Текст книги "Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить..."

Автор книги: Николай Левашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)

3. Мои университеты

На третьем курсе университета большинство лабораторных работ у нас было связано с излучающе-передающей аппаратурой. Изучали на практике все виды электромагнитных излучений, от световых волн до длинных радиоволн. Каждая лабораторная работа продолжалась две пары – четыре академических часа. Это хорошо известно каждому, кто изучал физику в университетах и институтах. Я об этом упоминаю только по одной причине. Если по каким-то причинам экспериментальные данные по лабораторной работе не позволяют получить желаемые теоретические результаты, то преподаватели требовали заново проделать весь эксперимент. А это означало, что все участники лабораторной работы (обычно два-три человека) в своё свободное время должны всё проделать вновь, и это тогда, когда приборы не заняты по программе. Короче, для всех, включая преподавателя, это было лишней головной болью.

Весь этот мало кому интересный сыр-бор я привёл только потому, что мне и всем тем, кто делал лабораторную работу вместе со мной, приходилось делать это очень часто. Дело в том, что экспериментальные данные, полученные в моём присутствии, не «лезли ни в какие ворота», хотя все данные снимались очень аккуратно, я любил делать всё тщательно, замеры с приборов снимались, как этого требовали условия эксперимента, но… после обработки этих данных, ничего похожего на то, что должно было получиться, даже и близко не наблюдалось. Иногда, даже приборы переставали работать. До моего «явления» пред ними с товарищами по несчастью, все приборы работали нормально, после нас они работали тоже нормально, только в присутствии моей группы «первооткрывателей» (я почти всегда был старшим группы) приборы устраивали бунт и не «хотели» выдавать свои «секреты». И это происходило практически всегда и везде, где присутствовал я. Интуитивно многие мои согрупники не желали делать лабораторные работы в моей компании. Потому что все проблемы возникали только там, где был я.

Примерно через три месяца наступало «перемирие», приборы «успокаивались» и не выражали столь бурно свою «радость» в моём присутствии. А то, что это на меня столь «радостно» реагируют приборы, довольно быстро узнали все и уже не на уровне интуиции. Кто-то из братьев-студентов обратил внимание на то, что если я проходил мимо приёмно-передающей аппаратуры, стрелки регистрирующих приборов начинали «тихонько» сходить с ума, если подобное можно сказать о приборах. Когда мимо тех же приборов проходили другие – «ликование» приборов не наблюдалось. В результате этих практических выводов, меня все стали дружно просить куда-нибудь удалиться со своими «биополями», никому не хотелось повторно делать одну и ту же лабораторную работу. Меня, конечно, особо далеко не посылали, всё-таки я был старостой группы и курса, и вообще, как-то сложилось так, что меня многие студенты и преподаватели уважали за мои принципы и позиции, которые были у меня всегда и не для показухи. Мои слова с моими действиями не расходились.

Да и физически я слабаком не был, спокойно мог перекреститься пудовиком или двухпудовиком. Достаточно было пару раз «покрутить» кого-нибудь вокруг себя или просто сдавить грудную клетку, желающих повторить подобное не находилось. Так или иначе, меня «уважали» за то, что я был самим собой. На первом курсе ещё пробовали как-нибудь меня спровоцировать – подливали коньяк в чайную заварку, рассчитывая, что я этого не замечу и «тяпну» коньячку вместе с чаем. Предлагали мне деньги за каждое нецензурное слово, но довольно быстро все поняли, что это не «придурь», а моя позиция и после этого зауважали.

Дошло до того, что если кто-то выражался в моём присутствии, не заметив меня, просили у меня извинения. А это говорит о том, что люди всегда уважают того, у кого есть свои убеждения, и кто не меняет их, в зависимости от ситуации… В то время я ещё не понимал, что это такое происходит со мной, и что это за такие «биополя». Просто я всё больше и больше убеждался в том, что происходящее со мной не происходит со всеми остальными, в том, что происходящее не является обычным, повсеместным явлением.

* * *

Понимание этого, в конечном итоге, вызывает желание разобраться с тем, а что же это такое?! И естественно, это желание возникло и у меня. Я начал искать книги, публикации, самиздат по темам, касающимся таинственных и непонятных явлений, происходящих с человеком. В советские времена, кто ещё их помнит, подобная литература была под запретом. Найти что-нибудь по этой теме было почти невозможно. И те немногие печатные материалы, которые мне всё-таки удалось найти, к сожалению, не давали ответов на интересующие меня вопросы. Они несли в себе ещё больше несуразицы, чем современная наука…

Попадались мне материалы по разным оккультным дисциплинам. Моя двоюродная сестра прислала мне распечатку по хиромантии. Я решил для себя разобраться в ней и стал изучать линии руки, и что они означают. И тут же проверял правильность этого на практике, благо, что проблем с желающими у меня не было. Многие мои сокурсники, да и преподаватели тоже, с интересом слушали мои пояснения. Ко всему прочему, многих удивляло, как точно я описывал их характер, их жизнь, изучая только линии руки. В то время я не знал, что линии рук, точнее рисунок линий, являются отражением генетики человека и его сущности. Я не знал, что линии – лишь ключ, код, открывающий «дверь» судьбы человека, возможных вариантов жизни человека, заложенных в нём природой генетически, и реализация этих возможностей, посредством реализации сущности этого человека через его генетику.

Линии руки человека позволяют «включиться» в информацию о данном человеке и «читать» его прошлое, настоящее и будущее. Другими словами, через линии рук происходило «включение» в человека, и, в конечном итоге, снятие, сканирование информации происходит не по линиям рук, а только через их посредство. Таким образом хиромантия предоставляет только метод входа в информационное поле человека, и только, когда сканирующий обладает природными данными, данный метод входа позволяет получить доступ к информации о человеке. Это – только один из методов входа. Если человек не имеет природных данных, сколько бы он ни смотрел на линии рук, сколько бы не заглядывал в пособие по хиромантии, его прочтение линий будет только общими фразами, не отражающими реальной жизни данного человека…

Некоторые вещи я понял позднее, но суть происходящего я увидел довольно быстро. После того, как я стал по линиям рук очень точно описывать события прошлого людей, о которых я не знал ничего, многие мои сокурсники, да и студенты других факультетов которых я знал, стали просить меня сделать и для них копии распечатки по хиромантии. Что я и сделал. И каково же было моё удивление, когда выяснилось, что у них вообще не получается ничего толкового из подобного чтения линий. Некоторые даже обвиняли меня в том, что я утаил и не сделал для них копию «всего», что сохранил для себя наиболее важное. Мне была непонятна подобная позиция, потому что я дал им всё, что имел сам. Постепенно я стал понимать, что дело не в методе входа, а в человеке, использующем этот метод. Метод входа в информационное поле может быть разным: линии руки, кофейная гуща, астрологические данные.

Все эти методы входа только помогают человеку настроиться на конкретного человека, на его информационное поле (под информационным полем я понимаю поле, создаваемое конкретным человеком, имеющим конкретную генетику, в которой находится его сущность, с памятью обо всех предыдущих воплощениях и с отпечатком всех действий и событий, свершённых данным человеком до конкретного момента и событий, и действий, которые ещё могут произойти). В принципе, эти методы входа не нужны, когда понимаешь истинную природу явления. Cканировать человека можно и напрямую, без подобных «костылей». На начальном этапе эти методы входа позволяют в некоторой степени упростить «включение», позволяют легче настроиться на конкретного человека, но со временем начинают тормозить развитие сканирующего. Это равносильно использованию костылей после того, как сломанная кость ноги срастётся…

Итак, я понял необходимость поиска идей для понимания происходящего со мной. И всё, что мне попадалось (конечно, далеко не всё, и мне думается, к лучшему), к моему великому огорчению, не приблизило меня к пониманию того, что же такое со мной происходит. Это равносильно тому, чтобы отправиться туда, не знаю, куда и принести то, не знаю что. Но у меня было большое желание, и не было никакого выбора, и я «пошёл» туда, не знаю, куда, чтобы найти то, не знаю что. И, что самое интересное, это у меня получилось…

* * *

Студентом я входил в правление студенческого клуба харьковского университета. Много времени уделял художественной самодеятельности, организации клубов по интересам, разных студенческих мероприятий. Благодаря этому, я знал очень многих людей, как студентов, так и преподавателей и научных сотрудников. И очень многих спрашивал о том, не знают ли они какого-нибудь человека, обладающего необычными способностями. Через некоторое время, через одного человека к другому, мне удалось договориться о встрече с человеком, который обладал чем-то необычным. Мне передали время и место встречи с этим человеком. Мне казалось, что стоит только встретиться с человеком с паранормальными способностями, и все неясности развеются, как утренний туман под лучами восходящего Солнца.

Человек, которого я ожидал, немного опаздывал, я знал только его имя (если мне не изменяет память, его звали Владимир) и не имел ни малейшего представления, кто он, как он выглядит и сколько ему лет. Но тем не менее, когда этот человек всё-таки появился, я сразу подумал, что это он и подошёл к нему. Он оказался тем, кого я ждал. Мы поговорили некоторое время, к сожалению, он ничего внятного на мои вопросы ответить не смог, говорил загадками и недомолвками. Вполне возможно, он опасался меня, может быть думал, не являюсь ли я «подсадной уткой» КГБ. Так или иначе, я был весьма разочарован результатами встречи с человеком, который что-то мог. Он, правда, попробовал несколько методов воздействия на мне. Он предложил мне расслабиться и довериться ему, чего я, естественно, не сделал. У меня не было причин доверять ему больше, чем у него мне. Может быть поэтому у него со мной ничего не получилось, хотя я и чувствовал его воздействие на себе.

Мы поговорили часа полтора-два на весьма общие темы. Он «прощупывал» меня своими методами, говорил что-нибудь и смотрел, как я на это реагирую. Был уже поздний вечер и по пути домой, до пересечения линий харьковского метро мы добрались вместе, после чего попрощались, и каждый поехал в свою сторону. Наверно он был разочарован так же, как и я, а может быть и сильней, не берусь судить, но я был сильно расстроен. Мне так и не удалось приблизиться к пониманию того, что же такое со мной происходит. Конечно, на этом человеке «свет клином не сошёлся», но ждать у моря «погоды», когда на моём «горизонте» появится другой человек с экстрасенсорными способностями, я не собирался. Попытка получить объяснение происходящего со мной от человека знающего, что к чему, не принесла успеха. Трудно определить насколько этот человек понимал происходящее с ним и мог объяснить это мне. Скорее всего, он использовал свои природные способности, не понимая их природы.

Но, тем не менее, я ему благодарен за то, что он подтолкнул меня к мысли не ждать «манны небесной» от кого-то, а попытаться разобраться, что к чему, самому. Я принял такое решение и не стал откладывать в долгий ящик реализацию оного. Как я уже упоминал ранее, я знал очень многих людей в университете. Студенты всегда были любопытны и всегда были готовы испытать на самих себе что-нибудь необычное.

Через один-два дня после моей встречи с человеком-экстрасенсом, я решил попробовать на других тесты, которые он пробовал на мне. Я подошёл к группе знакомых ребят и предложил поучаствовать в необычном эксперименте. Первой откликнулась на предложение девушка, имени которой, к сожалению, я не помню. Я предложил ей протянуть руки вперёд ладонями вверх, расположил свою правую руку над её правой ладонью и начал представлять, что у неё на ладони появляется тёплый шарик. Свои действия я сопровождал словами: «у тебя на ладони появился шарик, он плотный и тёплый, и твоя рука приклеивается к нему, твои пальца обхватывают его плотнее и плотнее и т. д.» Я с удивлением для себя, обратил внимание на то, что пальцы правой руки этой девушки согнулись и остановились в положении, как будто она держит рукой яблоко.

Когда я её спросил, что она ощущает, в ответ мне было сказано, что она чувствует на своей ладони тёплый шар, и её пальцы, против её воли, обхватили его, и она с этим ничего поделать не может. Я был потрясён не меньше неё самой тем, что получилось. И я с ещё большим вдохновением продолжил свой эксперимент. Постепенно вокруг нас стала собираться толпа, но я был столь увлечён успешным началом, что даже не обратил на это внимание и продолжил свой «научный» эксперимент. Я представил, что шарик становится всё легче и легче, и начинает тянуть за собой вверх и руку. Опять-таки, свои действия при этом, сопровождал словами. И вновь был удивлён тем, что рука девушки пошла вверх, всё выше и выше, как будто какая-то невидимая сила упорно тянула руку девушки вверх. Причём, её тянуло вверх настолько сильно, что ей приходилось удерживать равновесие. Казалось, ещё немного и она оторвётся от пола и взлетит в воздух. От того, что у меня что-то получается, я был удивлён не меньше той девушки и случайных зрителей.

Какой-то необычный восторг и радость заполнили меня всего. И я продолжил начатый опыт. В один момент я решил изменить направление движения руки и представил, что шарик в руке становится тяжёлым и начинает тянуть руку вниз. Как только я это представил, девушка закричала. Я немедленно прекратил свои действия и спросил её о том, что случилось, и почему она закричала?! Ответ этой девушки удивил меня больше, чем всё происходящее с ней. Она ответила мне, что её ладонь оказалась в тисках, которые начали сжиматься, и она ощутила, как её кости начали, как бы, сплющиваться в этих тисках, и она закричала от боли.

Я извинился перед ней за невольно причинённые мной неприятные моменты и задумался о произошедшем. Единственной причиной случившегося могло быть только то, что я создал две силы – одна тянула руку вверх, в то время, как другая тянула ту же руку вниз. Ладонь руки оказалась между двух «огней», и эти силы начали раздавливать кисть.

* * *

Неожиданно для самого себя я увидел реальное проявление силы мысли, и это проявление оказалось весьма материальным. Кто-то может возразить, что здесь наблюдалось проявление простого гипноза. Но прежде всего, что такое гипноз!? Современная наука только констатирует этот феномен, не имея понимания его природы. Своё понимание гипноза я изложу несколько позже, а пока вернусь к своим «терниям к звёздам» и в прямом, и в переносном смысле…

То, что я применял в своём первом опыте, несло в себе сочетание словесного воздействия и прямого воздействия на человека. Слова помогали человеку быстрее войти в нужное состояние, сонастроиться на происходящее. Слова были только вспомогательным инструментом в этом явлении, но никоим образом не основным. Подтверждением этому служит тот факт, что я даже не сказал этой девушке о том, что шарик начинает тянуть её руку вниз. Я просто перенёс свою руку вниз, в то время, как её рука продолжала двигаться вверх. Кроме того, я не говорил о том, что её кисть в тисках, которые начинают сжиматься и раздавливают её кисть. Случившееся для меня было не меньшей неожиданностью, чем для неё. При воздействии на человека гипнозом, подобное просто невозможно. Причина случившегося была в том, что я, не сняв воздействия, заставляющего руку двигаться вверх, создал другое – заставляющее ту же руку двигаться вниз. И в результате этого, ладонь девушки оказалась между двух «огней».

Для меня было неожиданностью то, что сила мысли имеет такое реальное, материальное проявление. И хотя я понимал, что подобное проявление «силы» является наиболее эффективным, «наглядным» и наиболее доступно пониманию большинства людей, лично для себя я считал недопустимым использование подобных методов обращения в свою «веру».

К сожалению, понимание силы, сложившееся у нашей цивилизации, весьма примитивно. Если человек корчится от боли, – значит, он испытывает на себе проявление «силы». Если же ничего подобного нет – то нет и проявления силы. Неужели человеку приятнее, когда происходящее с ним сопровождается болью или другими не столь приятными ощущениями!? Неужели так важно ощущение боли, как «доказательство» реальности воздействия, а не когда после воздействия исчезают вполне реальные проблемы, исчезновение которых подтверждается реальными приборами и при этом человек не испытывает никаких неприятных ощущений?! К этой, в некоторой степени философской проблеме я ещё вернусь. А пока, продолжу своё повествование.

* * *

Поняв, что сила мысли – реальна и может причинить людям вред, я стал очень осторожен с применением этой силы, не допуская каких-либо отрицательных побочных эффектов. Прежде, чем продолжить, мне хотелось бы обратить внимание на очередную (но не последнюю) «случайность» на моём жизненном пути. Надо же было случиться тому, что первый человек, на котором я «попробовал» применить свою силу, оказался очень чувствительным к подобному воздействию. Кто знает, как бы обернулась моя жизнь, если бы у этой девушки не оказалось никакой реакции на моё воздействие?! Попробовал бы я ещё нечто подобное на ком-то другом или нет? Я не знаю. А если бы и попробовал, можно ли было надеяться на то, что второй, третий, четвёртый человек окажется достаточно чувствительным к подобному воздействию? Конечно же нет, но сложилось так, что первый мой опыт оказался, неожиданно для меня самого, невероятно успешным и вдохновил меня на новые «подвиги» во благо истины…

После такого неожиданного результативного опыта я останавливал своих знакомых (благо их у меня было много) и предлагал им поучаствовать в экспериментах. Почти все соглашались, всем было интересно поучаствовать в чём-то необычном. Кто-то из этих людей реагировал очень сильно, кто-то средне, а кто-то не реагировал вообще. Меня в первую очередь интересовали те, кто реагировал очень бурно. Среди активно реагирующих были как парни, так и девушки. Правда, восприимчивых к воздействию девушек было больше. Очень многим самим было очень интересно происходящее, и скоро у меня появилось много добровольных помощников в моих экспериментах.

Я проводил разные опыты: опыты с шариком в руке, «примораживал» ноги к полу, делал руки или ногу неподвижными, когда человек не мог ни двинуть, ни шевельнуть своей рукой или ногой. Создавал перед ними барьеры, которые для них были, как каменные стены. На расстоянии, своим воздействием, раскачивал их во все стороны, причём, амплитуда отклонения тела от вертикального положения превышала границы возможностей человеческого тела. Я пробовал воздействие как на одного человека, так и одновременно на группу людей. И у меня всё получалось, я приобретал новые навыки и открывал новые методы подобного воздействия. Оказалось, что можно ввести человека в состояние, как с помощью слов, так и без них, только воздействием. Воздействовать можно было, направляя энергию через руку(ки) или только мысленно.

Я мог ввести человека в транс с помощью гипноза, а вывести из оного состояния своей мыслью или воздействием посредством руки на соответствующие участки мозга, производил всё это, как в непосредственной близости от человека, так и на расстоянии десятков метров, – насколько позволяли университетские коридоры. И открыл для себя одну важную истину – существует несколько методов ввода человека в состояние транса, но состояние транса достигалось одно и тоже. Столь различные на первый взгляд методы ввода в состояния транса были ни чем иным, как разными ключами, открывающими одну и ту же дверь. Важно, что «дверь» открывалась, а каким ключом – не имело принципиального значения. Даже простой гипноз сопровождается воздействием одного человека на другого (других) и не только словами.

Чтобы слова обрели силу, человек должен наполнить их силой и тогда те же самые слова из обычных колебаний воздуха превращались в «волшебные». И их «волшебная» сила действовала не только на тех, кто их понимал, но и на тех, кто не понимал ни звука. Магия слова – не в самом слове, а в том, кто это слово произносит. Сказанное в одном состоянии, слово не оказывает никакого действия, кроме привычного. В то время как то же самое слово, сказанное в другом качественном состоянии, «вдруг» оказывало удивительное воздействие на человека, да и не только на человека – на животных, растения и даже на неживую материю. Значит, дело не в слове, а в произносящем это слово. И далеко не у каждого говорящего слово приобретает «волшебные» свойства…

Таким образом, благодаря Его Величеству Случаю, и в то же самое время, закономерно, мне удалось открыть для себя новый, удивительный мир возможностей человека, активным изучением которых я и занялся, ещё будучи студентом. Очередное открытие для себя я сделал опять-таки «случайно». Один из моих добровольных помощников как-то спросил меня о том, могу ли я определить, болен он чем-то или нет. «Откуда я могу это знать?» – ответил я ему с удивлением. Не знаю почему, но по какой-то причине этот парень очень уж хотел услышать моё мнение по поводу его здоровья. «Попробуй всё-таки» – сказал он – «чего тебе стоит?!» И я подумал – почему бы и не попробовать?! Сказано – сделано. Я весьма неплохо знал анатомию и физиологию человека, и решил попытаться.

Я никогда не видел, как подобное делают другие, и решил, на свой страх и риск, действовать по своему усмотрению. Я «просто» стал водить своей рукой вдоль тела этого парня, мысленно настраиваясь на внутренние органы его организма. С удивлением для себя я обнаружил, что если я представлял какой-нибудь внутренний орган, то начинал ощущать его в своей руке. Я мог «пощупать» этот орган, проникнуть внутрь него и т. д. Но в то же самое время, я не был уверен в том, что это – не игра моего воображения. Что это такое – информация о состоянии органа или моё воображение, можно было определить только практикой. Парень оказался, с моей точки зрения, довольно здоровым. Единственное, что показалось мне странным – его печень. Причём, мне было непонятно, что же всё-таки не так с его печенью. Я имел неплохое представление о болезнях печени, знал какие физиологические и морфологические изменения вызывают болезни в тканях печени. Но ничего похожего, с моей точки зрения, я не обнаружил у него.

И хотя оттого, что я скажу или не скажу, практически ничего не менялось, – ведь я не утверждал, что могу подобное делать – но, тем не менее, ошибаться мне тоже как-то очень не хотелось. Так или иначе, мне нужно было дать ответ, и я сказал то, что мне казалось, соответствует состоянию его печени. Я сказал ему, что мне кажется у него проблема с печенью и, что проблема связана с отсутствием фермента, расщепляющего этиловый спирт. Он сначала смутился, и я уже подумал, что попал «пальцем в небо», как вдруг он мне ответил: «Ты знаешь, а ведь ты прав. Достаточно мне выпить даже кружку пива, как я теряю сознание и вхожу в состояние, близкое к коме». Его ответ удивил меня несказанно, ведь подобное я делал первый раз в своей жизни, и – попадание в «яблочко» с первого раза. Конечно, без достаточно глубоких знаний по анатомии и физиологии человека подобное было бы невозможно, но, тем не менее, нужные сведения у меня были, и мне удалось определить всё правильно.

Я ещё находился в потрясении от случившегося, когда тот же парень сразу же и попросил: «вылечи меня, пожалуйста!» На мой ответ, что я не знаю, как это сделать, он мне ответил просто – пробуй. И я попробовал, и… у меня получилось!

* * *

Слухи о том, что я умею лечить «биополями», быстро распространились по университету. Многие мои знакомые стали обращаться ко мне с вопросами о том, что у них и просили их от этого избавить. Я разрушал камни в жёлчном пузыре, в почках, убирал язвы желудка и двенадцатипёрстной кишки, убирал варикозное расширение вен и т. д. Одним из самых первых моих успехов было лечение раковой опухоли.

Однажды зайдя в свой деканат по делам, я увидел, что там находится заплаканная женщина, которая, как я знал, работает в ректорате. Позже секретарь декана объяснила мне, что у этой женщины большое горе. Её мужа положили на операцию, открыли и закрыли, ничего не трогая. У него обнаружили раковую опухоль размером с детскую головку, которая «сидела» на брюшной аорте. Удаление опухоли при таком положении просто невозможно, так как потребовалось бы удалить и часть брюшной аорты, а это – невозможно. Хирург, делавший операцию, сообщил его жене, что сделать ничего нельзя и что её муж умрёт даже не от рака, а от того, что раковая опухоль «просто» перекроет при своём росте брюшную аорту и тем самым прекратится поступление артериальной крови в нижнюю часть туловища. А это вызовет гангрену и смерть.

Когда мне об этом сообщили, я встретился с этой женщиной и предложил попробовать мой метод, так как, в любом случае, медицина ничего предложить не может, кроме того, как сидеть и ждать, пока человек не умрёт. Она согласилась попробовать, только попросила ничего о раковой опухоли её мужу не говорить, в силу того, что он очень мнителен. По предложенной легенде я говорил ему, что удаляю жидкость, которая скопилась у него вокруг лёгких в районе диафрагмы и в силу этого мешает ему полноценно дышать. Прикрываясь такой легендой, я работал с его раковой опухолью. В принципе, эта ситуация была идеальной, так как исключала влияние внушения или самовнушения на ход лечения. Если этот человек и внушал себе что-то, так только то, что из его лёгких должна уйти жидкость, которой там никогда не было. Невольно получился чистый эксперимент по лечению рака. У моего пациента оказалась очень хорошая чувствительность, и мне удалось найти правильную стратегию по уничтожению раковой опухоли и… через четыре месяца медицинские тесты показали, что раковая опухоль исчезла бесследно.

На его пятидесятилетии, которое он отмечал в июне 1983 года, хирург, делавший операцию сказал, что он никогда не поверил бы случившемуся, если бы не видел опухоль «сидящую» на брюшной аорте своими собственными глазами.

* * *

Июнь 1983 года – сдана летняя сессия четвёртого курса, точнее, почти сдана, так как всем парням предстояло ещё выехать в летние военные лагеря, принять присягу и вернуться в университет, чтобы сдать последний экзамен – на военной кафедре нашего университета. Всё это, конечно, испортило последние летние каникулы. Наши военные лагеря находились на берегу Чёрного моря, недалеко от города Ильичёвска, который «вырос» около торгового морского порта Одессы. Впервые я увидел море, впечатление было необычным, только за месяц военных сборов удалось скупаться в море всего несколько раз. Да и жара стояла ещё та! От природы у меня чрезвычайно белая кожа, и для меня бывало достаточно десяти-пятнадцати минут на Солнце, чтобы сгореть до волдырей и на несколько дней выглядеть, как варёный рак, в прямом и переносном смысле. Данная перспектива не очень меня привлекала и поэтому, искупавшись в море, я немедленно одевал одежду, чтобы предотвратить тяжёлые солнечные ожоги.

С белизной моей кожи связан один забавный эпизод. Когда я проходил медицинскую комиссию для стройотряда, врач, посмотрев на мою кожу, начал внимательно всматриваться в мои глаза. Меня это удивило и на мой вопрос, в чём дело, он с удивлением сказал: «я думал ты альбинос, потому что такая белая кожа может быть только у альбиносов, и я проверял радужку твоих глаз, чтобы убедиться в этом». Наверно он подумал, что я покрасил свои волосы, брови, ресницы, но никаким образом не смог изменить цвет своих глаз, которые от рождения у меня были карие с зеленоватым отливом.

Моя особо белая кожа доставила мне в детстве немало неприятных моментов. Когда ты в воде, то не чувствуешь солнечных ожогов и мальчишкой я часто сильно сгорал так, что моя спина превращалась в сплошную рану, доходило до того, что надетая рубашка так присыхала к моей спине, что её приходилось кому-нибудь силой отдирать от моей спины. Ощущение – не из приятных, должен Вам сказать. Таким образом, знойное черноморское Солнце было не для меня.

В военных лагерях мне было не до экспериментов. После возвращения из лагерей, мы сдали последний экзамен по военке, я его сдал на отлично, как и большинство других экзаменов летней сессии четвёртого курса и отправился домой на время, что осталось от лета. На пятом курсе у нас было очень мало занятий, основное время нам выделялось на написание дипломной работы. Другими словами, у меня в распоряжении было много времени, и я его использовал не только на написание дипломной работы по теме тормозного излучения электронов на границе вакуум-среда, но и на продолжение своих собственных исследований возможностей человека.

Я продолжал познавать совершенно неизвестный мир, мир, который был загадкой не только для меня. Я придумывал всё новые и новые опыты, благо добровольных помощников было много, многим хотелось поучаствовать в чём-то необычном. Ко всему прочему, многие опыты сопровождались весельем по-доброму. Невозможно было удержаться от смеха, смотря на то, как здоровый парень, без видимых причин не может оторвать свою ногу от пола. Наблюдать за его реакцией, удивлением на лице после неудачных попыток оторвать свою собственную ногу от поверхности пола, когда ещё секунду назад эта же самая нога слушалась без всяких проблем… Короче, это надо видеть самому, чтобы понять взрывы хохота случайных и неслучайных зрителей, наблюдавших за происходящим. Причём, покатывались от смеха и сами «жертвы».

Я обнаружил, что на дискретных расстояниях от конкретного человека можно зацепить человека, как на крючок и, например, потянуть на себя, да так, что если это не делать аккуратно, человек может упасть, а если сделать это резко – отлететь в желаемую сторону, как мячик от стенки. Я не доводил, конечно, ситуации до критического уровня, моей задачей не было исследовать возможности нанесения ударов на расстоянии, а изучить возможности дистанционного влияния одного человека на другого (или других). Я изучал методы гипноза, когда человек погружался в гипнотический сон словесным воздействием или только мысленным, или энергетическим воздействием на соответствующие участки мозга, которые я отыскивал сам. Я научился вводить человека в состояние транса без всякого погружения в гипнотический сон, когда человек полностью сохраняет свою индивидуальность, способность адекватно мыслить в отношении всего, за исключением того, что внушалось мысленно или посредством слов. Я не знал, изучал ли кто другой подобное или нет, пришли ли к тем же выводам, что и я – я не знал в то время. Да для меня это и не было важно, для меня было важно разобраться самому, понять природу происходящего для себя.