Текст книги "Секрет русалок (СИ)"
Автор книги: Ния Кравец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Секрет русалок
Ния Кравец
В небольшую деревеньку, расположенную вдали от шумных городов, въехал путник. Уставшая лошадка медленно брела, неся на спине не менее уставшего всадника. Утоптанная колёсами телег дорога повела приезжего вглубь деревеньки. На лошадке той сидел юноша: высокий, крепкого телосложения, с острым взглядом серых глаз и упрямо поджатыми губами. Он ехал и осматривался. Местные жители выходили из своих домов, да перешёптывались вслед незнакомцу. Никто не решался задавать вопросы, предоставив это право старосте деревни.
– Эй, ты кто такой будешь? – спросил бородатый мужчина, отодвигая в сторону большой круг подсолнуха, что чёрными семечками клонился к земле. Спросил и положил по-хозяйски локти на низенький, плетёный заборчик, ожидая ответ.
– Я ведьмак! – гордо выкрикнул юноша, останавливая уставшую лошадь. Низенькая старая кляча нервно переступала с ноги на ногу и то и дело вскидывала голову, словно пытаясь сбросить уздцы. Да и человек на спине ей явно поднадоел за столь дальний путь.
– Ох, бабы-ведьмы перевелись что ль? – буркнул под нос деревенский житель и крикнул уже пришлому: – Давно ль в дороге, ведьмак?
– Вторые сутки уже, – тяжко вздохнул: только сейчас накатила усталость. Захотелось слезть, наконец, с лошади и прилечь куда-нибудь – да хоть на лавку, что возле забора стоит. Только не пристало ведьмаку так вести себя – уважать да бояться не станут. Приосанился, голову выше поднял, словно и не скакал по дорогам пыльным, а спал всю ночь на перине мягкой.
– Неужто из города прислали? – взмахнула руками круглолицая женщина, вышедшая из дома, скрытого от глаз обсыпными яблонями да высокими цветами с красными бутонами. Оставила на крыльце корзинку, забывая, что шла по делам в курятник, и поспешила к забору. Нечасто в их деревню ведьмаки заезжают, а тут сам признался, что науке ведьмовской обучен. Сейчас все кому не лень пойдут к нему за снадобьями: кто от ряби, кто от чиха, а кто за зельем, что служит якобы для привлечения мужского глазу – много девок в селе незамужних.
Мужик, стоявший до того около забора, взглянул на женщину, подошедшую к нему, затем окинул взглядом нового человека, видимо, оценивая как конкурента в делах любовных, и властным жестом придвинул женщину к себе. Та хихикнула и прижалась к мужу. Тот довольно огладил бороду ладонью и ущипнул супружницу за полный зад.
– Да. я саму ведическую школу окончил, – ведьмак проигнорировал столь показные нежности и продолжил: – Вот. к вам по распределению приехал. – полез в сумку за свитком, скреплённым красным сургучом с оттиском ворона. Достать не успел – был остановлен голосом собеседника.
– Давно пора было бы прислать. Прежний-то давненько сгинул в лесу, – довольно сказал и кивнул в сторону своего дома, – Добро, ведьмак, заходи ко мне, обговорим твоё проживание в моей деревне – я староста местный.
***
Хозяйка дома споро накрыла на стол: поставила блюдо с круглой отварной картошкой, присыпанной укропом и смазанной маслицем, крынку молока, чашу творога, огурцы пупырчатые прямо на скатерть белоснежную выложила, да вытащила из-под лавки начатую бутыль с мутной жидкостью.
«Самогон», – подумал гость.
– Давай, ведьмак, за встречу и знакомство. Я Никодим, тебя как величать-то будем? – разлил жидкость из бутыли по кружкам.
– Иваном кличут, по батюшке Агафоновичем, – принял наш ведьмак кружку с самогоном и, сделав глоток воздуха, выпил. Поморщился и за огурцом пузатым потянулся.
– Добро. Ваня, – проигнорировал намёк на отчество староста да разлил по второй, – Давненько ведьмака не было у нас. Хоть бы ведьму какую прислали. Нет. бабы наши против были бы поначалу. Ведьма – она же тоже баба, как правило, незамужняя, а в деревне и так с мужиками тяжело, так потом бы всё равно смирились – полезны ведьмовские знания в деревне отдалённой. Сами еле справляемся: в соседнее село за снадобьями ездим. Накладно то: денег тот ведьмак дерёт с нас втридорога. А тут свой, ох и повалят к тебе сейчас бабы наши за снадобьями разными, – то ли пожалел Ваню, то ли порадовался за него – не понять.
– А куда старый-то ведьмак сгинул? Помер? – положил Ваня в тарелку картофель рассыпчатый – проголодался ведьмак. В дороге лишь хлеб да мясо вяленое ел, на другую пищу денег у него не было.
– Да шут его знает куда делся-то, – пожал плечами Никодим, – был-был и пропал. Вроде в лесу сгинул. Зверь у нас тут лютый: и волки, и кабаны, а. может, и медведь задрал ведьмака того. Не знаю – врать не стану. Ходил он в лес часто, травки да коренья собирал, капканы на зверя расставлял. Когда пошли искать его, столько дичи в силках его нашли – тьма – давно, видать, сгинул. Мы же только спустя неделю спохватились: а так нет его и нет. мало ли чем он занимается. Искали-искали, но даже следов не нашли. Отправляли письмо в город с просьбой или пропавшего разыскать или нового назначить: да только нет никому дела до нас, жителей глухомани? Вот уже почитай годков двадцать без ведьмака и живём, – помолчал Никодим, видимо, вспоминая пропавшего ведьмака, чарочку огонь-воды опрокинул в себя, только не понятно, за здравие выпил или наоборот за упокой сгинувшего, вздохнул тяжело да продолжил: – Он в домике, что на лесной опушке стоит, жил, аккурат на самом конце деревни. Да и ты там располагайся: крепкая изба, из дуба выложена. Ни ветра, ни морозы не тронули: всё как есть стоит, да и внутри всё на местах – будто вышел хозяин ненадолго. Но ты не думай, мы не лазили, лишь в оконце смотрели. Так что занимай, твой теперь это дом.
– Да вы хоть бумагу гляньте, – снова полез Иван за свитком в суму, что рядом на лавке лежала. Помимо письма рекомендательного там ещё разные травки, что от обучения остались, да листы с записями лежали.
– Да на кой мне твой свиток сдался? Обустраивайся, ведьмак. Никто в доме том жить не может – боятся.
– А вы не боитесь со мной разговаривать? – спросил заинтересованно. Обычные люди опасаются вот так запросто с ведьмаками беседы вести.
– А чего мне бояться-то? Я с предыдущим ведьмаком знаком был. Э-эх, хороший мужик был. да сгинул – Алёшей величали. Помогал всегда: и от болезни лечил и скотине, если надобно что... ну там опороситься свинья какая не может, да и хворь часто бывала, да и бабам местным в помощи не отказывал, – крепкий самогон был у старосты, самый лучший в деревне – уже после двух чарок язык у Никодима заплетаться стал, – Ты же школу кончил?
– Да, – в третий раз полез Ваня за свитком. Достал и положил возле себя, чтобы в следующий раз уж точно отдать его старосте.
– Ну вот и хорошо. Те, кто школу ведическую кончили, навредить же не могут? – внимательно посмотрел на Ивана, а сам дыхание затаил – хоть и храбрится, а боязно всё же с ведьмаком сидеть за одним столом, неизвестно что на уме у него. Выпускники ведической школы брали на себя клятву нерушимую помогать людям, а не вредить, взамен разрешили им жить в деревнях, да ворожбой заниматься.
– Нет. нам знания дают как силу использовать во благо, а не во вред. Те. что во вред – это самоучки, да староверы: они зло несут, да препятствия на жизненном пути чинят – мало таких осталось. Удобнее по лицензии ведической школы работать да блага получать заслуженные, чем презрение и гонения. Так что я только пользу приношу.
Стоило Никодиму потянуться за бутылём, Ваня незаметно руку в суму свою сунул, вытащил пучок травы крупнолистной, засушенной, да в рот положил – не хотел захмелеть от самогона хозяйского, ему ещё дом прежнего ведьмака осматривать – свежая голова нужна.
– Ну и ладно. Так тому и быть... Деревня у нас тихая, народ спокойный... только это... у нас тут озеро недалеко есть... в чаще лесной. Так ты к нему не ходи, поостерегись, – наклонился, приближая своё раскрасневшееся от самогона лицо к собеседнику. Иван тоже подался вперёд, вслушиваясь в слова – интересно, что такого невиданного есть в этой дальней деревушке.
– А что там... на озере? – затаив дыхание спросил.
– Русалки, – шепнул тихо, – Красивые говоря-я-ят, – подпёр голову кулаком и мечтательно закатил глаза.
– А кто говорит-то? – также тихо спросил Ваня.
Слышал он, как однажды шептались меж собой ведьмаки, что на несколько лет старше были. Один утверждал, что русалки существуют и увидеть их можно лишь однажды в жизни, дальше жизни не будет. Мол, утаскивают они на дно всех мужчин, что тропами судьбы на озеро их волшебное забредают. Только высмеяли того ведьмака товарищи, ещё и брехуном обозвали. «Русалки – выдумка и не более», – сказали и слушать дальше не стали.
– Дык... – кончились слова у старосты. Не смог он назвать ни одного имени, кто бы мог с точностью сказать: существует ли на русалочьем озере нечисть водная или нет.
– То-то и оно. что никто подтвердить не может: есть ли там эти русалки – слухи это. – деловито, со знанием дела, проговорил ведьмак.
– Ну ты всё равно лучше поостерегись, не ходи.
– Папенька! – прерывая мужской разговор, в светлицу вбежала девушка точь-в-точь похожая на супружницу старосты: те же округлые румяные щёки, да фигура знатная – пышная. Поясок красный не утягивал талию молодухи, а лишь очерчивал округлость. – Ой, – смутилась девица, завидев незнакомого юношу в доме.
Никодим развернулся в сторону вошедшей, да положил руку на стол – приосанился, гордость за дочь в нём заиграла.
– Дочь моя, Ефросинья, – представил разрумянившуюся девушку. Повернулся в сторону Вани посмотреть реакцию юноши на первую невесту деревни. И, не увидев должного восхищения в глазах, уныло продолжил: – А это, Фрося, ведьмак новый. Иваном кличут.
– Ох. ведьмак! Настоящий, – всплеснула руками да присела на краешек скамьи, на которой Ваня сидел.
– Бывают ненастоящие? – буркнул в ответ. Фрося – чудо, как хороша: румяная, пышные формы на здоровье намекают, да и приданое за ней наверняка должное будет, но не любы Ване молодухи такой комплекции – ему стройных подавай, и с формами лишь в нужных местах округлыми.
– Так вы что же, теперь в доме ведьмовском жить будете? – подпёрла подбородок рукой, Ване в глаза заглянула.
– Да, Фросюшка, там его и поселим, – нежно посмотрел на любимую дочь староста.
– Ох. а можно я к вам за снадобьем... для блеска волос зайду? – девица стрельнула глазками в сторону юноши, явно назвав первое пришедшее в голову зелье.
Ваня покраснел от такого пристального внимания.
– Батюшка, можно же? – перевела взгляд умоляющих глаз на отца.
– Конечно, доня любимая, тебе, солнце красное, всё можно, – очередная порция самогона опрокинута в рот.
– Послезавтра приходи, сделаю тебе снадобье нужное, – пообещал, надеясь на ослабление внимания со стороны девушки.
– А привораживать вы умеете? – прощебетала деревенская обольстительница, хлопнув ресницами, отчего глаза её ещё меньше сделались.
– Умею, но не буду. Не по этим делам я. да и запрещено это, – буркнул ведьмак да поспешил встать из-за стола – неприятно ему было такое внимание Старостиной дочки – назойливая слишком.
– Пойдём, Ваня, провожу тебя до дома, – вышел из-за стола Никодим.
***
Дом и вправду оказался добротным, дубовым. Отворив тяжёлую дверь, новый владелец вошёл в сенцы: паутина да пыли слой встретили нового хозяина, а мыши с писком разбежались. Следом за ведьмаком вошёл и староста.
– Вот, Ваня, обживайся, – показал в сторону горницы, да не пошёл вперёд, а дождался, пока ведьмак первые шаги по дому заброшенному сам сделает – вдруг наговор от незваных гостей где припрятан. Ваня из сумы мешочек холщовый вытащил да белый порошочек на ладонь насыпал. Дунул на него, тот и разлетелся по всем углам. Ваня кивнул и смело пошёл к двери в горницу.
Небольшая комната встретила нового хозяина всё той же пустотой и паутиной. Странно, что старый ведьмак заговор на чистоту не сделал. Распылив вновь порошок, прошёл в комнату и осмотрелся: кровать, стол, скатертью застеленный (видимо, обеденный), печка, сундук большой, добротный для вещей и мелочей разных. Ваня решил потом, когда один останется, посмотреть, что в сундуке лежит – не хотел, чтобы староста видел.
– Да, жить можно, – согласился Иван да стер пыль с книг, что нестройным рядком на полке стояли. Вытащил одну, прочитал название: «Заклинания. Обряды», вторую: «Зельеварения», третья порадовала названием «Обереги и артефакты» – все книги чудо как хороши. Такие дорого стоят, да и найти эти старые издания ох как тяжело.
– Годится? – заглянул в лицо ведьмаку Никодим, рассчитывая на положительный ответ. Уж очень старосте хотелось, чтобы в его деревне свой ведьмак был, а не тот, что золотые дерёт втридорога.
– Да, – постарался скрыть радость от богатств в виде книг ведьмовских. Одни книги способны были заставить остаться Ваню в этом доме. Тем более, что дом чистый, заклятиями не заговоренный.
– Добро. – выдохнул Никодим довольно, – Живи, ведьмак. Дочку пришлю послезавтра. Да ты не стесняйся: надо что, говори, через неё передам.
– Нет-нет, – не захотел пока быть в долгу у радушного старосты. Кто знает, что на уме у него. Вдруг удумает дочь свою за него сватать. Ване этого ой как не хотелось.
– Ну, нет. так нет, – вышел, оставляя Ваню одного в доме.
– Что ж, посмотрим, – ведьмак проводил гостя взглядом и потянулся за первой книгой. Любовно погладил по корешку и открыл. Углубился в чтение и не заметил, как деревенские петухи о приходе утра известили громким криком.
– Ох, зачитался. – снова погладил по корешку, закрыл да на полку поставил. Спать лёг Ваня усталый, но довольный – любимое дело есть, в деревне приняли хорошо, теперь обживаться, заработать деньжат чуток да какую девку молодую замуж взять – не век же ему одному жить, надобно и семьёй обзавестись.
Потекла размеренная жизнь Вани. Утром он быт налаживал, к вечеру зельеварением да самообучением по книгам занимался. Читал запоем, проглатывал все рецепты да ритуалы, словно путник влагу после долгого путешествия. Много нового нашёл, ранее неведомого.
Когда добрался до книги «Обереги и артефакты» так зачитался, что чуть не забыл об обещании своём дочке Старостиной снадобье изготовить. А для неё как раз травка нужна, что в лесу растёт. Взял лук да стрелы, что в сенцах на гвозде висели – решил по дороге дичи подстрелить к ужину, на каше мужику не выжить, и отправился в лес. Зашёл в самую чащу: деревья встречались всё более могучие, а заросли плотные. Свет солнечный меньше проникал через кроны плотно растущих деревьев – сумрачно в лесу стало. Птицы ухать на ветках перестали, а Ваня покрепче за лук схватился. Заяц, выбежавший навстречу, чуть было не вогнал нашего юношу в сердечный приступ, заставляя за грудь могучую схватиться.
Отдышался Ваня:
– Ох. окаянный, напугал. Капкан поставлю! – крикнул вслед и погрозил кулаком длинноухому зверю.
Травка нужная нашлась аккурат под ногами. Наклонился Ваня сорвать её, да почувствовал желание непреодолимое дальше в чащу идти: словно манит кто-то, да так, что сопротивляться невозможно.
Поспеши к нам, путник милый,
Поскорее в наши сети.
Ты познаешь ласки девы,
Что водою чёрной скрыта,
Ты узнаешь грань блаженства.
Как ни с кем другим при жизни.
Заберём тебя в пучину,
Позабудешь всё пустое,
Обретёшь покой и счастье.
Песнь мелодичная заставила двигаться, словно на привязи, забывая дорогу к дому. Раздвинул Ваня сплётшиеся ветви можжевельника и увидел затянутое туманным покрывалом озеро. Догадался он, что это и есть русалочье озеро, уж больно силён был призыв. Правы оказались и ведьмаки, шепчущийся о существовании русалок, и Никодим, который предупреждал об озере. Умом понимал Ваня – нельзя идти, а ноги словно сами несли на берег, к камню плоскому, что одной стороной в воду спускался. Очень захотелось Ване сесть на этот камень, песню, разливающуюся наравне с туманом, послушать да руку в студёную водицу опустить – дотронуться до прекрасного, манящего. Практически дошёл Ваня до кромки воды, как неожиданно бросившийся под ноги заяц всё наваждение развеял. Юноша потряс головой, сбрасывая чары и, поблагодарив мысленно спасителя-беляка, побежал что есть мочи в сторону дома.
Бежал быстро, аж сердце в груди набатом ухало. Назад не оглядывался, боялся снова призывную песню услышать да зов почувствовать. Не мог поверить ведьмак, что слухи правдой оказались, и русалки живут в озере, да мужиков песнями мелодичными в свой омут заманивают.
– Ваня! – от неожиданного окрика ведьмак вздрогнул и остановился.
«Снова она!» – подумал юноша, увидев поджидающую его дочь старосты Никодима.
– Фрося, некогда мне... – поспешил отмахнуться от общения. Не до разговоров ему сейчас – надобно ещё раз посмотреть всё, что в книгах о русалках сказано.
– Ва-ня, – наигранно капризно протянула Фрося, будто и не поняла намёка, что занят Иван. – готово снадобье моё? Я пришла, а вас нет. Что же вы гостей не встречаете, не ждали меня? – расправила красную юбку, явно надетую, чтобы перед ведьмаком покрасоваться.
– Нет, Ефросинья! – резко бросил, отвечая сразу на все вопросы, вошёл в дом и закрыл перед опешившей девушкой дверь. Уже из-за двери крикнул: – Вечером принесу! Иди домой.
Девушка постояла на крыльце дома. Потопталась, даже пару раз руку заносила, чтоб в дверь постучать, но потом, передумав, выдохнула, вскинула голову, перебросила тугую каштановую косу со спины на грудь и гордо удалилась в сторону своего дома.
Ваня же, вбежал в горницу и бросился к полке. От нервов да нетерпения книги с полки на пол смахнул. Наклонился да взял нужную. Открыл и стал искать всё, что известно о русалках. Одна кратенькая запись значилась на последней страничке: «Предположительно, русалки проживают в лесных озёрах и прудах. Подтверждений их существования нет» – и более никакой информации. Схватив с полки другую книгу, спешно зашуршал страничками. «Ходит сказ, что русалки владеют ожерельем, способным всякого ведьмака могущественным сделать». А внизу приписка: «Не проверено, доказательств нет».
«Так что же это получается? – подумал Ваня, – Раз русалки существуют, то и ожерелье волшебное, вероятно, тоже не выдумка вовсе».
Почесал Ваня буйную головушку, глаза закатил, мечтая стать великим чародеем, да не заметил, как книга с колен соскользнула и на пол к остальным упала. Наклонился он поднять, да заприметил, что среди досок пола поблескивает голубым светом вещичка странная. Наклонился, подковырнул пальцем, но вытащить не смог. Любопытно стало, что такого меж досок в ведьмовском доме спрятано. Поддев доску кочергой, приподнял её да вытащил на свет кулончик с синим камешком. Тоненькая серебряная цепочка была оборвана. Покрутил Ваня в руках находку – не знает, что это такое, ранее не видывал такого амулета, и предназначенья ему не знал. Отложил пока в сторону.
Стал дальше перебирать слипшиеся от времени страницы книг, да нашёл рисунок амулета того, что с синим камнем. «Амулет...» – гласила надпись – «...от чар русалочьих защищает, позволяет не поддаться зову мелодичному и не пойти в воду, словно овца на заклание».
– Ах вот оно что. – почесал голову и по-новому взглянул на кулончик. Потёр камень краем рубахи, отчего тот засиял ярче, видимо, силу ведьмовскую почувствовал артефакт редкий. Ваня покрутил его в руках, ища надпись какую или знак владельца. И, удостоверившись в отсутствии подписи хозяина артефакта, сунул в нагрудный карман – чтобы не потерялся.
– Тут надёжней будет. – похлопал по карману ладонью.
Поставил книги обратно на полку и поспешил варить зелье для дочери старосты.
Спустя час зелье было сварено, разлито по пузырькам, что в сундуке предыдущего владельца обнаружились, опечатано свечой и сургучом, да подписано. Освободив одну из полок, Ваня начал расставлять свои зелья, заготовленные впрок – не будешь же ради каждого такого эликсира котёл ведьмовской разжигать. К слову, в сундуке много чего Ваня обнаружил: и одежду, что, к сожалению, не подошла по размеру, и пустые флакончики для зелий и даже пузырьки с готовыми снадобьями. Только выбросил все склянки новый хозяин: долго времени бы потратил, разбираясь, что в них, да от чего – не подписаны были флакончики, видимо, по цвету стекла сортировал их предыдущий ведьмак.
Взял пузырёк со снадобьем, пощупал кулончик заветный в кармане, проверяя на наличие, да направился в дом старосты – относить Фросе зелье.
***
Дом встретил гостя суматохой. Хозяйка, заткнув за пояс белое полотенце, бегала вокруг стола, расставляя угощения.
«Гостей знатных ждут», – подумал Ваня, входя в дом.
– Ой, Иван, тебя только и ждём, проходи. – прогремел из дальнего угла дома голос Никодима. Сам староста вышел и, погладив бороду, по-свойски хлопнул Ваню по плечу. Ваня наш парень крепкий, под силой мужицкой устоял, не поморщился. Осмотрел стол: соленья разные, картошка румяная да курица в печи запечённая – праздник словно. Только кроме него и нет никого – неужели его таким столом встречают?
Удивился Ваня, но ни словом, ни делом не выдал этого. Прошёл и присел на край скамьи, что занимал за столом давеча.
– Ну, Иван, угощайся да рассказывай, как обустроился на новом месте. – присел напротив него Никодим и под стол за бутылём рукой потянулся.
Ваня, из дома выходя, припомнил, что любитель Никодим к огонь-воде приложиться, да пучок травки нужной в широкий карман штанов сунул. Только на столе появились чарки с самогоном, Ваня опять незаметно руку в карман запустил и травку в рот положил – сидит, жуёт да радуется своей предусмотрительности.
– Я принёс отвар для Ефросиньи. Вот, – достал из другого кармана пузырёк и протянул Никодиму.
Тот на склянку глянул, но не взял её. Хитро прищурился и крикнул в пустоту большого дома:
– Фросюшка, выходи, дочка... тебе снадобье принесли.
Из комнатки вышла дочка Старостина: в красном сарафане, белой рубахе, вышитой рябиновыми гроздьями, щёки горят – не иначе перед выходом нащипала себя за них – коса толстенная с лентой атласной на грудь массивную перекинута. Девушка, то ли нервничая, то ли дабы привлечь внимание молодого мужчины к формам своим знатным, кончик косы, стянутый лентой алой, теребит, да на Ванину реакцию поглядывает. Растерялся ведьмак.
– Эм, – не от красоты обалдел, а от неожиданности, – вот снадобье, – протянул ей пузырёк.
– Спасибо, Ваня, – взяла аккуратно пальчиками да к груди прижала. Но не ушла, а продолжила стоять напротив Вани и улыбаться, думая, что тот красотой её ошарашен.
– Эх, хороша у меня дочка народилась, – гордо сказал староста и заулыбался, словно кот сытый, сметаны свежей обожравшийся.
– Донечка, да ты проходи к столу, присаживайся, – из скрытой за тканью кухоньки вышла хозяйка дома, неся в руках пироги румяные, – Гостя будем потчевать.
«Мда, – подумал Ваня. – строже надо быть с местными, совсем страх потеряли, никакой боязни перед знаниями демонскими. Вон, похоже, Фросю замуж за меня хотят отдать. В давние-то времена, когда ведьмаки да ведьмы считались слугами демонов, их за версту обходили, лишний раз стараясь на пути не вставать. А тут угощают, словно жениха знатного. Раньше-то как было: приглянулась ведьмаку дева какая, приходил в дом родительский, да так и говорил: «Забираю себе». Не смели спорить родственники, дитя родное словно на казнь собирали: с криками, стенаниями да слезами горючими. А ведьмак уводил молодуху в дом свой, что в лесу стоит, и жила в нём дева румяная да жизнью довольная – как сыр в масле, под защитой ведьмака. А сейчас? Не– е-ет, не красна девица ведьмака выбирать должна, а он её».
Фрося прошла и аккуратно опустилась на второй край скамьи, той, что Ваня занимал, а родители напротив присели, да подперев локтями подбородки, стали смотреть на молодых людей, свои смотрины вспоминая.
– Так, – хлопнул по столу ведьмак, решив напомнить, что он не парень деревенский, а потомок ведьмовского рода, – Не знаю, что вы задумали, но это со мной не пройдёт. Я жениться не планирую... в ближайшие лет пять.
Охнула Фрося и, всхлипнув, вглубь дома убежала, громко дверью стукнув.
– Зачем ты так, Иван. – укоризненно произнёс Никодим и набулькал себе полную чашку огонь-воды. Выпил залпом и ласково попросил: – Ты присмотрись к ней, Иван. По душе ты ей пришёлся. Так мы с Аннушкой и не против: рады будем зятю такому.
Понял Ваня, что сгоряча обидел семью да буркнул тихое «Присмотрюсь».
– Кушайте, Иван, кушайте, – пригласила угощаться ведьмака хозяйка дома. А сама смотрит сердито – дочкой её пренебрёг, в краску стыда вогнал.
– Спасибо за угощенье, только я поговорить хотел... о русалках, – шёпотом закончил.
– Аннушка, выйди! – приказал староста супружнице и наклонился к ведьмаку.
– Говори. Что, на озеро ходил?
– Да. так получилось, недалеко от него был. да зов услыхал, – сжал в кармане кулон заветный и решил не выдавать никому, что нашёл его в доме ведьмака.
– Э-эх, везучий ты, Иван, что ноги унёс. Топят они мужиков, – кивнул своим мыслям и за курицей жареной потянулся. Оторвал ножку, откусил так, что сок от жаркого по бороде потёк, вытер его рукой и поинтересовался:
– Ты как не попался в сети их? – спросил и внимательно смотрит: вдруг Ваня секрет какой раскроет.
– Смешно сказать... – усмехнулся Ваня. – заяц спас. Выскочил неожиданно да из чар вывел, что к воде приманивали.
– То есть можно чары обойти... – задумчиво проговорил Никодим, бороду оглаживая да в думы погружаясь.
– Вероятно, – сердце ведьмака застучало: как бы не прознал Никодим, что у Вани кулон от чар имеется. Внимательно посмотрел на старосту, прищурился и поинтересовался: – А тебе зачем на них смотреть?
Никодим воровато оглянулся в сторону двери и, перегнувшись к Ване через стол, шепнул в самое ухо:
– Говорят, – снова на дверь глянул, в которую жена вышла. – хороши девы-то озёрные. Грудастые, но стройные словно нимфы, красивые да ласковые: руками как обнимуть, да приласкают, м-м-м, – мечтательно закатил глаза.
– Да откуда известно-то?! – возмутился было Ваня. – Ведь и не видал их никто.
– Слухами земля полнится, – нравоучительно поднял палец Никодим.
***
Круглый лик луны в окно к ведьмаку заглядывал, намекая, что ночь на дворе. Только не спалось Ване: думы мешали глаза закрыть да в сон погрузиться. Решал он, стоит ли попытать счастья и на озеро ещё раз сходить? Так и лежал полночи: руки за голову заложив, и раздумывая. Достал из кармана кулон да пропустил меж пальцами цепочку порванную, рассматривая находку свою.
«Надо бы починить, – решил ведьмак, – вдруг кулон без цепочки не действует». Ни слова по этому поводу не было сказано в книге. Решил Ваня не рисковать да мастера найти, что звенья скрепит, а для этого придётся в ближайший город ехать, что в сутках езды от деревни. Поморщился Ваня – опять на лошадь, да делать нечего, нужно. С этой мыслью и уснул.
Рано утром, тихонько постучавшись в дом, пожаловала гостья. Лицо своё девушка скрывала платком серым, да и одежда на ней неприметная была: старенькая, но чистая. Из-под платка лишь глаза видны были – красивые зелёные. Опасливо заозиралась по сторонам, видимо, ища какие-то ведьмовские атрибуты (народ же какой: наговорит страстей разных, мол, в доме ведьмовском и летучие мыши, и крысы ручные, да слизь всюду, в которой лягушки бородавчатые плавают), и, не найдя ничего, облегчённо выдохнула.
– Можно? – спросила дозволения в горницу пройти.
– Проходи да говори, зачем пришла. – строго потребовал ведьмак, давая силой голоса ощутить деве молодой, кто здесь силой ведьмовской наделен и кого опасаться надобно, а кто за помощью пришёл.
– Мне бы... вот, – сжалась вся. словно незаметнее постаралась стать, но раскутала платок незнакомка и, подняв лицо, показала его Ване, крепко зажмурившись, видимо, ожидая если не насмешек, то отвращения точно.
– М-да, – Ваня подошёл ближе, чтобы рассмотреть.
Девушка тихонько всхлипнула, но слезы сдержала.
– Кому ж ты, красавица, дорогу перешла? – спросил Ваня, рассматривая лицо покрасневшей девушки, что некрасивыми рытвинами да гнойниками усеяно было. – Сглазил кто-то тебя, голуба. Наговор вокруг головы чёрным пятном клубится да кожу лица обволакивает.
Ваня сразу увидел его и понял, что соперница-неумеха накладывала. Наслушаются всякого бреда у старух, что когда-то с ведьмами-староверками в соседних домах жили да в оконце за ритуалами подглядывали, и портят лица девушкам.
– Сглазил? – охнула девушка да руки к груди прижала. Голову вновь платком повязала, так, чтобы лицо скрывал, да тяжело на лавку опустилась. Слёзки, словно капли хрустальные, из глаз брызнули.
– Ну да. Вспоминай, кому помешала. – сказал Ваня, а сам в сундук полез, смотреть, есть ли у него все ингредиенты для отвара. – зелье приготовлю и всё сниму с тебя. Вытянул холщовый мешок, открыл в надежде на то. что прежний хозяин нужные составляющие припрятал, сморщил нос от запаха резкого да брезгливо отшвырнул в сторону.
«М-да, – подумал Ваня, – нет у меня ингредиентов, придётся раскошеливаться».
Всхлип вывел из раздумий. Ваня посмотрел на девушку, которая тихонько плакала, сжавшись, словно кукла сломанная. Сердце у Вани защемило от жалости.
– Ну не плачь, голуба. Помогу я. Заплатить придётся, ингредиенты купить надобно.
– У меня денег нет, – всхлипнула девушка.
Такой расклад Ване не понравился. Он же рассчитывал у неё задаток взять да нужных составляющих купить в лавке, что в городе на площади центральной заприметил, когда проездом был. Держала её ведьма одна знатная, городская, сильная: поговаривают, для самого барина снадобья варит, да гадает. А тут, если денег у девушки нет, так придётся из своих раскошеливаться, а он планировал цепочку в лавку артефактора в городе снести: он-то наверняка придумает, как починить вещицу, да и не заприметит никто, что артефакт редкий у Вани появился. Он же только цепочку покажет, а кулончик спрячет понадёжнее.
– М-да, дела, – присел рядом с девой рябой да по голове погладил, раздумывая, что делать дальше.
– Вы мне не поможете? – подняла на него умоляющие глаза, словно хрусталь, голубые и чистые. Ну как тут отказать?
– Помогу, – вздохнул тяжело – добрый Ваня ведьмак, – Припоминай-ка, кто мог наложить... как тебя звать– то? – вдруг вспомнил, что не спросил имени.
– Злата. – представилась девушка.
– Что же. Злата, думай, кому дорогу перешла...
***
Вошёл Иван в дом старосты, держа руку на суме своей. Много чего в ней было сегодня: книгу чёрную, ритуальную Ваня взял, ту, что только с разрешения Совета в нынешние времена использовать можно, травок разных положил, трупиков мышиных, которых в сарае за домом нашёл, да и ещё много чего по мелочи.
– О, Иван, какими судьбами? – вышел встречать в сенцы гостя Никодим. Умывался, видать: раздет по пояс, в руках рушник расшитый. Несмотря на возраст, могучий мужик староста деревенский, удалой: косая сажень в плечах, поросль чёрная на груди, рост под притолоку дверную – ему бы кузнецом быть, молотом махать.
