Текст книги "Экспансия (сборник)"

Автор книги: Николай Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 80 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

Глава 20

Ростику пришлось сидеть в кресле под охраной двух каких-то незнакомых вас-смеров, которые не давали ему практически повернуть голову. Он даже стал думать, что они – не простые охранники, а что-то почувствовали. От этого становилось не очень уютно, но делать было нечего. Все пришло в движение, и если что-то пойдет не так, он очень скоро будет мертв.

Еще он думал, что нигде, в общем, не допустил ошибки, и все, насколько это было в его силах, он разузнал и продумал. Теперь оставалось только положиться на удачу. Ох, как она была ему нужна.

Менее чем через час в зал, где находился Рост, вошел Шипирик, как всегда бледный, слишком слабый, чтобы по-настоящему выглядеть нормальным, почти без одежды, лишь с этими дурацкими побрякушками на шее, которыми он стал обзаводиться, едва Ростику удалось вытащить его в свою каморку. Без них пернатый чувствовал себя неодетым даже более, чем если бы Росту пришлось щеголять без штанов. В руках он нес рукопись нового трактата Роста, который Пинса потребовала доставить к себе. Все выглядело нормально.

Ободранный и Падихат следовали за ним, не отступая ни на шаг. Падихат, по привычке всех г'метов, старательно отворачивался от рукописи, даже делал вид, что не замечает ее вовсе. Страх перед написанным словом или иероглифом был сильнее, чем привычка не спускать с конвоируемого глаз. Ободранный семенил впереди, как и полагается ярку в компании столь низких существ, как Падихат и Шипирик.

С поклоном, вытянувшись в лучших традициях отношений раба и господина в цивилизации пурпурных, Шипирик протянул Ростику рукопись, состоящую из листов, свернутых рулоном вокруг деревянного барабанчика, впрочем, довольно неопрятного. Концы его торчали резными шишечками по разные стороны рулона. Тут-то Шипирик и сумел подмигнуть Ростику, хотя, может быть, глаз у него так дернулся.

Рост взял рулоны, осторожно, чтобы не рассыпались, подхватил листы и вытянулся перед обоими вас-смерами. Те смерили Роста своими непонятными, чудовищными глазищами, а потом один из них распахнул дверь, чтобы Рост мог войти к Пинсе.

Несупена обедала или поглощала поздний завтрак, в режиме питания несупен Рост так и не разобрался. Но это было ему на руку. Около Пинсы находились две служанки, одна из них, довольно изящная г'мета, суетилась чуть больше, чем нужно, даже подвигала тарелки с какой-то пастой, расставленные на столике на колесиках, ближе к своей госпоже, чтобы соблазнить ее видом этого неаппетитного, по мнению Ростика, лакомства. Пинса своими короткими ручками подхватывала что-то с тарелок, складывая свои слабенькие пальчики лодочкой, и подносила ко рту.

Увидев Роста, она подняла одну ручку и сделала странный жест, Рост прочитал в сознании приказ:

– Подойди, я могу есть и читать одновременно.

Рост подошел, оказавшись на расстоянии трех шагов от несупены. Вас-смеры не сдвинулись с места.

– Позволю себе показать одно интересное место в тексте… – заговорил Рост и тут же получил жесткую команду.

– Я сама…

Но Рост уже не слушал несупену, он сделал вид, что разворачивает свиток. Тут-то несколько листков из пачки и слетели, плавно качнулись в воздухе, упали сбоку от Пинсы. Рост спиной ощутил, как напрягся один из вас-смеров, кажется, тот, что был постарше. У него хватило опыта понять, что это – не совсем обычная ситуация.

Г'мета, прислуживающая Пинсе за столом, сделала шаг назад, вторая из пурпурных девушек, тоненькая габата, посмотрела на свою подругу и сделала то же самое. Более удобно разыграть эту ситуацию Ростик не мог бы, даже если бы репетировал ее со всеми участниками. Впрочем, он, как и с костями, ментально пытался помочь этим листикам папирусной бумаги лечь именно так, а не иначе.

– Я сам, – сказал он вслух, чтобы все поняли. Прошел оставшиеся до несупены три шага. Склонился, все еще как бы раскрывая свиток…

А потом выдернул одну из боковых чашечек и резко разбросал листы в разные стороны. В трубке, на которую был навернут свиток, находился разобранный на три части пистолетик, тот самый, который он когда-то купил у случайного торговца. Глаза несупены стали чуть более неподвижными, она еще не понимала, что происходит, и промедлила чуть-чуть дольше, чем следовало.

А Рост уверенными движениями, выученными и в темноте, и даже за спиной, и под любой, самой неудобной одеждой, соединил рукоять с затвором, а потом вставил в затвор ствол, повернул его, и оружие было готово. Потом он воткнул в приемник пистолета, находящийся в основании рукояти, деревянную рамку с однокопеечными, как говорили в Боловске, патронами. От этого движения взвелся затвор спускового механизма.

Вас-смерам, стоящим сзади, эти действия Роста были не видны, поэтому они и среагировали не сразу. А вот Пинса сделала то, что и должна была сделать, чего Рост ожидал и к чему тоже готовился. Она ударила его всей мощью своей ментальной силы, чтобы приковать, опрокинуть, может быть, раздавить этого непонятного светлокожего раба. И… у нее ничего не вышло.

Рост тут же вытолкнул это давление на периферию сознания, а сам лишь чуть медленнее, чем обычно, но все-таки верно, потому что он все это заложил в свободный от воздействия несупены «подвальный» раздел мышления, стал себе командовать. Разворачивайся, приказал себе Ростик, припади на одно колено, служанок пока можно не опасаться… Выискивай вас-смера, который постарше, у него лучше реакция, стреляй…

Выстрел прозвучал, как начало новой войны, ведь в каждой войне бывает первый выстрел… До этого выстрела ситуация еще выглядела обратимой, а вот после него всем осталось только сражаться.

Этот выстрел парализовал пожилого вас-смера, который замер, подняв свои ужасающие пальцы лишь до пояса, так и не сумев нацелить их на Ростика. А второй… Черт, от немыслимого, чудовищного давления несупены на сознание было трудно дышать.

Второй вас-смер немного расплывался перед глазами, словно Рост находился под огромной толщей воды, да еще до его цели кто-то старательно проложил несколько слоев не совсем гладкого стекла… Он нашел нервный центр вас-смера в прицеле, скорее нащупал его стволом своей пушки, и тут второй охранник начал выбрасывать свои лучи.

Рост сделал почти акробатическое движение за мгновение до этого, качнулся в сторону, вернее, перетек, а может, даже перенесся усилием собранной в кулак воли, подобно тому как он перекатывал кости на игорном столе, пока они не оказывались на нужной грани для выигрыша. И при этом выстрелил два раза, потом – для верности – еще один раз. У него в пушке было всего два выстрела на каждого из слизней-охранников. Но с первым ему повезло, чтобы не опасаться второго, он мог сделать один лишний выстрел…

Зато потом ему не повезло, на него вдруг с диким воплем, какой могла бы издать и человеческая женщина, напала г'мета. Она не умела драться, это не входило в ее подготовку, но ее толкал ментальный приказ Пинсы, поэтому она была готова царапаться, кусаться, неумело бить кулачками и ногами, чтобы хоть на время отвлечь Ростика.

Странно, но в этот миг Рост почему-то очень отчетливо подумал, что у него есть еще три выстрела, и взвесил, что проще – выстрелить этой девице в голову, снизу, со стороны подбородка, либо… Он ударил ее ногой почти в акробатическом шпагате, очень резко и жестко. И это помогло: г'мета отлетела, потом оглушительно, как показалось Росту, грохнулась на пол и замерла.

А Рост поднялся, почему-то пошатываясь. Так и есть, вдруг понял он, один из выстрелов второго вас-смера все-таки задел его, распорол бок, но по касательной, так что кроме физической травмы не нанес большего вреда, а ведь мог и парализовать, как вас-смеры обычно парализовали своими зарядами все, во что попадали.

Рост зажал рукой рану и подошел к Пинсе. Она смотрела на него внимательно, изучающе, по ее лицу ничего нельзя было понять. Потом медленно и почти торжественно закрыла глаза, превратившись в глыбу непробиваемого для его крохотного пистолетика камня. И тогда Рост сделал то, что давно придумал, что вычислил, как на Земле, вероятно, высчитывали невидимые спутники у далеких планет.

Он всунул руку с пистолетом между боковиной кресла и левым боком несупены. Если бы пистолетик был хоть чуть-чуть больше, он бы не сумел этого сделать. И вставил его ствол в незакрывающееся отверстие, предназначенное для дыхания каменноподобного существа, единственное незакрывающееся отверстие на всей этой огромной туше.

Ни в глаз, ни в ушные отверстия, ни даже в рот он не мог бы вставить этот ствол, потому что несупена стала неуязвимой перед любой атакой, кроме, может быть, пальбы из очень мощных пушек, калибром не меньше двадцатого. Но Рост знал, если подряд три раза выстрелить в эту складку под левой рукой несупены, они пробьют слабенькую по меркам этих существ диафрагму, и она умрет. Он вычитал это в тех трактатах, к которым получил доступ уже тут, в Висчен-Ца, и тут же понял, что и несупена поняла, что он это знает. И помочь ей будет некому, потому что глубокая хирургия у несупенов осталась неразвитой.

Он оглянулся, оба слизня чуть осели, но не упали на пол. Но оба были парализованы, им оставалось находиться в этом состоянии еще несколько минут, вполне достаточно, чтобы…

Распахнулась дверь, в комнату ввалились еще охранники, среди них три вас-смера и с пяток пурпурных. У всех у них имелось оружие, но Рост жестко и очень отчетливо приказал:

– Назад, или я убью ее.

Охранники замерли, один из вас-смеров, самый недогадливый, двинулся было вперед, но здоровенный п'ток обхватил его своей лапищей и придержал. Он все понял даже быстрее, чем Рост надеялся. Либо сама Пинса отдала им такой приказ. Все-таки, помимо Ростика, она всеми могла в этой комнате управлять почти как марионетками, почти так же, как она когда-то могла управлять Ростиком.

– Спокойно всем… – вдруг зазвучали в сознании Ростика слова, очевидно, их внушала несупена, но сейчас ее произношение неуловимо сместилось, оно стало каким-то… неправильным. А ведь она боится, с внезапным облегчением отметил Рост. – Чего ты хочешь?

– Все очень просто, – Рост говорил вслух, чуть медленно, чтобы все его понимали, несмотря на напряженность ситуации. – Вы приводите ко мне моего пернатого друга, все охранники выходят отсюда, подгоняете антиграв с Джаром за рулями. В трюме должно быть два тяжелых ружья с достаточным боезапасом к ним. И мы вдвоем… нет, конечно, втроем, с Пинсой, летим к восхунам.

– Это невозможно, – проговорил один из г'метов, – это просто невозможно.

– Если мне хоть на миг что-нибудь покажется невозможным, – холодно проговорил Рост, – я убью ее. И тогда всю вашу компанию растерзают самыми изощренными пытками.

– Тебя тоже, – буркнул один из вас-смеров, не тот, которого пришлось придерживать, чтобы он не бросился на Роста.

– Разумеется, – согласился Ростик. – Но я уже давно не живу, с тех пор как мои мозги подвергли обработке.

– Недостаточно глубокой, – вдруг проговорила Пинса тоже вслух. – Тебя бы следовало уничтожить, как предлагала Карб.

– Сейчас это не имеет значения, – отозвался Ростик. – Вы же ее не послушали и не убили меня.

В нем вдруг взыграло веселье, а может, ментальное давление Пинсы стало слабее, или ее страх вселил в него уверенность, что все может получиться.

– Решение о том, следует ли тебя выпускать из города, должна принимать не я, – снова произнесла несупена.

– Тогда, возможно, они тобой пожертвуют, – отозвался Ростик.

Он внимательно следил за охранниками и за второй служанкой, которая опустилась на колени к оглушенной Ростиком г'мете и пробовала привести ее в чувство. Хотя ее можно было не опасаться. Она была слишком тупой, слишком неразвитой, задавленной ментальными блокадами, которые так любили расставлять несупены и чегетазуры в сознании тех, кто их обслуживал.

– Если мы вылетим из Висчен-Ца, – название города, в котором они находились, несупена произнесла, словно выплюнула что-то на редкость невкусное, – что ты сделаешь потом?

– Мы долетим до леса, приземлимся, я с Шипириком высажусь, и Джар отвезет тебя назад, в город. Целую и невредимую.

– Какие у меня гарантии, что ты не убьешь меня?

– Ты знаешь мои мозги не хуже, чем эту комнату, – отозвался Рост. – Можешь все проверить.

– Оказалось, я недостаточно хорошо знаю все, что связано с тобой.

– Это правда, следовало учить получше, – согласился Ростик, веселье нарастало в нем и уже подходило к опасной отметке. К тому состоянию, когда он мог стать беспечным и случайно завалить всю операцию. Все-таки он договорил: – Я же выучил вашу анатомию, чтобы знать, как убить тебя из этой пукалки?

– Не понимаю, – сказала Пинса.

Только тогда Рост понял, что последнее слово произнес по-русски.

– Это неважно.

– Они тебя все равно убьют, – произнесла Пинса, постепенно она успокаивалась, или начинала думать, или действительно очень тонко, особенно не внедряясь в Ростиково сознание, исследовала его, вычитывая свое будущее, его намеренья, его способность исполнить обещание отпустить ее, когда они доберутся до леса.

И должно быть, по принципу обратной связи – хотя что это такое для телепатических контактов? – Рост осознал, что Пинса почему-то в первое мгновение опасалась, что Рост хочет только убить ее, а не вырваться на свободу.

– Возможно, убьют. Но если мои условия будут выполнены, ты останешься цела. Если их не выполнят, я успею убить тебя… И будь что будет.

Как же здорово, решил Рост, что можно даже с несупеной общаться словами, а не всякой там телепатией… Как это здорово! И вот тогда он понял, что она каким-то образом слишком глубоко внедрилась в его сознание. И произносит – да что там! – орет два слова, которые должны были поставить Ростика под ее полный контроль.

– Трампан-Сим, Трампан-Сим… Трампан-Сим!

Бесполезно, Рост разрядил эту мину и оттого, что не подчинялся ей больше, оттого, что это заклинание не имело над ним власти, усмехнулся. А потом рассмеялся, словно не смеялся никогда. Искренне, с удовольствием, с полным сознанием собственной неуязвимости.

– Чего вы стоите? – обратился он к пурпурным и обоим охранникам из вас-смеров. – Выполняйте! Я приказываю не приближаться ко мне с Пинсой ни одному вас-смеру ближе, чем на сотню шагов. Замечу, убью ее сразу же, без всяких колебаний. Это понятно? – Он посмотрел на отходящих от шока охранников, которых блокировал попаданием в нервный узел. – И еще, чуть не забыл, в антиграве должны быть два походных мешка с едой и фляги с чистой водой. Во время полета я заставлю пилота эти припасы отведать, и, если вы намешаете туда чего-нибудь, вы погубите свою госпожу.

А потом почему-то попытался представить, что сделают с охранниками, топающими к выходу, за то, что они пропустили захват несупены. Но тут же решил – стоп, этого знать не следует.

Охранники ушли, Рост остался в зале с Пинсой. Правда, проводив взглядами вышедших, у двери в каком-то темном коридорчике еще неуверенно топтались служанки. Но расстояние было слишком велико, чтобы они могли напасть неожиданно. А кроме того, Рост отчетливо понимал, что все их действия блокированы распоряжениями несупены, которая не хотела рисковать.

– Почему ты не хочешь с нами?.. – спросила Пинса, снова используя ментальную речь.

– Заткнись, – оборвал ее Рост, пытаясь по шуму в соседнем зале разобрать, что там происходит. В общем, ничего он не понял, но это было и неважно.

Потому что дверь раскрывалась, и в нее бочком, с каким-то полувиноватым-полуторжествующим видом втолкнулся Шипирик. Увидев Ростика, он просиял.

– Получилось, Рост-люд? – спросил он на едином.

– Шипирик, – начал Рост, – переходим ко второй фазе нашей… эвакуации из этого города… От всех этих пурпурных с их каменными повелителями. – Почему-то его понесло, он не мог не сказать этих слов.

Ага, понял он, теперь на него пытается давить уже не Пинса, а… Да, сам чегетазур. Очень издалека и, в общем-то, не сильно, но все-таки заметно. Он не сумел бы на таком расстоянии оказывать даже такого давления, но… Так, значит, Пинса уже не сама по себе, она служила ретранслятором. От этого можно было избавиться только одним образом.

– Пинса, – проговорил Рост, – если ты сейчас же не оборвешь связь с Савафом, клянусь, я прикончу тебя.

– Ты обещал…

– Никаких чегетазуров, – приказал Ростик. – Это условие я просто не успел довести до твоего сведения. – Он снова взглянул на пернатого. – Шипирик, я не могу отпустить ее ни на шаг от себя, поэтому тебе придется разведывать путь, когда мы двинем к гравилету.

Пернатый чуть присел в знак согласия:

– Это нетрудно.

– Верно, – Рост не удержался от улыбки, эта русская фраза у бегимлеси прозвучала очень чисто. – Все остальное ты уже сделал.

– Я лишь следовал твоим приказаниям, – пернатый снова чуть присел. И осмотрелся.

Подошел к служанкам, содрал с габаты платье из не очень плотной ткани, оставив ее только в каком-то подобие шароварчиков. Потом легко, словно они были сделаны из папье-маше, подхватил служанок за плечи и вытолкал в дверь. Снова осмотрелся, подошел к окну.

– Когда мы обсуждали то, что хотим сделать, – он заговорил, перебегая взглядом по кустам под окнами, по крышам дворовых построек, по окнам тех немногих зданий, которые можно было рассмотреть из этого сада, – я еще подумал, что лучше бы взять в заложники чегетазура. Не уверен, что из-за несупены они сделают, как мы хотим.

– Вряд ли они разменяют нас на нее, – отозвался Ростик. Веселье в нем испарилось почти так же неожиданно, как и появилось. Он мгновенно ощутил усталость, вернее, слабость, потому что кровь все-таки довольно здорово текла из его бока. – Да и охраняют чегетазуров получше.

Шипирик отошел от окон, платье габаты в его умелых и сильных пальцах превратилось в довольно широкую повязку, которую он старательно и умело наложил на рану Ростика. Похлопал по ней, словно Рост был сделан из дерева и не страдал от ранения.

– Так ты дольше продержишься. – Посмотрел Росту в глаза, раздвинул клюв в приветственной гримасе. – Люд, ты еще легко отделался.

– Знание – сила, – буркнул Ростик и отвернулся, чтобы не видно было, насколько быстро он слабеет.

Он снова попытался собраться, они же еще не выбрались отсюда, следовало приложить немало усилий, прежде чем они действительно обретут свободу. Но начало было положено.

Глава 21

Выйти из дома, в котором они находились, все-таки было до крайности сложно. Во-первых, Рост очень опасался вас-смеров, видел, как восхуны, в которых попадали лучи этих слизней, валились без малейшей способности сделать хотя бы движение. Во-вторых, в любой комнате можно было устроить засаду, причем такую, что никакие предосторожности, может быть, и не помогли бы… Слишком уж сложно было убить несупену. На три выстрела, даже так, как умел стрелять Рост, требовалось немало времени, до двух секунд, а их могло у Ростика не быть, если бы его атаковали достаточно уверенно и точно… И в-третьих, вокруг дома росли плотные кусты, в них можно было спрятать не то что одного вас-смера, но целую команду пурпурных п'токов, которые бы успели наброситься на Роста в его-то нынешнем состоянии, отвели бы пистолет от дыхательного отверстия Пинсы, и тогда… Да, тогда на пощаду рассчитывать не приходилось.

Но у него был Шипирик. Тот неожиданно воспрянул духом, осматривал каждую комнату, по которой Рост должен был вести несупену, даже крохотные вентиляционные отверстия у потолка исследовал и только тогда позволял Росту, так сказать, менять диспозицию, до двери следующей комнаты.

А вот у выхода из дома они подзадержались. Очень уж страшно было выходить, да и Рост как-то разом ослабел от своего ранения. Тогда Шипирик предложил:

– Хочешь, я буду петь наш старый военный гимн, – сказал он на едином, посверкивая глазами, – если запнусь или замолчу – стреляй.

Рост повернулся к Пинсе, та все поняла. Но при этом и она не бездействовала, Рост отчетливо уловил, что она куда-то транслировала все происходящее с ней, но на таких высоких частотах, что разобрать что-либо определенное было невозможно. Из всех ее переговоров с кем-то очень далеким и мощным он разобрал только слово – «недооценка…».

Но сейчас Ростика это не слишком заботило, он настроился на Пинсу, как мог, и пытался уловить только один сигнал, которым она, может быть, даст команду на свое освобождение. Только это и было важно в сложившемся положении.

– Пинса, молись, если умеешь, чтобы все прошло гладко, – все-таки сказал он. Хорошо сказал, и с угрозой, и с той степенью усталости, даже незаинтересованности в собственной судьбе, которая была даже лучше угрозы.

– Все пройдет хорошо, – отозвалась Пинса после некоторого колебания вслух, – если ты выполнишь свои условия.

Они вышли из дома, Рост попробовал быстро оценить окружающие его кусты и лишь потом понял, что смотрит на них не глазами, а как бы ментальным зрением Пинсы. Это было внове для него, но это было более эффективно, чем просто пялиться, ища тех, кто прячется за листьями.

К тому же, кажется, никого там не было. Что и подтвердил Шипирик, быстро, как терьер, обследовав едва ли не каждую подозрительную купу кустов.

Они двинулись по аллейкам садика к тому месту, которое было выложено плитами, где несупена всего-то с час назад принимала Ростика. Сейчас там не стояло ни кресла, ни столиков. А потом в воздухе раздался типичный звук летящего антиграва, и машина, тяжело переваливаясь, опустилась на плиты. Она была все-таки слишком велика для этого сада, поэтому кусты полегли под давлением, которое развивали антигравитационные блины.

Это была хорошая машина, с большим, чуть опущенным между блинами трюмом, с откидными ступенями и дверцей в боковой панели, как делали на пассажирских самолетах на Земле. Через лобовое стекло Рост увидел Джара, тот был какой-то не такой, как обычно, то ли бледный, то ли напряженный. Все-таки он тоже вверял свою жизнь Росту с этим непонятным пернатым, и ему совершенно неясно было, что из этого могло получиться. Но ослушаться отданных, скорее всего Лодиком, распоряжений он не мог. Никак не мог, хотя хотел бы оказаться от этого места за тридевять земель.

Пинса взобралась в трюм антиграва довольно привычно, она почему-то уже успокаивалась. Шипирик, конечно, проверил трюм, решил, что здоровый и совершенно голый ламар у котла не представляет опасности. Но прежде чем позволить Ростику с Пинсой подняться в трюм машины, пернатый все-таки привязал ламара двумя растяжками, чтобы тот не мог неожиданно броситься на Ростика во время полета. Рост нашел эту предосторожность излишней, к тому же очень уж неприятно было стоять между кустов, когда свобода гремела котлом антиграва так близко.

В трюме пришлось расположиться на самых задних скамеечках. Не отрывая пистолета от дыхательного отверстия Пинсы, Рост быстро осмотрел ружья и мешки, в которых помимо патронов было немного сушеного мяса и тыквенные фляги с водой. А Шипирик уже поднял ступени и хотел было закрыть дверцу, как из кустов неожиданно показался Лодик. Он подскочил к машине, набирающей обороты, и изо всех сил прокричал, словно Рост мог его не услышать:

– Я должен лететь с вами!

– Ты не полетишь, – твердо отозвался Ростик. – Прощай, и спасибо за все хорошее. – И вдруг, неожиданно для себя, добавил: – Если сможешь, позаботься о Василисе.

– О ком? – не понял ярк. – Ага, о той габате… Если ты возьмешь меня с собой, я сделаю все, что смогу, обещаю.

– Нет, – решил Ростик. – Ты сделай это… из доброты.

И Шипирик захлопнул дверь. Машина тут же поднялась в воздух. Ярк, оставшийся на плитах небольшой площадочки внизу, пригнулся, потому что стоял слишком близко.

Рост раздумывал о том, как странно он высказался, пока Шипирик, который устраивался в машине, словно собирался купить ее для личного пользования, вдруг тронул его за плечо. Рост посмотрел в окно. Около них, на расстоянии полукилометра, не больше, висел тяжелый черный треугольник, ощетинившийся пушками.

– С другого борта еще один, – сказал Шипирик. Потом сходил в кабину пилотов и оттуда прокричал: – И впереди – тоже.

Рост посмотрел на несупену, она прикрыла глаза и выглядела отрешенной от всего мира.

– Убери эти крейсеры, – попросил Ростик. Именно попросил, а не приказал, как у него получалось, когда они находились на Земле.

– Я прикажу, но ты должен убрать свой пистолет, – отозвалась Пинса. – Из-за него мне дышать трудно.

– Тогда я должен буду связать тебя, – согласился Ростик.

Пинса по-прежнему равнодушно ждала, пока Шипирик привязал ее ножки к опорам креслица, в котором она сидела, потом связал ее слабые и неуверенные ручки, и лишь после этого Рост вытащил ствол из ее дыхала.

Они полетели. Рост ощущал все большую расслабленность, он и сам не понимал, почему у него оказалась такая сильная реакция, если все прошло более-менее успешно. Он даже закрыл глаза, чтобы подремать, но потом сообразил, что Шипирик толком не знает, куда лететь, и пришлось снова включаться в происходящее. Хотя крейсеры и приотстали, они все равно болтались где-то недалеко, только теперь расплывались в сером мареве Полдневного неба. Рост решил, что до них километров двадцать или чуть больше.

Как Рост и обещал охране, он предложил Шипирику опробовать съедобность продуктов на Джаре, и пернатый быстро сообразил, зачем эта мера нужна. А потом принялся так деятельно поить-кормить пилота, что довольно скоро из кабины донеслись протестующие вопли, в Джара попросту не могло влезть столько, сколько пытался впихнуть в него Шипирик, чтобы быть уверенным во всех продуктах. К счастью, бегимлеси и сам скоро понял, что несколько перегибает палку, и решил считать этот приказ Роста выполненным.

Они летели уже часа полтора, когда ламар невнятными рыками сообщил, что у него кончается топливо, сходить за ним в самый хвост антиграва он не мог, потому что был привязан. Пришлось Ростику подниматься и самолично тащить полотняные мешочки с таблетками к котлу. Шипирик тем временем сидел в кресле второго пилота, следил за Джаром и время от времени выкрикивал Росту приметы местности внизу.

Потом Рост и сам разок слазил к Джару и показал ему по карте, куда и как именно следовало лететь. Тот покивал головой, показывая, что все понял, но не произнес ни слова. А Росту как раз с ним хотелось бы поговорить, объяснить, что он не враг ему, Джару, пилоту, с которым у него сложились такие отношения, что если бы не они, он бы в какой-то момент не выдержал одиночества. Но объяснить это было сложно, да и не к месту. Вот он и не сказал ни одного лишнего слова, как и сам пилот. Да и не следовало этого делать, иначе чегетазуры из жестокости могли что-нибудь с ним сделать после возвращения…

Рост понял, что дремлет, неудобно привалившись к обшивке антиграва, когда Пинса неожиданно проговорила на очень отчетливом едином:

– Тебя отдадут бонокам, и они сделают из тебя «овощ».

– Ага, боноки – это те прозрачные, которые воюют против вас? Я видел их разок, мне они понравились, их даже вас-смеры боятся.

– Когда боноки стреляют, они опасны. А вот когда они хотят кормиться, они… Обволакивают существо своими телами, и оно становится никем. Словно и не было его никогда.

– Но они же стреляли в ваших, – не понял Рост, должно быть, от слабости.

– Они воюют как наемники за того, кто платит. – Пинса открыла на миг глаза и посмотрела на Ростика. – Неужели ты думаешь, у нас нет своих боноков?

На том разговор и закончился. Рост встряхнулся после сна, заставил себя подняться, потянулся, выглянул в окно. Они летели уже над невысокими деревьями, которые обещали лес, темно-зеленой стеной встающий впереди. Помимо своего мрачного величия, он грозил новыми, возможно, даже более опасными испытаниями, чем все то, что Рост оставил за собой.

Почему вдруг Пинса заговорила? Ростик снова уселся, еще раз проверил свой пистолетик – три патрона, малый калибр. Но и это оружие было еще вполне пригодно, чтобы сыграть свою роль, если в этом возникнет необходимость. Рост посмотрел на несупену. Она снова закрыла глаза, как-то слишком уж демонстративно. Рост задумался.

И неожиданно осознал, что напряжение, которое испытывала Пинса, нарастало. Действительно, они ушли уже достаточно далеко, чтобы прервалась поддерживающая ее связь с Савафом. Она осталась в одиночестве. А для ментально развитого существа, каким была несупена, это было очень необычно, даже страшно. Возможно, они такими здоровыми кораблями и путешествуют по Полдневным океанам, потому что не способны отрываться от себе подобных, вяло подумал Рост.

Или дело было даже не в количестве ее соплеменников, какими бы они ни были, и не в ментальной поддержке Савафа… А просто антиграв входил в зону, где начиналось что-то еще, враждебное чегетазурам и несупенам, что приходило от существ не менее сильных, чем весь синклит каменных гигантов Вагоса и других близких городов. То есть у чегетазуров, какими бы непробиваемыми они ни казались, имелись враги. И их приходилось опасаться, причем так, что Пинса не могла сдержать свой страх.

Даже ее мозги стали вполне доступными. В них сейчас творилось что-то невероятное. Пинса представляла нечто, что заставило Ростика долго-долго смотреть на нее, чуть ли не разинув рот. Если бы хоть малая часть этого хаоса попала в его сознание, кто знает, возможно, он начал бы действовать, не задумываясь, и, конечно, очень жестоко по отношению к ней, к Пинсе. Но как раз свое воздействие на него она очень жестко контролировала.

Эта пертурбация каменной несупены была… Да, была как-то связана с металлом. И снова, как когда-то, когда Рост только учился своим предвиденьям, он понял, почему в этом мире такое значение имеет металл. Не только по причине его редкости… Как раз чрезмерно редким в Полдневье он не был, если принять во внимание способность местных моллюсков выращивать металлические шрапнелины. Это было отражением извечной, длящейся миллионы лет войны за главенство в Полдневной сфере.

Знать бы, что хуже – эти пурпурные или то, к чему мы летим, подумал Рост. И тут же сообразил, что мыслит в нормальном, вполне доступном Пинсе режиме, а не в «подвальном» регистре. Она даже слегка уколола его порывом своего внимания. Она за ним следила не менее внимательно, чем он за ней.

Ростик тут же, почти автоматически, принялся «маскироваться». Обратив все свое внимание на самые незначимые фрагменты действительности, например, на то, что он, Ростик, обычный человек, улетает из города, набитого невиданными существами, на гравилете с ручным приводом и попутно ведет беззвучную телепатическую дуэль с каменной глыбой, которую взял в заложники…

Нет, маскировка все равно выходила не слишком удачной, Пинса спокойно отметала ее и узнавала о нем, может быть, даже больше, чем за все их прежние контакты. Следовало менять тактику.