Текст книги "Эфина"

Автор книги: Ноэль Реваз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Эфина в платье. Белое платье облегает тело и подчеркивает грудь. Рауль боится, что чиновник никогда не закончит говорить. Друзья окружают Эфину. Она возбуждена, она дрожит, это нормально, она выходит замуж в первый раз. Самое время, говорят друзья, еще немного – и она была бы старовата для фаты. Пожилая невеста – это портит все дело. А вот Эфина сияет, несмотря на мелкие мимические морщины, она успешно выходит из положения с помощью тонального крема, правда, приходится проводить больше времени в ванной комнате. Ее сын надел бабочку и выглядит просто чудесно. Он не дерзит, говорит, что Рауль ему почти как отец, и гости умиляются до слез. Очень печально, что в самый прекрасный момент жизни у Эфины крутятся в голове такие мысли. Да, это досадно, и она на себя сердится, в глубине души она себя ругает, она себя бичует. Приказывает себе прекратить. А теперь перестань думать о Т. Твой жених – Рауль. Твой мужчина. Твой Рауль на веки вечные. Но где-то совсем глубоко звучит рассказ о свадьбе с Т. На этой свадьбе жених не красавец, он не высокий и не крепкий, а неповоротливый, лысый и сутулый. На этой свадьбе невеста с любовью смотрит на своего жениха-жабу. На этой свадьбе дети кричат от ужаса, глядя на целующихся новобрачных. Достаточно молодая женщина не может целовать такого мужчину. Нет, это противно природе. Да, действительно очень жаль, что в тот момент, когда нужно сказать «да», поцеловать мужа и поставить подписи, у нее в голове один Т.

Т.

Т.

Т.

Вот как можно испортить лучшие моменты своей жизни. Вот как приходится жить с чувством беспокойства и тревоги, вместо того чтобы быть счастливым. Вот как танцуешь на собственной свадьбе, как будто это не свадьба, а похороны. Но брак с Раулем оказывается счастливым. Эфине не на что жаловаться. Они даже не спорят. Это похоже на гармонию. Был всего один эпизод, который внес смятение в их жизнь. Эпизод смерти собаки. Пса звали Игор, как его отца и всех дедушек, прадедушек и прапрадедушек. Впрочем, это всего лишь фигура речи, Игоры не были прямыми родственниками, их просто брали у одного и того же заводчика. Эфина была опечалена, но не до такой степени, как Рауль. Он горевал просто ужасно. Эфина может поплакать по собаке, но на другой день успокаивается. Она теряет не первую собаку и знает, что домашнего любимца можно заменить. Каждый из них, естественно, уникален. У каждого свой характер. Но все они ходят на прогулку, обнюхивают стены и деревья, то и дело задирают лапу и до блеска вылизывают миску, на что и указывает Эфина. Рауль придерживается иного мнения. Последний Игор был личностью. У него блестели глаза. Игор умел выражать свои чувства, как никакая другая собака. Рауль утверждает, что различал интонации его гавканья. У Игора был характер. Собачий характер. Некоторые его качества были особенными: жизнерадостный, но вспыльчивый. Рауль утверждает, что Игор был услужливым: если хозяин, вернувшись домой, выглядел уставшим, пес уступал ему диван. Этого Эфина тоже не замечала. А замечала она, что Игор сразу чувствовал, когда Рауль грустил? Нет, Эфина этого не знала и теперь ее волнует одно: из-за чего мог грустить ее муж? Обращала ли Эфина внимание, что Игор каждое утро подбадривал Рауля, когда тот брился? Да, это Эфина видела, трудно было не заметить сидящего на проходе пса. Знала ли Эфина, что Игор всегда сначала съедал горошек, а потом уже все остальное? Что от горошка его пучило? А мясо он переваривал лучше. По вечерам его часто мучила жажда. И он почти научился открывать холодильник. Рауль оплакивает Игора и запрещает Эфине взять другую собаку немедленно. Игора сжигают в печи. Они не говорят о трагедии, к чему вести пустые разговоры? Лучше не возвращаться к пережитому несчастью. Ничьей вины в случившемся нет. Невозможно предугадать события. Если собака чокнутая, беда неминуема. Движение на улицах очень плотное. Если собака не на поводке, нет-нет-нет, не говорить об этом, зачем, к чему бередить раны? Никто не был виноват. Водитель не мог знать. И собака не могла. Она оказалась не в том месте. Это просто идиотизм, Игору не повезло.

Рауль приходит в себя не сразу. Он не понимает, как Эфина может радоваться и есть с таким аппетитом. Ему не удается проглотить ни куска, он похудел аж на три кило. А Эфина удивляется, что кто-то недомогает из-за собаки. На земле так много собак. Нужно сейчас же завести другого пса и заполнить пустоту. Они снова будут ходить на прогулку в парк. И уж конечно, будут водить собаку только на поводке. Эфина подумывает взять песика другой породы и другой масти – белую. Что скажет Рауль? Рауль пребывает в дурном настроении. Он лежит на диване и не ходит на работу. Посещает врача, и тот прописывает ему лекарство, по две таблетки в день. Он наблюдает, как меняется настроение Эфины. Она разговаривает о банальных вещах. О мелочах, составляющих обыденное счастье: кто пойдет за покупками? Или: чем займемся в воскресенье? Надо бы сменить занавески. Когда перекрасим комнату? Купим новый матрас. И пружинную сетку, старая скрипит. Скрипит, конечно, но это не срочно. Она скрипит все реже, а Эфина читает в постели все больше книг. Теперь она читает только толстые романы. Вначале, сразу после знакомства с Раулем, Эфина не читала по вечерам. Вернее, читала – руки Рауля. Потом Эфина стала брать в кровать книги и журналы, и они составляли компанию им с Раулем. Теперь Эфина запасается романами, она полюбила многотомные эпопеи и погружается в них с головой. Рауль видит в постели только ее макушку и засыпает при свете. Рауль смотрит на Эфину и задается неожиданными вопросами. О чем Эфина думает? Любит ли Эфина? Что скрыто в душе его жены? Рауль видит, что Эфина стала отстраненной и колючей. Но у нее, как и у Игора, есть блеск в глазах. Рауль счастлив с Эфиной. Конечно, всегда можно найти кого-нибудь получше, но вообще-то ему не на что жаловаться. Такую женщину, как она, встречаешь нечасто. Друзья Рауля то и дело говорят ему об этом, в списке подруг всех друзей Рауля Эфина делит третье место с женой Миши – той, у которой красивые ноги. Рауль смотрит на жизнь отстраненно. Он как будто запер себя в коробке из-под бананов. Рауль шел по жизни весь в цветах и фруктах, но теперь, в этом городе, он как будто затерялся среди коробок из-под бананов. Эта жизнь не жестокая и не злая, но вялая и одноцветная. Стены цвета коробки из-под бананов. Небо цвета коробки из-под бананов. Мысли и люди цвета коробки из-под бананов.

Эфина и Рауль выгуливают Олафа. Поводок пса вытягивается на большую длину, но хозяева не позволяют ему убегать слишком далеко из страха перед тем, что может произойти. Одному Богу известно, что случается, когда собаки убегают, так что Олаф должен держаться поблизости. Поводок отпускают ровно настолько, чтобы он мог без труда задрать ногу. Обнюхать и почти коснуться икр и задниц прохожих. Но не настолько, чтобы позволить ему нюхать течных сучек и делать им щенков. Олаф – мальчик. Игор кобелем не был, его кастрировали. А вот Олаф – красивый самец, это видно с первого взгляда. У него тонкая морда. Узкое мускулистое тело. Поджарые бока, заросшие плотной короткой шерстью. К животу у него прикреплен маленький кожаный мешочек – мошонка. Олаф – послушный пес, что правда, то правда. Он мог бы пошалить, рвануться вперед, шлепнуться на брюхо, сунуть нос в какую-нибудь дрянь, но ему хватает мозгов вернуться к хозяевам, и те могут снова взять его на поводок и отчитать, так сказать, на будущее.

Олаф – не Игор. Игор был более расслабленным, кожа у него в некоторых местах висела: под челюстями и под коленками. Возможно, Игор был старше. Говорить так странно, Игор мертв, Олаф даже не жил в одно время с ним. Рауль был прав: Эфине теперь кажется, что она замечает разницу между тявканьем Олафа и Игора. Игор лаял значительно, чуть хрипловато. Как с куском в горле. В голосе Игора было нечто, чего Эфина не слышала и пропускала эти куски. К собаке нужно проявлять внимание. У Олафа грубый сухой голос, но лает он редко, а куски глотает, и они проваливаются в его желудок. Он их переваривает, какает на тротуар, Эфина собирает какашки в пакетик и выбрасывает в помойку. Олаф бежит впереди Эфины, и его крепкая грудная клетка надежно защищает сердце и другие внутренние органы. Бока у Олафа упругие, потому что он хорошо ест и много двигается. Гуляя с Олафом, Эфина думает о Рауле. В последнее время она уделяла Раулю мало внимания. Он выпал из поля ее зрения. Сделал шаг в сторону и все больше отдаляется. У него начали седеть виски. Движения стали чуть менее плавными, хотя, возможно, Эфине так кажется со стороны. Уголки его губ слегка опустились, но улыбка осталась такой же прекрасной, а занимаясь любовью, он уже не так старается. Да, пожалуй, Рауль действует почти механически, но его не в чем упрекнуть: Эфина получает достаточно ласок, мягкости, нежности и порывистости. В каком месте у Рауля опустились руки? Издалека Рауль стал больше похож на иммигранта. Как бы не потерять Рауля в толпе мужчин с темной кожей, темными глазами, темными волосами и бровями. В толпе мужчин с женами и собаками.

У Олафа есть почти раздражающая привычка испражняться всегда в один и тот же час какашками одинакового размера и даже веса. Игор был слегка чокнутым, а Олаф – сущий метроном. Бывали дни, когда Игор ничего не делал или присаживался в самых неподходящих местах. Да, это было неудобно, зато вносило в жизнь нечто неуловимое. Шерсть у Олафа не отрастает, ни один волосок не отличается длиной от других, и его никогда не водят к парикмахерше. Игор носился так, что уши развевались по ветру, это его и погубило. Но Олаф, что известно об Олафе? Его выходы рассчитаны. Его дни расчерчены по миллиметру. Он переходит из корзинки на поводок, а с поводка – в корзинку. С пластмассовой косточкой он играет, только когда его к этому побуждают. Квартира невелика, и Олафа часто бранят, когда он будит соседей. После нескольких жалоб снизу Олафу подпилили когти. Про эту собаку трудно что-нибудь сказать, потому что ее не спускают с поводка. Рауль не против, чтобы Олаф свободно бегал в парке. Там есть круглая лужайка, где никто никогда не видел ни одного шофера и ни одной машины. Рауль и Эфина наблюдают за поведением Олафа в парке. Он копошится у их ног. То справа, то слева. Он даже не понял, что ему дали полную свободу. Он поворачивает голову к хозяевам. Поводка нет. Сегодня он не тянет его за шею. Пес сидит и смотрит. Беги, Олаф, кричат Эфина и Рауль, но Олаф больше не рыщет вокруг. Он не понимает, почему его не выгуливают, почему не ведут, куда надо, он чувствует запах привлекательных сучек, но не может туда отправиться, раз эти двое остаются сидеть неподвижно.

Эфина разочарована, она боится, что не любит Олафа. Ей нравятся чокнутые псы, перепрыгивающие через живые изгороди. Те, что сбегают. Игор, конечно, не прыгал. Игор ничего такого не делал, но он нетерпеливо натягивал поводок, мог неожиданно рвануться в сторону, бегал вокруг колясок и старых дам, обматывая поводок вокруг их прозрачных ног, так что потом приходилось осторожно его распутывать. А вот Олаф ничего подобного не делает. Олаф перемещается прямо из пункта А в пункт Б. Задирает лапу под углом 43–45 градусов с одним и тем же напором струи. Струя Олафа заканчивается как-то разом. Сильная струя, а потом раз – и все. Игор на бегу ронял несколько капель, потому что Игор был пофигистом, а вот Олаф заканчивает чистенько, можно не бояться испачкать руки его мочой, когда гладишь по шерсти. Он гигиеничная собака. У него не скапливается гной в уголках глаз, и он не пукает. Он всегда аккуратно съедает свои котлетки, и мясо не застревает между клыками. Олаф умеет зевать деликатно – так, что вы не чувствуете его вонючего дыхания. Смелым бывает разве что его язык. Язык у Олафа бродячий, он выражает характер Олафа, но никто не совершенен в этом низком мире. Да, говорит себе Эфина, Рауль прав: Игор был личностью, теперь она это видит. Будь у Игора могила, она бы отнесла на нее цветы. Но Игора не хоронили, его сожгли, а пепел ссыпали в мешок. Если бы у Эфины и Рауля появилась собака, похожая на Игора, жизнь снова обрела бы краски. Она спрашивает Рауля, как он смотрит на то, чтобы заменить Олафа Игором, если Олафа не станет.

Рауль удивлен словами Эфины. Олаф, конечно, не Игор. Разница неоспорима, и Рауль не может не признать, что сам часто об этом думал, когда гулял с Олафом. Любопытно, что формы Олафа, его узкая грудная клетка, его жесткие какашки без конца напоминают Раулю округлость и веселость Игора. Когда Рауль вспоминает Игора, у него на глаза наворачиваются слезы, и он вытирает их, выбрасывая какашки Олафа. Нельзя сказать, что Рауль собирает собачьи экскременты неохотно. Но он утомился совершать каждое утро одни и те же телодвижения: достать зеленый пакет. Запаковать «подарочек» Олафа. Выбросить все в помойку. Всегда в одном и том же месте – на тротуаре перед булочной. Если бы Олаф мог сдвинуть свою «нужду» на пятьдесят или хотя бы на тридцать сантиметров. Но нет, Олаф облегчается в том же месте, и идущие на работу люди каждое утро видят, как Рауль за ним убирает. Не то чтобы Рауль смущался. То, что он делает, нормально, ведь он любит Олафа. Но некоторые вещи предпочел бы делать незаметно. Существует область интимного и область публичного. Олаф различий не делает. Он выставляет себя напоказ на общественном пути. Достаточно было бы сдвигать Олафа на пятьдесят сантиметров в неделю, и через семь лет он делал бы свои дела на лужайке у входа в парк. И Рауль мог бы выбрасывать зеленый пакетик прямо в мусорный бак. А теперь ему приходится преодолевать двести метров до бака с пакетом в руке. Пешеходы, стоящие на светофоре в ожидании зеленого света, каждое утро провожают Рауля взглядом, чтобы посмотреть, куда он денет этот пакет. Рауль не может машинально уронить его у корней платана или у бортика тротуара. Ему приходится нести сто грамм на вытянутой руке до входа в парк, где стоит мусорный бак, и точным жестом, чтобы было видно от светофора, из машин, окон и с балконов, бросать туда пакетик. Сколько килограмм «отходов» Олафа Приняла в свой зев помойка с тех пор, как этот пес появился в жизни Эфина и Рауля? К счастью, Рауль не силен в математике, а Эфина забыла, она больше не способна подсчитать, за сколько времени вытекает вода из ванны. Ванны наполняются и опустошаются одновременно, если затычка вынута. У собак затычек нет, но они сначала наполняются, а «опустошаются» потом. Собака ест, пьет, какает и писает, это закон природы, поэтому собаку выгуливают каждое утро. Каждое утро и каждый вечер.

Из-за Олафа Эфина и Рауль перестали есть круассаны. Игор делал свои дела в парке, так что по пути туда можно было зайти в булочную. Привязать Игора к дереву и купить два круассана. Но купить два круассана, держа в руке мешочек со ста граммами экскрементов Олафа, невозможно. Нельзя держать в одной руке сто грамм, а в другой – круассаны. Нет, на это Рауль пойти не может. Рауль и Эфина больше не едят круассаны, возможно, у Игора кишки были терпеливей или длиннее. Олаф должен опорожнять кишечник ровно через пять минут после выхода из квартиры. Булочная слишком далеко. Предположим, можно пуститься бегом и привязать Олафа к дереву, Олаф облегчится, пока Рауль будет покупать круассаны, но что делать потом. Рауль не может убирать за Олафом – для этого требуются обе руки, а у него в одной руке круассаны. Пришлось бы положить пакетик с круассанами неподалеку от черных какашек Олафа. Кто знает, что делают другие псы на том месте, куда Рауль положит круассаны. Нет, Олаф и круассаны несовместимы. Тем более что на обратном пути Олаф снова выкладывает на тротуар последнюю «колбаску» рядом с булочной.

Эфина предложила, чтобы Рауль оставлял пакетик с дерьмом под деревом на те несколько минут, которые необходимы, чтобы войти в булочную, купить круассаны и вернуться. Но Раулю такой вариант не нравится: утром на светофоре всегда много народу, что случится, если эти люди будут день за днем наблюдать, как Рауль кладет стограммовый пакетик под дерево и заходит в булочную? Люди всегда одни и те же, когда зажигается зеленый свет, они уходят и не видят, как Рауль забирает зеленый пакетик. И могут подумать, что Рауль не желает пройти лишних двести метров до мусорного бака, и ему из-за этого не по себе. У Рауля темная кожа, а иностранец должен делать все, чтобы оставаться незаметным. Преодолевать двести метров до помойки с пакетом в руке. Выбрасывать его в бак. Не есть круассанов, если собака все сделала. Рауль мог бы написать диссертацию о влиянии собачьих экскрементов на потребление круассанов, но у него нет на это времени, он должен работать, выгуливать собак. И у Эфины тоже нет времени написать диссертацию о воздействии собачьих кишок на моральный климат в семье. Эфина должна мечтать, ей некогда писать. Мечтать неизвестно о чем, она этого не скажет. Но она должна мечтать.

Лето, неожиданная как гром среди ясного неба новость: Т. женится на актрисе. До сих пор Эфину совершенно не интересовали подруги Т. Они просто имели место – как прыщи на коже, как волосы на голове и растительность на ногах. Но эта женщина – совсем другое дело. Тут страсть. Эфина это чувствует, Эфина это чует, Эфина читает это между строк в газетной статье, возвещающей о скорой свадьбе великого актера Т. с великолепной актрисой Л. Великолепная актриса Леона, которая не нравится Эфине. Ни в театре. Ни в кино. Ни на страницах газет, где написано, что свадьба будет пышной: венчание в церкви (скажите на милость!), триста приглашенных, несколько звезд шоу-бизнеса. Т., судя по всему, потерял голову. Он, должно быть, совершенно переменился, если согласился участвовать в этом маскараде. И Эфина не знает, кем он теперь стал.

Т. доволен. Он встретил женщину, с которой живет, как на вулкане, она достаточно жесткая, и устраивает ему встряски, и достаточно сильно влюблена, так что он быстро забывает ее колкости и их размолвки. А еще она хороша собой – достаточно хороша, чтобы Т. был бессилен перед ее глазами под выщипанными бровями. Фиалковыми глазами, поправляет Леона. Т. отдает ей бразды правления, она выбирает квартиру, обставляет ее и декорирует от пола до потолка. Ночи с новой женой подобны азартным играм. Т. и ждет их, и боится. Никогда заранее не известно, что произойдет: возьмет ли она все в свои руки и доведет его до удушья или же, напротив, будет пассивно-насмешливо наблюдать и комментировать его успехи. Укусит за щеку и оставит засосы на шее за несколько часов до премьеры или укроется в его объятиях и будет нежно нашептывать всякие глупости. С Леоной все игры дозволены, и Т. впервые с незапамятных времен не скучно. Он снова привлекателен и обольстителен. Жена приводит внешний вид Т. в полный порядок: выбрасывает старую одежду, вызывает – за его счет – профессионального имиджмейкера, и тот превращает актера в привлекательного пятидесятилетнего мужчину. Волосы с проседью. Трехдневная щетина. Шикарные, свободного покроя пиджаки. И обновленная сексуальность, которую интуитивно ощущают еще больше женщин, чем раньше. Дела у Т. идут лучше. Он много играет в театре и согласился наконец на роль в фильме. На главную роль – Леона не потерпела бы, чтобы фамилия ее мужа стояла в конце титров. Т. поклялся своим здоровьем, что не достанется кино. Он наплевал на целлулоид и потерял многих друзей, которых поглотила эта машина. Но он твердо стоял на своем. Его жена более дальновидна. Нельзя быть старомодным. Кино трогает людей. Кино – это искусство. Искусство, где требуется особая интуиция, куда более сильно развитая, чем в театре, где актеры неделями репетируют свой текст. У артистов кино все иначе: хлопушка – и ты должен быть безупречен. Хлопушка – и ты должен стать другим. Хлопушка – и ты должен впрыгнуть в мир, существующий только в сценарии. Леона сравнивает артистов со спринтерами экстра-класса. Что престижней – спринт или бег на длинные дистанции? Где эмоции сильнее – в спринте или в марафоне? Кого называют богами стадиона? Нет, в самом деле, Леона считает, что кино как искусство в тысячу раз благородней театра. Театр беден. В театре есть нечто убогое, нищенское. Вещи по цене три франка шесть су. Декорации из фанерных ящиков. Костюмы Золушки. В кино вкладывают миллиарды. Она предпочитает кино. Она не блещет в театре, потому что на сцене ей не хватает адреналина. Съемки доставляют ей наслаждение. Слово «Мотор!» веселит ей душу. Леона говорит, что Т. должен измениться. Он должен сниматься. Кино нуждается в Т., и Т. должен стать звездой. Позволить, чтобы его талант был достоянием нескольких театриков, – верх эгоизма. Т. должен задуматься о вечном, о бессмертии. О том, чтобы его лицо осталось в истории искусства. И главное – не забывать о долгах и детях.

Т. делает блестящую кинокарьеру. Он получает роль Лоуренса Аравийского в расцвете лет. Съемки продлятся три месяца. Т. смертельно скучает в своем трейлере посреди пустыни. Оператор с ассистентами заняты какими-то непонятными ему деталями. А где его партнеры? Они спят или играют в покер. Сравнивают гонорары за прошлые фильмы и планируют будущие, которые за год должны вырасти на десять процентов. Т. скучает в своем трейлере, он уже прочел все книги. У него есть ручка. Бумага. Из пустыни летят меланхолические послания.

Дорогая Эфина, пишет он, я знаю, что вы меня не ждете, да мне и самому нечего вам сказать. Мне нечего вам рассказать, не в чем признаться, нечего сообщить. Я нахожусь в пустыне, передо мной расстилается небытие. Возможно, вы хотите знать, что именно я вижу. Край оцинкованного железа. Серого цвета, как вы можете догадаться. Кусок коричневого одеяла. Лохань, в которой стоят мои ноги с красными опухшими лодыжками. Меня пытаются поджарить в раскаленном добела прицепе. Я даже носа не высовываю наружу. Кстати, там ничего нет, снаружи. Я терпеть не могу песок и схожу с ума в этой пустоте. Я хрупкий мужчина, вам это известно. Единственное, что поддерживает в вашем покорном слуге жизнь, – ножные ванны, которые жена самолично делает мне три – пять раз на дню. Понятия не имею, как ей удается довести воду до нужной температуры. Вода прохладная, и мне на мгновение кажется, что я возвращаюсь к жизни. Не знаю я и того, как она добилась разрешения приехать на съемки и оставаться при мне. Рамки бюджета очень жесткие, все рассчитано до су, до последнего пакетика чая, до квадратного сантиметра площади, отведенной нам в трейлерах, все рассчитано и записано в контрактах, которые тычут нам в лицо, стоит только возмутиться и запротестовать. Дам вам совет, Эфина: если кто-нибудь предложит вам однажды сняться в кино, сто раз подумайте. Не решайте сгоряча, не ввязывайтесь, очертя голову, в авантюру, возьмите время на размышление и не бойтесь сказать: нет. Это слово вполне может быть произнесено, увидите – небо не рухнет на землю. Впрочем, все эти слова ни к чему, мы оба знаем, что вы не актриса, у вас нет таланта и жизнь, благодарение Господу, не дала вам приблизиться к сцене. Мы оба знаем, что не всем досталось поровну гениальности. У вас свой талант – вносить в жизнь горькую нотку. Вы придаете жизни вкус. Вы умеете так все осложнять, что следовать за вами становится до крайности утомительно, но ваша общительность вовлекает окружающих в вашу игру. Женщина умеет влиять на жизнь, а та, с которой я живу, моя жена – вы знаете, мы венчались в церкви и будем вместе до моего смертного часа, я в этом уверен и ничего другого не хочу, правда, Эфина, даже если это злит вас и огорчает и даже если вы мне не верите – даст всем сто очков вперед: если бы ее не было со мной в пустыне и в жизни, я был бы сейчас жалкой развалиной, а может, уже упокоился бы с миром. Я пишу все эти слова с единственной целью – объяснить, почему мы вместе и почему она управляет моей жизнью. В дверь моего трейлера только что постучали. Я вижу ноги режиссера. Они мне хорошо знакомы. Его пальцы я запомнил лучше, чем лицо. У этого человека пальцы мошенника. Он все время лебезит, но вертит мной, как хочет. Песок расслабляет, сводит с ума. На сем заканчиваю, Эфина, не могу тратить время, развлекая вас, вы должны найти какой-то другой интерес, иную цель в жизни, помимо меня. Расстаюсь с вами в надежде, что вы стали чуточку рассудительней. Живите счастливо, используйте каждую минуту, земное существование, как вам известно, быстротечно, в конце остается разве что несколько междометий. Из пустыни, ногами в воде и телом в адском пекле, ваш Т.

Т. счастлив со своей женой. Эта новая жизнь полностью его удовлетворяет. Он расцветает, и его сердце становится безразмерным. По этой самой причине он и пишет любовные письма. Да, именно так, в нем столько любви, что он чувствует необходимость поделиться. С теми, кто этого лишен. С теми, кто страдает и блуждает впотьмах. С теми, для кого солнце вечно скрывается в облаках. С несчастными. С потеряшками. Со сбитыми с толка. С Эфиной.

Эфина задыхается от ярости, когда видит почерк Т. на конвертах. Тем не менее она их вскрывает и читает, нет – глотает письма. Помойное ведро ждет, разинув пасть, но Эфина передумывает и убирает письма к остальным, что лежат в коробках. Было бы досадно разрознить столь полную коллекцию. Ее можно как-нибудь использовать. Скажем, устроить выставку. Написать социологическое исследование. Книгу для студентов-медиков. Провести графологический анализ. Конверты безостановочно попадают в ее почтовый ящик. Эфине достаточно одного взгляда, чтобы представить себе содержание послания. Обжигающие формулировки, обещания и признания, снисходительные фразы. Она все это знает, но все-таки читает:

Эфина, простите, что снова надоедаю вам, в который уже раз. На свете не так много людей, которым можно сказать определенные вещи, а с учетом того, что между нами было и чего не было, а также той особой связи, что не рвется вот уже много лет, я понял, что вы одна сможете меня прочесть. Примите это за комплимент. Я редко вас вижу, но почитаю за старого друга. Вы удивительно близко. И удивительно же далеко, но сейчас речь не об этом. Простите, если наскучил вам, и выбросьте письмо, если сочтете его глупым. Я должен выговориться. Да, позвольте мне излить душу и рассказать, сколь драгоценна моя радость. Просыпаться по утрам и видеть на подушке лицо жены – самая прекрасная и чистая картина из всех, что только можно себе представить. Я очень счастлив. Страшно подумать, что я мог разминуться с этой женщиной. Она лучезарна, великолепна, умна – намного умнее нас с вами. Она превосходит нас во всем на голову и плюс ко всему чертовски изобретательна в любви. Не будь это дурным тоном, я описал бы вам наши восхитительные ночи. Утром я часто говорю себе, что в прошлой жизни эта женщина была жрицей любви, какие существовали в древних цивилизациях. Но пусть все это вас не тревожит и не огорчает. Не хочу, чтобы вы страдали от сравнений. Вы совсем другая и измениться не можете. Живите по-своему, в соответствии с собственной натурой. Львица живет как львица, а ласточка – как все ласточки. С самыми теплыми чувствами, Эфина, как видите, старый друг не забывает вас, несмотря на все свое счастье. Т.

Эфина, у меня есть все, что я хочу, я совершенно доволен жизнью. Я никогда не был так счастлив и должен вам написать: ни с одной другой женщиной я не был так счастлив. Но, несмотря ни на что, я иногда думаю о вас, мой маленький зяблик, и спрашиваю себя, сумеете ли вы однажды познать такое же блаженство. Мы, конечно, совсем разные, и каждое человеческое существо переживает собственный опыт. Некоторым дается много, большинству – мало. У каждого любовь по его собственной мерке. Эфина, не расстраивайтесь, если жизнь кажется вам тусклой и не такой восхитительной, как я описываю. Это нормально, ведь я выбрал огни рампы, а вы прыгаете по жизни, как воробышек. Это я так, к слову. Каждый из нас пишет дневник своей жизни. В моей так много радости, что я хочу отдать вам малую толику. Женщина, с которой я живу, существо особенное, исключительное. Наши души едины на семи уровнях, что случается крайне редко. Я с усмешкой смотрю на прежние романы, которые принимал за истинную страсть. Теперь я знаю, что такое тело. Теперь я знаю, где живет душа, и знаю, что есть истинный союз двух тел и душ. Но не стану продолжать. Рассказывая вам об этих вещах, необходимо использовать некоторые понятия, а я не уверен, что вы их знаете. Продолжайте любить, упражняйте сердце. Не давайте ему застояться. И возможно, в один прекрасный день оно получит то, что я пытаюсь описать. Если захочется, напишите мне, присылайте ваши опусы. Ваш стиль очень прост, но он всегда дает мне пищу для размышлений. Желаю вам, чтобы ваша жизнь шла плавно и счастливо, искренне ваш, Т.

Эфина, я сгораю от страсти и ощущаю потребность видеть мою жену, касаться ее по сто пятьдесят раз на дню. Она этого не понимает и раздражается, так что единственный выход для меня – писать. Позвольте отослать вам эти несколько трепетных строк. Если бы вы знали, как я ее люблю. Я отдам все на свете за одно прикосновение к ее мизинцу. За то, чтобы вдохнуть аромат ее львиной гривы. Посмотреть в ее прекрасные глаза. Позавчера я сел в самолет, чтобы увидеть ее на площадке. Я сразу улетел назад, но свидание дало мне сил провести без нее еще полтора дня. Она вот-вот вернется, я жду ее и пишу вам. На съемочной площадке она божественна. Она снималась в фильме за океаном. Вы ведь знаете, моя жена ездит по всему миру. Она повсюду востребована. Во всех странах нашего шарика. Но главное – в нашей спальне. Я зажег свечи. Налил горячую ванну и насыпал в воду лепестков. Я купил ей целых десять подарков. Заказал еду в ливанском ресторане. Я жду ее с минуты на минуту. Вы не можете достать меня, Эфина, и слава Богу, что не можете, ибо вы потащили бы меня к доктору. Мое сердце выдает триста ударов в минуту. К счастью, я совершенно здоров, иначе оно бы просто взорвалось рядом с такой женщиной. Я тщательно подготовился и принял душ. Убрал лишние волосы с тела и побрызгался одеколоном. С утра я успел дважды побриться. Надел новый пиджак. Можете поверить, он мне очень идет. Во всяком случае, я на это надеюсь – он стоил кучу денег. Вы женщина, и у вас другие вкусы в одежде, но, думаю, вы тоже его оцените. Пиджак синий, рубашка черная. Не знаю только, до второй пуговицы застегивать ее или до третьей. Мнения тут расходятся. Шампанское охлаждается. То и дело доставляют розы. Я слышу, как курьер складывает у двери букеты. Мне показалось, что хлопнула дверца. Подъехало такси. Моя богиня совсем близко. Спасибо вам за компанию. Теперь я должен вас оставить. Письмо отправлю завтра, чтобы и вам достались крохи счастья. Наспех, но по-прежнему ваш, Т. Постскриптум: добавлю всего одно слово, прежде чем запечатать конверт: вчера вечером все было именно так, как я говорил, и даже в тысячу раз лучше. Спасибо, что по-прежнему читаете, Т.