вернутся заполночь, вот увидишь. А завтра с утра на Подворье опять все как один с трясущимися руками придут. – Тьфу… – загрустила хозяйка. – Это точно…

Лекарь вспомнил о делах и, торопливо поклонившись, выбежал. Эль тоскливо проводил глазами мелькнувший в окне стремительный силуэт и вздохнул. – Клара, а хоть в какой стороне эти Холмы-то?

– А тебе зачем знать? – подозрительно поинтересовалась она. – Тебе этого знать незачем. Вон, во двор иди, а я стул принесу. До обеда две кружки отвару тебе выпить нужно. И что б сидел, не вставал! Ишь, Холмы ему понадобились…

Очень скоро Эль даже не сидел, а полулежал на двух установленных посреди огорода стульях с кружкой в руке. Солнце нещадно жгло охотника, но он как будто и не замечал этого, так же как и громкого разговора Клары одновременно с тремя соседками, перегнувшимися через заборы. Неужели Элоиз ушла в Город одна? В племени Пожирателей Гусениц даже не пользовались подходящим для обозначения такого предательства словом. Ну, разве что… Каракурт!

ГЛАВА 10

Вечером за стол не садились долго, но Лени так и не пришел, и пришлось ужинать без хозяина. Со вздохами и причитаниями Клара закрыла двери на засовы, захлопнула ставни на окнах, постелила Элю на лавке. Охотник, полагавший снова провести ночь на печке, немного удивился, но промолчал. Сытная пища клонила ко сну, несмотря на целый день ничегонеделания, но волновала судьба девушки. Чем занималась Элоиз в доме Лаанса, зачем поехала одна на Холмы, почему слуги бомбардиров не вернулись ночевать? И сон не шел.

Вместо сна явилась Клара. Одетая только в белую рубаху, точно такую же, как у Эля, только длиннее, до пят, она исхитрилась подойти к охотнику совершенно неслышно, не скрипнув ни одной досочкой пола.

От неожиданности Эль вздрогнул так сильно, что едва не скатился с лавки. Да ты не бойся, -ласково зашептала Клара, наваливаясь всем своим немалым весом на тощего степняка. – Не съем. – А что тогда? – ерзал под ней охотник. – Как что? Потешимся. Небось худая баба-то надоела, захотелось жирного кусочка?

– Какая худая баба? – пискнул Эль из-под груди хозяйки, не в силах поверить, что речь может идти об Элоиз. – Ну, какая, какая… Такая, – уклончиво ответила Клара, задирая рубашку.

Не привыкший к столь нелюбезному обращению, степняк долгое время никак не реагировал на старания хозяйки. Несколько обескураженная, она в конце концов сползла с Эля и уселась рядом на лавку, чтобы как следует разобраться с возникшими трудностями. – Может, у тебя болит что? – спросила Клара, ощупав охотника. – Ты скажи, не стесняйся. – Да нет, ничего не болит… – немного растерялся Эль. – Просто как-то… Непривычно мне.

– А, ну, это понятно, – успокоилась женщина и прикрыла Эля одеялом. – Конечно, непривычно… Вы в Степи из чего дома-то строите? Из глины небось? – Из травы… – растерялся Эль, никогда не строивший ничего, кроме шалашика на ночь.

– Ужас какой! – Клара опять легла рядом, едва не спихнув охотника на пол. – Дует, наверное? И что же, и ходите голышом? Я бы так не смогла, стыд-то какой!

– Да мы не совсем голые, – запротестовал степняк. – Жарко просто. Клара, а давай немножко выпьем той воды?

– Какой воды?.. Ах, ты про мед… Как же я сразу не догадалась, все вы хитрецы. – Клара, кряхтя, поднялась с лавки и в темноте захлопала дверцами. – Ты рассказывай, рассказывай. Я люблю про дальние страны.

Эль заговорил сперва неохотно, потом все более увлекаясь. Хозяйка ахала, просила подробностей, наливала по чуть-чуть.

Как ни странно, рассказать охотнику удалось очень многое, он и сам не догадывался, что столько интересного знает о плоской, примитивной Степи. Больше всего Клару потрясла охота на Королеву Степи, гигантскую Гусеницу. – Неужели бывают такие огромные твари? – вздыхала она. – Неужели больше дома? – Чуть пониже, – признавал честный Эль. – Зато длиннее в десять раз. Или больше. – Ужас какой! Но куда же вы столько мяса деваете, оно же стухнет на солнце!

– Едим, сколько сможем, потом женщины сушат… В травы заворачивают и сушат. Обычно до другой охоты хватает, а если не хватает – голодно.

– Так ты говорил, вас всего-то три десятка человек, да все такие же едоки, как ты. Кто же все остальное съедает?

– Остальное? – охотник искренне удивился. – Как кто? Скорпионы приходят, верблюды, шатровики даже… Стрекозы обязательно, мухи тоже. Разве всех отгонишь?

– Как это? – в свою очередь изумилась Клара. И не боятся вас? А что же вы их порохом не шуганете? – Каким таким порохом?

Тут уж настал черед Клары рассказывать, и занялась она этим с огромным удовольствием. Так Эль наконец-то узнал, что жуки – ничуть не менее разумные существа, чем смертоносцы, но не в пример более веселые, обожают устраивать взрывы. Когда все вокруг трясется, а лучше всего еще и сверкает, на этих насекомых нападает непонятное людям бесшабашное состояние. Впрочем, Кларе-то все было понятно:

– Пьяные они от этого, вот как мы сейчас от меда. А где нам хорошего меду взять, чтоб пьяный напиток сделать? Только у пчел и раздобудешь, люди мед не делают. Так и жуки: сами «Бам!» делать не очень-то умеют, вот и держат нас. Выходит, и они бомбардиры, и мы. – Постой, постой! – взвился над постелью охотник. – Как это: у пчел берете?!

– Да так и берем, – хохотнула Клара. – Придем, поклонимся, они нам и вынесут… К гнезду ихнему мужики едут, на реку, все вместе, ну и жуки, конечно. Ночью, как рой спать к себе заберется, порохом все обложат, да травой. Как рассветет – делают «Бам!», тогда пчелы пугаются, вылетают, а трава дымит, обратно не пускает их. Вот мужики в гнездо за медом и лезут. – Внутрь?! – не мог поверить Эль. – Прямо в гнездо?

– Наши мужики за медом куда хочешь полезут, хоть и к раскорякам во дворец… Страшно, конечно, а бывает, и покусают кого. Но зато на год меду добудут, и жукам «Бам!» нравится. А сами-то жуки даже порох делать не умеют. – Да что такое порох?

– Ну, как что?.. Самый такой нужный для этого дела порошок. Поджигают его, вот «Бам!» и выходит. Нам его из-за моря привозят, через Город Пауков. Когда готовый, а когда и не готовый, смешивать там что-то надо… Я же не разбираюсь в этом, это Лени у меня специалист.

– И смертоносцы к вам совсем не заглядывают? – вздохнул Эль, который даже не представлял себе возможность такой спокойной, сытой и веселой жизни.

–

– Нет, Эль, дружочек, не заглядывают, – подливала в кружки Клара, махнувшая уже рукой на все другие развлечения. – Договор у них такой с жуками. А жуки зато смертоносцам взрывами помогают, вон на одну Белую Башню сколько пороха ушло. Только без толку… Ну, и нас, жучиных слуг, смертоносцы тоже не обижают, только беглых нам брать запрещено. Потому и не стоит тебе на Подворье показываться, а то решат жуки, что ты от раскоряк убежал, вот и отправят тебя прямехонько в Город. – Да нет, мы не беглые, – испуганно отставил кружку Эль. – Мы в Ут шли с Элоиз…

– Ладно уж, – махнула хозяйка рукой. – Шли… Шли да что-то не дошли. Я же тебя ни о чем не спрашиваю?

И они еще долго, почти до рассвета, сидели, прихлебывали, смеялись, а когда Эль захотел сбегать в сени и принести копье, наконечник которого сделан из настоящей клешни скорпиона, то вдруг оказался на полу.

Вздохнув, Клара подняла его на руки, уложила на лавку, подоткнула одеяло и ушла к себе. Охотник провалился в сон мгновенно, и Предок, что-то пытавшийся ему говорить, в конце концов плюнул и оставил степняка в покое. Никогда еще Эль не спал так хорошо.

***

Проспал охотник почти до самого обеда. Напившись воды и выбравшись во двор, к знакомым кустам, он столкнулся с вернувшейся откуда-то Кларой. Женщина терпеливо подождала возвращения Эля из угла огорода, сложив руки на груди, и сообщила, что посещала Подворье. – Бабы наши все вместе ходили. Жуки говорят, к обеду вернутся мужики, так что жди свою рыжую. – Клара, а пройтись мне можно? Недалеко, просто ноги размять.

– Так лекарь же сказал лежать?.. Ай, да ладно, иди, все равно мы ночью все его советы нарушили. – Клара вздохнула, из чего степняк сделал вывод, что нет, не все. – Только обещай далеко не уходить. Вон, видишь от ворот дорожка налево? Туда и иди. А направо пойдешь – Подворье, там жуки, туда не вздумай соваться. Только сперва поешь, и чтоб недолго. – Хорошо, – радостно согласился степняк и пошел в дом завтракать.

Предложенная еда ничем не отличалась от вчерашней, и охотник справился с ней быстро, без особого интереса. Клара, между тем, похлопав своими дверцами, принесла ему самые настоящие штаны, только не кожаные, как у лесного человека Питти, а матерчатые. Эль с удовольствием забрался в них и гордо прошелся по комнате, но хозяйке его вид не понравился.

– Ох, маленький ты… Все штанины по земле волочатся. Ладно уж, в сапоги заправим, да подпояшем тебя ремешком – может, и так сгодится.

Сапоги, не новые, а местами даже дырявые, привели охотника в такой восторг, что у Клары сердце зашлось от нежности. Зато ремень она ему выдала самый новый, с блестящей железной пряжкой. Пусть Лени потом ругается, зато как рад маленький дикарь!

Выйдя за ворота, Эль послушно отправился налево, во все глаза разглядывая поселок бомбардировых слуг. Ему и в голову не приходило, что селение такое большое: не меньше пяти раз по десять насчитал степняк домов, а ведь жилища стояли и в другую сторону, к Подворью. Вот бы поселить здесь Пожирателей Гусениц, подумалось ему, в эти теплые крепкие дома! Но охотник тут же себя одернул: его место в Монастыре, там ждет брат. В предвкушении скорой встречи с Элоиз он замечтался и сам не заметил, как оказался в поле.

Такую большую площадь обработанной земли ему прежде никогда не доводилось видеть. Даже сады не произвели на Эля такого впечатления: насколько хватало глаз, тянулось ровное пространство, покрытое невысокими зелеными ростками. Осторожно приблизившись, он нагнулся и внимательно рассмотрел растение. Что в нем можно есть? Стебель? Он попробовал и сплюнул. Видимо, корни. За раскапыванием его и застал чернобородый лекарь.

– Ты что это делаешь, а? – неожиданно загрохотал он из-за спины. – Я кому сказал: на солнце греться, руку беречь?

– Да я так просто, – стал оправдываться подпрыгнувший от неожиданности охотник. – Пройтись вышел. А рука не болит, совсем.

– Это она не болит, пока ты дома сидишь! А будешь копать ей – разболится, не сомневайся! И вообще, тебя кто послал? – Да никто не посылал, – растерялся охотник. – Просто гуляю. Первый раз в жизни. – – А зачем тогда поле портишь? – не унимался бородач. – А копье зачем приволок? – Как это зачем? – удивился Эль. – Как же я без копья? А если скорпион нападет?

– Нет здесь никаких скорпионов, поле огорожено, – вздохнул лекарь и зачем-то потрогал лоб охотника. – Ладно, гуляй, только по полю не ходи и ростков не порти. Это земля общинная, у нас тут хлеб растет.

– Хлеб? – выпучил глаза степняк, который очень интересовался происхождением этого продукта. – Под землей?..

– Ну… – Чернобородый пошел прочь, поправив на плече сумку. – Почти что… Только не совсем. В общем, у Клары спроси.

Эль проводил с сожалением глазами озадачившего его лекаря и медленно побрел вдоль поля. Огорожено! Да как же можно огородить столько земли? Конечно, заборчики слуги бомбардиров строят ловко, но скорпиону такие сломать ничего не стоит. И откуда столько дерева, это же не огород… Вдалеке охотник увидел группу детей, самые старшие из которых уже переросли степняка. Решив посмотреть, какой работой заняты подрастающие слуги жуков, Эль поспешил к ним.

К его удивлению, дети ничего толкового не делали, только зачем-то чертили на земле линии и потом кидали на них камушки. На гостя они посмотрели подозрительно, зашептались. Эль хотел как-нибудь с ними заговорить, но не придумал, о чем. Тогда степняк сделал вид, что не обращает на малышей внимания и, отойдя в сторону, встал опершись на копье. Уловка удалась, скоро к нему подбежал мальчуган, почти такой же веснушчатый, как и сам охотник. – Ты кто? – спросил мальчик и сплюнул. – Я – Эль. – И степняк тоже сплюнул. – А ты кто? – А я – Ниик. Эль, а ты почему такой маленький? Тебе сколько урожаев? Мне уже шестнадцать!

– Мне больше, – мрачно ответил Эль, который ничего не понимал в урожаях. – Я степняк, Пожиратель Гусениц. А что вы там делаете?

– Да так, ничего! – Мальчик убежал к другим детям, они снова зашептались. Охотник обвел взглядом дома. Удивительно крепко они их строят! Даже если бы у степняков было столько дерева, они никогда не сумели бы так устроиться. Тут же Эль вспомнил о патрулях смертоносцев и подумал, что ни дерево, ни железные гвозди в Степи не помогут. От деревни в сторону детей покатился белый комочек, который, при ближайшем рассмотрении, оказался совсем маленьким мальчиком. Впрочем, это не мешало ему иметь рубаху и штаны, совсем как у взрослых, на голове белел повязанный матерью платок, который и привлекал внимание.

Глядя на бегущего к товарищам малыша, Эль совсем размечтался. Живут же люди! От домов до поля, где играли дети, никак не меньше полутора бросков копья. В Степи на такое расстояние от стойбища не всякий взрослый воин отважится отойти в одиночку… А здесь вон как: поле огорожено, смертоносцы не летают, жуки – и те сидят у себя на Подворье. Не успел охотник подумать это, как по траве за белым платочком побежала чья-то тень. – Стрекоза! – заорал Ниик, подпрыгивая на месте. – Большущая! Ух, сейчас схватит!

Дети, размахивая руками, всей гурьбой бросились навстречу, чтобы напугать стрекозу, но явно опаздывали. Эль побежал следом, ругая себя за то, что так расслабился. Охотник должен оставаться охотником! Между тем, стрекоза нагнала кроху, который продолжал спокойно бежать, не понимая происходящего. Один стремительный рывок вниз – и вот уже хищник снова поднимается ввысь, сжимая в лапах добычу.

Бросок копья, которым мерили расстояние воины Туу-Пси – это бросок на дальность, а не на точность. Швырнуть же копье вверх, да еще попасть им в летящую стрекозу – совершенно другое дело. Особенно, если нужно не просто попасть, а пронзить! Эль помчался со всех ног, сокращая дистанцию до приемлемой. Медлить нельзя, стрекоза вот-вот наберет высоту и стремительно помчится прочь. Краем глаза степняк заметил, что от домов отделились несколько фигур, спешащих навстречу.

Бросок! Дети, видевшие разбег Эля, ахнули: разве можно ожидать от худосочного степняка такой силы?

Тяжелое копье взвилось в воздух, уходя выше и чуть в сторону от хищницы, но та продолжала медленно двигаться, как бы осматриваясь, а оружие, достигнув высшей точки, стало плавно возвращаться к земле. Когда наконечник копья с хрустом встретился со стрекозой, раздался общий крик восторга.

Падающее насекомое закувыркалось и, не выпуская из лап добычи, рухнуло на траву. Успевшие подбежать на своих длинных ногах, жители поселка подскочили к ребенку, сгрудились вокруг, заслонили все. Громко пыхтя, мимо Эля пробежал бородатый лекарь. Тяжело вздохнув, степняк двинулся вслед за всеми, ему было жалко мальчика.

Немудреное дело – целиться в крупную стрекозу. При большом умении и, что немаловажно, везении, можно и попасть. Но вычислить, куда именно вонзится широкий наконечник, никак нельзя. Заметив, что мужчины часто поглядывают в его сторону, Эль решил, что просто пригвоздил мальчика к насекомому. Что ж, он попытался, все равно терять было нечего.

– Никогда ничего подобного не видел! – громко прокричал вдруг один из слуг бомбардиров, выпрямляясь и поднимая к небу копье. Эль узнал в нем того тучного мужчину, что приехал с ними на телеге. – Прямо в сердце стрекозе и на ладонь в сторону от сердца ребенка! – И в какую же сторону? – пробормотал Эль себе под нос, останавливаясь. – Да они в Степи просто волшебники!

Группа людей отделилась от других и чуть ли не бегом поспешила к охотнику. Впереди, сжимая копье, торопился знакомый здоровяк. Он улыбался, махал свободной рукой, и Эль счел за лучшее приосаниться. – Просто волшебники! У вас все могут так кидать копья?

– Нет, – поспешил заявить охотник. – Я у нас в племени из лучших. Но, правда, не всегда так хорошо получается…

– Я хочу поблагодарить тебя, степняк. Ты спас моего сына. Ты лучший воин в Степи! – тряс бородой толстяк. – Наверное, раскоряки к вам и близко подходить боятся, верно?

– Да когда как… – развел руками Эль, но, увидев восторженные глаза окружавших его высоких, сильных мужчин, не нашел в себе духа их разочаровывать. – Обычно мы их, конечно, не подпускаем. Да они и сами не очень-то к нам летят…

– А вот моя жена! – указал радостный отец на спешащую к ним женщину, которая качала на руках слабо пищащего ребенка. С ней вместе приближался лекарь. – Малец немного зашибся при падении, но иначе, конечно, и быть не могло… Мари! Поблагодари нашего спасителя!

– Спасибо тебе, счастья и славы тебе, будь нашим гостем во веки вечные, и чтоб копье твое не знало промаха, и чтоб семья твоя не знала голода… – затараторила женщина, падая перед Элем на колени, потом не вытерпела и с ненавистью посмотрела на мужа. – Чуть родного сына не сгубил, лежебока! Говорила: не пускай со двора, так нет! Спать мешал! А теперь все косточки переломал, при живом отце сиротинушка…

– Руку я вправил, – подал голос лекарь. – Царапины сами чем-нибудь помажете, и не забудьте на ночь голову мукой посыпать, чтобы не заикался. Но, послушайте, какой бросок! Просто счастье, что у нас гостит этот степной воин, который никогда не расстается с копьем! Какой бросок! И, заметьте, это с раненым-то плечом! Не болит?

– Нет… – Эль, насколько позволял загар, покраснел и все пытался отобрать у толстяка копье, чтобы потихоньку удалиться.

Однако уйти тихо было уже совершенно невозможно: от домов все бежали и бежали люди. Охотник и не представлял, как многочисленно племя бомбардировых слуг. Первым делом все подоспевшие спрашивали, что же случилось, потом долго славили Эля, норовя хлопнуть по больному плечу, затем ласкали вконец перепуганного ребенка. Одной из самых последних примчалась Клара, замешкавшаяся у печи с обедом, и тут же распихала всех в стороны.

– Ну, что пристали-то к человеку? Вот сейчас жуки пронюхают, что случилось, набегут толпой, и что мы им скажем? Расходитесь по домам! А ты, Флоор, – обратилась Клара к отцу ребенка, – отдай копье, чего вцепился-то? После обеда заходи, да и потолкуй с человеком, коли отблагодарить хочешь.

– И то правда, – согласился Флоор и выпустил копье. – Да только после обеда наши с Холмов приедут… Ладно, найду когда заскочить. Вот что, Ниик! – крикнул он уже знакомому Элю мальчишке, оказавшемуся племянником толстяка, – тащите-ка с ребятами стрекозу ко мне на двор. Крылья можете себе поотламывать, за работу…

***

После обеда, за которым Элю довелось съесть столько, что никакой Праздник Гусеницы в родном племени в сравнение не шел, действительно приехали телеги со слугами бомбардиров. Веселые и усталые, они распевали песни на весь поселок, люди выбежали их встречать. Поскольку образовалась толпа, Клара разрешила и охотнику выйти к дороге, строго наказав не высовываться вперед.

Элю страсть как хотелось посмотреть на жуков-бомбардиров, но насекомые так и не появились. Внимательно рассмотрев все три приехавшие телеги, степняк убедился, что девушки нет ни в одной из них. Отыскав Лаанса, он тут же потребовал объяснений.

– А что я тебе скажу? – развел тот руками. – Она себе хозяйка! Побыла с нами у Холмов, смотрела, как мы огненные работы готовим, а потом увидела городских. Там какие-то знатные людишки проезжали, их телегу два десятка рабов волокли. Вот Элоиз и подсела к ним, только рукой мне помахала. – А мне передавала что-нибудь? – гневно спросил степняк. – Не могла же она просто сесть и уехать!

– Могла, – подошел к ним Лени. – Все, как Лаанс рассказывает: помахала рукой и уехала. Ничего больше мы не знаем. А мне тут рассказывали, ты герой теперь?

– Да что герой, – отмахнулся Эль. – Может, вы забыли что? Может, она хоть сказала, чтобы я ее ждал?

– Нет, – виновато сказал Лаанс. – Уж извини, дружище, но она совсем ничего не сказала. Да и не заметил я, чтобы Элоиз много разговаривала… Мы думали, вы обо всем еще в пути договорились.

Удрученный охотник отправился домой в сопровождении Лени и Клары, тихонько обсуждавших результаты поездки. У ворот их поджидал толстяк Флоор с мешком на плече. Поздоровавшись с приехавшим хозяином и в очередной раз восторженно отозвавшись о мастерском броске воина, гость присоединился к остальным и вошел в дом. На столе уже поджидал знакомый сосуд и кружки. – Вот что, Эль, – торжественно обратился к охотнику отец спасенного ребенка после того, как все выпили по первой. – Долго я думал, чем тебя отблагодарить… Я, видишь ли, небогат. Да и нет среди нас особых богатеев, все имеем одно и то же. Так что решил я сделать тебе бомбардирский подарок… – Ох! – замахала на него руками Клара. – Никак в дом приволок! Погубить нас хочет!

– Да тише ты, не причитай, – одернул сестру Лени. – Точно она угадала, Флоор? Ты порох принес?

– Да, – подтянул к себе мешок толстяк. – А что же еще, ну, подумай сама, Клара? Пороха он больше нигде во всем мире не сыщет, только у нас. А вещица во всяком хозяйстве полезная -найдет и в Степи, куда применить.

– Вам дай волю, вы весь мир взорвете… – вздохнула Клара и повернулась к охотнику: – Они ведь у жуков порох воруют. А потом к реке ездят рыбу убивать, или еще какую блажь придумают. Вот и все ихнее хозяйство…

– А поглядеть-то можно? – хмуро поинтересовался Эль, который даже в тяжелые времена помнил об удовольствии, доставленном ему подземной рыбалкой. – Он какой, порох, большой? – Да как тебе сказать… – хмыкнул Флоор. – Вот, гляди.

Эль заглянул в распахнутый перед ним мешок и обнаружил там большой, вкусно пахнущий сверток. Флоор тут же извинился и сверток вынул, передав искусно зажаренную голову стрекозы Кларе.

Под ним оказались маленькие кожаные мешочки, около десятка, на ощупь вроде бы наполненные песком.

– Не открывай, – предостерег Лени вертящего мешочек степняка. – Тут специально так сделано, чтобы не промокало. Порох должен сухим быть, а иначе не взрывается. Только для рыбалки тебе специальный зажигательный фитиль нужен, такой, чтобы под водой горел.

– Нету у меня подводных фитилей, все вышли… – вздохнул Флоор. – Но зато на сухом месте все просто: прорежешь маленькую дырочку, и просыпешь дорожку из пороха от того места, где спрячешься, до того, где взрывать будешь. Там мешочек и положишь, а сам дорожку подожги и быстрей хоронись. – Да давай я тебе во дворе покажу! – привстал Лени, глаза у него загорелись.

– Топором зарублю! – закричала Клара и закрыла собой выход. – Урожая не прошло, как у Метрика дом сгорел!

– – А сильно взрывается? – спросил Эль, взвешивая на руке мешочек.

– Дело тонкое… – Лени неохотно присел обратно. – Конечно, от многого зависит… Но, скажем, от трех мешочков этот дом устоит, а вот от четырех уже вряд ли… – Это как положить! – заспорил Флоор. – Берусь и двумя развалить, у меня свой секрет есть! Клара сплюнула под ноги Флоору и некоторое время все дружно переругивались. Эль в это время прикрыл глаза и в тяжелой, хмельной голове пронеслось видение: сплошь опутанный паутиной запретный сад с выводком смертоносцев, очень похожий на рощу шатровиков, взрывается с такой силой, что превращается в кипящий океан огня, как показанная ему Предком звезда. «Если она не вернется… – думал степняк. – Если она не сможет оттуда вернуться…»

– Да не переживай ты так сильно! – хлопнул охотника по плечу Флоор и, конечно же, попал по больному. – Поживешь тут, надоест у Лени – ко мне приходи, у меня жена не такая ворчливая, как Клара… Вернется твоя рыжая. А не вернется, так что-нибудь придумаем. Может быть, найдем средство тебя жукам представить. Скажем, что ты такой «Бам!» можешь устроить, какого у них никогда не было. Уж тогда усатые тебя раскорякам, ни за что не отдадут!

– И то правда, – согласилась Клара, почему-то пропустив мимо ушей обвинение в ворчливости. – Не вернется, так пусть там остается, а ты с нами еще лучше нее проживешь. Рабов у нас нет, чтобы в упряжки запрягать, но зато и стригуны неплохо бегают.