Текст книги "Маленькая частная война"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Никси так же аккуратно отрезала кусочек цыпленка, прожевала, проглотила и только после этого ответила:

– Нет.

– Как ты добралась до школы?

– Папа нас проводил, потому что было не очень холодно. Когда бывает очень холодно, мы берем такси. А потом он идет на работу. А мама спускается вниз и работает там. А Инга пошла за покупками, потому что Линни должна была прийти после школы, и мама хотела, чтобы было больше свежих фруктов.

– Тебе не показалось, что мама или папа чем-то расстроены?

– Койл сказал «дерьмо» и не допил свой сок, поэтому мама его отругала. Можно мне их увидеть, хотя они мертвые? – Губы Никси задрожали. – Можно?

Ева знала, что это общечеловеческая потребность. И почему для ребенка все должно быть иначе?

– Я это устрою, но мне потребуется время. Как тебе сегодня было с Бакстером и Трухартом?

– Бакстер смешной, а Трухарт очень славный. Он знает много игр. А когда ты поймаешь плохих парней, можно мне тоже их увидеть?

– Да.

– Ну, ладно. – Никси опустила взгляд на свою тарелку и медленно кивнула. – Ладно.

– У меня такое чувство, будто меня подвергли Допросу третьей степени. – Ева начала устало разминать плечи, едва переступив порог своего кабинета.

– Ты отлично справилась. Я было подумал, что ты переусердствовала, когда заставила ее вспомнить весь день перед убийством, но ты была права. Ей надо было поговорить об этом. Поговорить обо всем.

– Я решила, что она все равно будет об этом думать. А если она расскажет, вдруг ей вспомнится что-то важное? – Ева села за стол и задумалась. – Вот уж чего я никак не ожидала, даже не думала, что я такое скажу… И, если ты когда-нибудь это повторишь, учти, я завяжу твой язык морским узлом! В общем, слава богу, что Соммерсет оказался рядом.

Рорк усмехнулся и присел на краешек ее стола.

– Извини, я не расслышал.

Ее взгляд потемнел, в голосе появился металл.

– Я не шутила насчет морского узла! Просто я говорю, что девочка вроде бы ладит с ним, а он вроде бы знает, как с ней справиться.

– Ну, он воспитывал свою собственную дочь, а потом еще и меня принял в семью. У него слабость к детям, попавшим в беду.

– Никаких слабостей у него нет, но с девочкой он ладит. – Ева устало провела пятерней по волосам. – Завтра я еще раз поговорю с Дайсонами, а там посмотрим, как пойдут дела. Может, мы переведем ее вместе с ними на конспиративную квартиру через пару дней. Сегодня я собираюсь сосредоточиться на экономке. Посмотрим, куда меня это приведет. Надо будет отправить памятку Пибоди, – спохватилась Ева. – Она уже была в школе. Пусть заедет туда завтра утром, возьмет для малышки домашнее задание и все, что нужно. Слушай, я как раз хотела тебя спросить: с какой стати ребенку рваться в школу, если есть законный повод прогулять?

– Вот уж о чем я понятия не имею. Может, для нее это как твоя работа для тебя и моя для меня. Нечто жизненно важное.

– Слушай, это же школа! Все равно что тюрьма!

– Я тоже всегда так думал. Возможно, мы были не правы. – Рорк наклонился и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке. – Помочь тебе с этим делом?

– Разве у тебя нет своей работы?

– Кое-что есть, но я все это как-нибудь раскидаю. А пока я хочу помочь лучшему полицейскому детективу Нью-Йорка.

– Лесть тебе ничем не поможет. Ну ладно. В конце концов, ты знаешь эту охранную систему. Попробуй дозвониться Фини домой, обменяться данными. Может, вдвоем вы вычислите, какое оборудование понадобилось этим ублюдкам, чтобы ее обойти. И откуда они его взяли.

– Есть! – На этот раз он погладил ее по щеке. – У тебя был длинный день.

– Продержусь еще пару часов.

– Прибереги хоть немного сил для меня, – сказал он и ушел в свой кабинет.

Оставшись одна, Ева запрограммировала кофеварку на небольшой кофейник любимого напитка и вызвала на экране данные по Инге Снуд.

Она внимательно изучила фото с удостоверения личности. Привлекательная женщина, но не роковуха. Спокойная, можно сказать, домашняя. Интересно, искала ли Кили Свишер специально именно такую? Не вамп, не секс-бомбу, чтобы не искушать мужа.

Ну, каковы бы ни были ее требования, судя по всему, она нашла именно то, что искала. Инга проработала у Свишеров много лет. Дети выросли у нее на глазах, а своих у нее не было. Один брак, один развод, с самого начала работала домашней прислугой на полной ставке. Ева не могла понять, как может кто-либо добровольно взяться подчищать за кем-то еще, но решила, что люди разные бывают.

Финансовое положение Инги было стабильно, доходы соответствовали профилю работы, траты были вполне разумны.

«Все в норме, – подумала Ева. – Ну что ж, Инга, давай копнем глубже».

Час спустя она встала и бессильно уставилась на свою доску с графиком убийств.

Ничего. Ровным счетом ничего. Если и были какие-то тайны в жизни Инги Снуд, они были слишком глубоко спрятаны. Ее жизнь была до того нормальной, что Ева удивлялась, как сама Инга не умерла от скуки. Она работала, ходила за покупками, дважды в год ездила в отпуск: один раз – с семьей, на которую работала, а второй раз – на протяжении последних пяти лет – с парой других женщин в одно и то же курортное место на севере штата Нью-Йорк.

Она, конечно, проверит, действительно ли Инга ездила с этими женщинами, но она уже проверила их данные и ничего не нашла.

Ее бывший жил в Чикаго, вновь женился, имел ребенка, мальчика. Он выполнял канцелярскую работу в компании, поставлявшей провизию для ресторанов, за последние семь с лишним лет ни разу не совершил ни одного зарегистрированного путешествия в Нью-Йорк.

Предположение о том, что экономка могла что-то увидеть или услышать, пока покупала сливы, казалось просто нелепым. Но жизнь полна нелепостей, которые порой оканчиваются кровопролитием…

В ее кабинет вошел Рорк.

– Тут у меня по нулям, – объявила Ева, кивнув на экран. – Конечно, придется еще побегать, все перепроверить, но, я думаю, в конце концов мы ее запишем в случайные жертвы среди ни в чем не повинных прохожих.

– Мы с Фини пришли к единому мнению насчет оборудования, позволившего обойти охранную систему. Оно могло быть изготовлено вручную кем-то имеющим опыт в этом деле и доступ к первосортным материалам. Если же оно было куплено, искать надо среди военных, полицейских или разведывательных источников. Или на черном рынке. Таких запчастей не найдешь в ближайшем магазине бытовой электроники.

– Не слишком сужает район поиска, но вписывается в картину.

– Давай подведем черту на сегодня.

– Да, на сегодня все. – Ева скомандовала компьютеру сохранить записи и закрыла файл. – Завтра с утра поработаю здесь, потом меня сменят Бакстер и Трухарт.

– Я завтра покажу все это людям из моего мозгового треста. Вдруг кто-нибудь из них даст что-то более конкретное по охранной системе.

– Насколько мне удалось установить, никто из жертв не проходил военной подготовки и не имел никаких связей с обороной или разведкой, – говорила Ева по дороге в спальню. – Никаких связей с организованной преступностью, с военизированными организациями. По моим сведениям, они не играли в азартные игры, не изменяли друг другу, не увлекались политикой. Вообще никакой одержимости, кроме разве что «увлечения» женщины правильным питанием.

– Может, к ним, пусть даже случайно, попало нечто такое, что кто-то непременно хотел вернуть?

– Ну, тогда, если ты такой специалист по вторжениям со взломом, проникни в дом, пока он пуст, и возьми, что тебе надо. Зачем забираться в дом ночью и всех убивать? Все, что у них было отнято, это жизни. Свишеры мертвы, потому что кто-то хотел, чтобы они были мертвы.

– Согласен. Как насчет того, чтобы выпить по стакану вина и немного отдохнуть?

Ева чуть было не отказалась. Ей хотелось еще раз перебрать в уме все детали, рассортировать, пока не выскочит какая-нибудь лишняя фишка, не укладывающаяся в общую картину. Просто думать и думать, пока усталость не свалит ее с ног. И уж тогда ей ничего другого не останется, как на несколько часов забыться сном.

Их с Рорком жизнь никогда не будет похожа на жизнь Свишеров. Но она и не хотела такой жизни, как у Свишеров, она бы ее просто не выдержала. Уж слишком у них все было правильно, слишком прямым курсом они плыли. Но все-таки у них была жизнь. Это была их жизнь. И эта жизнь заслуживала уважения.

– Отличная идея. Оставим это дело вариться в собственном соку. – Она похлопала себя по лбу. – Все равно, сколько ни бьюсь, толку никакого.

– У меня имеется в запасе еще одна отличная идея.

Он повернулся так, чтобы они оказались лицом друг к другу, наклонил голову и слегка укусил ее за подбородок.

– Тебе бы только меня раздеть, вот и вся твоя идея!

– Я ее творчески развиваю, в том-то вся и соль.

Ева рассмеялась:

– Рано или поздно и у тебя фантазия иссякнет.

– Ты бросаешь мне вызов? Ну, что ж… Давай возьмем вино к бассейну и устроим заплыв.

– Я бы сказала, твои идеи раз от разу становятся все лучше и… – Она вдруг замолчала – и в следующую секунду бросилась бежать, услышав крик Никси.

6

Ева не знала, в какой это комнате, поэтому бежала просто на детский крик. На повороте коридора Рорк обогнал ее, и она ускорила шаг, так что в открытую дверь они влетели вместе.

Спальня была наполнена мягким, приглушенным светом. На кровати с четырьмя столбиками, застеленной белым кружевным покрывалом, громоздилась гора подушек. Кто-то – видимо, Соммерсет – поставил на столе у окна букет ярких желтых цветов. Ворвавшись в комнату, Ева едва не споткнулась о кота.

Посреди роскошной постели, закрыв лицо руками, сидела маленькая девочка и кричала так, словно кто-то рубил ее топором.

Рорк первым подбежал к Никси. Позже Ева подумала: это оттого, что у него уже был опыт общения с женщиной, страдающей кошмарами, в то время как сама она просто ими страдала. Он подхватил Никси на руки, стал успокаивать ее и гладить по волосам, хотя она вырывалась и даже била его.

Ева так и не решила, что ей делать, когда в дальней стене открылись двери лифта и в комнату вошел Соммерсет.

– Естественно, – пробормотал он. – Именно этого и следовало ждать.

– Мамочка! – Измученная борьбой Никси уронила голову на плечо Рорку. – Я хочу к мамочке…

– Я знаю, знаю. Прости.

Он повернул голову и провел губами по волосам Никси. Еве показалось, что это тоже вышло естественно. Это было именно то, чего следовало ждать.

– Они придут за мной! Они придут убить меня!

– Не придут. Это был сон. – Рорк сел, и Никси свернулась клубочком у него на коленях. – Это был просто очень плохой сон. Но здесь ты в безопасности, сама видишь. Со мной, с лейтенантом и с Соммерсетом. – Он похлопал по постели, и кот ловко вскочил на нее, несмотря на свой солидный вес. – Вот и Галахад тоже здесь.

– Я видела кровь. Я в крови?

– Нет.

– Надо будет дать ей успокоительное. – Отодвинув стенную панель, Соммерсет набрал код домашней аптечки. – Ей станет легче. Вот, держи, Никси. Выпей это для меня, хорошо?

Она спрятала лицо на плече у Рорка.

– Мне страшно в темноте.

– Тут не темно, но мы можем сделать свет поярче, если хочешь. – Рорк увеличил освещение еще на десять процентов. – Так лучше?

– Мне кажется, они в стенном шкафу, – прошептала девочка, и ее пальчики впились в его рубашку. – Мне кажется, они там прячутся…

Ева решила, что это тот самый случай, когда она может оказаться полезной. Она направилась прямо к стенному шкафу, открыла его и произвела полный досмотр, пока Никси наблюдала за ней.

– Вот видишь? Никого нет, – отрезала она. – Сюда никто не может проникнуть. Никто не пройдет мимо нас. Вот так обстоят дела. Защищать тебя – это моя работа. Именно это я и буду делать.

– А вдруг они тебя убьют?

– Многие пытались. До сих пор у них ничего не вышло.

– Потому что ты всем даешь по яйцам?

– Точно подмечено. Пей свое успокоительное.

Пока Никси пила, Соммерсет взял бразды правления в свои руки. Он сел на кровать, тихим голосом заговорил с девочкой, и наконец ее веки начали опускаться сами собой. Ева почувствовала, что внутри у нее все содрано и саднит. Она знала, что это такое – быть обреченной на ночные кошмары, когда на тебя наваливается нечто невообразимое. Боль, кровь, страх, агония… Даже после пробуждения остатки кошмара оставались с тобой, цеплялись за сознание.

Соммерсет встал и отошел от постели.

– Это должно ей помочь. Ее комната у меня на мониторе, если вдруг она опять проснется. Сейчас сон для нее – лучшее лекарство.

– Лучшее лекарство для нее – это арест преступников. И это моя работа, – заявила Ева. – Да, ее родителей все равно не вернуть, но она хоть будет знать, кто это сделал и почему. Она будет знать, что они заперты в камере. Вот это будет для нее самое лучшее успокоительное.

Ева вышла из комнаты Никси и направилась прямо в свою спальню. Чертыхаясь на чем свет стоит, она присела на валик дивана, стащила с себя башмаки, швырнула их через всю комнату, и ей стало немного легче.

И все равно она бросила на Рорка свирепый взгляд, когда он вошел.

– Это у нее теперь на всю жизнь? – Ева оттолкнулась от дивана и встала. – Она всю жизнь будет переживать это во сне? А нельзя ли вообще избавиться от кошмаров? Вырезать их из своей головы, как какую-нибудь чертову опухоль?

– Я не знаю.

– Я не хотела к ней прикасаться! Кто же я такая после этого?! Ради всего святого, Рорк, маленькая девочка кричала и плакала, а я не хотела к ней прикасаться и поэтому растерялась. Всего на минутку, но я растерялась, потому что знала, что у нее в голове. И, зная это, я тут же вспомнила его ! – Ева сдернула и отбросила плечевую кобуру. – И вот стою я там, смотрю на нее и вижу своего отца и кровь. Я вся в крови…

– Я взял ее на руки, а ты показала ей, что в стенном шкафу нет монстров. Каждый из нас делает то, что может, Ева. Зачем же ты требуешь от себя невозможного?

– Черт побери, Рорк! – Она повернулась волчком, раздираемая собственными демонами. – Я могу стоять над растерзанным телом, глазом не моргнув. Я могу жестко допрашивать свидетелей, подозреваемых, вытаскивать из них правду без всякой жалости. Я могу идти по пояс в крови, чтобы добраться, куда мне надо. Но я не могла пересечь комнату, чтобы справиться с этой девочкой! – Эта мысль глодала ее изнутри. – Значит, я бездушная? Господи, неужели я такая бездушная?

– Бездушная? Боже милостивый, Ева, что ты на себя напраслину взводишь? – Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи и крепко сжал их, когда она попыталась вырваться. – Наоборот, ты слишком остро все переживаешь. Настолько остро, что я просто не понимаю, как ты это выносишь. И если тебе порой приходится замыкаться, отторгать от себя некоторые вещи, это не бездушие. Это нельзя назвать недостатком. Это выживание.

– Мира говорила… не так давно она сказала мне, что после одной из наших бесед… это было еще до встречи с тобой… В общем, она тогда решила, что у меня впереди максимум года три, а потом я вся перегорю и больше не смогу работать.

– Почему?

– Потому что работа была для меня всем. Всем! – Ева подняла руки и вновь уронила их. – Это все, что у меня было. Работа заполняла меня целиком. Я не впускала… а может быть, просто не могла впустить в себя что-то еще, помимо работы. Может быть, как бы остро я ни переживала, внутри у меня что-то омертвело. Если бы так продолжалось и дальше, возможно, я омертвела бы вся целиком. К сегодняшнему дню я бы вся оледенела и разбилась на кусочки. Но и сейчас я должна делать что положено, Рорк, без этого я не выживу. У меня просто не будет желания жить.

– Со мной происходит то же самое. – Он прижался губами к ее лбу. – До встречи с тобой я думал только о том, чтобы преуспеть. Успех был моим богом. Победа любой ценой. И сколько бы прибыли я ни запихивал в свой карман, там еще оставалось много места. Пустоту заполнила ты. Две потерянных души. Теперь мы нашли друг друга.

– Я не хочу вина. – Ева обняла его обеими руками, ей хотелось близости. – И в бассейн не хочу. – Она прижалась губами к его губам. – Мне нужен только ты. Только ты!

– Ну, я-то у тебя есть. – Рорк подхватил ее на руки. – Сегодня и всегда.

– Быстро, – сказала она, дергая за пуговицы его рубашки, пока он нес ее к кровати. – Быстро, жестко, грубо! Я хочу почувствовать себя живой.

Рорк взошел на возвышение и не уложил ее, а рухнул на кровать вместе с ней, и они оба утонули в безбрежном море необъятной постели.

– Бери все, что я могу тебе дать.

Его рот накрыл ее грудь прямо через рубашку, она чувствовала, как его зубы покусывают ее кожу. Раскаленные стрелы пронзили ее, заполняя и согревая все холодные и темные уголки. Она вскинулась, прижимаясь к нему, целиком отдаваясь ему во власть. Ее тело содрогалось в отчаянном желании, сметавшем все сомнения, страхи, воспоминания о прожитом дне. Не осталось ничего, кроме их тел – горячих, сильных и жадных.

Ева вплела пальцы ему в волосы, заставила его поднять голову, и опять их губы слились в поцелуе. О этот вкус, эти твердые, полные губы, этот быстрый и ловкий язык! Легкие, царапающие, волнующие укусы, не причиняющие боли.

– Я твой. Возьми меня, почувствуй меня на вкус. Я с тобой.

Ее руки стали еще более нетерпеливыми, жадными, они отчаянно дергали его рубашку. Он столь же нетерпеливо начал раздевать ее.

Кожа Евы горела лихорадочным огнем, стук сердца громом отдавался под его руками и губами. Преследовавшие ее демоны, эти монстры, вечно прячущиеся по углам, были изгнаны страстью. Пока он был рядом с ней, демоны ей были не страшны.

Неистовство ее желания разожгло и его, словно электрическая искра от оголенного провода вспыхнула в его крови. Он подтянул ее выше, впился зубами в ее плечо, отбросил прочь все, что осталось от ее разорванной рубашки. Ева носила подаренный им бриллиант – сверкающую слезу на цепочке вокруг горла. Даже в темноте он различал этот блеск. Как и блеск ее глаз. В его мозгу мелькнула мысль: он отдал бы все на свете, жизнь и душу, за один этот взгляд. Лишь бы она смотрела на него этими своими янтарными глазами, и все ее существо светилось в них.

Ева потянула его за собой, и они перекатились через себя, не разжимая объятий. Беспорядочное сплетение тел на полуночном океане постели. Она обхватила его ногами, пристально заглянула ему в глаза.

– Давай! Быстро, жестко и… Да! О боже…

Он проник в нее, почувствовал, как она стиснула его в горячих и влажных бархатных тисках. Оргазм потряс ее тело. По нему волнами проходили долгие судороги, пока он вонзался в нее с неистовой силой. Ее бедра вскидывались, вбирая его все глубже, безжалостно подгоняя.

– Не закрывай глаза. Не надо, – хрипло прошептал он. – Смотри на меня, Ева.

Она обхватила дрожащими от напряжения руками его лицо.

– Я смотрю на тебя. Я тебя вижу, Рорк.

Утром она с облегчением узнала, что в список «нормального» не входит совместный завтрак с Никси. Может, это было мелочно с ее стороны, даже трусливо, но Ева чувствовала, что просто не сможет выдержать этот пытливый, вопрошающий взгляд, не влив в себя предварительно пару кварт кофе.

Она занялась тем, что было нормально для нее самой: приняла горячий, как кипяток, душ и быстро обсушилась горячим воздухом, пока Рорк просматривал утренний обзор биржевых сводок на компьютере в спальне.

Выпив первую чашку кофе, Ева открыла шкаф и вытащила пару брюк.

– Съешь яичницу! – приказал Рорк.

– Мне надо просмотреть кое-какие данные в моем кабинете, пока не прибыла остальная команда.

– Сначала съешь яичницу, – повторил он.

Мученически закатив глаза, она натянула рубашку, подошла, взяла его тарелку и сунула в рот пару кусков омлета.

– Я не имел в виду мою!

– Ну, так выражайся точнее, – бросила она в ответ с полным ртом. – Где кот?

– С девочкой, бьюсь об заклад. Галахаду ума хватит сообразить, что она охотнее поделится с ним завтраком, чем мы. – Чтобы это доказать, Рорк отнял у Евы тарелку. – Возьми себе свою порцию.

– Я больше не хочу. – Но она стащила у него с тарелки еще и кусочек бекона. – Большую часть дня меня не будет дома. Возможно, мне придется найти замену Бакстеру и Трухарту, прислать сюда пару патрулей. Ты не против?

– Чтобы весь дом был забит копами? С какой стати мне быть против?

Его сухой тон заставил ее улыбнуться.

– Я еду повидаться с Дайсонами. Может, мы перевезем Никси сегодня к вечеру, самое позднее – завтра.

– Никси – желанный гость в этом доме на все время, что может понадобиться, – очень серьезно сказал Рорк. – И это приглашение распространяется на всех и каждого, кого ты захочешь вызвать, чтобы присматривать за ней. Я не шучу.

– Знаю. Ты добрее меня. – Ева наклонилась и поцеловала его. – Я не шучу. – Она надела и застегнула кобуру. – Поскольку Дайсоны – ее законные опекуны, я смогу обойти Службу защиты детей и перевезти их всех на охраняемую конспиративную квартиру безо всякой регистрации, не оставляя следов.

– Ты думаешь, те, кто уничтожил ее семью, захотят доделать работу?

– Можно не сомневаться. Поэтому о ее местонахождении будут знать только те, кому это необходимо. И никаких бумаг.

– Ты обещала устроить ей прощание с семьей. Думаешь, это разумно?

Ева подобрала раскиданные вчера в припадке злости башмаки.

– Ей это необходимо. Уцелевшие в кровопролитии должны увидеть мертвых. Но ей придется подождать, сейчас это небезопасно. Кроме того, надо получить разрешение Миры, а потом пусть смотрит. Ей надо с этим справиться. Теперь это ее реальный мир.

– Ты права, я знаю. Но вчера она показалась мне такой маленькой на этой кровати… Мне впервые пришлось иметь дело с таким одиноким, потерянным ребенком. Тебе-то, конечно, не впервой.

Натянув башмаки, Ева так и осталась сидеть на подлокотнике дивана.

– Да, мне многое пришлось повидать. Но и ты уже видел нечто подобное в «Доче», – сказала она, вспомнив о построенном Рорком приюте. – А уж тебе самому пришлось пережить кое-что и похуже. Потому-то ты его и построил.

– Ну, мои мотивы были уж не настолько личными. Хочешь обратиться за помощью к Луизе?

Луиза Диматто, врач и правозащитница, возглавляла приют «Доча» для женщин и детей, пострадавших от жестокого обращения. Ее помощь не помешала бы, но Ева отрицательно покачала головой.

– Я не хочу втягивать в это дело новых людей… по крайней мере, пока. Особенно гражданских лиц. А сейчас мне надо подготовиться, пока не прибыли остальные. Если что-то получишь по поводу охранной системы, дай мне знать.

– Как только, так сразу.

Ева наклонилась и провела губами по его губам.

– Увидимся, умник.

Она была готова к работе, которую умела и любила делать. Пока Бакстер и Трухарт перепахивали ворохи бумаг, а Финн вместе со своим отделом электронного сыска и гражданским экспертом разбирали по кусочкам электронику, ей и верной Пибоди предстояло продолжить опрос свидетелей.

Ева не исключала, что убийцы были кем-то наняты и к этому моменту их уже нет в городе. А может, и в стране. А может, и на белом свете. Но, как только она найдет корень, она начнет двигаться вверх по стеблю, а потом обломает и эти ветки.

А корень был похоронен где-то в жизни обычной семьи.

– Обычная семья, – сказала Ева, когда в кабинет вошла Пибоди. – Мать, отец, сестра, брат. Но мы не знаем о них чего-то самого главного.

– И вам доброго утра, – чуть ли не пропела в ответ Пибоди. – Чудесный осенний день! Немного свежо, но деревья в вашем чудном парке выглядят очень красиво. «Последнее золото осени» – так, кажется, это называется. Да, простите, я вас прервала. Вы говорили?..

– Господи, какая муха тебя укусила?

– Мой день начался удачно. Можно сказать, ударно. – Пибоди ослепительно улыбнулась. – Вы понимаете, что я имею в виду.

– Не знаю и не хочу знать! И не начинай! – Ева потерла ребром ладони задергавшийся левый глаз. – Зачем ты это делаешь? Почему тебе непременно надо описывать во всех подробностях, как вы с Макнабом занимаетесь сексом?

Улыбка Пибоди стала еще шире.

– Это улучшает мне настроение. Ну, как бы то ни было, я только что видела внизу Никси, но мельком. Как она провела ночь?

– Ей приснился кошмар, она приняла успокоительное. Может, лучше обсудим моду или текущую политику, раз уж у нас пошел такой светский разговор?

– Я вижу, в отличие от меня, вы не в настроении, – проворчала Пибоди. – Итак, – продолжала она, поежившись под стальным взглядом Евы, – вы что-то говорили о семьях.

– Ну вот, теперь я вижу, что мы готовы к работе. – Ева указала на доску, где, в добавление к фотографиям с места убийства, она прикрепила прижизненные фотографии членов семьи, улыбающихся в объектив. – Распорядок. В каждой семье существует свой распорядок. Я заставила Никси рассказать мне, как они провели последнее утро перед убийством, и теперь я знаю их распорядок. Они вместе завтракали, отец ругал сына, потом проводил детей в школу по дороге на работу и так далее.

– Ясно.

– Тот, кто за ними наблюдал, мог тоже хорошо изучить их распорядок. Было бы нетрудно похитить одного из них, если бы именно этот один представлял собой проблему. Немного давления – и вы получаете полную картину, есть у вас проблема или нет. Значит, в нашем случае вся семья была проблемой. Это первое. Второе: следуя своему обычному распорядку, они вступали в контакты со многими людьми – клиентами, сослуживцами, соседями, продавцами, друзьями, учителями. И где-то кто-то из них пересекся с кем-то, кто не только желал им смерти, но и сумел осуществить свое желание. – Ева отступила от доски.

– Ладно, насколько нам известно, никто из членов семьи не ощущал угрозы, не выказывал беспокойства. Можно смело утверждать, что никакой подозрительный тип не подходил к кому-то из них со словами: «За это я убью тебя и всю твою семью!» Или с другими угрозами в том же роде. Судя по психологическому портрету этой семьи, если бы они были напуганы, они обратились бы в полицию. Они законопослушные граждане. Законопослушные граждане обычно верят в систему, в то, что система найдет способ их защитить.

– Все верно.

– Вот и отлично. Значит, если и была какая-то ссора или размолвка, никто из взрослых в этой семье не придал ей серьезного значения и не обратился в полицию. А может, это было так давно, что они больше не чувствовали опасности.

– Возможно, раньше были и угрозы, и обращения в полицию, – предположила Пибоди.

– Вот и поищи.

Ева повернулась к двери, потому что в этот момент в кабинет вошли Бакстер и Трухарт.

Через час, распределив задания между членами команды, Ева выехала из ворот.

– Сначала к Дайсонам, – сказала она Пибоди. – Хочу с этим разобраться первым долгом. А потом официально опросим всех соседей.

– Я не нашла никаких официальных жалоб, поданных кем-то из Свишеров или экономкой за последние два года.

– Продолжай поиск. Тому, кто это сделал, терпения не занимать.

Дайсоны жили в двухуровневой квартире, в хорошо охраняемом доме в Верхнем Уэст-Сайде. Еще не успев припарковаться, Ева заметила пару фургонов с логотипами известных телестудий.

– Чертовы утечки! – пробормотала она и ожесточенно хлопнула дверью, предоставив Пибоди включать сигнал «На дежурстве».

Швейцар запросил подкрепления и выставил у подъезда двух коренастых вышибал, отражавших атаки репортеров. «Умный ход», – подумала Ева. Она показала свой жетон и увидела облегчение, промелькнувшее на лице швейцара. Нетипичная реакция.

– Офицер…

Стоило ему это сказать, как голодная орда накинулась на нее. Вопросы посыпались градом, но она их проигнорировала.

– Сегодня после обеда в Центральном полицейском управлении состоится пресс-конференция. Представитель по связям с прессой сообщит вам подробности. А пока очистите проход, а не то я вас всех прикажу арестовать за нарушение общественного порядка.

– Это правда, что Линии Дайсон была убита по ошибке?

Ева стиснула зубы.

– По моему убеждению, убийство девятилетней девочки – это всегда чудовищная ошибка. Сейчас я могу сделать только одно заявление: все ресурсы нью-йоркской полиции будут брошены на розыск тех, кто в ответе за убийство детей. Дело активно расследуется, мы не исключаем ни одной из версий. Следующий, кто задаст мне какой-либо вопрос, – продолжала она, когда они вновь зашумели, – будет лишен аккредитации на официальной пресс-конференции. Более того, я подам на вас в суд за воспрепятствование правосудию и брошу вас всех в «обезьянник», если вы сию же минуту не сгинете с моих глаз, чтобы я могла выполнять свою работу.

Ева двинулась вперед, репортеры попятились. Распахивая перед ней дверь, швейцар пробормотал:

– Отличная работа.

Он вошел следом за ней, оставив двух горилл разбираться с настырной прессой.

– Вы, конечно, к Дайсонам, – начал он. – Они просили, чтобы их никто не беспокоил.

– Мне очень жаль. Мне придется их побеспокоить.

– Я понимаю. Буду вам признателен, если вы позволите мне позвонить им снизу и предупредить. Дайте им хоть пару минут, чтобы… Матерь божья! – Его глаза наполнились слезами. – Эта малышка… Я видел ее каждый день. Она была такая славненькая! Поверить не могу… Извините.

Ева ждала. Он вытащил из кармана носовой платок и вытер лицо.

– Вы знали дочку Свишеров? Никси.

– Никси-Пиксиnote 7Note7
  Фея водяная – фея лесная (англ.).


[Закрыть]. – Он скомкал платок в кулаке. – Я ее так называл, когда она приходила в гости. Эти две девочки были как сестры. Сегодня в новостях говорили, что она цела. Никси. Она жива.

Ева прикинула, что росту в нем футовnote 8Note8
  Фут равен 30,48 см .


[Закрыть] шесть и он в хорошей спортивной форме.

– Как вас зовут?

– Спрингер. Керк Спрингер.

– Я вам сейчас больше ничего не могу сообщить, Спрингер. Это против правил. Но и у меня к вам есть пара вопросов. Тут многие приходят и уходят, многие проходят мимо по улице. Вы всех видите. Вы не обратили внимания, может, кто-то шлялся поблизости? Может, машина какая-нибудь незнакомая была запаркована неподалеку?

– Нет. – Он откашлялся. – Тут камеры слежения у входа. Я могу получить разрешение, достать вам диски и копии записей.

– Буду вам признательна.

– Все, что могу. Эта девочка, она была такая славненькая… Извините, я позвоню наверх. – Он помолчал. – Дайсоны… они хорошие люди. Приветливые. Непременно у них для меня словечко найдется. Понимаете? Никогда не забывают про мой день рождения. Или, скажем, про Рождество. Поэтому… сделаю все, что смогу.

– Спасибо, Спрингер. – Когда он отошел к телефону, Ева тихо сказала Пибоди: – Проверь его.

– Неужели вы думаете…

– Нет, но все равно проверь. Добудь имена остальных швейцаров и охранников, управляющего, ремонтников. Проверь всех.

– Квартира 6-Б, лейтенант. – Глаза Спрингера все еще слезились, когда он вернулся. – Слева от лифта. Миссис Дайсон ждет вас. Еще раз спасибо вам, что прогнали этих псов от подъезда. У людей такое горе, имеют они право на покой?

– Безусловно. Если что-то вспомните, Спрингер, звякните мне в Центральное управление.

Когда они вошли в лифт, Пибоди взглянула на экран своего карманного компьютера:

– Он женат, двое детей. Живет в Верхнем Уэст-Сайде. Уголовного досье нет. Работает здесь последние девять лет.