Текст книги "Мир Вечного Полдня. Закон военного счастья. Пенталогия"

Автор книги: Николай Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 98 страниц) [доступный отрывок для чтения: 35 страниц]

29

Белобрысый арбалетчик, которого Рост послал обезопасить пост у парка, вылетел из кустов, будто за ним гнались с собаками. Несколько вояк из самых нервных даже взяли его на прицел. Пришлось орать:

– Не стрелять, свои! – Обстановка сразу разрядилась. Но зато пришлось поругать солдатика: – А ты чего – прешь как наскипидаренный! Свои бы и уделали.

– Боялся не успеть к драке, – пояснил белобрысый.

В его руках победно блестело ружьецо пурпурных, вокруг узких плеч была перекинута лента с патронами к нему. Как заметил Ростик, бляшки для этого ствола были не больше копеечной монеты. За белобрысым, тяжело дыша, вывалились остальные девять человек.

– Ну, молодцы. Раненые есть?

– Нет, все целы. Мы их...

– Ясно. Значит, так, остаешься на стадионе за главного. Остальным – строиться!

Построение заняло чуть не пятнадцать минут, люди устали, и не было сил заставить их шевелиться быстрее.

– Может, отдохнем, пока дойдем до аэродрома? До него семь километров, а потом драка, да еще с самыми злобными из пурпурных, как-то это все еще получится?.. – невнятно побубнил Чернобров, становясь в строй.

Ростик не ответил, пошел вдоль батальона. Лица выдавали усталость лучше, чем самые красноречивые слова.

– Ты, ты, ты... – Всего набралось почти три десятка людей, больше и нельзя – впереди была еще не одна кровавая мясорубка, но и меньше не хотелось – мало ли бродячих предателей шастало по городу. – Из строя шагом марш! Остаетесь тут, на стадионе, под началом того, белобрысого. Задача – охранять лодки, они нам понадобятся. Охранять пленных, тоже будет о чем поговорить, когда все уляжется. Склады, подступы... Если у кого-то есть желание, присмотритесь к их турельным установкам на лодках. Кстати, они не сложнее «максима». Если пурпурные налетят, могут пригодиться, даже удобнее будет – с турели палить. Остальные, напра-во! Шагом марш!

Батальон повернулся, потопали к выходу. Ростик не мог удержаться, повел людей по Октябрьской. Дом его стоял, как и положено, на своем месте. Правда, ни дымка из трубы, ни человечьей фигурки в окошке видно не было.

Не так я думал вернуться, решил Ростик, но и так – тоже неплохо. Пуля и та – застряла, не причинив вреда, грех на что-то жаловаться.

И вдруг прямо на него по родной Октябрьской на велосипеде понесся человек. Огромное, гораздо больше обычного ружье пурпурных болталась у него сзади, как флагшток. Кто-то из тех, кто топал в голове колонны, заорал:

– Стой, нечистая сила! Куда летишь?!

Ростик поспешил вперед. Велосипедист, отдышавшись, протянул Ростику бумажку:

– Командиру приказ...

Ростик развернул. На ней крупным, каким-то жилистым почерком было написано:

«Гринев, главные их силы в городе базируются на стадионе и на рынке. Меня тут припекают, плюнь пока на аэродром, нажми на эти объекты, а потом ко мне. Помощь нужна срочно, чем скорее – тем лучше. На аэродром пойдем вместе, когда тут разделаемся.

Достальский».

Ростик поднял голову, прислушался. Шлем мешал, он его снял и почти тотчас услышал пальбу в стороне завода. Причем была она плотная, как во время знаменитых драк с насекомыми. Тогда Ростик натянул шлем и посмотрел на велосипедиста:

– Как нашел нас?

– По звуку, и люди подсказали. Товарищ лейтенант, там на заводе...

– Когда проезжал по городу, мародеров или предателей не видел?

– Предатели, говорят, разбежались. Все только и говорят, что вы почти три тысячи разведчиков свежаком привели. А мародеры... У всех же, кто по домам сидит, оружие в руках. Кто же сунется из-за пыльной тряпки голову под пулю подставлять?

– Хорошо, очень хорошо.

Он подумал. Колхозный рынок начинался за трамвайным депо, почти сразу за задами тех домов, в которых жил Ростик. Пройти туда можно было по двум соседним проулкам. В них в совсем младые годы вся их компания в футбол гоняла. Теперь придется, кажется, воевать. Впрочем...

Ростик посмотрел за кроны цветущих вишен. Нет, со стороны рынка, до которого напрямую было метров триста, не больше, не доносилось ни звука. Прямо не верилось, что там засели пурпурные.

Но как бы он тут ни гадал, приказ Достальского был разумным и правильным. Возможность их базирования на рынке следовало проверить. А потом следовало завалиться на завод. Конечно, если Ростик что-то понимал в тактике, бой в городе стал маневренным, если пять минут назад где-то не было пурпурных, это не значило, что они не могли оттуда появиться. Но вообще-то, их было немного.

– Батальон, левое плечо вперед, через проулок на рынок шагом... А ты поезжай назад, к старлею, доложи, что нашел меня, я все понял, сделаю, как он приказал.

– Есть. – Велосипедист улыбнулся всем широким, пропыленным лицом и козырнул. – А то нам там дюже достается. С вами мы их быстро...

– И я так думаю. Поезжай.

Люди все поняли, повернулись и потихоньку, поглядывая по сторонам и наверх, подались к рынку. Шагая вместе со всеми, Ростик занялся подсчетами.

Лодок было, как сказали девчонки с сигнальной башни, почти три сотни. Экипаж на каждой составлял по восемь – десять губисков. Если предположить, что лодки все однотипные, пурпурных должно быть под три тысячи, но половина – не меньше – осталась на лодках, иначе они стали бы неэффективны в бою. Значит, на землю ссадили десант в полторы тысячи пурпурных душ, которые рассредоточились по всему городу... Не может быть, это же в два раза больше, чем оба их батальона. Да еще предатели, организованные этим... гауляйтером. То бишь первым секретарем райкома Борщаговым.

Ладно, пусть даже так. С полсотни гуманоидов Ростик с товарищами уже, по всей видимости, успокоил. Если учесть Квелищево, стадион, Белый дом... Да, около того. Вероятно, столько же сидит на заводе, и их сейчас обрабатывает лейтенант... Хотя нет, наверное, там их больше, и предателей больше. Они как голодные псы набросились на рельсы, на металл, вот этим и объясняется, что их так немного оказалось в городе. Вот еще что интересно, сколько их в трампарке и на рынке?

Батальон стал вытягиваться из проулков на площадь перед рынком. Тут когда-то уже стояли первые торговки семечками и пирожками. Официально площадка считалась автовокзалом, хотя никакого вокзала не было. Так как автобусы давным-давно никуда не ходили, она была пуста... Почти пуста. В дальнем ее конце стояло пять лодок пурпурных. Около них суетились какие-то люди, на иных были даже доспехи, как на Ростике. Они что-то грузили в лодки, готовясь, кажется, удирать. Но это еще следовало доказать.

– Батальон, рассыпаться, отвечать только после встречного огня!

Больше всего Ростик сейчас боялся, ошибившись, пострелять какую-нибудь группу из самодеятельных партизан.

Люди у летающих лодок вдруг замерли, потом кто-то стал отходить к рынку, кто-то просто прыснул в сторону... Стало ясно, что это не друзья.

– Батальон! – крикнул Ростик, пытаясь на глаз определить, какая часть его людей уже вышла на площадь автовокзала. – В атаку – ура!

Он побежал вперед. Один закованный в броню вояка из тех, кто грузил лодки, выстрелил в атакующих с колена. Ростик замер, прицелился, задержал дыхание, нажал на курок. Пуля развернула закованного, ударив его в плечо. Он упал, выронив автомат. Тогда вдруг ожила прозрачная башенка на одной из лодок. Ее сдвоенные стволы пошевелились, опустились и, прежде чем Ростик успел выстрелить, ударили зелеными лучами.

В бегущих вперед людях мигом образовалась дымящаяся, кровавая просека. Дерево за ними занялось бездымным, жарким пламенем, а дощатый заборчик, около которого оно росло, развалился на куски.

– Ложись! – приказал Рост.

Оказавшись на жесткой поверхности асфальта, он по-пластунски дополз до бордюрчика, поднялся на локти. Кираса здорово мешала, но все-таки это оказалось возможно – стрелять прицельно из положения лежа. И он отвел душу.

Башенка ударила в нападающих еще пару раз, потом замолкла, ее стекла рассыпались от массированного огня атакующих. Впрочем, нет, они уже не атаковали, почти все залегли, а зря. Это давало шанс тем, кто находился на рынке.

– Чернобров! – позвал Ростик. Водилы не было видно. – Бронебойщики!

– Сейчас, командир, – отозвался кто-то сзади. – Они вот-вот подойдут.

Но подходить никто из них не собирался. Как-то так получилось, что бронебойщики ударили сбоку, должно быть пройдя через чей-то огород. И все вместе.

Три лодки сразу получили по два удара, потом еще раз. Но одна из тех пяти, что загружалась, все-таки попыталась подняться. Не очень быстро, тяжело проседая то одним боком, то другим, она повисела чуть выше деревьев, развернулась и потащилась в сторону завода... Она уходила. И тогда бронебойщики ударили снова.

Лодка не взорвалась только потому, что камнем, словно топор, рухнула на землю... Нет, не рухнула. Ростик не мог поверить своим глазам, лодка повисла на проводах высокого напряжения, подводящих ток к трансформаторам трампарка. Она покачалась, как маятник невиданной формы, да так и замерла в десятке метров над асфальтом.

– Вперед! – Рост поднялся, побежал ко входу на рынок. Не важно, остался ли кто-то из пурпурных в живых. Они все равно не могли стрелять из этого положения, а больше ничто не имело значения. Подробности можно было выяснить и потом, когда-нибудь в будущем.

30

И все-таки они опоздали. Летающие лодки поднимались одна за другой, увозя не только солдат и добычу, но и предателей из числа людей. Теперь стало ясно, что по каким-то причинам пурпурные практически отказались от попытки удержать город. То, что они поверили в слухи о трех тысячах свежих разведчиков, – ерунда. Да и не было у предателей общего языка с захватчиками, на котором они могли бы донести до пурпурных эту новость. В лучшем случае они знаками объяснялись, решил Ростик. Хотя и интересно, какими именно.

Да и сами пурпурные должны были сверху увидеть, сколько их, идущих освобождать свой городок. Нет, тут было что-то другое. Может, они испытали шок, столкнувшись с эффективностью наших бронебойщиков? Или не решались на открытый бой, потеряв столько пилотов? Смерть лучших всегда плохо действует на остальных, это правило любой войны должно было сказаться и на пурпурных.

Если мы и узнаем когда-либо, что послужило причиной нашего психологического превосходства, то не скоро, решил Ростик. А потом вдруг понял, что его батальон стоит у первых рядов огромного Боловского рынка, не продвигаясь вперед, не в силах просто охватить те четыре, а то и пять десятков лодок, которые еще оставались на земле.

– Как их много, – раздался рядом знакомый голос. Ростик оглянулся, это был Чернобров.

– Но что-то делать нужно, не отпускать же их! – послышался задыхающийся злобой девчоночий голосок.

– Не знаю, командир, у нас осталось шесть ружей, всего шесть, а тут... Они просто сметут нас и не заметят.

Мрачный прогноз Черноброва вдруг стал исполняться. Сначала одна, потом вторая из стоящих на земле лодок вдруг ожили и стали палить по людям. Били не очень старательно, скорее отпугивая, но пару раз все-таки зацепили строй. Кто-то закричал, забился на асфальте, кто-то стал звать на помощь...

– Что будем делать? – спросил Чернобров, присев за кирпичной стеной рынка.

Ростик не знал, просто ничего не придумывалось, но чтобы не показать этого, он поинтересовался:

– А почему у тебя всего шесть ружей-то? Было же восемь.

– Одно повредили на стадионе, а еще одно мы найти не смогли. Вместе с бронебойщиком, может, он в кустах где остался?.. Что делать, командир?

Теперь на них пошли и другие лодки, до этого висящие над рынком. Пальба усиливалась, и прицельность их огня росла.

– Да, у них тут полно пушек, они нас живьем изжарят, если не отступим! – послышался вдруг рядом писклявый голосок. Ростик оглянулся, это был конопатый солдатик, тот самый, над которым посмеивались на стадионе, у дверей под трибуны.

Ростик оглянулся, в общем-то, стрелять можно было и отсюда, с этой позиции, только не промахиваться, и пурпурные непременно дадут деру. Но шесть ружей... И тогда он понял, что следовало попробовать сделать.

– Чернобров, пали из шести, какие есть. Продержись минуты две, больше не прошу. Потом помогу тебе. Конопатый, за мной!

Страшно боясь, что его неправильно поймут и все последуют за ним, Ростик побежал к лодке, той самой, которая попыталась придержать их на автовокзале. Он не оглядывался, он слышал, что конопатый топал за ним по пятам.

Лодка стояла там же, где не смогла взлететь. Стрелок за турелью сидел, навалившись на ручки своих пушек. Вокруг, как Ростик и предполагал, были рассованы деревянные обоймы с пятаками.

– Держи патроны! – скомандовал Ростик и высыпал в подставленные руки конопатого почти четверть всего боезапаса лодки.

Потом уже знакомым движением он выволок отливающую зеленоватым блеском спаренную пушку. Как и та, которую Ростик оставил Квадратному на обсерватории, она весила килограммов пятнадцать, не больше. Забросил на плечо, неуклюже сполз на землю по гладкой поверхности невысокого самолета и побежал назад, туда, где неровно ухали бронебойщики.

Лодок в воздухе рынка висело уже штук двадцать, и почти половина из них пыталась сейчас подавить Ростиков батальон. Но люди пока держались. Главным образом потому, что лодки мешали друг другу, для правильной атаки им было тесновато. А палить, зависнув над землей, превратившись в неподвижную мишень, они побаивались. Явно побаивались.

Ростик вывалил свою добычу на каменный заборчик, разом превратив его в бруствер, потом защелкал знакомыми зажимами, нащупывая новую обойму с патронами.

– Учись, конопатый, сейчас за следующей пушкой побежишь...

– Да я... – начал было боец неуверенно. Но рядом раздался решительный басок:

– Нормальный ход, командир, показывай, что делать?

Ростик, не очень торопясь, стараясь, чтобы все было ясно, показал, как вставлять обойму, как передергивать затвор. Потом навел пушку на одного из летунов, не очень даже прицелившись, надавил на скобу. Выстрел отозвался резким толчком, но удержать пушку на бруствере оказалось вполне возможно. И выстрел получился неплохим, оба зеленых луча, вдруг слившись в толстый шнур, такого Ростик еще ни разу не видел, задели хвост одной из лодок. Из места попадания сразу ударило дымком.

Обладатель баса – подтянутый мужичок в тельняшке – повернулся к кому-то, кто палил из автомата сзади.

– Ванька, пойдем-ка себе по такой машинке раздобудем.

Ванька понекал было, но не очень. Тельняшка умел настаивать и знал это.

Потом Ростик послал вдогонку еще и конопатого. А сам принялся легко, как в тире, палить по лодкам. Именно легко, даже не прицеливаясь, не экономя патроны, которых было гораздо больше, чем он мог тут истратить...

Это и решило дело. Как почему-то иногда в таких случаях бывает, он попадал куда чаще, чем когда прицеливался. Пару раз на него заходили лодки с непременным желанием разложить на атомы, и тогда он снимал свою пушку с бруствера и ложился поближе к бордюру. И оставался цел. А когда самолеты пошли в третий заход, вдруг сбоку ударили сразу две другие пушки. Вероятно, Ванька с Тельняшкой разобрались наконец, что к чему, и вступили в дело.

Это оказалось вовремя, еще бы чуть-чуть, и оба фланга его батальона прогнулись бы, если вообще не побежали бы к домам, под укрытие. А так все остались на местах, только огонь стал чуть более нервным, но сейчас это не имело значения. Важно было заставить лодки отступить...

Они и заставили. Так получилось, что Ростик удачно зацепил третью, кажется, за этот бой лодку, она завертелась знакомым образом, потом накренилась и впаялась в землю между двумя другими, взорвавшись и отчетливо повредив их. Почти в тот же момент Ванька с приятелем на пару влепили одной из лодок в морду, убив, должно быть, обоих пилотов, и она рухнула на световую крышу крытого рынка, украшенного жирной надписью «Мясо». А из дальних кустов ударила еще одна зеленолучевая пушечка, не мудрствуя лукаво, выбирая себе самые легкие цели – на земле. Должно быть, конопатый тоже решил внести свою лепту... И тогда пурпурные отступили.

Сначала промчавшиеся над головой Ростика лодки не возвратились со следующим заходом, потом несколько летающих машин над деревьями резко прижались к земле, уходя из зоны обстрела, а потом... Все кончилось. Умолкли даже бронебойщики, последнее время поливающие противника почем зря.

Ростик поднял голову над бруствером, повертел головой, вскочил на него. Сдернул с плеча карабин, забыв о пушке, пошел вперед. Летающих машин на рыночной площади осталось немного, штук двенадцать – пятнадцать. Но это были новые лодки с новыми пушками.

Ростик оглянулся. От батальона тоже осталось немного. Не больше сотни человек. Но, как водится, выжили лучшие. Самые хладнокровные, умелые стрелки, самые уверенные в себе бойцы. Они вышли за ним, за командиром.

Между догорающими лодками лежали трупы. Ростик вдруг увидел одного из людей. Если якшался с захватчиками, значит, предатель. В кирасе, сжимая ружье пурпурных, с лицом, на котором застыло удивление. Кажется, Ростик его знал. Но он не стал вспоминать имя, этот человек был ему неприятен. Если он только попробует сниться по ночам, решил Ростик, я вспомню заложников, расстрелянных в Квелищеве...

Кому он мстит, о чем он вообще думает?

– Раненые останутся тут, – стал он командовать. По привычке, по вдруг усвоенной потребности действовать дальше, идти туда, где труднее всего. – Попробуйте собрать оружие, оно может потребоваться. Если кто-то из соседних домов начнет подтягиваться, не гоните их, силы нам будут очень нужны...

– Ты о чем? – спросил вдруг вынырнувший сбоку Тельняшка.

Ростик поднял на него глаза. И тогда понял, что даже этот стоящий в двух шагах человек ничего из слышал из его команд. Ростик прокашлялся, но это не помогло, хотелось пить, глотка горела.

На поясе знакомого убитого предателя болталась солдатская фляжка, Ростик недрогнувшей рукой снял ее, глотнул. Это оказался яблочный компот, вкуснотища... Кто-то протянул руку, Ростик отдал флягу, потом вышел в центр освобожденного от лодок пространства. И начал командовать. На этот раз – как надо. Его все слышали и все понимали.

И готовы были исполнять его приказы, потому что он ни разу за день не ошибся и потому что впереди был еще бой, а может быть, и бои. Закончил он так:

– А сейчас снимайте спаренные пушки с подбитых машин, не забудьте про боеприпасы – и стройтесь. Нас осталось мало, не больше сотни, но без этих пушек ребята на заводе истекают кровью. Нужно идти туда и быть готовыми...

Они даже не дослушали, стали разбирать турельные пушки, на ходу расспрашивая Тельняшку и его дружка Ваньку, как обращаться с диковинным оружием. Обучение не затянулось, все было довольно просто. Пальнув для пробы пару раз в небо, убедившись, что отдача напоминает пинок битюга и с рук лучше не бить, пошли за Ростиком.

На этот раз они даже не строились, просто шли, тащили оружие и негромко переговаривались между собой, что вот, мол, жаль, раньше у них таких цацек не было, они бы пурпурных и близко к городу не подпустили, а теперь вот извольте завод снова отвоевывать...

Ростик не слушал их. Он пытался, как ни странно, подремать на ходу, чтобы быть посвежее к тому моменту, как они притопают на завод. И это ему почти удавалось. Он успокоился и поверил – никуда пурпурные теперь не денутся, придется им отвалить. И чем скорее, тем лучше.

Потому что у людей все-таки появилось подходящее оружие. А все остальное, необходимое для победы, у них уже было.

Часть 6
Изумительная летающая лодка

31

Так получилось, что к аэродрому они пришли лишь ранним утром следующего дня. Весь предыдущий день они сражались на заводе, отбивали, отгрызали у вполне квалифицированной обороны губисков каждый цех, каждое здание. Конечно, это не удалось бы сделать, если бы из города вдруг не стали подходить все новые и новые люди.

Ростику показалось, что в городе их организовывал Председатель, то есть Рымолов, а может быть, и не он один. О том, что на заводе идет настоящее сражение, знали все боловские – грохот от пальбы и от взрывов лодок стоял такой, что слышно было за десяток километров, даже в условиях Полдневья.

Ростик очень устал за этот бой, так устал, что к исходу дня не выдержал и прикорнул в утлом окопчике, вырытом на дальних подступах к заводоуправлению и водонапорной башне, тех самых, которые во время войн с насекомыми они так обильно уже окропили своей кровью. К вящему изумлению Ростика, его авторитет после этого резко возрос. Способность спать на передовой, чуть не во время боя оказалась куда лучшим способом доказать свой командирский авторитет, чем придумать трюк со спаренными пушками, снятыми с лодок пурпурных.

Пушки, кстати, оказались на заводе очень вовремя. Из них удалось сбить почти десяток самолетов, главным образом потому, что они привыкли поджимать батальон Достальского сверху и не сразу среагировали на новую угрозу. А когда среагировали, потери их были уже куда как ощутимы, тем более что и ребята лейтенанта быстренько научились снимать пушечки со сбитых лодок. Было похоже, что именно появление этой артиллерии послужило тем аргументом, который переломил исход всей войны.

Разумеется, главная драка шла за металл. Пурпурные подогнали практически все свои лодки и грузили, грузили как сумасшедшие все, что попадалось им под руки. Однажды Ростик увидел даже самолет пурпурных, который волок торчащие более чем на полтора метра рельсины, проседая на левую заднюю опору, так перегруженный «Москвич» мог бы везти доски на дачу.

Вид этих рельсов оказался слишком раздражающим для половины стрелков, и нахала завалили, должно быть, исключительно из-за его наглости.

А вот когда после практически бессонной ночи они все-таки построились и дотопали до аэродрома, подготовившись к новой, не менее жестокой драке, вдруг оказалось, что на всем обширном поле стоят только три разобранные лодки, а самих губисков след простыл. Не очень веря в такой поворот событий, Ростик вместе с Достальским, разделившись на две команды, принялись обходить все поле, то и дело оглядываясь по сторонам, ожидая атаки или другого подвоха.

Но ничего не произошло. Когда стало чуть спокойнее и все понемногу поверили, что пурпурные удрали, вдруг в одном из ангаров кто-то из солдатиков услышал шевеление.

Подготовив весь отряд к бою, послав бойца с докладом к Достальскому, который расхаживал со своими людьми чуть ли не в двух километрах, на противоположной стороне поля, Ростик сам подкрался к весьма внушительным запорам, наложенным на ворота, и скинул их. Потом, толкнув створку, откатился вбок, чтобы не оказаться на линии огня своих же подчиненных.

Но опять ничего не происходило. В ангаре было темно, сухо и очень гулко. Но тихо. Набравшись решительности, Ростик высунул голову за край тонкой железобетонной стенки и заорал:

– Эй, есть тут кто?

Эхо от его голоса прокатилось по пространству, которое было тут не меньше, чем в самых больших цехах вагоноремонтного, вот только, в отличие от завода, оно не было закрыто и пол его не был разделен рельсовыми колеями. Ростик оказался тут впервые, он и не подозревал, что на их слабеньком, забытом начальством аэродроме могло стоять такое роскошное здание.

– А кто тебе нужен? – вдруг послышался из темноты ответ.

И как ни странно, голос с той стороны был знакомым. Ростик не мог вспомнить, кому он принадлежал, но определенно когда-то он с этим человеком уже разговаривал.

– Слушай, я не по телефону встречу подружке назначаю. Я командир батальона и спрашиваю официально – кто тут?

– А как тебя зовут, командир батальона?

Ростик собрался уже было назвать себя, как вдруг тьма внутри ангара ожила, там послышались шуршания, топот множества ног, и на свет стали выходить люди. Все они были безоружны. Впереди, широко расставив руки, шел Ким, измазанный, в крови, чумазый, как, наверное, только техники на аэродромах бывают измазаны, но живой и, по всей видимости, невредимый. Он говорил:

– Ну, раз Гринев тут, значит, наша взяла! Я же говорил!.. – Он полуобернулся назад, что-то доказывая кому-то, кого Ростик не видел.

– Ким! Что тут у вас?

– Нас заперли, приказали сидеть тихо, а не то расстреляют. И принялись хозяйничать на аэродроме...

– Когда это было?

– Часа за три до рассвета.

– Предатели есть?

– Нет, предателей они всех забрали с собой.

Солдаты пошли вперед, помогая людям из ангара выходить.

Иных понесли на руках. Некоторые в самом деле были здорово избиты.

Ростик обнял друга, тот скривился от боли. Ростик сразу отступил:

– Ты ранен? Ты в крови...

– Это не моя кровь. Вчера привезли Дондика, капитана безопасности, помнишь его?

– Еще бы.

– Говорят, он пытался партизанить, угнал машину с пулеметом, сбил пару самолетов у пурпурных, они собирались его сегодня расстрелять... Впрочем, они всех нас собирались расстрелять.

– Так, значит, это был он... Я видел тот бой. – Ростик вспомнил бой между ЗИЛом и лодками пурпурных, которого он стал свидетелем позавчера. Это было всего лишь позавчера? А кажется, прошла целая вечность – и это не звучало пустой книжной метафорой. – Он молодец... Нужно найти врача.

Ростик обернулся. Через все поле, беспорядочно, совсем не по уставу, бежали люди Достальского. Чтобы не получилось как-нибудь по-дурацки, Ростик вышел вперед, поднял руку.

– Спокойно! – заорал он так, что Ким, кажется, вздрогнул. – Это наши. Им требуется врач.

Подбегающие к ангару солдатики стали тормозить, многие перешли на шаг. Вперед вырвался лейтенант.

– Врач требуется не только им... – вставил Ким.

– Мы там нашли ров, – вдруг зачастил Достальский, – наполненный телами... Эти... бандиты оказались хуже фашистов.

Лицо лейтенанта было бледным, губы его подрагивали, таким он не был даже в серьезных боях. Но вдруг лейтенант с надеждой повернул голову к Киму:

– Может, они там предателей грохнули? Ким, может, они избавились от тех, кто?..

– Нет, это наши. Они пригнали сюда немало народу и многих постреляли. Вернее, постреляли те, кого ты называешь предателями. Сами пурпурные не очень-то одобряли такой метод. Так что... насчет фашистов...

Но это было сейчас не к месту. Ростик спросил:

– Ладно, все-таки куда они делись? Неужто пурпурные взяли их с собой? Как-то это не вяжется...

– Почему? – спросил лейтенант.

– Грузоподъемность лодок очень ограничена.

– Килограммов пятьсот – семьсот, не больше, – вставил Ким, кивнув. Он тоже немало думал над этим, тем более у него было время в отсидке.

– Они затащили в лодки изрядное количество металла, для людей попросту не должно быть места. Да и не нужны они уже...

– Может, они догадались, что мы с ними сделаем, и все-таки решили спасти жизнь... союзникам? – предположил Ким.

– Нет, я думаю, они сами ушли, – веско, твердо произнес лейтенант. – Именно потому, что стали не нужны. Ни тут, ни в лодках пурпурных... Ладно, где твои раненые?

Он стал распоряжаться, пытаясь из кусков брезента, найденного в ангаре, каких-то шестов и прочей ерунды соорудить подобие носилок. Но их потребовалось всего ничего, – должно быть, потому, что ров в дальнем конце поля был забит трупами.

Ким, печально вздыхая, обошел несобранные лодки пурпурных.

– Помнишь, мы украли листы на заводе Шир Гошодов? Я уверен, на них был чертеж такой именно лодки. Жаль, они... Понимаешь, мне почему-то кажется, они забрали несколько очень важных элементов их конструкции. А без этого лодки не полетят. Ну, как хороший командир снимает прицелы с пушек, когда должен оставить их противнику... Ты чего смеешься?

– Успокойся, в городе осталось не меньше полусотни лодок, способных летать. Будет тебе чем заняться в ближайшие недели. Я еще тебе записки от начальства начну привозить с требованием ускорить процесс.

– Что же ты раньше молчал? Где они?

– Основная часть, кажется, на стадионе. Советую также заглянуть на рынок. Да, будь осторожен, в городе все ищут предателей, не попадись под горячую руку.

– А ты разве не со мной? – удивился Ким. Он искренне не понимал, как можно заниматься чем-то еще, а не тем, что способно было подниматься в воздух.

Раненых уже вынесли из ангара. Достальский помахал рукой:

– Гринев, сопроводи команду. Заодно и своих проведаешь.

Достальский был прав, именно этим Ростик и собирался заняться.

– Иду! – отозвался он.

– Слушай, Ростик, подожди, я техников захвачу с собой. Пусть посмотрят, что к чему. Заодно и от рассерженных толп спасешь, тебе ведь все поверят, что мы... – лукавое лицо Кима расплылось в хитренькой улыбке, – не «шпиены» засланные.

– Давай, заодно и нести раненых поможете. Только быстро.

– Я мигом, – кивнул Ким и полетел к ангару. Уже на ходу он выкрикнул: – Не забудьте выставить у тех ангаров охрану, в них полно топлива для лодок.

Ростик кивнул и впервые с самых детских лет прикинул рост Кима. Рост был в самый раз, на пилотском кресле лодок губисков ему было бы удобно, как будто под него их и строили.