Текст книги "Преодоление земного притяжения"

Автор книги: Николай Протоиерей (Агафонов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

8.15. Все отправились поспать часок-другой, а я сел заполнять журнал.

В 14.00 прибыли к станице Трехостровская. Здесь произошел непредвиденный случай, чуть не приведший к аварии и затоплению плавучего храма. «Горностай» буксировал нас на длинном тросе. Когда подошли к станице, он отцепил трос, чтобы сманеврировать к борту плавучей церкви и отбуксировать ее к берегу на жесткой бортовой сцепке. Но сильное течение развернуло плавучий храм и понесло его вниз, прямо на водозаборную станцию, при столкновении с которой неминуемо порвался бы металлический корпус и церковь могла бы затонуть. Иностранцы, не понимая всей опасности, радовались, как дети, щелкая затворами фотоаппаратов. Я видел, что столкновение неизбежно, и буквально взмолился Богу о сохранении плавучей церкви. Господь смилостивился над нами. Недалеко от станции плавучая церковь наткнулась на затопленные деревья, которые смягчили удар. Нас еще раз стало разворачивать и понесло опять вниз по течению, уже к новой опасности. Плавучая церковь, никем не управляемая, неслась по течению, навстречу огромной барже, груженной щебнем. Катастрофа казалась неминуемой, но в последний момент капитан «Горностая», изловчившись, подошел к борту церкви, экипаж привязал ее на жесткую сцепку. А затем мы благополучно причалили к станице Трехостровская. Сразу стали приходить люди, узнавать о службе. Иностранцы пошли погулять в станицу. После обеда нас покинул отец Федор Ван Дер Ворд. За ним на автомобиле приехал моторист-рулевой с нашего буксира «Князь Владимир», чтобы отвезти отца Федора в Волгоград. Иностранцы пошли на паром проводить отца Федора, а заодно и сделать фотоснимки плавучего храма со стороны воды. Отец Федор был грустным, ему не хотелось уезжать, но что поделаешь. Я проводил паром звоном во все колокола. Огромный паром, груженный автомобилями, тянул маленький катерок, ну прямо как муравей. Этот малыш пыхтел и кренился от натуги на один бок, но все же тянул огромный паром. Со стороны это выглядело странно и смешно. Мне рассказали, что еще во время Великой Отечественной войны эти катера наводили понтонные переправы.

В 18.00 начали служить вечернюю службу. Было 5 пожилых женщин и 7 детей. Все женщины и дети исповедовались. Я детям разрешил позвонить в колокола. Вечером у меня разболелся желудок, Елена Владимировна дала мне две таблетки, и я пошел спать.

За все слава Богу.

09.05.01. Среда, День Победы

В 6.30 ко мне в каюту постучал Денис. Я пошел в храм читать правила к Литургии.

7.30 – часы, в 8.00 – Литургия. Прихожан – 9 женщин и 7 детей. Все причащались. После Литургии – крестный ход и водосвятный молебен на Преполовение Пятидесятницы. После молебна – панихида по всем погибшим в ВОВ. Затем покрестил мальчика 9-ти лет. Потом привели молодого человека на крещение. Он с удовольствием погрузился в холодные воды Дона. Затем венчал пожилых людей, которые прожили в браке 45 лет.

12.00. Отплыли от Трехостровской. Вместе с иностранцами пошел на «Горностай» поздравить капитана и команду с Днем Победы. После обеда ушел в каюту поспать. В 17.30 проснулся и увидел, что причаливаем к турбазе. Иностранцы-журналисты решили вернуться в Волгоград, чтобы осмотреть город. Вместе с ними отбыла переводчица Инна. Мы остались втроем с Еленой Владимировной и Дионисием. Поужинали при свечах. После ужина причалили к берегу, где привязали церковь к большому дереву. Вечерняя молитва, крестный ход и на покой.

За все слава Богу.

10.05.01. Четверг

7.00. Отшвартовались и направились вверх по Дону. Я встал, умылся и начал звонить в колокола, созывая всех на утренние молитвы. В 7.20 начали утренние молитвы.

Утренние молитвы мы обычно совершаем в следующем порядке: возглас священника и обычное начало. После пения молитвы «Богородица Дево Радуйся…» и «Спаси Господи люди Твоя…», если в этот день не совершается Литургия, то открываются Царские врата и священник в алтаре читает из Евангелия зачало дня, затем Врата закрываются, и на амвоне произносится сугубая ектенья за здравие и за упокой, затем отпуст.

Наша ближайшая остановка намечена в хуторе Белужно-Колдаиров, который стоит на левом берегу Дона, почти напротив станицы Сиротинская. Там к нам прибудет моя машина, и я хочу отправить Елену Владимировну домой, а самому следовать далее, сколько позволит время. Если бы была такая возможность, то я бы остался здесь навсегда. Изучая карту и размышляя о планах миссионерской работы, думаю, что после того, как плавучий храм поднимется до самой крайней точки, которой является хутор Крутовской, то при спуске вниз по Дону необходимо посетить следующие населенные пункты, простаивая в каждом из них не менее 10 дней:

1. хутор Крутовской;

2. хутор Зимовой;

3. хутор Бобровский I;

4. станица Усть-Хоперская;

5. хутор Рыбный;

6. хутор Ярской II;

7. Усть-Медведицкий монастырь, г. Серафимович;

8. хутор Бобровский II;

9. станица Кременская;

10. хутор Булужно-Колдаиров;

11. станица Сиротинская;

12. станица Трехостровская;

13. хутор Малоголубинский.

В 14.30 пришвартовались к берегу возле Белужно-Колдаирово. Берег живописный, зеленый с небольшими деревьями, очень удобное место. Елена Владимировна попрощалась с нами и уехала в Волгоград. Капитан пошел на хутор, чтобы купить масло для двигателя. Я попросил его по прибытии сразу отдавать концы и двигаться дальше. Во время движения к нам подошли две моторные лодки, сидящие в них люди попросили разрешения осмотреть храм. Я разрешил. К нам на палубу поднялись четверо мужчин из Москвы и одна молодая женщина – художница. Они каждый год отдыхают здесь на Дону в палатках – рыбачат. Нашу плавучую церковь видели в Москве по телевизору. Когда они взошли на палубу, то сразу подошли под благословение. После осмотра храма я пригласил их в кают-компанию. Мы сидели с ними за столом, пили чай и беседовали на духовные темы. Двое мужчин просили исповедовать их. Но поскольку были немного выпившие, я предложил им прибыть завтра рано утром на молитву, и тогда можно будет исповедоваться. Мы уже подходили к турбазе мясокомбината на ночлег. Я предложил гостям звонить вместе со мной в колокола. Потом пригласил их на вечернюю молитву. По окончании молитв вместе с ними совершили крестный ход, они несли запрестольные образа и старались нам подпевать, но слов молитвы не знали.

На турбазе меня радостно встретили мои хорошие знакомые, которые здесь работают. В 1999 году они помогли мне принимать здесь, на турбазе, журналистов из 10 стран мира от «Kirhe in Not». Я пообщался с ними, попил чай и пошел спать.

За все слава Богу.

11.05.01. Пятница

Проснулись в 6.00, я умылся и пошел звонить на утреннюю молитву. Подошел капитан «Горностая» Николай Иванович, я благословил его отчаливать сразу после утренних молитв. На молитву пришли мои знакомые сторожа с турбазы – два Александра. После молитвы они написали записки для поминовения и поставили свечи.

6.30 – отшвартовались от берега и направились вверх по Дону.

7.50 – подошли к станции Новогригорьевская. Я пошел в магазин купить хлеба, так как все старые запасы хлеба закончились. Капитан пошел в администрацию станицы, чтобы раздобыть масло для двигателя (у него сестра замужем за главой Новогригорьевской администрации). Магазин находился рядом с храмом. Храм действующий, недавно отремонтированный (если не считать станицы Перекопская, то это единственный храм от Калача до Серафимовича).

11.50 – купив масло для двигателя, отшвартовались и направились к станице Кременская. Дай Бог до темноты дойти до нее.

14.00 – мы причалили к хутору Каменский (несколько домов), здесь контрольная связь с Калачом-на-Дону – прямо на берегу в какой-то металлической будке телефон. Капитан пошел позвонить диспетчеру. Через 5 минут мы продолжили наш путь вверх по Дону. Когда мы причалили к берегу, несколько змей прыгнули в реку, а когда мы отходили, ветки деревьев задели за колокола, и они мелодично зазвенели, прощаясь с хутором Каменский.

16.00 – повстречали баржу, груженную щебнем, наш капитан договорился по рации, чтобы они дали два ведра масла для двигателя. Он оставил нашу плавучую церковь около берега в кустах, а сам на буксире пошел к ним. Вернулся с тремя мужчинами, которые попросили окрестить одного из них. Я провел краткую огласительную беседу, взял с крещаемого слово, что он будет изучать «Закон Божий», который я ему обещал вручить после крещения. Крещение, как обычно, совершил в реке.

18.25 – пошли вверх по Дону.

20.50 – наступили сумерки, пишу при свете двух свечей. Мы причаливаем возле станицы Кременская, идет мелкий дождь. Нет уверенности, что успеем прибыть в Усть-Медведецкий монастырь к обеду в воскресенье. Дай Бог хотя бы к вечеру.

Пока мы шли по Дону, нас сопровождала прекрасная симфония, состоящая из голосов разных птиц и соловьиной трели, исполняемая под аккомпанемент лягушачьего кваканья. Если бы я был музыкантом, то наверняка бы, вдохновленный этими звуками, написал бы какую-нибудь увертюру на тему этой природной симфонии. Господи! Почему я не музыкант?

Меня не покидает радостное чувство свободы, это чувство порождается осознанием удаленности от суетной цивилизации. Все это низводит некую умиротворенность в душу и ощущение покоя. Здесь хорошо спится и легко молится. Это сродни ощущениям ранних детских беззаботных лет. Я все время ловлю себя на мысли, что понятие времени очень относительно. Там, в цивилизованной суете, время бежит очень быстро, можно сказать, что летит. Не успеешь оглянуться, а прошли уже сутки, недели, месяцы. Да что там месяцы, годы не замечаешь, как проходят. Здесь же время движется неторопливо, можно даже сказать, что время плавно плывет, как эти чистые воды Дона. А порой время вообще замирает, словно путник в дороге, остановившийся полюбоваться красотами природы. Порой мне казалось, что прошел целый день, а посмотришь на часы, нет еще и одиннадцати дня.

Буксир не тянет плавучую церковь, а толкает ее сзади. Я поставил стул на самом краю борта, под звонницей, вода от меня в полуметре, а перед моим взором вся панорама реки с ее обоими берегами. Я читаю книгу. Надо мной – бездонное голубое небо, прямо подо мной плещется вода, слева – крутой берег Дона, а справа – пологий, поросший кустарником, в котором невидимые глазу соловьи заливаются весенними трелями. Нет, невозможно это все описать пером, тем более таким неумелым, как мое.

22.00 – совершили с Дионисием вечерние молитвы и крестный ход. 22.30 – отбой.

Слава Богу за все.

12.05.01. Суббота

6.20 – подъем.

6.30 – утренняя молитва. Всю ночь шел дождь, идет до сих пор. Капитан сказал, что будет ждать до 8.00, пока не подойдет мотороллер с маслом для двигателя. В 8.45 дождь почти прекратился, но мы все еще стоим, капитан ушел в станицу за хлебом, погода пасмурная. Сижу в кают-компании, читаю.

В 9.15 капитан пришел, наконец-то мы отчаливаем, ура!

В 14.15 прошли мимо станицы Перекопская. В ней есть действующая церковь. Купол и остроконечную крышу колокольни я увидел еще издалека, так как она стоит на правом крутом берегу. Левый берег пологий, лесистый, а правый крутой, весь в зеленой траве, и на этой крутизне стоит белый пятикупольный храм с шатровой колокольней недалеко от воды у залива. Очень красиво. Как хочется, чтобы такие храмы стояли в каждой станице и хуторе. Снова пошел мелкий дождь, думаю, что это надолго. Мы продолжаем двигаться вверх по Дону. Следующий по нашему маршруту – хутор Мелоклецкий.

16.30 – прямо во время движения корабля начали всенощное бдение. На клиросе – Дионисий, в храме единственная прихожанка – повариха буксира Надежда. Дождь закончился перед началом Великого Славословия. Когда я провозгласил «Слава Тебе показавшему нам свет», в иллюминаторы храма неожиданно брызнул свет заходящего солнца и осветил весь храм. До этого были тучи. Свет этот был такой яркий, что стало возможно читать молитвы без свечей. После всенощной попили чай в кают-компании и пошли в церковь вычитывать правило к святому причастию. После окончания вечерних молитв совершили крестный ход, и в 22.10 разошлись по кельям на сон.

За все слава Богу.

13.05.01. Воскресенье

Проснулся в 6.45, наша плавучая церковь находилась уже в пути. Дионисий мне сказал, что от хутора Мелоклецкого отшвартовались в 5.15 утра. Умылся, иду в храм совершать утренние молитвы и божественную Литургию. Божественную Литургию отслужили молитвенно, под звуки плеска волн, во время хода корабля. Миссионер Дионисий пел на клиросе. Они с поварихой Надеждой причастились, предварительно пройдя таинство исповеди. После Литургии мы с Дионисием позавтракали, в 10.00 подошли к плавучему крану, который грузил щебенку на баржу. Капитан пошел на плавучий кран, надеясь взять у них масло для двигателя. На теплоходе, который буксирует баржу со щебенкой, оказался Владимир Иванович, наш бывший капитан «Князя Владимира», долгое время проработавший в миссионерской команде. Он весь в мазуте, но мы очень рады встрече, обнялись по-братски, он сложил свои черные от мазута руки и попросил благословения. Взяли масло и через час – в 11.00 – пошли дальше. Что-то нас ждет впереди? Одному Богу известно. Вот уже ровно неделя, как мы вышли из Пятиморска, никакой связи с внешнем миром, ни телефона, ни телевизора – красота.

Стал размышлять об итогах трех миссионерских путешествий. Нет сомнений, что плавучая церковь очень необходима для воцерковления казачьих поселений, находящихся вдоль Верхнего Дона. Но главная трудность для миссионерской работы упирается в отсутствие финансов. За все три года епархия не выделила ни копейки на это столь нужное для просвещения людей дело. Самые большие затраты приходятся на солярку для буксира. Чтобы, к примеру, плавучему храму подняться по Дону из поселка Пятиморск до хутора Крутовской (самая верхняя точка в миссионерском маршруте), необходимо, как минимум, примерно три тонны солярки, а это уже 21 тысяча рублей, да еще спуститься по Дону – примерно 1,5 тонны солярки (10,5 тыс. рублей), масло для двигателя тоже дорогое. Итого выходит не менее 35 тысяч рублей. Таких огромных денег, естественно, нет. То, что набирается от пожертвований прихожан плавучей церкви, едва хватает на оплату капитана и матросов буксира, также необходима зарплата священнику (ведь у него семья) и псаломщику.

В четвертом миссионерском путешествии нам повезло: отец Федор привез на оплату горючего для буксира 28 тысяч рублей. В прошлом году из-за нехватки финансов плавучая церковь смогла подняться только до станицы Трехостровской, а это лишь половина маршрута. Учитывая опыт предшествующих лет, я к четвертому миссионерскому путешествию разработал следующий план, который предполагал, что начинать миссионерский поход надо в первой половине мая и следовать, пока Дон полноводный, до самой верхней точки, то есть до хутора Крутовского, не совершая длительных остановок, а уже оттуда, неторопясь, спускаться по Дону к зимней стоянке в поселке Пятиморск, простаивая в каждом населенном пункте по 10–12 дней. Таковых населенных пунктов двенадцать, значит, на весь маршрут уйдет примерно 120–140 дней, то есть к концу сентября можно возвратиться в Пятиморск и еще походить по селам Цымлянского водохранилища.

13.15 – сама природа на нашей стороне. Наверное, Бог услышал наши молитвы о том, чтобы успеть сегодня прибыть в Усть-Медведицкий монастырь. Выглянуло солнце, но дует сильный ветер, к счастью, попутный. Дон, который до этого плавно нес свои воды по течению, встретившись с противным ветром, ощетинился гребнями волн. Но для нас это хорошо, так как у плавучей церкви большая парусность, и скорость хода от этого значительно возросла, и это радует. Благодарение Богу, если мы и не прибудем сегодня в монастырь, то все равно будем ночевать где-то недалеко от него.

Сижу в кают-компании за обеденным столом и делаю эти записи в судовой журнал, а наш корабельный котенок-озорник залез мне на плечо и мурлыкает под самое ухо, внимательно наблюдая, как быстро движется авторучка, оставляя на бумаге эти строчки.

14.30 – идем хорошо. Ярко светит солнце сквозь белые пушистые облачка, которые весело несутся в небесной лазури. Игра солнечных бликов на гребнях волн щедро насыщенного весенними водами Дона создает необыкновенную картину гармонии красок: белого, голубого, желтого и зеленого. Теперь я сожалею о том, что не художник, потому что, кроме как в своей душе, нигде не могу запечатлеть эту дивную красоту, созданную Богом. В моем сердце постоянно звучат строки из бессмертной поэмы Алексея Константиновича Толстого «Иоанн Дамаскин»:

 
Не той он прежде мнил идти дорогой,
Он счастлив был бы и убогий,
Когда б он мог в тиши лесной,
В глухой степи, в уединенье,
Двора волнение забыть
И жизнь смиренно посвятить
Труду, молитве, песнопенью.
 

Наверное, какой-нибудь монах, который в поспешности выбрал для себя иноческий путь, сожалея об этом, завидует белому духовенству и думает: «Им хорошо, у них жены, дети – семья». Я же, наоборот, стал раздумывать, правильно ли поступил тогда, двадцать четыре года назад, не выбрав монашеский путь, а с головой окунувшись в этот суетный мир, мир, в котором человек живет в вечном стремлении достигнуть цели земного, временного содержания. Достигнув же, сразу разочаровывается и вновь устремляется к новой, временной, суетной цели, чтобы потом убедиться, что и она не приносит человеку полного счастья. Пора бы уже сделать для себя вывод, что счастье на земле призрачно и недостижимо. Сидя на палубе, я невольно размечтался о том времени, когда мои дети определятся самостоятельно в этой жизни, и я смогу со спокойной совестью уйти на дальний, глухой, сельский приход. И там, наконец-то, обрести самого себя и мир с Богом, в простоте сердца исполняя свои пасторские обязанности и замаливая у Бога свои грехи, коим несть числа.

Так, предаваясь пустым мечтам, я прогуливался по палубе плавучего храма, как вдруг к своему огорчению заметил, что ветер переменился и дует теперь прямо в противоположном направлении, замедляя наш ход. Мысли мои также изменили свое направление. Теперь я уже думал, что напрасно сетую на свое положение, так как спасение души не зависит от внешних обстоятельств, которые лишь суть те испытания, которые посылаются Богом для нашего же блага. Человек должен трудиться там, куда его Господь определил в данный момент. А если это будет угодно Богу, то Он Сам изменит обстоятельства и саму нашу жизнь, но не так, как мы этого желали, а как это действительно нужно для нашего же спасения.

Размышляя таким образом, я вспомнил мое любимое произведение А.П. Чехова «Степь». Один из самых светлых героев этой повести отец Христофор говорит: «Счастливей меня во всем городе человека нет… Грехов только много, да ведь один только Бог без греха. Ежели б, скажем, царь спросил: «Что тебе надобно? Чего хочешь?» – Да ничего мне не надобно! Все у меня есть, и все слава Богу».

Ветер опять переменился и уже дул с правого борта. Тут я сообразил, отчего ветер все время меняется. Оказывается, это не ветер, а русло реки меняет направление, а ветер как дул в северном направлении, так и дует. Ну и пусть дует, все равно ведь идем вперед, и за это слава Богу.

22.00 – почти в полной темноте подошли к хутору Бобровский II. С помощью ломов, воткнутых глубоко в песок, мы закрепили плавучую церковь, и я, взяв фонарик, сошел на берег, чтобы сходить на хутор, поискать там телефон и дозвониться до монастыря. Поднявшись на косогор, я повстречал подвыпившего местного жителя Павла на машине «УАЗ». Он почему-то был без брюк, в одной фуфайке и трусах, но оказался добрым, веселым и разговорчивым человеком.

Павел рассказал мне, что живет у самой реки, телефона у него нет, но он согласен подвезти меня до хутора к дому, где есть телефон. В машине по дороге я разговорился с ним и узнал, что Бобровский II называется так потому, что есть еще хутор Бобровский I. «Здесь живет много бобров, – объяснял мне Павел, – потому и Бобровский хутор». Поведал он мне также о том, что у них никогда не было церкви, и верующие раньше, до революции, ходили в хутор Баски в семи километрах отсюда, там был храм. Жителей в обоих хуторах было не более шестисот человек. Как называлась церковь в Басках, он не знает, да ее уже давно разломали. Еще Павел сказал: «Хотя нас воспитывали без Бога, но Бога я не отрицаю, а живу по понятиям». «Что такое жить по понятиям?», – поинтересовался я. Павел тут же разъяснил мне, что это означает делать добро. А когда я спросил, что он понимает под добром, он мне сказал: «Добро – это когда человек созидает, а не разрушает». Потом он попросил помолиться за него Богу, чтобы у него все было хорошо. Свое нетрезвое состояние он коротко охарактеризовал следующими словами: «Я, батюшка, сегодня согрешил». Подивившись этому хуторскому философу, я подумал о том, что раз есть такие люди, как Павел, то не все еще потеряно.

До монастыря я так и не дозвонился, там никто не брал трубку. Вернувшись на плавучую церковь, пошел в храм на вечерние молитвы. Затем мы совершили традиционный крестный ход по палубе вокруг церкви, под пение пасхального тропаря. Этот крестный ход еще в первом миссионерском путешествии ввел в практику наш псаломщик из церкви св. великомученицы Параскевы – Валерий. Я послал его во временную командировку на плавучую церковь. Несколько раз на плавучую церковь нападали подвыпившие хулиганы, от которых приходилось отбиваться нашей малочисленной миссионерской команде. Валерий, человек глубокой религиозности, высказал предположение, что они не просто так нападают, а действуют, подстрекаемые бесами, то есть на плавучую церковь нападают сами бесы, а от них можно защититься только молитвой, и предложил каждый вечер обходить с иконами вокруг церкви крестным ходом. С тех пор такие крестные ходы, совершаемые после вечерних молитв, стали для нас неукоснительной традицией. Кстати, нападения после этого прекратились.

23.15 – разошлись по каютам на отбой.

14.05.01. Понедельник

6.20 – отшвартовались от берега хутора Бобровский II и пошли вверх по Дону к Усть-Медведицкому монастырю.

6.40 – начало утренних молитв. Погода пасмурная, прохладная. Палуба мокрая от прошедшего ночью небольшого дождя.

12.00 – прошли под мостом города Серафимович. Раньше этот город был Усть-Медведицкой станицей, потому что рядом в Дон впадает река Медведица. Скоро должны прибыть в монастырь, а мне очень жаль, что из монастыря придется выехать в Волгоград, но ничего не поделаешь, там неотложные дела. Эти восемь дней пути были одними из лучших в последние годы моей жизни. Утешаюсь мыслью, что, как только освобожусь от дел, сразу приеду на плавучую церковь, а пока сюда должен прибыть священник миссионерского отдела Геннадий Ханыкин, помоги ему Господи в нелегком миссионерском деле.

13.15 – из-за деревьев показался купол монастырского собора, а затем и весь монастырь открылся нашему взору. Я стал звонить сначала в большой колокол, а потом совершил перезвон во все колокола. Когда наши колокола умолкли, я услышал звон монастырских колоколов и понял, что нас заметили и радостно приветствуют.

13.40 – причалили к берегу у монастыря. К нам навстречу уже спешили иеромонах Хрисагон (Шляпин), монах Ананий (Сирож) и юродивый странник Георгий с депутатским значком советских времен на лацкане пиджака. Наместника иеромонаха Савина не оказалось в монастыре, он уехал по срочным делам в Волгоград еще 10 мая.

Трогательно распрощались с капитаном буксира «Горностай» Николаем Ивановичем и матросами Игорем и Александром, а также с коком Надеждой. Кто знает, увидимся ли еще? Буксир завтра будет возвращаться в Калач-на-Дону, а к плавучей церкви прибудет вскоре наш буксир «Князь Владимир», который все это время стоял на судоремонтном заводе, где ему чинили вал винта.

Слава Богу за все! Запись в судовом журнале миссионерского плавучего храма «Святитель Иннокентий» с 5 по 14 мая 2001 года вел заведующий миссионерским отделом Волгоградской епархии протоиерей Николай Агафонов.