Текст книги "Подарок на Рождество"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

Он вынужден был признать, что прогулка по городу взбодрила его. Дети толпами бежали за ним. Взрослые окликали и махали. Ему предложили несчетное количество печенья. Но наибольшее удовлетворение он испытал, когда увидел благоговение на лице сына Хеннесси. Оно превзошло даже потрясение в глазах его матери, когда она открыла дверь Санта Клаусу.

На обратном пути Джейсон медленно шёл по площади. Странно, вдруг понял он, как легко вжиться в роль того, чей костюм ты надел. Он чувствовал себя… добродушным. Если бы кто-нибудь из коллег по работе увидел его сейчас, они бы упали прямо на снег в смертельном обмороке. Джейсон Ло имел репутацию нетерпеливого, беспощадно откровенного и вспыльчивого человека. Он получил Пулитцера отнюдь не за добродушие. Но, несмотря на это, сейчас, нацепив искусственную бороду и дешевые десятипенсовые колокольчики, он чувствовал больше удовлетворения, чем от всех своих призов, вместе взятых.

Он кричал "Хо-хо-хо!", шагая по улице, когда Клара вышла из магазинчика. Они с маленькой темноволосой девочкой шли, заливаясь смехом.

– Но вы же…

Прищуренный глаз Джейсона достиг цели. Оборвав смех, Клара откашлялась и протянула руку.

– Как дела, Санта?

– Очень хорошо, Клара.

– Это не Джейк, – проинформировала Марси Клару. Она подошла ближе, чтобы попытаться разглядеть его лицо под белой бородой.

Забавляясь, Джейсон подмигнул ей.

– Привет, Марси.

Глаза брюнетки широко распахнулись.

– Откуда он знает мое имя? – шепотом спросила она у подруги.

Клара хихикнула в руку.

– Санта знает все, да, Санта?

– У меня свои источники.

– На самом деле, никакого Санты нет. – Но взрослая искушенность Марси поколебалась.

Джейсон наклонился и слегка щелкнул по пушистому помпону на ее шапке.

– В Квайет Вэлли есть, – сказал он и сам почти поверил этому. Он увидел, что Марси перестала всматриваться в его лицо за бородой и поверила в волшебство. Решив не испытывать больше судьбу, он пошел дальше по улице.

Для полного человека в красном костюме, совсем нелегко незаметно проскользнуть в дверь, но у Джейсона был некоторый опыт. Войдя в комнатку за магазином Фэйт, он снял одежду Санты. Он хотел сделать это снова. Когда Джейсон влез в свои узкие штаны, он понял, что не веселился так уже несколько лет. Частично от того, что он увидел в глазах Фэйт, то, как она потеплела к нему, пусть и ненадолго. Частично потому, что ему просто было приятно это делать. Когда он в последний раз делал что-то бескорыстно? На работе это всегда было вроде заключения сделки. Ты мне, я тебе. Ему пришлось ожесточить себя против сочувствия, против желания докопаться до правды и рассказать о ней. И, если его стиль был жестким, то лишь потому, что он всегда гонялся за историей, которая стоила того. Это помогало ему не вспоминать. Но сейчас, когда он вернулся домой, было невозможно забыть.

Каким человеком он был на самом деле? Он уже не был уверен, но знал, что существует лишь одна женщина, которая могла спасти или погубить его. Оставив костюм в шкафу, он пошел на ее поиски.

Она ждала его. Она была готова признать, что ждала его десять лет. Всю остальную часть дня Фэйт принимала решение. Она достигла успеха в жизни. Хотя и не всегда было легко, но сейчас она довольна своей жизнью. С годами пришла уверенность, и она знала, что и дальше сможет жить одна. Пора было перестать бояться, во что превратится ее жизнь, когда Джейсон вновь уйдет из нее, и принять подарок, который ей предлагали. Сейчас он был здесь, и она любила его.

Когда он вошел в дом, то нашел ее свернувшейся калачиком в кресле возле елки. Она лежала, положив щеку на руку. Она подождала, пока он подошел.

– Иногда ночью я сижу вот так. Клара спит наверху, и в доме тихо. Я могу думать о чем-то неважном или, наоборот, важном, совсем как в детстве. Огоньки переливаются из одного цвета в другой, а ель божественно пахнет. Ты можешь побывать, где угодно, сидя так.

Он взял ее на руки, почувствовав ее податливость, уселся в кресло и посадил ее себе на колени.

– Помню, как мы сидели так на Рождество в доме твоих родителей. Твой отец был недоволен.

Она крепче прижалась к нему. Под его одеждой больше не было подушек, только высокое стройное тело, которое было так хорошо ей знакомо.

– Мама утащила его на кухню, чтобы мы могли немного побыть наедине. Она знала, что у тебя дома нет елки.

– У меня не было ничего.

– Я ни разу не спросила, где ты живешь сейчас, Джейсон, нашел ли ты место, которое делает тебя счастливым.

– Я много путешествую. У меня есть жилище в Нью-Йорке.

– Жилище?

– Квартира.

– Не похоже, чтобы ты считал это домом, – прошептала она. – Ты ставишь елку на окно на Рождество?

– Думаю, ставил раз или два, когда был там в этот период.

Это разбило ей сердце, но она ничего не сказала.

– Мама всегда говорила, что ты бродяга. Некоторые люди рождены для этого.

– Я должен был проявить себя, Фэйт.

– Перед кем?

– Перед самим собой. – Он прижался щекой к ее макушке. – Проклятье, перед тобой.

Она вдыхала аромат хвои, пока огоньки танцевали на дереве. Они сидели так раньше, давным-давно. Воспоминания были почти такими же сладкими, как реальность.

– Я никогда не нуждалась в том, чтобы ты доказывал мне что-то, Джейсон.

– Может быть, это одна из причин, по которой я должен был сделать это. Ты была слишком хороша для меня.

– Глупости. – Она попыталась повернуться, но он удержал ее.

– Была и до сих пор остаешься. – Он тоже стал смотреть на дерево. Мишура сверкала в свете огоньков, как нечто волшебное, что он всегда хотел подарить ей. – Может быть, потому мне пришлось уехать именно тогда, и, возможно, именно поэтому я вернулся. Ты хорошая, Фэйт. Когда я просто нахожусь рядом с тобой, ты обнажаешь лучшие части меня. Бог знает, их не так много.

– Ты всегда был слишком критичен к себе. Мне это не нравится. – На этот раз ей удалось повернуться так, что руки оказались на его плечах, а глаза встретились с его взглядом. – Я полюбила тебя. Для этого были причины. Ты был добрым, хоть и притворялся, что это не так. Ты намеренно хотел быть жестоким и дерзким, потому что так ты чувствовал себя в большей безопасности.

Он улыбнулся и провел пальцами по ее щеке.

– Я был возмутителем спокойствия.

– Может, это мне тоже нравилось. Ты не принимал вещи на веру просто так, ты не боялся задавать вопросы.

– Меня почти выкинули из школы, потому что я задавал вопросы.

В нем поднялась давняя злость. Неужели никто, кроме нее, не понимал его? Неужели никто, кроме нее, не был способен увидеть то, что росло и копилось внутри него?

– Ты был умнее всех. Ты доказал это, если тебе это было так необходимо.

– Ты потратила немало времени, защищая меня, не так ли?

– Я верила в тебя. Я любила тебя.

Он дотронулся до ее лица жестом, так напоминавшим прежний, что ее сердце растаяло.

– А сейчас?

Она столько хотела сказать и не могла найти способа выразить это.

– Помнишь ту ночь в июне после моего Выпускного Бала? Мы поехали за город. Луна была полной, а воздух таким по-летнему сладким.

– На тебе было синее платье, благодаря которому твои глаза были похожи на сапфиры. Ты была такой красивой, что я боялся даже дотронуться до тебя.

– Значит, это я соблазнила тебя.

Она выглядела такой довольной, что он рассмеялся.

– Нет, не соблазнила.

– Определенно соблазнила. Ты бы никогда не занялся со мной любовью. – Она коснулась его губ своими. – Должна ли я снова соблазнить тебя?

– Фэйт…

– Клара ужинает у Марси. Она будет ночевать там. Пойдем со мной в постель, Джейсон.

От ее тихого голоса по его коже побежали мурашки. Прикосновение ее руки к его щеке обожгло огнем. Но его желание смешалось с любовью к ней, которая никогда не угасала.

– Ты знаешь, что я хочу тебя, Фэйт, но мы уже не дети.

– Мы не дети. – Она повернулась, чтобы поцеловать его ладони. – И я хочу тебя. Никаких обещаний, никаких вопросов. Люби меня так, как ты сделал это однажды в ту прекрасную ночь, когда мы были вместе. – Встав, она протянула ему руку. – Я хочу, чтобы у меня было что-то еще на следующие десять лет.

Держась за руки, они поднялись по лестнице. Он отбросил мысль о том, что она была близка с другим мужчиной, что у нее была другая жизнь. Он также не станет думать о том, что они потеряли десять лет, и возьмет то, что она предлагала ему.

Зимой темнело быстро, поэтому уже спустились сумерки. Она молча зажгла свечи, чтобы комната осветилась золотистым светом и наполнилась тенями. Когда она снова повернулась к нему, он увидел ее улыбку, полную уверенности, а в глазах светилось понимание своих женских чар. Ничего не говоря, она подошла к нему, подставила губы для поцелуя и предложила ему всю себя.

Ее пальцы не дрожали, когда она потянулась к пуговицам его рубашки. Он дрожал, когда стал снимать с нее одежду. Шепча что-то, она почувствовала, как он провел руками по ее телу, и вздохнула от абсолютного блаженства. Они медленно раздели друг друга, полностью осознавая, как ценно каждое движение, каждое мгновение.

Когда он увидел ее, такую же стройную, красивую и необъяснимо невинную, какой она была в первый раз, его голова закружилась от желания, страсти и сомнений. Но она заставила его забыть о них, прижавшись своим телом к его и лишив его выбора. Она была сильнее, чем раньше. Он мог чувствовать это. Сильнее не физически, а духовно.

Возможно, она изменилась, но нарастающая в нем жажда обладать ею, была такой же сильной, как и десять лет назад. Так же беззаботно, как в детстве, они опустились на кровать.

Они забыли о своей опытности. Происходящее между ними было таким же чистым и безумно волнующим, как в первый раз. Но теперь они были мужчина и женщина, более требовательные и изголодавшиеся. Она притянула его ближе, нетерпеливо лаская его тело руками. Она ждала так долго, слишком долго и не хотела ждать ни минутой больше.

Но он взял ее руку и поднес к губам. Он заглушил ее прерывистое дыхание, накрыв ее рот своими губами.

– Я практически не знал, что с тобой делать в первый раз. – Он мягко покусывал ее шею, пока она не застонала от предвкушения. Подняв голову, он улыбнулся ей. – Но теперь знаю.

А затем он взял ее в места, где она раньше не была. Он поднимал ее все выше и выше за собой, а затем они вдруг нырнули туда, где воздух был густым и темным. Закружившись в вихре, она крепко вцепилась в него. Она хотела сделать подарок ему, но вместо этого он сделал ее беспомощной. Нежно, мягко, легонько его пальцы ласкали ее, пока ее тело не стало содрогаться. Он заглушил ее стоны губами, его поцелуй был нетерпеливым, беспощадно требовательным, а затем он ласково вновь успокоил ее. Ощущение нарастали внутри нее, не оставляя места для размышлений, причин или даже воспоминаний.

Когда они оба достигли оргазма, это стало для них всем. Время поймало их в ловушку и привязало друг к другу.

Он обнял ее покрепче, оба молчали. Закрыв глаза, она впитывала в себя это единство. Она любила. И в данный момент ничего больше не существовало. Для него же и экстаз, и удовольствие были слегка испорчены роящимися в голове вопросами. Она была такой теплой, такой открытой в своих чувствах. Она любила его. Ему не нужно было слов, чтобы знать это, ему это никогда не требовалось. Но его вера в ее преданность была поколеблена. Разве мог он успокоиться, пока не узнает, почему она так поступила?

– Я должен знать, почему мы потеряли десять лет, Фэйт. – Когда она ничего не ответила, он повернул ее голову к себе. Ее глаза блестели в мерцающем свете свечей, но слез не было. – Сейчас больше, чем когда-либо, я должен знать.

– Никаких вопросов. Джейсон. Не этой ночью.

– Я достаточно долго ждал. Мы оба долго ждали.

Глубоко вздохнув, она села. Подтянув колени к груди, она обхватила их руками. Волосы каскадом падали ей на спину. Он не смог удержаться и взял прядь волос в руку. Однажды она полностью принадлежала ему. Никто не дотрагивался до нее так, как он. Он знал, что должен принять факт ее замужества и то, что ее ребенок был от другого мужчины, но ему необходимо было сначала понять, почему она вышла за другого так быстро после того, как он уехал.

– Скажи же мне что-нибудь, Фэйт. Хоть что-нибудь.

– Мы любили друг друга, Джейсон, но хотели разных вещей. – Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. – Мы все еще хотим разных вещей. – Она взяла его руку и поднесла ее к своей щеке. – Если бы ты позволил мне, я бы поехала с тобой куда угодно. Я бы оставила свой дом, семью и никогда не оглядывалась назад. Но ты захотел уехать один.

– У меня ничего для тебя не было, – начал он. Она взглядом прервала его.

– Ты не дал мне выбора.

Он снова потянулся к ней.

– А если бы я дал тебе его сейчас?

Она закрыла глаза и прижалась своим лбом к его.

– А теперь у меня есть дочь, у которой есть дом, и я не могу отобрать его у нее. Не важно, чего хочу я. – Она отодвинулась на некоторое расстояние, чтобы взглянуть на него. – И не важно, чего хочешь ты. Прежде я как-то никогда не думала, что ты действительно уедешь. В этот раз я знаю наверняка. Давай возьмем то, что у нас есть, просто подарим друг другу одно это Рождество. Пожалуйста.

И она накрыла его губы своими, пресекая дальнейшие вопросы.

Глава 8

Рождественская ночь была волшебной. Фэйт всегда верила в это. Когда она проснулась рядом с Джейсоном, это было больше, чем магия. Некоторое время она просто лежала, наблюдая за ним. Она представляла эту сцену раньше, будучи девочкой, затем женщиной, но сейчас ей не надо было мечтать. Он был здесь, рядом с ней, теплый, спящий, а за окном наступило раннее снежное утро. Стараясь не разбудить его, Фэйт соскользнула с кровати.

Когда он проснулся, то почувствовал ее аромат – весенний запах ее волос, который остался на подушке. Несколько минут он лежал, не шевелясь, впитывая в себя этот аромат. Затем, довольный, снова лег на спину и оглядел комнату, которую не мог разглядеть в темноте.

Стены были оклеены обоями цвета слоновой кости, покрытые рисунком из маленьких фиалок. На подоконниках стояли яркие присциллы. В комнате находился старинный комод из палисандрового дерева, уставленный разноцветными бутылочками и коробочками. На туалетном столике лежали старомодная щетка для волос с серебряной ручкой и расческа. Он смотрел, как падает снег за окном, и вдыхал запах сухих духов, лежащих на тумбочке у кровати. Комната так подходила ей – очаровательная, свежая и очень, очень женственная. Человек мог расслабиться в ней, даже зная, что может найти носки под креслом или свои штаны вперемешку с ее кофточкой. Он мог расслабиться здесь. И не собирался позволить ей снова уйти.

Джейсон почувствовал запах кофе, спускаясь по лестнице. Она включила рождественскую музыку и поджаривала бекон. Он не знал, что будет чувствовать себя таким счастливым, просто войдя в кухню и обнаружив молодую женщину, готовящую ему завтрак.

– Проснулся. – Она была с головы до ног закутана в яркий фланелевый халат. Желание медленно разлилось по его телу. – Кофе готов.

– Я почувствовал его аромат. – Он подошел к ней. – И ощутил твой, когда проснулся.

Она положила голову ему на плечо, пытаясь не думать, как это было бы… если бы было.

– Ты выглядишь так, как будто мог бы проспать несколько часов подряд. Хорошо, что ты проснулся, иначе бекон мог остыть.

– Если бы ты осталась в постели на несколько минут дольше, мы бы могли…

– Мама! Мама! Снег идет! – Клара ворвалась в дом и протанцевала по кухне. – Мы собираемся идти петь рождественские гимны сегодня вечером, а там повсюду снег. – Она остановилась напротив Джейсона и улыбнулась. – Привет.

– И тебе привет.

– Мы с мамой собираемся лепить снеговика. Она говорит, что рождественские снеговики лучше всего. Ты можешь помочь нам.

Фэйт не знала, как отреагирует Клара, увидев Джейсона за завтраком. Покачав головой, она разбила несколько яиц. Она должна была понимать, что Клара охотно примет того, кто ей понравился.

– Тебе нужно позавтракать.

Клара прикрепила пластикового Санту на воротник таким образом, чтобы он смотрел наверх. Это всегда радовало ее.

– Я уже ела кашу у Марси.

– Ты сказала ее маме спасибо за завтрак?

– Да. – Она на минуту задумалась. – Думаю, что сказала. Ладно, знаешь, мы собираемся слепить снеговика и снежную бабу и поженить их, и все такое. Это Марси захотела свадьбу, – добавила она, обращаясь к Джейсону.

– Клара предпочла бы игру в снежки.

– Я решила, что мы поиграем в снежки позже. Может, я сначала выпью горячего шоколада. – Она покосилась на вазочку с печеньем и прикинула свои шансы. В лучшем случае средние.

– Я сварю. И ты можешь взять печенье после того, как слепим снеговика, – ответила Фэйт, даже не повернувшись. – Повесь вещи на крючок у двери.

Стянув куртку, Клара продолжала болтать, обращаясь к Джейсону.

– Вы же не поедете обратно в Африку, да? Не думаю, что в Африке очень весело на Рождество. Мама Марси сказала, что вы, возможно, поедете в какое-нибудь другое красивое место.

– Я должен быть в Гонконге через пару недель. – Он бросил взгляд на Фэйт. Она не обернулась. – Но на Рождество я буду здесь.

– А у вас в комнате есть елка?

– Нет.

Она посмотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами.

– Ого, а куда же вы кладете свои подарки? Рождество не бывает без елки, да, мам?

Фэйт подумала о годах, когда Джейсон рос без елки. Она помнила, как усиленно он пытался притвориться, что это не важно.

– Елка нужна только для того, чтобы мы могли показать другим людям, что наступило Рождество.

Не убежденная, Клара шлепнулась на стул.

– Ну, может быть.

– Мне она то же самое говорила, – признался Джейсон Кларе. – Но, в любом случае, не думаю, что мистеру Бинтри понравится, если я оставлю сосновые иголки на полу.

– А у нас есть елка, так что вы можете поужинать с нами, – решила Клара. – Мама запечет большую индейку, и придут дедушка с бабушкой. Бабушка принесет пирожки, и мы сможем наесться до отвала.

– Звучит заманчиво. – Забавляясь, он смотрел, как Фэйт раскладывает яйца по тарелкам. – Пару раз я проводил рождество с твоими дедушкой и бабушкой.

– Да? – Клара с интересом посмотрела на него. – Думаю, я где-то слышала, что вы были парнем моей мамы. А почему вы не поженились?

– Вот твой шоколад, Клара. – Фэйт поставила кружку на стол. – Лучше поторопись, Марси же ждет.

– А вы идете?

– Скоро придем. – Чувствуя облегчение от того, что удалось так легко отвлечь дочь, она поставила тарелки с завтраком на стол. Не обращая внимания на чуть приподнятую бровь Джейсона, Фэйт села за стол.

– Нам нужны морковки и шарфы, ну и все такое.

– Я принесу.

Усмехнувшись, Клара выпила весь свой шоколад.

– А шапки?

– И шапки.

В кухонное окно ударил снежок. Клара подскочила, как от выстрела.

– Вот и она. Мне пора. Приходите поскорее, мам, ты обещала.

– Придем, как только оденусь. Не забудь застегнуть верхнюю пуговицу.

Клара заколебалась у двери.

– У меня есть пластиковая елка в комнате. Вы можете взять ее, если хотите.

Тронутый, он мог только молча смотреть на нее. Совсем как ее мать, подумал он, и влюбился во второй раз в жизни.

– Спасибо.

– Не за что. Пока.

– Она чудесный ребенок, – проговорил Джейсон, как только за Кларой закрылась дверь. – Она мне нравится. Пойду помогу ей со снеговиком.

– Тебе не обязательно это делать, Джейсон.

– Я хочу, а затем мне надо будет еще кое-что сделать. – Он посмотрел на часы. До Рождественской ночи еще долго. Когда человеку дают второй шанс, глупо терять время. – Могу я получить приглашение на сегодняшний ужин?

Фэйт улыбнулась, гоняя вилкой еду по тарелке.

– Тебе оно никогда не требовалось.

– Не готовь. Я что-нибудь принесу.

– Да нет, я…

– Не готовь, – повторил он, вставая. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и немного затянул поцелуй. – Я вернусь.

Джейсон снял с вешалки куртку, которая висела рядом с курткой Клары. Когда он ушел, Фэйт посмотрела на тост, который смяла в руке. Гонконг. По крайней мере, она знала, куда он поедет.

Снеговики во дворе ухмылялись ему, когда он проходил мимо. Балансируя коробками, Джейсон постучал в дверь носком ботинка. Снег не прекращался ни на минуту.

– Джейсон. – Потеряв дар речи, Фэйт отступила назад, когда он, пошатываясь под грудой коробок, вошел в дом.

– А где Клара?

– Клара? – все еще не отрывая от него изумленного взгляда, Фэйт отбросила назад волосы. – Она наверху, готовится идти гулять.

– Хорошо. Возьми верхнюю коробку.

– Джейсон, что ты принес?

– Просто бери верхнюю коробку, если только не хочешь, чтобы пицца оказалась на полу.

– Ладно, но… – Когда огромная коробка оказалась у нее в руках, она рассмеялась. – Джейсон, что ты делаешь?

– Подожди минутку.

Держа пиццу, она наблюдала, как он втащил коробку в зал.

– Джейсон, что это такое?

– Это подарок. – Он начал запихивать ее под дерево, затем понял, что места не хватит. Немного передвинув ее, он смог прислонить коробку к стене рядом с деревом. Когда он повернулся к ней, на его лице сияла улыбка. Он не мог вспомнить, чувствовал ли себя когда-нибудь лучше. – С Рождеством.

– И тебя. Джейсон, что это за коробка?

– Проклятье, холодно на улице. – Хотя сейчас он потирал руки, но, на самом деле, он даже не заметил ветра. – Как насчет кофе?

– Джейсон.

– Это для Клары. – Он обнаружил, что, чувствуя себя немного глупо, все равно ощущал тепло внутри.

– Тебе не обязательно было делать ей подарок, – начала Фэйт, но любопытство оказалось сильнее. – Что это?

– Это? – Джейсон похлопал рукой по шестифутовой коробке. – О, ничего.

– Если не скажешь, то не получишь никакого кофе. – Она улыбнулась. – И пиццы тоже.

– Вредина. Это тобогган [4]4
  Тобогган – большие сани для скоростного спуска с горы


[Закрыть]. – Он взял Фэйт за руку и вывел ее из комнаты. – Она случайно обмолвилась, пока мы лепили снеговика, что у кого-то из детей есть тобогган, и он несется вниз по Ред Хилл, как будто из пушки.

– Как будто из пушки, ага, – пробормотала она.

– А такой снег, как сейчас, просто создан для того, чтобы кататься с Ред Хилл, так что…

– Дурачок, – заключила Фэйт и крепко поцеловала его.

– Положи пиццу и назови меня так еще раз.

Она рассмеялась и выставила пиццу, как щит, между ними.

– Вау!

Фэйт приподняла брови, услышав это восклицание из зала.

– Думаю, она увидела коробку.

На полной скорости Клара влетела в кухню.

– Вы видели? Я знала, что будет еще один, я так и знала. Он с тебя ростом, – проинформировала она Джейсона. – Ты видел? – Она схватила его за руку и потащила в зал. – И на нем написано мое имя.

– Ничего себе. – Джейсон поднял ее и поцеловал в обе щеки. – С Рождеством.

– Не могу ждать. – Она обвила его шею руками и прижалась к нему. – Просто не могу дождаться.

Наблюдая за ними, Фэйт почувствовала, как ее охватывают смешанные чувства. Что она должна сделать? Что она могла сделать? Когда Джейсон повернулся к ней с Кларой на руках, огоньки с елки упали на их лица.

– Фэйт? – Ему не требовалось слов, чтобы распознать боль, растерянность, смятение. – Что такое?

Она теребила картонку от коробки.

– Ничего. Я собираюсь разрезать пиццу, прежде чем она остынет.

– Пицца? – Восхищенная, Клара слезла с его рук. – А можно мне два кусочка пиццы? Это же Рождество.

– Попрошайка, – мягко пожурила ее Фэйт, взъерошив ей волосы. – Накрывай на стол.

– В чем дело, Фэйт? – Джейсон взял ее за руку, прежде чем она успела последовать за дочерью на кухню. – Что-то не так.

– Нет. – Она должна контролировать себя. Удавалось же ей это такое долгое время. – Просто ты ошеломил меня. – Она с улыбкой дотронулась до его лица. – Это случалось и раньше. Пойдем есть.

Поскольку казалось, что она все равно не расскажет ему ничего сейчас, он позволил ей увести себя в кухню, где Клара уже заглядывала в картонную коробку. Он никогда раньше не видел, чтобы ребенок так наслаждался едой. Он никогда не знал, что Рождественская ночь может быть такой особенной, просто потому что рядом кто-то был.

Клара проглотила остатки второго кусочка пиццы.

– Может, если я открою один подарок сейчас, то завтра мы меньше запутаемся.

Казалось, Фэйт задумалась над этим предложением.

– А мне нравится путаница, – решила она, и Джейсон понял, что этот разговор состоится не в первый раз.

– А может, если я открою один подарок сейчас, то смогу сразу заснуть. Тогда тебе не придется долго ждать, чтобы красться на цыпочках и заполнять чулки.

– Хммм… – Фэйт отставила пустую тарелку и сделала глоток вина, которое принес Джейсон. – А мне нравится ходить на цыпочках поздно ночью.

– Если бы я открыла…

– Не выйдет.

– Если бы я…

– Нет.

– Но до Рождества еще столько часов.

– Ужасно, да? – улыбнулась ей Фэйт. – Через десять минут ты идешь петь рождественские гимны, так что лучше надевай куртку.

Клара пошла натягивать сапоги.

– Может быть, когда я вернусь, будет хоть один подарок, который ты посчитаешь не очень важным, чтобы ждать до следующего утра.

– Все подарки под елкой жизненно важны. – Фэйт встала, чтобы помочь ей надеть куртку. – Как и следующие указания. Оставайся с группой. Не снимай рукавицы, потому что я хочу, чтобы у тебя остались невредимыми все пальчики. Не потеряй шапку. Слушайся мистера и миссис Истердэя.

– Мама. – Клара вздохнула. – Ты обращаешься со мной, как с маленькой.

– Ты и есть моя малышка. – Фэйт крепко поцеловала ее. – Иди.

– Господи, мне будет уже десять лет в феврале. То есть, уже вот-вот.

– И в феврале ты все еще будешь моей маленькой девочкой. Удачно повеселиться.

Клара издала долгий, полный непонимания вздох.

– Ладно.

– Ладно, – передразнила ее Фэйт. – Скажи до свидания.

Клара выглянула из-за матери.

– Ты еще будешь здесь, когда я вернусь?

– Да.

Удовлетворенная, она усмехнулась и открыла дверь.

– Пока.

– Чудовище, – фыркнула Фэйт и начала собирать тарелки.

– Она потрясающая. – Встав, Джейсон стал помогать ей убирать со стола. – Мне кажется, она маловата для своего возраста. Я даже не осознавал, что ей будет уже десять. Трудно пове… – Он запнулся, пока Фэйт ставила тарелки в раковину. – Ей будет десять в феврале.

– Угу. Сама не могу в это поверить. Иногда кажется, будто она родилась только вчера, но иногда… – Она резко замолчала, затаив дыхание. Очень тщательно она стала наливать в раковину воду и средство для мытья посуды. – Если хочешь, иди в зал, налей себе вина, я приду через минуту…

– В феврале. – Джейсон взял ее за руку. Когда он повернул ее к себе, то увидел, что кровь отхлынула от ее лица. Его пальцы сжались, оставляя синяки, которые никто их них не заметил. – Десять лет в феврале. Мы занимались любовью в июне. Боже, я не знаю, как много раз мы сделали это той ночью. Я больше ни разу не дотронулся до тебя, прежде чем уехал несколько недель спустя, потому что нам не удалось остаться наедине. Ты, скорее всего, вышла замуж за Тома в сентябре.

У нее пересохло в горле. Она не могла даже сглотнуть, только смотрела на него.

– Она моя, – прошептал он, и эти слова эхом отозвались от стен кухни. – Клара – моя дочь.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но, казалось, ей нечего было сказать. С дрожащими губами и повлажневшими глазами она кивнула.

– Господи! – Он взял ее за обе руки, почти оторвав от земли, прежде чем снова толкнуть ее к раковине. Ярость в его взгляде могла бы заставить ее съежиться, если бы она не была готова охотно ее принять. – Как ты могла? Будь ты проклята, она наша дочь, и ты не сказала мне. Ты вышла замуж за другого мужчину и родила нашего ребенка. Ему ты тоже солгала? Ты заставила его думать, что она – его дочь, чтобы у тебя был уютный дом и кружевные занавеси на окнах?

– Джейсон, пожалуйста…

– У меня было право. – Он оттолкнул ее, чтобы не ударить, как ему того хотелось. – У меня были на нее права. Десять лет. Ты украла их у меня.

– Нет! Все было не так. Джейсон, пожалуйста! Ты должен выслушать меня!

– Черт с тобой. – Он сказал это спокойно, так спокойно, что она отступила на шаг назад, как будто он ударил ее. Она могла поспорить со злостью, даже усмирить ее. Но против тихой ярости она была беспомощна.

– Пожалуйста, позволь мне объяснить.

– Ты не можешь сказать ничего, что могло бы исправить это. Ничего. – Он схватил свою куртку с вешалки и вылетел из кухни.

– Ты чертов дурак, Джейсон Ло. – Вдова Мэрчант сидела в своем кресле-качалке на кухне и сердито хмурилась.

– Она лгала мне. Лгала все эти годы.

– Вздор. – Она поправила мишуру на маленькой елке, стоящей у окна. Веселая мелодия из “Щелкунчика” доносилась из зала. – Она сделала то, что должна была, ни больше, ни меньше.

Он мерил кухню шагами. Он все еще не понимал, почему пришел сюда, вместо того, чтобы пойти в "Бар Клэнси". Он шел по снегу около часа, а может, и больше, когда вдруг обнаружил, что стоит у дверей дома вдовы.

– Ты знала, не так ли? Знала, что я – отец Клары.

– Я догадывалась. – Качалка мягко скрипнула, когда она пошевелилась. – Она похожа на тебя.

Это вызвало у него нервную дрожь, он не знал, что делать с этим.

– Она – копия Фэйт.

– Да, если не присматриваться. Брови твои и рот тоже. Святый Боже, а уж темперамент точно твой. Джейсон, если бы ты узнал, что станешь отцом, десять лет назад, что бы ты сделал?

– Мне бы пришлось вернуться ради нее. – Он повернулся, рукой взъерошив волосы. – Я был бы в панике, – более спокойно признался он. – Но вернулся бы.

– Я всегда так и думала. Но… впрочем, это Фэйт должна тебе рассказать. Лучше иди назад и выслушай ее.

– Это не имеет значения.

– Терпеть не могу этаких страдальцев, – пробормотала она.

Он хотел было огрызнуться, но вместо этого вздохнул.

– Мне больно. Мне правда больно.

– Это твоя жизнь, – проговорила она без намека на сочувствие в голосе. – Хочешь потерять их обеих снова?

– Нет. Боже, нет. Но я не знаю, как много я смогу простить.

Пожилая женщина приподняла брови.

– Что ж, справедливо. Позволь Фэйт сделать то же самое.

Прежде чем он смог ответить, кухонная дверь распахнулась. На пороге стояла Фэйт, вся в снегу, с мокрым от слез лицом. Не обращая внимания на влажные следы, которые оставляла за собой, она кинулась к Джейсону.

– Клара, – с трудом выговорила она.

Когда он взял ее за руки, то почувствовал, что они дрожат. Ее ужас передался ему.

– Что случилось?

– Она пропала.