355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нина Бьерн » Ожерелье из янтаря » Текст книги (страница 3)
Ожерелье из янтаря
  • Текст добавлен: 20 сентября 2019, 17:00

Текст книги "Ожерелье из янтаря"


Автор книги: Нина Бьерн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Звук чьих-то шагов по тропинке вырвал Найрани из неги. Она вздрогнула, выпрямилась и подобрала под себя ноги. По тропинке прямо к ее домику шла женщина. Она была не молодая, но еще и не старая. Ее виски чуть посеребрила первая седина, длинные тяжелые волосы скручены в незатейливый узел. В руке женщины был поднос с едой. Так вот кто приносил завтраки!

– Вышла на солнышке погреться? Молодец! Хватит в доме киснуть, – улыбнулась женщина. Найрани хмуро молчала.

– Меня Улой зовут. А тебя как? – женщина поставила поднос на крылечко возле Найрани. В ответ – молчание.

– Мой дом – вон тот с белой дверью, тот, что ближе к реке. Если нужно чего – заходи, – не обиделась Ула, добродушно улыбнулась и легко пошла к домику с белой дверью.

Найрани сердито проводила ее взглядом и снова устроилась на крылечке. Закрыв глаза, она снова попыталась поймать то благостное настроение, которое у нее было всего несколько минут назад до прихода женщины. Найрани силилась и напрягалась, но тревожные мысли уже каркающими воронами заполонили разум. Она ерзала на ступеньке и злилась все сильнее. Солнце теперь казалось слишком жарким, а ступенька – жесткой. В конце концов Найрани порывисто встала и огляделась. В домик идти не хотелось. И, немного подумав, Найрани решила прогуляться к реке. Осторожно, чтоб по возможности не быть ни кем замеченной, Найрани обошла деревню за крайними домами. Почти сразу за ними шло высохшее русло реки – широкий и неглубокий естественный желоб, покрытый сероватыми камнями, обточенными водой. Найрани предположила, что это один из рукавов реки, который наполняется водой во время весеннего паводка. А сейчас, на исходе лета, желоб был абсолютно сухой. Найрани, осторожно ступая по гладким камням, перебралась на другую сторону высохшего русла. Основное русло горной реки делало небольшой изгиб. Участок суши, врезавшийся в реку был довольно ровный, покрытый светлым мелким песком и поросший редкой невысокой травкой. По обоим берегам реки росла узкая полоска деревьев. Эта неглубокая река была так не похожа на широкую и спокойную реку, которая текла в Игрисе. Эта река петляла между горами, разветвлялась на множество мелких рукавов и снова собиралась в один стремительный поток. Река пенилась и шипела в узких местах, где крупные камни высовывали свои блестящие спины из под воды. Найрани прошла по камням почти на середину реки и теперь стояла, разглядывая камни в прозрачной воде. Дома Найрани очень любила сидеть на берегу реки, опустив босые ступни в воду, и слушать трели кузнечиков в высокой траве. Ощущение близости воды приносило умиротворение. Особенно вечером, когда уже спадала дневная жара. А сейчас бурлящий поток под ногами лишь усиливал чувство одиночества и тоски. Найрани наклонилась и потрогала воду рукой. Холодная. Найрани подобрала юбку и ступила в воду. Вода тисками ухватила щиколотки. Нет, вода не холодная. Вода ледяная. Найрани сделала еще несколько шагов по гладким камням. Вода доходила ей до середины голени. Найрани меньше минуты стояла в воде, а пальцы ног уже начинало сводить судорогой от холода. Что за место?!! Даже река какая-то неправильная. Не искупаться, не посидеть на берегу, слушая насекомых. Ведь из-за шума воды их просто не слышно. Найрани мысленно обругала и охотника, притащившего ее в этот конец мира, и свою несчастную судьбу, и эту недружелюбную реку, и эти горы, непроходимыми стенами вставшие вокруг. Найрани развернулась и пошла к камню, с которого спустилась в воду. Река тянула и толкала ее в ноги, обвиваясь вокруг голеней. Идти было тяжело. Камни были скользкими и качались под ногами. Река все время норовила вытянуть из-под Найрани опору. Заледеневшая стопа скользнула по камню. Река с готовностью усилила свой нажим. И в следующий миг Найрани взвизгнула, когда ледяная вода моментально пробралась под тонкое платье и вцепилась в тело ледяной хваткой. Вода сомкнулась ледяными тисками вокруг лица и потянула за волосы, как разозленная девка, дорвавшаяся до прически обидчицы. Найрани больно ударилась о камни на дне. Юбка намокла и мешала встать. Найрани на четвереньках ползла к берегу, цепенея от холода. Река злилась, с готовностью добавляя пинки и толчки. Когда Найрани выбралась из воды, зубы стучали от холода, тело била мелкая дрожь. Волосы мокрыми сосульками свисали на лицо. Мокрая юбка прилипла к телу. Найрани обхватила себя руками и на негнущихся ногах поковыляла к домику. На этом однако злоключения сегодняшнего дня не закончились. Найрани упала второй раз в высохшем русле. Когда она уже выбиралась из желоба, камень укатился из-под ноги. Коленка была сильно разбита, локоть ободран, а вывихнутая щиколотка сильно болела. Найрани, зажав руками кровоточащую коленку, сидела на камнях и плакала.

Найрани не знала, сколько времени она просидела на камне, рыдая. Видимо не много, потому что, когда кто-то аккуратно тронул ее за плечо, ее ноги все еще не отошли от холода реки, а с волос все еще капала речная вода. Найрани подняла голову и увидела Улу, склонившуюся над желобом.

– Ты чего здесь сидишь? Ты чего такая мокрая? В реку упала что ли? То-то мне показалось, что кто-то кричал у реки. А что с коленом? – Ула нахмурившись, смотрела на розоватые подтеки, стекающие из-под пальцев Найрани. – А ну, пойдем ко мне.

Найрани отвернулась, не желая разговаривать. Сдерживая слезы, она смотрела перед собой. Ее подбородок дрожал от холода и слез. Пальцы на ногах сводило судорогой от переохлаждения.

– Не упрямься же. Пойдем! Ты заболеешь, если не переоденешься. Да и ранку твою полечить нужно.

Найрани снова посмотрела на Улу и колебалась. Ведь это похоже на предательство – попросить о помощи врага. Ну и что, что женщина. Она все равно одна из НИХ. Найрани тряхнула головой, оттолкнула руку Улы и попыталась встать. Распухающая прямо на глазах подвернутая лодыжка тут же отозвалась резкой болью. Найрани сморщилась и покачнулась. Ула ловко сошла на дно высохшего русла и подхватила Найрани под локоть.

– Нет ничего постыдного в том, чтоб признать, что тебе нужна помощь. Не отказывайся. Это ничем тебя не обязывает.

Найрани сдалась. Опираясь на руку Улы, она стала медленно продвигаться по камням к вершине желоба. И уже через пару шагов Найрани поняла, что сама бы торчала на этих камнях еще очень долго. Нога нещадно болела и наступать на поврежденную ногу становилось больнее с каждым шагом. Ула поднялась на край желоба первая и ловко вытянула Найрани наверх за руки. Затем, поднырнув под руку Найрани со стороны больной ноги аккуратно повела ее к дому. Домик был маленький, сложенный из бруса. Он был немного больше домика, выделенного для Найрани, и имел небольшую пристройку с покатой крышей. Ула завела пострадавшую в дом и усадила ее на стул возле стола.

– Посиди здесь. Я принесу лекарства.

Ула вышла. Найрани осмотрелась. Домик имел две комнаты: прихожую, объединенную с кухней, в которой сидела сейчас Найрани, и спальню. Дверь в спальню была приоткрыта и в щель была видна высокая кровать с кучей подушечек на ней. Найрани подперла рукой щеку и вытянула травмированную ногу вперед. Лодыжка заметно опухла. От входной двери к стулу вела цепочка грязных следов. На полу возле стула с мокрой юбки накапала уже приличная лужица. Найрани стало неловко. Она уже пожалела, что поддалась на уговоры женщины. Нужно уйти отсюда. Нужно добраться до домика. А там уже Найрани спокойно залечит свои ушибы. В момент, когда Найрани уже вознамерилась встать, дверь отворилась и вошла Ула с тряпичным свертком в руках и каким-то мешочком. Она положила сверток на стол перед Найрани.

– Вот, это тебе. Пойдем, я покажу, где ты сможешь переодеться. А я пока отвар для тебя сделаю, – Ула помогла Найрани подняться и захватила сверток со стола. Она провела девушку к приоткрытой двери в соседнюю комнату. Положив сверток на кровать, Ула оставила Найрани одну. Найрани вздохнула и развернула сверток. В нем оказалось небольшое белое полотенце и льняное платье с длинным рукавом. Найрани принялась стягивать с себя мокрое сиреневое платье. Она взяла полотенце и растерла продрогшее тело. В самом деле, заболеть сейчас будет очень не кстати. Закончив, Найрани через голову натянула на себя чужое платье. Ткань была простая, не такая мягкая, как на ее собственном платье. Горловина платья имела небольшой вертикальный вырез спереди и затягивалась на кулиску шнурком. Такие же шнурки были вдеты в манжеты рукавов. Платье было прямого кроя и доходило почти до пят. Пояса не было. Найрани затянула шнурки на рукавах и горловине и как могла вытерла волосы. Подобрав с пола мокрое платье, Найрани поковыляла к двери. Кухня ожила. В печи горел огонь, на плите уже пыхтел пузатый чайник. Ула толкла что-то в ступке, стоя у стола.

– Повесь платье возле печи. Пусть просохнет.

Печь была большая, прямоугольная. Она стояла в углу и была огорожена от основной комнаты небольшим резным деревянным заборчиком с дверцей. На него-то Найрани и накинула свое платье.

– Этот заборчик был сделан, чтоб дети не лазили к печи. Только вот детей у меня так и не было, – вздохнула Ула. – Да ты садись за стол. Сейчас ногу твою полечим.

Найрани хромая добралась до стола и села. Ула ловко растирала в ступке какие-то травы. Найрани раньше таких не видела. Светлые серебристо-зеленые листики превращались под пестиком в благоухающую кашицу. Запах был пряный и терпкий. Ула почерпнула ложкой из ступки лекарство, размазала тонким слоем на небольшом кусочке полотна, наложила компресс на распухшую лодыжку Найрани и крепко забинтовала. Потом Ула попросила Найрани приподнять подол и промыла разбитую коленку каким-то отваром. Еще через несколько минут ступка, пестик и остатки лекарств были убраны, а на столе появился круглый керамический чайничек с ребристыми боками и такие же кружки. Рядом встало блюдце с засахаренными ягодами, пиалка с медом и корзинка с маленькими круглыми булочками. Ула разлила в чашки ароматный чай с какими-то горными травами.

– Пей. Этот чай поможет тебе согреться и даст силы, чтоб не заболеть, – с этими словами Ула отправила в рот несколько ягодок и глотнула из своей кружки. Найрани осторожно поднесла кружку к лицу и вдохнула аромат. Напиток пах восхитительно. Кружка приятно согревала ладони. Найрани сделала маленький глоток. Вкусно, хоть и не привычно. Ула пила свой чай в прикуску с ягодами, намазывала мед на булочки и говорила, говорила. Найрани неспешно пила свой чай и слушала. Ула рассказывала, как пришла в деревню за своим Охотником, как он строил дом, как она собирала целебные травы и лечила жителей деревни, как ее охотник в тот же год погиб в горах во время обвала. Найрани смотрела на нее и видела на лице женщины всю гамму ее чувств. Видела, как светилось любовью лицо женщины, когда она говорила о своем суженом. Видела глубокую, но светлую скорбь о потерянном счастье. Найрани слушала и сердце ее замирало от сострадания и от желания тоже ощутить что-то подобное. Сейчас здесь, сидя рядом с этой открыто и тепло улыбающейся женщиной, Найрани чувствовала себя необычайно уютно. Перестала ныть щиколотка, отогрелись пальцы ног. Да и в душе что-то тоже отогрелось и отзывалось сейчас каким-то теплым чувством. Найрани не могла дать ему определение.

День уже клонился к закату, когда Ула проводила Найрани к домику, снабдив ее мазью и ценными указаниями о том, когда и как сменить компресс. Ула чмокнула девушку в лоб, махнула рукой на прощанье и пошла к себе. Найрани, так и не сказавшая за вечер ни слова, стояла на крылечке, придерживаясь за дверной косяк. А потом вечером она долго лежала в своей кровати глядя в потолок. Она не могла заснуть. Найрани вспоминала рассказ Улы. Она ведь любила своего Охотника и сама пришла за ним сюда. И Ула любила эту деревню и ее жителей. Это слышалось в ее голосе, когда она рассказывала о них. Найрани вспомнила того, кто похитил ее и не смогла представить себе, чтоб она добровольно пошла за кем-то, похожим на него. Но Ула – другая. Найрани чувствовала это. Рядом с Улой было тепло и уютно. Ула отдавала любовь щедро и легко. Найрани понимала, что она сама так не умеет. Да и нужно ли это? Если вот так отдавать себя всем, что же останется? Вот Ула хоть и любима всеми в деревне, все равно по-своему одинока. Найрани чувствовала это в ее словах, жестах. Подчиняясь внезапному порыву, Найрани встала с кровати. Накинув на плечи одолженную Улой шаль, девушка двинулась в сторону домика с белой дверью. Ула открыла дверь довольно быстро. Тоже еще не спала, догадалась Найрани.

– Меня зовут Найрани, – сказала девушка, глядя в улыбающиеся карие глаза.

Прошла неделя. Нога Найрани почти зажила благодаря мазям Улы. Каждый вечер Найрани приходила в домик с белой дверью. За маленьким столом с чашками ароматного травяного чая в руках, Ула и Найрани разговаривали. Найрани и сама не заметила, как привязалась к этой улыбчивой и открытой женщине. Рядом с ней Найрани не прятала свою тоску по дому. Чувствовала – ее поймут. Найрани рассказывала о доме, об отце, о подругах и не могла остановиться, пока в горле не вставал ком, а глаза не наполнялись влагой. И тогда Найрани плакала, вытирала слезы рукавом. В этот раз Найрани тоже плакала. В груди жгло, щемило сердце. Остывала в ладонях кружка с чаем. Найрани смотрела на желтовато-оранжевую зеркальную поверхность напитка. Ула тронула ее за рукав. Найрани выплыла из воспоминаний.

– Милая, перестань нырять в эту боль. Ты утонешь в ней. Взгляд твой погаснет, ум притупится, – Ула ласково погладила девушку по щеке, вытирая пальцами слезы.

– Я и сама это чувствую. Я не могу думать ни о чем. Я хочу домой! Здесь все чужое мне.

– Займись делом. В одном народе говорят: занятые руки – голове делать нечего. Хочешь – помогай мне отвары и настои лечебные делать, травы собирать и сушить. Обустрой свой домик. Тебе в нем еще долго жить придется. Скажи, что нужно тебе для этого, я помогу достать.

– Мой отец был целителем. И я помогала ему. Но я в травах местных не разбираюсь совсем.

– Не бойся, я научу тебя, какие травы целебные в горах растут. Здесь удивительное место, богатое!

– Чем богатое? Камнями да колючками? – Найрани с сомнением и иронией посмотрела на Улу.

– Не отвергай это место, девочка, иначе оно тоже будет отвергать тебя. Оно чувствует, с чем ты к нему приходишь и отвечает тебе тем же.

Найрани удивленно хлопала глазами.

– Глава клана говорил о тебе, что ты обладаешь магией. Неужели ты не чувствуешь магию этого места? Я простой человек, но даже я это чувствую. Оно живое, оно дышит и оно очень многое может дать тебе, если ты его полюбишь.

– А за что мне его любить? Меня насильно сюда притащили. Я это место не выбирала! И людей этих я не выбирала!

– Ты и место, где родилась не выбирала, – улыбнулась Ула. – Но ты же его любила!

– Да, но там это было родное для меня место!

– Место – это просто место. Оно не хорошее, не плохое. Оно просто есть. Сила его чистая. Это ты место наполняешь. Чувствами, поступками, воспоминаниями. Чем наполнишь, тем и станет для тебя оно. Ты можешь создать из него тюрьму для себя, а можешь – рай. Ты хочешь жить в тюрьме, девочка?

Найрани закусила губу и нахмурилась.

Ула продолжала: – Перестань жить прошлым. Прошлого нет, оно уже ушло. Живи настоящим, радуйся ему.

– Но тогда я предам отца, предам всех, кого люблю.

– Нет, не предашь. Сохраняй любовь к родным светлой. Не примешивай к ней сожаление и скорбь. Просто верь, что однажды ты снова увидишь тех, кто тебе дорог. А время, отведенное тебе здесь, проведи с пользой для себя.

– Очень сложно, Ула. Здесь все по-другому.

– Конечно, по-другому. А ты подумай о том, сколько женщин всю свою жизнь прожили в одном месте, в одинаковых заботах каждый день. Все верно, ты не просила этого, но тебе выпал шанс научиться чему-то новому, увидеть, как живут другие люди, не похожие на тебя. Эти люди не хуже, чем те, кто жил рядом с тобой в твоей деревне. У этого Клана своя история, своя культура. Постарайся уважать его.

– Все будет хорошо, – добавила Ула, глядя на задумавшуюся Найрани.

Найрани снова сидела на деревянной ступеньке своего крылечка. Над головой раскинулся лоскут звездного неба, порезанный по краям горными перевалами. Найрани вдыхала ночной воздух и думала, что Ула в чем-то права. Отец ведь тоже учил Найрани почтительности к чужим традициям. Так почему-же сейчас здесь она забыла отцовские уроки? Почему позволила себе грубые мысли? Запятнала себя злостью. Если хорошо подумать, здесь ее никто не обидел. Ула была очень добра к ней, Глава клана – почтителен, даже Охотник, похитевший ее не причинил ей вреда, помимо уязвленного самолюбия. Найрани не могла предположить, как восприняли бы ее другие жители Клана. Но ведь она даже не дала им шанса. Она и себе не дала шанса узнать и понять их. Если бы не происшествие у реки, Найрани даже с Улой бы общаться не стала. Да и одежда местная не такая ужасная. Хорошая ткань, добротно сшита. Украсить бы платье вышивкой, так вообще было бы замечательно. Ула подарила к нему кушак и теперь, подпоясавшись Найрани даже нравилось, как платье выглядит. Ула права. Ей предстоит жить здесь еще почти год. Надо сделать свое пребывание здесь если не приятным, то хотя бы нормальным. Найрани решила, что обязательно попросит Улу научить ее разбираться в местных травах. А сейчас перед сном Найрани решила сделать еще кое-что. Найрани поднялась со ступеньки, захватила из дома горящую свечу и пошла к реке. Осторожно спустившись в усеянный валунами желоб высохшего русла, Найрани тщательно выбирала дорогу. Вот и пролесочек на песчанной отмели. Река шумела уже совсем близко. Найрани прошла по каменной дорожке на середину реки наклонившись и придерживаясь свободной рукой за соседние валуны и взобралась на уже знакомый ей камень, Ула говорила, что место живое, а значит оно ее услышит. Найрани присела на корточки и тронула кончиками пальцев руки воду.

– Ты прости, что я ругала тебя, – сказала Найрани реке. – Я была расстроена и вылила на тебя свою злобу. Такого больше не повторится. Ты ведь не виновата в моих бедах. И ты не виновата, что ты другая, не похожая на родную мне реку. Впредь я буду почтительна с тобой и надеюсь, что ты простишь меня за грубость.

Найрани закончила фразу и прислушалась к ощущениям. Может быть ей показалось, но что-то вокруг неуловимо изменилось. Река уже не казалась шипящей змеей. Бурлящая вода холодила кончики пальцев, поблескивали в ночном сумраке мокрые камни. Легкий ветерок шевелил кроны коренастых деревьев. Удивительно, и как они только зацепились корнями на этом островке между рукавами реки. Ведь одни камни и песок здесь. Почвы почти нет. И ведь растут! Вон побегов молодых сколько! Найрани поднялась и дошла до ближайшего дерева. Ладонь легла на шершавый изогнутый ствол, погладила узловатую ветку. В груди мягким теплом привычно отозвалась магия. Прямо как там, дома, в яблоневом саду. Магия легко потекла сквозь пальцы к дереву, наполняя его любовью и благодарностью. Энергия приходила сама из окружающего пространства, наполняла тело. Магия Найрани трансформировала, накапливала и передавала ее дальше, вновь смешивая с природой. Впервый раз с тех пор, как попала сюда, Найрани не чувствовала себя оторванной от земли. Не чувстовала себя потерянной. Она смотрела вверх на купол из веток и листьев и чувствовала себя единым целым с этим местом. Обратно в домик Найрани пришла уже под утро.

Ула уговаривала Найрани уже битый час. Найрани упиралась, отнекивалась и спорила.

– Ну зачем я пойду? Я там не знаю никого.

– Меня же ты знаешь. Пойдем, сядем вместе. Посидим у костра, песни послушаем. У Главы клана второй сын родился. Вся деревня там будет.

– Вот именно, что вся…

– Чего ты боишься? Того, что будешь чувствовать себя чужой?

– Я боюсь, Ула. Я не готова. Все будут меня разглядывать.

– Так ты боишься им не понравиться? – хихикнула Ула. – Не переживай, если хочешь, мы тебя принарядим и причешем.

– Нет-нет! Не надо.

– А теперь тебе страшно, что понравишься кому-нибудь из Охотников?

Найрани скривилась. Да уж, Ула видит ее насквозь.

– Ты непоследовательна, Найрани. Ты реши, чего тебе больше хочется, понравиться им или чтоб на тебя не обратили внимание, – Ула рассмеялась и приобняла Найрани за плечи.

– Ула, мне больше всего хочется остаться в домике сегодня.

– Найрани, расслабься. Глава клана ведь пообещал тебе, что если ты не захочешь, тебя никто не тронет. Ему можно верить. Он – человек чести.

– Он-то может и человек чести, а как же остальные?

– Ну что ты из них чудовищ каких-то сделала? Не страшные они. Многие из них женатые и будут на празднике со своими женщинами. Нормальные они люди. Почти.

– И даже тот Охотник, что похитил меня?

– И о нем тоже не делай поспешных выводов. Айгир не плохой. Просто немного своевольный.

– Да уж… И наглый… Подожди… Айгир?

– Да. Зовут его так. Ты не знала? Разве вы не познакомились в дороге?

– Нет. Мы оба не очень стремились общаться, – Найрани нахмурилась. Перед глазами вплыла картинка, как охотник встает со своей лежанки, подходит к ней и держа за волосы, погружает в сон. – Этот Айгир тоже там будет?

– Скорей всего. Это общий праздник.

– Не горю желанием видеть его.

– Не смотри, если не хочешь. Но будет невежливо отказать Главе. Он лично тебя пригласил. Ты уже один раз проявила к нему неуважение, когда отказалась назвать свое имя.

Найрани вновь стало стыдно за свое поведение.

– Ладно, пойдем. Только надо приготовиться к празднику. Мне нужно знать что-то про местные обычаи. Как здесь принято здороваться?

– Ничего особенного, – сказала Ула. – Просто будь доброжелательна. Остальное я покажу тебе по ходу.

Жители деревни сидели на шкурах вокруг костра, на котором жарилось мясо. Женщины разливали в кружки ковшами из большого чана какой-то горячий напиток. Двое мужчин выстукивали на барабанах незатейливые ритмы. Третий мужчина играл на музыкальном инструменте, напоминавшем свирель. Глава клана тоже сидел у костра. День клонился к закату. Люди разговаривали, смеялись. Некоторые сидели в обнимку со своими парами. Некоторые семьи были с детьми. Найрани и Ула сидели в первом ряду почти напротив Главы. Найрани украдкой разглядывала людей. Нектороые, особенно мужчины, поглядывали в ответ на нее с интересом.

– А где же ящеры? – спросила Найрани Улу. – Айгир же не единственный такой в деревне?

– Нет, не единственный. Все мужчины обладают ящером.

– А где же их держат. Я не видела ни одного, пока мы шли сюда от домика.

– Ящеров нигде не держат, милая.

– Как так?

– Ты в самом деле не знаешь ничего о Народе?

– Откуда я могу знать? У нас вообще не упоминали никогда наездников на ящерах.

Кто-то крикнул: «Давайте споем!». Толпа поддержала предложение одобрительным гулом. Глава клана хлопнул в ладоши и все расселись по своим местам. Женщины, разливавшие напиток оставили свои половники и растворились в череде лиц. И в следующий миг Глава запел. Его голос был низкий с бархатистым тембром. В песне не было слов. Голос выводил мелодию с чувством. И была в этом голосе такая сила, что, казалось, пространство вибрирует и сочится чистой энергией звуков. Найрани слушала его как завороженная. Магия рвалась из ее груди, стремясь смешаться, соединиться с этим потоком силы. Другие мужчины подхватили своими низкими голосами песню Главы. Песня была полна мощной чисто мужской энергией. Теперь пространство вокруг костра еще более уплотнилось. Энергия песни наполняла все и всех. Она откликалась в душе диким восторгом. От ее звуков замирало где-то внизу живота. Какой-то короткий миг Найрани наслаждалась! И почему в ее деревне пели в основном женщины? Если бы Найрани была зверем и имела бы шерсть, ее шерсть встала бы дыбом на загривке. Ей вдруг захотелось подобно волчице, вскинуть голову к луне и добавить свое протяжное «У-у-у!» к песне своего вожака и своей стаи. Вот только это не ее стая. Найрани медленно вдохнула и выдохнула, сбрасывая очарование момента со своего сознания. Еще не хватало в самом деле поскуливая от восторга подхватывать окончания музыкальных фраз. Наконец звуки песни стихли и толпа вокруг костра взорвалась одобрительными криками, возгласами. Постепенно люди успокаивались, но воздух по прежнему оставался настолько наполненным магией и силой, что казался плотным как вода.

В этот момент где-то вверху захлопали крылья и уже знакомый Найрани бело-желтый ящер мягко приземлился в круге. Всадник легко спрыгнул на землю, а дальше произошло то, чему Найрани с трудом поверила. Ящер просто исчез. Просто рассеялся на золотистые капельки и растворился в воздухе. Найрани сидела раскрыв от удивления рот и во все глаза смотрела на прибывшего Охотника.

– Видела бы ты свое лицо сейчас, – Ула тихо рассмеялась Найрани на ухо.

– Как? Как он это сделал?

– Ящер является частью его сущности.

– Неужели ящер не настоящий? – удивилась Найрани. Она же хорошо помнила, как большие лапы держали ее. Они определенно были настоящие.

– Настоящий. Охотники могут вызывать эту часть своей сущности, если нуждаются в ней. Когда ее помощь не требуется, она просто снова сливается с Охотником.

– И все люди в деревне такие?

– Нет, только мужчины.

– Девочка, перестань так смотреть. Кое-кто решит, что тебе нравится этот Охотник.

– Кому он может нравиться? Он же невоспитанный, наглый…

– А еще он – лучший охотник в деревне.

– Ну и что, – тряхнула волосами Найрани. – Он от этого не перестанет быть невоспитанным и наглым.

Часть сущности… Найрани вдруг вспомнилось происшествие у костра, когда Охотник нес ее сюда. Она тогда попыталась воздействовать на его ящера. «Не смей залезать мне в голову!» Вот дура!!! Вот что бывает, когда вступаешь в бой, не зная возможностей своего врага. А она-то еще ломала голову, как так получилось, что Охотник так быстро все понял.

Охотник устроился на шкуре, подогнув под себя ноги. Он выглядел почти так же, как и в тот день, когда притащил ее сюда. Только лука и колчана теперь за спиной не было. На Охотнике был меховой жилет, одетый прямо на голый торс и кожаные штаны со шнуровкой на боках. Он принял от какой-то женщины кружку с дымящимся напитком. Вдруг Охотник повернул голову и посмотрел прямо в глаза Найрани, ухмыльнулся и приподнял свою чашку в знак приветствия. В его позе, в его ухмылке и в том, как он смотрел на нее ясно читалось: «Я знал, что ты смиришься!». Найрани снова почувствовала, что закипает. И видимо, некоторые сидящие рядом люди тоже это почувствовали, потому что стали оглядываться на нее. Найрани встала и постаралась как можно менее заметно уйти из круга.

Ула нашла ее на камнях на берегу реки. Найрани сидела, положив обе ладони на камень.

– Ты извини, я не сдержалась. Не могла там больше сидеть, – Найрани не обернулась.

– Это из-за него? Из-за Айгира?

– И из-за него тоже. Слишком много эмоций для одного вечера. Эта его самодовольная ухмылочка меня до ужаса злит!

– Ты все еще смотришь на окружающее через свою обиду. Тебя обидело то, что тебя забрали не спрашивая твоего согласия, как вещь. И тебя обижает, что он не посчитал твое мнение ценным.

– Да, ты права, наверное.

– А если бы он не украл тебя, а пришел бы в твою деревню гостем-странником, твое отношение было бы к нему другим?

– Я не знаю, возможно. Но это не важно. Все случилось так, как случилось. Ничего уже не изменить.

– Изменить можно многое. Было бы желание.

– Зачем что-то менять? Общаться с ним у меня нет желания. Там, в моей деревне у меня есть нареченный. Мы должны были пожениться. Я через год уйду отсюда. Он будет меня ждать. А жители деревни через некоторое время даже не вспомнят, что один из их Охотников притащил к ним какую-то девку. И я постараюсь все забыть. Я только тебя хочу помнить, Ула.

Ула обняла Найрани за плечи и легко коснулась губами ее лба.

– Спасибо, милая. Я пойду к костру, посижу еще немного.

Ула ушла, а Найрани двинулась в сторону деревьев на песчаной косе. Дерево, которое Найрани напитывала в ту ночь, когда просила прощения у реки, теперь ощутимо отличалось от соседних. Крона стала гуще и выше. Найрани легла на спину возле дерева прямо на песок, поросший редкими травинками, раскинула руки и вытянула ноги. Закрыв глаза, Найрани попыталась успокоиться. Ничего не выходило. Эмоции бушевали, мысли соскальзывали к воспоминаниям вечера. Все еще звучали в голове отголоски песни Охотников. Найрани прикрыла глаза и вздохнула.

– Встань с земли, папина дочка, платье испачкаешь, – раздался почти над самым ее ухом знакомый насмешливый голос.

Найрани подскочила, как ужаленая. Айгир засмеялся, уперев руки в бока.

– Ты…. Да ты… Зачем так пугать?!!

– Не злись. Ты сама виновата. Ты очень беспечна. Лежишь и не смотришь, что вокруг тебя происходит.

– Ты зачем пришел сюда вообще?

– Стало интересно, как ты выпустишь пар после нашей песни, – в глазах Айгира плясали чертики.

– Ты о чем? Какой пар? – Найрани захлопала ресницами.

– Да перестань… Тебе же понравилось.

– Откуда тебе знать?

– Это все почувствовали. Тебя просто распирало от магии.

– Все?!! – Найрани стало дурно.

– Все, – Айгир оперся спиной на ствол ближайшего дерева. Он явно наслаждался ее смятением. Найрани захотелось обернуться ящеркой и спрятаться в камнях.

– А как ты меня здесь нашел?

– Твоя магия проливается из тебя как вода из дырявого ведра. Такой след остается, что любой поймет, где ты. Кто учил тебя пользоваться магией? Плохой у тебя был учитель. Странно, что ты вообще можешь питать деревья и не падать при этом без сил. Ты теряешь много энергии.

– Не смей говорить плохо о моем отце!

– А что ты мне сделаешь? Боевой магией ты не владеешь. Ты умеешь наносить ментальные удары, но мою защиту тебе не обойти. Это мы уже проверили. Что же твой отец не научил тебя ставить простейшие щиты?

Найрани молчала, поджав губы.

– Я думаю, что он сам не умел их ставить, – продолжил Айгир

– Нам в деревне не у кого было учиться.

– Значит один маг-недоучка сотворил еще одного недоучку.

– Ты ничего не знаешь о нас! Как ты можешь делать такие выводы?

– Ты о нас тоже ничего не знаешь, однако давно уже про нас все решила.

– Ты помог мне составить впечатление. Зачем ты вообще меня схватил?

– Ну я вообще-то сначала хотел твою подружку схватить. У нее зад больше. Но потом ты влезла. Твоя магия похожа на нашу и я решил, что ты интересная зверушка. Если бы я мог, я бы унес вас обеих. Но твоя подружка сиганула в лес.

Найрани вспыхнула. Все – то он приметил. Телесные достоинства Джарры разглядел. Значит кружил над ними, выбирал, выслеживал, как добычу.

– Зверушка?!!

Айгир пожал плечами.

– Ты зачем пришел? Раздражать меня?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю