Соавторы: Уильям Шекспир,Александр Грибоедов,Александр Островский,Жан-Батист Мольер,Денис Фонвизин,Томас Брэндон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)
Входит Бардольф, за ним идет переодетый Форд, держа в руках мешочек с монетами.
Форд. Доброго здоровья, сэр.
Фальстаф. И вам, сэр. Вам угодно поговорить со мною?
Форд. С моей стороны неделикатно беспокоить вас так бесцеремонно.
Фальстаф. Милости просим. Что вам угодно? (Бардольфу.) Оставь нас, подносчик.
Бардольф уходит.
Форд. Сэр, я джентльмен, истративший на своем веку немало денег; мое имя – Брук.
Фальстаф. Добрейший мистер Брук, мне будет приятно ближе познакомиться с вами.
Форд. Добрейший сэр Джон, я тоже ищу вашего знакомства, но не для того чтобы быть вам в тягость. Надо вам сказать, я больше, чем вы, имею возможность давать взаймы. Это-то и дало мне отчасти смелость так бесцеремонно явиться к вам: ведь, говорят, что, когда деньги идут впереди, все дороги открыты.
Фальстаф. Деньги – храбрый солдат, сэр, и всегда идут впереди.
Форд. Совершенно верно, и вот у меня мешочек с деньгами, который обременяет меня. Если хотите облегчить мне эту ношу, сэр Джон, возьмите все или хотя бы половину.
Фальстаф. Сэр, я не знаю, чем мог заслужить честь быть вашим носильщиком.
Форд. Это я объясню вам, если вам угодно выслушать меня.
Фальстаф. Говорите, добрейший мистер Брук. Мне будет очень приятно услужить вам.
Форд. Я слышал, сэр, что вы – человек ученый. Постараюсь объясняться покороче. Давно уже вы известны мне, хотя до сих пор я не был так хорошо обеспечен, чтобы иметь случай познакомиться с вами. Теперь я открою вам кое-что, что полностью вам обнаружит мои собственные недостатки. Но, добрейший сэр Джон, в то время как вы одним глазом будете смотреть на мои слабости, в то время как я буду вам раскрывать их, смотрите другим вашим глазом на список ваших собственных слабостей: так мне легче будет избегнуть осуждения. Ведь вы сами знаете, как легко провиниться таким образом.
Фальстаф. Очень хорошо, сэр. Продолжайте.
Форд. В вашем городе живет одна госпожа; фамилия ее мужа – Форд.
Фальстаф. Хорошо, сэр.
Форд. Я долго любил ее и, даю вам честное слово, истратил на нее много денег. Я следовал за нею со страстной настойчивостью, пользовался всевозможными случаями встречаться с нею, жадно ловил каждую минуту, когда мог хотя бы взглянуть на нее; не только покупал множество подарков собственно для нее, но и щедро платил другим, чтоб узнать, какой подарок был бы для нее приятнее. Словом, я преследовал ее так же, как любовь преследовала меня, – то есть на крыльях всевозможных случаев. Но чего бы я ни заслужил – чувствами ли, действиями ли, – воздаяния я, право, не получил никакого, разве, что опыт – драгоценность, которую я приобрел непомерной ценой. И это меня научило говорить так:
Любовь бежит, как тень, когда нужна судьбе:
Преследуй – побежит, беги – пойдет к тебе.
Фальстаф. И вы никогда не получили от нее никакого утешительного обещания?
Форд. Никогда.
Фальстаф. Но вы добивались от нее какого-нибудь утешительного знака внимания?
Форд. Никогда.
Фальстаф. Так какого же сорта была ваша любовь?
Форд. Точно прекрасный дом, выстроенный на чужой земле. Таким образом, я лишился здания, потому что ошибся местом, на котором строил.
Фальстаф. С какой целью вы мне все это открыли?
Форд. Объяснив вам эту цель, я объясню вам все. Ходит слух, что, хотя мне она являлась крепостью добродетели, с другими доводила свою веселость до того, что о ней отзывались довольно ехидно. Вот тут-то, сэр Джон, – самое сердце моего замысла. Вы – джентльмен, прекрасно воспитанный, удивительно красноречивый, у вас огромный круг знакомых, вы пользуетесь общим уважением по положению и личным достоинствам, и все знают вас как опытнейшего воина, царедворца и ученого.
Фальстаф. О, сэр!
Форд. Можете мне поверить, потому что сами знаете, что я прав… (Кладет мешочек с монетами на стол.) Вот вам деньги. Тратьте, тратьте их; тратьте больше, тратьте все, что у меня есть, но взамен уделите мне столько вашего времени, сколько понадобится на любовную осаду добродетелей жены этого Форда. Пустите в ход все ваше искусство ухаживания, заставьте ее уступить вам. Если это возможно, то, конечно, вам скорее, чем кому-либо.
Фальстаф. Но будет ли приятно для пылкой вашей страсти, если я добуду то, чем вы столько лет хотите обладать? По-моему, вы прописываете себе неосмотрительное лекарство.
Форд. Вникните в мой план! Она так надежно опирается на превосходство своей добродетели, что безумие души моей не смеет явиться; она слишком ярко светит, чтоб можно было прямо смотреть на нее. Но если бы я мог явиться к ней с каким-нибудь разоблачением, у моих желаний оказались бы в подмогу свидетельства и доказательства, я смог бы выбить ее из этой области беспорочности, доброй репутации, супружеской верности и тысячи других укреплений, которые теперь так мощно сооружены против меня. Что скажете на это, сэр Джон?
Фальстаф. Мистер Брук, сперва я без церемонии возьму ваши деньги; затем пожму вашу руку и, наконец, дам слово джентльмена, что жена Форда будет вашей, если вы того желаете.
Форд. О, добрейший сэр!
Фальстаф. Повторяю: она будет вашей.
Форд. Не скупитесь на деньги, сэр Джон: у вас будет их, сколько захотите.
Фальстаф. Не скупитесь на миссис Форд, мистер Брук: у вас будет ее столько, сколько захотите. Могу сказать вам, что у меня с ней состоится свидание, которое она сама мне назначила. Только вы явились, как от меня ушла ее помощница, или, попросту, сводня. Я увижусь с нею между десятью и одиннадцатью, потому что в это время ее мужа, ревнивого и подлого прохвоста, не будет дома. Приходите ко мне сегодня вечером, узнаете, насколько я преуспел.
Форд. Знакомство с вами, сэр, для меня сущее благословение. А вы знакомы с этим Фордом?
Фальстаф. А что мне в этом бедном рогатом прохвосте! Я-то его не знаю. Но напрасно называю его бедным, говорят, у этого ревнивого, бессмысленного прохвоста груды золота. Из-за этого-то и его жена так приглянулась мне. Она будет для меня ключом к сундуку этой рогатой канальи – и тут-то я начну пожинать плоды.
Форд. Было бы хорошо, если бы вы знали Форда, сэр, чтобы избегать его, если встретите.
Фальстаф. Пропади он, бездельник на соленом масле! Я заставлю его помешаться от моих взглядов, я уничтожу его моей дубинкой; она будет носиться, как метеор, над рогами рогоносца. Знайте, мистер Брук: я одержу верх над этим мужланом, и вы разделите ложе с его женой! Приходите ко мне сегодня вечером пораньше. Форд – олух, и я хочу умножить его титулы: вы скоро узнаете, мистер Брук, что он и олух, и рогоносец. Приходите ко мне пораньше вечером.
Уходит.
Форд. Проклятый, гнусный эпикуреец! Сердце мое готово лопнуть от злости. Кто теперь скажет, что моя ревность безосновательна! Моя жена посылала к нему; час назначен; сделка заключена. Мог ли кто-нибудь подумать это? Какой ад иметь изменницу жену! Мое ложе будет запятнано, мои деньги расхищены, моя репутация поругана; а я не только потерплю гнусную обиду, но меня еще окрестит отвратительными именами тот самый, кто мне нанес эту обиду. Клички! Амаймон – звучит хорошо; Люцифер – хорошо; Барбасон – хорошо; а ведь это – все прозвища дьяволов, имена нечистых[48]. Но рогоносец! Бессмысленный рогоносец! О, у самого черта нет такого имени! Пэйдж – осел, самоуверенный осел. Он полагается на свою жену, он не ревнив. Да я скорее доверю мое масло фламандцу, мой сыр – пастору Хьюго, мой штоф с элем – ирландцу, мою лошадь – вору, чем мою жену – ей же самой! Тут-то она и интригует, тут-то она и замышляет, тут-то она и придумывает разные штуки; а уж коли женщина решила в сердце сделать что-нибудь, так она сердце разобьет, а сделает. Благодарение Богу за то, что я ревнив! Значит, в одиннадцать часов. Но я предупрежу его, разохочу, отомщу Фальстафу и посмеюсь над Пэйджем… Поспешу туда: лучше прийти тремя часами раньше, чем одной минутой позже. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Рогоносец! Рогоносец! Рогоносец!
Уходит.
Сцена третья
Поле близ Виндзора. Входят Каюс и Рэгби.
Каюс. Жак Рэгби!
Рэгби. Что прикажете, сэр?
Каюс. Который час?
Рэгби. Уже час минул с той минуты, как вы должны были убить сэра Хьюго.
Каюс. Дьябль! Он спасти свою душу, что не пришель. Он сильно намолилься по своей Пиблии, что не пришель, дьябль, черт побери, Жак Рэгби; он быль бы мертвым, если бы пришель.
Рэгби. Он хитер, сэр; он знал, что ваша милость убили бы его, если бы он явился.
Каюс. Дьябль! Селедка не так мертва, как будет он мертв, когда я убью его! Взять свой рапир, Жак: я буду показать тебя, как я убью его.
Рэгби. Ай, ай! Сэр, я не умею фехтовать!
Каюс. Брать свой рапир, ты, плют!
Они фехтуют.
Рэгби. Сэр, пощадите! Сюда идут!
Подходят хозяин таверны, Шеллоу, Слендер и Пэйдж.
Хозяин. Да благословит тебя Господь, забияка-доктор!
Шеллоу. Доброго здоровья, доктор Каюс!
Слендер. Мое почтение, сэр.
Каюс. Зачем вы все – один, два, три, четыре – пришель сюда?
Хозяин. Видеть, как ты будешь биться, видеть, как ты будешь нападать, видеть, как ты будешь пронзать; видеть тебя здесь, видеть тебя там, видеть, как ты нанесешь пуанты, эстокаду, реверс, дистанс, монтант. Мертв он, мой эфиоп? Мертв он, мой Франциско? А, забияка? Что говорит мой эскулап? Мой Гален? Моя сердцевина бузины? Мертв он, подержанный забияка? Мертв он? Убит?
Каюс. Дьбль побери, он – самий трус поп на белий свете: он и глязом не показаль сюда!
Хозяин. Ты – царственный Мочевик Кастильон[49], король Уринал! Гектор Греции, дитя мое!
Каюс. Прошу быть вас свидетель: я ждаль его шесть, семь, два, три часа и что он все-таки не пришель.
Шеллоу. Он – благоразумный человек, доктор, он – целитель душ, а вы – целитель тел. Если вы станете драться, то пойдете прямо против ваших профессий. Так ведь, мистер Пэйдж?
Пэйдж. Мистер Шеллоу, вы сами, хотя теперь и мирный человек, прежде слыли большим забиякой.
Шеллоу. О, черт возьми, мистер Пэйдж! Хоть я уж стар и тих, но если вижу обнаженный меч, руки так и чешутся, чтобы вмешаться. Хотя мы и судьи, и доктора, и служители церкви, в нас остается соль молодости; мы – сыновья женщин, мистер Пэйдж.
Пэйдж. Ваша правда, мистер Шеллоу.
Шеллоу. Так оно и должно быть, мистер Пэйдж. Доктор Каюс, я пришел сюда для того, чтобы отвести вас домой. Я – мировой судья. Вы выказали себя мудрым врачом, а сэр Хьюго выказал себя мудрым и терпеливым служителем церкви. Вы должны идти со мной, доктор.
Хозяин. Виноват, драгоценный судья. Позвольте на одно слово, monsieur[50] Мокрый Навоз!
Каюс. Мокри Навос! Это что значит?
Хозяин. «Мокрый Навоз» на нашем, английском, языке означает доблесть храбреца.
Каюс. О чьорт побери, во мне столько же мокри навоз, сколько во всяком другом англичанин! Прокльатый поп! Мерзкий собака! Я обрублю тебе уши, чьорт побери!
Хозяин. Накостыляет он тебе по шее, черт французский.
Каюс. Накостыляет – это что еще?
Хозяин. Значит, что он даст тебе удовлетворение.
Каюс. О, в такьом случае, чьорт, я постаралься, чтоб он меня накостыляль. Да, да, чьорт побери, я хотеть этого!
Хозяин. А я заставлю его сделать это: иначе пропади он к черту!
Каюс. О, отшень вас благодарю.
Хозяин. Не стоит так благодарить… (Тихо другим.) А вы, мистер судья, и вы, мистер Пэйдж, и вы, мистер Слендер, отправляйтесь через город в Фрогмор, ну, знаете, на Лягушечье болото.
Пэйдж (тихо). Что, сэр Хьюго там?
Хозяин. Там. Узнайте, как он чувствует себя. А я проведу туда доктора полями. Согласны, джентльмены?
Шеллоу. Хорошо.
Пэйдж, Шеллоу и Слендер. Прощайте, добрейший доктор!
(Уходят.)
Каюс. Чьорт побери, я убить попа за то, что он хотель свадьба мадемуазель Анна Пэйдж за этот обезьян.
Хозяин. Да будет так: пусть он умрет! А пока вложи в ножны свое нетерпение, остуди холодной водой свой гнев и пойдем со мной полями к Лягушечьему болоту. В Фрогморе нынче сельский праздник, где ждет тебя Анна Пэйдж. Там ты и поухаживаешь за нею. Я попал в цель? Правильно говорю?
Каюс. Спасибо, дьябль побери! Я нравлюсь вам, чьорт побери! Я доставляй вам короши посетитель – граф, лорд, жентльмен – все мон пациент.
Хозяин. А за это я пособлю тебе расстроить твою женитьбу на Анне Пэйдж. Я правильно сказал?
Каюс. Правиль, чьорт побери, правиль!
Хозяин. Ну, так вперед!
Каюс. Следуй по моим пятам, Жак Рэгби!
Уходят.
Действие III
Сцена первая
Поле близ Фрогмора. Входят сэр Хьюго Эванс и Симпль.
Эванс. Прошу вас, слуга доброго мистера Слендера, друг мой, Симпль по имени, скажите, с которой стороны высматривали вы мистера Каюса, титулующего себя доктором медицины?
Симпль. Право, сэр, и со стороны поля, и со стороны парка, и по всем дорогам: по старой виндзорской дороге и по другим, кроме дороги к городу.
Эванс. Наинастоятельнейше прошу вас посмотреть и с этой стороны.
Симпль. Слушаю-с, сэр. (Уходит.)
Эванс. Господи, помилуй! Как преисполнена душа моя гнева, как мятежен дух мой! Я был бы рад, если б он обманул меня! Какая меланхолия овладела мною! Я перебью об его негодную голову все его горшки с мочой, как только представится удобный случай. Господи, помилуй!
(Поет.)
У ручеечков, про чьи скалы[51]
Слагают птички мадригалы,
Себе из роз устроим ложе,
И сто совьем букетов тоже.
У ручеечков…
Господи, помилуй! Я ощущаю великое желание плакать!
(Поет.)
Слагают птички мадригалы,
Когда у вавилонских вод
И сто совьем букетов роз.
У ручеечков…
Симпль возвращается.
Симпль. Вот он идет, с этой стороны, сэр Хьюго.
Эванс. Милости просим.
(Поет.)
У ручеечков, про чьи скалы…
Да защитит небо правое дело!.. Какое оружие несет он?
Симпль. Никакого, сэр. Идет мой хозяин, мистер Шеллоу и еще какой-то джентльмен из Фрогмора, – через склон, сюда.
Эванс. Пожалуйста, подай мне платье или, лучше, подержи его у себя на руках.
Входят Пэйдж, Шеллоу и Слендер.
Шеллоу. А, господин пастырь! Доброго утра, почтеннейший сэр Хьюго! Увидеть игрока не за костями, а хорошего ученого не за книгами – удивительное дело.
Слендер (в сторону). Ах, милая Анна Пэйдж!
Пэйдж. Здравствуйте, добрейший сэр Хьюго!
Эванс. Да пребудет благословение Божье с вами всеми!
Шеллоу. Как! Меч и слово вместе? Так вы владеете и тем, и другим, господин пастырь?
Пэйдж. И какой моложавый! В жилете и коротких штанах в такую сырую, простудную погоду!
Эванс. Этому существуют причины и поводы.
Пэйдж. Мы пришли к вам, господин пастырь, чтобы сделать доброе дело.
Эванс. Очень хорошо. Какое же?
Пэйдж. Один весьма почтенный джентльмен считает себя оскорбленным кем-то и до такой степени ссорится со своею солидностью и терпением, что и представить себе нельзя.
Эванс. Кто же это?
Пэйдж. Вы, я думаю, его знаете: это – доктор Каюс, известный французский доктор.
Эванс. Господи, спаси и помилуй! Уж лучше бы вы стали говорить мне о горшке с кашей.
Пэйдж. Отчего же?
Эванс. Он не больше знает о Гиппократе и Галене, чем этот горшок, и, кроме того, он – прохвост, самый трусливый прохвост, какого только носит земля.
Пэйдж (Шеллоу). Ручаюсь вам, это он должен был драться с доктором.
Слендер (в сторону). Ах, милая Анна Пэйдж!
Шеллоу (Пэйджу). Да, судя по его оружию, вы правы. Не допускайте их друг к другу. Вот идет доктор Каюс.
Подходят хозяин таверны, Каюс и Рэгби.
Пэйдж. Вложите в ножны вашу шпагу, добрейший пастырь.
Шеллоу. И вы сделайте то же, добрейший доктор.
Хозяин. Обезоружим их и заставим объясниться; пусть они сохранят невредимыми свои члены и рубят наш английский язык.
У противников отнимают оружие.
Каюс (тихо, Эвансу). Давай ты мне сказаль секрет: зачем ты не пришель мне на дуэль?
Эванс (тихо). Пожалуйста, потерпите: всему свое время.
Каюс. Чьорт! Ты – трюс, собак и обезьян!
Эванс (тихо Каюсу). Пожалуйста, не выставляйте нас посмешищем для присутствующих здесь господ. Я желаю мира с вами и обещаю, что так или иначе дам вам удовлетворение. (Вслух.) Я перебью ваши горшки с мочой на вашей фатовской маковке за то, что вы не явились на свидание по условию.
Каюс. Diable! Жак Рэгби и вы, хозяин jarrettiere, скажи: я ждаль его, чтобы убиль? На свой времья и мьесто ждаль, скажи!
Эванс. Вот это место было назначено, пусть подтвердит уважаемый хозяин «Подвязки».
Хозяин. Молчать, говорят вам, Галлия и Валлия, французский пластырь и валлийский пастырь, целитель брюха и целитель духа.
Каюс. Себьен, ошень хорошо! Леликолеп!
Хозяин. Да уймитесь вы наконец. Слушайте, что скажет хозяин «Подвязки». Политик я или нет? Хитрый я человек или нет? Макиавелли я или нет?[52] Захочу я потерять моего доктора? Отвечаю: нет, потому что он дает мне промывательное, полоскательное, травы и отравы. Захочу я потерять моего пастыря, моего священника, моего сэра Хьюго? Отвечаю: нет, потому что он дает мне поучения, нравоучения, наставляет и обставляет. Дай же мне твою руку, муж земной! Вот так. Дай же мне твою руку, муж небесный! Вот так. Питомцы науки, я обманул обоих вас: я каждого направил не на то место. Ваши сердца мощны, ваши кожи целы, и пусть горячий херес венчает развязку этой ссоры. Возьмите в залог их мечи!.. Следуйте за мной, о люди мира! Следуйте за мной! Следуйте за мной!
Шеллоу. Совсем сумасшедший человек, честное слово! Следуйте за ним, джентльмены! Следуйте!
Слендер (в сторону). Ах, милая Анна Пэйдж!
Все уходят, кроме Каюса и Эванса.
