Текст книги "Дневник последнего старца Оптиной пустыни"

Автор книги: Никон Оптинский, Преподобный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Май

4 мая

…– Ну, что, ходили на колодец?

– Да, Батюшка.

– Понравилось вам?

– Да.

– Я тоже ходил десять лет. Как бодро себя чувствуешь. Отчасти это от прогулки на свежем воздухе, а главным образом, это – благодатное…

– Батюшка, а если пропустишь проверку себя утром или вечером, то вам все говорить, что было, или нет?

– Цель такой проверки себя – получить навык в этом… После проверки все говорить мне не надо, только самое важное, только грубые отступления…

– Например, проспал?

– Да, это важно.

– А пустословие? И самому неприятно, что пустословишь, но все не перестаешь.

– Да, это очень важно. Это в вас начатки внимательной жизни. Когда кто пустословит, тот не может внимательно жить, постоянно рассеиваясь. От молчания рождается безмолвие, от безмолвия – молитва, ибо как может молиться тот, кто находится в рассеянии? Внимание себе, внимательная жизнь – цель монашеской жизни. Сказано: «Внемли себе». Молчание, без которого нельзя жить, есть подвиг. Ибо, когда кто молчит, то враг тотчас говорит другим: «Смотри, какой он гордец, даже говорить с тобой не хочет». А это совсем не так. Отсюда скорби. Поэтому, кто решается на этот подвиг, тот должен приготовиться к скорбям. Да и само молчание не скоро и не легко дается.

Но потому оно так высоко и необходимо, что «молчание есть тайна жизни будущего века». Кто молчит, тот прямо готовится к будущей жизни. Батюшка о. Макарий часто говорил: «Посмотрите, все святые молчали: преп. Серафим Саровский молчал, Арсений Великий молчал. Да потому он и великий, что молчал. Когда его спросили, почему он молчит все время, он отвечал: «Поверьте, братья, что я вас всех люблю, но не могу быть и с вами, и с Богом, поэтому убегаю от вас».

У Иоанна Лествичника есть: «Когда я говорил даже о душеполезном, я часто раскаивался, а в том, что молчал – никогда».

О. Макарий говорил: «Был великий Арсений. И у нас в России был свой великий Арсений, если бы он пошел другой дорогой. Это – еп. Игнатий Брянчанинов. Это был великий ум».

Еще в прошлую беседу про Игнатия Брянчанинова Батюшка сказал:

– Вы не знаете, что было, когда хоронили еп. Игнатия?

– Нет, Батюшка.

– Ангелы возносили его душу и пели: «Архиерею Божий, святителю отче Игнатие». Вот была ангельская песнь…

Я помню, еще до Пасхи Батюшка сказал мне:

– Есть еще один скит на Белом море за Соловками, вроде нашего. Были бы и еще, только старчества нет в них. А у нас здесь благодать. В монастыре – завалены послушаниями, но сюда к нам не хотят. То, что для нас самое приятное – сидеть в своей келии, того они не хотят.

Да, поистине, хорошо у нас в скиту. Начинаю, кажется, понимать Батюшкины слова:

– Как нам благодарить Тебя, Господи, что Ты оторвал нас от мира и привел сюда…

14 мая

11 числа получил из Москвы письмо: сообщают, что 9-го мая в 6 час. утра скончалась бабушка, пережившая всех своих 14 детей, из которых папа был последним и схоронен уже 4 года тому назад. Царство ей Небесное.

Теперь очень хорошо в скиту: все распускается, зеленеет, аромат… Утешает нас Господь, нас, живущих среди природы, нас, бежавших от мнимых удобств, суеты и зловония городской жизни. У нас на вратах, на стороне, обращенной к скиту, к церкви, написано: «Коль возлюбленна селения Твоя, Господи», – и воистину так.

Я помню обстоятельства моего поступления в скит и мои чувства… Я вижу, чувствую, что сбылись надо мною слова, прочтенные мною в книге еп. Феофана «Путь ко спасению»: «Благодать, действуя в человеке, показывает ему, дает чуть-чуть ощутить сладость духовной жизни и быстро скрывается, поставляя человека на точку безразличия, где и требуется уже от человека произволение на новую жизнь».

То, что я был на точке безразличия при поступлении в скит, я теперь хорошо, ясно вижу. Почему я склонился на иноческую жизнь, – не знаю. Теперь я склонен думать, что меня тянули сюда молитвы Батюшки, который очень желал, чтобы я и Иванушка поступили сюда, и молитвы еп. Трифона. Кроме этого, за нас молились еще и в миру, и здесь: и в скиту, и в монастыре. И в Московском Чудовом монастыре – о. Серафим, и в Богоявленском – о. Иона с келейником о. Михаилом…

Вчера Батюшка говорил нам про утреню.

– Утреня у нас в скиту имеет громадную важность. На ней держится вся скитская жизнь, но она также представляет немалую трудность. А для нас, привыкших в миру поздно вставать, это одно из самых трудных положений скитской жизни. Поэтому не надо давать себе поблажки с начала.

«Смотрите, не просыпайте утреню, – говорил о. Анатолий, – это очень опасно. Бывали случаи, что многие от этого уходили и пропадали». Сразу надо браться за это дело, с самого начала. Вот и мне за молитвы старцев это далось ничего.

18 мая

Сегодня приехала мама, тетя Ларя и Коля. Мама прежде беспокоилась, что нам здесь трудно и плохо, а теперь, кажется, вполне успокоилась, видя нас здоровыми и благодушествующими. Это хорошо. Мама вообще хорошая, спаси ее Господи.

Оптина очень понравилась маме. Она будет говеть. Что-то Господь даст завтра?..

20 мая

Завтра уже отдание Пасхи… С тех пор, как приехали наши, я много времени провожу в разговорах и рассеянности в противоположность последним дням, поэтому и за молитвой никак не могу сосредоточиться. Что делать, надо терпеть и сопротивляться рассеянности, а Батюшка благословил ходить к ним, говоря: «Да, ходите, ходите, Бог благословит». Сейчас ко всенощной пора.

23 мая

Вечером наши уехали. Мама осталась очень довольна. Монастырь и служба ей очень понравились. Батюшка тоже понравился. Относительно нас она успокоилась. Уехали – и благодарение Богу. Теперь опять все пойдет своим порядком, прекратятся хождения в монастырь…

На следующей неделе предполагается переносить библиотеку в новое помещение. Поэтому садовое послушание от меня отставляется. Переписываю и излагаю в более правильной форме написанное о. Кукшей о выдающихся днях богослужения.

31 мая

Завтра Троицын день, день св. Пятидесятницы. Аще живы будем, Бог даст, будем украшать новый храм березками. Господь все утешает меня, грешного. Со всяким послушанием я мирюсь, ничто меня не тяготит, все время у меня хорошее настроение.

Однажды я пришел к Батюшке.

– Ну, что, все хорошо? – спрашивает Батюшка.

– Да, все хорошо, слава Богу.

– Да, новоначальные всегда радуются, если идут в монастырь от всего сердца. Сказано в псалме: «Работайте Господеви со страхом и радуйтесь Ему с трепетом». Вот такие и трудятся для Господа со страхом, боясь Его чем-либо оскорбить и радуются, как? – с трепетом.

– Я, Батюшка, теперь начинаю бояться мира. Мама говорила, что они переезжают на дачу, а мне становится страшно, как это они не боятся жить в миру?

– Это ничего, это спасительный страх. Вы ушли от этого ужасного чудовища – мира, и, Бог даст, совсем отойдете от него.

Один раз я видел сон. Иду я, будто бы, по лесу и вижу: лежит бревно. Я спокойно сажусь на него и вдруг чувствую, что бревно шевелится. Я вскочил и вижу, что это огромный змей. Я скорее бежать. Выбегаю из леса, оборачиваюсь и вижу, что весь лес горит, а вокруг него, кольцом охватывая его, лежит змей. Слава Тебе, Господи, что я убежал из леса, что бы со мной было, если бы я остался в лесу? И сон этот был для меня непонятен.

Потом мне один схимник растолковал этот сон. Лес – это мир. В миру грешат и не чувствуют, не сознают, что грешат. В миру и гордыня, и лесть, и блуд, и воровство, и все пороки. Да и я жил так и не думал о том. Вдруг я увидел, что если так продолжать жить, так, пожалуй, погибнешь, ибо за гробом жизнь или благая для благих, или вечная ужасная мука для грешных. Я увидел, что чудовище шевелится, что опасно на нем сидеть. И вот, когда я отошел от мира и теперь смотрю на него из монастыря, то вижу, что весь мир горит в своих страстях. Это – то «огненное запаление», про которое говорится в великом каноне св. Андрея Критского.

Как бы я здесь ни жил, а начинаю сознавать, что блажен муж, который, пришедши сюда, и ляжет здесь на скитском кладбище.

Июнь

9 июня

Уже настал Петровский пост. Вся братия готовится на первой неделе. К нам в корпус Батюшка поместил приехавшего из Казани студента Академии – иеродиакона Никона. Он еще молодой человек. Мы с ним будем жить, Бог даст, как жили в свое время с братом Иваном. Поступает к нам в скит еще один офицер, совсем молодой человек, живет пока на испытании.

16 июня

Слава Богу. Сподобился я, грешный, принятия св. Христовых Таин в субботу. Сбываются на мне слова Батюшки: времени свободного у меня совершенно нет ни в будни, ни в праздники, иной раз даже и устанешь под конец дня.

Но, благодарение Богу, ничего, хорошо себя чувствую. Изредка приходится заглянуть в книгу. Я читаю еп. Игнатия Брянчанинова. Очень утешаюсь его сочинениями. Не знаю, как благодарить Господа и Батюшку, что имею такое сокровище. Особенно хорошо я теперь читаю у него про молитву Иисусову. Да, кажется, у него все особенно хорошо.

22 июня

С библиотекой в основном покончили, теперь будем красить пол, и библиотека открыта.

Офицер, ныне брат Александр Аваев, хотя еще и в мундире, а не в подряснике, поступил окончательно. Спаси его, Господи. Он помогал мне немного в библиотеке и очень скромно и смиренно держал себя. Удивительно, как сразу начинает смиряться человек, поступая в скит; здесь какая-то особая благодать, приятная для смиренной жизни атмосфера.

Молю Господа, да смирит меня, окаянного, я всегда был и сейчас есмь гордец…

Как-то на днях о. Никон спросил меня, как явилось у меня желание идти в монастырь, что меня побудило, какая была причина? Я ни на один из этих вопросов не мог и не могу ответить. Господь привел меня сюда. Не знаю, следует ли вспоминать то, что связано с миром. Помню, что я часто даже в играх, которые любил, чувствовал неудовлетворенность, пустоту. Я не знал, куда мне поступить из гимназии, что выбрать, какую отрасль науки, какой сообразно с этим путь жизни. Ничто мне не нравилось так, чтобы я мог отдаться тому, что выбрал.

О вере в Бога я не размышлял и не давал отчета, имея скорее превратное понятие о вещах веры, например, о монашестве.

Теперь, слава Богу, все затихло, и истина доказывается моим собственным опытом, чтением книг и тем, что вижу и слышу. Да, здесь исключительно милость Божия, презревшая всю мою мерзость. Замечу еще раз, что церковь (этому я придаю большое значение), может быть, была одна из самых главных причин, приведших меня в обитель к Богу, если можно так выразиться, если я имею право так сказать.

С 12–13 лет я ее не покидал, несмотря ни на что. Я стоял в церкви во время службы, упиваясь мечтами (я жил мечтой, не имея нигде удовлетворения). Однако эти мысли меня мало тревожили. Но я думаю: не эта ли обособленность привлекла меня к беседе с Батюшкой, к молитве, к теперешней моей жизни в скиту? Кажется, ничего другого, особенного, не было. Моя жизнь вышла из колеи безразличного отношения ко всему именно в то самое время; тогда произошел переворот, который надо считать в своем начале вполне отрицательным. О, коль благ Господь, пресекающий зло, или обращающий его к добрым последствиям Своим человеколюбивым Промыслом.

28 июня

Вчера я каялся Батюшке, что не исполнил пятисотницы вследствие усталости…

– Бог простит, – сказал Батюшка, – но все-таки нужно укорять себя. Так учили наши великие старцы. При самоукорении это даже приносит пользу. Авва Дорофей, Иоанн Лествичник говорят, что самоукорение есть невидимое восхождение…

– Когда я творю Иисусову молитву или справляю пятисотницу, я бываю очень рассеян, мысль так и перескакивает от одного к другому, она везде побывает, только не в словах молитвы.

– А все-таки уста освещаются именем Господа Иисуса Христа, – сказал Батюшка.

Однажды я встретил в скиту рясофорного монаха о. Георгия.

– Как вы поживаете? Скучаете ли по Москве?

– Благодарение Богу, Батюшка, благодушествую.

– И я два года не вспоминал Москвы, а теперь вспоминается, даже иной раз задумаешься. Помоги вам Господи.

– Спаси вас Господи, Батюшка, – отвечал я и подумал: аще жив буду, не минует и меня эта участь.

Недели две тому назад о. Иоанн (Ив. Вас. Полевой) благословился у Батюшки пройтись немного по лесу и взять меня с собой. Я пошел и заметил, как о. Иоанн, глядя на сосны, небо, вообще на всю природу, вспоминал про Бога, смерть, бессмертие, жизнь святых и т. п, Ему вся природа вещает о Боге и дивных делах Его.

А я, грешный, глядя на все существующее, совсем не переношусь от временного видимого к бесконечному, невидимому.

29 июня

Я помню, что на меня особенно сильно действовала мысль о бесконечности, нескончаемости загробной участи. Мой ребяческий ум совершенно терялся при этой мысли. Одни слова: «Не будет конца»… – приводили меня в трепет и ужас…

Теперь я начинаю бояться мира, хотя мысли о нем и лезут в голову. Про эту боязнь я говорил Батюшке, и он сказал, что она спасительна… Припоминаю наставления Батюшки о боязливости вообще, которая скорее гибельна, чем спасительна. Это мне Батюшка говорил, когда я с о. Иоанном, пономарем, разбил украшение с церковного паникадила:

– Бояться надо только греха, – говорил Батюшка. (Мира я боюсь, потому что он всегда и всем дает повод, склоняет ко греху, он весь полон искушений, которым я не могу сопротивляться…) Монах не должен быть боязлив, труслив, а должен возлагать надежду на Бога…

Сегодня о. Иоанн (И. В. Полевой) подарил мне книгу за хлопоты во время переноски библиотеки – «Царский путь Креста Господня». Он говорит, что книга очень хорошая. Бог даст, по благословении у Батюшки прочитаю. Я как-то без благословения Батюшки ничего не могу делать. Теперь очень редко приходится беседовать с Батюшкой, он очень устает.

Июль

5 июля

Сегодня после обедни состоялось освящение библиотеки, т. е. было молебствие с водоосвящением. Мне не пришлось быть на молебствии: я готовил сладкий чай для всей братии, устроенный о. Иоанном (Полевым).

А вчера перебрался от нас из скита в монастырь о. Анатолий. Более 30 лет прожил в скиту, а теперь его перевели в монастырь. Там умер о. Савва, бывший духовником многих из братии, к нему обращались и многие мирские. И вот на его место перевели о. Анатолия. 3-го числа он прощался с нами на трапезе, смиренно поклонился нам в землю два раза. Всегда смиренный и никогда не унывающий. Иным я его не видел. Это единственный иеромонах, которого я видел встающим на колени перед Батюшкой. (Я видел еще о. Нектария ставшим однажды на колени перед Батюшкой, 18 ноября 1908 г.) Спаси его Господи.

Не могу более писать, пришли звать на покос…

7 июля.

Завтра день Казанской иконы Божией Матери. Бдение и обедня будут в монастыре, а трапеза у нас в скиту своя. Все ходят на покос то с граблями, то с косой.

Вчера на благословении Батюшка сказал мне:

– Диавол вам не даст сделать ни одного шагу, за каждый шаг надо бороться. Вы помните, как евреи при построении храма в одной руке держали заступ, а в другой меч? Это вообще сказано про совершение добродетелей. С одной стороны, мы должны исполнять Евангельские заповеди, а с другой, – отбиваться от врага мечом, борясь за каждый шаг.

– Батюшка, как же я должен отбиваться, какой же это меч?

– У нас один меч – молитва Иисусова. Сказано: «бей этим мечом невидимых ратников, ибо нет более сильного оружия ни на небе, ни на земле».

Если вдуматься в эти слова, становится страшно, что нет более сильного оружия даже на небе. «О имени Иисусове всяко колено поклонится небесных, и земных, и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос…» Какие страшные времена придут.

Да, молитва Иисусова – вот оружие. А я, окаянный, совершенно забываю про нее, да не так скоро дается все истинно духовное, Боже, как я думал.

10 июля

Вчера вечером уехал от нас иеродиакон Никон, живший с нами. Ему очень понравилось здесь. «Мне не хочется уезжать отсюда», – говорил он мне. Спаси его Господи.

Вечером на благословении я сказал Батюшке, что прочел одну статью о молитве Иисусовой еп. Игнатия Брянчанинова.

– Я не знаю, как я жил бы без познаний, которые я там почерпнул. Батюшка, благословите по времени прочитать все его сочинения.

– Да, по времени. Да у него все на одном и том же, на молитве Иисусовой. Какая ширина. Теперь вы видите это. А прежде, может быть, видели в монашестве, как и большинство мирских, одну редьку, квас и глубочайшее невежество. Да и понятно: «Чашу жизни вкусите и видите, яко благ Господь». Да, надо вкусить, и тогда уже увидишь, какое блаженство… Ангелы могут петь. В житии св. Спиридона Тримифунтского или св. Тихона Амафунтского, не помню, говорится, что он один во всей церкви служил. Делает возглас, а ему отвечает хор чудный… То же самое было с одним священником. Тогда в церкви, кроме него, был один поляк, который после этого принял православие, как я вам об этом, помните, рассказывал.

18 июля

17-го кончился покос… Вновь я не выхожу из скита, опять нахожусь в этой животворной тишине… Никогда в миру я так не работал и не уставал. А работа полезная, среди природы, на вольном воздухе.

24 июля

Прошлый год весной, когда я возвратился из Оптиной в Москву, все меня расспрашивали: «Я слышал (или слышала), что вы ездили в монастырь? Ну, как? Что?» Все были чрезвычайно удивлены тем, что я хочу поступить в монастырь. Помню, одна молодая дама, лет 22—24-х, еще только 2–3 года замужем (с мужем она живет ничего, хотя и среднего сословия), встретив меня, предлагала подобные вопросы. Я отвечал утвердительно.

– Счастливый вы человек, – сказала она.

– Да, слава Богу.

– Не все могут… Прощайте.

Мы разошлись. Так может говорить человек, который не удовлетворяется своей жизнью, т. е. если он другого считает счастливее себя. А почему бы ей не удовлетворяться своим положением? И такая неудовлетворенность у многих в миру: ищут и не находят, ибо ищут, как Батюшка говорит, не там, где можно найти.

Я воссылаю свою благодарность Господу Богу, что я здесь, в нашем скиту…

31 июля

29 июля посетил Оптину преосв. Никон – еп. Вологодский. Зашел и к нам в скит. Был в обоих храмах, у о. Иосифа и у Батюшки, а затем ушел в монастырь в сопровождении о. архим. Ксенофонта. В храме св. Предтечи Иоанна Владыка говорил всем скитянам речь. Мне понравилось, как он говорил. Говорил о необходимости и пользе для нас скорбей…Еще говорил:

– Хорошо у вас здесь, отцы святые, помоги вам Господи. Еще в наших обителях чувствуешь, что еще есть вера Христова, когда теперь сатана явно для всех вооружается на Церковь Христову… Мирские люди стараются приехать поговеть в монастырь, чтобы отдохнуть, поговеть, получить совет, наставление – как бороться со страстями, немного пожить в святой обители. Мирские духовники обижаются, что к ним не идут на исповедь, они не понимают причины этого…

Всего написать не могу, да и не упомнишь…

Завтра начинается Успенский пост. Аще жив буду, и сподобит Господь Своей милости, буду готовиться. А в миру одно время были слухи об упразднении постов. Не понимают люди, что исполняют злую волю диавола во вред себе и всем. Спаси Господи и помилуй.

Август

20 августа

Вот уже прошел Успенский пост. Время никого не ждет, летит, летит…

…Иван Васильевич рассказал, какой был случай с его дедушкой: «Как-то мы с ним заговорили о смерти. Он заболел предсмертной болезнью. Вот однажды он говорит своей жене, моей бабушке:

– Аннушка, я видел бесов.

– И что же?

– Да я сказал: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», – и они от меня побежали….»

22 августа

Сегодня приехали к нам из Москвы: мама, тетя Ларя и Коля. Сегодня же мы перешли в первый раз в другие келии.

25 августа

Мама и тетя Ларя уехали, а Коля, по благословению Батюшки, остался в гостинице, как предположено, на один месяц.

Мама собственно приезжала, чтобы внести за нас и по своему обещанию на вечное поминовение за дедушку и бабушку. Мама осталась очень довольна, что очистила совесть, да и Батюшка ей очень понравился.

29 августа

Сегодня у нас престольный праздник. Хотя он и не главный, но служил о. архимандрит. Все, слава Богу, хорошо.

Прихожу вечером к Батюшке на благословение. Не успел еще и слова сказать, как Батюшка сам начинает говорить:

– Все человечество можно разделить на две части: фарисеи и мытари. Первые погибают, вторые спасаются. Берегите это сознание своей греховности. Что спасло мытаря? Конечно, это сознание своей греховности: «Боже, милостив буди мне грешному». Вот эта молитва, которая прошла уже почти два тысячелетия. Заметьте, мытарь сознает себя грешным, но в то же время надеется на милость Божию. Без надежды нельзя спастись… Господь сказал: «Я пришел спасти не праведных, а грешных». Кто здесь разумеется под праведными? Люди, не сознающие своей греховности, и все-таки грешные. Но также это сказано про бесов. Ту гордыню, в которой они стоят перед Богом, мы себе даже представить не можем. Мы не можем понять, с какой ненавистью относятся они к Богу. Бог противится, а смиренным дает благодать.

Почему не сказано, что Бог противится блудникам, или завистливым, или еще каким-либо, а сказано – именно гордым? Потому, что бесовское это свойство. Гордый становится уже как бы сродни бесу…

Один человек говорит: – Читаю я псалтирь, но ничего не понимаю. Может быть, мне гораздо лучше положить эту книгу на полку.

А старец отвечает: – Нет, не надо. – Почему же? Ведь я ничего не понимаю. – Зато бесы понимают. Они понимают, что там про них говорится, не могут вынести и бегут. Следовательно, чтением Псалтири мы прогоняем от себя бесов…»

Еще Батюшка рассказал про одну девицу, приехавшую сюда с сестрой и матерью, что она одержима бесовской силой и повредилась умом, хотя в ее ум сознание иногда возвращается. Например, тогда, когда она была у Батюшки, то очень просила его, чтобы он ее спас. Батюшка говорит: «Я спасти не могу, спасает один Бог». – «Но через вас же, Батюшка», – сказала она. – Видите, – сказал мне Батюшка, – начинает рассуждать, а в гостинице мать свою бранит всякими скверными словами. Такого там шуму наделала, ругается, кричит, стекла в окнах побила. Некая бесовская сила движет ею.

Прошлый раз Батюшка приказал маме соблюдать пост. Мама с ужасом, если можно так сказать, думала об этом. А теперь, слава Богу, говорит, что ей легко. Мама бывала раньше на целый день больна, когда не пила кофе с молоком.

31 августа

Сегодня был первый при нас постриг. Постригали трех монастырских, а скитских не было, скитяне только ходили на постриг.

Сейчас от меня ушел Коля. Как мне его жаль. Я даже не знаю, что мне делать. Пришел и говорит: «Скука одолела,»– плачет, а Батюшке ничего не говорит. Я уговаривал его обо всем сказать Батюшке. Мне думается, что он не имеет ни малейшего понятия о монашестве, да и спрашивать с него нельзя этого, потому что он не годится в монахи.