Текст книги "Тетрадь смерти: Другая Тетрадь: Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б. (ЛП)"

Автор книги: Нисио Исином

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Рюдзаки… вы знаете, сколько в мире людей с аллитерационными инициалами? А в Лос-Анджелесе? В английском алфавите всего двадцать шесть букв, что даже при самых приблизительных подсчетах из двадцати шести дает одного с именем или фамилией на энную букву. Разве это связь?

– Да? А я думал, я вышел на что-то, – уныло протянул Рюдзаки. Трудно было сказать, насколько реакция была естественной.

Он надулся, что в его исполнении смотрелось совершенно не кавайно.

Потрясающе ужасная манера себя вести.

– В смысле, вы и сами Рюдзаки Рю. Р. Р.

– О! А я забыл.

"Смысла – ноль".

С самого начала не стоило от него чего-то ожидать. Весь тот вчерашний бред о манипулировании, подсказках не мог быть ничем, кроме паранойи.

Р. Р.?

– Мисора.

– А? Чего?

– Поскольку моя идея провалилась, может у вас есть хорошие?

– По правде говоря, нет. Тут мы в одной лодке… не могу придумать ничего лучше, чем начать поиски второго сообщения. Такое чувство, что я пляшу под его дудку, что меня до чертиков выводит, но…

– Ну тогда давайте попляшем. Играть в чужую игру, пока хозяин не расслабится и не даст промаха – хорошая стратегия. Итак, Мисора, если тут есть сообщение… тогда где?

– Ну, у нас есть догадки о его содержании. Предположительно это или имя Бэкьярд Боттомслэш или ее адрес. Кроссворд привел одному, книжная полка к другому, так что…

– Да, согласен.

– Но вот где оно спрятано, я ума не приложу. Если бы мы могли нащупать какую-то систему, это бы помогло, но…

Что-то, что должно быть здесь, но отсутствует.

Рюдзаки так это описал.

В отношении тела и книг.

Что-то вроде этого? Что-то, что должно быть здесь, но отсутствовало? Что-то, что должно быть здесь, но отсутствует начинало звучать, как риторическая лента Мебиуса.

– Так, – вклинился Рюдзаки в ее размышления. – Если то, что мы ищем, и так должно навести нас на третью жертву, возможно, будет более эффективно просто перейти к третьему месту? В конце концов, наша цель – предотвратить четвертое убийство в качестве раскрытия дела.

– Угу.

Это она упомянула о возможности четвертого… но реакция Рюдзаки позволяла предположить, что и он такого опасался, что и погружало ее в пучину сомнений прямо сейчас.

– Третье убийство уже произошло, и с этим ничего не поделаешь, но есть шансы остановить четвертое. Чем пытаться найти то, что мы уже и так знаем, будет намного более критично искать сообщение, которое приведет нас к следующей жертве.

– Пассивно нюхать и нюхать… как будто мы у него на поводке. Я к тому, что мы можем пропустить важную деталь относительно его личности, если оставим эту комнату. Даже если прямых улик не окажется, мы можем поймать нить или ощущение, которое поможет в будущем. Соглашусь, что новое убийство важно предотвратить, но если зациклиться на этом, мы потеряем шансы перехватить контроль, перейти к активным действиям.

– Не беспокойтесь. Я сверху.

– В смысле?

– Я актив, сверху, – пояснил Рюдзаки. – В жизни ни разу не был на подчинении. Одна из немногих вещей, которыми могу похвастать. Я даже светофору никогда не подчинялся.

– А стоило бы.

– Никогда.

Непробиваемо.

– Предотвращение убийства должно привести нас прямо к вычислению и поимке преступника. Именно этого в первую очередь хотят мои клиенты. Но я понимаю вашу мысль, Мисора. Я уже прочесал комнату, так что пока этим занимаетесь вы, я поразмыслю над третьей. Вы не против, если я еще разок взгляну на вчерашние материалы?

– Работа в разных направлениях? Я за…

Она в любом случае не намеревалась когда-нибудь с ним сотрудничать.

Мисора вытащила из сумки папку и, убедившись, что в ней именно полицейские отчеты, через стол протянула Рюдзаки.

– А это… фотографии с места.

– Спасибо.

– Но как я и говорила, новостей пока не было. Содержимое то же, что и вчера.

– Да, знаю. Но я хочу кое-что перепроверить… страшный снимок, правда? – сказал он, опуская одно фото на стол, чтобы Мисора могла увидеть. Фото тела Бэкьярд Боттомслэш. Мисора через многое прошла за годы работы в ФБР, но эта фотография каждый раз заставляла ее холодеть. Рядом с ним выколотые глазные яблоки и царапины на груди были просто ничем.

Тело лежало на спине, а левая рука и правая нога были отрезаны под корень.

Все место происшествия заливала кровь.

– Ногу нашли в ванной, но насчет руки догадок все еще нет. Очевидно, убийца забрал ее с собой. Но зачем?

– Опять этот вопрос? Рюдзаки, разве это не еще один пример того, что должно быть там, но уже не на месте? В данном случае левая рука жертвы.

– Убийце приспичило отрезать левую руку… но правую ногу он не взял. Просто бросил в ванной. Что это значит?

– Мы и так идем туда после обеда… но я бы хотела сперва несколько часов поработать здесь.

– Ладно. Ах да, в кабинете был фотоальбом жертвы, Мисора. Возможно, стоит проверить. Вы сможете выяснить что-нибудь о ее друзьях или ней самой.

– О`кей, посмотрю.

Рюдзаки вернулся к досье, а Мисора поднялась и совершила прямой марш-бросок до санузла и раковины в нем. Невозможно было и дальше выносить мелкие крупинки уже даже не растворяющегося в слюне сахара. Она быстро прополоскала рот, но одного раза было явно недостаточно, так что процедуру пришлось повторить. И еще раз.

Она подумала снова попробовать связаться с L. Раньше он не ответил, но… нет, сегодня повод был, но в такой крошечной квартире от Рюдзаки никуда не деться. Даже если звонить из ванной, ему и вставать не придется, чтобы впитать каждое слово. Нужно было немедленно сообщить L о нападении… или ему не было до этого дела?

Мисора подняла голову и встретилась глазами со своим отражением.

Мисора Наоми.

Это она.

Это ясно.

Каждому знакомо то ощущение, когда смотришь на слово так долго, что начинаешь сомневаться, правильно ли оно написано. Так же можно и сомневаться в ком-то, размышлять, как долго он все еще может оставаться собой. Была ли она все еще собой?

Почему это и было так важно.

Почему она и изучала собственное отражение, ища подтверждений этому снова и снова.

"А L так делает?" – неожиданно подумала она. Величайший детектив столетия, который никогда не показывал своего лица, персона инкогнита. Сколько народу могло сказать наверняка, что L это L? Такие вообще были? Мисора Наоми не могла знать, но она все же спрашивала себя, знал ли L, глядя в зеркало, кто смотрел на него оттуда.

"Зеркало… зеркало?"

Хмм.

Она что-то нащупала.

Зеркало… правое и левое в отражении меняются местами… отраженный свет… свет, отражающийся от гладкой поверхности… стекло, нитрат серебра… серебро? Нет, не материал имеет значение, только качество… качество… отражения света… нет, перемена правого и левого… в противостоянии?

"Противостояние… противостоящее… перевернутое!"

Мисора вывалилась из ванной прямо к столу. Удивленный Рюдзаки широко открытыми глазами посмотрел на нее поверх файла.

– Что случилось?

– Фото!

– Ээ?

– Фотографию!

– А, вы про фото с третьего места преступления? – уточнил Рюдзаки, снова выкладывая снимок расчлененного тела на стол. Мисора нашарила в сумке еще пару фотографий и разместила их рядом. Снимки мест первого и третьего убийств. Жертв. Запечатлевшие их в том состоянии, в котором они были обнаружены.

– Видите что-нибудь, Рюдзаки?

– Что?

– Вам в этих фотографиях ничего не кажется неестественным?

– Они все мертвы?

– Быть мертвым не неестественно.

– Глубокая мысль.

– Посерьезней. Смотрите, тела в разном положении. Белив Брайдсмэйд на спине, Квортер Квин на животе, Бэкьярд Боттомслэш тоже на спине.

– А, вы увидели систему? И связываете это с чередованием промежутков между убийствами, девять-четыре-девять? Согласно этому, следующая жертва будет завтра лежать ничком?

– Нет, не совсем. В смысле, это может оказаться правдой, но… я думала о другом. Проще говоря, сам факт того, что тело Квортер Квин было оставлено перевернутым, уже неестествен.

Реакция Рюдзаки оказалась не то чтобы удовлетворительной. По крайней мере, он так не выглядел. Возможно, мысль Мисоры еще не дошла. Она только что наткнулась на идею и, переполненная возбуждением, просто говорила, не заботясь обдумывать свои слова… что было нетрудно понять.

– Дайте мне поразмыслить минуту, – произнесла Мисора, опускаясь на стул рядом с ним.

– Мисора, для процесса мышления я рекомендую это положение.

"Это положение?"

Когда колени вот так напротив грудины? В самом деле, рекомендует?

– Серьезно. Это повышает дедуктивные способности на сорок процентов. Вы должны попробовать.

– Нет, я… эм… ладно, попробую.

Он не заставлял ее ползать, так что попытка не пытка. Может, это помогло бы немного успокоить разбушевавшееся вдохновение.

Она осторожно подняла ступни на край стула.

– Мнэ…

И сильно пожалела.

А самым печальным было осознание того, что все ее идеи моментально разлеглись по полочкам.

– Ну, Мисора? Вы клоните к тому, что лежащая ничком Квортер Квин это послание убийцы? Наводящее на третью жертву…

– Нет, не послание. Это отсутствующее звено, Рюдзаки. В продолжение того, что вы говорили об их инициалах…

Странные двое, странно сидящие, объясняют странные дедуктивные моменты – сцена повышенной странности, как опасалась Мисора. Но как бы то ни было, она принялась двигать снимки, чувствуя, что давно упустила свой шанс вернуть ноги на пол. И оставаться в этой позе было намного проще, чем казалось.

– Инициалы жертв: B. B., Q. Q., B. B.. Имени и фамилии, начинающихся с одной буквы, еще недостаточно, чтобы объявлять это отсутствующим звеном, но… у первой и третьей жертвы они одинаковы. В. В.. Если бы инициалы второй были В. В. Вместо Q. Q., это бы уже таковым было, верно? Элементарное умножение говорит, что двадцать шестью двадцать шесть дает одного из шестисот семидесяти шести человек. Если двигаться от инициалов на одну букву, все возможные варианты сведутся именно к этим цифрам… а принимая во внимание, как редки имена на "В", они еще сокращаются.

– Интересная теория. Но, Мисора, имя второй жертвы все же Квортер Квин, и ее инициалы все же Q. Q.. Вы утверждаете, что она была убита по ошибке? Что убийца нацеливался на В. В., но ошибочно убил Q. Q.?

– Что вы несете? Сообщение в первом доме ясно сказало: Квортер Квин. Никакой ошибки.

– А, точно. Я забыл.

Ах неужто? Больно фальшивой получилась фраза… но если она станет прикапываться к каждой реакции Рюдзаки, они ни к чему не придут.

– Девять, четыре, девять. В. В., Q. Q., В. В.. Спина, живот, спина. Конечно, можно расценить это и как чередование, как вы предположили, и я не отрицаю идеи, но… его педантичность… Чередование не подходит его типу личности. Люди такого типа обычно действуют более последовательно…

– А методы убийства: удушение, черепно-мозговая травма, удар ножом… ведь никакого сходства.

– Кроме того, что они совершенно различны. Он каждый раз старательно пробует что-то новое. Но чередование и подбор нового не одно и то же. Вот почему, Рюдзаки, минуту назад меня стукнуло. Глядя в зеркало, я поняла, что "В" и "Q" одной формы.

– "В" и "Q"? Совершенно разной!

– Заглавные да. А что строчные? – подхватила Мисора, кончиком пальца выводя буквы по крышке стола. "b" и "q". Снова и снова. b и q. b и q. b и q.

– Видите? Точно та же, просто вверх ногами.

– Поэтому она лицом вниз?

– Точно, – кивнула Мисора. – приблизительный подсчет дает одного из шестисот семидесяти шести человека с инициалами Б. Б., и если мы возьмем это за отсутствующее звено, тогда у убийцы был просто геморрой с поиском жертв. Найти одного еще довольно несложно, но двух, трех, даже четырех… более чем. У него не оставалось выбора, кроме использования Q. Q. вместо нужного.

– Я согласен со всем кроме последнего. Я не верю, что найти кого-то с инициалами Q. Q. легче, чем с инициалами В. В.. Даже если бы и так, мне кажется, что это скорее может быть еще одной задачкой для следователей. Если бы они все с самого начала были В. В., отсутствующее звено не пришлось бы даже искать – слишком явно. Но это только предположение. Не более, чем тридцатипроцентная вероятность.

"Тридцать процентов"…

Неудовлетворительно мало.

Будь это экзаменом, они бы провалились.

– Почему?

– Согласно вашей теории, ваши заключения объясняют, почему Квортер Квин лежала лицом вниз и только. Пункт о положении тела привел вас к теории переворота, b и q… но в прогрессии она не сработает логически, Мисора.

– Почему?

– Строчные буквы, – сказал Рюдзаки. – Инициалы всегда заглавными.

– А…

Верно.

Инициалы никогда не пишутся маленькими. Каждый раз прописными. Квортер Квин всегда была Q. Q. и никогда q. q.. Также как и В. В., которые никогда не были b. b..

– Мне казалось, я нащупала, – пробурчала Мисора, уткнувшись носом в колени.

Так близко… хотя даже вывод о психологическом портрете убийцы как о не приемлющем чередования был более чем притянут. Но связь между b и q манила такой значимостью…

– Ну ладно вам, Мисора. Не расстраивайтесь так.

Эх…

– Если честно, я рад, что ваша версия провалилась. Если Квортер Квин была убита только ради замены… то причина вроде этой ужасна для смерти ребенка ее лет.

– Угу… если только так…

Ммм?

Мисора неожиданно сдвинула брови. Только что Рюдзаки настаивал, что нет разницы между убийством ребенка и взрослого, что его беспокоит только мотив? Причина вроде этой… это имело какое-нибудь значение? Ребенка ее лет…

Ребенка? Ребенка?

Маленькой девочки?

– Нет, Рюдзаки. Здесь строчные буквы прекрасно подходят, – сказала Мисора. Голос ее дрогнул.

От ярости.

– Поэтому он и выбрал ребенка.

Тринадцатилетнего ребенка.

Ее инициалы.

Заглавные, строчные.

– Она ребенок, поэтому маленькие буквы. И она лицом вниз, поэтому вверх ногами!

Позже она поймет, что именно Рюдзаки в порыве энтузиазма вытащил одинаковые инициалы, что именно он напоил ее чудовищно сладким кофе, отправив ее в ванную, где зеркало послужило катализатором вдохновения, необходимого, чтобы вывести вещи на чистую воду.

Но как бы то ни было… Дело Лос-анджелесских Серийных Убийств "ББ".

Недостающее звено было найдено. Та самая краеугольная деталь, которая спустя годы даст название происходившим тогда событиям.

Страница 04

Бог Смерти

Представьте, что вы собрались кого-то убить. Что, думаете, окажется самой сложной частью? Три, два, один… время! Правильный ответ: убить кого-то. Спокойно, спокойно, клянусь, я никого здесь не разыгрываю и не шучу лингвистических шуток. Я совершенно серьезен. Люди, или человеческие существа, проектировались не для того, чтобы просто взять и умереть. Они практически никогда не падают замертво немедленно, односложно хрюкнув или мыкнув напоследок. Удушение, пролом черепа, удар ножом – ничто из этого не убивает легко. Люди удивительно стойкие создания. К тому же они имеют обыкновение сопротивляться. Никто настолько не хочет быть убитым, что вытащит из чулана все шансы на попытку убить вас в ответ. Физическая сила людей варьируется не так уж сильно, и в схватке один на один победить может быть очень трудно. С этой точки зрения способность убивать, просто записывая имена в тетрадь, является позорным нарушением правил честной игры, как, уверен, можете догадаться.

Черт с ним.

В процессе совершения череды убийств Бейонд Бесдэй не испытывал никаких трудностей при устранении духа из тел жертв. Сами убийства, в конце концов, не были его целью, и он не собирался расставлять на них ненужные акценты. Но и принимая это во внимание, непросто понять, как именно он ухитрялся избегать проблем. Само собой, он использовал оружие и одурманивал жертвы, но даже при этом они были убиты, не предприняв каких-либо серьезных попыток возмутиться. В большинстве случаев раны, нанесенные защищающимся, являются ключевым элементом при вычислении убийцы, но в данном деле все люди умерли, будто для них это было самым естественным развитием событий. Агент ФБР Мисора Наоми никогда не понимала, почему, и даже величайший детектив столетия, L, не преуспел в создании действующей теории, пока с момента закрытия дела не минуло несколько лет.

Но хватит ходить кругами.

Позвольте объяснить.

Бейонд Бесдэй с рождения смотрел на мир глазами шинигами. Для него не составляло труда отобрать людей с инициалами Б. Б. или людей, обреченных умереть в определенный день и час. В Лос-Анджелесе, в конце концов, двадцать миллионов жило.

Убийство было для него обычным делом.

Убийство людей, которым суждено умереть в любом случае, и вовсе не играло роли. Ммм, наверное, стоит объяснить принцип глаз шинигами. Я-то знаю, что это такое, но если сейчас не растолковать, кое-кто может и расплакаться. Глаза шинигами. Эти глаза могут быть получены от какого-нибудь бога смерти в обмен на половину оставшейся жизни заказчика. Они позволяют своему владельцу видеть имена людей и остаток их жизни. Обычно личный контакт с шинигами необходим для совершения сделки, но Бейонд Бесдэй ничего не платил. Он видел мир через них, сколько себя помнил.

Он знал ваше имя, прежде чем вы называли его.

Он знал время смерти каждого человека, с которым встречался.

Вряд ли нужно говорить, какой эффект это произвело на его личность. Вы, может, думаете, что без Тетради Смерти таким глазам сложно найти применение, но дело не в этом. Способность видеть остаток жизни это способность видеть смерть. Смерть, смерть, смерть. Бейонд Бесдэй жил с ежеминутными напоминаниями о том, что все в конце концов умрут. С момента своего рождения он знал день, когда на его отца нападет грабитель, знал день, когда его мать погибнет в крушении поезда. Он получил эти глаза еще будучи в утробе, почему и назвался Бейондом Бесдеем. Beyond Birthday – "до рождения". Почему такой странный малыш, как он, и был принят в наш дом, милый дом: Дом Вамми.

Он стал B.

Вторым ребенком в Доме Вамми.

– Если бы получилось увидеть смерть мира, – бормотал Бейонд Бесдэй, проснувшись девятнадцатого августа в шесть утра. Он лежал в нехитрой постели на втором этаже арендованного на имя бездействующей компании и перестроенного здания магазина в трущобах, на западе города. Одно из множества тайных лежбищ, разбросанных по всей стране, всему миру. Отчего же Западный Лос-Анджелес? Потому что сегодня Мисора Наоми, отстраненный агент ФБР, по поручению самого величайшего детектива столетия, L, должна была быть именно здесь.

– Мисора Наоми. Мисора Наоми. L-овы руки. L-овы глаза. L-ов щит. Ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Нет, так неправильно… Нужно скорее как… Кья-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Да, так лучше.

Кья-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

Кья-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

Дико хихикая, Бейонд Бесдэй выбрался из постели. Резкие, злобные смешки казались фальшивыми. Как будто смех для него был просто еще одним заданием, подлежащим выполнению.

Бейонд Бесдэй вспомнил нападение на Мисору тремя днями раньше, шестнадцатого, в переулке.

Разумеется, он знал время ее смерти, видел, сколько ей осталось. Мисоре Наоми. Днем икс должно было стать не шестнадцатое августа две тысячи второго года, а дата намного, намного позже.

Откуда следовало…

Если бы он напал с намерением убить, ничего бы не вышло. Он знал. Вместо этого следовало позаботиться о подготовке отступных. Мисора Наоми – не более чем слуга L, и ей на смену могут прийти дюжины новых из ФБР, ЦРУ и национальной безопасности. Даже из Секретной Службы. Так что он только приценивался. Проверял, способна ли Мисора Наоми служить заменителем L.

– Хммм… ммм… хммм… Ха-ха-ха-ха… нет, хе-хе-хе? Я бы остановился на хо-хо-хо, только это немного слишком весело – в сад. Эх, Мисора Наоми, а ты хороша. Просто стыдно гноить кого-то вроде тебя в ФБР.

Тест прошла, поехали дальше.

Сегодня она приедет на место третьего убийства и наверняка найдет послание, оставленное Бейондом для нее. А потом попытается предотвратить четвертое убийство, спасти жертву, выбранную им.

Ладушки.

Только тогда состязание начнется.

Только тогда пойдет настоящая игра.

Соревнование L и В.

L с головоломкой В.

– Если L гений, то В абсолютный гений. Если L фрик, то В полный фрик. Пора собираться. Есть вещи, о которых надо позаботиться раньше, чем В превзойдет L. Кхе-ке-ке-ке…

Только мысль об этом заставила его рассмеяться без подготовки. И тот, кто в курсе, сразу узнает смех шинигами.

Все еще скалясь самому себе, он повернулся к зеркалу, причесался и начал преображаться. Отражение в зеркале. Свое. Собственной даты смерти он, как всегда, не видел. Как и даты смерти мира.

Итак, девятнадцатое августа.

Мисора Наоми находилась в доме на западе Лос-Анджелеса, где жила третья жертва, Бэкьярд Боттомслэш. Они с хорошей подругой снимали дом на двоих, но женщина была убита, когда подруга уезжала из города по делам. Как и мать второй убитой, подруга вскоре переехала к родителям.

Спальня Бэкьярд Боттомслэш располагалась на втором этаже. Сразу под ручкой двери прилепилась защелка, а на местах двух Вара Нинге оставались дыры. Одна на стене, противоположной двери, вторая на левой боковой. Пол был усыпан чрезмерным для двадцативосьмилетней женщины количеством мягких игрушек, а сама комната завешана рюшами. Некоторые игрушки сидели, прислонившись вдоль стен: две, дальше по кругу пять, девять и двенадцать. Всего двадцать восемь. Хотя комнату обрабатывали, в воздухе, убивая эффект интерьера, все еще витал запах крови.

– Рюдзаки где?

Она взглянула на серебряные часики на левом запястье и увидела на них половину третьего.

Они договаривались встретиться в два.

Мисора появилась здесь еще ранним утром, решив осмотреться заранее. Она шаг за шагом обошла весь дом, но пять часов спустя обнаружила, что делать стало совершенно нечего, и откровенно заскучала. Она даже не нашла ничего интересного, что оставило ее в подавленных чувствах. Раздраженная, она покусывала губу, злясь на себя за то, что ни до чего не может додуматься без Рюдзаки.

Вдруг в сумке зазвонил телефон. Она быстро нажала на ответ, решив, что это L, но абонентом оказался ее парень и коллега, Рэй Пенбер.

– Алло? Рэй?

– Угу. Мисор, я на минуту, – тихо затараторил Рэй. В это время дня вокруг должно было быть множество народа. – Я пробил, что ты просила.

– О, спасибо.

Она попросила шестнадцатого, сегодня девятнадцатое, а он очень занятой агент ФБР, так что такая скорость работы впечатляла. Тогда она вспомнила, как много он для нее сделал, и ощутила желание благодарить его при каждом разговоре.

– Ну так?

– В общем? Не существует частного детектива по имени Рюдзаки Рю.

– Так у него нет лицензии? – нечастный детектив. Сам сказал.

– Нет. Записей о Рюдзаки Рю вообще нет. И не только в Америке, вообще везде, ни в одной стране мира. Фамилия Рюдзаки довольно обычна для твоей родины, народу куча, но никого из них не зовут Рю.

– О. Он на японском говорит, как на родном, так что я думала, он оттуда… итак, фальшивое имя?

– Предположительно. – Рэй помолчал секунду и выпалил: – Наоми! Во что ты влезла?

– Ты обещал не спрашивать.

– Я знаю, что обещал. Но твое увольнение на следующей неделе заканчивается, я просто думаю о будущем… ты собираешься обратно в ФБР?

– Я еще об этом не думала.

– Я знаю, я всегда это говорю, но…

– Не надо. Я знаю, что ты скажешь, так что лучше не говори. Мне надо бежать, я перезвоню.

Мисора дала отбой, не давая ему возможности ответить. Чувствуя себя немного виноватой, она покрутила телефон в пальцах. Не "не думала", а "не хотела думать".

– Уже на следующей неделе? Блин. Сначала дело.

Такие заявления могли быть бегством от проблем, но поскольку Рюдзаки все равно ничего не слышал…

Она подозревала, что имя ненастоящее, с самого момента встречи, так что в общем и не переживала… хотя и интересовалась, почему он взял именно это. Но главной проблемой оставался вопрос, почему родители жертвы наняли несуществующего частного детектива… Мисора приказала себе забыть об этом и еще раз пройтись по уже выясненным фактам.

Во-первых, сообщение убийцы на втором месте преступления. Мисора Наоми раскопала его где-то через час после находки общей черты всех жертв – инициалов. Дело было в очках на Квортер Квин. Поскольку Мисора не опускалась на четвереньки подобно Рюдзаки, она тщательно исследовала комнату с самых разных ракурсов пока не заболели глаза. Ничего не обнаружив. Потом ей пришла мысль о том, что на теле может быть что-нибудь наподобие ран на груди Брайдсмэйда, и снова просмотрела снимки, но не увидела ничего, кроме маленькой девочки с выдавленными глазами, лежащей лицом вниз…

Когда Мисора была уже на грани срыва, Рюдзаки наконец открыл рот:

– Может, сообщение в ее глазах?

Звучало резонно… собственно, это и был единственный оставшийся вариант. Итак… ее глаза?

Мисора вернулась в кабинет и снова достала фотоальбом, внимательно рассматривая каждый снимок светловолосой девочки.

И поняла…

Что не было ни одной ее фотографии в очках.

Единственное фото с Квортер в очках было сделано криминалистами. Не потому, что у нее не было проблем со зрением – медицинская карта в полицейском досье утверждала отклонение от идеала в единицу на правом глазу и ноль пять на левом, – но она практически всегда носила контактные линзы. После ее смерти убийца надел на тело очки, а их забрал. Линзы были бесцветными, поэтому следователи не заметили их на семейных фото. Мисора связалась с матерью, которая подтвердила не только то, что Квортер Квин почти никогда не носила очков, но и то, что очки на ней с полицейского снимка ей не принадлежали.

– Удивительно трудно заметить… кто при виде тела в очках додумается спрашивать, принадлежали ли они убитому? Буквально слепое пятно… может, кстати, это выдавленные глаза и значат? – говорил Рюдзаки. – А очки на ней так естественно сидели… еще меньше шансов, что полиция увидит. Она никогда не понимала, что была просто рождена для них.

– Рм… Рюдзаки… это смахивает на издевательство.

– Я пошутил.

– Это и значит издевательство.

– Тогда я был серьезен.

– Все равно издевательство.

– Тогда я был убийственно серьезен. Ну гляньте! Разве вам не кажется, что она лучше смотрится?

– Н-ну… кажется…

Издевательство.

Мать впервые увидела тело дочери в морге, и очки уже сняли. Возможно, как раз по его плану… о чем еще они могли думать в данный момент?

– Третье убийство случилось в Западном Лос-Анджелесе, неподалеку от станции метро "Оптика". Очки. Очень буквально. Но это не давало адреса, только район…

– Нет, если вы сумеете вычислить все это, то сумеете и остальное, Мисора. Все что потребуется – это навести справки, нет ли кого в той области с инициалами Б. Б., что и даст адрес. Иначе говоря, убийца предполагал, что к моменту третьего убийства мы уже выйдем на связь.

– Э? Но ведь мы смогли узнать, что Q на деле В только когда третье убийство уже произошло. А ко времени второго как бы кто-то ухитрился всерьез отработать эту версию?

– А и не нужно. Я имею в виду, даже с третьим убийством на руках мы не можем на все сто утверждать, что главная буква – "В", а Q перевертыш, а не наоборот. Четвертой жертвой может оказаться еще один ребенок Q. Q., и вообще, возможно, его цель главным образом дети и на самом-то деле "Q". на основании имеющихся данных мы не знаем, почему он зациклен на В. В. или Q. Q.. Но это не имеет значения. Все, что нужно – это найти еще одного с одним из двух полным комплектом инициалов.

– А… а, правильно.

Но шестнадцатого августа они говорили ретроспективно, они намного опоздали, и третье тело к тому времени уже успело остыть на несколько раз. Просто на всякий случай Мисора проверила район, и на всех пятистах метрах станции Оптика не нашлось никого с инициалами на Q и всего одна персона В. В.. Как раз третья жертва, Бэкьярд Боттомслэш.

По сравнению с книжными полками сообщение с очками просто рядом не стояло, однако они смогли расшифровать его только потому, что уже держали в голове место следующей смерти. Иначе кто бы мог подумать, что одетые на мертвую голову очки – послание? Его простота сама по себе делала его сложнее книжного. Теперь Мисора должна была предотвратить четвертое убийство, но сможет ли она разгадать загадку третьего? Она нервничала. И снова Рюдзаки предложил внимательно обследовать альбом. Без него она бы не догадалась. Или это по крайней мере заняло бы на порядок больше времени. К тому моменту уже наступил полдень, так что они порешили добыть еды и уточнить следующий ход. Рюдзаки пригласил Мисору откушать вместе, но она отказалась. Даже если не говорить об объемах яда или сахара, которые он наверняка в нее впихнет, нужно было все же дозвониться до L. Количество и качество открытых загадок достигли того уровня, когда отчет уже необходим. Она благополучно покинула квартиру и, с опаской оглядываясь, набрала номер, прислонившись к стене.

– L.

– Это Мисора.

Она начинала привыкать к искусственному голосу. Вкратце пересказывая происшествия, Мисора ощущала легкий мандраж, когда объясняла, почему жертва оказалась перевернута лицом вниз, но справилась с ним. По крайней мере, она так думала.

– Ладно. Понял. Я был прав, что выбрал вас, Мисора Наоми. Не ожидал таких впечатляющих результатов, честно.

– Не… не за что. Я не заслужила комплиментов. Сейчас важнее знать, что мне делать дальше. Есть мысли? Мы не знаем, где случится четвертое покушение, так что мне, может, стоит направиться в западный район прямо сейчас?

– Нет необходимости, – сказал L. – Я бы предпочел сберечь ваши силы. На основании вашего отчета могу сказать, что времени еще достаточно.

– Э?

Она вроде ничего такого не говорила… нет?

– Убийца придет за четвертой жертвой двадцать второго августа. У вас еще шесть дней.

"Шесть?"

Получается, после третьего убийства тоже будет девять дней? Девять, четыре, девять и снова девять? Это основываясь на чем конкретно? Мисора уже открыла рот, но…

– Боюсь, прямо сейчас у меня нет времени на объяснения, – сказал голос. – Пожалуйста, попытайтесь выйти на это самостоятельно. Но следующее убийство произойдет… или преступник совершит следующий шаг двадцать второго, и я бы хотел, чтобы вы основывались на этом в дальнейшем.

– Поняла.

Он, казалось, был не в настроении для возражений. Но двадцать второе августа… если подумать, ЛАОП получило кроссворд двадцать второго июля. То же число. Это что, оно и есть?

– В таком случае следующие шесть дней я буду исследовать место происшествия и займусь необходимыми приготовлениями.

– Да, пожалуйста. А, и, Мисора Наоми, предпринимайте все возможные меры по обеспечению собственной безопасности. Вы единственный человек, способный работать на меня в этом расследовании. Если вы выйдете из игры, вас некем будет заменить.

Он должно быть намекал на встречу в переулке. И застал врасплох. Некем заменить? Для самого L это могло быть дежурной фразой, если не откровенной ложью, но Мисора все же с трудом могла поверить, что это относилось лично к ней.

– Не беспокойтесь, я не пострадала.