355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Федоренко » Японские записи » Текст книги (страница 8)
Японские записи
  • Текст добавлен: 6 сентября 2016, 23:57

Текст книги "Японские записи"


Автор книги: Николай Федоренко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Без грима

Все еще погруженный в раздумья, Охара сэнсэй поднимается с циновки медленно и удивительно легко, подходит к стеклянной стене и, обратившись к ночной токийской панораме, будто силится что-то вспомнить, а может быть, нечто подавить в себе. И мне показалось, что у него как-то сразу опустились плечи и затряслась голова. Вскоре он возвращается на свое место, так же пластично опускается на циновку и после короткой паузы продолжает говорить спокойным и сдержанным голосом.

– Архитектура американских небоскребов, – после короткой паузы заговорил ученый, – ошеломляет своей скалообразной громадой, взметнувшимся к облакам железобетоном. Поразительна масштабность сооружений, техническое совершенство созданных на земле «скребниц неба». Модернизм интерьера и комфортабельность также не могут не привлекать внимания изумленных туристов… Но в Нью-Йорке мне постоянно казалось, что шум этого каменно-серого урбанистского гиганта безраздельно заполняет мой мозг, делает неслышными мои собственные мысли. Не спасли и монументальные цементные стены небоскребов – внутри здания круглые сутки не прекращался свистящий с завывающими нотами шум скоростных лифтов, грохочущие металлические удары стальных решеток, тупой, непрестанный гул вентиляторов и агрегатов искусственного охлаждения. Ко всему еще окончательно душил вязкий и липкий воздух, который пропитан пережженным газолином и горелым машинным маслом. Скрываясь в ненастье от злобных ветров, пронизывающих ущелья нью-йоркских небоскребов, или в часы чернильного дождя, пропитанного клейкой сажей влажности, американцы забиваются, как в щели, в пещероподобные бары. Сюда не пробивается естественный свет. Здесь неизменно стоит полуночный мрак, горят темно-красные фонари. Свесив ноги с высоких журавлеобразных стульев, они пьют здесь под воющие звуки саксофона и хриплые голоса певиц зверские коктейли, от которых головные боли не покидают человека всю неделю… И на каждом шагу жующие резинку рты, которые преследуют вас, как наваждение, повсеместно, со всех сторон… Всюду равнодушная сытость одних, неврастеническая озабоченность других. А вокруг – скалы с нависающими глыбами небоскребов, железный лязг подземки и воздушных дорог, на улицах вязкий асфальт с расплавленным варом, вместо живых деревьев и цветов – искусственные растения из химических материалов, напоминающие украшения надгробья или мертвящие атрибуты склепов.

– Но ведь и в Японии широкое распространение получили декоративные цветы из нейлона и пластических масс!

– Со дэс нэ, но не среди японцев, эстетике которых это решительно претит. Неживые, фальшивые цветы, видите ли, предназначены главным образом для сбыта иностранным туристам, чрезвычайно падким на всякого рода экзотику и непритязательные имитации, а также идут на потребу заморского экспорта – в страны Европы и особенно в Америку, там, насколько нам известно, никогда не было ни философии живых цветов, ни связанной с ними поэзии, ни самобытного для дальневосточных народов культа цветов с его специфическим языком символов и образов. Именно в этом таится одно из существенных своеобразий японской эстетики, почти недоступной и малопонятной иностранцам. Высказывания Охара сэнсэй напомнили мне довольно любопытный эпизод на выставке керамических изделий в Токио. Когда иностранные гости осмотрели многочисленные экспонаты и готовы были покинуть выставку, группа американцев заметила через полуоткрытую дверь еще один зал и упорно пыталась туда проникнуть. Но стоявший у дверей японский гид на прекрасном английском языке разъяснил им, что в том зале экспонировались «классические образцы японской художественной керамики, которые слишком утонченны, чтобы их поняли американцы».

И Охара сэнсэй решил, видимо, вложить персты в язвы, чтобы внушить простую истину.

– В Нью-Йорке на приеме у одного богатого американца перед банкетом в его роскошном особняке, где хозяин явно стремился потрясти воображение своих гостей, мы любовались многочисленными картинами, висевшими на стенах в величественном зале. Обратив внимание хозяина на приклеенные к каждой картине магазинные таблички с ценой, я заметил, что приятно поражен, увидев вывешенными для гостей произведения живописи, которые, вероятно, только что приобретены в ателье или на художественной выставке. В этом как бы обнаруживается эстетическая нетерпеливость – желание быстрее насладиться художественными ценностями. «Помилуйте, – выпалил американский миллионер с непоколебимой убежденностью, – эти картины я показываю своим лучшим друзьям, истинным поклонникам искусства. Многие годы все они неизменно восхищались художественными достоинствами полотен именно потому, что от них никогда не была скрыта ценность картины в долларах!»

Этот рассказ Охара сэнсэй столь же характерен, как сообщение, помещенное в американской прессе о случае на выставке картин. В нью-йоркском музее изобразительного искусства экспонировали картину Матисса, изображавшую торговца свечами. Кажется, по недосмотру картину повесили вверх ногами. И прежде, чем это было разгадано, картиной сумели полюбоваться сто двадцать тысяч посетителей.

Обнажая невежественное филистерство, американскую одержимость в отношении материальных ценностей, Охара постоянно сохраняет внешнее спокойствие. Его лицо, оставаясь неподвижным и непроницаемым, как гипсовый слепок, не выражает, как говорят японцы, «ни смеха, ни слез»…

После небольшой паузы Охара сэнсэй с той же внешней невозмутимостью продолжает ополчаться на примитивный культ денег в США. Особенно яростно он бичует ханжество и скрывающуюся за ним душевную опустошенность, лицемерие и мелкий снобизм, которые обнаруживаются на фоне блестящего мира с волшебным, многообразным великолепием витрин, царственной роскошью, богатством. Прекрасное рядом с омерзительным, уродливым и отталкивающим.

– Такое впечатление, будто по американскому радио и телевидению выступают не живые люди, а долларовые мешки, которым удалось развязаться и обрушиться на слушателей своим всезаглушающим звоном. А театр, кино? О постановках и кинокартинах главным образом пишут, что они обходятся в миллионы долларов, представляют собой небывалую роскошь, являются невиданным бизнесом. Об авторе сценария или постановщике, режиссере говорить не очень принято. Все это не имеет значения. Об этом можно узнать потом, если кто-либо вдруг заинтересуется. Имя или имена актеров, исполняющих различные роли, упоминаются главным образом в том случае, если это коммерчески оправдано. Рекламируется только масштаб капитала, инвестированного в кинобизнес, сумма денежных издержек, могущественный доллар. Нередко, однако, подхватываются какие-либо скандальные похождения голливудских звезд, вроде сенсационных разводов с очередным – из бесчисленных – любовником…

Со страниц американской прессы не сходит, в частности, имя известной киноактрисы Элизабет Тэйлор. Многокрасочный журнал «Сатэрдэй ивнинг пост» в июле 1964 года опубликовал следующее в корреспонденции «Драма, которую пропустили кинообъективы» (из «Игуанского дневника» Марвин Китман). Шестилетняя дочь голливудской звезды Элизабет Тэйлор, по имени Лиза, в разговоре с детьми в присутствии журналистов спрашивала: «Смотрела ли ты кинокартину „Вокруг света за восемьдесят дней“?» Девочка ответила, что не смотрела. Лиза продолжала: «Эту картину сделал мой первый папа. Мой второй папа тоже делал фильмы. И Ричард (третий отец) делает картины, и моя единственная мама также делает кинофильмы…»

Токийская встреча с Охара сэнсэй живо пришла мне на память в Нью-Йорке, когда я посетил премьеру пьесы Артура Миллера «После грехопадения», которая была показана в Репертуарном театре, находящемся в прославленном районе Гринвич Вилледж, 20 января 1964 года. При всей спорности сюжета новой драмы крупнейшего современного драматурга Америки сценическое воплощение автобиографической пьесы было встречено зрителями как большое событие в театральной жизни страны. Постановка пьесы вызвала острую реакцию, комментарии, взволнованные отзывы. Восхищало исполнительское мастерство актеров, блестящая игра Джэсона Робертса, которому удалось создать яркий, живой образ главного героя произведения. Спектакль дал благодатный материал для театральных критиков, рецензентов, журналистов… Присутствие на премьере первой леди страны, супруги президента Линдона Джонсона, казалось, подчеркивало значение, которое придавалось спектаклю. С интересом ожидалась реакция прессы. Каково же было разочарование, когда вышедшие на следующий день нью-йоркские газеты, однако, ни единым словом не удостоили вниманием ни творчества драматурга, ни сценическое воплощение пьесы «После грехопадения». Ни одной фразы о содержании драмы, хотя она уже вышла в свет и ее содержание было известно, ни одной строки об исполнительском мастерстве актеров, несмотря на то что на премьере присутствовал целый корпус театральных критиков и рецензентов.

Внимание прессы, увы, оказалось прикованным не к драматургии Артура Миллера и не к спектаклю… «Нью-Йорк тайме» посвятила едва ли не целый разворот фотографиям «элегантных платьев и меховых нарядов» американских миллионеров в театральных фойе и баре, которые они лишь изредка покидали, чтобы покрасоваться и попозировать из своих баснословно дорогостоящих лож.

Даже взбунтовавшаяся стихия, обрушившаяся в тот вечер на Нью-Йорк, шквал проливного дождя, не остановила ряженого общества. «Представители социального, театрального и модного мира, – крупным планом подавала „Нью-Йорк тайме“ 21 января 1964 года, – прибыли в Гринвич Вилледж в прошлую ночь в изысканных вечерних нарядах, невзирая на ливший дождь. Поверх своих длинных платьев и мантий многие дамы надели норковые шубы… Гости направились затем на гала-прием». Под многочисленными фотоснимками жирным шрифтом были напечатаны имена обладательниц роскошных нарядов, меховых изделий, драгоценностей, модных нейлоновых париков: «Госпожа Алан Джей Лернер в парчовой накидке в пастелевых цветах с собранным воротником работы Гивенчи», «Госпожа Джон Джекобсон в безрукавном норковом манто, рукава ее парчового костюма заменяют рукава манто. Наряд выполнен Джорджем Копланом», «Мадам Стэнли Рамбо (Дина Меррил) в норковой накидке, надетой поверх серого платья в серых бисеринках», «Луиз Савитт в длинном шелковом пальто с поясом выше естественной талии» и т. п.

В узком газетном столбце, посвященном премьере «После грехопадения», под броской шапкой «Гринвич Вилледж приветствует „большую аудиторию“, отмечается в качестве весьма существенного фактора внушительная стоимость билетов на спектакль – от 50 до 100 долларов. В разделе „Ожидается приток денег“ подчеркивается, что „это не будет, как сказал один человек с ресторанными и предпринимательскими интересами в этом районе, лишь еще один театр вне Бродвея с переполненным залом. Речь идет о тысяче ста зрителях из других районов города в течение шести вечеров в неделю и о том, что они захотят поужинать, возможно, выпить или развлечься после театра. Предстоит хороший бизнес во время представления“. Автор столбца Роберт Доти счел непременным добавить, что „подобную уверенность выразили владельцы и управляющие полдюжины других ресторанов и вечерних заведений в Гринвич Вилледж“.

– Встречаются, конечно, и содержательные, глубокие, художественные американские киноленты, – заметил Охара сэнсэй, когда я рассказал ему обо всем этом. – И они, естественно, вызывают интерес и восхищение. Но им принадлежит мизерный процент. Мир в голливудских боевиках изображается по-разному. Одни пишут и показывают то, что видят и как видят. Другие изображают мир таким, каким они его представляют, мыслят. Американские картины в массе своей несут зрителю нечто чудовищное, патологическое. Их главным сюжетом служит мрачный мир преступности, изуверства, разбойничьего безумия. И создаваемые в Голливуде герои не принадлежат к «благородным разбойникам». Нет, это изуверы, тупые, звероподобные, кровожадные и алчные. В американских фильмах олицетворением добродетели и бескорыстия изображаются преимущественно шерифы, маршалы и полицейские сыщики. В нескончаемых серийных выпусках демонстрируются самые изощренные методы кровавых расправ маньяков и садистов со своими жертвами – обитателями бандитских притонов, гангстерами, наркоманами, грабителями. С экранов кино и телевизоров на вас непрестанно обрушивается целый шквал кадров с фантастическими убийствами, насилием, грабежами. Подробнейшим образом показываются утонченные способы расправ с беззащитными младенцами и стариками; настойчиво и хладнокровно внушаются методы наиболее успешного, эффективного, быстрейшего лишения человека сознания, подавления в нем воли, внушения ему ужаса, удушения своей жертвы. И эти кинокошмары продолжают преследовать вас неотступно, на каждом шагу, днем и ночью… Характерна в этой связи речь редактора американской газеты «Трибюн» (г. Талса, штат Оклахома) Дженкина Ллойда Джонса на собрании журналистов в Чикаго. Из телевизора в общую комнату и даже в детскую, отметил он, хлещет поток передач, живописующих насилие, цинизм и садизм, в котором буквально тонут наши дети. Внуки тех малышей, что, бывало, пускали слезу из жалости к погибшей от холода Девочке-Спичке, теперь считают себя обманутыми, если ее не излупят, не изнасилуют и не сожгут в доменной печи. А наша литература! – вспоминал далее Джонс. «Клубничка» прошлых лет, которую туристы, бывало, контрабандой привозили из Парижа под грязными рубашками, выглядит теперь пресным чтивом. Книгу «Любовник леди Чаттерлей» окутали мантией высокого искусства и продают нашим сыновьям и дочерям школьного возраста за 50 центов в любой аптеке. «Тропик Рака», принадлежащий перу Генри Миллера и напоминающий перечень надписей на стенах уборной, вот-вот разделит судьбу «Любовника леди Чаттерлей».

Дон Максуэлл из чикагской «Трибюн» предложил недавно литературному отделу своей газеты прекратить рекламировать непристойную литературу путем включения ее в список бестселлеров. Критики и книгоиздатели обвинили его в фальсификации фактов. Мне хотелось бы поставить несколько более общий вопрос: «Кто фальсифицирует душу Америки?» Ведь у нации есть душа – собирательная, коллективная личность. Народ, придерживающийся высокого мнения о себе как о коллективном целом, отличается бодростью духа, энтузиазмом и высоким уровнем нравственности.

Когда нации теряют веру в себя, когда они начинают с цинизмом относиться к своим институтам и легкомысленно пренебрегают своими традициями, они перестают быть великими нациями.

Трагизм положения заключается именно в том, что чудовищная хроника бандитизма стала обыденным явлением в восьмимиллионном нью-йоркском гиганте. Американская печать ежедневно выплескивает волну преступлений с сенсационными расправами гангстеров над своими жертвами. С первых проблесков сознания американцы оказываются окружены атмосферой преступности и патологии. Уголовная и эротическая литература, кровавые потасовки на экранах кино и телевизоров, криминальные голливудские фильмы формируют у американца с самых ранних лет зоологическую ненависть человека к человеку, преступную, патологическую страсть к деньгам, долларовому обогащению. В последние годы многочисленные улицы и целые районы Нью-Йорка терроризированы бандами убийц и маньяков.

Автор позволяет себе привести здесь весьма красноречивые сведения о преступности в США, которые были опубликованы директором Федерального бюро расследований Эдгаром Гувером в «ФБР Лоу энфорсмент бюллетин» в августе 1964 года.

Отчет показал, что за первые шесть месяцев 1964 года количество преступлений в стране увеличилось на 15 процентов по сравнению с тем же периодом 1963 года. Гувер отметил, что количество преступлений увеличилось с 13 до 20 процентов.

Указывая на постоянную тенденцию к росту числа преступлений, совершаемых на улице, директор ФБР призвал «к более реалистичному и решительному применению норм нашего уголовного права всеми гражданами, полицией, прокурорами, судами и исправительными органами».

Но в «Лоу энфорсмент бюллетин» он особенно призывал начать кампанию против преступности путем увеличения жалованья сотрудникам полиции.

Гувер привел цифры, показывающие, что среднемесячный заработок сотрудников полиции при муниципалитетах по крайней мере на 25 процентов ниже средней заработной платы пожарников.

В отчетах о преступности Гувер указал, что количество убийств увеличилось на 13 процентов, нападений при отягчающих обстоятельствах – на 17 процентов, изнасилований – на 20 процентов и ограблений – на 13 процентов. Количество краж со взломом увеличилось на 13 процентов, случаев крупного воровства – на 15 процентов и автомобильных краж – на 17 процентов.

Он отметил, что количество ограблений на улицах, которые составляют больше половины всех видов ограблений, увеличилось на 9 процентов, а количество ограблений жилищ – на 13 процентов.

По далеко не полным данным, в США насчитывается более 250 тысяч наркоманов. Массовое употребление наркотиков способствует росту преступности. По признанию Эдгара Гувера, преступность в США увеличивается в четыре раза быстрее роста населения. Каждые пятнадцать секунд, по его словам, в стране совершается серьезное преступление.

Обращает на себя внимание аналогичная картина и с ростом преступности в Японии.

Как явствует из опубликованного в декабре 1960 года отчета главного полицейского управления, по росту преступности Япония быстро возвращается к прошлым временам – 1948—1949 годов. В 1960 году, отмечается в докладе, совершалось более 4 тысяч преступлений в день, а всего за год было совершено 1 578 828 преступлений. В три раза по сравнению с 1948—1949 годами возросло число преступлений с применением оружия, исходом которых было убийство или ранение. Большинство преступлений, отмечается в докладе, совершается малолетними преступниками. Особенно велик процент преступлений, совершаемых малолетними преступниками в Токио.

Несмотря на неуклонный рост преступности, японская полиция вместо активной борьбы с гангстерскими организациями занимает в отношении их пассивную позицию. По сведениям газеты «Йомиури», имеют место скандальные факты, свидетельствующие о бездействии полиции в отношении этих организаций. В Токио в районе Котоку главари одной из гангстерских банд организовали продажу гражданам значков по 3 тысячи иен с «гарантией» бандитов не трогать лиц, которые являются обладателями значка.

Вместо того чтобы положить конец действиям гангстеров, столичное полицейское управление, как и в 1948 году, запретило публике посещать после пяти часов вечера столичный парк Уэно.

Вопрос о росте преступности явился предметом обсуждения на сессии парламента. В ходе прений бывший министр юстиции Кодзима был вынужден признать, что в значительном увеличении числа преступлений, совершаемых малолетними преступниками, виновны кинодельцы, телевизионные фирмы и издательства, представляющие имеющиеся в их распоряжении средства для рекламирования преступлений.

По данным японской прессы, в период с января по октябрь 1960 года в Японии было арестовано 50 тысяч гангстеров – на 5 тысяч больше, чем в 1959 году. Разгромлено 125 гангстерских организаций.

Несмотря на обещания правительства либерально-демократической партии, гангстеризм процветает. В Токио имеются целые районы, где банды действуют почти открыто. Характерно, что многие гангстерские организации активно участвуют в борьбе против демонстраций трудящихся, против профсоюзов. Предприниматели охотно прибегали к их услугам и во время забастовки на шахтах Миикэ, и во время демонстраций против японо-американского военного союза. Газета «Майнити», сообщая о росте гангстеризма, писала, что эти организации, используя борьбу японских трудящихся против военного союза с США, берут открыто деньги у предпринимателей и политических деятелей.

По сведениям токийского радио, согласно данным полиции, в Японии насчитывается свыше 5 тысяч бандитских организаций, в которых почти 74 тысячи человек. Преступность среди молодежи в возрасте от 18 до 20 лет увеличилась в 1960 году на 30 процентов по сравнению с 1959 годом.

Более 73 тысяч преступлений совершено в Японии бандами гангстеров за период с января по ноябрь 1961 года, – как об этом было сообщено центральным полицейским управлением в опубликованной «Белой книге о гангстерах». Управление отмечает, что это количество преступлений гангстеров в стране является рекордным за все послевоенные годы.

Гангстеризм в Японии принимает угрожающие масштабы. Банды гангстеров маскируются под вывесками политических организаций, торговых фирм. В печати сообщается о случаях, когда политические деятели из правящей либерально-демократической партии прибегают к услугам гангстерских банд. В основном притонами гангстеров являются крупнейшие города страны – Токио, Осака, Нагоя и другие. Резкий рост детской и юношеской преступности отмечается в Японии в последние годы. Каждый год число молодых преступников в этой стране увеличивается на десять– двадцать тысяч человек.

1960 год в Японии явился рекордным по числу преступлений среди молодежи. По данным полицейского управления, за различные виды преступлений только в период с января по сентябрь 1960 года было осуждено более 110 тысяч малолетних преступников, что существенно больше, чем за этот же период в предыдущем году. Кроме того, было задержано при совершении мелких краж свыше 24 тысяч малолетних преступников, возраст которых составляет менее 13 лет. Около 420 тысяч юношей и девушек находятся под надзором полиции, поскольку их поведение вызывает подозрение со стороны полицейских властей.

По опубликованным в январе 1962 года министерством юстиции данным, только в 1961 году полицией было задержано за различного рода преступления один миллион семьсот тысяч подростков в возрасте от 12 до 20 лет. Это значит, что в полиции побывал в прошлом году каждый двенадцатый подросток.

В 1961 году, по данным министерства, было совершено более 200 тысяч грабежей, налетов и других уголовных преступлений подобного типа. Это почти в два с лишним раза превышает число преступлений, совершавшихся подростками в довоенное время. Число же злостных преступлений молодежи возросло по сравнению с 1941 годом почти в 15 раз, в том числе убийств – в четыре раза.

В отчете министерства указывается, что наблюдается заметное снижение возраста молодых преступников. Так, если число преступлений, совершаемых юношами, выросло с 1954 года в три с лишним раза, то число преступлений подростков увеличилось в девять раз.

В отчете министерства признается, что одними из главных причин роста преступности молодежи в Японии являются «существование социальной среды, легко толкающей на совершение преступлений», широкое распространение непристойной литературы, гангстерских фильмов и кинокартин, воспевающих убийство.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю