Текст книги "Оцепеневший (ЛП)"
Автор книги: Нил Ксавьер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Всегда, – моя уверенность заставляет Логана зарычать.
– Ты теперь медведем гризли притворяешься?
О, дерьмо. Я собиралась сказать это вам, а не ему!
– Ты только что назвала меня медведем гризли? – его голос гремит поверх голоса Тони, который еще раз прощается до того, как исчезнуть за входной дверью.
– Ух, – отвечаю я, вставая.
Следуя за моим движением, он блокирует мне выход и настойчиво произносит:
– Нам. Нужно. Поговорить.
– Знаешь, а я не чувствую себя настроенной на разговор, – бросив ему едким тоном, я обнимаю себя руками. – Поскольку губы Лиз не обернуты вокруг твоего члена, почему бы тебе не посмотреть, способна ли она с тобой поговорить?
Он закрывает глаза.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Нет?
В секунду, когда он открывает рот, чтобы ответить, звонит его телефон. Неохотно он тянется в карман и пялится на экран. Качая головой, он указывает пальцем на меня.
– Мы не закончили.
– О... но… мы закончили, – произношу я, обходя его, когда он отвечает на звонок.
И в этот раз… думаю, мы на самом деле закончили.
Глава 13
Макс
Когда-то ночь перед боем была тем, чего я с нетерпением ждала. Мороженое. Видеоигры. Смех. Надежда. И теперь каждый раз, когда она наступает, во мне появляется больше страха, чем прежде.
– Ты избегаешь возвращения домой, – выпаливает Тони, когда захлопывает ноутбук.
– Неправда.
– Правда, – он давится смешком, пряча ноутбук в сумку. – Так до сих пор и не поговорила с Келларом, да?
Его имя пробуждает во мне желание что-нибудь съесть.
Да. Я ем, когда на эмоциях. Бл*дь, подайте на меня в суд. Или дайте мне кусочек пирога. По факту, я бы предпочла пирог. С пеканом, если такой имеется.
– Прости за вчерашнее, – смущаясь, говорю я.
– Ты знала, что делала, – он надевает сумку себе на плечо. – И я не виню тебя. Но я больше не хочу быть пешкой, Макс. У нас есть дружба и она мне нравится. Но не ставь меня в центр своих сражений, пожалуйста.
– Прости, – шепчу я, – ты этого не заслужил. Я перешла черту. Я знаю, что перешла. Я просто… не думала трезво.
Он рукой приподнимает мой подбородок.
– Все хорошо. И ты можешь позвонить мне, когда я понадоблюсь. Это то, для чего нужны друзья.
Вот. Вы слышали его? Вот, какого парня я должна хотеть! Это все, чего мы должны хотеть. Понимания. Заботы. Глубокомыслия. Почему я не смотрела в его сторону? Почему пошла другим сраным путем? Все правильно. Потому что так все и случается в фильмах! Потому что так все и случается в книгах! Когда вернусь домой, сожгу все свои книги за то, что они полны лжи и ложных надежд! Нет. Нет! Беру свои слова назад! Я никогда не смогу обидеть книгу… ну, типа того. Ну, может я и бросала роман через комнату раз или два в своей жизни. О, да ладно, я знаю, что и вы так делали! Или хотя бы думали об этом.
– А теперь отправляйся домой. Насладись ужином. И позвони мне, если понадоблюсь, – он оставляет братский поцелуй на моем лбу.
– Сегодня нет свидания? – Я следую за ним из офиса, и моя сумка с собственным ноутбуком висит у меня на плече.
– Облажался вчера вечером. Капитально.
– Проблемы?
Качая головой, пока мы идем к выходу, он произносит:
– Просто это не было тем, что я ищу.
В мою голову закрадывается мысль.
– Тони?
– Ага?
– Ты вообще знаешь, что ты ищешь?
Он смущенно чешет затылок, прежде чем вытащить ключи из кармана.
– Нет.
Я наблюдаю, как Тони садится в свою машину, машет мне на прощание, будучи внезапно застигнутым моментом.
Что хуже? Не иметь понятия, что ты ищешь, потерять, пока пытаешься найти это, или знать, что именно тебе нужно, но не быть способным получить это? Четко и ясно, что ситуация из рода парадоксальных. Но может ли хоть один из самых дерьмовых вариантов быть не настолько дерьмовым?
Выбрав длинный путь, не только чтобы избежать пробок, но и сократить время до того, как окажусь в одном доме с моим бывшим лучшим другом, я наконец-то приезжаю домой. Его машина на подъездной дорожке заставляет меня закрыть глаза, когда я ударяюсь затылком о подголовник.
Ты можешь сделать это, Макс. Можешь. Просто войди в дом и направляйся сразу в свою комнату. Не встречайся взглядом с Эрин. Ты можешь слопать «Твинкис» в качестве обеда у себя в комнате (прим. пер. – бисквитное пирожное с кремовым наполнителем).
Быстро хватаю свои вещи и спешу к входной двери с планом игры у себя в мыслях. Хотя в минуту, когда сбрасываю обувь и поворачиваюсь, чтобы уйти наверх, Логан спускается мне навстречу.
Я знала, что это случится.
Прежде чем у нас есть шанс обменяться хоть словом, гремит голос Люка:
– Вы оба! На ужин. Сейчас же.
В унисон, мы хрипим:
– Но…
– Сейчас же! – твердо заявляет Люк.
Зная, что с ним лучше не спорить, мы оба шагаем на кухню бок о бок и садимся на свои места. Как только усаживаемся, Эрин мило ставит тарелки с пастой с морепродуктами перед нами. Мой желудок бурчит в секунду, когда я чую запах еды.
Иуда! Еда и секс заставляют его восстать против меня! Каждый раз! Мне стоит самой восстать против него! Хоть эта еда и пахнет хорошо, чтобы винить мое тело за то, что оно ее хочет.
Я беру вилку и кладу еду в рот, молча обводя стол глазами.
Эрин постукивает пальцем по бокалу с вином.
– Ты не собираешься говорить?
Проглатывая все, что было у меня во рту, я выдавливаю улыбку.
– Конечно, милая. О чем ты хочешь поговорить? О погоде? О спорте? О новой книге, которую я вчера заказала онлайн?
– Я имела в виду, друг с другом, – взгляд на ее лице показывает, что она даже в среднем не прикалывается.
– Если бы она перестала быть такой чертовски упертой, я бы поговорил, – произносит Логан, засовывая целую вилку с едой в рот.
– А когда ты перестанешь быть упертым? Сейчас или когда в следующий раз отправишься в отель с девушкой, которая видела больше членов, чем номинатка на роль в Лучшем Горячем Видео? – Эрин тихо посмеивается, а я качаю головой. – Здесь не о чем говорить.
– Явно есть, – Люк кладет свою вилку. – А вы двое не можете решить свою проблему, словно это кубик Рубика. Поговорите друг с другом.
Никто из нас не произносит ни слова.
Люк требует:
– И поговорите сейчас.
– Нечего говорить, – лгу я.
– Чушь собачья, – произносит он. – Я серьезно, Макс. Я против. Поиграли и хватит. Говорите.
– Ладно, – я отбрасываю вилку. – Хорошо, – резко дергаю головой в сторону Логана. – Ты – потаскун!
Не самый лучший выбор слов.
Застигнутый врасплох, Логан отодвигает свою тарелку от себя.
– Вот значит, с чего мы начнем?
– Ага, – я тоже отодвигаю от себя тарелку. – Давай начнем с того факта, что ты не можешь держать свой член в штанах!
– Он сейчас там.
– Слава Богу, – бурчит Эрин.
– А где он был два часа назад? Ты хоть помнишь имя девушки?
– Макс…
– Почему, Логан?
– Что почему?
– Почему? Почему тебе нужно трахать каждую девушку, которая идет тебе навстречу?
– Я не спал ни с кем после тебя!
– Наблюдение показывает… – я указываю на вымышленную доску рядом с собой. – Чушь собачья! Динь! Динь! Динь!
Зловеще спокойным голосом он отвечает:
– Это не чушь, Макс.
– Выглядит, как чушь, воняет чушью, исходит из твоего рта… значит, явно чушь.
Вы можете помочь мне с такими фразами? Я слишком разъярена, чтобы мыслить разумно.
– Ты обвиняешь меня в том, что я трахаю всех и вся, хотя каждый раз, когда сама уходишь от меня, идешь прямиком в руки другого!
Нарываешься. Логан.
Эрин ловит тень паники на моем лице.
– Может, нам стоит прекратить это.
– Пусть. Дерутся, – требует Люк, после чего сразу же следует крик Логана:
– Ты собираешься сидеть здесь и обвинять меня в том, что я позволяю прикасаться к своему члену, когда я видел, как другой парень с легкостью пустил в ход свои руки к тебе, словно ты нарезанный хлеб?
Я пыхчу от раздражения:
– Ты только что назвал меня нарезанным хлебом?
– Он назвал тебя нарезанным хлебом, – повторяет Эрин.
– Ш-ш, – кидает Люк своей сестре.
– Ты вообще знаешь, что я чувствовал, глядя, как девушка, на которую я заявил права, как на свою, по-пьяни позволяет какому-то прохожему подонку лапать ее на людях?
– Я вполне уверена, у меня есть четкое понимание этого, потому что весьма осознаю, что именно это ты и делаешь со мной постоянно!
– Иди нахер за это, Макс! Я ничего не делал, кроме как оставался верным тебе с тех пор, как сказал, что выбираю тебя!
– Это была ЛОЖЬ, которую ты сказал лишь для того, чтобы затащить меня в постель! – мой голос срывается на визг, такой громкий, что я сама себя немного напугала.
– Вот, в чем значит дело? – его голос теперь звучит сломлено, и даже обиженно. – Ты думаешь, что я поцеловал тебя в помещении, полном людей, чтобы манипулировать тобой и впоследствии трахнуть?
Ладно… когда он так говорит, это заставляет меня звучать и чувствовать себя сумасшедшей.
– Ты думаешь, я такой жалкий, что скажу что угодно, лишь бы заполучить тебя в постель?
Я не нахожу голоса, чтобы ответить.
Он откидывается на спинку стула и бросает дерзким тоном:
– Что злит тебя больше, Макс? Тот факт, что ты права, или тот факт, что впервые за четыре года, когда ты раздвинула ноги, это было для того, чтобы стать очередной зарубкой на спинке моей кровати?
Резкий вдох вырывается у всех в этой комнате.
И ваш я тоже слышала!
Поднимаясь на ноги, будучи едва ли в силах стоять из-за дрожи, я увлажняю губы. Слезы просятся вырваться из глаз.
– И это были последние слова, которые ты мне, бл*дь, когда-либо скажешь.
Без единого дополнительного слова от кого-либо, я, словно шторм, мчусь к двери, хватаю сумку, ключи и телефон.
Как насчет того, чтобы вы сделали мне одолжение, и напомнили об этом моменте в следующий раз, когда он на коленях будет выпрашивать мое прощение, а? В следующий раз, когда я хотя бы подумаю посмотреть на него с желанием, напомните мне, что он признал тот факт, что во мне нет ничего особенного, я ничем не отличаюсь и не являюсь ничем большим, кроме как еще одним вычеркнутым пунктом в его сраном списке достижений.
Глава 14
Логан
Не могу поверить, что я, бл*дь, сказал это.
– Келлар, – голос Эрин неимоверно ровный.
Я снова подвигаю свою тарелку к себе.
Может, если я проигнорирую ее...
Она с хлопком ставит бокал вина на стол.
– В машину.
– Но я ем.
Выйдя из себя, она дергает мою тарелку к себе и выбрасывает все ее содержимое в мусорное ведро.
– Ты закончил. В машину. Живо.
Запуская пальцы в волосы, я отодвигаю стул назад. Поникнув всем телом, я следую ее команде.
Бороться с ней нет смысла. Будучи такой разъяренной, как сейчас, я бы не удивился, что она собирается проехаться, чтобы убить меня и спрятать труп где-нибудь в лесу. Я чертовски это заслужил. Из всех дерьмовых вещей, которые я сделал и сказал в своей жизни, эта официально становится на первое место списка.
Низко свесив голову, я следую за Эрин к машине, оставив Люка одного расправляться с хаосом после ужина. И этот хаос происходит в ночь перед боем.
Когда, бл*дь, моя жизнь стала такой чертовски сложной? О, все правильно. В минуту, когда я родился. Сраное проклятье Келларов. И если вы не верили в эту херню прежде, могу поспорить, сейчас верите.
Я плюхаюсь на сидение машины Эрин, пристегиваюсь ремнем безопасности и пялюсь прямо на дверь гаража. Мгновение ничего не происходит. Никто из нас не говорит и не двигается.
А есть вообще смысл что-то сейчас говорить? Я так жестко наступил себе на глотку, что на ней останутся следы от подошв.
Внезапно громкое «БЛ*ДЬ!» срывается с губ Эрин.
Я закрываю глаза.
– Я знаю.
– Как ты, бл*дь, мог сказать такое?
– Я не знаю.
– Что ты, черт возьми, имеешь в виду под своим «я не знаю»?!
– Я имею в виду, что не знаю! – кричу я, крепко зажмуривая глаза, пока мой ответ вращается у меня в голове. – В одну минуту я был готов все ей объяснить, а в следующую – был так раздражен тем, что она поверила в то, что я стану обращаться с ней, как с мусором! Это, бл*дь, нечестно, Эрин! Я не заслужил этого, Эрин!
– А она заслужила? – спрашивает она низким голосом.
Я не могу открыть глаза.
– Я был неправ, сказав это.
– Ты был запредельно неправ, – он наконец-то выезжает на проезжую часть. – Ты настолько далеко шагнул за черту, что тебе понадобится гребаный паспорт, чтобы вернуться обратно!
Не смейтесь. Это не смешно.
– Это конец, не так ли? – слова скатываются с моего языка, оставляя после себя полнейшую пустоту.
Когда Эрин не отвечает, я наконец-то открываю глаза.
– Всему конец. Все закончилось. – Между нами поселяется тишина. Я делаю все возможное, чтобы выровнять дыхание, но оно тяжелое. Неровное. Каждый раз, когда моя грудь сжимается, я чувствую в ней пустоту.
Что, на самом деле, в порядке. Во мне все равно ничего не осталось. Единственную вещь, дававшую мне жизнь, я выбросил, а почему? Потому что мои чувства были ранены? Когда я стал такой сопливой киской? И как мне, черт возьми, учить мальца быть мужчиной, когда я со своим собственным дерьмом разобраться не могу?
– Помнишь первый раз, когда мы отправились в совместную поездку? – спрашивает Эрин, и в ее голосе звучит больше мягкости, чем я когда-либо слышал.
И вот теперь я узнаю этот тон. Тон, который мы используем, когда жизнь превращается в запредельное дерьмо, из которого нет возврата. Когда мы знаем, что пути назад нет. Когда мы знаем, что за нами ничего не осталось, и не к чему возвращаться.
– Это было неделю спустя после смерти твоих родителей. Макс едва ли тебя видела. Люк вообще не видел. Практически, никто не мог тебя найти, будто ты была угнетенным Вальдо (прим. пер. – ссылка на книгу иллюстраций автора Мартина Хэнфорда «Где Вальдо?», в других источниках «Где Валли?». Книга состоит из иллюстраций десятков людей в разлитых ситуациях и местах, среди которых читателям нужно отыскать Вальдо (Валли)). Но я мог. И я сказал тебе посадить свою задницу в машину и отправиться прокатиться.
Воспоминание всплывает у меня в голове, пока я наблюдаю за проезжающими мимо машинами.
– Ага. И ты сказал мне, что мне не нужно с тобой разговаривать. Мне не нужно тебя слушать. Все, что мне нужно было сделать, это сесть за руль.
Эрин сворачивает налево на соседнюю дорогу.
– То же самое и сегодня, Келлар. Тебе не нужно разговаривать. Тебе не нужно слушать. Просто сиди…
Музыка наполняет салон, и я снова закрываю глаза.
Когда я был ребенком, где-то четырех или пяти лет, иногда после того, как старик меня потрепал, мама сажала меня в машину, как только он отключался, и увозила меня. Поездка никогда не длилась слишком долго, потому что она не хотела, чтобы он узнал, что она брала машину, не говоря уже о том, что он бил ее по лицу так, что иногда она не могла видеть, она все равно сажала меня в машину, и атмосфера спокойствия усыпляла меня. Я всегда чувствовал себя в безопасности. Защищенным. Будто весь остальной мир не мог навредить мне в эти краткие моменты. Эту историю я рассказал Эрин в тот вечер. Она единственная, кто знает. Ну, и теперь вы.
Глава 15
Макс
Тони передает мне еще одно печенье «Орео», когда садится на диван. Он слегка толкает меня рукой, чтобы я положила голову ему на ноги, пока я остаюсь лежать в позе эмбриона. Где-то между всхлипываниями и рыданиями мне удалось умять всю пачку печенья «Орео» и полгаллона молока.
Меня только что окунули в грязь! Я могу жрать, как корова! Хватит меня осуждать! Ого. Простите. Мне не стоило кричать на вас. В конце концов, это не ваша вина, что я легла и раздвинула ноги впервые за четыре года, просто чтобы стать еще одной зарубкой на спинке чьей-то кровати? Ух. Ублюдок!
– Я не понимаю, – вздыхает Тони, подпирая рукой лицо, пока смотрит вниз на меня. – Макс, я не понимаю. Ты могла бы иметь любого парня в целом мире, а ты выбираешь одного. Пожалуйста, я спрашиваю тебя, ради всего святого, объясни мне это.
Я откусываю печенье.
– Ты злишься из-за него. Грустишь из-за него. Смеешься из-за него. Плачешь из-за него. Он должен быть твоим парнем. И да, в отношениях есть взлеты и падения, но вы ведь не в отношениях? Вы не зашли так далеко.
Вам тоже интересно, как долго продлится эта лекция?
– Поэтому скажи мне только раз, Макс. Почему он? Все дело в том, что он плохиш с татуировками или как?
– Я любила его еще до татуировок.
Тони улыбается тому факту, что вытащил из меня хоть что-то.
Стирая слезы со своих щек, я отчаянно вдыхаю. Боль в груди отдаленно утихает.
Вам, наверное, тоже интересно, да? Я имею в виду, да, теперь кое-что очевидно, но вам тоже хочется услышать это.
– Это не впервые я пытаюсь построить что-то с Логаном.
– Нет?
– Впервые я типа взболтнула это после школы, когда он однажды провожал меня домой. Он провожал меня каждый день, когда у меня не было машины. Это просто получилось, а после того, как я сказала ему, я спросила, дал бы он нам двоим шанс. Я знала, что шансов на успех было мало. Даже тогда Логан спал с половиной учениц, стоило ему лишь щелкнуть пальцами, и я подумала, что, может, он будет другим со мной. На следующий день во время школьной экскурсии я сказала ему, что, может, мы могли бы что-то попробовать. Я думаю, мы собирались посмотреть на акул или что-то типа того… все равно, он попросил некоторое время подумать об этом и сказал, что он заскочит ко мне позже вечером.
– И он не показался?
– Это была ночь, когда умерли его родители.
Тони нахмурил брови.
– Дерьмо…
– Очевидно, что я оставила эту тему на некоторое время, но в одну ночь, когда он лежал в моей постели, я наклонилась и поцеловала его. Сначала он отстранился, но после, будто его дернули назад за футболку, он сместился и ответил мне «нет». Он сказал, что не хотел потерять единственного человека, который у него остался. – Когда Тони ничего не отвечает, я закрываю глаза. – Он сказал, что, если что-то пойдет не так, потерять меня будет равносильно потерять частичку самого себя.
Тони нежно ласкает пальцем мою руку в успокаивающей манере.
– Так, как я часть его, он – часть меня. Я выбираю его, потому что без него я рухну в огромную пропасть, на краю которой боюсь поскользнуться. Место, из которого я боюсь не выбраться. Потому что в этой пропасти находится понимание того, что мой отец никогда не поведет меня к алтарю. Что моя мать любит кредитные карточки больше, чем меня. Что у меня никогда не было нормального детства. Потому что в этой пропасти находится тот факт, что до недавних пор я едва ли сводила концы с концами финансово. Что никто и никогда не влюблялся в меня. И что существует огромный шанс того, что никто и никогда не влюбится. Потому что я не заслуживаю этого. Потому что я повреждена 67 000 способами. Я выбираю Логана, потому что без него мою жизнь засосет в черную дыру. Потому что без него моя жизнь станет блеклой. И я не имею в виду какую-то мелодраматическую, будоражащую херню из рода «будь моим принцем в сияющих доспехах», Тони. Я имею в виду, что внутри меня есть что-то такое, что просыпается только для него. И без него, даже хотя бы в качестве друга, каждое чувство в моем теле онемеет. Теперь. Ты. Понимаешь. Это?
– Да, – шепчет он. – Понимаю…
Сворачиваясь в клубок потуже, я позволяю слезам, которые прекратились на мгновение, вернуться.
Я надеюсь, вы тоже это понимаете. Потому что мне больше нечего сказать.
Глава 16
Логан
Не проделай дыру в стене, Келлар. Не проделай дыру в стене.
Пальцы барабанят под моей головой, пока я лежу и пялюсь на место рядом с моей дверью.
Оно просто, бл*дь, идеальное для того, чтобы проделать там дыру. Конечно, после этого в моей комнате появится ненужное окно в коридор, но, по крайней мере, на мгновение мне станет легче. Разве не это важно? Ха. Разве это не то, что в первую очередь поставило меня в такую ситуацию? Поиск мгновений? Бл*дь.
Закрывая глаза, я прилагаю все усилия, чтобы не вспоминать ужас на лице Макс. То, как ее челюсть отвисла до пола. Как ее глаза расширились от злости. Как тело затрясло, словно мокрую чихуахуа после дождя.
Видели когда-нибудь, как они дрожат? Это же нереально.
Я потираю лицо одной рукой. Прохожусь ладонью по небольшой колючей щетине, которую мне предстоит сбрить, прежде чем я выйду на ринг завтра.
Знаете, это ведь будет первый раз, когда я выйду на ринг, а Макс не будет там для меня. Это также будет первый раз, когда она больше не выйдет в качестве ринг-гёрл. Как так, что за прошедшие пару месяцев мы прошли путь от идеально уравновешенных, почти нормальных друзей до того, что теперь не разговариваем друг с другом? Я никогда не думал, что скажу это… но секс разрушил мою жизнь. Вы можете просто отрезать мне язык после того, как мелко нарежете мое достоинство за это заявление?
Звук вибрации моего телефона на столике заставляет меня потянуться к нему рукой. Я проверяю номер звонящего. Неизвестный. Чувствую соблазн проигнорировать звонок, но не могу вспомнить, вдруг это номер рабочего телефона Лиз.
– Да, – отвечаю.
– Ты даже не говоришь «привет», когда поднимаешь трубку? – голос на другом конце принадлежит тому, кого я явно не ожидал услышать.
– Откуда у тебя, бл*дь, мой номер?
Тони ухмыляется:
– Веришь или нет, пароль к телефону Макс был плевым делом.
Конечно, она у него. Мистер Правильный. Мистер «я буду твоим плечом, на которое ты можешь опереться». Мистер Идеальность. Я никогда не хотел прижать его к земле сильнее, чем сейчас. И я знаю, что вы думаете. Я всегда говорю это, но в этот раз я имею это в виду. Избиение его до крови немного отвлечет меня от того факта, что девушка моей мечты ушла из моей жизни, чтобы преподнести себя ему на блюдечке с золотой каемочкой.
– Что тебе нужно? Позлорадствовать? Соблазнить меня, чтобы я выбил тебе все зубы?
– Дать тебе последний шанс сделать все правильно с Макс, – будто по свистку, я подхватываюсь всем телом и сажусь прямо. – Рад, что теперь ты меня слушаешь. Я хочу, чтобы ты приехал утром и поговорил с ней. Я напишу тебе адрес, и тебе лучше быть здесь в 7:30, потому что в 7:31, Келлар, срок действия предложения истекает.
Я отвечаю с дерзостью:
– Какого хера ты думаешь, что мне нужна твоя помощь?
Дерьмо. Мне не стоило говорить этого. Не это нужно было сказать. Не это!!
– Потому что не я собираюсь потерять любовь всей своей жизни, – Тони выжидает мгновение, а затем добавляет, – 7:30.
Прежде, чем у меня есть шанс ответить, линия замолкает, и на телефон приходит сообщение с его адресом.
Вы правда думаете, что у меня еще есть шанс? Или уже слишком поздно?
Глава 17
Логан
Расхаживая перед квартирой Тони, я успокаиваю сам себя. Комбинация из бессонницы, энергетика и возможности того, что, вероятно, с Макс еще ничего не кончено, волнами колышется у меня венах.
Это как атомная бомба, движущаяся по вашей кровеносной системе. Вы просто посидите в сторонке и посмотрите, как она взорвется.
Я пялюсь на белую дверь его квартиры, желая, чтобы она просто, бл*дь, открылась.
Он сказал в 7:30. Я приехал рано. Какого хера так задерживаться? Вы ведь тоже хотите это знать, да? Вам ведь нравится этот парень! Позвоните ему! Напишите ему! Сделайте что-нибудь! Это ожидание…
Входная дверь открывается, и он выскальзывает в коридор, закрывая ее за собой.
Напомните мне быть милым с этим парнем, ради Макс.
Тони делает пару шагов и скрещивает руки на груди, будто охраняет вход в пещеру с жемчугом.
В данный момент, для меня так и есть.
– Ты появился.
– Появился, – нервно прочищая горло после момента тишины, я скольжу руками в карманы шорт. – Она еще здесь?
– Здесь.
Еще больше странной тишины.
Это еще хуже, чем когда я встретил мальца.
– Она спит, – снова произносит Тони.
Внезапно я чувствую, как все мое тело воспламеняется.
– В твоей гребаной постели?
– На моем диване. – Понимание успокаивает мое сердце, и жар курсирует по телу. – Давай я проясню для тебя, Келлар. Макс – мой друг. И все. Когда-то у меня были чувства к ней, но они исчезли в ту минуту, когда я увидел, что она чувствует к тебе. И единственная причина, по которой ты стоишь перед моим порогом, это потому что ты – та единственный человек во всем мире, который может остановить ее боль. Я делаю это не для тебя. Честно? Ты мне вообще не нравишься. Но Макс влюблена в тебя, а я сделаю все ради этой девушки. Так что я собираюсь разбудить ее и привести сюда, чтобы она поговорила с тобой, но хочешь дружеский совет?
Я вскидываю голову.
– Интересно, какой?
– Не облажайся.
– Какая часть из этого дружеская?
– Та, где мой кулак не впечатывается в твою морду, – слова повисают между нами на короткий момент, а затем он исчезает в квартире.
Я не знаю, быть впечатленным или благодарным. Так или иначе, он приведет ко мне Макс, и он прав. Я не могу облажаться. Это. Оно.
С тревогой я наблюдаю, как он открывает дверь. Тони выходит первым, за ним – Макс, одетая в ту же одежду, в которой была вчера вечером, только теперь ее волосы собраны в беспорядочный хвост на макушке. Она такая красивая. Такая чертовски красивая.
Тони указывает рукой в моем направлении. Я делаю шаг навстречу, и в этот момент она пятится назад к двери.
– Как, черт возьми, ты меня нашел?
– Я позвонил ему, – признание Тони рисует недоумение на ее лице.
Будучи другом, я тоже делал такое. После этого она обычно угрожает двинуть коленом по яйцам.
– Ты что?
– Я позвонил ему, – он остается непоколебимым, когда продолжает: – я сделал правильно. Ты несчастна без него. И я ненавижу это. Даже больше, чем просто ненавижу. Поэтому я позвонил ему и дал возможность приехать и разобраться с катастрофой, которая развернулась между вами. Но… посмотри на меня, Макс.
Его команда зарождает во мне семя зависти. Отмотай назад, Келлар. Сейчас не время. Ты сможешь доминировать над ней, когда все уладишь. Ты сможешь уладить.
– Если ты и вправду покончила с ним, я имею в виду, на сто десять процентов уверена, что это конец, значит, я буду уважать твое решение. Разворачивайся и возвращайся ко мне в квартиру, когда будешь готова. Но если не уверена… перестань хвататься за свою тюрьму недосказанности и сделай все правильно, – а затем продолжает, поворачиваясь ко мне, – у тебя только одна попытка, Келлар.
Тони возвращается назад в квартиру, оставляя меня и Макс стоять перед его дверью. Она скрещивает руки на животе, как и всегда делает, когда напугана, и я вижу впервые в жизни, сколько ущерба я нанес.
Можно ли все уладить? Стоит ли мне вообще пытаться? Вы правы. Конечно же, стоит.
– Чего ты хочешь, Келлар?
– Не называй меня так, – бурчу я голосом, который едва ли принадлежит мне. – Ты. Никогда. Меня. Так. Не. Называешь.
Его взгляд сверлит пол.
– Ты называешь меня «милый». Называешь «малыш». Ты называешь меня Логаном, – напоминаю я.
Слава Богу, ее взгляд поднимается ко мне.
– Зачем ты здесь?
– Ради тебя. Ради нас. Зачем же еще?
– Ты кристально ясно дал мне понять вчера, что бы между нами ни было, это было лишь шилом в мешке.
– Я не врал, Макс.
– Да ладно? – Она сильнее обхватывает свое тело. – Откуда мне знать, врал ли ты тогда, и не врешь ли ты сейчас?
– Может, поверишь мне?
– Поверить тебе? – я заслужил насмешку в ее тоне, но от этого все равно больно. – Ты хочешь, чтобы я поверила в херню, которая слетает с твоего языка, когда ты врешь мне каждый раз, как только у тебя есть шанс?
– Я еще не врал тебе!
– О, так я была всего лишь зарубкой на спинке твоей кровати?
– Тогда соврал! – раздражение снова начинает бурлить во мне. – И все. Это единственный раз, когда я соврал тебе, Макс.
– Да, конечно.
Я указываю пальцем на нее.
– В этом и проблема! Ты всегда предполагаешь что-то насчет меня!
– Я знаю тебя, Логан! – криком отвечает она. – Я знаю тебя лучше, чем ты, бл*дь, знаешь сам себя! Ты ешь желейных мишек только зимой, потому что медведи впадают в спячку в это время. Ты покупаешь только белые носки, потому что тебе слишком, черт возьми, лень разбирать их в день стирки. Ты ненавидишь мелодрамы, хотя рыдал на «Виноваты звезды».
Ударьте меня. Это был реально грустный фильм.
– Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой с первой ночи, когда ты рассказал мне, что твой отец оставил тебе рубец на шее размером с четвертак. Так что, да, Логан, я с уверенностью могу предположить некоторые вещи.
Делая глубокий вдох, я качаю головой.
– Но ты была неправа. Я не трахался направо и налево. Я не искал еще одну цыпочку для очередного быстрого секса. Единственный раз в своей жизни я пытался сделать что-то правильно, Макс! И я хочу сделать все правильно с тобой! Скажи мне! Скажи мне, как сделать все лучше? Как сделать все правильно?
Застигнутая врасплох, она содрогается:
– Я… я… я… я не знаю!
Чувствуя неловкость, я спрашиваю:
– Ты не знаешь? Что ты имеешь в виду под «я не знаю»? Ты пытаешься сказать мне, что нельзя ничего сделать?
– Я не говорила этого…
– Тогда что ты говоришь?
– Я не знаю, что сказать! Господи, как же в книгах все намного легче!
– Это то, что ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я сказал какую-то сопливую и заводящую хрень, которую они используют в тех тупых книгах, которые ты читаешь?
Превратившись из грустной в разъяренную, она топает ногой:
– Да!
– Хорошо! – я надвигаюсь на нее всем телом, заставляя ее пятиться назад к двери. Глядя в ее глаза, я признаюсь. – Макс… ты вся моя жизнь. Моя первая мысль по утрам – о тебе. Неважно, один я или со мной в постели есть кто-то еще, мой день начинается и заканчивается с тебя. Так было всегда, и, черт, скорее всего, так и будет всегда. Я всю свою жизнь живу для тебя. Я дышу для тебя, Макс. Я делаю очередной вдох, чтобы тебе не пришлось проживать свой следующий день без меня. Чтобы я мог защитить тебя. Чтобы мог заставить тебя улыбаться. Чтобы тебе никогда не пришлось жить одной. Я не мог понять, что, черт побери, со мной случилось. Я могу бы умереть завтра, и единственная причина, по которой я не захочу, это потому что у тебя не будет меня. Потому что ты не сможешь обнимать меня во время грозы. Потому что у тебя не будет моих пальцев, которыми я бы проводил по твоим волосам, когда воспоминания о твоем отце возвращаются из ниоткуда и их становится слишком много. Потому что у тебя не будет меня, чтобы убедить тебя, что ничего плохого не сможет тебя сломить. Я живу и дышу ради тебя, Макс.
Ее нижняя губа дрожит, и я расслабляю плечи:
– Сейчас, если ты решишь, что это, и правда, конец, значит, я пойму. Но услышь меня, когда я говорю, что неважно, что ты решишь, я не перестану преследовать тебя. Я буду преследовать тебя, пока не начну передвигаться с ходунками, и какой-то сопливый студентик не начнет менять мне подгузники. Я стану зачинщиком драки в доме престарелых, если это будет означать, что я смогу дышать для тебя еще хоть одно мгновение.
Не думайте, что я не смогу надрать кому-то задницу, даже когда мне стукнет семьдесят пять.
Заправляя выбившуюся прядь волос ей за ухо, я продолжаю искренне:
