Текст книги "Танк смерти
(Советская оборонная фантастика 1928-1940)"

Автор книги: Николай Томан

Соавторы: Ольга Гурьян,Ф. Кожин,Линард Лайцен,Лариса Воронцова,Георгий Байдуков,Алексей Ольшванг,Михаил Малков,Евгений Болтин,Саттар Ерубаев,Василий Левашов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Газы!.. газ…

Все судорожно начали надевать противогазы.

Между тем розовый туман совсем опустился, окутав все пространство. Пустили все прожекторы инфракрасных лучей, но на горизонте ничего не было видно.

Командование приказало наступать на крепость. Но в этот момент произошло что-то страшное. Люди начали отчаянно чихать, некоторые, сняв с себя противогазы, падали на землю. Противогазы оказались бессильны.

Это отравляющее вещество, никому до сих пор неизвестное, проникало положительно через все. Даже кислородные противогазы долго не выдерживали.

Люди начинали задыхаться. Появились первые жертвы газовой атаки. Но, к счастью, розовый туман продержался недолго. Небольшой ветерок, подувший с севера, быстро разогнал его.

* * *

Толстый, лысый полковник сидел за пультом управления телевизора. Рядом с ним сидело все командование подземной крепости.

– Посмотрите, как действует ваш новый газ.

Полковник рассмеялся.

– Хорошо бы увидеть их аппарат «лучей смерти».

– Это не так просто. Рядом с аппаратом находится электростанция, которая мешает волнам нашего телевизора. Но мы еще увидим его. А пока нужно посмотреть, что делается в их штабе.

– Господин полковник, у них тоже есть телевизоры.

– Ну, так что ж? Такого мощного, как у нас, пока нигде нет.

Полковник начал вращать ручку телевизора. Моментально изображение исчезло. Экран покрылся зелеными точками, которые начали сливаться в изображение. Появились расплывчатые фигуры людей, но как ни старался полковник настроить, изображение по-прежнему оставалось расплывчатым.

– Что такое? У них где-то поблизости работает радио. Придется…

Полковник не закончил. В этот момент раздался страшный треск. Все упали со своих стульев. Через несколько секунд этот треск повторился…

Крепость «недоступности» прекратила свое существование. «Лучи смерти» победили.

Ф. Кожин, инженер
МАГНИТНАЯ СТЕНА
(1939)

Получение в лабораторной обстановке сверхсильных магнитных полей невольно порождает мысль об использовании их в обороне страны. Забегая на много лет вперед, когда, быть может, будут созданы магниты огромной, фантастической силы, можно высказать некоторые предположения о способах применения их в условиях обороны.

Для того, чтобы уяснить, на чем основаны наши предположения, вспомним механику действия магнитного поля. Возьмем подковообразный магнит и железную палочку. Начнем двигать палочкой так, чтобы она при своем движении пересекала магнитные силовые линии, которые расположены в пространстве между полюсами. Нетрудно убедиться, что магнит противодействует движению железной палочки. Тормозящее действие магнитного поля будет тем больше, чем сильнее магнит и чем быстрее движение палочки.

Вместо железной палочки возьмем ртутный термометр и начнем его так же быстро двигать в магнитном поле. Если магнит сильный и термометр движется достаточно быстро, то магнит и на этот раз будет тормозить движение металлического предмета (ртутный шарик в термометре). Кроме того, во время движения термометр несколько нагреется.

Можно сделать вывод, что магнитное поле стремится тормозить движение металлических предметов, особенно железных и стальных. При этом металлические тела во время движения в магнитном поле нагреваются.

Эти действия магнитного поля на металлические предметы тем сильнее, чем больше сила магнита. Техника получения постоянных магнитов большой силы в данное время сделала большие успехи, но принципиально с помощью электромагнитов можно получить гораздо более мощные магнитные поля, чем при помощи постоянных магнитов.

Как же эти свойства магнитного поля можно использовать, например, в обороне укрепленного района?

Представим себе мощные электромагниты, расположенные под землей на подступах к укрепленному району.

Питание электромагнита осуществляется импульсным генератором, который соединен подземным кабелем с электросиловой сетью. Чувствительный механизм, расположенный также под землей, при прохождении над ним автомашин, танков и т. п. автоматически включает импульсный генератор. Генератор посылает ток в обмотки электромагнита, вследствие чего на пути следования танков устанавливается мощное магнитное поле.

Сверхсильный электромагнит располагается под землей на подступах к укрепленному району. Он создает над поверхностью земли магнитное поле огромной силы. Танки, врываясь на полном ходу в зону действия магнита, испытывают резкое торможение, равносильное удару по ним, и выходят из строя. Такой же магнитный удар испытывают и снаряды, залетающие в магнитное поле. Они рвутся раньше срока и не долетают до цели.

Любой движущийся экипаж – автомобиль, танк, бронеавтомобиль, – обладающий большой железной массой, проходя в сфере действия электромагнита, испытывает его тормозящее действие. Оно может проявиться различно. Например, танк на малой скорости может быть сразу остановлен магнитным полем. Если же танк идет полным ходом и вследствие этого имеет большую кинетическую энергию, то он может по инерции проскочить сферу действия электромагнита, испытав при этом большое замедление скорости. Но большое замедление скорости равносильно удару по танку, и тем большей силы, чем больше замедление. Экипаж танка будет с силой отброшен к передней стенке, а двигатели, вращаясь по инерции, порвут сцепление. Танк выйдет из строя.

Что произойдет со снарядами и пулями, которые будут пролетать в зоне действия магнитного поля?

Снаряд, влетая в магнитное поле, также испытает его тормозящее действие, которое будет равносильно удару по снаряду. Но различные типы снарядов будут по-разному реагировать на такой магнитный «удар». Снаряды, которые рвутся через определенные дистанции или имеют взрыватели замедленного действия, испытав тормозящее действие магнитного поля, упадут, не достигнув цели, а снаряды, которые взрываются от удара, пролетая магнитное поле, будут взрываться преждевременно.

Невозможна будет и пристрелка снарядами, которые на своем пути пересекают сферу действия мощного электромагнита, так как снаряды будут разрываться в одном и том же месте, недалеко от электромагнита.

Если магнитное поле тормозит движение снаряда, то в еще большей мере оно будет тормозить полет пули. И это понятно: кинетическая энергия летящей пули значительно меньше, чем энергия снаряда в полете. Поэтому при вполне определенной силе магнитного поля возможны полная остановка пули и ее падение на землю тут же, около электромагнита.

Таким образом, сверхмощное магнитное поле образует как бы невидимую стену, о которую разбиваются танки противника и которая ограждает обороняющиеся части от артиллерийского и пулеметного огня.

Расположив в соответствующих местах электромагниты, можно с их помощью обеспечить надежную защиту наиболее важных объектов обороны.

Л. Рихтер
ОТРАЖЕННЫЙ НАЛЕТ
(1939)

Массовое применение авиации в современной войне стирает все грани между фронтом и тылом.

СССР обладает сильнейшим в мире воздушным флотом. В час тревоги гордые сталинские соколы поднимутся стройными звеньями на защиту своей родины. Они преградят путь вражеской авиации, не позволят ей пересечь воздушные рубежи Советского Союза, будут уничтожать врага на его же территории. Но если воздушные пираты противника прорвутся в наш тыл…

Тревога!

Без объявления войны вражеские эскадрильи вторглись на территорию Советского Союза. По заранее разработанному плану неприятельские бомбардировщики ринулись к намеченным объектам.

В этот день жизнь города N, промышленного и административно-политического центра области, находящегося недалеко от границы, протекала, как всегда, спокойно. Рабочие стояли у станков, торговали магазины, в школах и институтах шли занятия, работали учреждения… Нормальное течение трудовой жизни большого города не нарушалось.

И вдруг тревога!

Приближалась вражеская авиация…

Первыми обнаружили приближающегося врага посты воздушного наблюдения, оповещении и связи (ВНОС), расположенные еще на подступах к городу.

Не теряя ни минуты, стремительно взмыли кверху быстроходные истребители.

Орудийные расчеты, подготовив к стрельбе скорострельные зенитки, ждали команды, чтоб открыть огонь по фашистским самолетам.

Поднялись ввысь аэростаты, между которыми были протянуты сети проволочных заграждений.

Прошло несколько минут, и командир отряда истребителей и разведчиков, поднявшихся по тревоге, радировал о количестве неприятельских самолетов, их курсе, типах машин, высоте полета и о своем решении вступить с ними в бой.

К этому времени сигнал «воздушная тревога» (ВТ) был уже передан штабом пункта противовоздушной обороны всем средствам ПВО города.

Одновременно сигнал воздушной тревоги получил и штаб начальника городской противовоздушно-химической обороны (ПBXO), организующий защиту населения от воздушных налетов.

Так начала действовать советская система противовоздушной обороны – саман активная из всех видов обороны.

В то время как на подступах к городу разгорелся ожесточенный воздушный бой, многотысячное население города N деятельно и организованно, без малейшей паники проводило свои защитные мероприятия.

– Внимание… Внимание…

Большие уличные радиорупоры предупреждают население о воздушной тревоге. Голос диктора спокоен. Непрерывно гудят фабричные сирены и гудки паровозов.

Опасность страшна только тогда, когда не знаешь, как с ней бороться. Но жители города N хорошо изучили, как следует поступать при воздушных тревогах, и теперь каждый организованно, без паники и суеты делает свое дело.

Служащий в учреждении, рабочий на фабрике, прохожий на улице, покупатель в магазине – каждый из них принимает меры индивидуальной защиты.

Через несколько минут после объявления воздушной тревоги каждое предприятие, каждый дом превращаются в крепость организованной обороны. Те, кто в этот час находится дома, подготовляют противогазы, индивидуальные перевязочные пакеты первой помощи, наклеивают на оконные стекла полоски плотной бумаги (чтобы от сотрясения воздуха при взрыве бомбы стекла не вылетали), а затем навешивают светонепроницаемые шторы на случай повторения воздушной тревоги ночью.

Вот отдельные картины того, что происходит в домах.

Пища, стоящая на столе, тщательно укрыта.

Вещи, которые могут пострадать от разъедающего действия ОВ, укладываются в прорезиненный мешок.

Срочно организован пункт неотложной помощи.

Делаются запасы воды – на случай пожара и повреждения водопровода.

Члены химического звена готовят свои защитные костюмы.

На сборный пункт явилась группа самозащиты.

Члены санитарного звена отправляются на дежурство в газоубежище.

Так город N готовился к встрече непрошенных гостей.

Тем временем неприятельские эскадрильи, встреченные советскими быстроходными истребителями, уже потеряли в бою несколько самолетов. Все же фашистские эскадрильи попытались прорвать железное кольцо обороны. Но пространство, заполненное разрывами снарядов и густым дождем пуль, оказалось для противника непреодолимым. Уже несколько подбитых самолетов пылающими факелами свалились вниз; другие, поддавшись панике, сбросили куда попало теперь уже обременительный для них груз бомб и начали спасаться бегством.

И лишь несколько случайных воздушных пиратов, которым удалось забраться на большую высоту, прорвались к городу.

Но уже давно по сигналу воздушной тревоги опустели площади и улицы города. Движение транспорта прекратилось.

Стоят опустевшие трамваи и машины там, где их застала тревога. Кто был далеко от своего дома, тот, по указанию милиции и постов охраны порядка, укрылся в различных убежищах. Только в глубине подъездов, на площадях и перекрестках улиц с ящиками полевых телефонов и средствами сигнализации устроились наземные наблюдательные посты команд ПВО и домовых групп самозащиты. Их задача – наблюдать за местами падения и действием авиабомб. Такие же посты расположены и на крышах высоких домов; отсюда они следят за приближением неприятельских самолетов.

И вот вдали замелькали черные точки.

Забравшись на огромную высоту, обезумевшие от преследующей их по пятам советской истребительной авиации фашистские пилоты потеряли способность ориентироваться в плане лежащего под ними города. Лихорадочно сбрасывают они свой смертоносный груз на случайные объекты. Большая скорость и высота полета помешали точному прицелу – большинство бомб летело мимо цели…

И все же огненный шквал обрушился на землю.

Город наполнился оглушительным грохотом рвущихся фугасных бомб…

Несколько бомб упало на площадь.

Наблюдатель, находившийся в подъезде дома, обнаружил, что разрыв бомб сопровождается появлением газа. И тотчас раздался пронзительный вой сирены.

Сигнал химической тревоги был подхвачен другими наблюдателями – послышались удары в колокол, в медные снарядный гильзы.

Газы!..

По сигналу «химическая тревога» (XT) жители города стали мгновенно надевать противогазы. Противогазы надели взрослые и ребята.

В специальные противогазы были облачены животные – собаки, лошади…

Одновременно герметически захлопнулись двери газоубежищ: естественный приток воздуха прекратился, и начали действовать специальные фильтро-вентиляционные установки, очищающие наружный воздух от ОВ.

Некоторые из сброшенных неприятелем бомб оказались начиненными смесью порошкообразного алюминия и окиси железа – термитом.

При горении термита развивается температура до 3500°. В различных пунктах города эти зажигательные бомбы вызвали пожары…

Паника – опаснейший враг во время воздушного нападения. Она отнимает у людей способность защищаться, увеличивает размеры опасности, парализует нормальную жизнь города. Об этом помнит каждый советский гражданин.

Паника – опаснейший враг во время воздушного нападения. Она отнимает у людей способность защищаться, увеличивает размеры опасности, парализует нормальную жизнь города. Об этом помнит каждый советский гражданин.

Население города N встретило налет вражеской авиации организованно и спокойно. Трудовая жизнь города не была прервана. Предприятия и учреждения не приостанавливали нормальной работы. Никто не покидал своего поста.

Надев противогаз, научный сотрудник одного из институтов продолжает свою исследовательскую работу.

Ведется работа в счетном отделе большого учреждения. Служащие – в противогазах.

Рабочие машиностроительного завода продолжают собирать необходимые для обороны машины. Противогазы не мешают работе.

И даже в больнице врачи, надев противогазовые маски, делают неотложную операцию. Противогазом снабжен и оперируемый.

В аптеках попрежнему изготовляются лекарства, – противогазы не мешают соблюдать точность в работе.

Железнодорожник – на своем посту! Надев противогаз, он спокойно пропускает товарный поезд через станцию. Транспорт должен при любых условиях работать четко и бесперебойно…

Враг уже далеко. Но он не уйдет безнаказанно. Отряды советских истребителей, разбив его боевой строй, теперь «отжимают» отдельные самолеты противника все дальше и дальше от границы, вынуждая их к посадке на нашей территории.

Убедившись в том, что опасность миновала, начальник штаба ПBXO города приказывает всем средствам связи дать сигнал отбоя.

Радиорупоры на площадях, улицах и в домах оповещают население о том, что противник отброшен и опасность миновала.

Жители города снимают противогазы. Постепенно оживает уличное движение, раскрываются двери газоубежищ.

Только в очагах поражения, оцепленных милицией и командами противовоздушной обороны, кипит работа: ликвидируются последствия вражеского нападения.

Команды дегазаторов, одетые в непроницаемые противоипритные комбинезоны, обезвреживают зараженные участки местности при помощи специальных химических веществ, отмечают стрелками районы поражения.

Вот, например, дегазируется часть мостовой: из ящика, передвигаемого на колесах, рассыпается хлорная известь.

А вот другая химическая команда обезвреживает трамвай, попавший под действие газовой бомбы.

Все умеют пользоваться противогазами и работать, не снимая их.

Инструкторы ПВХО своевременно обучили население, как поступать при случайной порче противогаза, как, находясь в отравленной атмосфере, сменить его на исправный и т. п.

Жители города N умеют по запаху и цвету различать отравляющие вещества, знают их действие и средства противодействия, могут, в случае надобности, оказать первую помощь пострадавшим.

Широко развернули свою деятельность группы самозащиты домов.

На улицах, во дворах, на дверях квартир первых этажей – везде и всюду мелькают красные кресты. Это санитарные посты, передвижные госпитали, пункты неотложной помощи.

Члены санитарных звеньев отважно и энергично работают в очагах заражения: подбирают пострадавших, выносят их из отравленной зоны и доставляют на пункт неотложной помощи. Здесь с пострадавшего снимают зараженную одежду, применяют искусственное дыхание, обмывают пораженные части тела, делают перевязки.

А при серьезных ранениях после оказания первой помощи немедленно отправляют пострадавшего в госпиталь…

Город притаился, притих, но жизнь в нем не прекращается. Каждый гражданин занят выполнением порученной ему работы

Специальные технические команды приступили к спасательным работам. Они разбирают завалы в обрушенных зданиях, устраняют повреждения водопроводов, канализации, осветительной сети…

Пожарные команды всего города брошены в пострадавшие районы. Им активно помогают специальные пожарные звенья групп самозащиты домов.

Везде и всюду последствия нападения ликвидируются полным ходом. Вот пожарники смывают с мостовой последние следы нападения: здесь дегазация уже проведена.

А в другом месте пожарная команда занята тушением горящего здания.

Пожарникам помогает население. Вот член пожарного звена ликвидирует с помощью ручного огнетушителя замеченный им очаг огня…

Жизнь города полностью вошла в нормальную колею. Повсюду царит оживление. Следов прошедшей тревоги незаметно.

Враг просчитался. Ему не удалось посеять паники, не удалось нарушить жизнь города и дезорганизовать работу крупного промышленного центра.

Спокойствие, выдержка и организованность советского народа в сочетании с мощной и активной противовоздушной обороной– нерушимая крепость, о которую разобьются любые фашистский эскадрильи.

Николай Томан
МИМИКРИН ДОКТОРА ИЛЬИЧЕВА
(1939)

Столкновение двух миров – мира социализма и мира капитализма – неизбежно. Авангардный отряд банковских хищников – фашизм бешено готовится к нападению на Советский Союз.

Проблемы этой будущей войны все более привлекают внимание советских патриотов и, в частности, нашей литературы. Этой теме посвящена и первая повесть инженера-комсомольца Ник. Томана.

Немецкие фашисты начинают войну против СССР. В грозной готовности встречает советский народ врага и уничтожает его, не допустив к границам социалистической родины.

Неизвестно, будет ли в действительности война развиваться именно так, как это показано в повести Томана, но бесспорно одно, – что в результате войны фашизм будет уничтожен.

1. В штабе Особого корпуса

В шесть часов пятьдесят пять минут утра все офицеры штаба Особого корпуса Восточно-Германской армии были в сборе. Начальник штаба, полковник Отто фон Шлотгейм, раздал им секретный приказ.

Офицеры прочли:

«Приказываю: всех рядовых и унтер-офицеров с первых и вторых зон немедленно перевести в третью зону. Во второй зоне все подготовительные работы вести силами офицеров инженерных частей.

Командующий Особым корпусом Восточно-Германской армии генерал Фридрих фон Пеггендорф».

Когда часы пробили семь, в штаб второй зоны вошел командующий корпусом. Офицеры встали. Командующий поздоровался и сказал:

– Господа офицеры, начало активных действий назначаю на пятнадцатое мая. В вашем распоряжении семьдесят два часа. В течение первых суток необходимо перебросить всех рядовых и унтер-офицеров в третью зону и закончить установку фундаментов для атомных батарей. В третьи сутки привести батареи в боевую готовность. Переброску рядового и унтер-офицерского состава в третью зону поручаю полковнику Шлегелю. Подготовительные работы и монтаж батарей – инженеру Бурхгардту. Все.

Сказав это, фон Пеггендорф направился к письменному столу, заваленному топографическими картами и чертежами.

– Ваше превосходительство, – сказал Шлотгейм, когда все вышли из штаба, – вот донесения начальника первой зоны.

Пеггендорф взял протянутые бумаги, не взглянув на них, положил в портфель, пододвинул к Шлотгейму кресло.

– Садитесь, полковник. Как дела на фронте?

Полковник Шлотгейм был типичным военным служакой. Человек недалекий и талантами не блещущий, он был на хорошем счету как чрезвычайно дисциплинированный офицер. Шлотгейм славился изумительной памятью, пунктуальностью, необычайной требовательностью к своим подчиненным и неразговорчивостью: иной раз за весь день он произносил не более десятка слов.

На вопрос Пеггендорфа полковник ответил коротко и сухо:

– Северо-восточная союзная армия под давлением советских частей отступила к району озера Перебродье. На юго-восточном – без перемен.

Пеггендорф вынул портсигар, предложил Шлотгейму папиросу.

– Как обстоит дело в нашем районе, полковник?

– Русские сосредоточивают в пограничных районах танковые и воздушные части, но активных действий пока не начинают.

– Отлично, полковник. Дайте мне, пожалуйста, списки офицеров штаба корпуса и главного пункта централизации первой зоны.

Начальник штаба достал из полевой сумки списки.

– Благодарю, полковник, – больше я вас не задерживаю.

Против обыкновения, Шлотгейму хотелось поговорить с генералом и узнать, чем вызвана переброска рядовых и унтер-офицеров в третью зону, но генерал был не в духе. Правда, внешне это не было заметно, но Шлотгейм за десять лет совместной службы в совершенстве изучил характер Фридриха Пеггендорфа: генерал был вежлив, это являлось дурной приметой.

Шлотгейм вышел во двор.

– Что приуныли, господин полковник! – весело крикнул толстый майор Карл Гассерт. – Читали в «Дейче Вэр» статью фюрера?

Майор Гассерт был добродушным, веселым человеком. Даже Шлотгейм любил поговорить с ним в свободное время.

– Что пишет фюрер, господин майор?

Карл Гассерт подал начальнику штаба газету и, хитро улыбаясь, сказал:

– Фюрер обещает снизить немецким фермерам налоги, как только мы займем Советскую Украину.

Долгие годы Третья империя готовилась к этой войне, но, странная вещь, обещание фюрера и начальнику штаба показалось смешным. Он улыбнулся, но, спохватившись, торопливо спрятал улыбку в колючие закрученные усы и строго сказал Гассерту:

– Господин майор, потрудитесь представить мне списки обслуживающего персонала зенитного сектора.

И, едва отвечая на приветствия офицеров, Шлотгейм торопливо направился к воротам штаба. В поле уже стояли десантные машины: полковник Шлегель приступал к переброске рядового и унтер-офицерского состава.

На восточной границе второй зоны велась установка фундаментов для атомных батарей. Начальник штаба вынул из футляра бинокль и со штабного наблюдательного пункта начал следить за работой. Фронт работ был сильно растянут, и обслуживающего персонала для машин явно не хватало. Лейтенанты, перепачканные цементом и землей, выбиваясь из сил, суетились у экскаваторов и бетономешалок.

«Сюда совершенно необходим батальон саперов», – подумал полковник и подозвал к себе инженера, руководившего работой на этом участке.

– Как дела, господин инженер?

– Очень плохи. Если нам не дадут еще людей, задание на моем участке не будет выполнено.

Генерал Пеггендорф сидел в своей комнате и синим карандашом вычерчивал на зеленом фоне топографических карт траектории полета снарядов атомных батарей. Когда вошел Шлотгейм, он отложил карты в сторону и спросил:

– Ну как, полковник, справятся лейтенанты с установкой фундаментов?

– Боюсь, что нет, ваше превосходительство. Им необходима помощь.

– Переброшены ли уже саперные части в третью зону?

– Нет еще, ваше превосходительство.

– Тогда оставьте во второй зоне два батальона.

Шлотгейм по телефону передал приказ дежурному офицеру.

Тучный, страдающий одышкой генерал, заложив руки за спину, тяжело ступая, ходил по комнате. Шлотгейм не ошибся: Пеггендорф был не в духе. Концентрация советских частей в районе Особого корпуса внушала ему серьезные опасения. Генерал боялся, что они могут перейти в наступление, прежде чем он пустит в ход атомные батареи. Местонахождение их было известно только ограниченному числу старших офицеров. На своих солдат генерал не мог положиться, поэтому он и дал распоряжение перебросить их в третью зону.

– Ваше превосходительство, – прервал размышления генерала начальник штаба. – Я полагаю, что на подготовительные работы следует бросить только один батальон саперов, а второй использовать на установке батарей.

– Хорошо, я согласен. Нужно только постараться, чтобы саперы никогда уже больше не смогли болтать об этой работе. Надеюсь, вы понимаете меня, полковник?

Шлотгейм смутился.

– Но, ваше превосходительство, среди саперов больше половины поляков…

– Тем более, полковник, – перебил генерал Шлотгейма. – Польскому командованию все это дело можно объяснить несчастным случаем. Кстати, полковник, так же следует поступить и с офицерами, фамилии которых я отметил в списках крестами.

Шлотгейм взял списки и с удивлением увидел кресты возле фамилий многих офицеров, занятых на установке атомных батарей.

– Садитесь, – продолжал Пеггендорф, – мне нужно с вами поговорить.

Шлотгейм опустился в кресло.

– Запомните раз и навсегда, полковник: мы не можем полагаться на наших солдат. Вместо того, чтобы постоянно быть с ними начеку, лучше совсем отказаться от них. Считайте, что у нас нет пехоты.

– Позвольте, ваше превосходительство, – вежливо перебил Шлотгейм, – а штурмовые отряды, разве они не идут в счет?

– Штурмовые отряды! – Пеггендорф усмехнулся. – Будет хорошо, если они совместно с гестапо обеспечат нам безопасный тыл.

Он помолчал, опять закурил папиросу и добавил:

– Может быть, это и к лучшему, что у нас нет пехоты. Во всяком случае, спокойнее. Это ведь в наполеоновских войнах участь сражений решалась большими батальонами. К счастью, сегодня решающее слово остается за «большими бертами».

– Совершенно верно, – сказал Шлотгейм, хотя внутренне он не соглашался с генералом и не одобрял его чрезмерного увлечения техникой. У полковника была своя точка зрения на солдата. Он был уверен, что хорошо поставленной муштровкой можно заставить солдата не только повиноваться, но и выигрывать сражения.

– Надеюсь, полковник, – продолжал Пеггендорф. – вы понимаете, что Советская Россия – это не Австрия и не Чехословакия. Фюрер знает это лучше других, поэтому-то он и дал моему корпусу особые полномочия… Мне нужно всего семьдесят два часа, чтобы сделать из Белоруссии форшмак, и не более пяти суток понадобится для Украины. Но до тех пор, пока не будет разрушен дотла последний поселок на советской земле, об окончательной победе над Советским Союзом нечего мечтать. Никогда не забывайте этого, господин полковник.

Пеггендорф уложил в портфель бумаги и направился к выходу. У дверей он обернулся, сказал строго:

– Просмотрите хорошенько списки офицеров. Может быть, следует поставить еще несколько крестов.

Шлотгейм снова перечел списки. Крестики у некоторых фамилий ему не совсем нравились. Это были фамилии хорошо знакомых ему офицеров, с многими из которых он поддерживал дружеские отношения. Но что поделаешь, если это необходимо…

Вздохнув, Отто фон Шлотгейм взял красный карандаш и, подумав, поставил крестик возле фамилии Карла Гассерта.

2. Смерть Аргуса

В саду было тихо. Нарядные яблони роняли на землю белые лепестки. Большой колхозный сад, казалось, захмелел от цветения.

Под деревом скулил пес. Он был привязан длинным ремешком к стволу яблони. Ремешок дергался и напрягался от усилий неугомонной собаки, но самой ее не было видно. Лишь присмотревшись, можно было заметить зеленый контур ее туловища, почти совершенно сливавшегося с окраской местности.

Батальонный врач Яков Бахтадзе, наблюдавший за собакой, говорил ласково:

– Ну что ты, дорогой, ерзаешь? Посиди спокойно. Мы тебе сейчас кушать дадим. Дайте Аргусу кушать, товарищ Гущин.

Худощавый и высокий красноармеец Гущин поставил перед Аргусом миску с супом. Пес понюхал суп, облизнулся и отошел в сторону.

– Чего ты, дурашка? – сказал Бахтадзе. – Ешь, пожалуйста.

– Может быть, у него уже начинается? – тревожно спросил Гущин.

Врач посмотрел на часы.

– Рано еще. Через полчаса должно начаться. С привязи нужно спустить – сразу кушать станет. Не любит Аргушка привязь.

Гущин снял с собаки ремешок, и она, радостно повизгивая, принялась есть суп.

Гущин сел на корточки возле Аргуса и, погладив его, спросил:

– А я все-таки до сих пор не понимаю, как это товарищу Ильичеву удается собак невидимыми делать? Объяснили бы, товарищ врач.

– А Ильичев разве вам не рассказывал? – удивился Бахтадзе.

– Рассказывал, только я не все понял, а расспрашивать неудобно было. Занятый он человек.

– Ну, это вы зря. Он бы вам растолковал, нашел бы время. Могу, конечно, и я объяснить. Есть такое слово – мимикрия. Слово это означает способность животных окрашиваться в цвет местности, в которой они водятся.

– У нас, у саперов, это маскировкой называется, – заметил Гущин.

– Совершенно верно. Этой самой маскировкой, или мимикрией, широко пользуются для защиты от врага или для нападения на него почти все животные. Те из них, которые живут в полярных странах, например белый медведь, снежная сова, гренландский сокол, имеют преимущественно белую окраску…

– Понятно, товарищ врач, – перебил Гущин. – Вот песец, горностай и заяц-беляк зимой бывают белыми, а летом бурыми.

– Верно. Наблюдается мимикрия не только у животных. Рыбы, ракообразные, головоногие, моллюски и прочие обитатели рек и морей не хуже животных маскируются под цвет речного или морского дна. О насекомых и говорить не приходится. Они в этом деле достигли удивительного совершенства. Все это я рассказываю вам к тому, чтобы показать, как широко распространено среди животных это замечательное свойство. Человек же лишен этого свойства, и было бы неверным утверждать, что он в нем не нуждается. Что можете сказать по этому поводу вы, сапер?

– То, что природа нас обошла – это факт, – ответил Гущин, – но раз мы, саперы, занимаемся маскировкой, значит, в мимикрии у людей тоже есть потребность…

– Золотые слова! – засмеялся Бахтадзе. – Наверное, доктор Ильичев был с вами одного мнения, так как он твердо решил исправить оплошность природы. После долгих исследований он получил краску, не имеющую абсолютно никакого цвета, но обладающую способностью мгновенно окрашиваться в цвет местности. Так что в этом отношении он даже перещеголял природу. Наш Аргус может это засвидетельствовать. По некоторому сходству краски с мимикрией животных Ильичев и назвал ее мимикрином.