Текст книги "Оцепеневший (ЛП)"

18+

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Когда Логан Келлар наконец-то был готов изменить что-то в своей жизни, весь его мир перевернулся с ног на голову. Теперь боль, которую он привык хоронить, дает отпор. Она не позволяет ему вернуться к его старым методам, не позволяет спрятаться от его ошибок и не позволяет ему онеметь.

Содержание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 1

Макс

– Этот мне тоже не нравится, – мои глаза шарят по полу бального зала, который точно не подметали после последнего мероприятия.

Я не становлюсь сучкой… Я просто вижу крошки от торта на полу! Это ужасно.

– Макс, это уже шестой, – Тони вздыхает возле колонны у меня за спиной. Я резко поворачиваю голову через плечо. Он дарит мне милую улыбку, которая убеждает в том, что он не сошел с ума, но устал наблюдать за расстроенной мной.

Почему я с самого начала не пошла с ним куда-нибудь? Ему явно не все равно. Он явно знает, как обращаться с женщиной. Он уважителен. Он ласков. Ну, а самый большой изъян? А. Да. Он — не Логан. Подождите. Разве это не должно быть преимуществом?

– Могу я предложить место?

Отмахиваясь рукой, я говорю:

– Давай.

– Отель «Шато Виллард» в центре, – он вытягивает телефон из кармана, снимает блокировку экрана и показывает мне идею.

Делаю пару шагов к нему и пялюсь на фотографии места, которое является идеальным для этого события.

– А почему ты мне только сейчас предлагаешь его?

– Потому что только сейчас ты решила принять участие в диалоге, – он акцентирует внимание на последнем слове и прячет телефон назад в карман. – Максару, что не так?

– Ничего.

Заткнитесь. Он не должен знать.

– Макс, – он снова зовет меня, и его руки похлопывают меня по плечам, пока он пристально смотрит в мои глаза. – Я знаю, что что-то не так. Ты хочешь поговорить об этом?

– Не-а.

С вами тоже. Особенно с вами. Теперь, когда вы тут, я бы хотела, хоть и не очень нежно, напомнить вам, что в том, что я постоянно обламываюсь, и меня бросают, будто стриптизершу в Вегасе, частично ваша вина. Хотя нет, вы не заставляли меня ложиться в постель и отдаваться... Но вы голосовали за этот выбор. Не пытайтесь отрицать!

– Это касается Неразрушимого?

Касается ли это Неразрушимого? Как так, что все касается его! Будто все остальное, что идет не так в моей жизни, вращается вокруг него! Не могу поверить, что клюнула на всю херню, которую он сказал. Ложь. Все… было ложью. Вы понимали, что так будет, не так ли? Вы понимали, что все так будет, и не остановили меня от того, чтобы попасться на это! Ух.

– Но вы двое…

– Я не хочу говорить об этом, – я снова отмахиваясь от него. Мой телефон звонит, спасая меня. Доставая его из кармана, я вижу, что это тетя Кэролайн, и улыбаюсь:

– Привет.

– Привет, Макс. Ты еще не передумала приезжать?

– Нет, тетя Кэролайн. Только закончу кое-какую работу.

– Конечно, – у нее немного подрагивающий голос. Почти нервный. – Не спеши, но, пожалуйста, постарайся успеть на ужин.

– Определенно, – я бросаю взгляд на Тони, который печатает эсэмэс.

Интересно, кому. Черт. Вы правы. Это не мое дело.

– Мне нужно остановиться еще в одном месте, и после я приеду хорошо?

– Да, mi querido, – эти слова заставляют меня опустить руку на бедро.

Тетя Кэролайн называет меня «моя дорогая», только когда что-то не так. Это не к добру.

– Тетя Кэролайн, все в порядке?

– Все хорошо. Хорошо, mi querido. Увидимся за ужином.

И она кладет трубку.

Отлично. Теперь и моя тетя мне врет.

– Все в порядке? – спрашивает Тони.

Я не в настроении разговаривать с ним об этом или о чем-нибудь, что касается меня, поэтому меняю тему.

– Кому ты писал сообщение?

Нацепив улыбку, он отвечает:

– Своей паре на сегодняшнем свидании.

– Оу? – я тереблю рубашку. – Не знала, что у тебя такая есть.

– Ревнуешь, Максару?

Я закатываю глаза.

Да. Но не потому, что я хочу быть той, кому Тони пишет эсэмэс, а потому, что я хочу, чтобы Логан обращался со мной так, как обращается Тони. Боже, я звучу, как сраная поврежденная запись. С меня предостаточно этого разговора.

– Ого, – выдает он. – А Неразрушимый, наверное, не слабо налажал? – прежде чем я отвечаю, он вытаскивает свои ключи из кармана. – Поехали. Давай проверим то последнее место, – и с этими словами Тони поворачивается спиной и направляется из жуткого зала.

Налажал? Ха. Слабо сказано, хочу сказать я. Слабо сказано.

* * *

Паркуясь на подъездной дорожке тети Кэролайн, я игнорирую входящий звонок от Эрин. Это седьмой ее звонок за последние двадцать минут, и пятнадцатый с тех пор, как я уехала из дома.

Что она вообще может сказать? Она выразилась вполне громко и четко, когда подтвердила то, что я думала ранее. Не стоит повторять сообщение. Она также прислала двадцать пять эсэмэс. Я ни одного не прочитала. Знаете, кто не прислал ни одного сообщения? Угадайте с одного раза…

Я выключаю телефон, надеясь, что до нее дойдет. После этого, кладу его в сумочку, вытаскиваю ключи из зажигания и направляюсь к входной двери. Оглядываюсь на соседей, с которыми я выросла, и неохотно улыбаюсь. Миссис Хэтэуей, соседка слева, чей бледно-голубой одноэтажный домик окружен слегка покосившимся заборчиком, – учительница в начальной школе, у которой нет детей и мужа, потому что он умер шесть лет назад. Мои глаза следуют к соседу справа, и я вижу одноэтажный домик из белого кирпича с выложенной камнем дорожкой, которая ведет к главному входу. Это дом мистера Роджерса – одинокого мужчины-пенсионера, который управляет книжным магазином.

Он на удивление дружелюбный и всегда делает мне скидки на книги. Он всегда снабжал меня ими, пока я жила с тетей и дядей. Давайте просто скажем, если бы не он, тетя Кэролайн потратила бы больше, чем мой маленький фонд на колледж, пытаясь утолить мой литературный аппетит. Черт, я уже была здесь на этой неделе. Вы должны помнить. Это был день, когда Логан решил немного пометить свою территорию, словно паршивая шавка, только по моей ноге стекала не моча.

С мягким стуком в покрашенную в белый цвет дверь двухэтажного, сделанного из красного кирпича дома своих тети и дяди, я выкрикиваю:

– Привет…

Мой дядя выходит из своего кабинета, который ответвлялся от главного коридора, с бумагами в руках, в чересчур больших очках на стареющем лице.

– Макс.

– Эй, дядя Майк, – я шагаю вперед, чтобы обнять его.

Дядя Майк – брат моего отца. На самом деле, они были близнецами. Пока я росла, я помню, каким безумием было то, что у них было так много общего, и они так похоже вели себя, вплоть до скучной работы их обоих. Бухгалтера. И если подумать получше, они две копии LL Cool J , только один немного выше другого (прим. пер. – LL Cool J – Джеймс Тодд Смит, хип-хоп исполнитель, чье имя расшифровывается как « Ladies Love Cool J » – «Леди Любят крутого Джея»).

– Как дела? – Он складывает руки на груди, после того как обнимает меня.

– Бывало и лучше, – ответ слетает с языка раньше, чем у меня есть шанс удержать его. Чтобы отвлечь от него, я быстро добавляю: – работа отнимает все силы.

Его густые темно-коричневые брови взлетают вверх.

– Ты еще не знаешь, да?

– Знаю что?

Дядя Майк вот-вот собирается заговорить, когда тетя Кэролайн появляется из-за угла, и ее маленькая фигурка ростом в сто пятьдесят восемь сантиметров резко останавливается. Сегодня ее темные шоколадные волосы стянуты в высокий хвостик и не прикрывают плечи.

Она делает такой хвостик, только когда расстроена или тренируется.

– Hola, Макс, – присутствующий акцент четче, чем обычно.

Снова. Еще одна подсказка о том, что она чем-то расстроена. Она наполовину мексиканка и наполовину афроамериканка, и когда она обеспокоена, ее испанская сторона преобладает.

– Hola, тетя Кэролайн.

– Ты не сказала ей? – шипит дядя Майкл.

– Сказала мне что?

– Я хотела сделать это наедине, – громко шепчет она.

– Ты должна была предупредить ее…

– Я думала…

– Она заслуживает знать! – дядя Майкл повышает голос – нечто, что он делает редко, как и мой отец.

– Знать что? – снова вмешиваюсь я.

Прежде чем у кого-нибудь из них есть шанс ответить, еще одно лицо появляется в коридоре, выглядывая из-за угла кухни. Моя челюсть падает на пол, как и моя сумочка.

О, боже, нет…

– Макс, – ее голос хрипит, и мое лицо незамедлительно кривится. – Моя прекрасная дочурка.

Вы что, бл*дь, издеваетесь?

Глава 2

Логан

Я наблюдаю за тем, как баскетбольный мяч беспрепятственно скользит в сетку и отскакивает от забора.

Бл*дь, я ненавижу баскетбол.

Используя край своей белой футболки, вытираю пот, скатывающийся по щеке и лбу. Он безостановочно катится по моему телу, приклеивая ткань к нему там, где ей не место. Если дело не касается тренировки или секса, на моих яйцах не должно быть столько пота.

– Вот ты где, – Дин выходит из боковой двери тренажерного зала на площадку.

Осмотревшись по сторонам, он спрашивает:

– Ты один?

– Ты еще кого-то видишь?

Сделав шаг в сторону, он скользит руками в карманы своих шорт.

– Не знал, что тебе нравится баскетбол.

– А он мне и не нравится.

Сбитый с толку, он поднимает брови.

– Так ты…

– Играю в баскетбол.

– Точно. Почему? То есть, если ты его ненавидишь.

– Потому что Уилл сказал мне, если я пробью еще хоть одну дыру в стене, он заставит меня шпаклевать ее собственными руками, – я шагаю к мячу, который отскакивает от стены здания и катится в моем направлении.

– Ты сделал ту дыру в стене раздевалки? – его глаза вылезают из орбит.

– И еще одну возле входной двери.

Что вы хотите, чтобы я сказал? У меня небольшие проблемы с гневом. И после того, как дома я убрал срач из стекла, я понял, что больше мне ничего не хотелось там убирать. Вы имеете хоть малейшее понятие, как тяжело убирать стекло с кафеля?

– Дерьмо, – бурчит Дин. – И это тоже был ты? – Я подбрасываю мяч вверх и смотрю на парня так, чтобы он понял, что его повторение фраз к хорошему не ведет. – Что случилось?

А что случилось? Давайте подытожим? Сегодня утром я проснулся с девушкой своей мечты объятиях, которая слегка похрапывала и была чертовски милой, отправился в спортзал, чтобы помочь молодому поколению, впервые в жизни купил девушке цветы, и она, бл*дь, продинамила меня. Бросила. Это самый худший день в моей жизни. Нет. Бл*дь, да я даже больше говорить об этом не хочу.

– Есть хочешь? – смена темы привлекает внимание парнишки.

– Эм… я мог бы поесть.

– Собирай свои вещи и идем.

Дик кивает и идет туда, откуда пришел, а я просто следую за ним. Сунув мяч под руку, я осматриваю тренажерный зал со стороны, а кулак так и чешется врезать по стене.

Вот это тип ярости, который ломает ребра. Тип ярости, который заставлял мою мать хромать по нескольку дней. Ничего хорошего не выйдет из этой сраной злости. Так же сильно, как я ненавидел уход Макс – и поверьте мне, я ненавидел – я не мог сказать с уверенностью, что если бы я увидел ее снова прямо сейчас, смог остановить себя от того, чтобы причинить ей боль. Не уверен, как бы я вел себя с таким большим чувством обиды. А я никогда не хочу вредить Макс. Никогда. И вы знаете это.

После быстрой поездки мы с Дином едим в одном из моих любимых мест, где делают бургеры. Сидим за столиком снаружи и ждем, пока принесут нашу еду. Откидываюсь назад на стуле и смотрю на своего помощника, болтающего о парне, который пытался «поговорить» с ним за то, что тот пытался поговорить с девушкой этого парня, когда замечаю отметину у него на челюсти.

– А засос на твоей шее тебе его девушка оставила? – я склоняю голову в сторону его отметины.

На его лице застывает каменное выражение, пока он потирает эту метку.

– Это не засос. Это ожог.

Мои челюсти тут же сжимаются.

– Старик?

Он кивает.

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня прерывает голос:

– Это ты, мышцеголовый?

В поле моего зрения появляется знакомое лицо, и я поворачиваю черную бейсболку у себя на голове козырьком назад.

– Зоркий глаз, болван.

Парень, чьи волосы когда-то были длинными и лохматыми, а сейчас коротко острижены из-за военного прошлого, приближается ко мне и протягивает кулак для удара. С дерзкой ухмылкой, он произносит:

– Я не думал, что это ты, Келлар! Да ну нахрен! Что ты делаешь в этих местах?

– Взял мальца поесть бургеров, – я наклоняю голову к Дину. – Дин, познакомься с Гловом. Глов, это Дин.

Глов протягивает руку, которую Дин рьяно жмет, и тут же спрашивает:

– Ты тоже боец?

– С таким-то лицом? Черт, нет, – давится смешком Глов. – Я – военный.

Глаза Дина округляются, и я добавляю:

– Слишком красив для этого, но это его не остановило.

Глов снова смеется и смотрит на меня.

– Слышал, ты до сих пор бьешься. Непобедимо.

– Ага.

– Может, у меня получится посмотреть следующий бой.

– Может, – пожимаю я плечами.

– Ладно, Келлар, нужно возвращаться назад за стол. Там маленькая официантка ждет, пока я вытатуирую свое имя на ее попке, – он снова ударяет кулаком по моему кулаку и исчезает на второй части патио, где я замечаю двоих ребят, ждущих его.

– Откуда ты знаешь его? – вопрос Дина следует после прибытия нашей еды.

После вежливого «спасибо» официантке, которая, очевидно, положила глаза на Глова, я отвечаю:

– Со старшей школы. Привыкли закатывать вечеринки.

– Ты закатывал вечеринки?

– Если Эрин решала закатить одну, Макс делала ее великолепной, а мы с Люком убеждались, что присутствовали все нужные люди. Горячие цыпочки для меня и чувачки для него.

Мои воспоминания заставляют Дина смеяться с полным ртом еды, пока я ухмыляюсь.

Черт, я помню, как задерживал взгляды на Макс даже тогда. Неважно, сидела ли у меня на коленях какая-либо девочка, жаждущая моего внимания. Мне не нравилось, когда кто-либо другой прикасался к Макс. Если подумать, один раз игрок в бейсбол сдвинул руки вниз по ее заднице во время танца, и я поставил ему фингал. Его глаз распух так, что не открывался целый день. А что? Не надо на меня так смотреть. Его гребаные руки не имели никакого сраного отношения к ее заднице, если они просто танцевали. Что значит: я и сам так танцую? Кажется, вы не понимаете.

Слизывая соль с пальцев, Дин спрашивает:

– Хочешь поговорить об этом?

– О чем?

– О Макс.

Из меня вырывается рычание.

– А что с ней?

– Ты ушел сегодня утром со сраной улыбкой на лице, а в следующий раз, когда я тебя увидел…. Ну, ты проделал дыру в стене, – он откусывает от своего бургера. – Так что стряслось?

– Откуда у тебя ожог?

Голова Дина снова поникает, и он замедляет процесс пережевывания.

– Хочешь поговорить о моем любовном дерьме, малец? Значит, придется поговорить о своем домашнем дерьме. Идет?

Звучит справедливо, вы не находите?

Он вытирает руку о салфетку.

– Старик был зол, когда узнал, что я занимался с тобой. Нашел меня со своей сигаретой.

Это плохо, что мне хочется сломать нос его отцу?

Дин откашливается и снова поднимает свой бургер.

– Твоя очередь.

Я кладу свой на тарелку.

– Макс уехала.

– Что ты имеешь в виду, говоря «уехала»?

– То, что и сказал.

Внезапно он становится очень встревоженным.

– Зачем ей это делать? Зачем ей просто уезжать? Она оставила записку? Ты ей позвонил? Написал эсэмэс? Или ты…

– Ребенок, – отрезаю я, и мой аппетит внезапно пропадает. – Я ответил на твой вопрос.

– Но…

– Неразрушимый! – высокий голос прерывает разговор.

Чтоб. Меня. Почему в единственный день, когда я хочу побыть один, все меня находят?

До того, как у меня есть шанс ответить, она уже сидит у меня на коленях, ее длинные ноги оплетены вокруг моей талии, а руки вокруг моей шеи. Длинные белые волосы касаются выступов ее сисек под белой майкой, надетой на ней.

Пара шикарных торчащих сисек. Второй размер. Из кровати бы не выбросил, но они и в сравнение не идут с сиськами Макс. Я буквально до сих пор могу их чувствовать кончиками пальцев. Черт возьми. Мне нужно выбросить ее из своих сраных мозгов.

– Ножки, – приветствую я ее, когда ее ноги двигаются на пару сантиметров вверх по моей футболке.

– Прости, я пропустила твой бой, – ее нижняя губа выпячивается вперед. – И там была еще эта ковбойская тема! Ты знаешь, как хорошо мои ножки выглядят в ковбойских сапогах.

– Так же хорошо, как и твоя задница в узких обрезанных джинсах, – мои руки все также остаются по бокам.

И почему у меня нет даже намека на желание коснуться ее? Я имею в виду, вообще никакого. У меня даже член не дергается. Это плохо, что я хочу, чтобы она на хрен убралась с моих колен?

– Она выглядит чертовски хорошо, малыш, – она хихикает и откидывает голову назад – трюк, который она проделывает, чтобы пробудить во мне желание затащить ее в постель.

В один гребаный день это бы сработало. Но благодаря Макс, кажется, ничего нахрен не работает. НЕТ! Я не буду пытаться поговорить с ней. Она сделала свой выбор. Громко и, бл*дь, четко.

– Дин, – я смотрю позади нее. – Это Лиз. Лиз познакомься с мальцом.

Она разворачивается, оставаясь на моих коленях.

– Эй!

– Привет, – его голос звучит так, будто он снова спрятался в панцирь.

Я делал так, когда рядом появлялся тот, кому я не доверял. Мой голос менялся. Тело напрягалось. Глаза начинали блестеть, и, если сейчас внимательно посмотреть на мальца, вы увидите, как сильно он сжал свой стакан и как немного приспустился на своем стуле.

– Никогда не видела тебя, – она снова прижимается ко мне, и до меня доносится фруктовый запах ее волос.

Я ненавижу его. Я, бл*дь, ненавижу тропические фрукты. С чего бы мне хотеть чувствовать у своего лица киви или банан, или какой там, бл*дь, запах исходит от ее волос? Она не пахнет ничем похожим на Макс. Бл*дь, почему я просто не могу ее отпустить? А, точно… потому что она единственная девочка, которую я когда-либо любил. Хороший ответ.

– Он новенький, – вздыхаю я, и она смотрит на меня через плечо.

– Так… – шепчет она, – ты занят сегодня?

– Ага.

Она смотрит вверх своими голубыми глазами, будто обдумывает что-то.

Сильно сомневаюсь в этом. Умные вещи, исходившие от нее, я могу перечислить на пальцах одной руки, и после этого у меня даже три пальца останутся свободными.

– А завтра вечером?

Правильный ответ должен был бы состоять в том, что теперь я всегда занят… но это бы не помогло выбросить Макс из головы, да? Лучший способ забыть о девушке – это заполучить другую сверху.

– Может быть. Я тебе напишу, – я снимаю ее тело со своих колен, и она вскакивает. Кто-то зовет ее в кафетерии.

– Обещай, – она медленно отходит назад, скользя руками в карманы своих джинсовых шорт.

– Неразрушимый не дает обещаний, малышка, – я подмигиваю ей, прежде чем она начинает хохотать и уходит, чтобы встретиться со своими друзьями.

– Ее IQ вообще больше моего возраста? – спрашивает Дин, доедая бургер.

Впервые за день я смеюсь самым искренним смехом, и он присоединяется ко мне.

Вы тоже можете присоединиться, все в порядке. Не уверен, сколько еще раз мне будет суждено посмеяться.

Глава 3

Макс

Я моргаю один раз. Два. Три. Четыре раза, в попытке заставить высокую синеглазую блондинку с фигурой Барби, стоящую передо мной, исчезнуть.

Да. Я знаю, что вас интересует то же самое, что и большинство. Как «это» может быть моей матерью? Ну, я не уверена, бл*дь, знаю ли я. Мне достался цвет ее волос и на этом все. Она не натуральная блондинка. Ну, это сейчас она такая. С рождения и на протяжении всей жизни, которую я ее знала, она была брюнеткой. Цвет моей кожи – это смесь цветов обоих родителей. От моего отца мне достались глаза, фигура с изгибами, которые преобладают в его роду, и даже узор родинок, как у него. Она… она пожертвовала своим цветом волос и десятью годами своей жизни. И все.

– Разве ты не собираешься что-нибудь сказать? – подталкивает она меня, опустив руки на бедра, которые прикрывает красная узкая юбка-карандаш.

Ну что, вы знаете? Дьявол, и правда, носит «Прада». Или, может быть, «Гуччи».

– Макс, – подталкивает тетя Кэролайн.

Я стреляю взглядом в тетю, а после снова в блондинку, которая называет себя моей матерью. Из меня вырывается краткий выдох, но ни единого слова.

Что, мать вашу, я должна сказать? Спасибо за то, что сбежала от меня, когда я была ребенком, и оставила меня с такими эмоциональными шрамами, что я не уверена, как вернуться к нормальной себе?

– Макс, почему бы тебе не пойти освежиться? – предлагает дядя Майк в надежде прервать битву взглядов.

– А потом присоединишься к нам за обеденным столом, – мягко добавляет тетя.

Коротко кивнув, я двигаюсь влево, прохожу гостиную и иду прямо к гостевой ванной. Оказавшись внутри, я запираю дверь и брызгаю водой на свое лицо, надеясь, что она сотрет большую часть кошмаров, в которые я проваливаюсь.

Сначала Логан, а теперь это? Все мои кошмары сбудутся в один день только, чтобы я проснулась в ходячем фильме ужасов. Что я сделала такого, чтобы разозлить Вселенную? Я съела последнюю коробку печенья «Чирио»? Или забыла записать «Сынов анархии»?

Высушив лицо и руки полотенцем, я покидаю ванную и перемещаюсь к столу в обеденной зоне, которая ответвляется от кухни. Планировка дома, в котором я росла вторую часть своей жизни, всегда создавала чувство пространства. То, как кабинет ответвляется от входа. То, как гостиная расположена прямо перед входной дверью. И потом то, как открыто соединены кухня и гостиная. И моя комната справа от гостиной через маленькую ванную, расположенную под лестницей – дом давал чувство пространства. А сегодня он чувствуется словно кукольный домик. Я на грани клаустрофобии.

Я сажусь за деревянный стол, за которым на разных концах сидят мои тетя с дядей, а ненатуральная женщина садится напротив меня. Поднимая вилку следом за дядей Майклом, я пялюсь на нее в надежде, что если я просто переживу этот обед, мне снова никогда больше не придется видеть эту женщину.

Что? Не может быть, чтобы вы думали, что я неправа в своем нежелании ее видеть. И если вы так думаете, то знаете, возможно, вам нужна минутка, чтобы вернуться и вспомнить, как она меня бросила. Давайте, я дам вам эту минутку. Вперед. Я подожду.

– Так, Макс, – ее голос заставляет меня закрыть глаза. Она поднимает вверх свой бокал с вином.

Она напоминает мне белобрысую Круэллу Де Виль. Это делает меня щенком?

– Как ты?

– Живая, – из-за моего комментария у дяди Майкл вырывается короткий смешок, а тетя Кэролайн смотрит сердито.

Судя по тому, как она реагирует, что-то подсказывает мне, что их мнения по поводу того, чтобы привести Люцифера в дом, разделились. Я не знаю, о чем здесь спорить. Это существо не должно быть здесь.

– Ну, это я вижу, – отвечает она с дерзостью в голосе. – Я имею в виду, как у тебя дела? Я не видела тебя… ну...

– Пятнадцать лет, – я заканчиваю предложение за нее, пока гоняю пасту по своей тарелке, так и не взяв ни кусочка в рот.

– Да… некоторое время.

– Это немного больше, чем некоторое время.

– Конечно. Можно было бы сказать, что прошло…

– Больше десятилетия.

– Ладно. Я не видела тебя больше десятилетия.

– И по чьей это вине?

– Макс! – шипит тетя Кэролайн.

Я прикусываю язык.

Вы тоже подумали об этом.

– Макс, – женщина-демон снова начинает после того, как делает глоток вина.

Вы ведь знаете, что я не являюсь большим любителем выпить, так ведь? Но все, что я сейчас хочу, – это шоты, выстроенные в ряд передо мной для того, чтобы я переворачивала их себе в горло, пока не вырублюсь. Вы со мной? Текила? Ром? Вод…

– Ты не можешь на самом деле винить меня за то, что я тебя оставила, да?