Текст книги "Буду С Тобой (СИ)"

Автор книги: Никтория Мазуровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Буду С Тобой
Никтория Мазуровская

Часть первая

День начался с того, что ему пришлось бросить машину и пересесть на метро. Чертовы московские пробки.

Этот город, буквально кишащий людьми разной веры, национальностей, и так далее, сводил его с ума.

Рома по натуре был спокоен, немного замкнут, не любил толпы, тусовки, и все такое прочее. Ему бы дом в лесу, тишину, и минимум людей в личном пространстве.

Но семья есть семья. Дима ранена. Есть дела, которые требуют непосредственного присутствия хоть кого-то, способного сейчас не впадать в крайности.

Шрайман-старший в бешенстве рвал и метал, когда узнал, что Ибрагим увез Диму, никому не сказав.

Рома посчитал это правильным поступком. Игорь слишком привязался к Диме, чересчур близко стал воспринимать. Лучше пусть побесится, но в итоге переживет. Вон Катерина под боком, пусть на нее тратит всю свою энергию.

Он не стал говорить своему работодателю про сделанный тест ДНК. Почему-то Роме казалось, что стоит обнародовать эту информацию,– и быть беде. Игорь не успокоится, пока не найдет Диму. А ей сейчас нужен отдых,– она его заслужила больше, чем кто-либо другой. Пусть будет подальше от этого дерьма.

Шрайман, в принципе неплохой мужик, но Рома всегда будет на стороне брата, для Димы важен именно он, Ибрагим. Так что, всякие Игорьки со снобизмом могут валить в далекие дали.

Оставалось еще одно дело, которое следовало решить. Дочка Васи. Он уже понял, как мужика сделали козлом отпущения. Просто похитили его ребенка, – Зимин и заморачиваться не стал.

Спасибо Дрозду, девчонку нашли довольно быстро. Теперь бы понять, что с ней делать. Рома как раз ехал, чтобы посмотреть на нее, и подумать вместе, со знающим человеком, что можно сделать, куда ее пристроить, лишь бы не в детдом. Девчонка такой судьбы не заслужила, однозначно. Да и папаша ее, что ни говори, а был неплохим человеком. И такой смерти не заслужил.

Безумно жаль, что еще пара жизней разрушена навсегда.

Гадство!

Рома делал переход на кольцевой, весь центр стоял, а ему смерть, как нужно было попасть в офис Шаха.

Что за день, бл*дь?!

Еще и метро. Давка, куча людей. А ему и так несладко, тем более что Димки рядом нет, чтоб урезонить его нервы.

Влетел в вагон, торопился. Задел кого-то плечом, но внимания сначала не обратил.

Но когда послышался хруст пластика, недовольное бурчание и приглушенные маты, все же повернулся к возмутителю лицом.

Девчонка. Молодая. Невзрачная. Ничего примечательного. Возле ног валяется разбитая читалка. Видимо, она ее в руках держала, а он на нее налетел и выбил. Читалка без чехла, хлопнулась на пол и разбилась.

Девушка смотрела на него, как на вселенское зло! И слезы в глазах!

Но молчала, вздохнула, носом шмыгнула и подняла свою ценность с пола.

А к нему, наконец, вернулся дар речи:

– Эй извини, я не хотел.

– Вас не учили быть более аккуратным в общественном транспорте? – резко прервала его извинения.

После обращение на «вы» у него в голове что-то перемкнуло. И глаза карие, грустные въелись в мозги. Впечатались так, что у него голова заболела и сердце с ритма сбилось.

Забрал из ее рук разбитую технику, починить вряд ли выйдет. Не шибко дорогая вещь и качества среднего. Если разбилась, то все – дело швах.

Достал визитку из пиджака и всучил в руки возмущенной девушке.

– Позвони, я оплачу новую.

Видимо, ей его тон и слова не понравились. Его окатили таким презрением, что будь он чуть менее толстокожим, его бы пробрало. Но так,– что слону дробинка.

– Спасибо, – буркнула недовольно, обходя парня по дуге, и читалку свою обратно ухватила, – Сама справлюсь! Отдайте!

Ему ничего другого не оставалось, как отпустить. Спрятала свою вещицу в сумку, подошла ближе к дверям, собираясь уходить.

А у него внезапно проснулась совесть, Дима бы поржала над этой ситуацией, но Роме вот завыть была охота.

На них уже странно поглядывали пассажиры. Кто-то улыбался, кто-то хмурился. Большинству вообще плевать было, в такое уж время живем. Плевать всем и на все.

– Подожди, меня совесть замучает, хоть номер свой дай, я переведу деньги за ремонт, – она недоверчиво посмотрела на него, думала секунд двадцать, но все же продиктовала.

Хорошо, что память на циферки у него хорошая, но на всякий случай пока не забыл, забил в свой телефон.

И рука сама дернулась, вбил контакт под именем «Кареглазка».

Девушка давно вышла на своей станции, да и он тоже.

Шел по городу, а в глазах стояли ее грустные глаза. Он бы понял, если бы это был дорогой телефон или на худой конец планшет. Но читалка средней ценовой категории слез не стоила. Однозначно.

В голове уже сам собой выстроился план действий.

****

– Как там Зима? Прошел слушок, что ей досталось.

Шах лениво улыбался, сидя за столиком в своем ресторане. Роман знал, что этому человеку можно многое рассказать, да и помощь его еще могла пригодиться, мало ли что.

– Вот пусть этот слушок и гуляет дальше, можно его даже приукрасить ложными подробностями.

– Это какими, например?

– Что не выжила, погибла на задании. Шальная пуля, и все такое.

Шах хмыкнул, подумал, хлебнул кофе.

– Таня расстроится, да и моя Золотулька тоже. Или можно им намекнуть?

– Сам решай, но главное, чтоб это осталось только между вами, все остальные должны считать по-другому.

– Без проблем, как скажешь, так и сделаем. А если серьезно, как она?

– Ранена, но жить будет. Муж о ней позаботится.

– Ну да, ну да, у Сургута не забалуешь, – он опять посмеялся, – Ладно. Рассказывай, что хотел.

– Не знаю, что делать с девчонкой. Вы ее куда определили пока? Просто, я проверил, родственников у нее нет. А в детдом не хотелось бы.

Шах задумался, Ромка тоже.

Он бы и сам эту девочку забрал. Но... у него ни жилья пока своего, ни легальной работы. Да и с его то проблемами психологического характера только детей заводить. Ага. Он о себе, бывает, не может позаботиться, что уж говорить о маленькой девочке.

Шах смотрел на собеседника внимательно, может, даже мысли его понимал.

Девочка там совсем малышка, ей семья нужна, а не чокнутый на всю башку парень. Мужчина уже слышал, как недавно Роман (в компании Зимы) допрашивал наемника. Такие вещи «славу» быстро обретают.

Возможно, ситуация того требовала (он не брался судить), но, на взгляд Шаха-это была чрезмерная жестокость.

– Когда улетаешь?

– Через пару дней, а что? – Роман тоже отпил кофе, что ни говори, а у Савы сервис на высшем уровне, – Не хотелось бы улетать и оставлять какие-то вопросы открытыми.

– Шрайман с вами рассчитался?

Рома скрыл улыбку за чашкой кофе. Мог бы, заржал. Вопрос-то в точку. Игорь бесился до такой степени, что переводить деньги согласился только на Димкин счет. Решил, что сможет ее так выследить. Идиот. Пришлось выколачивать деньги из Самсона, а там пусть между собой разбираются сами.

– Рассчитался, можно и так сказать.

– Я решу проблему девочки, даю слово. Но быстро это не делается. Пока она в доме моего зама. У них не так давно было пополнение в семье, они знают, что делать. И я надеюсь, что его жена, под действием гормонов, к девочке привяжется. Даже, если нет, я найду для нее семью.

– Понял, спасибо!

Рома поднялся, пожал руку Шаху. И покинул ресторан со спокойной душой.

Осталось еще пара дел, и он может улетать. Домой. К своей семье. Увидит племянника, наконец.

Но, стоило подумать о доме, перед глазами почему-то встала картинка грустных глаз Кареглазки.

Часть вторая

День был абсолютно из разряда «ж*па». Почему так? Да, все было проще простого. Работа, работа, и еще раз работа. Ну и, конечно, семейные отношения успели потрепать ей нервы.

А, апогеем всего этого бардака, который добил Юльку окончательно, стала разбитая в метро читалка из-за какого-то идиота.

И как-то так накопилось все за этот месяц, а вылилось в итоге в слезах.

Она даже домой зайти не успела, только захлопнула входную дверь, и все началось. Слезы, сопли и закрытый ладошкой рот, чтоб не было слышно ее стонов, криков и дурацкого мычания.

Соседи бдят, потом доложат маме, а та не отстанет, пока чайной ложечкой не выест Юле мозг.

Как-то в последнее время у них с мамой отношения совсем не складывались, а если складывались, то... подобрать подходящего слова, которое бы полностью охарактеризовало все правильно, Юле не удавалось.

На ум приходили слова ее друга. Она и не помнила, о чем они тогда говорили, или просто ржали, как всегда над чем-то, но его фраза про дела въелась ей в голову. Дословно она не помнила, конечно, но суть в том, что «нормальными бывают только какашки». В смысле, когда у человека спрашиваешь: как дела? А он отвечает: нормально. То это не есть хорошо. Дела могут идти плохо, отвратительно, хорошо, превосходно, и так далее. Синонимов можно подобрать до фига. А когда говорят: нормально, значит, человек и сам не знает, как обозначить свое состояние. Вот и сказанул ее друг про эти «какашки».

Именно это слово Юле на ум приходило про отношения с мамой.

«Нормально, а значит, никак, говняно».

Когда все испортилось? Если бы она знала.

До какого-то времени все было хорошо, они жили вдвоем. Папа с новой семьей в другой стране обитал уже очень долгое время.

Но Юля с отцом общалась, и с его семьей тоже, любила младшего сводного брата. Не сказать, что маме это все особо нравилось, но Юля не маленький ребенок, чтоб указывать с кем общаться, а с кем нет.

Время от времени мама бурчала, иногда могла и скандал закатить по этому поводу, но все стихало достаточно быстро.

А теперь они находились в состоянии какой-то вялотекущей войны, холодной, ага.

Уже вот пару лет как.

В какой-то степени Юля маму понимала, да, но понимания было мало для оправдания некоторых ее слов и поступков.

Все дело в том, что Юля по характеру достаточно замкнутая, с людьми сходится очень тяжело. Обычно, времени, чтобы привыкнуть к кому-то, и начать доверять, делиться чем-то личным, уходит минимум полгода нормального постоянного общения. И то не факт, что так происходит.

Друзей у нее мало, но ей хватает. С кем-то она общается еще со школы, хотя прошло уже лет восемь, как выпустилась. Но две подруги, разве плохо? Они настоящие, проверенные временем, проблемами, разными недоразумениями и даже недопониманием. Ну, как это у девочек бывает? Одна сказала что-то, вторая не поняла, а третья обиделась. И такое в их дружбе было. Ну и с мальчишками со школы она тоже общалась, шутка ли, одиннадцать лет за одной партой просидеть. Естественно, с Данькой она общалась, он ей как брат, иногда младший, иногда старший, смотря по обстоятельствам.

Была еще пара друзей из универа. Без зазрения совести можно назвать Лёню лучшим другом.

Она не была в него влюблена, как считают почти все их знакомые, даже друзья ее матери и сама Лариса Петровна. Боже, да смотря на ее общение с Лёнькой, даже его будущая жена так думала, и хорошо, что чуть лучше узнав и понаблюдав за их дружбой, она поняла, что это не так.

Просто, когда Юля с Лёней познакомилась, он был женат. Да. Он был старше их сокурсников, потому что сначала закончил колледж, у него был жизненный опыт. И так вышло, что они сдружились.

Юля ощущала себя старше сверстников, ей было с ними неинтересно обсуждать сериалы, какую-то новую звезду, музыку, и так далее.

Она училась и занималась репетиторством. Каждый день. Уставала, выматывалась. И ей было абсолютно плевать на страсти в группе, она их всех считала детьми, и так было на самом деле.

Из их группы работала только она, да Лёня.

Вот на этой почве и сошлись.

Он медбрат, она репетитор. У нее был парень, первая любовь и все такое, у Лёни жена и семейные проблемы. Они вместе обедали, сидели рядом на занятиях и хорошо общались. Нашли много общих тем.

Но это было именно общение. Не слишком близкое и не слишком личное.

Утверждать на сто процентов, что не было симпатии, нельзя, просто потому, что Юля не стала бы общаться с человеком, который ей не нравится. Но это не приобрело романтики, и слава богу за это.

Они проучились вместе год. И тогда, можно сказать, настал переломный момент, когда они начали становиться именно друзьями.

Лёне изменила жена, с его лучшим другом и свидетелем их свадьбы.

Паршиво, с какой стороны на это не посмотри. А если учесть его характер, вспыльчивость и агрессивность.... Был бы капец, полный. Здоровый мужик схватился за топор и поехал на разборки, но успел позвонить ей и рассказать, что случилось.

Впервые в жизни ей было так страшно. Не за его жену или того дебила. За него, что натворит дел и еще загребут лет на десять.

Но успела. Подняла на ноги всех, дозвонилась до его родителей, и Лёнин отец успел его перехватить прямо у подъезда дома.

Юля тоже туда добралась. Поорали друг на друга, и все, пошли пить в ближайший бар.

Наклюкались так, что не помнили, как добрались до ее квартиры. Утром проснулись каждый на своем месте: она в своей комнате на кровати, он на кухне на раскладушке.

Никаких глупостей. Поржали с этой ситуации, и все.

А дальше был развод, депрессия у него. Она поддерживала, как могла, хоть и не представляла, чем может помочь, когда у него в душе месиво.

Но худо-бедно как-то пережили все это. И стали еще ближе, еще родней.

Сейчас, спустя столько лет дружбы, она и понять не может как они вообще сдружились?! Разные слишком по нраву и по характеру. Но судьбе она благодарна.

И вот они общались. Закончили биофак. Лёня влюбился в девочку с параллельной группы, а Юля после плохих отношений с первой любовью так и не смогла кому-то открыться еще раз.

Поэтому, очень многие считали ее влюбленной в друга. Даже их преподы и те могли намекнуть. Что бесило очень.

В общем, проблемы с мамой начались в тот период, когда Лёня женился.

Юля была свидетелем с его стороны, и безумно радовалась за молодоженов.

Мама бесилась, кричала о том, что дочь дура и за свою любовь надо бороться. Бред полный, потому что любви не было. Был друг, которого Юля любила, как брата, и счастлива, что он, наконец, нашёл свою половинку.

Жена Лёни, Поля, была красивой, доброй, умной и несмотря на разницу в возрасте со своим мужем в шесть лет, мудрой.

У Поли была огромная семья, родных сестер четверо. Ну и двоюродных, троюродных хватало. Но ее дедушка и бабушка по материнской линии жили в Америке. И несколько лет уговаривали внучку к ним переехать. Там и перспективы лучше, и просто, чтоб рядом с ними была.

Несколько дней назад Юля узнала, что таки да, они с Лёней уезжают в Америку на ПМЖ.

Сказать, что ей было плохо сейчас, это ничего не сказать.

Она рада за друзей, честно, они хотели этого и вот, наконец, звезды сошлись так, что они могут осуществить свою семейную мечту.

Но эти дни она ходила, как мешком по башке огретая. И в душе стало очень пусто.

Она вдруг осознала, что в свои двадцать четыре безумно одинока.

Вся ее жизнь как-то проходила мимо, и не за кого было зацепиться сердцу. С*аное одиночество стало последней каплей в ворохе ее проблем. Нервы сдали. Поэтому сидит в прихожей на полу и ревет, как какая-то малолетка.

Друзья уедут, но они будут общаться, в этом она уверена, даже возможно не только по телефону и мессенджерам, но и лично. Они будут приезжать в Москву, Юля, если накопит деньги, к ним.

Но, все равно грустно и одиноко.

Мама тоже своего добавила.

Начала ее сводить со знакомыми, сыновьями подруг. Боже, даже подсунула как-то женатого мужика.

Это разозлило. Вывело из себя.

Да, ее мама не святая женщина. Она разведенка за сорок. Хорошо выглядит и имеет успех у мужчин. Не гнушается встречаться с женатыми, быть любовницей на содержании, хотя и сама прекрасно зарабатывает.

Они с мамой трудоголики, и выплатили ипотеку за квартиру месяц назад.

Это ее личная победа. Потому что Юля работала на кафедре в универе, преподавала, но еще брала учеников школьников. Кого к ЕГЭ готовила, кого ко вступительным или олимпиадам.

Но это выматывало вконец.

И вот это безумная гонка с ипотекой закончена, можно немного выдохнуть. Так тут мама выдала фортель с женатым мужиком, «для здоровья». И Юля поняла, что больше не может.

Да, она домоседка. Не любит шумных сборищ. Ей для отдыха нужна хорошая книжка в читалке и пара литров зеленого чая. Она любит ходить в кино с друзьями, но потом выкроит время и сходит одна на утренний сеанс в первые ряды, чтоб посмотреть именно фильм, а не ржать и объедаться попкорном с друзьями.

Компания друзей, шутки, пара бутылок рома и хороший фильм.

Не любительница тусовок, ресторанов, и так далее. Этот весь пафос– не ее. Если приспичит потанцевать, они с друзьями забурятся в клуб, где-то в дальнем районе, где нет толпы, и отожгут на танцполе, музыка везде одинакова.

Ей больше не нужно.

Но мама поставила себе цель выдать дочь либо замуж, либо сделать чьей-то любовницей. Ничего плохого в последнем она не видела.

А вот Юля... это было обидно и унизительно.

Ей чужого не надо, но и своего она никому не отдаст. А мужик со штампом в паспорте, будь он хоть сто раз красавчиком, априори ее– быть не может.

И это мамино «для здоровья» било по ее женскому самолюбию. Потому что Юля уродкой не была.

Стройная фигура, чистая кожа. Да, не девяносто-шестьдесят-девяносто, но есть на что посмотреть и что пощупать. Красивой формы губы, высокие скулы. Выразительная мимика.

Юля не любила глубокие вырезы и мини юбки. Стиль одежды классический, но все красиво и даже привлекательно. Носила платья и юбки. Заучкой не выглядела.

К ней подкатывают. Иногда нагло, типа «вашей маме зять не нужен?», иногда красиво и элегантно.

Но ее не цепляло, а иногда вызывало отвращение. Потому что видела похоть, желание перепихнуться пару раз и разойтись мирно в разные стороны. Мамино «для здоровья».

Юля так не могла. Воротило от этого.

Будто она добровольно должна дать своим телом кому-то попользоваться. Побыть одноразовым кондомом.

Аж блевать тянет от таких перспектив.

Она ужас как хотела влюбиться, и чтобы ее любили.

Но увы и ах. Пока ей предлагали только временные, ни к чему не обязывающие отношения.

Поэтому одна.

Грустно. И жалко так себя стало.

Оттого и слезы.

А теперь еще и читалку разбила. Да, пусть она не слишком дорогая. Но оно ей и не надо. Глаза не болят, удобная, весит немного. Был планшет, но на нем лучше не читать, глаза будто вытекать начинают после длительного чтения.

А вот читалка...

В душе стало тепло и горько, потому что разбила и не починит. Новую нужно покупать.

Это ведь подарок. Дорогой душе и памяти. Подарок от друга на день рождения. Они как-то говорили о плюсах и минусах этой техники. Лёнька себе давно купил, а она нет. Ипотека. Тем более у нее был хороший телефон, планшет и ноут. Достаточно техники. Она лучше эти семь тысяч отложит на отдых или в платеж. Короче, «жаба» душила.

С разговора прошло полгода. И вот, вуаля. Юля получает читалку в подарок от друга. Потому что помнил и решил порадовать, позаботиться о ее глазах, которые и так уже «садились». Все никак не могла сходить и заказать очки.

А теперь от подарка остался пшик. Разбился. И у нее внутри будто тоже что-то треснуло.

Обидно и горько.

Нужно найти такую же модель и купить. Пусть это уже будет не подарок друга, который намного ценней всего остального, но ладно. Зато память останется, да и привыкла она уже именно к этой модели.

В двери начал проворачиваться ключ.

Вот блин, мама пришла, а она тут зареванная сидит.

Мама вошла и остановилась в дверях, с интересом оглядывая, как Юлька совсем по-детски вытирает натянутым рукавом свое лицо.

– Ты чего? – женщина настороженно замерла, перешагнула порог и захлопнула за собой дверь, – Юль?

– Ничего мам, все хорошо.

Она поднялась с пола, развернулась и начала снимать обувь. Еще и наследила, балда, надо пол сразу протереть.

– Как это хорошо, если ты ревела? Даже нос распух, – Лариса Петровна деловито сняла верхнюю одежду и принялась причитать, – Ты можешь мне все рассказать, ты же знаешь. Что-то на работе? Опять декан мозги делал?

– Нет, мам, там все хорошо, правда, – Юля вздохнула, врать не хотела, но боялась очередного мозгоклюйства от матери, – Просто навалилось все это, устала, понимаешь?

Мама смотрела на нее так, будто видела насквозь. Может так и было когда-то давно, но сейчас на лицо было полное непонимание.

Юля подумывала съехать от матери на съемную квартиру или взять очередную ипотеку. Кое-что она скопила, подработки существенно увеличивали ее бюджет. Может, папа еще что-то подкинет и на первоначальный взнос ей хватит, а дальше она справится. Эта мысль была, точнее уже переросла в полноправное намерение. Осталось только решиться начать действовать.

Мама все же молчала и смотрела.

– Из-за Лёньки ревешь? Я тебе еще тогда говорила, любишь его, так борись, а ты руки опустила, еще и свидетельницей на свадьбе была. Дура. Да и он хорош тоже, не видел, что ли, как ты к нему относишься? А сейчас чего ревешь? Все, поздно слезы лить, уезжают, и бог с ними. Что, я тебе мужа не найду?

– Господи, мама! При чем тут Лёня? Я просто устала, понимаешь? От всего. От ссор с тобой, от работы, учеников. Я не несчастная влюбленная дура, мама, я просто одинокая девушка, которая никак не может влюбиться в подходящего мужчину, понимаешь. Не нравятся они мне все!

Она практически сорвалась на крик и в запале эмоций не поняла, что сморозила. Мама вытаращила на нее глаза, а лицо стало бледным.

– А кто тебе нравится, доча, де-девушки?! – женщина схватилась за сердце и еле смогла выдавить последнее слово.

Юля подхватила мать под руку и потащила на кухню, усадила на стул и принялась искать валидол или валерьянку.

– Мама, успокойся, ладно. Я просто неудачно выразилась. Мне нравятся мужчины, все с моей ориентацией как надо. Я просто не вижу пока никого рядом с собой, так бывает. Может, не время еще, не попался мне тот самый человек.

Нашла среди таблеток успокоительное, выдавила из блистера и протянула офигевшей маме, налила стакан воды.

Мама с шумным выдохом запила таблетку и смотрела на дочь с большим подозрением во взгляде.

Час от часу не легче, теперь будет ее изводить подозрениями по поводу ориентации. Гадство.

Возможно они бы поругались, но тут зазвонил Юлькин мобильник. Неизвестный номер желал пообщаться, а она сама хотела свалить с кухни хоть на край света, но сие невозможно, поэтому закрылась в своей спальне и ответила на звонок.

– Привет, Кареглазка! – у нее сердце на миг застыло от этого голоса, знакомый, но она не могла вспомнить где его слышала.

– Ага, и вам здрасте. Вы кто и чего вам надо?

На миг стало тихо-тихо, а потом на том конце провода кто-то рассмеялся, весело и непринужденно.

– Меня зовут Рома, и я хочу вернуть должок, пока не уехал. Я тот невежливый человек, который разбил твою читалку.

Все веселье и мурашки с нее схлынули враз, будто водой холодной кто окатил. Голос стал серьезным и сухим.

– Я уже говорила, что справлюсь сама, спасибо!

Мужчина снова засмеялся.

– Ты самостоятельная,– это я уже понял, но честно, меня будет совесть мучить. Да и не люблю оставаться в должниках. Опять же, незавершенное дело будет грызть, и мне неохота лишний раз лететь десять часов в самолете, чтобы вернуть тебе поломанную вещь, спустя месяц.

Она зачарованно слушала его голос и как-то совсем невпопад спросила:

– Почему месяц?

– Потому что столько понадобится моей совести, чтоб довести меня до ручки, вот и придется лететь сюда.

– Аааа, ясно.

Опять этот завораживающий смех.

– Так что, давай встретимся, и я верну то, что сломал. Тебе хорошо, и мне тоже.

Она пару секунд молчала, а потом назвала адрес любимого бара. Какой черт ее за язык дернул, фиг знает?! Но, сказанного назад не вернешь.

Через полчаса она уже выходила из дома, чтобы встретиться с вредителем. А еще с огромным желанием напиться и хоть так попытаться усмирить грусть в душе, заполнить пустоту, пусть и алкоголем.

***

Когда Юля добралась до места встречи, ее начало потряхивать от какого-то неясного предчувствия, будто вот-вот случится что-то настолько важное, что ее судьба, ее жизнь изменится навсегда.

Мелькнула мысль: возможно сейчас она встретит того самого? Человека, что всю жизнь будет с ней рядом, разделит все: чувства, эмоции, саму жизнь?

Правда, мысль эта прожила недолго. Стоило выйти из метро, как позвонили с кафедры и уведомили, что ее отпуск в июле сокращается. Вместо положенного месяца она будет отдыхать всего две недели, так как завкафедры ложится на какую-то там операцию, и нужно будет сидеть в городе и согласовывать расписание с другими кафедрами факультетов университета, чтоб учлись все возможные варианты.

Но взбесило не это. Взбесило другое.

Она младший сотрудник кафедры, младший, это не ее обязанность. Она еще даже кандидатскую не защитила, ее защиту в расписание влепили в самую последнюю очередь, сказали молодая, может и подождать.

Так с какого хрена Юля должна заниматься работой тех, кто старше и опытней? И уж точно это никак не скажется на ее зарплате,– этот номер она уже проходила.

Иногда подмывало желание взять и уволиться к черту. Бросить все. Но все же стаж идет, в резюме будет хорошо смотреться. Ну и защита, конечно же, обижать своего наставника никак не хотелось.

Но, оставаться в этом гадюшнике и мотать себе нервы за какие-то копейки сил не было, точнее были, но становилось их все меньше и меньше.

Уйти бы в частный репетиционный центр или школу, там и зарплата выше и отношение другое, зато нужен не просто опыт, а определенные регалии, а значит, надо защищать кандидатскую, и только после этого валить к черту.

Опять все наваливается на ее плечи.

И обсудить не с кем. Не Лёне же звонить и начинать ныть, молодожен все же, да и с переездом проблем у них хватает. Бумаги собирать, вещи, и куча разных мелочей, что всплывают в такой ситуации...

В баре она нашла свободные места возле стойки. Все, как в кино. Блестящее лакированное дерево, полутемный зал, бильярдные столы, тихая музыка и люди, которые не лезут, если ты сама этого не захочешь.

Бармен, натиравший стаканы, вопросительно на нее взглянул, будто спрашивал: готова ли она сделать заказ? Юля кивнула и он спокойно подошел.

– Четыре текилы, пожалуйста!

– Не многовато, Кареглазка? – из-за спины послышался знакомый голос и ее вдруг бросило в жар, щеки покраснели точно.

– В самый раз.

Бармен сноровисто расставил перед ней выпивку, подсунул соленый арахис в мисочке и удалился.

Этот Роман устроился рядом. Весь такой правильный, спокойный. Глаза непонятного серо-голубого цвета, светлая щетина на лице, и волосы на вид жесткие, но немного вьющиеся. Он странный. Почему ей так показалось, она и сама понять не могла, но что-то с ним было не так и ей от этого становилось больно.

Еще вопрос, кто из них странней? Наверное, она все же, иначе с чего ей вдруг захотелось утонуть ладонями в этих волосах, прижать его голову к своей груди и не отпускать никогда?!

Капец! Может, она на почве стресса умом... того... тронулась?!

Что-то с Кареглазкой было не так, Рома это четко и ясно видел. Она была одновременно зла и при этом, до ужаса... грустной.

Может, он был не прав в своих наблюдениях, но почему-то все же считал, что не ошибся.

Сейчас она выглядела по-другому. Деловая, холодная. Волосы убраны в ракушку на затылке, открывая лицо. Красивое лицо. Кожа нежная, гладкая. Скулы высокие и какие-то точеные, что ли. Она сидела к нему боком, поэтому про губы он сказать не мог, но отчего-то они казались ему сочными, манящими. Не кричащими о поцелуях, не просящими их откровенно. А именно манящими. Своей невинностью, своей нежностью.

Вся она сейчас была закрыта, строго одета и напоминала училку или ботанку. Но выглядела до того желанной, что у него зачесались руки утащить ее куда подальше из этого злачного места, полного откровенных мужских взглядов.

Отчего вдруг в груди зародилось неприятное ощущение, какое-то жжение, и, чтоб оно ушло, ему нужно увести ее отсюда, спрятать от взглядов, от мира. Защитить.

В душе поднималась настоящая буря чувств и эмоций, которые в нем вызвала эта девушка всего лишь своим видом, своим рассерженным пыхтением и недовольством от его появления.

Пока он анализировал и обдумывал происходящие с ним метаморфозы, она уже махнула одну стопку текилы.

Надо заметить, что пила она очень красиво, Рома глаз не мог отвести. Засмотрелся. Замер весь, и сердце будто остановилось в тот момент, когда она опрокинула в себя жидкость.

Охренеть, вот это выдают реакции его тело и мозг. Что за фигня с ним происходит?! Не было такого никогда.

Рома примостился рядом с Юлей на соседний стул и положил перед ней коробку с новенькой читалкой. В технике он разбирался, модель запомнил. Купил. Но, хотелось сделать ей приятное, поэтому на свой вкус подобрал еще и чехол. Хороший, кожаный, черный. Никаких цветочков и прочей лабуды. Строго и со вкусом, ей должно понравиться.

Девушка лишь взглядом махнула по двум коробочкам перед ней и снова потянулась за стопкой.

Ему такая реакция пришлась не по вкусу. Не разозлила, а скорей раздосадовала. Не понимал, что с ней такое.

– В честь чего праздник? – он махнул рукой бармену, чтоб повторил заказ девушки и тоже потянулся за стопкой,– почему бы и нет, собственно? Роме ведь есть, что отпраздновать.

– Почему обязательно праздник?

– Хорошо, – он пожал плечами, взял ее сумку со спинки стула и положил туда все, что приобрел, не хотелось случайно задеть локтем, хотелось сесть к ней ближе, – Тогда не праздник? Проблемы?!

– Можно сказать и так, проблемы. Одиночество – это проблема, как ты считаешь?

Юля хмуро уставилась на него своими карими глазами и он, наконец, смог их как следует разглядеть. Темные, но с вкраплениями более светлого тона на радужке. Грустные, потерянные. Захотелось ее обнять, утешить.

Это ему-то, не терпевшему чужих касаний, и с трудом переносившим их?! М-да, дела. Рома задумался над ее вопросом и над своими ощущениями.

Одиночество?

По-настоящему он никогда не был одинок. Не оставался один на один со всем миром. Всегда были брат или Дима. Рядом, за спиной. Готовые подставить плечо, поддержать, помочь. Или просто молча посидеть рядом, не говоря ни слова.

Поэтому ответить на ее вопрос, как надо, не мог, но ощущал, что для нее это проблема. Почему так?

Она ведь красивая, далеко не глупая, настоящая. Как она может быть одинока?

– Для тебя, видимо, да. Хотя я и не понимаю почему так? Ты... смотрю на тебя и не понимаю: почему ты сидишь одна в баре и напиваешься?

Роман уже был совсем близко, рядышком. Так, что своим коленом касался ее ноги, а локтем облокотился на спинку ее стула и едва-едва дотрагивался пальцами спины. Мог чуть глубже вдохнуть и пропитаться запахом духов. Нежных, свежих, ненавязчивых. Ей подходит этот аромат.

– С коллегами по работе в таком месте не посидишь, там сплошь заносчивая профессура и кандидаты в доктора наук, им не в ирландском пабе тусить, а в ресторане с мишленовскими звездами чинно обедать. Друзья... подруги,– кто в семье, кто в отпуске, а друг занят переездом в другую страну. Поэтому одна. А ты? Твоя совесть теперь чиста, спасибо за читалку и чехол. Почему ты сидишь здесь и пьешь со мной?