Текст книги "Судьба Кэтрин"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

– Бумаги, которые вы просили, мистер Сент-Джеймс.

Не обращая внимания на вошедшую секретаршу, Трент продолжал пристально вглядываться вдаль. Эту привычку он приобрел с момента возвращения в Бостон три недели назад. Через широкое тонированное окно он мог видеть шумящий внизу город. Башни из стекла и стали блестели рядом с изящными каменными особняками в архитектурной сборной солянке. Напряженное дорожное движение переплеталось и гудело на улицах. В головных повязках и красочных спортивных шортах бегуны передвигались по дорожкам возле реки. Сама река струилась вместе с лодками и катерами, теплый весенний бриз раздувал паруса.

– Мистер Сент-Джеймс?

– Да?

Он оглянулся и заметил секретаря.

– Я принесла вам бумаги, которые вы просили.

– Спасибо, Анжела. – По старой привычке он посмотрел на часы. В голову пришла мучительная мысль, что он редко вспоминал о времени, когда был с Кики. – Уже шестой час. Вы должны идти домой к семье.

Анжела заколебалась. Она работала на Трентона шесть лет. И только в последний месяц он начал обращаться к ней по имени и расспрашивать о семье. Днем раньше он фактически сделал комплимент ее платью. Такие изменения в нем встревожили всех сотрудников. Как его секретарь она чувствовала себя обязанной выяснить причину перемен.

– Могу я поговорить с вами минутку?

– Хорошо. Не хотите присесть?

– Нет, сэр. Надеюсь, вы не сочтете разговор неуместным, мистер Сент-Джеймс, но я хотела бы узнать, хорошо ли вы себя чувствуете.

Призрак улыбки заиграл вокруг его рта.

– Разве я плохо выгляжу?

– О нет, конечно. Возможно, слегка утомленным. Просто с тех пор, как вы вернулись из Бар-Харбора, вы кажетесь рассеянным и вообще каким-то другим.

– Можно сказать, и рассеянным. Я действительно изменился, и, отвечая на ваш первый вопрос, скажу: нет, не думаю, что у меня все хорошо.

– Мистер Сент-Джеймс, если есть что-нибудь, что я могу сделать…

Изучая ее, Трент присел на край стола. Он нанял ее, потому что она была проворным и эффективным работником. Потом вспомнил, что едва не уволил, узнав, что у нее двое маленьких детей. Он волновался, что она не сможет выполнять свои обязанности, но все-таки оставил, решив дать ей шанс. Она действительно работала очень хорошо.

– Анжела, как давно вы замужем?

– Замужем? – Она удивленно моргнула. – Десять лет.

– Счастливо?

– Да, Джо и я счастливы.

Джо, подумал он. Он даже не знал имя ее мужа. Не потрудился узнать.

– Почему?

– Что – почему, сэр?

– Почему вы счастливы?

– Я… Думаю потому, что любим друг друга.

Он кивнул и махнул рукой, как бы побуждая продолжать.

– И этого достаточно?

– Любовь, конечно, помогает переживать какие-то трудные моменты. – Она слегка улыбнулась, размышляя о своем Джо. – Бывали нелегкие дни, но один из нас всегда мог перешагнуть через обиды.

– Значит, вы считаете себя командой. Очевидно, у вас много общего?

– Ну, не знаю… Джо любит футбол, я его ненавижу. Он любит джаз, я его не понимаю.

Потом, позже, ей пришло в голову, что впервые с тех пор, как поступила на эту должность, она чувствовала себя совершенно непринужденно с Трентом.

– Иногда мне хочется заткнуть уши затычками на все выходные. Но всякий раз, когда я испытываю желание послать его куда подальше, то думаю о том, чем станет моя жизнь без него. И мне совсем не нравится то, что я представляю себе. – Анжела рискнула подойти к шефу ближе. – Мистер Сент-Джеймс, если говорить о Марии Монтбланк, вышедшей замуж на прошлой неделе, ну, в общем, я просто хочу сказать, что, возможно, вам повезло.

– Мария вышла замуж?

Действительно чувствуя сожаление, Анжела покачала головой.

– Да, сэр. На прошлой неделе, за этого игрока в гольф. Об этом писали во всех газетах.

– Должно быть, я пропустил.

В газетах были другие материалы, которые захватили его внимание.

– Я понимаю, вы долгое время встречались с ней.

Встречался. Да, эта прохладная бесстрастная фраза совершенно точно описывает их отношения.

– Да, так и было.

– Вы не… расстроены?

– Насчет Марии? Нет.

Это факт: он неделями не вспоминал о ней. С тех пор, как вошел в гараж и увидел пару изношенных ботинок.

Другая женщина, поняла Анжела. И если она сумела затронуть босса, то получит полную поддержку его секретаря.

– Сэр, если есть кто-то… или что-то еще, – осторожно поправилась она, – занимающее ваши мысли, вы ведь умеете сверхтщательно анализировать ситуации.

Комментарий удивил его настолько, что заставил снова улыбнуться.

– А вы можете сверхтщательно проанализировать меня, Анжела?

– Вы очень дотошны, мистер Сент-Джеймс, и, конечно, изучаете все детали, что прекрасно помогает вам в делах. Но в личных вопросах логика не всегда срабатывает.

– Я и сам пришел к такому же заключению. – Он снова встал. – Я ценю, что вы потратили на меня время.

– С удовольствием, мистер Сент-Джеймс.

Так оно и было.

– Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

– Нет, спасибо. – Он вернулся к окну. – Спокойной ночи, Анжела.

– Спокойной ночи.

Она усмехнулась, закрывая за собой дверь.

Трент еще какое-то время постоял на месте. Нет, он не заметил объявление о свадьбе Марии. Газеты были полны материалами о предстоящей продаже Башен.

«Бар-Харбор – очередная жемчужина корпорации «Отели Cент-Джеймсов», – вспомнил он. – Слухи о потерянных сокровищах подогревают интерес.

Трент не был уверен, откуда произошла утечка, хотя и не удивился, потому что ждал чего-то подобного с того мгновения, как его адвокаты возмутились пунктом, включенным в контракт по настоянию Лилы. Слухи об изумрудах сочились по коридорам и лестницам. И естественно, что нашли дорогу на улицу и в печать.

Газеты и таблоиды уже более недели изобиловали предположениями о калхоунских изумрудах. Их называли бесценными, трагическими и легендарными… всеми прилагательными, которые могли бы увеличить тиражи.

Бизнес-подвиги Фергуса Калхоуна перелопатили, как и самоубийство его жены. Один дотошный репортер даже сумел разыскать Коллин Калхоун на борту круизного судна в Ионическом море. Содержательный ответ гранд-дамы был напечатан курсивом: «Вздор».

Трент спрашивал себя, видела ли Кики газеты. Конечно, видела, подумал он. Так же как и его, их, вероятно, преследует пресса.

Как она переживает все это? Она была растерянной и несчастной, или дерзкой, отвечая на вопросы, когда какой-то пронырливый журналист сунул микрофон ей в лицо? Трент слегка улыбнулся. Пришла в ярость? Он представил, как она выбрасывает дюжину писак из гаража, если у них хватило духу попытаться взять у нее интервью.

Господи, как же он тосковал без нее. Ее потеря съедала заживо. Трент каждое утро просыпался, размышляя, чем она занимается. И ложился в кровать каждую ночь, пытаясь отбросить беспокойные мысли о ней, завладевшие рассудком. Когда он спал, она была в его мечтах. Она сама стала его мечтой.

Три недели, подумал он. Пора бы уже привыкнуть. Но каждый день, который он провел здесь, а она где-то там, только ухудшал ситуацию.

Пересмотренные контракты на продажу Башен лежали у него на столе. Он должен был подписать их давным-давно. И все же не мог заставить себя сделать последний решающий шаг. В прошлый раз, когда он просматривал бумаги, то сумел сосредоточиться только на трех словах: Кэтрин Коллин Калхоун. Он читал их снова и снова, вспоминая, как она впервые назвала ему свое имя, швырнув в него как оружие. На лице было машинное масло. И огонь в глазах.

Потом на ум пришли другие моменты, странные мгновения, небрежные слова. Как она хмурилась на него, сидя на подлокотнике дивана, как на насесте, пока он пил чай с Коко. Взгляд на ее лице, когда они вместе стояли на террасе, глядя на море. Как безупречно подходил ее рот к его губам, когда он поцеловал ее под еще не распустившейся глицинией.

Теперь она уже расцвела, размышлял он. Раскрылись первые ароматные цветы. Кики вспоминала о нем, когда проходила там? Трент очень боялся, что если и вспоминала, то совсем не по-доброму.

Она прокляла его, когда увидела, что он замешкался. Взглянула прямо на него этими глубокими зелеными глаза с надеждой, что поцелуй, тот последний поцелуй, который они разделили, лишит его сна на всю ночь. Он сильно сомневался, понимает ли она, насколько полно осуществилось ее желание.

Потирая усталые глаза, Трент подошел к столу. Там как всегда все было в абсолютном порядке. Как и в его бизнесе… и его жизни.

Все изменилось, вынуждено признал он. Он изменился, но, возможно, не настолько кардинально. Трент вновь взял контракты, чтобы изучить их. Он все еще квалифицированный и организованный бизнесмен, тот, кто знает, как заниматься делами и повернуть их в сторону собственных интересов.

Он взял ручку и легко провел по бумаге. Идея родилась в голове несколько дней назад. Теперь он сидел спокойно и позволил ей сформироваться и выстроиться.

План, конечно, необычный. Может быть, даже слегка эксцентричный, но… но, подумал он, когда улыбка начала изгибать рот, если он правильно сдаст карты, все может получиться. Это его забота, как заставить все это работать. Он медленно протяжно выдохнул. Вероятно, это самая важная сделка в его жизни.

Он взял телефон и, используя все влияние Cент-Джеймсов, начал поворачивать первые колесики.

Хэнк закончил шлифовать крыло «Мустанга» 1969 года, затем отступил, чтобы восхититься собственной работой.

– Ну, просто прекрасно, – сообщил он Кики.

Та оглянулась, но руки были заняты колодками, которые она меняла, глядя вверх.

– Все сделаем красиво. Я довольна, что мы так быстро закончили ремонт.

– Хочешь, чтобы я засел за учебник для начинающих?

Кики выругалась, когда тормозная жидкость капнула на щеку.

– Нет. Ты уже три раза сообщил мне, что у тебя сегодня вечером пылкое свидание. Вымойся и уходи.

– Спасибо. – Но Хэнк был слишком профессионалом, чтобы уйти, не убрав инструменты и материал. – Вы уже нашли другой дом?

– Нет. – Кики проигнорировала внезапную боль в животе и сконцентрировалась на работе. – Мы пойдем смотреть завтра.

– Все станет совсем другим, когда Калхоуны покинут Башни. Да еще и это великолепное ожерелье. Газеты полны историй о нем.

– Они утихнут.

Она надеялась на это.

– Думаю, если вы найдете его, то станете миллионерами. Ты сможешь уволиться и двинуть во Флориду.

Несмотря на неважное настроение, Кики не смогла сдержать смешок.

– Ну, мы пока ничего не нашли. – Только квитанцию, которую раскопала Лила во время розысков в кладовой. – Флорида может подождать. Тормоза – нет.

– Пожалуй, я пойду. Хочешь, чтобы я запер офис?

– Иди. Желаю хорошо провести время.

Хэнк вышел, насвистывая, и Кики на мгновение прервалась, позволяя рукам и шее отдохнуть. Она жалела, что нет возможности подольше удержать Хэнка рядом с собой для компании. Даже если он мелет всякий вздор о доме и ожерелье, то помогает отвлечься от невыносимых мыслей.

Независимо от того, насколько громко она включала радио, как только оставалась одна, внутри нее царила слишком глубокая тишина.

Они со дня на день должны получить известие от адвоката. Возможно, тетя Коко уже получила его сегодня днем с сообщением, что контракты подписаны и назначена дата выселения.

«Трент приедет на выселение?» – спрашивала Кики себя. Нет, конечно, нет. Он пришлет своего представителя, и так даже лучше.

Кроме того, у нее слишком много работы, чтобы волноваться об этом. Выбор дома, поиск в старых бумагах ключа к местонахождению изумрудов, классический «Мустанг», которого, как ребенка, нужно довести до сверкающего совершенства. У нее есть только мгновение, чтобы отдышаться, гораздо меньше, чем для грустных размышлений о том, чтобы увидеть Трента за столом переговоров.

Если бы только сердце перестало так мучительно сжиматься, хотя бы на один миг.

Все будет хорошо, сказала она себе, возвращаясь к замене колодок. Должно быть. После того, как они найдут новый дом и переедут туда. После того, как затихнут разговоры об ожерелье. Все вернется к нормальной жизни… или к тому, что ей придется принять за нормальную жизнь. Если боль никогда полностью не утихнет, то она научится жить с ней.

У нее есть семья. Вместе они справятся с чем угодно.

Когда Кики закончила, плечи окостенели. Слегка поведя ими, она начала выбираться из-под автомобиля и только тут поняла, что радио перестало работать. Она посмотрела вокруг. И увидела Трента, стоящего около верстака. Гаечный ключ, который она держала в руках, загремел по полу.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду, когда ты закончишь.

Она потрясающе выглядит – вот и все, о чем он мог думать. Просто потрясающе.

– Как дела?

– Работаю.

Покачнувшись из-за сведенных мышц, Кики повернулась, чтобы нажать на кнопку в стене. Подъемник заскрипел, опуская автомобиль.

– Полагаю, ты здесь из-за дома.

– Ну, можно сказать, по большей части из-за него.

– Мы ожидали получить известие от адвоката.

– Знаю.

Когда автомобиль встал на место, она взяла тряпку и вытерла руки, не сводя с них взгляда.

– Детали можешь обсудить с Амандой. Она в «Страже залива».

– Кто мне нужен для обсуждения проблем, так это ты. Мы.

Кики подняла глаза, потом быстро отступила, когда поняла, что он приближается к ней.

– Мне действительно нечего сказать тебе.

– Хорошо, тогда говорить буду я. Только через минуту.

Он двигался слишком быстро. Однако Кики была уверена, что если бы ожидала подобного, то, возможно, уклонилась бы. Но сомневалась в этом.

Такое замечательное ощущение, такое правильное – чувствовать его рот, накрывший ее губы, руки, обхватившие лицо. Ее гордость колебалась достаточно долго, но все-таки заставила схватить его за запястья и удерживать, пока Кики боролась с нестерпимой потребностью в его поцелуях.

– Я три с половиной недели мечтал об этом, – пробормотал Трент.

Она зажмурила несчастные глаза.

– Уходи, Трент.

– Кэтрин…

– Черт бы тебя побрал, я же сказала – уходи.

Кики вырвалась, затем оперлась ладонями на стеллаж.

– Ненавижу тебя за то, что ты приехал сюда, чтобы снова сделать из меня дурочку.

– Ты не дурочка. И никогда ею не была.

Когда его рука слегка погладила ее по плечу, она подняла молоток и резко обернулась.

– Если еще раз дотронешься до меня, то, помоги мне Боже, я сломаю тебе нос.

Трент посмотрел на нее. В глазах снова горел огонь.

– Слава Богу. Ты стала прежней. – Восхищенный, но осторожный он взял ее за руку. – Только послушай, пожалуйста. Сначала о деле.

– Мои дела с тобой улажены.

– Планы изменились. – Он схватил какую-то мелочь из жестяной банки на столе. – Я могу купить тебе напиток?

– Нет. Скажи, что должен сказать, и уходи.

Пожав плечами, Трент подошел к автомату с газировкой и бросил туда монетки. Именно тогда Кики заметила, что на нем надеты потрепанные высокие ботинки.

– Что это? – спросила она, уставившись на них.

– Это? – Трент усмехнулся, забрав жестяную банку из лотка. – Новые ботинки. А ты что подумала?

Когда она просто разинула рот, он сделал большой глоток.

– Я знаю, совсем непривычный для меня образ, но многое изменилось. Очень многое. Не возражаешь положить этот молоток?

– Что? Ох. Хорошо. – Кики положила инструмент. – Ты сказал, что планы изменились. Имеешь в виду, что решил не покупать Башни?

– И да, и нет. Может, пойдем в офис, чтобы все обсудить?

– Черт побери, Трент, просто скажи, что происходит.

– Хорошо. Идея такова. Мы берем одно крыло, западное, я думаю, так что это не затронет башню Бьянки. Все тщательно просчитываем. Я предлагаю максимально сохранить оригинальный вид и восстановить все, что можно, ориентируясь на первоначальный проект. Все должно соответствовать атмосфере рубежа веков. Что пойдет на пользу нашему делу.

– Нашему делу? – потерянно повторила Кики.

– Мы легко сможем оборудовать десять апартаментов, не ставя под угрозу архитектуру. Если память мне не изменяет, бильярдная комната прекрасно превратится в превосходный бальный зал, западная башня после реконструкции отлично подойдет для закрытых обедов и частных вечеринок.

– Десять апартаментов?

– В западном крыле, – подтвердил он. – С акцентом на эстетику и уединенность. Переложим все камины, чтобы они были в рабочем состоянии. Думаю, со всеми этими изменениями, которые мы предлагаем, клиенты будут останавливаться у нас круглый год, а не только в сезон.

– А что ты собираешься делать с остальной частью дома?

– Он останется для тебя и твоей семьи. – Трент отставил банку и подошел к ней. – Как я себе представляю, вы очень легко могли бы жить на первых двух этажах в восточном крыле. Бог свидетель, там полно комнат.

Совершенно запутавшись, Кики прижала пальцы к вискам.

– Мы должны что-то… арендовать у вас?

– Я не совсем это имею в виду. Я больше думаю о партнерстве. – Он взял ее руку и внимательно изучил. – Пальчики зажили.

– О каком партнерстве?

– Корпорация Cент-Джеймсов выделяет деньги на реконструкцию, рекламу и так далее. Как только пристанище – в данном случае мне больше нравится слово пристанище, чем гостиница, – сдадим в эксплуатацию, то станем делить прибыль пополам.

– Я не понимаю.

– В действительности все очень просто, Кики. – Трент поднял ее руку и поцеловал один палец. – Пойдем на компромисс. Мы получаем нашу гостиницу, вы сохраняете свой дом. Никто ничего не теряет.

Боясь поверить в услышанное, она задвинула подальше маленький проблеск надежды.

– Не вижу, как это может сработать. Почему кто-то захочет заплатить, чтобы остановиться в чужом доме?

– Это знаменитый дом, – напомнил Трент и поцеловал второй палец. – С легендами, призраками и тайнами. Люди очень хорошо заплатят, чтобы пожить здесь. А уж когда попробуют вкус рыбы, тушеной в белом вине, в исполнении Коко…

– Тети Коко?

– Я уже предложил ей должность шеф-повара. Она пришла в восторг. Есть еще проблема управляющего, но, думаю, Аманда с удовольствием займет эту должность, правда?

Его глаза улыбались, когда он провел губами по третьему пальцу.

– Почему ты делаешь это?

– Я бизнесмен. И обладаю хорошим деловым чутьем. Я уже начал исследование рынка. – Трент перевернул ее руку и прижал губы к ладони. – Именно это я сообщил своему совету директоров. Но, думаю, ты знаешь истинную причину.

– Я ничего не знаю. – Кики отняла руку и пошла к открытым дверям гаража. – Все, что я знаю, – ты вернулся сюда с какой-то безумной идеей…

– Это очень надежный план, – исправил он. – Я не приверженец безумных идей. По крайней мере, никогда им не был. – Он снова подошел к ней и положил руки ей на плечи. – Я хочу, чтобы ты сохранила свой дом, Кики.

Она закрыла глаза, напряженно сжав губы.

– Так ты делаешь это для меня.

– Для тебя, твоих сестер, Коко, даже Бьянки. – Слегка сжав ладони, Трент развернул ее, чтобы она встала к нему лицом. – И я делаю это для себя. Ты хотела лишить меня сна той ночью и ты это сделала.

Кики неуверенно улыбнулась.

– Чувство вины творит чудеса.

– Это не имеет никакого отношения к чувству вины. И никогда не имело. Это касается любви. Настоящей любви. Не вырывайся, – спокойно попросил он, когда она дернулась из его захвата. – На сегодняшний день с делами покончено. Теперь здесь только ты и я. Это наше с тобой дело.

Кики опустила руки по бокам и сжала их в кулаки.

– Это очень личное для меня, разве ты не понимаешь? Ты прикатил сюда и полностью изменил всю мою жизнь, затем смылся куда подальше. Теперь вернулся и говоришь мне, что планы поменялись.

– Ты не единственная, для кого все стало другим. Ничего уже не кажется прежним и для меня с тех пор, как я встретил тебя. – Паника пронзила его. Она отказывалась дать ему еще один шанс. – Я не просил об этом. И не хотел этого.

– О, ты предельно ясно дал понять, насколько не хотел. – Кики пихнула его, но ничего не добилась. – Ты не имеешь никакого права снова начинать все это.

– Черт с ними, с правами. – Трент сильно встряхнул ее. – Я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Первый раз в жизни признаюсь в любви и не собираюсь превратить все в ссору.

– Я превращу это во что захочу, – разъяренно бросила Кики в ответ, ее голос сломался. – Я не позволю тебе снова причинить мне боль. Я не позволю… – Потом замерла, широко раскрыв глаза. – Ты сказал, что любишь меня?

– Просто молчи и слушай. Я провел три с половиной недели, чувствуя себя пустым и несчастным без тебя. Я ушел, потому что думал, что смогу. Потому что решил, что так будет правильнее, справедливее и лучше для нас обоих. Логически так и было. И все еще так и есть. Мы нисколько не похожи. Я не видел ни единого процента для нашего общего будущего, да и ты, безусловно, можешь найти кого-то, с кем тебе будет лучше, чем со мной. Кого-то наподобие Фини.

– Фини? – Кики коротко хохотнула. – Это становится забавным.

Ее захлестнул вихрь эмоций, и она ударила Трента кулаком в грудь.

– Слушай, почему бы тебе не забрать свои проценты в Бостон и не нарисовать пару диаграмм? А меня оставь в покое. У меня полно работы.

– Я не закончил.

Когда она открыла рот, чтобы осадить его, он поступил единственно верно: поцеловал ее и не отпускал до тех пор, пока она не обмякла в его объятиях. Затем, успокаивая дыхание, прислонился лбом к ее лбу.

– Все происходящее не имеет никакого отношения ни к логике, ни к процентам. – Все еще удерживая ее, Трент слегка отступил назад, чтобы видеть любимую. – Кэтрин, каждый раз, когда я говорил себе, что не верю в любовь, брак или преданность на всю жизнь, я вспоминал, как чувствовал себя рядом с тобой.

– Как? Как ты чувствовал себя со мной?

– Живым. Счастливым. И понял, что никогда больше не испытаю подобного, если не вернусь к тебе. – Он обвел все, находящееся вокруг, руками. – Кики, однажды ты сказала, что, возможно, здесь случилось лучшее в моей жизни. Ты была права. Я не знаю, смогу ли справиться с этим, но должен попытаться. Ты очень нужна мне.

Он боится, поняла она. Боится даже больше, чем она. Кики подняла на него глаза и погладила рукой по щеке.

– Я могу дать гарантию на глушитель, Трент. Не на любовь.

– Я соглашусь, если ты скажешь, что все еще любишь меня и даешь мне еще один шанс.

– Я все еще люблю тебя. Но не могу дать еще один шанс.

– Кэтрин…

– Потому что ты не использовал тот, первый. – Она прикоснулась к нему губами, потом еще раз. – Почему бы нам не попробовать вместе? – спросила Кики, затем засмеялась, когда он притянул ее ближе. – Теперь ты сделал это. Ты весь перепачкаешься в машинном масле.

– Придется привыкнуть.

Последний раз прижав ее к себе, Трент отстранил Кики, внимательно глядя на нее. Все, в чем он нуждался, было здесь – в ее глазах.

– Я люблю тебя, Кэтрин. Очень.

Она поднесла его руку к своей щеке.

– Придется привыкнуть. Может и поверю, если ты скажешь мне это несколько сотен раз.

Трент повторял эти слова снова и снова, пока обнимал ее, покрывал поцелуями лицо, смаковал вкус ее рта.

– Думаю, все получится, – пробормотала Кики. – Наверное нужно закрыть двери гаража.

– Оставь их. – Он снова отстранился, изо всех сил пытаясь прояснить мысли. – Я все еще в достаточной мере Сент-Джеймс, чтобы действовать в надлежащем порядке, но постепенно теряю самообладание.

– И что это за порядок?

Улыбаясь, она провела пальцем по его рубашке, играя с верхней пуговицей.

– Подожди. – Встряхнувшись, Трент накрыл ее руку ладонью. – Я много думал об этом весь долгий путь из Бостона. Представлял себе разные варианты… Я мог опять куда-нибудь повести тебя. Чуть-чуть вина, много свечей. Или мы пошли бы в сад, в вечерний сумрак.

Он оглядел гараж. Жимолость и машинное масло.

Идеально.

– Но, похоже, наступило правильное время, и мы находимся в правильном месте. – Он достал из кармана маленькую коробочку, затем открыл и вручил Кики. – Когда-то ты сказала, что, даже если я предложу тебе бриллиант, ты рассмеешься мне в лицо. Я подумал, что с изумрудом мне может повезти больше.

Слезы навернулись на глаза, когда Кики взглянула на темно-зеленый камень в простой золотой оправе. Тот сверкал ей, полный надежд и обещаний.

– Если это предложение, то везение тебе вообще не нужно. – Она взглянула на любимого сквозь влажные и блестящие ресницы. – Ответ всегда был – да.

Трент надвинул кольцо ей на палец.

– Пойдем домой.

– Да. – Она взяла его за руку. – Пойдем домой.