Текст книги "Танцы с огнем"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 6
Поздним вечером Роуан просмотрела в диспетчерской данные локатора, записи в журнале дежурного, карты. Пожары полыхали в окрестностях Динали на Аляске и в Мраморных горах в Северной Калифорнии. Тревожные новости, но главным виновником ее бессонницы, разумеется, была Долли. Ро подумывала, даже где-то в глубине души надеялась, что часть ночи проведет в транспортном самолете, однако сирена молчала, и никто не стучался в ее дверь.
Вторую ночь подряд Роуан снился Джим. Она проснулась раздраженной, взвинченной, озлобленной на свое подсознание за то, что оно так легко поддается на провокации, и решила развеяться привычным способом: как следует пробежаться.
Вскоре ее догнал Галл.
– Вырабатываешь привычку?
– Вчера я первым выскочил на трек, – напомнил он. – Люблю начинать день с хорошей пробежки. Помогает стряхнуть сонливость.
Галл присмотрелся и понял, что Ро немного злится, заметил тени у нее под глазами.
– Ты бежишь на время или на расстояние?
– Я просто бегу.
– Тогда расстояние. Я люблю придерживаться плана.
– Я заметила. Думаю, три мили.
Галл хмыкнул.
– Ты можешь больше. Пять.
– Четыре, – возразила Ро, просто чтобы оставить за собой последнее слово. – И вообще, я, когда бегаю, люблю думать о своем. Ты мне мешаешь.
– Ничего, у меня есть музыка. – Не обидевшись, Галл похлопал по плееру, примотанному к руке.
Они пробежали рядом первую милю. Ро чувствовала его дыхание, слышала, как их кроссовки в унисон шлепают по дорожке, и понимала, что ее это не раздражает. Она размышляла, под какую музыку он бежит, какой план составил на день. Нарушит ли его план пожарная сирена, ведь они оба включены в первую группу.
Когда позади осталась вторая миля, над головой послышался шум мотора. В голубом небе скользил один из отцовских самолетов. Урок пилотирования, определила Роуан. Бизнес процветает. Интересно, за штурвалом отец или один из трех его пилотов-инструкторов? Самолет дважды качнулся вправо, один раз влево.
Папочка!
Расплывшись в улыбке, Ро вскинула руку. Эта почти виртуальная встреча разогнала остатки ее раздражения, не растаявшие от дружелюбия Галла.
Вдруг Галл рванул вперед, и Ро устремилась следом, понимая, что он бросает ей вызов, испытывает ее. Отлично. Она не представляет себе жизни без соревнований.
Третью милю Роуан бежала более размашисто, энергично работая согнутыми в локтях руками. Дышать становилось труднее. Мышцы ног горели. По спине струился пот. Если верить синоптикам, солнце, палящее с безоблачного неба, доведет дневную температуру до восьмидесяти градусов [17]17
Температура по шкале Фаренгейта; +27 градусов по шкале Цельсия.
[Закрыть] .
Ро чувствовала себя живой, счастливой.
Галл обернулся, подмигнул, и только пятки засверкали. Ну вот, оказывается, у него полно скрытых резервов, а она размечталась, что может составить ему конкуренцию.
Она подстегнула себя, и оказалось, что у нее еще есть силы. Галла догнать их, конечно, не хватит – ракетой ее никто не снабдил, – но достаточно, чтобы не проиграть с позором.
Последние полмили вымотали ее так, что, судорожно дыша и испытывая легкое головокружение, она просто рухнула на траву у самой дорожки.
– Вставай, Ро. У тебя начнутся судороги. Ты же знаешь, что так нельзя, – забеспокоился Галл.
Он запыхался, не задыхался, как она, но все же запыхался – бальзам на ее уязвленное самолюбие.
– Сейчас, – выдавила она. Галл схватил ее и поставил на ноги.
– Походи, Ро.
Она походила, пока сердце не успокоилось, выпила воды. А затем, не сводя с него глаз, стояла на одной ноге, растягивая напряженные мышцы. Он тоже здорово пропотел, и – нельзя отрицать – ему это шло.
– Такое впечатление, будто у тебя в кроссовках моторчики.
– Ты сама не промах. И больше не злишься и не хандришь. В том самолете был твой отец?
– Да. С чего ты взял, что я злилась и хандрила?
– Прочитал по твоему лицу. Я давно его изучаю и могу определить настроение.
– Я, пожалуй, пойду в спортзал.
– Только сначала еще потяни бицепсы.
Ее снова охватило раздражение.
– Ты что, в тренеры записался?
– Нет смысла злиться на меня из-за того, что я заметил твою злость.
– Может, и нет смысла, но я злюсь. – Ро продолжила упражнения на растяжку.
– Как я слышал, у тебя есть причина.
Ро смерила его ледяным взглядом. Галл как будто и не заметил. Спокойно открыл свою спортивную сумку, стоявшую на траве у дорожки, достал бутылку воды.
– Если коротко, брат Мэтта и белокурая повариха катались по простыням большую часть прошлого сезона. Еще раньше вышеупомянутая повариха самозабвенно каталась по многим другим простыням.
– Мистер Всезнайка.
– Я просто пытаюсь вежливо сказать, что она трахалась часто, умело и неразборчиво.
– Как ловко сформулировано!
– Меня хорошо воспитали. Да и Джим старался никого не обидеть.
– В самую точку.
– Однако где-то в процессе траханья повариха решила, что влюблена в Джима. Так мне сказала Линн, которая узнала это от блондинки… и блондинка разбила кучу мужских сердец, сосредоточив свои умения исключительно на Джиме и закрыв глаза и уши на отсутствие взаимности.
– Ты мог бы наваять роман.
– Эта мысль приходила мне в голову. В общем, к концу того длинного жаркого лета повариха забеременела. Ходят слухи, что, поскольку прежде она успешно избегала осложнений, забеременела она преднамеренно.
– Весьма вероятно. – Ро и сама так думала, отчего переживала еще сильнее.
– Печально, – сказал Галл. – Повариха заявила, что поделилась новостью с Джимом, и он обалдел от радости. Я что-то сомневаюсь, хотя с парнем знаком не был. Парочка сразу начала строить планы на свадьбу, что кажется мне еще более сомнительным. Затем история становится печальнее. Джим погиб при прыжке, как показало расследование, из-за собственной ошибки. Однако повариха обвинила его напарницу, то есть тебя, и попыталась заколоть тебя кухонным ножом.
– Не совсем так, – возразила Роуан, удивляясь, какого черта она защищает сдвинутую Долли. – Она только взялась за нож, как Марг его выхватила.
– Молодец Марг. Горе принимает разные формы, часто извращенные и уродливые. Но было глупо за ошибку Джима винить тебя или любого из тех, кто тогда прыгал. Продолжать винить тебя глупо и подло, и саморазрушительно.
Ро не хотелось этого отрицать. Зачем? Однако под терпеливым взглядом Галла, слушая его спокойный голос, она поняла, что деваться ей некуда.
– Откуда ты знаешь, что она все еще винит меня?
Делая глоток из горлышка, Галл запрокинул голову, и солнечный луч заискрился в его каштановых волосах.
– После всех обвинений она сбежала и нашла утешение в религии. Так, во всяком случае, она говорит и, может быть, даже в это верит. Однако она сообщила о ребенке скорбящим родственникам отца, только когда вернулась на базу. Где раньше были ее сочувствие и вера? Поэтому обращение к Богу я считаю чушью собачьей.
– Все так. – Ро закруглила бы этот разговор, если бы Галл не изложил все просто и ясно, и точно так, как она и сама думала. – Ты здорово все объяснил.
– Я еще не закончил. Ты находишь повариху, беседуешь с ней тет-а-тет, хотя должен заметить, что сохранить здесь тайну практически невозможно. Во время не такого уж личного разговора повариха заводится, оскорбляет тебя, обвиняет и в бешенстве убегает. Из чего я делаю вывод: обретение веры не подразумевает прощения, милосердия и здравого смысла.
– Как ты все это узнал? Все, все.
– Умею слушать. Если тебе интересно, общественное мнение на базе сводится к следующему: у Долли ребенок Джима и, следовательно, эта крошка – племянница Мэтта, поэтому без поддержки она не останется. Вообще-то, Картежник уже собирает пожертвования в фонд обучения ребенка на фамилию Джима.
– Да, – откликнулась Роуан. – Это в его духе. Он так устроен.
– Все сошлись на том, что если Долли будет доставать тебя или болтать о тебе гадости, ее предупредят. Если она не угомонится, мы выкладываем все ММ, и прощай, Долли. Твое мнение не учитывается.
– Я…
– Не учитывается, и точка. Никто не желает отнимать у нее работу, но и лишние неприятности никому не нужны. Поэтому, если она не угомонится, ее уволят. Даже если ты не согласна, ты в абсолютном меньшинстве. С тем же успехом можешь перестать злиться и хандрить.
– Наверное, я не согласна потому, что дело во мне. Если бы на моем месте был кто-то другой, то не возражала бы.
– Я понимаю.
– Кроме всего прочего, я просто не хочу это обсуждать. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать.
– Страшный удар для ребенка.
– Родители не жили вместе и… нет, об этом я не хочу говорить. Меня воспитал папа, а в пожарные сезоны большую часть забот взваливали на себя его родители. Просто я понимаю, как нелегко растить ребенка в одиночку, даже если кто-то и помогает. Я бы не хотела осложнять ее жизнь.
– Роуан, судьба ей уже улыбнулась – она получила работу. А дальше все зависит от нее.
Разговаривая, они дошли до дверей спортзала.
– Собираешься поиграть с тяжестями?
– Да. Одолжишь? – Ро похлопала по его плееру. – Интересно, что ты слушаешь.
Галл снял и протянул ей плеер.
– Держи, но имей в виду: тренировка без музыки – огромная жертва с моей стороны. Вспомни о ней, когда задумаешься, спать ли со мной.
– Этот момент будет решающим.
– Хорошо. Итак… Что там сейчас гремит?
Рассмеявшись, Роуан первой вошла в спортзал.
Закончив ежедневную тренировку, Ро приняла душ и снова взяла курс на кухню, чтобы подзарядиться углеводами.
За большим столом завтракали Стовик и Картежник. Стовик уплетал яичницу с беконом и галеты, Картежник – в перерывах между приличными порциями оладий, исчезавших у него во рту, – обзывал страдальца симулянтом. Галл бродил вдоль буфетной стойки, составляя себе завтрак.
Роуан схватила тарелку, кинула на нее оладью, сверху положила два ломтика бекона, накрыла еще одной оладьей, добавила еще два ломтика бекона, сверху третью оладью и все это щедро посыпала ягодами.
– Как ты это называешь? – поинтересовался Галл.
– Мое. – Роуан отошла с тарелкой к столу, села на стул. – Какое сегодня слово, Карт?
– Плюмбаго.
– Хорошее слово. Похоже на старческую болезнь, но это цветок, верно?
– Куст. Тебе пол-очка.
– Цветок на кусте, растение, все равно плюмбаго, – заметил Галл.
Картежник задумался.
– Пожалуй, ты прав. Целое очко.
– Ура, ура. – Роуан облила оладьи с беконом сиропом. – Как нога, Бензопила?
– Шов чешется. – Он оглянулся на вошедшего вразвалочку Доби. – Зато у меня он не на физиономии.
– Зато у меня не самострел, – не растерялся Доби, изучая блюда на стойке. – Одни только эти завтраки стоят всех наших мучений. – И в доказательство своей точки зрения он положил в тарелку всего понемножку.
– Твой глаз выглядит получше, – похвалила Роуан. Подбитый глаз действительно уже открывался и переливался преимущественно желтыми оттенками разной интенсивности цвета, возвещая скорое выздоровление. – А как ребра?
– Разноцветные, но болят меньше. ММ нагрузил меня сидячей работой. – Доби вытащил из кармана бутылку табаско и щедро полил яичницу. – Я выпросил немного свободного времени. Хочу прогуляться до аэродрома твоего папочки, посмотреть на типов, которые платят за прыжки.
– Прогуляйся. Для многих это вроде пикника. Марг соберет тебе еды.
– Может, и мне с тобой? – предложил Стовик.
Доби ткнул в его сторону вилкой с наколотой на нее сосиской.
– Ты же калека.
– Прогулка отвлечет меня от зуда.
Возможно, и так, подумала Роуан, но подстраховаться ей не помешает.
– Я дам тебе телефон диспетчерской. Если не сможешь идти, за тобой кого-нибудь пришлют.
Из кухни выплыла Марг, обвела взглядом стол, подошла к Роуан и поставила перед ней высокий стакан с соком.
– Так и будете все утро ходить туда-сюда и полдня здесь ошиваться? Вам явно не хватает пожара.
– Что ж, возразить нечего… – Роуан взяла стакан, попробовала сок. – Морковка, как всегда, пожалуй, сельдерей, немного апельсинов и… точно, манго.
– Молодец. Теперь пей до дна.
– Марг, ты сегодня еще прекраснее, чем обычно.
Та покосилась на Доби.
– Чего ты хочешь, салага?
– Я прослышал о сухом пайке. Мы с приятелем хотим пройтись до папочки Роуан посмотреть шоу.
– Ладно. Если увидишь Лукаса, напомни, что он давно меня не навещал.
– Не сомневайся.
Когда Лукасу передали, что пришла пара новичков с базы, он решил поговорить с ними, благо до тандем-прыжка еще оставалось время.
Посмотреть на самолеты и прыжки с парашютами собралось немало туристов и местных жителей. Большинство из них совместило посещение аэродрома с экскурсией по базе пожарных-парашютистов.
Такое соседство Лукас считал полезным для бизнеса. Он начинал с одного самолета, был и летчиком, и инструктором, а на телефонные звонки отвечала его мать… когда кто-то вообще звонил. Его доморощенный диспетчер вела также бухгалтерские книги. Разумеется, в те дни он сам мог заниматься вялотекущим бизнесом лишь в межсезонье или когда не был включен в дежурную смену. Однако, несмотря на трудности, он считал своим долгом построить что-то для своей дочери, что-то прочное, основательное.
И он построил. Он гордился своим воздушным флотом, постоянным персоналом из двадцати пяти человек и с удовлетворением думал о будущем, о том времени, когда Роуан будет готова перехватить бразды правления его крохотной, но прочной империей.
Правда, иногда, глядя на самолет, взлетающий с базы, зная, что находящиеся в нем мужчины и женщины вот-вот прыгнут в лесной пожар, он испытывал нечто сродни фантомной боли, какую испытывает потерявший конечность.
Только теперь он понял, каково это – ждать, когда тот, кого ты любишь больше всего на свете, рискует жизнью. И только теперь он задавался вопросом, чувствовали ли его родители, его дочь, даже его мимолетная жена этот постоянный страх и необходимость мириться с неизбежным.
Но сегодня пожарные сирены молчат.
Лукас остановился понаблюдать за свободным падением одного из своих учеников, шестидесятитрехлетнего банкира, прыгнувшего из «Оттера». Когда над крохотной фигуркой раскрылся купол парашюта, публика разразилась аплодисментами.
Зик был банкиром Лукаса почти сорок лет, поэтому он посмотрел еще немного, одобрительно кивнул и направился к двум гостям с базы – двум парням, растянувшимся на одеяле. Парней он узнал по их ленчам в фирменной упаковке Марг.
– Добрый день. – Лукас присел на корточки рядом с ними. – Я Лукас Трипп, а вы, должно быть, – он повернул голову, – Доби. Слышал, на днях угодили вы в передрягу в «Тащи веревку»…
– Угу. Обычно я покрасивее. Рад познакомиться с вами. – Доби протянул Триппу руку. – А это Бензопила. Парню нравится брить ноги пилой.
– И об этом я слышал. Если уж травмироваться, то лучше в начале сезона, пока не разгорелось по-настоящему.
– У вас тут дело отлично налажено, мистер Трипп, – заметил Стовик.
От этой похвалы Лукас почувствовал себя древним стариком.
– Можете обращаться ко мне попроще. Какой я вам мистер? Дело житейское. Видите того парня? – Он указал на Зика. Банкир приземлился, перекатился, вскочил и весело замахал трем своим внукам. – Ему за шестьдесят. Управляющий банком из Мизулы. Восемь внуков и еще два на подходе. Знаю его дольше, чем вы живете на свете, и только два месяца назад он признался, что хочет прыгать. – Лукас ухмыльнулся. – После того фильма у нас нет отбоя от пожилых клиентов. Хотят осуществить все свои мечты, пока не сыграли в ящик [18]18
Имеется в виду фильм с Джеком Николсоном и Морганом Фрименом «Пока не сыграл в ящик».
[Закрыть] . У меня сейчас тандем-прыжок. Клиент приедет минут через пятнадцать. Женщина. Пятьдесят семь лет. Директор средней школы. Никогда не угадаешь, кого гложет тайная страсть к полетам.
– Скучаете по лесным пожарам? – спросил Доби.
– Не проходит и дня, чтоб не скучал. – Лукас прищурился. – Но старому коню вроде меня приходится уступать место вам, молодым жеребцам.
– Думаю, вы много могли бы порассказать о прошлом.
О далеком прошлом, подумал Лукас, но улыбнулся Стовику.
– Влейте в меня пару кружек пива, и я расскажу все, захотите вы слушать то или нет.
– В любое время, – откликнулся Доби. – В любом месте.
– Ловлю на слове. Пожалуй, мне пора подарить отчаянной директрисе самые захватывающие моменты ее жизни. – Лукас распрямился. – Желаю хорошо провести выходной. Немного у вас их будет!
– Не понимаю, как он смог это бросить, – сказал Доби, когда Лукас ушел. – Я не смог бы.
– Ты еще не прыгал в огонь, – напомнил Стовик.
– Мысленно прыгал. – Доби захрустел прожаренной куриной ножкой. – И не я пытался кастрировать себя пилой.
Стовик добродушно ткнул его в плечо.
– Зато Шведка меня приласкала. Стоило каждого стежка.
– Будешь приставать к ней, Галливер спустит с тебя шкуру. Он сам на нее нацелился.
– Я не слепой. Но у нее и правда очень ласковые руки. – Стовик зачерпнул картофельного салата, и, уплетая стряпню Марг, парни стали следить за следующим парашютистом.
Лукас заглянул в журнал, осмотрел самолет, поговорил с механиком и пилотом и, поскольку клиентка заказала видеосъемку, проверил, готов ли к прыжку оператор. Он не спешил. Его помощница Марси проведет всю предварительную работу, заполнит необходимые документы.
Когда Лукас вошел в диспетчерскую, Марси и клиентка занимались заполнением бланков. Первое его впечатление было банальным, но оттого не менее верным: во времена его учебы таких директоров в средних школах не было.
Пышные рыжие волосы. Глаза цвета лесных теней – темно-зеленые. Когда она улыбнулась какому-то замечанию Марси, на ее щеках мелькнули ямочки, а губы сложились красивым бантиком.
Лукас терялся только в обществе женщин, которые ему нравились, и сейчас, приближаясь к столу, он почувствовал, как от смущения вспыхнула шея.
– А вот ваш инструктор, – объявила Марси, – и владелец компании «Зули. Затяжные прыжки с парашютом». Лукас, я как раз говорила миссис Фрейзер, что ее ждет незабываемое событие под руководством лучшего из самых лучших.
– Хорошо, – выдавил Лукас, чувствуя, как жар пробирается по загривку к макушке.
– Если мне предстоит что-то необыкновенное, приятно сознавать, что с лучшим из самых лучших. – Женщина протянула руку. Лукас осторожно пожал тонкие пальцы и тут же их отпустил, испугавшись, что сдавил слишком сильно.
– Сын миссис Фрейзер подарил ей на Рождество полный пакет, – добавила Марси.
– Зовите меня Элла, ведь мы будем вместе прыгать. Я как-то обмолвилась, что хотела бы прыгнуть с парашютом, и сын принял мои слова всерьез, хотя, кажется, это было после нескольких бокалов вина. – Ее губы снова сложились бантиком, и снова появились ямочки. – Сын и его семья гуляют где-то здесь. И моя дочь со своей семьей. Им всем не терпится посмотреть, как я прыгну.
– Хорошо. Очень мило.
Не переставая улыбаться, Марси озадаченно взглянула на Лукаса.
– Итак… – Элла перевела дух. – Когда начнем?
– Сначала мы вас экипируем. И вы посмотрите короткий учебный фильм. Затем босс вас потренирует, ответит на любые вопросы. Это займет минут тридцать. Вы привыкнете к снаряжению, научитесь приземляться.
– Да, главное – приземление. – В глазах Эллы засверкали озорные искорки. – Не хотелось бы напугать внуков.
Замужем. Дети. Внуки. Пелена, окутавшая мозги, начала рассеиваться, и он почти перестал стесняться. Зная, что она замужем и вне досягаемости, можно просто восхищаться ее красотой и непосредственностью.
– Не волнуйтесь. – Лукас выдавил улыбку. – Этот день они запомнят как день бабушкиного полета. Если вы закончили с бумагами, мы наденем на вас комбинезон.
Пока Марси снаряжала клиентку, Лукас переоделся. Обычно он получал удовольствие от тандемов с новичками, отвечая на их вопросы, успокаивая, если они нервничали, стараясь, чтобы они запомнили восторг полета на всю дальнейшую жизнь. Дай бог, и этот прыжок не станет исключением.
Кажется, клиентка в хорошей физической форме. Лукас взглянул на свою копию заполненного бланка, убедился, что правильно оценил ее параметры. Пять футов пять дюймов, сто двадцать три фунта. Никаких проблем со здоровьем.
Он вышел из здания, и почти сразу к нему присоединилась Элла в летном комбинезоне и высоких ботинках.
– Я чувствую себя настоящей парашютисткой. – Она рассмеялась, покружилась.
– Вам идет. Марси, конечно, познакомила вас с порядком действий, но я хотел бы все повторить, ответить на любые вопросы, какие у вас остались.
– Марси все очень детально объяснила, и видео замечательное. С начала и до конца мы с вами будем связаны подвесной системой парашюта, что, с моей точки зрения, очень важно.
– Лучший вариант первого прыжка. Минимальный стресс.
Элла снова залилась смехом.
– Вам легко говорить. Вы, наверное, привыкли к крикам и визгам.
– Не переживайте. Держу пари, вы будете так счастливы и так увлечены прекрасными видами, что забудете завизжать. – Он повел Эллу на маленькую тренировочную площадку. – Мы поднимемся на высоту около четырнадцати тысяч футов и отправимся в путешествие по этому огромному небу. Свободное падение – полный кайф – продлится около минуты, затем раскроется парашют, и начнется парение. Вы услышите тишину, знакомую лишь парашютистам.
– Вы любите небо.
– Безоговорочно.
– Я согласилась по двум причинам. Во-первых, ради сына. Я просто не могла разочаровать его. И, во-вторых, – я поняла это по дороге сюда, – чтобы вспомнить, какой бесстрашной была я когда-то. Скажите мне, мистер Трипп…
– Лукас.
– Лукас, многие ли в последний момент отказываются от прыжка?
– О, конечно, случается. Обычно я различаю их еще на земле. – Он непринужденно улыбнулся. – Вы не из таких.
– Почему?
– Вы же были бесстрашной. Невозможно забыть свою суть. Иногда вы просто откладываете ее на время.
Ямочки опять затрепетали на ее щеках.
– Вы правы. За последние несколько лет я выучила этот урок.
Лукас показал ей, как приземляться, как пользоваться своим и его телом для мягкого приземления. Он зафиксировал подвесную систему, чтобы Элла привыкла к ней и к нему, и, почувствовав непривычное волнение, напомнил себе, что она замужем.
– Остались вопросы? Опасения?
– Кажется, я все поняла. Теперь я должна расслабиться и получать удовольствие… и надеюсь, я не буду визжать. Не хочется, чтобы оператор запечатлел меня с раскрытым ртом и зажмуренными глазами.
– Эй, мам!
Они оглянулись. Собравшаяся на краю поля небольшая компания весело им махала.
– Моя семья. Я хотела бы вас познакомить. У нас еще есть время?
– Конечно.
Он подошел с ней к ее родным, поговорил с ее сыном – теперь, когда наступил решающий момент, парень явно нервничал, – с ее дочерью, с тремя малышами, включая того, что таращился на него с отцовского бедра.
– Мама, ты уверена? Если нет…
– Тайлер. – Элла приподнялась на цыпочки, чмокнула побледневшего сына в щеку. – Мне просто не терпится. Я абсолютно готова. Самый лучший рождественский подарок за всю мою жизнь.
– Бабуля прыгнет. – Мальчик лет пяти запустил игрушечного парашютиста с алым парашютом, купленного здесь же, в сувенирном магазине.
– Обязательно. Не спускай с меня глаз.
После непременных объятий и поцелуев Элла спокойно направилась с Лукасом к поджидавшему их «Твин Оттеру».
– Я совсем не нервничаю. Я не собираюсь нервничать. Я не буду визжать. Меня не вырвет.
– Посмотрите на небо. Оно бывает прекраснее, только когда вы в нем парите. Это Чак. Наш видеооператор.
– Здравствуйте, Чак. – Элла пожала оператору руку. – Вы снимете меня в лучшем виде, верно?
– Гарантирую. Железный Человек прыгает в тандеме лучше всех, мадам. Сп уститесь плавно, как по шелку.
– Хорошо. – Элла вдохнула, выдохнула. – Вперед, Железный Человек!
Она обернулась, помахала родным и, поднявшись в самолет, поздоровалась за руку с пилотом. Лукас не видел в ней никаких признаков сомнений. На протяжении всего полета она оставалась спокойной и собранной. Он ожидал новых вопросов – о самолете, снаряжении, его жизненном опыте, наконец, – но она позировала перед камерой, явно полная решимости оставить семье забавные воспоминания.
Элла корчила рожицы, притворялась, что падает в обморок, и напоследок поразила Лукаса до глубины души, забравшись к нему на колени и объявив детям, что улетает со своим инструктором на Фиджи.
– Нам придется вернуться и найти самолет побольше, – пошутил в ответ Лукас. Элла рассмеялась, а когда они достигли высоты выброски, он подмигнул ей. – Готовы?
Ее губы нервно дрогнули.
– Потанцуем!
Закрепляя подвесную систему парашюта, Лукас снова повторил весь порядок действий.
– Когда откроем дверцу, вы почувствуете порыв ветра, рокот моторов станет громче. Не забывайте о микрофонах. Чак запишет все, что мы скажем.
Лукас почувствовал, как участилось ее дыхание. Когда распахнулась дверца, Элла дернулась, задрожала.
– Мы не прыгнем, пока вы не скажете, что готовы.
– Я плавала голышом в Мексиканском заливе. И прыгнуть смогу. Пошли.
– Пошли. – Лукас кивнул Чаку, и тот прыгнул первым. – Элла, смотрите на небо, – прошептал он и прыгнул вместе с ней.
Она не завизжала, но, сдавленно вздохнув, отчетливо выкрикнула: «Черт побери!» и еще кое-что покрепче. Лукас только подумал, не стоит ли это вырезать ради внуков. А потом она расхохоталась и раскинула руки, как крылья.
– О, боже, о, боже, о, боже! Лукас!.. Я смогла…
Он чувствовал, как она дрожит, и понимал, что это дрожь восторга, а не страха.
Раскрылся парашют, превратив свободное падение в грациозное парение.
– Как быстро закончилось. Слишком быстро, но вы были правы. Это прекрасно. Это… божественно.
– Возьмитесь за петли. Можете пока порулить.
– Хорошо. Ух ты. Оуэн, посмотри на бабулю! Я парашютистка. Тайлер, спасибо! Привет, Мелли, привет, Адди, привет, Сэм! Я в небе. В голубом шелковом небе.
Элла умолкла, вздохнула.
– Вы были правы насчет тишины. Вы были правы во всем. Я никогда этого не забуду. Ой, вон они! Они нам машут. Вы порулите, а я помашу им.
– У вас прекрасная семья.
– О, да. Боже, боже, уже земля…
– Доверьтесь мне. Доверьтесь себе. Не напрягайтесь.
Он мягко приземлился, и ее родные запрыгали, замахали, закричали, выражая восторг всеми доступными им способами. Когда Лукас расстегнул подвесную систему, Элла присела в изящном реверансе, рассыпаясь в воздушных поцелуях, а затем он снова получил удар под дых: Элла повернула к нему сияющее лицо, обняла его и крепко поцеловала в губы.
– Если бы смогла, я поцеловала бы вас в небе. Бесподобные ощущения. Я не знаю, как вас отблагодарить.
– Думаю, вы только что отблагодарили меня…
Она рассмеялась и исполнила короткий победный танец, рассмешив и Лукаса.
– Я прыгнула с самолета! Мой бывший муж, подонок, сказал бы, что я чокнутая. Но я, наверное, и правда чокнутая, потому что хочу это повторить!
Не переставая смеяться, она раскинула руки и побежала к родным.
– Бывший муж, – потрясенно пробормотал Лукас. И жар снова пополз по его загривку.
