Текст книги "Стихи"

Автор книги: Нонна Белавина

 
Должно быть постарела ты теперь
И по ночам тебе все крепче спится…
А помнишь, как сквозь запертую дверь
Влетала ты, как сказочная птица.
 
 
Теперь ты тяжелее на подъем,
Тебя пошевелиться не заставишь,
И чаще мы молчим с тобой вдвоем,
Забыв, как прежде грезили о славе.
 
 
А вдруг еще ослепнешь вскоре ты?
Оглохнешь? И весною не услышишь,
Как легкий ветер шевелит кусты
И воробьи чирикают на крыше.
 
 
О, если б ты могла еще взглянуть
И хоть одной строкой могла отметить
Тот миг, когда уйду в последний путь,
Последний миг на этом свете.
 

 
Я верю тебе. Глазам твоим и губам,
Я знаю – они не лгут.
Но как утолить мне жадность к словам,
Что душу, как губы, жгут?
 
 
К словам, что, как музыка, нежат слух,
Что лучше всяких поэм?
Ты их не заменишь касанием рук,
Ты их не заменишь ничем.
 
 
И странно: быть может, словами лгать
Легче, чем взглядом, всегда?
Ведь могут слова хорошо звучать,
Но быть пусты, как вода.
 
 
И все же нельзя отказаться от слов,
Как от верных своих друзей.
И самое старое слово «Любовь»
Звучит каждый день новей.
 

 
Средь всех незабвенных встреч,
Средь бед и радостей разных —
Мне б красною цифрой лечь
В твой календарь, как праздник.
 
 
И так зачеркнуть собой
Всех праздников вереницы,
Чтоб скучной твоей зимой
Лишь я могла тебе сниться.
 
 
И пусть, когда тишину
Назвать сестрою захочешь,
Меня, лишь меня одну
Из прошлого вынут ночи.
 
 
В часы бессонниц твоих,
В тиши надоевших комнат,
Пускай этот дерзкий стих
Меня, как праздник, напомнит.
 

Сыну

 
Будет день – я знаю наперед,
Будет день – когда? – никто не скажет,
Путь – не наш – тебе под ноги ляжет,
Ключ твой дверь – не нашу – отопрет.
 
 
Ты войдешь в другой какой-то дом…
Женщина тебя другая встретит,
Женщина, что ближе всех на свете
Станет для тебя потом.
 
 
Лишь бы только встретила любя,
Ласково бы руки протянула,
Никогда ни в чем не упрекнула,
Никогда ни в чем не обманула, —
Я тогда ей подарю тебя.
 
 
Пополам я сердце разделю,
И отдам вторую половину
Той, что моего полюбит сына,
Той, кого за это полюблю.
 
 
И быть может получу в ответ
В годы, что ведут уже к развязке,
Детских рук объятия и ласки
Детских глаз доверчивый привет.
 

1968

 
Утро, как ночь, в этот ранний час…
Призраком город встает вдали.
Там высоко этажи зажгли
Тысячи зорко глядящих глаз.
 
 
Здесь темнота, И далек рассвет.
Утро, как ночь. Из слепых окон
Мне на дорогу не брызнет свет…
Тихо… Лишь лужиц подмерзших звон.
 
 
Тени спешат со мной по пути.
Кажется мне, что и я, как тень…
Трудно еще от снов отойти,
Трудно поверить в грядущий день.
 
 
Не отличить утра от ночей!
Все-таки вырвусь из сна! И всласть
В память, как в сумку, что на плече,
Бережно стану находки класть.
 
 
Скрип и следы лап на снегу…
(Вижу во тьме… Слышу в тиши…)
Я в тайниках жадной души
Все, что сейчас найду, сберегу.
 
 
Лужицы звон… Шуршание крыл…
(Дрозд пролетел в спящем саду).
И одинокую в небе звезду,
Ту, что Господь потушить забыл!..
 

 
Я была вакханкой. А ты не знал
И любил меня, как святую,
И руки мне, склонясь, целовал,
Мадонну с меня рисуя.
 
 
Я была вакханкой!.. А ты не знал!
Называл богиней упрямо.
И в честь мою везде воздвигал
Золотые светлые храмы.
 
 
И все поверили. Побороть
Пришлось с трудом и тоскою
Мою горячую жадную плоть
Молитвой и покоем.
 
 
Ну что ж! Такой ты сделал меня,
Такую воспели в одах,
А ту, живую, всю из огня,
Резцу и кисти не отдал.
 
 
Ты выдумал эту святость мою!
И вот у ступеней храма
Теперь я статуей белой стою
И люди целуют мрамор.
 
 
Над головой моей тонкий нимб…
Но что-то людей тревожит.
И шепчут: «На губы ее взгляни!
Святая? Нет! Не похожа!»
 

 
Я к тебе возвращусь, пока мне
Так отрадно летать по свету,
Чтобы трогать руками камни
Те, что солнцем веков нагреты.
 
 
И плечами руин касаться,
От волненья почти немея,
По широким бродить пьяццам
И стоять у стен Колизея.
 
 
И с того холма, на котором
Задержались мы как-то, молча,
Наблюдать, как отрытый форум
Оживает лунною ночью…
 
 
Я к тебе возвращусь, мой город,
Чтобы слышать фонтанов шумы,
И под сенью твоих соборов
Вновь о жизни вечной подумать.
 
 
В этот век надменно-дешевый
Что тебе мирские тревоги?
Ведь примята ногой Петровой
Пыль на Аппиевой дороге.
 
 
И тебе ль страшна быстротечность
Этих лет, что летят, как птицы,
Если каждым обломком Вечность
В воды Тибра светло глядится?..
 

 
Почти что старость! Но в старости тоже
Есть радостей теплый свет…
И вот бегу я, так странно похожа
На девочку давних лет.
 
 
В витрины, как в зеркала, бросаю
Спокойно-веселый взгляд.
В витринах не видно, что я – седая,
Не виден морщинок ряд.
 
 
Но ту же, прежнюю легкость в теле
Отражает мне глубь стекла,
Как будто годы не пролетели
И молодость не ушла,
 
 
Как будто не было войн и горя
И трудных чужих дорог…
Как будто…
Но ведь все в прошлом.
А вскоре
Мне радость новую Бог
 
 
Готовит в награду за все морщины,
За старость, что ждет меня:
Ведь скоро зажжется в ребенке сына
Свет моего огня.
 
 
И внуки в жизнь понесут эстафетой
Теплый мой огонек…
Какое счастье! Разве не в этом
Бессмертия залог?
 

 
Нет, не о тех, что инженеры строят,
И не о тех, что украшают Рим
И что висят над светлою водою…
Давайте о других поговорим!
 
 
О тех, что без проектов и расчетов,
На самой невозможной высоте,
Возводит вечно всемогущий Кто-то
От сердца к сердцу, от мечты к мечте…
 
 
И через годы, через страны, через
Тоску и боль иль счастья водопад,
Висят мосты, в которые ты веришь,
Не видя их, но чувствуя: висят!
 
 
На картах не найти, не обнаружить
Таких мостов. Но в душу загляни —
Увидишь: и стихи мостами служат
И от души к душе ведут они.
 
 
И не мешают им леса и горы,
И глубина всех океанских вод…
Я по мосту бегу в далекий город,
Туда, где юность призраком встает…
 
 
Нет, никуда нам от судьбы не деться,
Когда уже такой протянут мост,
Мост от любви к любви, от сердца к сердцу
И от земли до самых дальних звезд.
 

 
Что же мне делать с громким
Ликующим сердцем моим?
Твержу ему: «Слушай, в потемках
Когда-то мы замолчим.
 
 
Учись привыкать к нирване,
К покою, что впереди!»
Оно отвечает: «Заране
Не научусь, не жди!
 
 
Могу ли я биться сонно,
Свой пыл умерить могу ль
У этой волны зеленой
На влажном морском берегу?
 
 
Под свеже-соленым ветром
На теплом мягком песке,
И с Божьей коровкой этой
На смуглой твоей руке?
 
 
Следя за белою птицей,
Скользящею над водой,
Могу ли я тише биться
И помнить про твой покой?
 
 
Нет! Жизнь получив такую
В подарок от Творца,
Ликую, ликую, ликую!..
И буду так до конца…»
 

 
Боже мой, я молюсь Тебе
Просто тем, что живу.
Что люблю я Твоих небес
Синеву,
 
 
Тем, что вижу Тебя везде,
В каждой твари Твоей,
Вижу в каждом цветке, звезде,
И в глазах у детей.
 
 
Я молюсь Тебе тем, что день
Мой заполнен до дна,
Тем, что вижу радость в труде,
Тем, что жизнью пьяна.
 
 
Что ночами строчки стихов
Я твержу, как в бреду,
Что, как лучший цветок в саду,
Берегу земную любовь.
 
 
Берегу земную любовь,
Твой подарок, что лучше всех,
В нем и боль, и счастье, и грех,
И дикарский пещерный зов,
 
 
И поэзии взмах и взлет,
И серебряный чистый звон,
Все сумятицы всех времен
И всего святого оплот.
 
 
Берегу земную любовь!
Этот лучший подарок Твой
И молюсь молитвой без слов —
Всей любовью земной.
 

 
Чтоб на время с каждодневной жизнью
Оборвать назойливую связь,
Проведите вечер в царстве «Дизни»,
В золотое детство возвратясь.
 
 
Этот вечер сказке будет отдан…
Вот наверх стремительно взлетев,
Вы внизу увидите весь Лондон,
«Peter Pan» – а вверившись мечте.
 
 
И спустившись на землю обратно,
Постарайтесь также заглянуть
В те пещеры, где живут пираты.
А потом направьте в джунгли путь.
 
 
И отбросьте всякие заботы!
Дикий мир глядит со всех сторон:
Слева отдыхают бегемоты,
Справа из воды выходит слон.
 
 
Все живет вокруг. Дерутся звери,
Там индейцы скачут у костра…
И почти немыслимо поверить,
В то, что все лишь выдумки игра.
 
 
Что художник и мечтатель дерзкий,
Полный фантастических затей,
Сказку выманил из книжек детских
И заставил жить среди людей.
 
 
«Disneyland»! Какой чудесный гений
Вдохновил фантазию творца?
Этот вальс, что пляшут привиденья
Не забуду верно до конца.
 
 
И фигурки кукол, что поют нам
Песнь о том, что мир наш все же мал…
Быстрый ужин в уголке уютном
И вина какого-то бокал.
 
 
Все прекрасно. Но остаться надо
В царстве «Дизни» всем до темноты,
Чтобы несравненного парада
Увидать горящие цветы…
 
 
В ярком блеске чудо – колесницы…
В небе звездных вспышек красоту…
 
 
Этот вечер долго будет сниться
Тем, кто в жизни сохранил мечту!..
 

 
Думай обо мне! Думай! Думай!
Все твои дни и все вечера.
Думай обо мне ночью угрюмой.
До утра… До утра… До утра…
 
 
Помни обо мне! Помни! Помни!
Никогда меня позабыть не смей!
Мыслью обо мне все дни заполни,
Хоть я никогда не была твоей.
 
 
Никогда не была, никогда не буду!
(Еще такой не хватало беды!)
Но стану нужна я тебе повсюду,
Как гребешок, как стакан воды,
 
 
Как простыня, что жадно вбирает
На пляже с тела морскую соль…
Буду с тобой, как радость большая,
Буду с тобой, как вечная боль,
 
 
Как вечный голод неутоленный,
Как жажда всех горячих пустынь…
 
 
Думай обо мне ночью бессонной!
Помни меня! Помни всегда! Аминь!
 

 
Сверкают лужи ломкие,
Ледок во всю трещит…
Веселою девчонкою
Весна по ним бежит…
 
 
Весны чудесны фокусы!
Взгляни: сквозь твердый слой
Земли пробились крокусы
Лиловою семьей.
 
 
И дрозд глазок агатовый
Закидывает ввысь…
Пушистыми зайчатами
Все вербы убрались.
 
 
Торопятся все листики
Открыться до конца…
И воробьи неистово
Буянят у крыльца.
 
 
А в сердце – чушь весенняя!
Бурлит, как прежде, кровь…
И веткою сиреневой
Колышется любовь.
 
 
И лжет весна, что заново
Нам молодость дана…
Обманывай! Обманывай!
Обманывай, весна!..
 

 
Я всегда всей душою верила
В безначальное Божество.
Но молиться могла и дереву,
Как творенью Его.
 
 
Муравью с соломинкой длинною,
Каждой звонкой птице лесной,
Ветке, затканной паутиною,
Как платок кружевной.
 
 
И жила я чуть-чуть язычницей,
Веря в солнце, в счастье, в стихи…
Неужели же мне зачислится
Это все в большие грехи?
 
 
Ведь наверно от дальних пращуров
Эта вера ко мне пришла
В добрый мир, что меня выращивал,
Охраняя всегда от зла,
 
 
Каждый день позволяя праздновать…
Разве в этом моя вина?
Так за что же меня наказывать,
Если Богом я создана?..
 

 
Скорее, скорей, пока в полуночной тиши
В мыслях твоих строчки бегут, спотыкаясь,
Возьми карандаш и наспех все запиши.
И утром прочти. И покажется будто другая
Женщина эти шальные шептала слова,
Страстно о чем-то тоскуя бессонною ночью,
Утром – все проще. Вступает в свои права
День твой почти монастырский, простой и рабочий.
Днем ты ночную себя не узнаешь ни в чем.
Днем позабудутся снов колдовские полеты.
Днем ты – другая. И только неясным стихом
В сердце твоем отзовется нездешнее что-то.
 

 
Моих языческих стихов
Ты не поймешь. Ты их осудишь!
Я знаю, ты всегда готов
Лишь о небесном думать чуде.
 
 
А я земная. Я живу
Земли обильными дарами!
Люблю весеннюю траву,
Рассвета тишь, закатов пламя.
Мне ни один не страшен путь!
И я люблю, глаза прищурив,
Объятья ветру распахнуть
И, как подругу, встретить бурю,
И чувство, что ворвется вдруг
Мне в сердце яростным пожаром
С прикосновеньем жадных рук,
Что так же мне даны в подарок,
Как золотое солнце дня!
Я благодарно все приемлю!
Пусть небеса простят меня
За то, что так люблю я землю!
 

ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ

 
Я тебя, как корь, переболела.
Стали дни спокойно-хороши.
И поверь, что нет мне больше дела
До твоей изменчивой души.
 
 
Пусть другие ревностью исходят,
Пусть не спят, тоскуя и любя.
Я нежданной радуюсь свободе,
Даже горькой, даже без тебя.
 
 
Есть иные радости на свете.
Все еще манит призывно даль…
И в душе бушует вольный ветер,
Отгоняя терпкую печаль.
 

 
Как душу твою раздеть до нага?
Разгадать все ее загадки?
Чтоб с этой душой, что мне дорога,
Не играть бесконечно в прятки.
 
 
Чтоб все покровы душа сняла
Те, в которые прятаться любит,
И, глядя тебе в глаза, я б могла
Видеть душу до самой глуби.
 
 
Вот смотрю на тебя: не видно ни зги!
И страшит эта тьма порою.
Если любишь меня, тогда помоги
Видеть душу твою нагою.
 

 
Ну, довольно! Давно пора
Думы в цвет осенний окрашивать…
 
 
Кто тебя целовал вчера
Я не буду тебя расспрашивать.
 
 
Кто тебе скажет завтра «Ты»,
Кто шепнет тебе «Мой» растерянно,
Чьей желанной любви цветы
Ты сорвешь спокойно, уверенно.
 
 
Я тебя не спрошу ни о чем.
Но в последний миг, на прощание
Прикоснусь к губам горячо
Чуть печальнее… Чуть печальнее…
 

 
И я была ваятелем когда-то.
И образ твой, явившийся во сне,
Художественным вымыслом богата,
Я вылепила так, как снился мне.
 
 
Как будто все я сделала, как надо,
И человек ты вышел не простой.
И я считала, что за все в награду
Судьба заплатит мне твоей душой.
 
 
Не тут-то было! Все труды напрасны
И в чем-то я ошиблась может быть.
Ты жадным был, настойчивым и страстным…
И это все! Ты не умел любить.
 
 
Ну что же, незадачливый ваятель,
Признай, что не исполнилась мечта.
Коль нет души, напрасно время тратить.
Ведь не рождает чувства пустота.
 

 
Словно бусы, нижутся года…
Каждой встречи миг подобен чуду.
 
 
Я спросила: «Помните?» «О, да!»
Разве я когда-нибудь забуду
Счастье незаслуженное?» Нет,
Пусть всегда воспоминанья светят,
Пусть когда-то на закате лет
Вспыхнет память о далеком лете.
 
 
Ничего не надо забывать
В нашей жизни бедной и богатой.
Я с любовью заношу в тетрадь
Все, о чем я думала когда-то.
 
 
Так былые вспомнятся года,
Встречи, что казалось, шуткой были…
 
 
А быть может все-таки тогда
Мы друг друга чуточку любили?
 

 
Истоком сил твоих и жаждою твоей,
Любовью юных дней и ревностью, и мукой,
Веселым солнцем дня и томностью ночей —
Я всем хотела быть. А стала лишь разлукой.
 
 
Я знала: ты не мог тогда понять никак
Зачем я ухожу. Но мне понятно стало,
Что каждому из нас светил иной маяк
И звали каждого иные идеалы.
 
 
Прощанье навсегда… И побежали врозь
Пути, где никогда друг друга мы не раним,
Где быть не может встреч. Вот видишь мне пришлось
Остаться лишь воспоминаньем.
 

 
Пусть еще бывает цепким взгляд,
Эта цепкость что-то утеряла
И уже не возвратить назад
Жадного и жаркого начала.
 
 
Но всему приходит в жизни срок
И тускнеют встречи с каждым разом.
Все же в сердце крепкий узелок
Остается навсегда завязан.
 
 
И в холодной старости – смотри —
Станет память слабыми руками
Старые листать календари
С дорогими прежде именами,
 
 
И всплывут ушедшие года,
Засияют встречами былыми…
Но скажи, ты вспомнишь ли тогда
На каком узле какое имя?
 

 
Еще недавно ты была счастливой,
Жила, смеясь и всем смотря в глаза…
Нежданно над нескошенною нивой
Промчалась беспощадная гроза.
 
 
И все, что жить мучительно хотело,
И все, что так торжественно цвело,
Жестоким вихрем сбило, завертело
И в смерть бесповоротно унесло.
………………………………………..
Не поддавайся жалкому обману
И не гляди с надеждою вперед:
Прибитые колосья не восстанут
И мертвая душа не оживет.
 

НОВЫЕ СТИХИ

 
Трепетали в окнах занавески,
И в саду акация цвела…
Колдовали в нестерпимом блеске,
Отражая юность, зеркала.
 
 
То покажут локон непослушный,
То глаза мне синевой зальют…
Только в доме молодости душно,
За стеною все дороги ждут.
 
 
Понеслась по суше и по морю
Жизнь моя покорней и быстрей.
Было все: разлуки, смерть и горе,
Было счастье солнца горячей.
 
 
Шли года. Вечерним теплым светом
Полон дом, в котором я жила.
Только странно мне, что в доме этом
Постарели зеркала…
 

 
Вот вздохнула виолончель…
Сжала сердце в крепких тисках,
Смяла жизни ясность и цель,
Что всегда казалась близка.
 
 
Вызвав в памяти море бед,
Погасила радость в груди,
И гудели струны в ответ:
«Ничего не ждет впереди».
 
 
Но внезапно ярким лучом
Голос скрипки разбил тоску
И запел о чем-то таком,
Что известно только смычку.
 
 
Он сказал мне: «Ты ей не верь
И не жалуйся вместе с ней,
В каждой жизни много потерь,
Только радость всегда сильней».
 
 
Вдруг веселый речитатив
Расплескал, как брызги, рояль.
И, сметая тоску с пути,
Стала светлой моя печаль.
 
 
Стала светлой моя душа,
Как светла весною любовь…
И летели звуки, спеша,
Расходясь и сливаясь вновь.
 
 
Обещали что-то вдали
И кричали: «не плачь, не смей!»
То терзали, томили, жгли,
То журчали, словно ручей.
 
 
И взрывалась душа до дна,
В небеса открывался путь…
…И когда пришла тишина,
Было страшно даже вздохнуть.
 

 
По утру на улице пусто.
Не проснулся еще народ.
У меня же странное чувство,
Словно кто-то за мной идет.
 
 
Оглянусь – никого. Но знаю
Это Время спешит за мной,
Это Время жадно считает
Каждый час и миг мой земной.
 
 
Было Время медленным прежде
И казалось будто на зло
Нетерпенью, любви, надежде,
Как улитка, Время ползло.
 
 
Я молила тогда, как милость:
«Не томи! Побеги скорей.»
Это юность моя стремилась
В ниагару грядущих дней.
 
 
Засверкали дни водопадом,
Серебром осыпая путь…
И теперь, о Время, мне надо
Задержать тебя как-нибудь.
 
 
Только нет! Оно, как нарочно,
Ускоряет темп бытия.
И уже стеклянно-непрочной
Стала милая жизнь моя.
 
 
И уже врагом, а не другом,
Быстро Время бежит за мной,
И последней белою вьюгой
Заметает след мой земной.
 

Мужу

 
За тебя! За первые встречи,
За примятый букет фиалок,
За тебя в сегодняшний вечер
Я до дна буду пить бокалы.
 
 
За года, что чернее тучи
Над любовию нашей плыли,
За обрывки дорог колючих,
Тех, что нас с тобой не сломили.
 
 
За любовь, что в огне пожаров
Лишь спокойней и крепче стала,
И за сына – лучший подарок —
Я до дна буду пить бокалы.
 
 
За тебя! За счастье, что с бою
Я у жизни отвоевала.
И за четверть века с тобою —
Я до дна буду пить бокалы…
 

 
На чердаке, где выел все дотла
Однажды взбунтовавшийся огонь,
Гам горлинка гнездо себе свила.
И ты ее, о, человек, не тронь!
 
 
Не знаю, было ль людям здесь дано
Простое счастье, что светило в дом,
Но ныне сквозь разбитое окно
Живая радость рвется напролом.
 
 
Пищат птенцы, растягивая рты,
И горлинка воркует о любви…
О, человек, будь милосердным ты,
Оставь им жизнь и сам светлей живи.
 
 
Но дом разрушат, в щепы разнесут,
Построят новый… Так придет беда…
Исчезнет птичий ласковый уют,
Не будет больше теплого гнезда.
 

 
Я не могу сказать, что счастья мало,
Что страх и боль мою пронзили грудь,
Но словно тень какая-то упала
На мой спокойный и веселый путь.
 
 
И от нее избавиться нет мочи,
И объясненья ей как будто нет,
Но иногда, проснувшись теплой ночью,
Я на подушке вижу мокрый след.
 
 
Зачем теперь во сне я плакать стала?
И что томит и мучает меня?
Ведь все, как было. Все же тень упала
На прежний путь звучанья и огня.
 
 
Суметь бы, непонятное отбросив,
Принять умом и примириться с тем,
Что день за днем моя проходит осень
И мало неоконченных поэм.
 
 
В какой-то миг Господь окончит тоже
Поэму жизни солнечной моей…
Успеть бы только прошептать: «О, Боже
Ведь я была счастливей всех людей».
 

 
Снова вихри бездомных строчек
Не дают покоя ночами,
Беспокоятся и хлопочут:
«Что же ты придумаешь с нами?
 
 
Собери нас всех до рассвета,
Прикрепи поскорей к бумаге,
Чтобы стали мыслью согреты
Все шальные слова-бродяги.
 
 
Чтобы слов воздушное тело
И живым и горячим стало,
Чтобы каждая строчка пела
И в любую жизнь проникала».
 
 
Но слова, точно дети прытки,
Не могу подчинить их форме,
Мы играем всю ночь в ловитки,
Только их не сделать покорней.
 
 
Не поймать, не связать размером,
Вытекают из рук водою…
А с рассветом уныло-серым
Я сама становлюсь другою.
 
 
И почти забываю звоны,
Что всегда ночами колдуют,
Лишь слежу, как день монотонный
Убивает душу живую.
 

 
Были руки веселы и тонки,
Для работы – никакой сноровки,
И казалось всем, что из девчонки
Будет жизнь свободно вить веревки.
 
 
Но когда в жестоком поединке
Захлебнулись звоном наши шпаги,
Самые заветные тропинки
Уступила жизнь моей отваге.
 
 
Эти руки отдыха не знали,
Но трудились радостно и строго,
Теплое гнездо себе свивали,
Выводили сына на дорогу.
 
 
И бросали в небо, прямо к звездам
Пригоршни моих стихотворений,
А теперь взмолились: дайте отдых,
Дайте лечь спокойно на колени,
 
 
Тихо перелистывать страницы
Старой книги, что не раз прочла я,
Спицею постукивать о спицу,
Прошлое с улыбкой вспоминая.
 
 
Нет, я знаю, что вы ждете руки,
Как бы вы смертельно ни устали,
Чтоб лицо в вас зарывали внуки,
Жалуясь на первые печали.
 
 
Чтоб и внукам дать с собой в дорогу
Всю любовь, всю нежность без предела,
Все, что сыну было слишком много,
Все, что я растратить не успела.
 

 
О, прекрасная осень моя!
Осень в радостно-пряных снах…
Никогда не поверю я,
Что бывает лучше весна.
 
 
Что весной? Наивный восторг
От луны, цветов и поэм,
И влюбленностей милый вздор,
Что любви не сродни совсем.
 
 
Нет, теперь, лишь в эти года
Знаю глубже цену веще й,
Цену отдыха и труда,
Цену нежной ласки твоей.
 
 
Цену крепкой дружбы навек
И пожатья верной руки…
Ничего, что не тает снег,
Покрывая мои виски.
 
 
Я годов серебряный свет
Доверяю всем зеркалам…
И за шалый весенний бред
Зрелых лет своих не отдам.
 

Моему мужу

 
Давай беречь друг друга, как мы можем,
Нежней беречь, не упрекать ни в чем.
Давай ничем друг друга не тревожить,
Авось на месяц дольше проживем.
 
 
А в наши годы месяц – это много,
Когда уже по дням ведется счет.
Но я надеюсь вымолить у Бога,
Чтоб подарил еще нам лишний год.
 
 
Чтоб мы успели попросить прощенья,
Пока бредем дорогами земли,
За все пустые наши огорченья,
Что мы друг другу в жизни принесли.
 
 
За те часы, что вместе не бывали,
Теряя время зря, для пустяков,
За то, что мы друг другу не сказали
И половины самых нежных слов.
 
 
И вот теперь, когда «Memento mori»
Горит светлей, чем сотни ярких свеч,
Когда грозит разлукою и горем,
Давай друг друга ласковей беречь.
 
 
Никто не может избежать разлуки?
Но если б нам, кончая этот путь,
В последней ласке сжав любовно руки,
Земную грань вдвоем перешагнуть!