Текст книги "Всевидящее око. Из быта русской армии (СИ)"

Автор книги: Николай Воронович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Н. ВОРОНОВИЧ.

ВСЕВИДЯЩЕЕ ОКО

ИЗ БЫТА РУССКОЙ АРМИИ. ОБЛОЖКА И РИСУНКИ В ТЕКСТЕ – АВТОРА.

НЬЮ ИОРК 1951.

ОТ АВТОРА

Предлагаемые благосклонному вниманию

читателя очерки из быта русской армии написаны не для защиты или восхвале – ния «старого режима»•

Это – моментальные фотографические снимки, запечатлевшиеся в моей памяти* _о

И, как бывает интересно перелистывать старый альбом с любительскими фотографиями, так иногда бывает приятно вспоминать эпизоды из давно минувшего пропитого.

На каждой фотографии есть светлые места и темные пятна. Точно также в дореволюционном быте были светлые и темные стороны. Нельзя защищать темных сторон этого быта, но почему не вспомнить то светлое и хорошее, о котором сохранились самые радо

стные воспоминания ? ₀

Вот с этими хорошими сторонами быта старой русской армии мне и хочется познакомить тех читателей, которые или ничего не знают о дореволюционной жизни, или имеют о ней совершенно превратное представление .

Мне также хочется познакомить их с теми традициями, на которых воспитывались офицеры и солдаты нашей армии.

Традиции эти были неплохи, ибо, благодаря им, старые кадровые полки представляли собой крепкую и дружную семью. „

Если в 1917-м году произошел быстрый и непонятный для многих развал этой когда-то крепкой армии, то не надо искать причин развала исключительно в социальных условиях быта дореволюционной России, в поражениях, постигших русское оружие в 1915-м году или в неудачном подборе высших начальников.

Причина этой трагедии более проста и объясняется тем, что в 1917-м году старая русская армия уже не существовала! она погибла в 191 ^4–м и в 1915– м годах в Восточной Пруссии, Галиции и на Карпатах.

Вместо нее была наспех и неудачно создана новая армия, неимевшая никаких традиций.

Жалкие остатки уцелевших кадров сделали все возможное, чтобы возродить прежние традиции, но их было слишком мало и у них не оказалось для этого ни времени, ни сит. '

Новое здание, возведенное на песке, не успело окрепнуть и рухнуло, похоронив под своими развалинами последних поддерживавших его могикан.

Прошло тридцать лет. В советской и зарубежной литературе появилось много произведений, изображавших нашу старую армию. Но ни один из писателей не помянул добрым словом эту армию, усеявшую своими костями равнины Польши и Восточной Пруссии, болота Полесья и вершины Карпат. На нее лишь клеветали. И даже такой писатель, как вышедший из ее рядов П.Н.Кра-снов, и тот не удержался от клеветы, изобразив в одном из своих романов совершенно неправдоподобную сцену избиения офицером своего деныцика.

Я прослужил 12(. лет в старой русской армии и никогда не видел ни тех забитых солдат, ни того шкурничества и рукоприкладства, о которых писали люди, никогда близко с нашей армией не соприкасавшиеся. Вот почему я считаю своим долгом рассказать о том, что представляла собой эта армия в действительности.

Мои очерки не являются художественным произведением. Повторяю, что они – моментальные снимки, в которых, быть может, мало красок, но много правды.

Я и хотел рассказать в них правду о^ нашей армии и буду счастлив, если читатель поймет эту правду• ш

Н. Воронович.

с

Артель лесорубов в Мерсдорфе, ;

Рейнланд.

Декабрь 19УЗ года

d

I I есной 1906 года произо- щ ' чШ шел, вызвавший большое

ВСЕВИДЯЩЕЕ

ОКО

Ш JK огорчение в военных кру-

/1 гах, инцидент в лейб -

* я гвардии Преображенском

полку. Первый баталион этого полка отказался занимать дворцовые караулы и, несмотря на уговоры своих начальников, остался в казармах. На следующий день эта солдатская ”забастовка”, вызванная небрежным отношением офицеров к своим обязанностям, была ликвидирована, но впечатление от нее осталось большое и вызвало много толков и пересудов.

Преображенский полк был старейшим полком русской армии. Многие члены императорской фамилии служили офицерами в этом полку и сам Государь Николай 2-й числился командиром первого баталиона прео-браженцев. Нарушение дисциплины в таком приближенном к Государю полку возбудило всеобщее внимание и могло вызвать нежелательные для России толки за -границей.

Поэтому великий князь Николай Николаевич, имевший большое влияние на Царя и стоявший во главе группы прогрессивных генералов, требовавших коренной реорганизации всей нашей военной системы, настаивал, чтобы было произведено строжайшее расследование причин, вызвавших "забастовку” в Преображенском полку, а виновные были-бы примерно наказаны.

Расследование выяснило, что офицеры бата -лиона относились небрежно к своим обязанностям,часто пропускали занятия и имели мало общения с солдатами. Командир полка и начальник дивизии не обращали внимания на поведение офицеров, а командир Гвардейского корпуса генерал князь Васильчиков, гусар и кавале -рист старой школы, совершенно не интересовался со -стоянием пехотных полков своего корпуса.

По приказанию Государя была произведена смена всего высшего командования гвардии* Командир корпуса генерал-адъютант князь Васильчиков, начальник 1-й гвардейской пехотной дивизии генерал Озеров

и командир Преображенского полка генерал Гадон были смещены со своих постов. Первый баталион Преображенского полка был переименован в «Особый пехотный ба -талион» и переведен на стоянку в село Медведь новгородской губернии, а все офицеры баталиона, во главе с его командиром полковником князем Оболенским, переведены теми-же чинами в армию, что для гвардейцев являлось большим понижением.

Великий князь Николай Николаевич, вступивший в 1905-м году в командование гвардией и петербургским военным округом и заместивший на этом посту престарелого великого князя Владимира Александровича, был горячим сторонником новых методов военного воспитания и придавал большое значение опыту, вынесенному лучшими нашими офицерами из русско-японской войны.

«Забастовка» в Преображенском полку позволила новому главнокомандующему гвардией провести в жизнь реформы, которые до этого случая встречали резкие возражения со стороны приближенных к Царю и пользовавшихся большим авторитетом старых генералов. Поэтому Николай Николаевич настоял перед Государем, чтобы во главе Гвардейского корпуса, гвардейских пехотных дивизий и полков были поставлены не гвардейцы, а опытные боевые командиры. Командиром гвардейского корпуса был назначен начальник 6-й сибирской дивизии генерал Данилов, а отличившиеся на войне генералы и полковники Лечицкий, Некрасов, Яблочков и другие -начальниками гвардейских пехотных дивизий и полков.

Назначения эти очень скоро отразились на со* стоянии и боевой подготовке гвардии, так как новые командиры изменили укоренившиеся казарменные методы обучения солдат и передали свой боевой опыт и знания офицерскому составу.

Передав воспитание гвардейской пехоты генера-. лу Данилову, великий князь занялся кавалерией. Появляясь неожиданно то в одном, то в другом полку, Нико-л лай Николаевич следил за строевой подготовкой, за хозяйственным состоянием частей и проверял знания и поведение офицеров, от которых требовал постоянного совершенства в военном искусстве и практического изучения специальных военных отраслей.

Офицеры, недовольные такой требовательностью и чрезмерной строгостью великого князя, сначала недолюбливали его. И только через несколько лет, когда проведенные им реформы повысили боеспособность полков и внутреннюю дисциплину, отношения эти резко изменялись, Великий князь стал пользоваться уважением и любовью всего офицерского корпуса. Чувства эти осо бенно проявились при объявлении войны, когда, несмотря на оппозицию « Сухошгиновской партии», голос армии выдвинул Николая Николаевича на пост Верховного главнокомандующего •

Что же касается солдат, метко окрестивших великого князя «Всевидящим оком», то среди них он с самого начала пользовался огромной популярностью и любовью.

Великий князь Николай Николаевич страдал одним недостатком: он был страшно вспыльчив. Эта вспыльчивость часто влекла за собой не совсем справедливые замечания, выговоры и другие дисциплинарные взыскания, которым подвергались его подчиненные. Но так как недостаток этот покрыался другой характерной осо бенностью Николая Николаевича – сознавать допущенную несправедливость, то каждый офицер знал, что, если он чувствовал себя несправедливо наказанным, то мог в любое время обратиться по команде к великому кня -зю. И, убедившись в своей ошибке, Николай Николаевич немедленно отменял отданное им приказание и извинялся перед обиженным офицером.

Происшедший в нашем полку случай, о котором я хочу рассказать, как нельзя лучше подтверждает эту благородную черту характера покойного великого князя

4

4 4

В начале 1909-го года начальник нашей дивизии генерал А.А.Брусилов получил в командование 11|_—й армейский корпус, а на его место был назначен имевший большую протекцию при дворе генерал Безобразов.

Великий князь недолюбливал Безобразова, который, как кавалерийский начальник, во многом уступал Брусилову. Однако сам Безобразов считал себя большим знатоком кавалерийского дела и даже составил проэкт нового строевого устава, который и передал на одобрение Государю. Понятно, что Государь, в свою оче -редь, передал этот проэкт на рассмотрение такому специалисту, каким являлся Николай Николаевич.

Великий князь раскритиковал проэкт Безобразова и признал его совершенно неподходящим. Но,по личной просьбе Государя, он согласился, чтобы один из гвардейских полков изучил Безобразовский устав и показал его на смотру полкового учения# Был бро -шен жребий, который и пал на наш полк.

сНая, как великий князь относится к Безобразову и его уставу, все старшие офицеры понимали,что Николай Николаевич, который будет принимать смотр, останется им недоволен и, как бы не старались офицеры и солдаты , из этого смотра ничего, кроме конфуза, не получится.

Командир нашего полка, генерал Рооп, тонкий дипломат, дороживший своей карьерой, учел это обстоятельство и внезапно заболел* Во временное командование полком вступил старший полковник Иосиф Лукич Исарлов, более двадцати лет прослуживший в полку и пользовавшийся общим нашим уважением и любовью.

Хотя Исарлов и был "кавказским человеком” и говорил с сильным грузинским акцентом, но отличал ся от своих горячих соплеменников невозмутимым спокойствием и хладнокровием. Предстоящий смотр его нисколько не смущал. Он также старательно учил полк по новому уставу, как раньше по старому.

Настал день смотра. Полк выстроился на Красносельском Военном поле и поджидал приезда «Всевидящего ока». Великий князь появился с большой свитой, состоявшей из всех командиров гвардейских полков, интересовавшихся посмотреть учение по новому уставу.

Началось ученье. Каждое построение и каждый заезд вызывали критику и замечания великого князя. Он нервничал, злился и замечания его становились все резче. Эскадронные командиры и офицеры приуныли. Один Иосиф Лукич оставался невозмутимым, спо -койно подавал команды и подбадривал офицеров.

Наконец смотр кончился. Великий князь подыхал к полку и крикнул:

– Слава Богу я еще никогда не видел такого «безобразного» ученья * Благодарить полк за такое «безобразие» я не могу.

Сказав это, он от,ехал к своей свите и на -правился шагом к Царскому валику.

И тут произошло нечто, никем не предвиден -нов. Полковник Исарлов пришпорил коня и вынесся галопом перед полком.

– Спасибо, молодцы, крикнул он на все Военное поле: я давно не видел такого прекрасного ученья !

Громовое «рады стараться» раздалось ему в ответ. Полк действительно учился недурно и солдаты не понимали, почему великий князь не хотел их бла-

годарить ? _м

Николай Николаевич, удивленный поступком Исарлова, остановился. Не обращая на него никакого внимания, Иосиф Лукич, вызвав песенников вперед, повел полк в лагерь.

Наш милейший "Левушка” – командир бригады генерал Жирар-де-Сукантон – не мог сдержать охвативших его чувств. Он под,ехал к Исарлову и обнял его.

Мы, молодые офицеры, были также восхищены поведением Лукича и готовы были его расцеловать. Однако мы понимали, что он совершил серьезный дисци -плинарный проступок, который может повлечь за собой большие для него неприятности.

И, как-бы в подтверждение наших опасений, от свиты великого князя отделился ад,ютант, галопом направившийся к Исарлову.

Сердце мое сжалось: сейчас Лукичу будет приказано сдать полк и отправиться на гауптвахту, подумал я. Но ад,ютант, приложив руку к козырьку, пере -дал Исарлову не приказание, а просьбу великого князя.

«Его высочество желает сегодня завтракать у вас в полку»•

Исарлов и на этот раз остался верным своим убеждениям:

-Передайте великому князю, что я не могу его пригласить без согласия общества офицеров, ответил он растерявшемуся ад,ютанту, не ожидавшему такого ответа.

Положение спасли ехавшие в голове полка старшие офицеры. Они уговорили заупрямившегося Лукича созвать немедленно всех офицеров. Трубач протрубил -"сбор начальников" и, после минутного совещания, великому князю было передано, что господа офицеры просят его высочество пожаловать на завтрак в офицер -ское собрание.

Под звуки песен и веселых мелодий трубачей полк возвращался в свой лагерь в село Димитриево.

Мы едва успели смыть с себя красносельскую пыль и переодеться, как раздался рожок великокняжеского автомобиля. Офицеры, во главе с Иосифом Лукичем, встретили Николая Николаевича на крыльце собрания.

Завтрак не был таким оживленным, как всегда. Офицеры, обиженные великим князем, держали себя строго официально, не шутили и не смеялись. Николай Николаевич с трудом поддерживал разговор с сидевшими ря -дом с ним полковниками. Но, когда было подано шампанское, лед расстаял.

– а -

Великий князь встал, поднял свой бокал и обратился к нам со следующими словами:

– Сознаюсь, что я сегодня был несправедлив. Полк учился прекрасно. Он не виноват, что устав,по которому его учили, никуда не годится. Прошу вас, господа, извинить меня. Пью за славный полк, за его лихого командующего, полковника Исарлова, и за ваше здоровье, господа офицеры j

Громкое ура покрыло эти слова. Настроение поднялось, все почувствовали себя удовлетворенными, обида была забыта.

Долго еще сидел за столом великий князь, окружений на этот раз не только старшими, но и младшими офицерами, ведя с ними оживленную беседу. .

Проводив главнокомандующего, эскадронные командиры и младшие офицеры разошлись по своим эска -дронам, где началось веселье. Появились песенники, трубачи, водка и пиво. Кашевары спешно готовили ранний ужин. Наступил вечер, а за ним белая петербургская ночь.

Все село оглашалось веселыми песнями и му -зыкой. Весь полк, начиная со старшего полковника Иосифа Лукича Исарлова и кончая последним молодым солдатом, участвовал в традиционном «гулянии»• Ибо одной из традиций полка было, что офицеры не могут веселиться без своих солдат.

Вскоре после второго ужина, когда песенники начали уже уставать, а глаза молодых солдат слипаться, звуки тревоги огласили лагерь.

В одно мгновенье лошади были поседланы и полк полевым галопом понесся на Военное поле.

Красное Село спало мертвым сном, но близь «Царского валика» на красивом сером коне, с хроно -метром в руках, поджидал прибытие полка великий князь Николай Николаевич.

Полк построился фронтом к Царскому валику. Кони тяжело дышали.

Трубач великого князя протрубил сигнал «коноводы» /благодарность/; Николай Николаевич благодарил полк за быстрый сбор по тревоге.

После этого началось полковое ученье. Такого ученья Военное поле еще никогда не видывало. Все заезды и построения проводились только на полевом га -лопе• И после каждого построения снова раздавался сигнал «коноводы», в ответ на который громовое «рады стараться» оглашало Военное поле.

Через десять минут ученье было закончено.

Великий князь подъехал к фронту полка:

– Я давно не видел такого лихого ученья ! Спасибо, молодцы. Благодарю вас, господа офицеры ! Песенники вперед, справа по-взводно !

И, став во главе полка, Николай Николаевич сам повел его с Военного поля.

В Красном Селе, во дворе дачи великого князя были накрыты длинные столы для солдат, а в самой даче – стол для офицеров. Главнокомандующий приветствовал весь полк ранним завтраком. В саду играли трубачи лейб Гусарского полка. Прерванное тревогой "гуляние” возобновилось.

На следующий день в приказе по округу была об,явлена полку особая благодарность главнокомандующего. А ещо через три дня мы узнали из «Рус -ского Инвалида», что наш Иосиф Лукич получил давно ожидаемое им повышение: он был назначен командиром Астраханского драгунского полка, шефом которого был великий князь Николай Николаевич.

НИК ХРАБРЫХ.

сполнилось 180 лет со дня учреждения императрицей Екатериной 2-й ордена св. Великомученика и победо -носца Георгия. Орден этот был учрежден для награждения за военные заслуги генералов, штаб и обер офи -церов. Император Александр Первый указал награждать «Знаком отличия Военного ордена» /солдатским Георгием / также и нижних чинов, отличившихся "перед лицем неприятеля”.

С тех пор как для офицеров, так и для– солдат русской армии георгиевский крест являлся высшим боевым отличием и заслужить белый крестик на черно-оранжевой ленточке было заветной мечтой каждого военного,

Но заслужить Георгия было не так легко. Существовал особый «статут», точно предусматривавший за какие подвиги могут быть награждаемы офицеры – орденом св.Георгия, а нижние чины – Знаком отличия Военного ордена.

Как орден св.Георгия, так и знак отличия имели четыре степени.

Первую степень ордена могли получить только главнокомандующие армиями за выигранную кампанию.

Так Кутузов был награжден Георгием 1-й степ, «за поражение и изгнание из пределов России двунадесяти языков». Второй степенью ордена награждались гене -ралы за взятие неприятельских крепостей или за уничтожение армии противника. Третьей и четвертой степенями – генералы и офицеры, проявившие особую личную храбрость: за атаку в конном строю нерасстроенного противника, за взятие с боя неприятельских орудий, знамен и штандартов.

Знак отличия Военного ордена мог получить солдат, первый ворвавшийся в неприятельское укрепление, вызвавшийся охотником на «опасное и полезное предприятие» и с успехом исполнивший онное, раненый и до конца боя оставшийся в строю, захвативший в плен неприятельского генерала, знамя или орудие.

Для суждения о том, достоин-ли тот или другой офицер быть награжденным орденом св.Георгия, созывалась особая «Георгиевская дума», состоявшая из георгиевских кавалеров* И только после решения этой думы" император награждал удостоенных этим высоким отличием*

Поэтому георгиевских кавалеров было немного и все они пользовались не только почетом, но и разными привиллегиими: пенсией, старшинством, правом ношения мундира в отставке*

Особо отличившиеся на войне полки и батареи награждались георгиевскими знаменами /в пехоте/,штандартами /в кавалерии/ и трубами /в кавалерии и артиллерии/ • _

Ежегодно в день учреждения ордена св.Георгия /2б-го ноября/ во всей русской армии торжественно справлялся «георгиевский праздник», на который приглашались все находившиеся на действительной службе и отставные георгиевские кавалеры, как офицеры, так и солдаты. Во всех гарнизонах происходили парады, которыми командовали и которые принимали георгиевские кавалеры. В Петербурге парад этот происходил в Зимнем дворце, в присутствии царя, и отличался особой торжественностью* Заканчивался он обедом, которым государь чествовал офицеров и солдат – георгиевских

кавалеров. ^ _х

Ни в одной иностранной армии не было подоо -

ных праздников. За границей все военные торжества являются строго официальными церемониями* Наши-же георгиевские праздники были не только военными, но и народными торжествами и, несмотря на их парадную сторону, отличались своим народным характером и истинно демократической простотой.

Шесть лет подряд я участвовал в Петербурге на георгиевских праздниках и мне хочется поделиться с читателями воспоминаниями об этом военно-народном торжестве, отошедшем теперь в область преданий*

♦

4 4

За отличие в русско-японской войне я был награжден Знаком отличия Военного ордена. Через два года после этой войны, закончив специальное военное образование, я был произведен в офицеры гвардии. В первый же год моей офицерской службы, за несколько дней до 2б-го ноября, я получил от министерства императорского двора приглашение явиться в этот день в Зимний дворец для участия в георгиевском празднике.

Хотя день 2б-го ноября считался только военным праздником, но во всем Петербурге наблюдалось праздничное настроение. Толпы принаряженых людей прогуливались по Невскому и собирались на Дворцовой площади, на которую со всех концов столицы направлялись с развернутыми знаменами и музыкой знаменные роты гвардейских полков. При приближении знамен все головы обнажались и многие в толпе осеняли себя крест -ным знамением.

Прибыв в 9 часов утра в Зимний дворец, я был проведен в "Историческую галлерею 1812 года, в кото_ рой собирались генералы и офицеры, кавалеры ордена “ св.Георгия, знака отличия Военного ордена и «золотого» /георгиевского/ оружия. Всего нас собралось около 200 человек, построившихся по старшинству чинов. Первыми стояли старые генералы – участники Севастопольской обороны, левее их – герои русско-турецкой войны 1877-78 г.г., а за ними – кавалеры последней, русско-японской войны.

В соседнем Георгиевском зале выстраивались знаменные взводы гвардейских полков и приехавшие со всех концов России отставные нижние чины – кавалеры знака отличия Военного ордена.

Парадом командовал великий князь Николай Николаевич, георгиевский кавалер русско-турецкой войны. Великий князь отличался огромным ростом и счи -тался одним из самых высоких офицеров русской армии. При этом он был в парадной форме л.гв.Павловского полка и имел на голове историческую «гренадерку» высотой в h$ сантиметров, которая еще больше увеличи -вала его богатырский рост. Присутствовавшие на параде представители дипломатического корпуса и иностранные военные агенты с уважением и удивлением посматривали на этого великана.

В 10 часов состоялся высочайший выход. Госу -дарь, сопровождаемый свитой и предшествуемый гофмаршалом и церемониймейстрами, вышел из Малахитовой гос тинной и начал обходить георгиевских кавалеров, по -давая каждому руку и справляясь о здоровье старых ветеранов. Когда государь закончил обход, мы построились по два в ряд, начиная с младших. Музыка заиграла Преображенский марш, под звуки которого мы двинулись в Георгиевский зал.

При появлении георгиевских кавалеров разда -лась громкая команда великого князя Николая Николаевича «слушай на-краул» и находившиеся в зале войска отдали нам честь.

G.ПЕТЕРБУРГ. ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ и АЛЕКСАНДРОВСКАЯ КОЛОННА.

За георгиевскими кавалерами шел Государь , проследовавший к приготовленному аналою. Из дворцовой церкви вышло духовенство, к аналою вынесли георгиевские знамена и штандарты. Начался молебен*

По окроплении знамен святой водой, роты перестроились к церемониальному маршу. Государь скро -мно отошел в сторону, выдвинув на первое место старейшего георгиевского кавалера – генерала Рерберга.

После парада Государь обошел ншсних чинов -георгиевских кавалеров, поздравил их с праздником и поблагодарил за службу.

Этим закончилась первая часть торжества. Генералы и офицеры получили приглашение явиться к 7 часам вечера в Зимний дворец на парадный обед, а нижние чины – к часу дня в Народный дом Императора Николая 2-го.

• 4

4 4

Огромный зал Народного дома был заставлен длинными столами. На белоснежных скатертях стояли тарелки, кружки и стаканы с изображениями государственного герба, георгиевского креста и вензелем императора.

К часу дня в зале собралось до 2000 георгиевских кавалеров. Среди них были седобородые дворцовые гренадеры в своих исторических кафтанах и медвежьих шапках, ветераны русско-турецкой войны в сюртуках Измайловской богадельни и съехавшиеся со всех концов России отставные нижние чины. Очень немногие из них были в военной форме, большинство – в пиджа -ках и поддевках. У каждого на груди сверкали золотые и серебряные георгиевские кресты и медали в память тех войн, в которых они участвовали.

Ровно в час дня появился Государь, сопро -вождаемый великим князем Николаем Николаевичем.

Встреченый громовым «ура», Государь подо -шел к одному из столов. Он еще раз поздравил кавалеров с праздником и, подняв чарку водки, выпил за их здоровье. Великий князь Николай Николаевич, от имени всех кавалеров, поднял чарку за государя.

Затем Государь пригласил кавалеров садиться за столы и отведать его хлеба-соли.

Начался обед, состоявший из кулебяки, щей, отбивных котлет и сладкого пирога. Гостей обносили водкой, а на столах стояли жбаны с квасом и бутылки с удельным красным вином, пивом и медом.

Государь обходил своих гостей, разговаривал с ними и, наконец* еще раз поблагодарив кавале -ров за службу, простился с ними и отбыл во дворец.

По окончании обеда каждый кавалер, по издавна установившемуся обычаю, завязывал в салфетку свой прибор /тарелку, стакан и кружку/, унося его домой на память о царском обеде.

Толпа народа, собравшаяся у Народного дома, радостно приветствовала выходивших с обеда героев, угощая их папиросами. На заказанных гофмаршаль -ской частью тройках и извозчиках кавалеров развозили по императорским театрам, где самые знаменитые артисты наслаждали их своей игрой и пением.

В седьмом часу начался съезд приглашенных в Зимний дворец генералов и офицеров.

Двухсветный зал сиял отражавшимися в зеркалах люстрами. Он был уставлен круглыми столами, накрытыми на шесть персон. Перед каждым прибором лежали карточка с чином и фамилией приглашенного и художественно исполненное меню обеда.

В семь часов вошел Государь, занявший место за одним из столов, за которым уселись пять старейших георгиевских кавалеров.

Когда к концу обеда по бокалам было роз -лито шампанское, Государь встал и провозгласил тост за георгиевских кавалеров. Ему ответил старейший кавалер генерал Рерберг, поднявший бокал за здоровье Государя. *

Долго еще сидели за кофе и ликерами кавалеры, ведя между собой оживленную беседу. Вопреки этикету, требовавшему, чтобы царь тотчас-же после дессерта удалился во внутренние покои, Государь, порядочно утомившийся за этот день и с утра неснимав-лшй парадной формы, терпеливо сидел среди своих гостей, не обращая внимания на подходивших к нему с напоминаниями придворных. И только, когда сидевшие за его столом старички начали клевать носами, Государь встал и общим поклоном распрощался с гостями.

На следующий год я на этом обеде сидел за столом Государя, хотя и был самым молодым кавалером. Произошло это благодаря следующему забавному случаю:

Во время описанного выше обеда один из сидевших за царским столом генералов задремал. Внеза -пно проснувшись и вспомнив, где он находится, старик генерал подбодрился, взглянул на своего соседа и удивился, увидев, что рядом с ним сидит полковник, не имевший на груди георгиевского креста.

Насупив брови он грозно спросил Государя:

– Скажите, полковник, на каком основании вы здесь присутствуете ?

Государь улыбнулся и скромно ответил:

– Виноват, ваше высокопревосходительство, но меня тоже пригласили.

– Ну, если вас пригласили, то можете оставаться, милостиво разрешил старый ветеран и снова заснул

Понятно, что Государь скучал в обществе чопорных стариков, большую часть обеда боровшихся со сном и часто клевавших носами. Поэтому было решено, что на будущих обедах старейшие георгиевские кавалеры будут председательствовать за другими столами, а к столу Государя – приглашаться по очереди молодые кавалеры.

Таким образом и я удостоился чести сидеть один раз за царским столом.

Во время этого обеда Государь оживленно разговаривал с нами, молодыми офицерами, расспрашивая нас о наших переживаниях и интересуясь нашими впечатлениями о последней войне.

Прошло уже 36 лет со времени последнего георгиевского праздника и обеда в Зимнем дворце, на которых я участвовал. Но и сейчас, через тридцать шесть лет, я припоминаю все подробности этих замечательных праздников, на которых русская армия и ее Верховный Вождь чествовали своих героев и заслуженных ветеранов.

На

ФАЛЬШИВЫЙ КАШЕВАР.

■ Щк ■ щ аши командиры всегда заботились

Г I I о солдатском желудке# Все началь-

^ ™ ники, начиная с главнокомандующе

го округом и кончая ротными и эскадронными командирами, следили за тем, чтобы "сол -датский котел¹¹ был обильным, вкусным и здоровым, а эскадронные кухни и столовые содержались в идеальной чистоте.

Командиры эскадронов и начальники команд ежедневно заглядывали на кухни и пробовали солдатский обед. Начальник дивизии и командир корпуса при каждом посещении полка осматривали кухни, столовые и кладо -вые и требовали "пробную порцию”, а великий князь Николай Николаевич, командовавший войсками Петербургского округа, строго взыскивал с командиров и вахми -стров, если замечал, что солдатский обед плохо при -готовлен, а мясные порции маловесны.

Когда я был назначен начальником штабной и нестроевой команды, то, следуя примеру старших товарищей, с увлечением занялся благоустройством моей команды, обратив особое внимание на кухню и столовую.

Мой вахмистр, Семен Иванович Задорожный,скептически относившийся к картинкам и занавескам, которыми я украшал казарму, вполне сочувствовал моим заботам о кухне. В результате – наши кухня и столовая блистали чистотой, кашевары щеголяли в белоснежных куртках, а обед был всегда вкусным и обильным. Мне никогда не приходилось делать замечаний артельщику и кашеварам, а посещавшее команду начальство оставалось всегда довольным, как пробной порцией, так и чистотой помещений.

Поэтому я был несказанно удивлен, когда узнал однажды, что великий князь Николай Николаевич, вне -запно приехавший в полк, нашел непорядки на кухне моей команды.

Вот как это случилось:

Приехав в полк, великий князь, не заходя в полковую канцелярию, направился прямо к казарме не -строевой команды, находившейся в глубине полкового двора.

Командир полка – генерал Рооп – поспешил к _л нему на встречу. Великий князь был в хорошем настроении. Приняв рапорт полкового командира и дежурного офицера, он остановился на середине двора и начал что то рассказывать генералу Роопу.

В это время из казармы, с грязным ведром в руках, вышел истопник полковых мастерских флегматичный кочегар Омельченко. Его кожаный фартук, лицо и руки были вымазаны сажей, рейтузы лоснились от машинного масла, а гимнастерка почернела от угольной шии •

Николай Николаевич с удивлением взглянул на чумазого солдата и спросил его :

-Ты – кашевар ?