Текст книги "Танцы с огнем"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Когда становится туго, сильные не сдаются, они просто едят ребрышки. Мы разобрали почти все парашюты. Переходим к ранцам, сумкам, накидкам. – Ро посмотрела Галлу в глаза. – Если так пойдет, возможно, мы успеем и пробежаться…

– Только свистни.

– Ненавижу, когда ошибаюсь.

– Это могут любить только те, у кого низкая самооценка, а низкая самооценка приводит к куче проблем, в большинстве своем сексуальных.

Оценив намек, Ро торжественно кивнула ему.

– Мне повезло. У меня необычайно высокая самооценка. В любом случае не хотелось бы ошибиться в том, что Долли целила в меня. Лучше личная вендетта, чем удар по всем нам.

– Ситуация поганая, но есть и светлая сторона. Ты только послушай, как Южанин и Триггер поют дуэт из «Разыскивается живым или мертвым».

– Неплохо. Не Бон Джови, но неплохо.

– Если твой стакан наполовину пуст да еще с трещиной, всегда можно подгрести к бару и заказать новый. Ну, я пошел. Меня ждут в дежурке.

Светлая сторона. Просвет в тучах. Может быть, она долго не могла их увидеть… или не хотела – но какого черта! Конечно, треснувший стакан пора выбросить!

Ро тщательно осмотрела парашют, отправила его в ремонт и занялась следующим. Обследуя каждый дюйм ткани, она настолько погрузилась в мысли о тонкой грани между жизнью и смертью, что не заметила, как подошел ММ.

Его ладонь опустилась ей на плечо, как перед прыжком.

– Передохни.

– Некоторые надо просто заново уложить, но большинство придется подлатать.

– Я в курсе. Пойдем подышим свежим воздухом.

– Пойдем. – Она так долго стояла, сгорбившись и вглядываясь в блестящую ткань, что все мышцы словно скрутились узлами, зрение затуманилось. Как же ей хотелось пробежаться и избавиться от этого невыносимого напряжения!

И тут она учуяла аппетитный запах, исходящий от гриля, и поняла, что ребрышек ей хочется еще больше, чем пробежаться.

– Боже милостивый, какой аромат! Марг точно знает, как отвлечь от проблем.

– Ты еще не видела кукурузный хлеб. Мне только что звонили из полиции.

– Ее арестовали? Нет. Я вижу по твоему лицу. Да что же это, Майкл?

– Она заявляет, что всю ночь провела дома. Ее мать это подтверждает.

– Какой сюрприз.

– Дело в том, что полиция не может доказать обратное. Разве что в процессе расследования найдутся улики. Ну там отпечатки пальцев или еще что. – Майкл выковырнул из трубочки леденец и сунул в рот, не разделавшись с предыдущим – стресс явно душил его. – А пока она все отрицает. Полицейские и с соседями поговорили. Никто не может сказать со всей уверенностью, была она дома или нет. И никто из нас не видел ее. В общем, ей нечего предъявить. – Майкл возмущенно раздул щеки. – Куинек предупредил, что она угрожает подать на нас в суд за клевету.

– Да брось ты…

– Я тоже обалдел! Конечно, она никуда ничего не подаст, но Куинек подумал, что мы должны знать, как она разбушевалась на допросе.

– Нападение – лучший вид защиты.

– Может, и так. Да, наверное, так. – Майкл отвернулся, слепо уставился на гриль, и Ро представила, сколько всего он должен предусмотреть, какой груз ответственности давит на его плечи.

– Ну, теперь этим займутся копы и адвокаты.

– Да. А главное, если что случится, мы можем выслать уже двадцать человек.

– Двадцать?

– Кое-кто из механиков подключился к разбору дежурки. Вкалывают, как проклятые. Подобрано снаряжение для двадцати человек. Я заказал дубликаты всего, что было испорчено. Мы готовы. Ты снова в списке.

– Кажется, все не так плохо, как выглядело.

– Выглядело отвратительно. Но мы пожарные-парашютисты, Шведка. Мы можем пропилить просеку от Мизулы до Канады. Справимся и с этим.

– Я не хочу, чтобы это сошло ей с рук.

– Понимаю, и, видит бог, я тоже. Если удастся связать ее с разгромом дежурного помещения, я хочу увидеть ее в тюрьме. Я пожалел ее, – сказал он с отвращением. – Я дал ей второй шанс. И третий, когда просто уволил, не вызвав полицию. Так что поверь мне, я больше всех хочу, чтобы она заплатила за все.

В кармане Роуан зазвонил телефон.

– Ответь, а я скажу ребятам, что ленч готов. – Майкл отошел, развернулся и попятился задом. – Отойди в сторонку, не то раздавят.

Рассмеявшись, Ро вытащила телефон. Папа! Наконец-то решил объявиться.

– Привет, милая. Прости, что не перезвонил тебе. Я вернулся поздно и не хотел тебя будить, а все утро был занят.

– Мы здесь тоже. – Ро рассказала ему о разгроме, полиции, Долли.

– Господи, Ро, что нашло на девочку? Вам еще нужна помощь? Я мог бы перетрясти расписание и прислать как минимум двоих.

– Думаю, самое худшее позади, но я спрошу ММ.

– Куинек, ты сказала… Я немного знаю его. Познакомились, когда я устраивал благотворительный праздник в прошлом году. Он пришел с детьми. Мы им все показали.

– Точно, там я его и видела! Он уехал уже. Итак… как прошла твоя встреча?

– Хорошо. Я согласился поработать со старшими школьниками. И Элла… клиентка… она записалась на ускоренное обучение свободному падению.

– Насыщенная встреча.

– Ха. Ну, ладно. Да, думаю, ты тоже с ней познакомишься. Она хочет связаться и с базой. Для этого проекта. Милая, мне пора. У меня сейчас группа. Но ты передай Майклу, пусть даст мне знать, если нужны лишние руки. Я тоже мог бы выкроить немного времени.

– Обязательно, хотя думаю, мы справимся. Загляни, когда закончишь. Ты всегда можешь выкроить немного времени для меня.

– Вечером у меня деловой ужин с бухгалтером. Как насчет завтра? Я могу заехать после работы.

– Отлично. До завтра, пап.

Ро захлопнула телефон и поспешила присоединиться к толпе, вывалившейся из служебного корпуса и рванувшей к столам.

Как ни крути, Галл опять оказался прав: встряска лишь сплотила команду.

Вкусная еда, предстоящее свидание на беговой дорожке, надежда пораньше нырнуть в постель и попробовать отоспаться подняли Ро настроение. Возвращаясь в мастерскую после ленча, она подпихнула Галла локтем.

– В четыре часа на дорожке.

– Заметано.

«Кажется, я напрашиваюсь на неприятности, – подумала Ро, – но, черт возьми, мне это нравится. Может быть, для разнообразия нарушить собственное правило, ну, самую чуточку… или на всю катушку? Или сначала хорошенько подумать, растянуть это обжигающее предвкушение? Или прыгнуть с парнем в койку без раздумий – и дело с концом?..»

Они оба взрослые, здоровые, одинокие. Оба знают правила игры. И нравятся друг другу. Так почему бы не заняться сексом, сбросить напряжение, утолить вспыхнувшее желание и двинуться дальше? Никаких осложнений, никаких шрамов. Хм, отличное оправдание, если выбрать прыжок.

– С чего это ты так самодовольно улыбаешься? – спросила Дженис.

– Размышляю, не переспать ли с Галлом.

– Обалдеть. Он та-а-акой красивый, но мужественный. – Дженис тряхнула головой, и ее «конский хвост» затанцевал вместе с парящими вокруг него бабочками. – Ой, а как же твое правило?

– Я подумываю временно его отменить. Проблема лишь в том, стоит ли тянуть время, нагнетая сексуальное напряжение флиртом, недомолвками и прочим, или броситься без оглядки в бурный секс?

– И то, и другое кажется мне отличным развлечением. Только, как я обнаружила, иногда слишком долгие хождения вокруг да около приводят к завышенным ожиданиям и последующим разочарованиям.

– Еще одна проблема и еще один повод для размышлений. Дело в том, что, если бы не ночное происшествие, я бы вообще не думала об этом. Безумная Долли совершенно вышибла меня из колеи.

– Если ты клюнешь на удочку безмозглой, бессердечной, плаксивой шлюшки, ты позволишь ей победить. Если ты позволишь ей победить, ты ужасно разозлишь меня, и мне придется выбить из тебя все твои самодовольные улыбочки.

Роуан шумно выдохнула.

– У тебя не получится, и ты это знаешь.

– Мы еще не проверяли. Я зимой получила черный пояс четвертый дан и одними боевыми кличами разгоняю охваченные ужасом толпы. Не дразни меня.

– Нет, вы слышали? У меня дрожат коленки.

– Не зря, они меня боятся. А ты иди, повеселись, насладись оргазмами и забудь о Безумной Долли.

– Ты такая маленькая и такая мудрая!

Дженис полюбовалась своим идеальным маникюром.

– А еще я умею крошить кирпичи голыми руками.

– Тебе это умение очень пригодится, если какой-нибудь психопат запрет тебя в подвале пустого дома.

– Оно всегда со мной специально на этот случай. – Дженис оглянулась на Триггера, прогуливающегося на руках между столами. – Кажется, мы все посходили с ума. Еще столько дел!

– Если сохраним темп и прикуем Доби к швейной машинке, наша экипировка будет еще лучше, чем до «Кошмара на улице Долли».

– Надеюсь, копы напугают ее до чертиков. – Дженис понизила голос. – Мэтт дал ей пять тысяч.

– Что?

– Для малышки. Долли ревела и жаловалась Мэтту, после того как ММ вышиб ее. Я слышала своими ушами. Мол, ей нечем платить за больницу и педиатра. Мэтт сказал, что может дать ей пять тысяч, чтобы оплатить счета и продержаться, пока она не найдет работу. Я его понимаю. Ребенок его брата, его племянница. Только Долли на этом не остановится, так и будет его доить! Ну, кому я рассказываю…

– Действительно, зачем работать, если можешь вытягивать наличные из брата покойного любовника. Если Мэтт хочет помочь ребенку, то должен передать деньги матери Долли или оплатить счета напрямую.

– Хочешь ему это сказать?

– Возможно. – Роуан собрала парашют, подлежащий ремонту. – Очень даже возможно.

Но она задумалась. Сказать или не сказать? Никто не любит непрошеных советов, так стоит ли вмешиваться? Она взвешивала оба варианта, находила минусы в каждом, а третьего так и не нашла. Может быть, свежий воздух и пробежка подарят ей новые идеи?

Роуан переоделась в спортивный костюм, захватила бутылку с водой. У входной двери ее догнал Галл.

– Я здесь.

– Если бы меня заставили еще хоть час провести в помещении, я бы кого-нибудь покалечила. А вы много успели?

– Дежурка выглядит так, будто с ней поработала сама Марта Стюарт <sup>[26]26
  Ведущая телешоу, посвященного домоводству.


[Закрыть]</sup> , а я сыт по горло всей этой домашней уборкой, включая кройку и шитье, но не прочь еще потренироваться в укладке парашютов.

– Значит, ты совмещал работу с учебой?

– Знать, как что-то делается, вовсе не то же самое, что делать это. Ты сертифицированный укладчик парашютов, так что могла бы взять надо мной шефство.

– Может быть, и возьму. – Ро уже знала, что он быстро учится. – Ты хочешь получить сертификат или просто больше времени проводить со мной?

– Я бы назвал это совмещением приятного с полезным.

Они остановились у беговой дорожки. Роуан сняла и бросила на землю куртку, положила на нее бутылку с водой.

– На расстояние или на время?

– Наперегонки?

– Тебе легко предлагать, Скороход.

– Я дам тебе фору. Четверть мили из трех.

– Четверть мили? – Ро несколько раз перекатилась с пяток на носки и обратно. – И ты меня обгонишь?

– Если нет, полюбуюсь видом сзади.

– Ладно, приятель, если хочешь любоваться моим видом сзади, я согласна.

Роуан вышла на внутреннюю дорожку, включила секундомер и сорвалась с места. Потрясающий вид сзади, подумал Галл, вразвалочку выходя на трек и засовывая в уши наушники-пуговки плеера. Он немножко размялся, вскидывая колени и потряхивая руками, а когда Ро преодолела четверть мили, побежал.

Он бежал, глубоко дыша в такт грохочущей в голове музыке, постепенно наращивая темп, чтобы к концу первой мили сократить разрыв вдвое. Сухой теплый воздух приятно овевал его, впереди мелькала изящная фигурка, упакованная в облегающие спортивные шорты и майку. Галл любовался изумительными ногами Роуан, игрой солнца на ее сильных плечах, с каждым шагом проигрывая борьбу с желанием обладать ее телом и сознавая, что очарован не только им. Все в ней притягивало его, не оставляя никакого стремления интересоваться кем-то еще.

К концу второй мили он почти догнал ее. Роуан оглянулась через плечо, покачала головой и увеличила скорость. Еще через полмили он легко бежал рядом с ней, плечом к плечу и даже подумывал приотстать, но помешал дух соперничества. Галл рванул вперед и завершил третью милю, обогнав Ро на дюжину шагов.

– Господи! Какое унижение! – воскликнула Роуан, согнувшись пополам и пытаясь отдышаться. – Я должна разозлиться.

– А я слишком уважаю тебя для того, чтобы играть в поддавки.

Она рассмеялась.

– Вот как! Спасибо.

– Не за что.

Ро покосилась на секундомер.

– И благодаря тебе я установила личный рекорд.

Ее лицо, утомленное и потное, светилось, глаза, спокойные и ясные, смотрели прямо в его глаза.

Не так уж быстро он бежал, понял Галл, поскольку не выдохся настолько, чтобы желание обладать ею его покинуло.

Он зацепил пальцами вырез ее футболки, дернул к себе.

– Подожди. Я еще не отдышалась.

– Отлично.

«Вот такой я ее и хочу», – думал Галл, целуя ее, впитывая ее вкус, терпкий и кисловатый, похожий на вкус подтаявшего лимонного леденца. Вот такой, задыхающейся и разгоряченной, и, возможно, не только пробежкой. Впервые Роуан дрожала в его руках. Он не знал наверняка, дрожит ли она от вожделения, но ему было все равно…

Где-то невдалеке кто-то одобрительно заулюлюкал, засвистел, и впервые в его объятиях Роуан начала подтаивать, как леденец на солнце.

И тут взревела сирена.

Они отшатнулись друг от друга, часто и прерывисто дыша, оглянулись на жилой корпус.

– Продолжение следует, – пообещал Галл.

Глава 12

Паря в воздухе с пристегнутым профессиональным гольфистом, Лукас смотрел вниз на суетящиеся на базе фигурки и понимал, что сегодняшний ужин с дочкой отменяется.

Разочарование остро напомнило, как часто пожарная тревога нарушала семейные планы, когда он сам был пожарным-парашютистом. Теперь роли переменились, и он всем сердцем желал дочери удачи и сил.

– Это лучшее время моей жизни! – выкрикнул клиент.

Ты еще молод, подумал Лукас. Лучшие времена приходят и уходят, хотя к везунчикам иногда возвращаются.

Приземление, отработанная фотосъемка, просмотр видеозаписи, сделанной оператором в воздухе, нескончаемые благодарности довольного клиента, и только после всего этого Лукас смог прочитать эсэмэску в своем телефоне.

«Жаль, что не поужинаем. Вылет. До встречи».

До встречи, прошептал Лукас и позвонил на базу, чтобы уточнить обстановку. Вчерашний пожар всего четыре бойца погасили за десять часов. Сегодняшний, возникший за Ли-Ридж из-за не погашенного туристами костра, оказался коварнее.

Вылетело шестнадцать человек – включая его девочку.

Хотя Лукас прекрасно представлял себе территорию, что охватил огонь, он сверился с картой на стене. Сосны пондероза и пихты Дугласа… Воду можно брать из Ли-Крика, одного из множества здешних ручьев. Он поизучал карту, поприкидывал вероятные зоны приземления, а в голову так и лезли коварные мысли об опасностях прыжков в густые, глухие леса… Но он уверял себя, что с Роуан ничего не случится. Вот сейчас он поработает с документами, что-нибудь перекусит – и устроится ждать.

Целых пять минут Лукас слепо таращился в экран компьютера и в конце концов признал поражение. Ну не мог он сосредоточиться на документах!

Может быть, съездить на базу – поразмяться в спортзале, раздобыть у Марг чего-то съестного? Хотя это вряд ли что-то изменит. Все та же неизвестность, все та же маета.

Лукас вспомнил позавчерашний вечер в ресторане. Немного вина, приятная беседа, вкусная горячая еда. Он привык перехватывать на ходу, когда Роуан не было рядом. Не то чтобы они не умели готовить, но как-то обходились без изысков.

Обычно он перекусывал на аэродроме в маленьком кафе рядом с сувенирным магазинчиком, если, конечно, успевал до закрытия, или – если не ехал на базу – делал на скорую руку сандвич. В холодильнике он держал приличный запас готовых блюд, но не любил есть один и разогревал их в микроволновке, если только заглядывал кто-нибудь из друзей.

Иногда он чувствовал себя одиноким даже в те времена, когда еще прыгал в пожары, однако только теперь, долгими бессонными ночами в пустом доме, прочувствовал, что такое настоящее одиночество.

Ну, хватит киснуть, а то он так никогда и не решится на этот звонок… Лукас достал из кармана телефон и набрал номер, не представляя, что и как скажет Элле.

– Алло?

Ее голос прозвучал так бодро, так приветливо, что он чуть не ударился в панику.

Вот вам и Железный Человек. Ну-ну.

– Хм, Элла, это Лукас.

– Здравствуйте, Лукас.

– Да, здравствуйте.

– Как вы поживаете? – спросила она секунд через десять, не дождавшись от него продолжения.

– Хорошо. Да, хорошо. Мне очень понравился наш вечер. – Боже милостивый, что он несет?

– Мне тоже. Я с удовольствием вспоминаю о нем и о вас.

– Правда?

– Правда. И раз уж вы позвонили, я надеюсь на новое приглашение.

Он физически ощутил, как удовольствие растекается по его телу, и глупо заулыбался. Оказывается, все не так уж и страшно.

– Я хотел бы еще раз поужинать с вами.

– Я тоже. Когда?

– Ну… я… сегодня? Я понимаю, что надо было пригласить заранее, но…

– Давайте назовем ваше приглашение спонтанным. Я люблю спонтанность.

– Отлично. Замечательно. Я могу заехать за вами в семь.

– Можете. Или я тоже могу проявить спонтанность. Лукас, давайте поужинаем у меня. Я с удовольствием что-нибудь приготовлю. Вы любите спагетти?

– Конечно, но я не хочу затруднять вас.

– Ничего затейливого. Прогноз очень хороший, мы могли бы поесть на веранде. И мне выпадет шанс похвастаться своим садом. Я столько сил и времени на него потратила!

– Звучит заманчиво. – Он не покривил душой. Домашний ужин, вечер на веранде, подступающий к веранде сад… Два ужина с красивой женщиной за три дня? Поразительно.

– Объяснить вам дорогу?

– Я найду.

– Тогда увидимся в семь. Пока, Лукас.

– Пока.

«У меня свидание, – изумился он. – Официально назначенное свидание. Господи, только бы ничего не испортить…»

Решив одну из своих проблем, Лукас ехал домой, чтобы переодеться к ужину, и думал о Роуан. Она сейчас в самом пекле, воюет в дыму и огне, принимает решения. У нее одна – нет, две цели: потушить пожар и остаться в живых.

Входя в дом, расположенный в каких-нибудь минутах езды от базы, он думал о дочери. Дом большой, но, когда здесь живет Ро, она нуждается в личном пространстве. Несколько раз в год наезжают его родители, и они тоже не должны чувствовать себя стесненно. Однако в отсутствие родных он ничего не мог поделать с ощущением пустоты.

Годы суровой жизни пожарного-парашютиста, когда не было времени на долгие сборы, приучили его к аккуратности, и теперь в его доме не было ничего лишнего, а у необходимого было свое, раз и навсегда определенное место. Простота и порядок. Так он жил раньше, так продолжает жить и теперь.

Его мать – любительница наводить уют, заполнять дом приятными пустячками, но, как только она уезжала, Лукас все прятал в кладовку до ее возвращения.

Меньше пыли, меньше уборки.

Так же он расправлялся и с разноцветными подушками – убирал с глаз долой, чтобы не сбрасывать их на пол, когда хотелось растянуться на диване.

В его спальне не было ничего, кроме кровати, застеленной простым коричневым покрывалом, и жесткого кресла с прямой спинкой. На окнах – жалюзи темного дерева. Даже Роуан огорчало отсутствие цвета и стиля, но опять же – так было легче поддерживать чистоту.

Порядок царил и в стенном шкафу. Аккуратно развешанные рубашки, отделенные от секции для брюк открытыми полками с обувью, которые он сколотил своими руками.

Ничего затейливого, сказала Элла, но что это могло означать?

Лукас опять ощутил приближение приступа паники и без дальнейших размышлений схватил привычное: брюки цвета хаки и голубую рубашку. Уже одевшись, он сел за компьютер, вошел на сайт базы и снова проверил статус пожара.

Новостей не было. Ему оставалось лишь ждать, и на этот раз хоть пару часов он не будет ждать в одиночестве.

Поскольку Элла упомянула сад, он по дороге купил цветов. Цветы никогда не помешают, уж это он знал.

Просто так, на всякий случай, он ввел адрес Эллы в навигатор, хотя, в общем, знал, где находится нужная улица.

О чем же они будут разговаривать? Может быть, надо было купить вина? О вине-то он и не подумал… Или вино к цветам – перебор?

Ладно, в любом случае вино купить он уже не успеет, к тому же он не знает, какое подойдет к сегодняшней трапезе.

Вырулив на подъездную дорожку, Лукас остановил пикап перед гаражом красивого многоуровневого дома, покрытого ярко-оранжевой штукатуркой. Да, этот дерзкий цвет очень подходит хозяйке! Из множества окон, как было ясно, открывался вид на горы и сад, такой же яркий и дерзкий. Широкое крытое крыльцо тоже было украшено цветами, словно выплескивающимися из больших глиняных горшков, горшки эти – известный промысел местных индейцев.

Правильно ли он сделал, что купил желтые розы, а не вино или конфеты?

– Цветы всегда к месту, – пробормотал он, вылезая из кабины и смутно сожалея, что не поужинал у себя в офисе купленным в кафе гамбургером с жареной картошкой. Как вести-то себя? Он слишком стар для подобных приключений. И он никогда не понимал женщин – так какая из них сможет понять его?

Ноги подкашивались. Он чувствовал себя глупым, неловким, косноязычным, но отступать было поздно. Он позвонил в дверной звонок.

Дверь распахнулась сразу же. Волосы Элла зачесала назад, и ее лицо открыто излучало радость и гостеприимство.

– Вы нашли меня! О, какие прекрасные цветы… – Она взяла розы и, как это делают обычно все женщины, уткнулась лицом в бутоны. – Спасибо.

– Они напомнили мне ваш голос.

– Мой голос?

– Такой же красивый и жизнерадостный.

– О-о… Заходите.

Она взяла его за руку и ввела в дом. Ему сразу же вспомнилась мать – она бы точно одобрила все эти милые штучки, которые со всех сторон окружили его. Яркие дерзкие цвета, смешение текстур и узоров, в камине, выложенном речным камнем, горят свечи…

– Потрясающий дом.

– Я его очень люблю, – сказала Элла, обводя довольным взглядом свои владения. – Это первый дом, который я купила, обставила и украсила. Все сама. Возможно, он великоват, но дети часто бывают здесь, и каждому находится место. Идемте на кухню. Надо заняться цветами.

Дом действительно был просторным, с открытой планировкой, и помещения плавно перетекали одно в другое. Лукас мало понимал, скорее, почти ничего не понимал в искусстве декорирования, но чувствовал результат. Здесь было радостно и комфортно.

Когда они вошли на кухню, глаза у него чуть не выскочили из орбит. Огромная, с обеденной зоной с одной стороны и просторной гостиной – диван, кресла, большой телевизор с плоским экраном – с другой, кухня словно сошла с журнальной картинки. Центральный остров и гранитные рабочие поверхности, сверкающие стальными кухонными приборами, шкафчики темного дерева, большинство со стеклянными дверками, за которыми поблескивали хрусталь и фарфор.

– Профессиональная кухня, – констатировал Лукас.

– Именно из-за нее и вида из окон я ни секунды не колебалась. Я сразу же захотела жить здесь, как только вошла. – Элла достала из застекленного стеллажа бутылку красного вина, поставила ее на прилавок, положила рядом штопор, распахнула дверцу другого шкафчика, выбрала высокую вазу из кобальтового стекла. – Пожалуйста, откройте вино, а я пока поставлю цветы в вазу.

И она начала обрезать стебли под струей воды в раковине, вмонтированной в остров.

– Я рада, что вы позвонили. Гораздо приятнее провести вечер в компании, чем корпеть над докторской диссертацией.

– Вы пишете докторскую?

– Почти закончила. – Элла подняла руку, скрестила пальцы. – Я слишком долго откладывала и теперь пытаюсь наверстать упущенное. Бокалы для красного вина на второй полке в шкафчике справа от вас. Ммм… мне очень нравится, как эти розы смотрятся в синей вазе. Как прошел ваш день?

– Отлично. Одна большая группа из Канады, другая из Аризоны и ученики, разумеется. Напряженный день. А вчера было еще более хлопотно. Я едва нашел время выбраться на базу, посмотреть, как они справились с неприятностями.

– Неприятности? – Элла подняла на него глаза.

– Не думаю, что вы слышали. Кто-то вчера или накануне ночью проник в дежурное помещение и там перевернул все вверх дном.

– Кто мог сотворить такую глупость?

– Ну, вероятно, одна девушка… Долли Брейкмен. Она из местных, и у нее были… отношения с пожарным, погибшим прошлым летом. Весной она родила его ребенка.

– О боже, я знаю ее мать! Мы подружились… Айрин работает в школе. Это одна из наших поварих.

«А ведь я знал, – подумал Лукас, – я знал, что Айрин работает в школьной столовой!..»

– Извините, я не должен был говорить плохо о Долли.

– Айрин сама по себе, Долли сама по себе, и поверьте, я прекрасно это понимаю. – Элла воткнула в вазу подрезанный стебель. – Долли протащила Айрин через ад, но, как бы то ни было, все, что случилось с отцом ее ребенка, трагедия для нее. Только зачем громить базу?

– Вы слышали, что Долли раньше работала там поварихой, и в этом году они снова ее наняли?

– Я знаю, что она там работала, но в последний раз я разговаривала с Айрин, когда отвозила подарок для их малышки. Я знаю, что Айрин и Лео ездили в… Бозмен, кажется, чтобы забрать дочь и внучку домой, поэтому не хотела надоедать, пока они не устроятся. Но я не знала, что Долли вернулась на базу.

– Ей дали шанс. Вы понимаете? Она удрала после гибели Джима, но перед исчезновением напала на Роуан.

– На вашу дочь? Айрин никогда не упоминала… Ну, она многое не говорила о Долли. Почему?

– В том прыжке Роуан была напарницей Джима. Она не виновата в его гибели, но Долли решила по-своему. В общем, не прошло и нескольких дней после ее возвращения на базу, как Ро застала Долли в своей комнате заливающей все свиной кровью.

– Боже мой.

Элла сжала кулаки, глаза ее засверкали гневом. Лукас не без удовольствия представил, какой ужас она наводит на провинившихся учеников.

– Об этом я ничего не слышала. – Элла начала разливать вино по бокалам. – Пожалуй, я завтра же позвоню Айрин, узнаю, не нужно ли ей… чего-нибудь. Долли всегда доставляла родителям множество неприятностей, но Айрин верила, что теперь, когда Долли родила ребенка, вернулась домой, начала посещать церковь, она угомонится. Очевидно, что этого не случилось.

Их взгляды встретились. В глазах Эллы засветились сожаление и тревога.

– Как ваша дочь перенесла это?

– Ро? Справляется. Они уничтожают последствия, ремонтируют снаряжение и, похоже, многое успели. Вчера четверка уже летала на пожар и благополучно вернулась.

– Хорошо. Может быть, они успеют отдышаться.

– Вряд ли. Сегодня в четыре тридцать снова объявили тревогу.

– Роуан на пожаре? Сейчас? И об этом я ничего не слышала. Я весь день не включала телевизор. Лукас, вы, должно быть, сильно переживаете?

– Не больше обычного. Это обязательное приложение.

– Теперь я еще больше рада, что вы позвонили.

– И расстроил вас. Вы волнуетесь за Айрин.

– Зато я понимаю, что с ней происходит. Как я помогла бы, если бы ничего не знала? – Элла накрыла ладонью его руку. – Лукас, возьмите бокалы, бутылку и идите на веранду. Я скоро присоединюсь к вам.

Через широкие стеклянные двери он вышел на веранду, откуда открывался потрясающий вид на горы, бескрайнее небо и задний двор, как ему снова показалось, сошедший с журнальной картинки.

Часть двора, усыпанного яркой упругой мульчей, была отведена внукам Эллы. Качели – подвесные и доска, уравновешенная в центре, – горка, перекладины, даже маленький домик и столик со стульями под крохотным зонтиком.

Здесь царила та же жизнерадостность, что и в доме, и было ясно, что Элла создала дом не только для себя, но и для своей семьи.

Однако главным украшением двора были цветы.

Лукас узнал розы – как не узнать, – но остальные цветы казались ему просто сказочными реками и озерами, растекшимися между узкими каменистыми тропинками. В укромных уголках стояли скамейки, беседка, увитая виноградом, булькал медный фонтан. На край птичьей кормушки спикировала какая-то птица…

Заслышав шаги, Лукас обернулся.

– Элла, у вас все необыкновенно! Я видел подобное только в кино.

Она порозовела от удовольствия, на щеках заиграли ямочки.

– Моя гордость и радость, и, может быть, чуточку одержимости. Прежние владельцы были ревностными садоводами и оставили мне отличный задел. Я кое-что изменила, кое-что добавила. Конечно, пришлось хорошенько потрудиться, зато теперь тут все так, как мне нравится.

Элла поставила поднос на стол, стоявший между двумя ярко-голубыми садовыми креслами. Лукас уставился на красиво расставленные тарелки с закусками.

– Вы говорили «ничего затейливого», или я ослышался?

– Должна признаться в своем тайном пороке. Я обожаю суетиться. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

– Моя мама не растила идиотов.

На легком южном ветерке перезванивались китайские колокольчики. Птица благодарила песней за ужин.

Взяв бокал, Элла опустилась в кресло, повернулась к Лукасу.

– Я люблю сидеть на веранде, особенно по вечерам или рано утром.

– И внукам есть где поиграть, им явно здесь нравится…

Они пили вино, ели ее тонко продуманные закуски, болтали о детях, Лукас рассказал несколько забавных случаев из детства Роуан.

Теперь он с удивлением вспоминал свои панические атаки. Преодолев первую неловкость, он чувствовал себя вполне непринужденно. Каждая улыбка Эллы отзывалась в нем давно забытым волнением. Через некоторое время ему уже не казалось – почти не казалось – странным, что он наслаждается чудесным летним вечером, пьет хорошее вино, восхищается дивным пейзажем и непринужденно болтает с красивой женщиной.

Ему даже почти удалось заблокировать воспоминания о многих других летних вечерах, которые он проводил так, как его дочь сейчас.

– Вы думаете о ней. О вашей Ро.

– Наверное, я просто не умею отключаться, когда она там. Она сильная и опытная, у нее хорошая команда. Они обязательно справятся.

– Что она сейчас делает?

– Зависит от обстоятельств. – Очень многое, подумал он, и все это тяжело, опасно и необходимо. – Может быть, она пилит деревья. Они оценили ситуацию, определили поведение огненной массы, направление и силу ветра и так далее и теперь валят деревья, вырубают подлесок.

– Чтобы лишить огонь топлива.

– Да. У них там есть пара источников воды, так что, вероятно, она орудует пожарным рукавом. Я знаю, что на нее уже скинули грязь.

– Зачем скидывать грязь на Роуан?

Расхохотавшись, Лукас хохотал долго и с удовольствием.

– Простите. Я имел в виду пожар. А грязью мы называем антипирены, которые сбрасывают на эту пылающую рыжую бестию летающие танкеры. Поверьте, ни один пожарный-парашютист не стремится попасть под грязь.

– И вы говорите о пожаре «она», потому что мужчины относят все опасное и раздражающее к женскому полу.

– А-а…

– Я вас поддразниваю. Более-менее. Идемте на кухню. Пора приниматься за ужин. Вы составите мне компанию и расскажете все о грязи.

– Уверяю, вам не понравится.

– Вы ошибаетесь. – Они подхватили поднос, бокалы, бутылку. – Мне очень интересно.

– Она густая, розовая и липкая и обжигает кожу.