Текст книги "Судьба Кэтрин"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

Тетя Коко деловито ставила розы из оранжереи в две дрезденские вазы, которые еще не успели продать. Работая, она напевала очередной хит из рок-музыки, иногда добавляя быстрое «бум-бум-бум» или «та-та-та». Как и другие женщины семьи Калхоунов, она была высокой, и ей льстило думать, что ее фигура, которая только слегка располнела за последнее десятилетие, просто королевская.

Она нарядилась и тщательно накрасилась ради такого случая. Короткие пушистые волосы на этой неделе выкрасила в рыжий цвет, и чрезвычайно нравилась сама себе. По мнению Коко, тщеславие не грех или недостаток характера, а священная обязанность женщины. Лицо, к счастью, сохранило изящество – результат пластической операции по подтяжке лица, проведенной шесть лет назад, – и было тщательно загримировано. Лучший жемчуг качался в ушах и окружал шею. Мимоходом бросив взгляд в зеркало в холле, Коко решила, что черный комбинезон выглядит одновременно интригующе и обтекаемо. Босоножки без пяток хлопали по деревянным полам каштанового цвета и обеспечивали соблазнительное колыхание бедер.

Представительная и, да, королевская фигура. Она бегала из комнаты в комнату, проверяя и перепроверяя каждую деталь. Ее девочки могут чуть-чуть расстроиться из-за того, что она пригласила эту компанию, не сказав им. Но она всегда могла сослаться на рассеянность. Что и делала всякий раз, когда возникала необходимость.

Коко была младшей сестрой Джедсона Калхоуна, женившегося на Делии Брэди и имевшего с ней четырех дочерей. Джедсон и Делия, которых Коко нежно любила, погибли пятнадцать лет назад, когда их частный самолет разбился над Атлантикой.

И с тех пор она старалась быть отцом, матерью и другом своим красивым маленьким племянницам. Вот уже почти двадцать лет вдова, Коко была поразительной женщиной с изощренным умом и сердцем, мягким, как сливочная пастила. Она хотела и твердо была намерена получить все самое лучшее для своих девочек. Нравится им это, или нет. В интересе Трентона Cент-Джеймса к Башням она увидела хорошую возможность.

Ее ничуть не тревожило, что они продадут этот хаотичный дом-крепость. Бог свидетель, в любом случае неизвестно, сколько еще они могли держаться за него, с налогами, ремонтом и возрастающими счетами. Гораздо больше ее тревожило, что решит Трентон Cент-Джеймс III. Но у нее есть план.

Купит он дом или нет, он наверняка влюбится по уши, а заодно и пополнит банковский счет одной из девочек. Она не знала, которой из них. Коко смотрела в хрустальный шар, однако не увидела имени.

Но она знала. Поняла в тот момент, когда получила первое письмо. Парень заберет одну из ее любимых девочек в жизнь, полную любви и роскоши.

И будь она проклята, если какая-то из них получит одно без другого.

Вздохнув, она вставила тонкую свечу в канделябр работы Лалика [2]2
  Рене Лалик (фр. Renй Jules Lalique; 1860–1945) – французский ювелир и стеклянных дел мастер, один из выдающихся представителей арт нуво.
  Вопреки мещанским вкусам своего времени создавал динамичные, необычных форм произведения. После Первой мировой войны Лалик на двух фабриках занимался производством разнообразных стеклянных изделий, в том числе ваз, осветительных приборов, ювелирных украшений с использованием цветного стекла, и фигур-символов для автомобильных радиаторных решёток.
  Среди наиболее известных произведений Рене Лалика – вазы Вакханки (Bacchantes), Лучники (Archers), Неразлучники (Perruches), хрустальные скульптуры Сюзанна (Suzanne), Таис (Tais), Флореал (Floreal), украшения для автомобильных радиаторов – Кризис (Chrysis), Скорость (Vitesse), Победа (Victoire), Лоншамп (Longchamps) и многие другие.
  Необычное цветное стекло и стекло с нанесённой на него патиной (цветной эмалью) – характерная особенность произведений Лалик. Рецепт знаменитого опалесцентного стекла Лалик до сих пор является «секретом фирмы».
  
  Работы Лалика


[Закрыть]. Она может дать им любовь, но роскошь… Если бы Джедсон и Делия были живы, все шло бы отлично. Конечно, брат выпутался бы из финансовых трудностей, в которые попал. С его умом и энергией Делии это не могло продолжаться долго.

Но они погибли, и деньги стали все возрастающей проблемой. Как она ненавидела необходимость продавать часть наследства девочек только для того, чтобы поддерживать провисающую крышу дома, который они любили всем сердцем.

Трентон Cент-Джеймс III изменит ситуацию, сраженный безумной любовью к одной из ее дорогих крошек.

Возможно, это будет Сюзанна, подумала она, укладывая подушки на диване в гостиной. Бедная маленькая малышка с разбитым сердцем из-за никчемного негодяя, за которого вышла замуж. Губы Коко напряглись. Подумать только, он одурачил их всех. Даже ее! Он превратил жизнь ее девочки в кошмар, потом развелся с ней, чтобы жениться на той грудастой шлюхе.

Коко с отвращением вздохнула, потом подняла блестящие, как бусинки, глаза на потрескавшуюся штукатурку потолка. Она должна удостовериться, что Трентон будет хорошим отцом двум детям Сюзанны. И если нет…

Есть еще Лила, обладающая прекрасным свободным духом. Ей нужен кто-то, кто оценит живой ум и эксцентричность. Кто-то, кто станет лелеять и беречь ее. Хотя бы немного. Коко не допустит никого, кто попытается задушить мистические способности ее дорогой девочки.

Возможно, это будет Аманда. Коко задернула штору, чтобы скрыть мышиную нору. Хитрая, практически мыслящая Аманда. Что ж, подходящая пара! Успешный бизнесмен и женщина, решительная и независимая. Но он должен обладать и определенной нежностью, чтобы заботиться о Мэнди, так же как и уважать. Даже если она сама себе не признается в том, что нуждается в этом.

С удовлетворенным вздохом Коко перешла из общего салона в гостиную, потом из гостиной в библиотеку, из библиотеки в кабинет.

Еще есть Кики… Покачав головой, Коко так поправила картину, чтобы спрятать – или почти спрятать – пятна от протечки воды на выцветших шелковых обоях. Эта детка унаследовала от Калхоунов вызывающее упрямство. Только представьте: такая прекрасная девочка впустую тратит свою жизнь, копаясь в двигателях и бензонасосах. Механик. Господи, спаси и сохрани.

Сомнительно, что такой мужчина, как Трентон Cент-Джеймс III заинтересуется женщиной, которая проводит все свое время под автомобилями. К тому же Кики – младшая в семье, ей двадцать три. Коко чувствовала, что времени у нее более чем достаточно, чтобы найти своей маленькой девочке отличного мужа.

Сцена готова, решила она. И скоро мистер Сент-Джеймс попадет в первый акт.

Передняя дверь хлопнула. Коко вздрогнула, зная, что резонанс заставит картины закачаться на стенах, а посуду затанцевать на столах. Она направилась к двери через лабиринт комнат, попутно наводя порядок.

– Тетя Коко!

Коко машинально подняла руку, поглаживая сердце. Она узнала голос Кики и ярость в нем. «И что такого случилось, что так разгневало девочку?» – гадала она и изобразила лучшую сочувствующую улыбку.

– Иду, милая. Я не ждала, что ты так скоро вернешься. Это так мило…

Она затихла, когда увидела племянницу, приготовившуюся к тяжелому бою, в порванных джинсах и футболке, со следами масла на лице и ладонях, потом та сжатыми кулаками уперлась в бока. И мужчину позади нее – человека, которого Коко определила в предполагаемые племянники.

– Какой сюрприз, – закончила она, приклеивая улыбку на лицо. – Полагаю, мистер Сент-Джеймс, очень приятно.

Она шагнула вперед и протянула руку.

– Я миссис Макпайк.

– Как поживаете?

– Очень рада наконец встретиться с вами. Надеюсь, поездка была приятной.

– Э-э-э… интересной в целом.

– Это даже лучше, чем приятной.

Она погладила его руку перед тем, как выпустить, одобрительно отметив прямой пристальный взгляд и хорошо поставленный голос.

– Пожалуйста, проходите. Полагаю, что такой деловой человек, как вы, предпочитает прямо приступать к делу, так что я хочу, чтобы вы начали осмотр дома прямо сейчас. А я пока приготовлю чай.

– Тетя Коко, – произнесла Кики низким голосом.

– Да, дорогая, хочешь чего-нибудь еще, кроме чая?

– Я хочу получить объяснение – и прямо сейчас.

Сердце Коко слегка дрогнуло, но она послала племяннице открытую, слегка непонимающую улыбку.

– Объяснение? Чего?

– Я хочу знать, что, черт возьми, он здесь делает.

– Кэтрин, прошу тебя! – укоризненно промолвила Коко. – Твои манеры одна из моих очень немногих неудач. Ну, мистер Сент-Джеймс – или я могу называть вас Трентоном? – должно быть, вы немного устали с дороги. Расскажите, как доехали? Почему бы нам не присесть в гостиной?

Она пропустила его вперед, продолжая беседу.

– Изумительная погода для путешествия, не так ли?

– Подождите. – Кики быстро обогнула их и встала на дороге. – Подождите. Не спешите. Ты не уведешь его в гостиную на чай и светскую беседу. Я хочу знать, зачем ты пригласила его сюда.

– Кики…

Коко протяжно страдальчески вздохнула.

– Бизнес гораздо приятней и успешней во всех отношениях, когда люди разговаривают в спокойной обстановке. Вы согласны, Трентон?

– Да. – Он удивился, что едва смог сдержать улыбку. – Да, согласен.

– Ну вот.

– Так, стоп. – Кики вскинула руки. – Мы не договаривались о продаже.

– Конечно, нет, – терпеливо промолвила Коко. – Именно поэтому Трентон и приехал. Чтобы мы смогли обсудить все варианты и возможности. А тебе, Кики, на самом деле надо подняться к себе и отмыться перед чаем. У тебя на лице машинное масло, а может, и что-то еще.

Тыльной стороной ладони Кики протерла щеки.

– Почему ты не сказала мне, что он приедет?

Коко моргнула и попыталась изобразить рассеянный взгляд.

– Не сказала? Почему не сказала, конечно, я говорила тебе. Я бы не пригласила эту компанию, не сообщив всем вам.

Кики с мятежным лицом настаивала на своем.

– Мне ты ничего не говорила.

– Но, Кики, я… – Коко скривила губы, зная – после тренировок перед зеркалом – что гримаса делала взгляд сконфуженным. – Не сказала? Ты уверена? Могу поклясться, что сообщила тебе и девочкам в ту же минуту, как получила согласие мистера Сент-Джеймса.

– Нет, – категорически отрицала Кики.

– О, Боже. – Коко прижала руки к щекам. – О, как ужасно. Я должна принести извинения. Какая ужасная путаница. И все это – моя вина. Кики, я искренне прошу у тебя прощения. В конце концов, это ваш дом – твой и твоих сестер. Я бы никогда не осмелилась воспользоваться вашим добродушием и гостеприимством…

До того как Коко снова затихла, девушку охватило чувство вины.

– Этот дом такой же твой, как и наш, тетя Коко. И ты знаешь это. Не стоит думать, что ты должна спрашивать у кого-то разрешения, чтобы пригласить любого, кто тебе нравится. Просто я думаю, что мы должны…

– Нет, нет, это непростительно. – Коко заморгала ровно настолько, чтобы глаза подозрительно заблестели. – Все так и было. Просто не знаю, что сказать. Я чувствую себя ужасно. Я просто пыталась помочь, понимаешь, но…

– Волноваться не о чем. – Кики потянулась к руке тети. – Вообще не о чем. Я поначалу просто была немного сбита с толку. Послушай, почему бы мне не приготовить чай, а ты сможешь посидеть с… ним.

– Так любезно с твоей стороны, дорогая.

Кики пробурчала что-то неразборчивое, потом вышла из комнаты.

– Поздравляю, – пробормотал Трент, кинув на Коко удивленный взгляд. – Это один из самых хитроумных трюков, свидетелем которых я когда-либо был.

Коко просияла и просунула руку ему под локоть.

– Спасибо. А теперь, почему бы нам не войти и не побеседовать?

Она подвела его к креслу перед камином, зная, что пружины в диване остались только в воспоминаниях.

– Я должна извиниться за Кики. У нее очень вспыльчивый характер, но замечательное сердце.

Трент склонил голову.

– Вынужден поверить вам на слово.

– Ладно, главное, что вы здесь.

Довольная собой, Коко уселась напротив него.

– Уверена, что вы найдете и Башни, и историю дома очаровательной.

Он улыбнулся, подумав, что уже нашел обитателей дома очаровательными.

– Мой дедушка, – сообщила Коко, махнув рукой на портрет человека с суровым лицом и тонкими губами, висящий над декоративной каминной полкой из вишневого дерева. – Он построил этот дом в 1904 году.

Трент посмотрел на неприветливые глаза и нахмурил лоб.

– Он выглядит… внушительным, – вежливо ответил он.

Коко весело рассмеялась.

– О, это правда. И безжалостным, так мне рассказывали. Я помню Фергуса Калхоуна уже дряхлым стариком, который спорил с тенями. В конце концов его поместили в психиатрическую больницу в 1945 году, после того как он пытался застрелить дворецкого за плохое обслуживание. Он был совершенно невменяем… дедушка, – добавила она, – не дворецкий.

– Я… понял.

– Он провел там двенадцать лет, что не помешало ему благополучно дожить до восьмидесяти. Калхоуны либо живут долго, либо трагически погибают в расцвете лет. – Она скрестила длинные крепкие ноги. – Я знала вашего отца.

– Моего отца?

– Да, правда. Не очень близко. В юности мы посещали одни и те же вечеринки. Помню, как однажды танцевала с ним котильон в Ньюпорте. Он был необыкновенно красив и дьявольски очарователен. Я была просто сражена. – Она улыбнулась. – Вы очень на него похожи.

– Должно быть, он допустил большую ошибку, позволив вам ускользнуть.

Чистое женское восхищение запылало в ее глазах.

– Вы совершенно правы, – смеясь, ответила она. – Как он поживает?

– Прекрасно. Думаю, если бы он вспомнил ваше знакомство, то вряд ли поручил эту сделку мне.

Она подняла бровь. Как женщина, неукоснительно следящая за светским обществом и сплетнями, она хорошо знала о старшем Cент-Джеймсе и его очередном скандальном разводе.

– Последний брак не удался?

Сведения вряд ли были тайной, но все равно Трент почувствовал себя некомфортно.

– Не удался. Могу я передать ему ваше приветствие, когда буду разговаривать с ним?

– Да, пожалуйста. – Больной вопрос, отметила она и легко сменила тему: – Как вы столкнулись с Кики?

Судьба, подумал Трент, едва не сказав это вслух.

– Мне понадобились ее услуги, точнее, услуги понадобились моему автомобилю. Просто я не сразу понял связь между «Автомастерской К.К.» и Кэтрин Калхоун.

– Кто бы смог обвинить вас? – спросила Коко, всплеснув руками. – Надеюсь, она была не слишком… ах, резкой.

– Я все еще жив и могу разговаривать. Очевидно, ваша племянница сомневается насчет продажи.

– Верно. – Кики вкатила передвижной столик с чаем, управляя им, как картингом, потом со скрежетом остановила между двумя креслами. – И поэтому некоему лощеному дельцу из Бостона придется предпринять большие усилия, чтобы убедить меня.

– Кэтрин, нет никаких причин для грубости.

– Все в порядке. – Трент обосновался поудобней. – Я уже начинаю привыкать. Все ваши племянницы так… агрессивны, миссис Макпайк?

– Пожалуйста, зовите меня Коко, – пробормотала та. – Все они – прекрасные женщины.

Поднимая заварочный чайник, Коко послала Кики предупреждающий взгляд.

– Разве тебе не пора идти на работу, дорогая?

– Работа может подождать.

– Но вас там только двое.

– Ничего не случится.

Девушка плюхнулась на подлокотник дивана и скрестила руки на груди.

– Ладно. Сливки или лимон, Трентон?

– Лимон, пожалуйста.

Качая длинной обутой ногой, Кики наблюдала, как они потягивали чай и вели светскую беседу. Бесполезный разговор, злобно подумала она. Всем своим видом он являл тип мужчины, который с пеленок обучен надлежащим образом сидеть в гостиной и разговаривать ни о чем.

Сквош, поло, возможно, партия в гольф. Наверняка у него руки мягкие, как у ребенка. Должно быть, под этим безупречным костюмом скрывается изнеженное неповоротливое тело. Такие мужчины не работают, не потеют, не напрягаются. Целый день сидят за столом, покупая и продавая, никогда не думая о тех, чьи жизни затрагивают. Чьи мечты и надежды воплощают или разрушают.

Но ему не удастся внести беспорядок в ее жизнь. Не удастся замазать очень любимую и очень потрескавшуюся штукатурку на каменных стенах масляной краской. Не удастся превратить старый танцзал, продуваемый сквозняками, в ночной клуб. Он не тронет ни единого фута изъеденных жучками стропил.

Она проследит. Она позаботится о нем.

Ситуация непростая, решил Трент. Он вел беседу с Коко за чаем, пока королева амазонок, как он определил про себя Кики, сидела на провисшем диване, покачивая ногой в облезлом ботинке, кидая на него кинжальные взгляды. В другом случае он бы вежливо откланялся, вернулся в Бостон и передал эту сделку агентам. Но он давным-давно не оказывался перед настоящим вызовом. Этот, размышлял он, мог стать именно таким, который необходим, чтобы вернуть душевное равновесие.

Само место было изумительным… и разваливающимся на части. С внешней стороны дом напоминал комбинацию английского поместья и замка Дракулы. Башни и башенки из мрачного серого камня уходили в небо. Горгульи – одна с отрубленной головой – злобно усмехались, вцепившись в парапеты. И все это, казалось, нависало над красивым двухэтажным домом из гранита, с аккуратным крыльцом и террасами. Крытая аллея из вьющихся растений вела к дамбе. Мимолетное представление, которое получил Трент, по совершенно непонятным причинам почему-то вызвало в памяти римскую купальню. Поскольку газоны были неровными и многоступенчатыми, то гранитные стены казались выше там, где находились террасы.

Все должно было казаться уродливым. Честно говоря, подумал Трент, просто отвратительным. И все же не казалось. Невероятным образом место выглядело очаровательным.

Стеклянные окна искрились, как солнечные блики на озерной воде. Кругом покачивали головками весенние цветы. Шелестевший плющ дюйм за дюймом терпеливо карабкался на гранитные стены. Совсем нетрудно, даже человеку с прагматическим мышлением, вообразить вечеринку в саду или чаепитие. Женщины, плывущие по лужайкам в широкополых шляпах со страусиными перьями и платьях из тонкой кисеи, арфа и звучащая скрипичная музыка.

И вид, открывшийся перед ним во время короткой прогулки от автомобиля до передней двери, поразил его до остановки дыхания.

Он понял, почему отец захотел этот дом и пожелал инвестировать сотни тысяч долларов в ремонт.

– Еще чаю, Трентон? – спросила Коко.

– Нет, спасибо. – Он послал ей очаровательную улыбку. – Скажите, могу ли я совершить экскурсию по дому. То, что я уже увидел, просто завораживает.

Кики фыркнула, Коко сделала вид, что ничего не услышала.

– Конечно, буду счастлива показать вам дом.

Она поднялась и за спиной Трента шевельнула бровями племяннице.

– Кики, разве тебе не пора возвращаться?

– Нет. – Она поднялась и улыбнулась, резко изменив тактику. – Я все покажу мистеру Сент-Джеймсу, тетя. Скоро дети придут из школы.

Коко поглядела на часы на каминной доске, которые остановились неделю назад в десять тридцать пять.

– О, хорошо…

– Не волнуйся. – Кики прошла к дверному проему и властным жестом махнула Тренту. – Мистер Сент-Джеймс?

Она пошла вниз по коридору впереди него, потом ступила на шатающуюся лестницу.

– Начнем сверху, не возражаете? – не глядя назад, продолжила она, уверенная, что Трент начнет хрипеть и задыхаться на третьем пролете.

И была разочарована.

Они поднялись на последнюю площадку, которая вела к самой высокой башне. Кики повернула круглую ручку и плечом уперлась в толстую дубовую дверь. Со скрежетом и после сильных толчков та заскрипела, открываясь.

– Башня с призраками, – торжественно объявила Кики и оказалась внутри среди пыли и эха.

Круглая комната была пуста, если не считать нескольких крепких и, к счастью, пустых мышеловок.

– Призраками? – повторил Трент, желая подыграть.

– Моя прабабушка обрела здесь убежище. – Разговаривая, Кики двигалась к выгнутому окну. – Говорят, она сидела здесь, на этом месте у окна, поглядывая на море и тоскуя о своем возлюбленном.

– Превосходный вид, – пробормотал Трент.

Пропасть, ведущая вниз к утесам и воде, которая билась и отступала от берега, вызывала головокружение.

– Очень впечатляющий.

– О, мы здесь полны впечатлениями. Прабабушка, очевидно, больше не смогла переносить обман и выбросилась в это самое окно. – Кики самодовольно улыбнулась. – Теперь тихими ночами можно услышать ее шаги на этом этаже и как она оплакивает своего потерянного возлюбленного.

– Это нужно добавить в рекламный буклет.

Девушка запихнула руки в карманы.

– Никогда бы не подумала, что призраки способствуют бизнесу.

– Напротив. – Его губы изогнулись. – Пойдем дальше?

Кики молча направилась к выходу. Положила обе ладони на ручку, дернула ее, затем слегка покрутила и приготовилась дернуть еще раз. Когда рука Трента накрыла ее пальцы, Кики вздрогнула, будто ее ошпарили.

И действительно почувствовала, будто ее обожгло.

– Я сама справлюсь, – пробормотала девушка.

Ее глаза расширились, когда она почувствовала прикосновение его тела. Он обнял ее другой рукой, будто защищая, заманивая в ловушку своих рук. Сердце Кики подскочило прямо к горлу, потом рухнуло вниз.

– Похоже, здесь нужны двое.

После этого заявления Трент сильно толкнул дверь, и Кики оказалась тесно прижатой к нему.

Оба на мгновение застыли, как влюбленные, любующиеся закатом. Он поймал себя на том, что вдыхает аромат ее волос, пока его руки слегка сжимают ее ладони. В голове пронеслось, что она настоящая женщина – и удивительно сексуальная, – потом Кики отскочила, как кролик, ударившись о стену спиной.

– Дверь перекосило. – Кики сглотнула, надеясь заглушить скрип в голосе. – Здесь все или исковеркано, или сломано, или собирается развалиться на части. Я вообще не понимаю, почему вы рассматриваете покупку этого дома.

У нее бледное лицо, как вода, отметил Трент, что делает глаза намного глубже. Исковерканная дверь башни не могла вызвать в них такой панический страх.

– Двери можно отремонтировать или заменить. – Он с любопытством шагнул к ней, и увидел, что Кики встала в стойку, как для удара. – Что случилось?

– Ничего.

Кики поняла, что, если он коснется ее еще раз, она вылетит, как ракета, через то, что осталось от крыши.

– Ничего, – повторила она. – Если хотите увидеть что-нибудь еще, нам придется спуститься.

Кики протяжно медленно выдохнула, следуя за ним вниз по витой лестнице. Тело все еще странно пульсировало, как будто она провела рукой по оголенному проводу. Недостаточно, чтобы сгореть, подумала она, но достаточно, чтобы почувствовать его мощь.

Она решила, что есть две причины быстро избавиться от Трентона Cент-Джеймса.

Девушка провела его через верхний этаж, через крыло для прислуги, кладовые, уверенно указывая на треснувшую штукатурку, сухую гниль и повреждения от грызунов. Ей нравилось, что воздух холодный, слегка спертый и явно заплесневелый. Еще больше понравилось увидеть, что его костюм запылился, а ботинки быстро потеряли блеск.

Трент оглядел еще одну комнату, забитую коробками с домашней утварью и расколотой посудой.

– Кто-нибудь осматривал все эти вещи?

– О, мы еще не нашли для этого времени, но обязательно найдем. – Она наблюдала, как жирный паук крадется подальше от тусклого света. – Большинство комнат не открывали с пятидесятых годов, с тех пор как мой прадед сошел с ума.

– Фергус.

– Правильно. Семья использует только первые два этажа, и мы наводим порядок в меру сил и возможностей. – Она провела пальцем по трещине в стене шириной в дюйм. – Думаю, вам показалось, что мы ничего этого не видим и не волнуемся о состоянии дома. Но крыша не рухнула на наши головы. Пока.

Он повернулся, чтобы внимательно взглянуть на нее.

– Никогда не думали сменить гаечный ключ на карьеру риэлтора?

Кики только улыбнулась.

– Там еще больший наклон пола.

Она особенно хотела показать ему комнату, в которой прибила листы, чтобы закрыть разбитые окна.

Он шел за ней, осторожно обходя места, где маленькие дощечки прикрывали дыры в полу. Высокая арочная дверь попалась на глаза, и, прежде чем Кики смогла остановить его, он положил ладонь на ручку.

– Куда она ведет?

– О, никуда, – начала она и выругалась, когда он открыл дверь.

Ворвался свежий весенний воздух. Трент вышел на узкую каменную террасу и повернулся к округлым гранитным ступеням.

– Я не знаю, насколько они безопасны.

Он бросил взгляд через плечо.

– Намного безопасней, чем пол внутри.

Выругавшись, Кики махнула рукой и пошла за ним.

– Изумительно, – пробормотал он, замерев в широком проходе между башенками. – Действительно изумительно.

Сама не зная почему, Кики не хотела, чтобы он увидел это. Она стояла позади, засунув руки в карманы, а Трент оперся ладонями на высокую, до пояса, каменную стену и взглянул вниз.

Он увидел глубокие синие воды залива с теплоходами, легко скользящими по морю. Долина, туманная и таинственная, простиралась вдали, как в сказке. Чайка, едва больше, чем белое пятно, парила над водой и летала над морем.

– Невероятно.

Ветер шевелил его волосы, пока он следовал по проходу вниз на другой пролет, потом еще на один. Отсюда видна Атлантика – дикая, ветреная и замечательная. Звук непрерывной войны моря с камнями под ними грохотал, как гром.

Он видел, что впереди на разном расстоянии друг от друга есть еще двери, ведущие внутрь, но сейчас его не интересовал интерьер. Кто-то из членов семьи, сообразил он, выставил стулья, столы и цветы в горшках. Трент взглянул на крышу открытой беседки, расположенной ниже на камнях.

– Захватывающее зрелище. – Он повернулся к Кики. – Вы привыкли к этому?

Девушка пожала плечами.

– Нет. Вы просто становитесь частью этой территории.

– Понятно. Удивлен, что кто-то из вас проводит время внутри.

С руками, все еще засунутыми в карманы, она подошла к стене.

– Это не только хороший вид. Это история семьи, целые поколения жили здесь. Как и дом, долгие годы противостоя ветрам и пожарам. – Ее лицо смягчилось, когда она взглянула вниз. – Дети пришли.

Трент проследил за ее взглядом и увидел две маленькие фигурки, бегущие через лужайку к открытой беседке. Ветер доносил звук их смеха.

– Алекс и Дженни, – объяснила Кики. – Дети моей сестры Сюзанны. Они здесь живут. – Она повернулась к нему. – И это тоже имеет значение.

– Что их мать думает о продаже?

Она посмотрела вдаль, тревога, вина и расстройство боролись в душе.

– Уверена, что вы спросите ее саму. Но если вы станете давить на нее… – Она резко дернула головой, взметнув волосы. – Если вы попробуете хоть как-то давить на нее, то будете иметь дело со мной. Я не позволю кому-то снова манипулировать ею.

– Я не собираюсь никем манипулировать.

Кики горько усмехнулась.

– Мужчины, подобные вам, делают карьеру на манипуляциях. Если вы думаете, что легко справитесь с четырьмя беспомощными женщинами, мистер Сент-Джеймс, подумайте снова. Калхоуны могут позаботиться и о себе, и о своих близких.

– Несомненно, особенно если ваши сестры такие же несносные, как вы.

Кики сузила глаза и сжала руки в кулаки. Ей хотелось подойти и прямо здесь убить его, но за спиной кто-то тихо произнес ее имя.

Трент увидел, как еще одна женщина шагнула в одну из дверей. Она была такая же высокая, как Кики, но гибкая и хрупкая, что привело в действие защитные инстинкты Трента прежде, чем он сам понял это. Белокурые блестящие волосы спадали на плечи. Глубокие синие глаза, как небо в разгар лета, казались спокойными и безмятежными, пока вы не приглядывались поближе и не замечали в них горе.

Несмотря на разный цвет волос, в обеих женщинах было что-то похожее: форма лица, глаз и рта, – что заставило Трента сделать вывод, что он повстречал одну из сестер Кики.

– Сюзанна.

Кики встала между сестрой и Трентом, как щит. Рот Сюзанны изогнулся, взгляд стал и удивленным, и нетерпеливым.

– Тетя Коко попросила меня прийти сюда. – Она протянула руку к Кики, успокаивая своего защитника. – А вы, должно быть, мистер Сент-Джеймс.

– Да.

Он принял протянутую руку и был удивлен, почувствовав твердую, мозолистую и сильную ладонь.

– Я Сюзанна Калхоун Дюмонт. Вы останетесь с нами на нескольких дней?

– Да. Ваша тетя была достаточно любезна, чтобы пригласить меня.

– Достаточно проницательна, – с улыбкой поправила Сюзанна и обняла сестру. – Я заменю Кики в проведении экскурсии.

– Очаровательно.

– Буду счастлива продолжить отсюда. – Сюзанна слегка, но с явным намеком нажала пальцами на руку сестры. – Тетя просила тебя помочь ей внизу.

– Он не должен больше ничего увидеть, – заспорила Кики. – И ты выглядишь усталой.

– Вовсе нет. Но я точно устану, если тетя Коко пошлет меня искать по всему дому тарелку из веджвудского фарфора [3]3
  Веджвудский фарфор – C 1759 года в Англии начали делать посуду из знаменитого веджвудского фарфора. Чаще всего её окрашивали в синий, лиловый, чёрный цвета и украшали белыми рисунками и рельефами. Идея прикрепить к китайской пиале ручку принадлежит англичанам. Всем знакомая чашка родилась в XVIII веке. Керамика британской фабрики Wedgwood почти два с половиной столетия считается эталоном качества.
  Веджвудский фарфор надолго вошел в моду и до сих пор пользуется огромной славой. Его лучшие образцы – фарфор и фаянс элегантной формы с тончайшими стенками и строгим рисунком – признаны подлинными произведениями искусства. Они украшают собрания музеев, в том числе Эрмитажа и Петергофа, и являются предметом гордости состоятельных частных коллекционеров.
  Сегодня компания Wedgwood выпускает самую разную посуду для взыскательных покупателей, постоянно подчеркивая ее традиционное качество. В 1986 году фирма объединилась с не менее легендарной ирландской компанией Waterford, которая уже два столетия производит элитную посуду из хрусталя.
  Веджвуд
  


[Закрыть]для индейки.

– Тогда ладно. – Кики послала Тренту последний угрожающий взгляд. – Мы не закончили.

– Отнюдь не закончили, – согласился он и улыбнулся в душе, когда она хлопнула дверью за собой. – Ваша сестра обладает весьма… яркой индивидуальностью.

– Она страстный борец, – сказала Сюзанна. – Как и все мы в соответствующих обстоятельствах. Проклятие Калхоунов.

Она оглянулась на звук смеха своих детей.

– В любом случае это нелегкое решение, мистер Сент-Джеймс. Для любого из нас, хотя это просто бизнес.

– Понимаю. Для меня это тоже просто бизнес.

Она слишком хорошо знала, что для некоторых мужчин бизнес был и началом, и концом.

– Тогда предлагаю сделать еще один шаг вперед. – Она открыла дверь, которую захлопнула Кики. – Почему бы мне не показать вам комнату, в которой вы остановитесь?