Текст книги "Судьба Кэтрин"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Глава 4
«Когда вы не можете заснуть, лучшее, что можно сделать, – просто встать». Так говорила себе Кики, сидя за кухонным столом, наблюдая восход солнца и выпивая вторую чашку кофе.
Слишком много мыслей крутится в голове, вот и все. Счета, ремонт Олдсмобиля, который стоял первым в ее списке этим утром, счет за посещение стоматолога. Больше всего счета. Трентон Сент-Джеймс числился в самом низу списка ее проблем. Где-то между потенциальной ямой на дороге и дефектом выхлопной трубы.
Она, конечно, потеряла сон совсем не из-за него. И поцелуй, просто смешной несчастный случай – лучшее определение, которое она смогла подобрать для описания произошедшего, – не стоил даже мгновения раздумий.
И все же она вспоминала его всю долгую бессонную ночь.
Она ведет себя так, словно ее никогда не целовали раньше, ругала себя Кики. Конечно, целовали, начиная с Дэнни Динсмора, который первым приложил к ее губам мокрый рот в восьмом классе после вечеринки в честь дня святого Валентина.
Естественно, не было никакого сравнения между неуклюжей, но искренней попыткой Дэнни и ошеломляющей опытностью Трента. Которая только доказывала, решила Кики, хмурясь в свой кофе, что Трент провел большую часть жизни, шлепая губами по каким-нибудь женщинам. По многим женщинам.
Он поступил просто отвратительно, размышляла она. Особенно рассчитывая на то, что поцелуй станет очень убедительным аргументом. Мужчины, такие как Трент, не знают, как бороться по правилам: словами, остроумием и хорошей честной яростью. Их учили подавлять, любыми способами добиваться своего.
«Хорошо, это сработало», – подумала она, проводя кончиком пальца по губам. Черт бы побрал и его, и машину, на которой он приехал. Он пустил в ход все свое обаяние, и на одно мгновение, очень короткое трепещущее мгновение, она почувствовала что-то прекрасное и восхитительное, что-то большее, чем захватывающее давление его рта на свой рот, большее, чем собственническая власть его рук.
Что-то зародилось в ней под паникой и удовольствием, вне водоворота головокружительных чувств, что-то горячее, манящее и драгоценное, как лампа в окне ночью во время бури.
Потом он выключил эту лампу одним быстрым небрежным щелчком, снова оставив ее в темноте.
За одно это его можно возненавидеть, несчастно подумала Кики, если бы уже не было достаточно причин для ненависти.
– Эй, детка.
Лила просочилась через дверной проем, очень аккуратная в рабочем комбинезоне цвета хаки. Грива волос заплетена в опрятную косу, спускающуюся по спине. В каждом ухе покачивалось три перевитых кристалла янтаря.
– Ты рано встала.
– Да? – Кики забыла – и достаточно надолго – собственное настроение, разглядывая Лилу. – Ты моя сестра или какой-то умный самозванец?
– Тебе решать.
– Должно быть, самозванец. Лила Мэв Калхоун никогда не встает раньше восьми часов, ровно за двадцать минут до того, как должна вылететь из дома, чтобы на пять минут опоздать на работу.
– Боже, ненавижу быть настолько предсказуемой. Мой гороскоп, – ответила Лила, углубляясь в холодильник, – подсказал, что сегодня я должна подняться рано и увидеть восход солнца.
– И как тебе это зрелище? – спросила Кики, пока сестра ставила на стол ледяную банку содовой и огромный кусок торта.
– Довольно захватывающе наблюдать восход солнца. – Лила отправила в рот кусок торта. – А почему ты встала так рано?
– Не могу спать.
– Что-нибудь, связанное с гостем в конце коридора?
Кики сморщила нос и стащила вишню с тарелки Лилы.
– Такие парни меня не волнуют.
– Такие парни созданы для того, чтобы волновать женщин, и поблагодарим за это Бога. Итак… – Лила положила ноги на пустой стул. Кран на кухне снова начал капать, но ей нравился этот звук. – Что за история?
– Я не сказала, что была какая-то история.
– Тебе и говорить ничего не надо, все написано у тебя на лице.
– Мне просто не нравится, что он здесь, вот и все. – Уклоняясь от неприятной темы, Кики поднялась, чтобы поставить чашку в раковину. – Похоже, нас уже выживают из собственного дома. Я знаю, мы обсуждали продажу, но все было настолько расплывчатым, как спуск по длинной темной дороге.
Она оглянулась на сестру.
– Лила, что мы собираемся делать?
– Не знаю. – У Лилы помрачнели глаза. Это одна из немногих вещей, о которых она не могла не волноваться. Дом и семья были ее слабостями. – Думаю, мы могли бы продать еще часть хрусталя, и есть еще серебро.
– Продажа серебра разобьет сердце тети Коко.
– Знаю. Но, вероятно, придется продавать его по частям… или все сразу. – Она взяла еще кусок торта. – И, как ни противно мне говорить это, нам придется основательно все обдумать, практично и серьезно.
– Но, Лила, как же быть с гостиницей?
Лила просто пожала плечами.
– По этому поводу для меня не существует какой-то глубокой моральной проблемы. Дом был построен сумасшедшим старым Фергусом, чтобы развлекать толпы гостей, самых разных людей, шныряющих вокруг в надежде получить вкусную еду и чистое постельное белье. И мне кажется, что гостиница примерно соответствует первоначальному назначению этого дома. – Она издала длинный вздох, увидев выражение лица Кики. – Ты же знаешь, я люблю это место так же, как и ты.
– Знаю.
Чего Лила не добавила, так это то, что продажа разобьет ей сердце, но она была готова сделать все, чтобы улучшить положение семьи.
– Мы дадим великолепному мистеру Сент-Джеймсу пару дней, затем устроим семейный совет. – Она сочувственно улыбнулась Кики. – Все вместе мы не сможем принять неправильное решение.
– Надеюсь, ты права.
– Милая, я всегда права – это мой маленький крест, который я вынуждена нести. – Она сделала большой глоток содовой. – Ну, а теперь, почему бы тебе не рассказать, что мучило тебя всю ночь?
– Я уже сказала.
– Нет. – Подняв голову, она указала вилкой в сторону Кики. – Не забудь, что Лила все знает и все видит, а чего не знает – все равно узнает. Так что излагай.
– Тетя заставила меня показать ему сад.
– Да уж, – усмехнулась Лила. – Коварная старая ведьма. Полагаю, что она надеется на какой-нибудь роман. Лунный свет, цветы, далекий грохот воды о камни. Сработало?
– Мы почти подрались.
Лила кивнула, махнув рукой, потягивая напиток.
– Хорошее начало. Из-за дома?
– Из-за… – Кики начала срывать высохшие листья с филодендрона. – Разных вещей.
– Например?
– Имена его женщин, – пробормотала Кики, – видные бостонские семейства. Его ботинки.
– Разнообразный спор. Мой любимый вид. И затем?
Кики запихнула руки в карманы.
– Он поцеловал меня.
– О, интрига углубляется. – Лила, так же как и Коко, любила сплетни и, подавшись вперед, положила подбородок на скрещенные пальцы. – Ну, и как это было? У него потрясающий рот, я сразу заметила.
– Ну и целуйся с ним сама.
После некоторого раздумья не более мгновения Лила покачала головой… и не без некоторого сожаления.
– Нет, потрясающий у него рот или нет, он – не мой тип. В любом случае раз уж ты попробовала его губы, так расскажи мне. Он и в самом деле хорош?
– Да, – неохотно ответила Кики, – думаю, ты могла бы так сказать.
– Один балл по десятибалльной шкале?
Усмешка вырвалась прежде, чем Кики поняла, что смеется.
– В то время я не думала о системе оценок.
– Все лучше и лучше. – Лила облизнула вилку. – Итак, он тебя поцеловал, и это было довольно хорошо. И что?
Юмор исчез, Кики протяжно выдохнула.
– Он извинился.
Лила посмотрела на нее, потом медленно и осторожно положила вилку.
– Он – что?!
– Принес извинения – очень вежливые извинения – за непростительное поведение и пообещал, что этого никогда не повторится. Зануда. – Кики крошила в руке мертвые листья. – Что это за мужик, если он думает, что женщина хочет получить извинения после того, как ее поцеловали, – совсем бесхребетный?
Лила только покачала головой.
– Ну, мне представляется три варианта. Он либо зануда, либо обучен быть чрезмерно вежливым, либо потерял способность рационально мыслить.
– Голосую за зануду.
– М-да… Надо все обдумать. – Лила побарабанила пальцами с вишневым лаком по столу. – Возможно, придется составить его гороскоп.
– Неважно, в какой фазе луны находятся его знаки зодиака, я по-прежнему голосую за зануду. – Кики подошла, чтобы поцеловать Лилу в щеку. – Спасибо. Мне пора.
– Кики. – Она подождала, пока сестра обернется: – У него приятные глаза. Когда он улыбается, у него очень приятные глаза.
Трент не улыбался, когда наконец сумел убежать из Башен тем днем. Коко настояла на проведении экскурсии по подвалам, по каждому сырому дюйму, затем на два часа заманила в ловушку альбомов с фотографиями.
Было забавно разглядывать снимки маленькой Кики и увидеть по фотографиям ее взросление – от малышки до женщины. Она была невероятно симпатичной – с косичками и отсутствующим зубом.
На втором часу беседы в его голове зазвучал сигнал тревоги. Коко начала не слишком тонко выпытывать его взгляды на брак, детей и отношения. И тогда он понял, что за мягкими туманными глазами Коко скрывается острый расчетливый ум.
Она пытается продать не дом, а выставить на аукцион одну из своих племянниц. И, очевидно, Кики была фаворитом, а он отобран, как лицо, предлагающее самую высокую цену. Ладно, но женщины Калхоун испытают горькое разочарование, решил Трент. Им придется обратить взор на какого-нибудь другого подходящего кандидата на брачном рынке – и удачи ему.
И Cент-Джеймсы получат этот дом, пообещал себе Трент. И черта с два это повлечет за собой какие-то обязательства или свадебную фату.
Он зашагал вниз по крутому склону, решив проветриться и справиться с яростью. И когда поймал звук собственного голоса, потому что бормотал сам себе под нос, решил, что предпримет долгую успокаивающую прогулку. Возможно, в национальный парк Акадия [7]7
Национальный парк Акадия (англ. Acadia National Park) – Парк Акадия находится на северо-востоке острова Маунт-Десерт. Вместе с близлежащими небольшими островками атлантического побережья его площадь составляет более 35 тысяч акров. Это больше 14 тысяч гектар скал, океанского побережья, озер, гор и лесов. Ежегодно его посещают более 2 миллионов туристов. По этому показателю парк входит в десятку наиболее посещаемых национальных парков. Посетителей в Акадии привлекает и остров, омываемый морем, и заливы, и густые леса, и горы.
В парке большое изобилие различных представителей флоры и фауны. По подсчетам орнитологов, здесь гнездятся почти 350 видов птиц, а в лесах проживает около 40 различных видов млекопитающих животных. Среди них красная и серая белки, бурундуки, лоси, бобры, дикобразы, рыси, койоты и черные медведи. На океанском побережье можно понаблюдать за китами и дельфинами, также часто встречаются тюлени.
парк Акадия
[Закрыть], где Лила работает натуралистом. Разделяй и властвуй, подумал он. Он разыщет каждую из женщин на их рабочих местах и заманит в прекрасные сети.
Лила кажется более восприимчивой, подумал он, да любая из них понимает больше, чем Кики. Аманда представляется здравомыслящим человеком. Он уверен, что и Сюзанна разумная женщина.
Что пошло не так, как надо, с сестрой номер четыре?
Трент направился к деревне мимо незаконченной работы Сюзанны по созданию ландшафта, мимо отеля «Страж залива». Когда он добрался до гаража Кики, то сказал себе, что именно сюда и хотел попасть.
Трент собирался начать с нее – с самого непримиримого противника. И когда он закончит, у нее не останется никаких иллюзий насчет поимки его в ловушку брака.
Хэнк поднимался в эвакуатор, когда Трент вылез из БМВ.
– Заходите. – Усмехаясь, Хэнк натянул серую кепку. – Босс внутри. Мы получили хорошее приспособление для правки крыльев в сервисном центре.
– Поздравляю.
– Спасибо, у нас не так много кузовного ремонта, но, как только начнется сезон, будет много работы.
Хэнк хлопнул дверью, потом высунул голову из окна, настроенный поболтать.
По каким-то причинам Трент вдруг обратил внимание на парня, по-настоящему разглядел его. Тот был молод, вероятно, около двадцати лет, с круглым открытым лицом, густым северо-восточным акцентом и копной соломенных волос, которые торчали в разные стороны.
– Давно вы работаете на Кики?
– С тех пор, как она купила это место у старого Пита. Это было, ох, три года назад. Да. Почти три года назад. Она не хотела нанимать меня, пока я не закончу среднюю школу. Забавный способ.
– Вот как?
– Если уж ей в голову взбрела навязчивая идея, она без колебаний добьется своего. – Он кивнул на гараж. – Она очень раздражительная сегодня.
– Это необычно?
Хэнк усмехнулся и включил радио.
– Нельзя сказать, что она готова лаять и кусать по любому поводу, хотя раз или два я видел, как она кусается. До скорого.
– Непременно.
Войдя, Трент увидел, что Кики до талии погрузилась под капот седана последнего образца. Снова орало радио, но на сей раз в ритме покачивались бедра, а не ботинки.
– Извините, – начал Трент, затем вспомнил, что уже проходил все это. Он приблизился и энергично похлопал ее по плечу. – Не могли бы вы…
Она повернула голову ровно настолько, чтобы увидеть галстук. Сегодня тот был не бордовым, а темно-синим. Однако не было никаких сомнений в личности его владельца.
– Что вы хотите?
– Полагаю, что вы заменили машинное масло.
– Ага. – Она вернулась к свечам зажигания. – Хорошо, выйдите наружу, положите ключи на скамью, я потом заберу их. В шесть все должно быть готово.
– Вы всегда так небрежно занимаетесь делами?
– Да.
– Если не возражаете, думаю, что подержу ключи у себя, пока вы не освободитесь.
– Да ради Бога. – Две минуты прошли в жужжащем молчании, нарушенным только предсказанием по радио грозы этим вечером. – Послушайте, если вы собираетесь просто стоять рядом, почему бы не сделать что-нибудь полезное? Сядьте и запустите ее.
– Запустить?
– Ага, запустить. Поверните ключ и нажмите на газ. – Она подняла голову и подула на челку. – Как думаете, сможете справиться?
– Постараюсь.
Не совсем ясно, что он имел в виду, но Трент пошел вокруг к двери водителя. Он отметил, что переднее автомобильное сиденье скреплено ремнем и что-то липкое и розовое прилипло к коврику. Затем вставил и повернул ключ. Двигатель ожил и замурлыкал в нормальном режиме, решил он. Очевидно, Кики думала по-другому. Подтягивая регулятор зажигания, она начала что-то менять.
– Звучит прекрасно, – заметил Трент.
– Нет, слышу перебои.
– Как вы можете что-то расслышать через орущее радио?
– А как вы можете не слышать? Лучше, – пробормотала она, – лучше.
Он вышел и с любопытством заглянул ей через плечо.
– Что вы делаете?
– Свою работу. – Она раздраженно пошевелила плечами, как будто зудело между лопатками. – Не хотите отодвинуться?
– Мне просто интересно.
Не раздумывая, он положил руку ей на спину и склонился ниже. Кики вздрогнула и почувствовала укол боли, потом выругалась, как матрос.
– Позвольте мне взглянуть.
Он схватил ее горячую дрожащую руку.
– Ничего страшного. Довольны? Если бы вы не путались под ногами, моя рука не соскользнула бы.
– Прекратите подпрыгивать и позвольте мне взглянуть.
Трент крепко схватил ее за запястье и обследовал ободранные суставы. Небольшой след крови под машинной смазкой вызвал острое и нелепое чувство вины.
– Надо обработать ранку.
– Это просто царапина. – Господи, ну почему он не отпустит ее руку? – Что мне нужно сделать – так это закончить работу.
– Не будьте ребенком, – мягко попросил он. – Где аптечка первой помощи?
– В туалете, и я сама могу все сделать.
Не обращая внимания на возражения, он, удерживая ее за запястье, обошел машину, чтобы заглушить двигатель.
– Где туалет?
Кики мотнула головой к коридору, который отделял гараж от офиса.
– Если бы вы просто оставили свои ключи…
– Вы сказали, что из-за моего вмешательства повредили руку, так что ответственность лежит на мне.
– Я хочу, чтобы вы перестали волочь меня за собой, – сказала она, пока он тащил ее в коридор.
– Тогда не отставайте.
Трент толкнул дверь в выложенный белой плиткой туалет размером со шкафчик для метлы. Игнорируя ее протесты, он подержал руку Кики под струей прохладной воды. Размеры комнаты заставляли прижиматься бедро к бедру. Оба пришли к выводу, что лучше всего не замечать этого. Трент взял мыло и с удивительной мягкостью начал промывать руку.
– Рана неглубокая, – сообщил он, почувствовав раздражение, что горло внезапно пересохло.
– Я же сказала, что это только царапина.
– И царапина может воспалиться.
– Да, доктор.
Возражения застыли на кончике языка, когда он посмотрел на нее. «Она выглядит настолько симпатичной, – подумал он, – с масляным пятном на носу и надутыми губами обиженного пятилетнего ребенка».
– Простите меня, – услышал он собственный голос, и дерзость исчезла из ее глаз.
– Это не ваша вина.
Желая что-нибудь сделать, она открыла зеркальный шкафчик над раковиной и достала аптечку первой помощи.
– Я и правда могу позаботиться о себе.
– Я привык заканчивать то, что начал. – Он взял у нее пакет и нашел антисептик. – Как врач, должен предупредить, что будет немного щипать.
– Догадываюсь.
Кики слегка зашипела, когда он приложил лекарство. Она машинально наклонилась, чтобы подуть на порез, одновременно и он сделал то же самое, в результате их головы довольно сильно столкнулись. Потирая ушиб свободной рукой, Кики фыркнула.
– Мы составляем паршивую команду.
– Как посмотреть.
Глядя ей в глаза, Трент мягко подул на суставы. Что-то замерцало в этих необыкновенных зеленых глазах, отметил он. Тревога, удивление, удовольствие – он не был уверен, но мог держать пари на половину своих акций, что Кики Калхоун совершенно не в курсе романтического заговора своей тети.
Он поднес ее руку к своим губам – просто для проверки, уверил он себя, – и наблюдал, как явное замешательство затемняло ее глаза. Рука обмякла в его пальцах, рот приоткрылся, но она не произнесла ни слова.
– Поцелуй, я уверен, поможет лучше, – объявил он и по чисто эгоистичным причинам снова провел по ее руке губами.
– Думаю… будет лучше, если… – Господи, комната такая маленькая, встревожено подумала Кики. И становится все меньше. – Спасибо, – справилась она с собой. – Уверена, что теперь все прекрасно.
– Надо перевязать.
– О, ну, в общем, я никогда этого не делаю…
– Вы снова испачкаете руки.
Необычайно наслаждаясь ситуацией, он взял бинт и начал обматывать ее руку.
Замыслив создать какое-то расстояние между ними, Кики повернулась. Как будто следуя за ней в танце, Трент тоже повернулся. Теперь они стояли лицом к лицу, а не бок о бок. Он сдвинулся – помещение стало еще меньше, – и она прижалась спиной к стене.
– Больно?
Она покачала головой. «Мне не больно, – решила Кики, – просто я сошла с ума». Женщина должна быть безумной, раз сердце бьется, как отбойный молоток, только потому, что мужчина перевязывает бинтом ободранные суставы.
– Кики, – он со знанием дела свернул бинт и положил на место, – могу я задать вам личный вопрос?
– Я… – Она пожала плечами и сглотнула. – Насчет замены масла? – Потом уловила веселье в его глазах и очарованная этим улыбнулась в ответ. – С вас сорок семь долларов пятьдесят центов.
– О…
Они стояли так же близко, как прошлой ночью, когда спорили. Но сейчас, решил Трент, все гораздо приятней.
– Вы собираетесь промыть мой радиатор?
– Точно.
– Тогда я прощен за прошлую ночь?
Она подняла брови.
– Я этого не говорила.
– Очень хочется, чтобы вы передумали. – По-прежнему держа ее руку, он придвинулся еще ближе. – Видите ли, даже если я попаду за это в ад, очень трудно сопротивляться желанию снова согрешить.
Заволновавшись, она теснее прижалась к стене.
– Уверена, вы ничуть не жалеете о том, что сделали.
Он мгновение рассматривал ее – большие глаза, соблазнительный рот.
– Боюсь, вы правы.
Пока она стояла, разрываемая наслаждением и ужасом, телефон начал пронзительно звонить.
– Я должна ответить.
Ловко, как борзая, она проскользнула мимо него и выбежала из комнаты.
Трент вышел более медленно, удивляясь сам себе. В голове не осталось сомнений, что она такая же жертва фантазий своей тети, как и он. Женщина, явно нацеленная на замужество, улыбалась бы… или дулась. Обольстительно обвивала бы его руками или специально удерживала подальше от себя. Но такая женщина не стояла бы, прижавшись спиной к стене, словно оказалась перед расстрельной командой. Такая женщина не смотрела бы на него огромными беспомощными глазами и не заикалась.
И не выглядела бы настолько очаровательной.
Кики взяла телефон в офисе, но голова была пуста. Она стояла, глядя через стеклянную стену, с трубкой возле уха, и только через десять долгих секунд голос в телефоне вернул ее к действительности.
– Что? О, да, да, это Кики. Извините. Фини, это вы?
Она протяжно облегченно выдохнула и стала внимательно слушать.
– Снова не горят фары? Уверены? Хорошо, хорошо. Может быть, проблемы со стартером.
Она провела свободной рукой по волосам и начала боком присаживаться на стол, когда увидела Трента. Кики вскочила, как пружина.
– Что? Извините, не можете повторить? Угу. Почему бы мне не придти и не взглянуть на вашу машину по дороге домой? Приблизительно в полседьмого. – Ее губы изогнулись. – Конечно. Я всегда любила омаров. Ждите. Пока.
– Механик с вызовом на дом, – прокомментировал Трент.
– Мы заботимся о своих друзьях. – Расслабься, приказала она себе. Расслабься прямо сейчас. – Кроме того, очень приятно получить предложение Альберта Фини поужинать лобстерами после работы.
Трента мгновенно охватило раздражение, которое он усиленно пытался игнорировать.
– Как рука?
Она согнула пальцы.
– Прекрасно. Почему бы вам не повесить ваши ключи на доску?
Он так и сделал.
– Вы понимаете, что ни разу не называли меня по имени?
– Конечно, называла.
– Нет, вы называли меня по-разному, но никогда по имени. – Он поднял руку, отмахиваясь от спора. – В любом случае мне надо поговорить с вами.
– Послушайте, если о доме, то сейчас и вправду не время и не место.
– Совершенно точно не о доме.
– О… – Она посмотрела на него, ощущая странный толчок в сердце. – Мне действительно пора вернуться к работе. Разговор может подождать, пока вы не придете забирать свой автомобиль?
Он не привык ждать чего бы то ни было.
– Нам не потребуется много времени. Чувствую, что должен предупредить вас, потому что предполагаю, что вы не подозреваете, так же как и я, о планах вашей тети.
– Тети Коко? Какие планы?
– Типа «белые-кружева-и-свадебный-букет».
Выражение ее лица изменилось от расстроенного до недоверчиво ошеломленного.
– Свадьба? Это абсурд. Тетя Коко не планирует замужество. Она даже серьезно ни с кем не встречается.
– А я и не думаю, что она невеста. – Трент подошел к ней, глядя прямо в глаза. – Речь идет о вас.
Кики быстро и весело рассмеялась, присев на край стола.
– Я? Замуж? Забавно.
– И обо мне.
Ее смех иссяк. Опираясь на руки, она приподнялась со стола. Когда заговорила, голос был прохладным от сдерживаемого темперамента.
– Что именно вы имеете в виду?
– Эта ваша тетя по каким-то своим причинам пригласила меня сюда не только посмотреть на дом, но и на своих четырех очень привлекательных племянниц.
Ее лицо стало мертвенно бледным, а теперь он знал, что так происходило, когда она впадала в бешенство.
– Это оскорбительно.
– Это факт.
– Убирайтесь. – Кики жестко толкнула его к двери. – Убирайтесь. Забирайте ваши ключи, ваш автомобиль, ваши нелепые обвинения и убирайтесь.
– Возьмите себя в руки и помолчите хотя бы минуту. – Трент твердо взял ее за плечи. – Только одна минута, и, если после моего рассказа вы по-прежнему будете думать, что это нелепость, я уеду.
– Я и так знаю, что вы нелепый. И тщеславный, и высокомерный. И если вы хоть на мгновение подумали, что у меня на вас… есть планы…
– Не у вас, – с небольшим нажимом поправил он. – У вашей тети, действующей из лучших побуждений. «Почему бы тебе не показать Трентону сад, Кики? Цветы так изящны в лунном свете».
– Она просто была вежлива.
– Черта с два. Вы знаете, как я провел утро?
– Меня это интересует меньше всего.
– Просматривая альбомы с фотографиями. – Он увидел, что гнев сменяется страданием, и усилил нажим. – Множество. Вы были невероятно восхитительным ребенком, Кэтрин.
– О, Господи.
– И очень смышленым, согласно вашей безумно любящей тете. Победитель конкурса на знание орфографии в третьем классе.
С задушенным стоном она снова опустилась на стол.
– Ни единой щербинки в зубах.
– Не может быть, – справилась с собой Кики.
– О, может, и более того. Высшие награды в автомеханическом классе в средней школе. Вы потратили большую часть своего наследства, чтобы купить эту автомастерскую у своего работодателя. Мне сообщили, что вы очень разумная женщина, твердо стоящая на земле обеими ногами. И опять же – у вас превосходная родословная и хорошее воспитание.
– Как у коровы голштинской породы, – пробормотала она, свирепея.
– Как вам будет угодно. Естественно, с такими происхождением, умственными способностями и красотой вы станете превосходной женой подходящему мужчине.
Бледность пропала, сменившись яростным румянцем.
– Тот факт, что тетя Коко гордится мной, не подразумевает, что она просит вас отхватить этот серебряный кубок.
– После того, как она закончила описывать ваши достоинства и показывать мне ваши фотографии – очень красивые, кстати, – в платье для выпускного бала…
– Мои…
Кики просто закрыла глаза.
– …она начала расспрашивать о моих взглядах на брак и детей. Довольно настойчиво и пространно намекая, что мужчина в моем положении нуждается в надежных отношениях с надежной женщиной. Такой, как вы.
– Хорошо, хорошо. Достаточно. – Она открыла глаза. – Тете часто приходят в голову идеи, как улучшить нашу с сестрами жизнь. Если она перегибает палку… – Кики стиснула зубы. – Когда она перегибает палку, это происходит только потому, что она любит нас и чувствует ответственность. Я сожалею, что она вас смутила.
– Я рассказал все это не для того, чтобы расстроить вас или заставить извиниться. – Внезапно почувствовав себя неловко, он сунул руки в карманы. – Я подумал, будет лучше, если вы узнаете направление ее мыслей, хотя кое-что вышло из-под контроля.
– Вышло из-под контроля? – повторила Кики.
– Или было неправильно истолковано. – Странно, подумал Трент, обычно очень легко излагать основные правила, хотя, конечно, он не мог забыть неловкость той ночи. – То есть, после прошлой ночи… Я понимаю, что вы в какой-то мере были ошеломлены.
Кики начала барабанить пальцами по колену.
Возможно, он должен начать по-новому.
– Я верю в честность, Кики, и в своем бизнесе, и в своих личных отношениях. Вчера вечером в ходе ссоры под лунным светом, мы… полагаю, вы согласитесь, что мы на мгновение утратили самообладание.
Почему это казалось настолько бледным и несоответствующим описанием того, что случилось?
– Мне бы не хотелось, чтобы ваша неопытность и фантазии тети закончились недоразумением.
– Позвольте уточнить, правильно ли я все поняла. Вы обеспокоены тем, что поцеловали меня вчера вечером, и тем, что моя тетя этим утром подняла вопрос о браке во время просмотра моих детских фотографий, и поэтому мной может овладеть дикая идея, что я могу стать следующей миссис Сент-Джеймс.
Отпрянув, Трент провел рукой по волосам.
– Более или менее. Я подумал, что будет лучше и, конечно, честнее, если я прямо все расскажу, чтобы мы подошли к ситуации разумно. Таким образом вы не…
– Не заболею манией величия? – предположила она.
– Не вкладывайте слова мне в рот.
– Как я посмею? Опять ляпну что-нибудь невпопад.
– Проклятье. – Он ненавидел тот факт, что она абсолютно права. – Я просто пытаюсь быть совершенно честным, чтобы не возникло никакого недопонимания, когда я скажу, что очень увлечен вами.
Она только подняла бровь, слишком разъяренная, чтобы увидеть, что собственные слова заставили его онеметь.
– А теперь, полагаю, я должна быть польщена.
– Вы можете полагать все, что угодно. Я лишь пытаюсь изложить факты.
– Это я изложу вам кое-какие факты. – Кики толкнула его рукой в грудь. – Ты увлечен не мной, ты увлечен образом безупречного и завидного Трентона Cент-Джеймса III. Фантазии моей тети, как ты их называешь, проистекают из ее замечательного любящего сердца. То есть, именно того, что, ручаюсь, ты просто не сможешь понять. И я настолько интересуюсь тобой, что не подумаю провести рядом и пяти минут, а не то что оставшуюся часть моей жизни. Ты можешь покончить с моим домом, но не со мной, приятель. – Она сумела задать ему жару и чувствовала себя превосходно. – Если бы ты даже приполз ко мне на коленях с бриллиантом, таким же большим, как мой кулак в твоих зубах, я рассмеялась бы тебе в лицо. Вот тебе факты. Уверена, выход найдешь сам.
Она повернулась и вышла в коридор. Трент вздрогнул, когда захлопнулась дверь.
– Хорошо, – пробормотал он, прижимая пальцы к глазам. – Мы, безусловно, все выяснили.
